Проблемы гражданской правосубъектности государственных органов и органов местного самоуправления (О.Ю. Усков, "Журнал российского права", N 5, май 2003 г.)

Проблемы гражданской правосубъектности государственных органов
и органов местного самоуправления

С принятием ряда законодательных и иных актов, направленных на приватизацию государственных предприятий и либерализацию цен, а также последовавшим за этим принятием Конституции РФ, казалось бы, были утрачены основания, на которых базировалась теория государственной социалистической собственности, одним из главных выводов которой был тезис о самостоятельной гражданской правосубъектности государственных органов. Действительно, в советский период обособление органов государства было необходимо прежде всего для обеспечения возможности их вступления в гражданские правоотношения друг с другом. Напротив, в настоящее время было бы нелепо объяснять необходимость такого обособления указанными причинами, поскольку отношения между органами государства не должны, да и не могут облекаться в гражданско-правовую форму. Данный вывод подтверждается и положениями ст.124, 125 ГК РФ, которые предусматривают, что публично-правовые образования в целом являются субъектами гражданского права, а их органы действуют исключительно от их имени.

В то же время в нормотворческой практике имеется довольно четкая тенденция к закреплению самостоятельности юридической личности и тем самым гражданской правосубъектности органов государства*(1). Характерно, что уже имелась попытка "узаконить" самостоятельную гражданскую правосубъектность государственных органов и органов местного самоуправления, предусмотрев, что они, как и все другие юридические лица, подлежат государственной регистрации. Так, Государственной Думой в первом чтении был принят проект федерального закона "О государственной регистрации юридических лиц", ст.10 которого предусматривала также регистрацию органов публично-правовых образований как юридических лиц. К счастью, до этого дело не дошло, и в ст.10 уже при рассмотрении проекта во втором чтении были внесены поправки*(2).

В современной юридической науке теория самостоятельной гражданской правосубъектности органов государства также имеет довольно широкую поддержку*(3).

Тем не менее признание самостоятельной гражданской правосубъектности органов государства, на наш взгляд, не соответствует концепции государственной собственности, сформулированной в ГК, и вызывает ряд проблем, на которых мы попытаемся остановиться подробнее.

Проблема государственной регистрации

В соответствии с ныне действующим законодательством для того, чтобы организация считалась юридическим лицом, ей недостаточно только обладать признаками, перечисленными в ст.48 ГК РФ, необходимо еще пройти государственную регистрацию (согласно п.2 ст.51 ГК РФ). Ввиду того, что государственные органы не регистрируются, некоторые сторонники теории о самостоятельной правосубъектности органов государства предлагают даже изменить действующий ГК, предусмотрев в нем "такой порядок образования и прекращения их деятельности, при котором данные органы будут создаваться, реорганизовываться и прекращать свою деятельность по решению компетентных государственных органов на основе общих положений об организациях данного вида"*(4). Получается, что если правовые акты (в данном случае - положения о различных органах государства) противоречат акту, обладающему большей юридической силой (в данном случае - ГК РФ), то следует не приводить их в соответствие с актом, обладающим большей юридической силой, а просто-напросто вносить изменения в последний!

Другие авторы из-за отсутствия регистрации государственных органов и органов местного самоуправления осознают, что последние "никак не могут быть юридическими лицами в строгом смысле этого понятия". В этой связи обращается внимание на то, что в различных актах, определяющих статус тех или иных органов государства, встречаются различные формулировки относительно их "юридической личности"*(5). Поэтому при определении статуса этих органов, по мнению авторов, было бы более правильным указывать, что они обладают правами юридического лица, а не являются юридическими лицами*(6). Представляется, что такая позиция основывается и на положениях действовавшего ГПК РСФСР, ст.31 которого разграничивала юридические лица, а также другие организации, "пользующиеся правами юридических лиц". Однако данные положения вошли в противоречие с ныне действующим ГК РФ, поскольку он не знает таких "квазисубъектов" отношений, на которые распространяется его действие.

К сожалению, нельзя назвать последовательной в этих вопросах и практику Высшего Арбитражного Суда РФ. Так, в ряде своих постановлений Президиум ВАС РФ, отменяя решения нижестоящих судебных инстанций, обязывает их при новом рассмотрении дела устанавливать, обладает ли тот или иной государственный орган признаками юридического лица, перечисленными в ст.48 ГК РФ*(7). Более того, иногда он прямо признает орган государства юридическим лицом.

Так, например, в одном из своих постановлений Президиум ВАС РФ признал несостоятельным довод суда апелляционной инстанции об отсутствии у Управления юстиции администрации Кемеровской области статуса юридического лица. По мнению Президиума, поскольку Управление юстиции относится к территориальным органам исполнительной власти, то, исходя из смысла ст.125 ГК РФ, может своими действиями приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в суде в рамках своей компетенции, установленной нормативными актами, определяющими его статус, а также обладает всеми признаками юридического лица, предусмотренными ст.48 ГК РФ*(8). При этом, если речь идет не об участии органа государства в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, Президиум ВАС РФ занимает совершенно противоположную позицию и применяет правило ст.51 ГК РФ о том, что юридическое лицо считается созданным с момента его государственной регистрации, не выясняя при этом, обладает ли субъект признаками юридического лица, перечисленными в ст.48 ГК РФ*(9).

Представляется, что такая непоследовательная позиция Президиума ВАС РФ обусловлена положениями актов о статусе и компетенции органов государства, в которых также нет последовательности. Так, в некоторых таких актах прямо указывается на то, что государственный орган является юридическим лицом, а в других об этом умалчивается. В этой связи судебным инстанциям, на наш взгляд, следует не устанавливать наличие признаков юридического лица у тех или иных государственных органов, а применять ст.51 ГК РФ в отношении всех органов государства, независимо от того, закреплена ли их "юридическая личность" в актах, определяющих их статус, поскольку в силу п.5 ст.3 ГК РФ такие акты не должны применяться.

Проблема организационно-правовой формы

Отсутствие в действующем гражданском законодательстве организационно-правовой формы, соответствующей органам публично-правовых образований, является также проблемой признания за ними юридической личности. Так, ст.50 ГК РФ, перечисляя организационно-правовые формы юридических лиц, предусматривает возможность расширения их перечня только федеральным законом. В настоящее время ни один федеральный закон не предусматривает такой организационно-правовой формы юридического лица, как "орган государства" или что-либо подобное. Поэтому сторонники самостоятельной правосубъектности органов государства вынуждены "вписывать" их под известные организационно-правовые формы юридических лиц. Практически общепризнанным при этом является мнение, что органы публично-правовых образований как самостоятельные субъекты гражданского права облекаются в организационно-правовую форму финансируемого собственником учреждения*(10). Однако статус этих органов даже формально не соответствует организационно-правовой форме учреждения: они не имеют (и не могут иметь) учредительных документов (ст.52 ГК РФ), неясно также, кто является их учредителем (абз. третий п.2 ст.48, ст.120 ГК РФ). Указанная проблема тем более актуальна, что со вступлением в силу Федерального закона "О государственной регистрации юридическихлиц"*(11) кредитные организации для совершения операций по бюджетным счетам органов местного самоуправления требуют от последних доказательств их юридической личности в виде свидетельства о государственной регистрации. Регистрирующие органы, в свою очередь, обязывают их предоставить сведения, перечисленные в ст.5 указанного Федерального закона, в том числе сведения об учредителе, копии учредительных документов и т.п. В этой связи авторы, отстаивающие самостоятельную правосубъектность органов государства, указывают на то, что в случаях, предусмотренных Федеральным законом, юридическое лицо, не являющееся коммерческой организацией, может действовать на основании общего положения об организациях данного вида (п.1 ст.52 ГК РФ). Однако, во-первых, в настоящее время ни один федеральный закон не предусматривает таких случаев для органов государства, а, во-вторых, не существует также "общих положений об организациях данного вида", то есть об органах государства. Всевозможные положения, которыми определяется статус органов государства, не могут считаться такими "общими положениями", поскольку они предназначены для каждого конкретного органа.

Проблема имущественной обособленности

Основная проблема, с которой сталкиваются сторонники теории самостоятельной гражданской правосубъектности государственных органов, заключается в том, что признавая их юридическими лицами, они вынуждены обосновывать и имущественную обособленность органов государства, поскольку в соответствии с п.1 ст.48 ГК РФ юридическим лицом признается организация, которая прежде всего обладает на каком-либо вещном праве обособленным имуществом. Утверждая, что органы государства в гражданском обороте облекаются в гражданско-правовую форму учреждения, указанные авторы столь же последовательно признают за органами государства право оперативного управления на закрепленное за ними государственное имущество (ст.120, 296, 298 ГК РФ).

Справедливости ради следует сказать, что такое мнение подтверждается и положениями некоторых правовых актов о закреплении государственного имущества за органами государства. Например, в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 5 января 1998 г. N 3 "О порядке закрепления и использования находящихся в федеральной собственности административных зданий, строений и нежилых помещений"*(12) указанное имущество по общему правилу закрепляется Министерством имущественных отношений РФ в соответствии с поручениями Президента РФ и Правительства РФ за федеральными органами государственной власти на праве оперативного управления или передается им в безвозмездное пользование. Кроме того, в некоторых актах, определяющих статус органов государства, прямо говорится о том, что они владеют закрепленным за ними имуществом на праве оперативного управления*(13).

Однако, если мы признаем, что органы государства обладают правом оперативного управления (или каким-либо иным вещным правом) на закрепленное за ними имущество, мы с неизбежностью должны признать и принадлежащую им возможность защиты этого права против всех третьих лиц, в том числе и собственника. Иными словами, следовало бы признать, что собственник (от имени которого действует в данном случае Президент РФ или Правительство РФ, поскольку именно на основании их решений имущество закрепляется за органами государства) может изъять закрепленное на каком-либо праве государственное имущество у органа государства только лишь в строго определенных случаях. Иначе орган государства может обратиться в суд за защитой своего права. Например, если речь идет о праве оперативного управления органа государства на закрепленное за ним государственное имущество, то решение об изъятии этого имущества у органа государства может быть принято только в случае, если это имущество является излишним либо не используется органом государства или используется им не по назначению (п.2 ст.296 ГК РФ). В противном случае получается, что орган государства вправе обратиться к Президенту РФ или Правительству РФ с иском об истребовании этого имущества из чужого незаконного владения (ст.305 ГК РФ). Абсурдность этой ситуации настолько очевидна, что не требует, на наш взгляд, доказательств обратного.

Противоречивость указанной ситуации уже была замечена в современной науке при исследовании проблемы взаимоотношений федеральных органов исполнительной власти (министерств и ведомств) и их территориальных органов*(14). При этом отмечается, что "практически любые вышестоящие организации имеют возможность беспрепятственно изымать и перераспределять имущество, находящееся на балансе подчиненных организаций", поэтому "существующие имущественные отношения свидетельствуют об отсутствии имущественной обособленности у структурных подразделений"*(15). В этой связи предлагается не наделять самостоятельной правосубъектностью территориальные органы федеральных органов исполнительной власти, а считать юридическим лицом только сам федеральный орган исполнительной власти, а его взаимоотношения с территориальными органами рассматривать как взаимоотношения юридического лица со своими филиалами и представительствами. Однако не только министерства и ведомства "беспрепятственно перераспределяют" имущество подчиненных им организаций, но и Президент РФ и Правительство РФ также "беспрепятственно перераспределяют" имущество подчиненных им министерств и ведомств. Таким образом, указанные имущественные отношения свидетельствуют не только об отсутствии имущественной обособленности у территориальных органов федеральных органов исполнительной власти, но и у самих федеральных органов исполнительной власти (министерств и ведомств), а следовательно, и об отсутствии самостоятельной юридической личности у указанных органов (как, впрочем, и у всех других органов государства).

С другой стороны, признание имущественной обособленности государственных органов приводит к единственно возможному выводу о том, что в РФ вообще отсутствует имущество, которое именуется казной (за исключением бюджетных средств) и которым отвечают публично-правовые образования по своим обязательствам (п.1 ст.126 ГК РФ), поскольку казной являются средства соответствующего бюджета и иное имущество, не закрепленное за государственными предприятиями и учреждениями на праве хозяйственного ведения и оперативного управления (п.4 ст.214 ГК РФ). Именно к такому выводу и приходят исследователи в данной области, утверждая, что "реалии таковы, что казна Российской Федерации, субъекта Российской Федерации или муниципального образования - это соответствующий бюджет"*(16). Отрицание существования имущества-казны приводит к тому, что государство и государственно подобные образования, участвуя в отношениях, регулируемых гражданским правом, отвечают лишь бюджетными средствами, а при недостаточности последних на иное имущество взыскание не может быть обращено, что противоречит п.1 ст.126 и п.4 ст.214 ГК. Следует отметить, что применительно к искам о возмещении вреда, причиненного государственными органами, Верховный Суд РФ и Высший Арбитражный Суд РФ предусмотрели возможность обращения взыскания на иное составляющее государственную казну имущество при недостаточности бюджетных средств*(17). Однако на сегодняшний день нам не известно ни одного случая удовлетворения исковых требований за счет иного имущества государства при недостаточности бюджетных средств. Отсутствуют и какие-либо нормативные правовые акты, определяющие порядок обращения взыскания на иное имущество государства, составляющее его казну. Если же судебными приставами-исполнителями и предпринимаются попытки исполнить судебное решение за счет имущества, закрепленного за органами государства, то ВАС РФ подобные попытки пресекает, указывая, что такое имущество принадлежит на праве оперативного управления указанным органам как юридическим лицам, следовательно, взыскание на него не может быть обращено*(18).

Проблема разграничения участия органов государства в гражданских
правоотношениях от собственного имени и от имени государства

Данный вопрос вставал еще перед представителями теории оперативного управления госорганов на закрепленное за ними государственное имущество, и на тот момент наука так и не пришла к единому мнению об основаниях такого разграничения*(19). Точно такие же проблемы встают и теперь перед сторонниками самостоятельной правосубъектности органов государства и их права оперативного управления на закрепленное за ними государственное имущество.

В принципе, основным правилом разграничения выступления органов государства от собственного имени и от имени государства признается то, что в первом случае они вступают в отношения, регулируемые гражданским законодательством для удовлетворения собственных нужд, а во втором случае - для удовлетворения нужд государства. Однако проблемы возникают, когда этот общий принцип применяется к конкретным отношениям.

Например, считается, что когда органом государства арендуется здание, проводится в нем ремонт, приобретается оборудование и т.п., то эта сделка направлена на удовлетворение собственных "учрежденческих нужд", поэтому соответствующее публично-правовое образование никакого отношения к указанной сделке не имеет, а права и обязанности по ней приобретаются непосредственно органом этого публично-правового образования, а не им самим*(20). Однако, если это здание "арендуется" для размещения аппарата управления указанного органа, то вести речь о том, что данная сделка направлена на удовлетворение неких "собственных нужд" органа государства, на наш взгляд, не приходится. Данная сделка призвана обеспечить возможность исполнения возложенных на орган государства полномочий и совершается указанным органом в пределах средств, предусмотренных для финансирования его деятельности. Поэтому права и обязанности по ней приобретает само публично-правовое образование, поскольку оно возложило полномочия на свой орган и финансирует обеспечение исполнения этих полномочий.

Таким образом, мы считаем, что у органов государства нет и не может быть никаких "собственных нужд", отличных от нужд государства, точно так же, как не может быть "собственных нужд" у органов юридического лица. Органы государства создаются исключительно для того, чтобы государство посредством их вступления в отношения, регулируемые гражданским законодательством, могло приобретать гражданские права и обязанности (ст.125 ГК РФ), точно так же, как юридическое лицо имеет свои органы только для того, чтобы приобретать гражданские права и обязанности посредством совершения ими юридически значимых действий (ст.53 ГК РФ).

Косвенно наша позиция подтверждается и изменением подхода законодателя к определению "государственных нужд", произошедшим за последние несколько лет. Так, если Федеральный закон от 13 декабря 1994 г. N 60-ФЗ "О поставках продукции для федеральных государственных нужд"*(21), принятый еще до вступления в силу Гражданского кодекса, содержит некоторый перечень государственных нужд (ст.1), то в ст.525 ГК РФ понятие государственных нужд определяется уже в самом общем виде как потребности Российской Федерации или ее субъектов, обеспечиваемые за счет средств бюджетов и внебюджетных источников финансирования. Такой же подход к определению государственных и муниципальных нужд прослеживается и в Бюджетном кодексе РФ, из сопоставления ст.71 и 72 которого можно сделать вывод, что государственные или муниципальные нужды - это любые потребности соответствующего публично-правового образования, обеспечиваемые за счет его бюджета.

Определенные основания для заимствования теории самостоятельной гражданской правосубъектности органов государства имелись также до создания системы казначейского исполнения бюджетов. Так, государственный орган, компетенция которого предусматривает в том числе и возможность распоряжения бюджетными средствами, фактически мог распоряжаться ими только после заключения договора с кредитной организацией об открытии расчетного счета. В свою очередь, заключить такой договор с кредитной организацией можно было только после предоставления ей доказательств самостоятельной гражданской правосубъектности. Не случайно большинство актов, определяющих статус тех или иных органов государства, после указания на то, что государственный орган является юридическим лицом, обязательно содержали фразу "имеет счета в банках" или "открывает счета в банках" и т.п. Однако в настоящее время Бюджетный кодекс (ст.243) устанавливает, что исполнение федерального бюджета осуществляется на основе отражения всех операций и средств федерального бюджета в системе балансовых счетов Федерального казначейства, и при этом запрещается осуществлять операции, минуя эту систему. Так же явно выражено стремление федерального законодателя перевести и бюджеты субъектов на казначейское исполнение (ст.134 БК РФ). Принцип же казначейского исполнения бюджета означает, что бюджетные счета в кредитных организациях открываются исключительно Федеральным казначейством, и никакой иной государственный орган таким правом не обладает (ст.244 БК РФ). В свою очередь, государственным органам, которые законом наделены правом распоряжения бюджетными средствами, в Федеральном казначействе открываются лицевые счета, где отражается объем бюджетных средств, которыми располагает соответствующий государственный орган (ст.254 БК РФ)*(22). Иными словами, в настоящее время государственные органы не вступают и не могут вступать в непосредственные отношения с кредитными организациями, заключая договоры об открытии расчетных счетов. В этой связи закону противоречат не только указания на их самостоятельную юридическую личность, но и на их право заключать такие договоры.

Наконец, основания для наделения органов государства самостоятельной гражданской правосубъектностью и признания за ними самостоятельной юридической личности имелись также благодаря тому, что не допускалось выступление государственного органа в суде (даже от имени государства), если он не является юридическим лицом. Именно такое значение придала правоприменительная практика положениям п.1 ст.22 АПК РФ 1995 г., согласно которому стороной по делу может быть только юридическое лицо или индивидуальный предприниматель, и в соответствии с указанной нормой арбитражные суды устанавливали, обладает ли государственный орган, участвующий в деле, правами юридического лица или нет*(23). Представляется, что арбитражным судам в этом случае следовало бы устанавливать совсем иные обстоятельства. В частности, необходимо было выяснять, обладает ли государственный орган полномочиями по представлению интересов государства в суде, как это был обязан сделать суд в отношении органа любого юридического лица в соответствии со ст.47, 115 АПК, на что недвусмысленно указывает п.2 ст.124 ГК РФ. При этом должны исследоваться акты, определяющие статус и компетенцию тех или иных государственных органов. Однако законодатель пошел в данном случае по несколько иному пути, закрепив в ст.27 нового АПК РФ 2002 г. возможность участия в судебном разбирательстве как самого публично-правового образования, так и его органа, "не имеющего статуса юридического лица", что, впрочем, также не дает оснований для признания за какими-либо государственными органами "юридической личности". Представляется, однако, что в ст.27 нового АПК РФ следовало бы указать на то, что публично-правовые образования участвуют в судебном разбирательстве посредством своих органов, а не на то, что государственные органы могут являться лицами, участвующими в деле, наряду с публично-правовыми образованиями.

***

Таким образом, мы имеем все основания утверждать, что в настоящее время существуют три вида субъектов гражданского права: физические лица, юридические лица, а также публично-правовые образования - Российская Федерация, субъекты Федерации и муниципальные образования; участие последних в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, строится по типу участия юридических лиц в указанных отношениях. В этой связи федеральные органы государственной власти, органы государственной власти субъектов РФ, любые другие государственные органы и органы местного самоуправления точно так же, как и органы юридических лиц, не обладают никакой гражданской правосубъектностью. Указанные органы своими действиями лишь осуществляют права, принадлежащие самому публично-правовому образованию.

Для того чтобы обосновать возможность того или иного органа действовать от имени публично-правового образования, следует, таким образом, не устанавливать наличие или отсутствие юридической личности этого органа, а анализировать содержание его компетенции.

О.Ю. Усков,

консультант правового управления аппарата

Белгородской областной Думы,

аспирант Белгородского университета

потребительской кооперации

"Журнал российского права", N 5, май 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Статья 24 Федерального закона oт 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" // СЗ РФ. 2002. N 24. Ст.2253; ст.1 Федерального закона от 11 января 1995 г. N 4-ФЗ (с изм. от 30 декабря 2001 г.) "О Счетной палате Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. N 3. Ст.167; ст.50 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. N 18. Ст.1589; ст.4 и 20 Федерального закона от 28 августа 1995 г. N 154-ФЗ (ред. от 4 августа 2000 г.) "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" // СЗ РФ. 1995. N 35. Ст.3506, и др.

*(2) См.: СЗ РФ. 2001. N 25. Ст.2563.

*(3) См., например: Ручкина Г.Ф. Гражданская правосубъектность органов внутренних дел Российской Федерации (организационно-правовые аспекты): Дисс. : канд. юрид. наук. М., 1997; Дозорцев В.А. Принципиальные черты права собственности в Гражданском кодексе // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика. М., 1998. С.247; Суханов Е.А. Об ответственности государства по гражданско-правовым обязательствам // Вестник ВАС РФ. 2001. N 3; и др.

*(4) Ручкина Г.Ф. Указ. соч. С.81.

*(5) Действительно, в актах, определяющих статус тех или иных органов государства, можно встретить самые различные формулировки о "юридической личности" тех или иных органов государства: и категоричные ("является юридическим лицом"), и более мягкие ("обладает статусом юридического лица", "осуществляет права юридического лица" и т.п.).

*(6) См.: Головизин А. Некоторые вопросы участия в гражданском обороте органов государственной власти (местного самоуправления) // Хозяйство и право. 1999. N 6; Бердашкевич А. Органы государственной власти как юридические лица // Законность. 2000. N 11.

*(7) См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 27 мая 1997 г. N 806/97 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 8.

*(8) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 30 октября 2001 г. N 74/01 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 2.

*(9) См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 15 октября 1996 г. N 2625/96 // Вестник ВАС РФ. 1997. N 1.

*(10) См., например: Головизин А. Указ. соч. С.62; Ручкина Г.Ф. Указ. соч. С.44-45; Дозорцев В.А. Указ. соч. С.247; Гринкевич А. Гражданско-правовая ответственность казны // Хозяйство и право. 1996. N 4; Комягин Д.Л. Вопросы участия государственной казны в гражданском обороте // Право и экономика. 1999. N 3; Берг О. Субъекты муниципального и гражданского права // Законность. 2001. N 1; и др.

*(11) См.: СЗ РФ. 2001. N 33. Ч.I. Ст.3431.

*(12) См.: СЗ РФ. 1998. N 2. Ст. 264; см. также: Положение о порядке оформления закрепления административных зданий, сооружений и нежилых помещений, находящихся в федеральной собственности, передаче их в аренду и безвозмездное пользование, утвержденное распоряжением Мингосимущества от 23 марта 1998 г. N 252-р // Панорама приватизации. 1998. N 6.

*(13) См., например: Постановление Правительства РФ от 10 июля 1998 г. N 755 "Вопросы Министерства общего и профессионального образования Российской Федерации"; Указ Президента РФ от 6 июля 1998 г. N 806 "Об утверждении Положения о Федеральной службе безопасности Российской Федерации и ее структуры"; Постановление Правительства РФ от 24 июля 1997 г. N 932 "О предоставлении Федеральной службе налоговой полиции Российской Федерации дополнительных служебных помещений" и т.п.

*(14) См., например: Бараненков В.В. Военная организация как юридическое лицо в системе Федеральной пограничной службы Российской Федерации: Дисс. : канд. юрид. наук. М., 1999; Догляд В. Юридическое лицо в военном камуфляже // Бизнес-адвокат. 2001. N 2 и др.

*(15) Бараненков В.В. Указ. соч. С.88-89.

*(16) Блинов М. О некоторых аспектах Бюджетного кодекса Российской Федерации и судебной практике // Хозяйство и право. 1999. N 6.

*(17) См.: Пункт 12 Постановления Пленума ВС РФ N 6 и Пленума ВАС РФ N 8 от 10 июля 1996 г. "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 1996. N 9.

*(18) См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 23 октября 2001 г. N 4723/00 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 1.

*(19) См.: Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве: понятие, виды, государственные юридические лица. М., 1947. С.178-185; Венедиктов А.В. Государственная социалистическая собственность. М.; Л., 1948. С.815-816; Пушкин А.А. Советское государство как субъект советского гражданского права. Харьков, 1965. С. 9-22; Халфина P. O. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С.168-170; и др.

*(20) См., например: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации (части первой) / Под ред. О.Н. Садикова. М., 1997 (п.7 Комментария к ст.125); Суханов Е.А. Об ответственности государства по гражданско-правовым обязательствам // Вестник ВАС РФ. 2001. N 3; Головизин А. Указ. соч. С.63.

*(21) См.: СЗ РФ. 1994. N 34. Ст.3540.

*(22) См.: СЗ РФ. 1998. N 31. Ст.3823; приказ Минфина РФ от 30 декабря 1999 г. N 106н "Об утверждении инструкции о порядке открытия и ведения территориальными органами Федерального казначейства Министерства финансов Российской Федерации лицевых счетов для учета операций по исполнению расходов федерального бюджета" // Финансовая газета. 2001. N 23-25.

*(23) См., например: Постановление Президиума ВАС РФ от 21 апреля 2001 г. N 6068/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 7; Постановление Президиума ВАС РФ от 4 января 1996 г. N 8233/95 // Вестник ВАС РФ. 1996. N 3; и др.