Новое уголовно-процессуальное законодательство и практика прокурорского надзора (Ю. Бирюков, "Российская юстиция", N 6, июнь 2003 г.)

Новое уголовно-процессуальное законодательство
и практика прокурорского надзора

Работа органов прокуратуры в сфере надзора за следствием и дознанием в 2002 году строилась с учетом новых условий уголовного судопроизводства. В связи с принятием УПК РФ перед органами прокуратуры поставлены задачи по обеспечению законности в деятельности всех звеньев правоохранительной системы, связанной с уголовным судопроизводством, координации этой деятельности, выработке единых рекомендаций правоохранительной практики.

Во втором полугодии 2002 года началась реальная адаптация всей системы правоохранительных органов России к более жестким требованиям, которые уголовно-процессуальный закон предъявляет на стадиях как досудебного производства, так и при судебном разбирательстве.

Статистические показатели зарегистрированной преступности за 2002 год отражают ее сокращение почти на 15% по сравнению с предыдущим годом. Количество тяжких и особо тяжких преступлений уменьшилось почти на четверть. На треть сократилось число групповых преступлений и на 22% - совершенных организованными преступными группами или сообществами. Однако показатели состояния преступности со знаком "минус" отражают не ее реальное сокращение, а только уровень эффективности противодействия преступности со стороны правоохранительной системы, в том числе органов предварительного расследования. Во втором полугодии 2002 года на этот процесс значительное влияние оказало и применение нового уголовно-процессуального законодательства.

По новому закону с согласия уполномоченных прокуроров возбуждено за полгода 1 100 788 уголовных дел. Это меньше, чем в первом полугодии 2002 года. В целом за год число возбужденных уголовных дел также сократилось. Многие связывают это с усложнением процедуры возбуждения уголовного дела и избрания меры пресечения в виде заключения под стражу, препонами со стороны прокуроров, которые "мешают спокойно работать", не дают раскрывать преступления "по горячим следам".

Причина, конечно, в другом: работники органов дознания и следователи продолжают действовать привычным путем и порой просто игнорируют новые требования закона. По-прежнему уголовные дела возбуждаются несвоевременно, при всей очевидности факта совершения преступления. В разных регионах страны от 20 до 90% решений по заявленным сообщениям о преступлениях принимается следователями и дознавателями в срок свыше 3-10 суток.

Так, в Калининградской области выявлены случаи, когда заявления и сообщения о преступлениях разрешались 20, 30 и даже 60 суток. Прокуратурой г. Воркуты выявлено, что по заявлению У. о причинении ему телесных повреждений проверочные действия начали проводиться только спустя 2 месяца. Прокуратурой г.Читы установлен факт принятия решения дознавателем по сообщению о совершении преступления, связанного с изъятием наркотического средства, спустя 4 месяца после регистрации соответствующего рапорта.

Зачастую нарушается и порядок проведения доследственной проверки, в материалах отсутствуют ходатайства о продлении срока. При наличии рапортов с такими ходатайствами они, как правило, немотивированны, не содержат сведений о необходимости проведения конкретных проверочных мероприятий к предполагаемым для этого срокам.

В Астраханской области, например, более четверти решений по сообщениям о преступлениях выносятся с превышением 3 суток, причем без оформления ходатайств о продлении срока проверки, как того требует закон.

Однако в ряде случаев длительность проверки сообщений о преступлениях связана с необходимостью проведения ревизии либо другими объективными причинами. Особенно это касается преступлений в сфере экономики. Без осуществления комплекса этих мер любое решение, как возбуждение уголовного дела, так и отказ в его возбуждении, может оказаться преждевременным, незаконным. И здесь особенно важен своевременный и эффективный прокурорский надзор, который должен носить упреждающий характер. Возможности для этого предоставлены новым уголовно-процессуальным законом в виде расширения полномочий прокурора, введения в закон нормы требований об обязательном согласовании с прокурором постановления о возбуждении уголовного дела.

Руководители Следственного комитета при МВД России с упорством, достойным лучшего применения, постоянно предлагают вернуться к ранее действовавшему порядку, получение согласия прокурора на возбуждение уголовного дела заменить уведомлением прокурора о принятом процессуальном решении. В апреле на семинаре-совещании, посвященном 40-летию создания следственных органов в системе МВД, начальник Главного управления уголовного розыска В. Гордиенко заявил, что работа по раскрытию преступлений "по горячим следам" просто сломана. Процедура согласования с прокурорами вопроса о возбуждении уголовного дела в прошлом году съела 4 млн. часов рабочего времени, а в этом обойдется в 9 млн. часов.

Приведенные цифры о времени согласования с прокурором вопроса о возбуждении уголовного дела взяты "с потолка" и никаких реальных обоснований под собой не имеют. Вести речь о том, что работа по раскрытию преступлений "по горячим следам" сломана, нет никаких оснований. Хотя бы уже потому, что МВД России никогда не осуществляло и не осуществляет сбор и обобщение сведений о преступлениях, раскрытых "по горячим следам". В системе же МВД СССР сбор таких сведений прекратился еще в 1982 году, после исключения из статистических карточек по учету преступлений графы "преступление раскрыто по горячим следам".

В подтверждение тезиса о том, что дача согласия прокурора на возбуждение никаким образом не влияет на раскрываемость преступлений, можно привести следующий пример. Наиболее ответственно к выполнению требований нового УПК отнеслись в Архангельской области. Там достигнуты лучшие по стране результаты. За второе полугодие 2002 года в области возбуждено почти 9000 уголовных дел, прекращено 1386 уголовных дел, из них только 62 дела прекращено по основаниям пп.1 и 2 ч.1 ст.24 УПК - за отсутствием состава или события преступления. То есть количество необоснованно возбужденных уголовных дел составило менее 1% от общего количества возбужденных уголовных дел. Все в порядке в области и с раскрываемостью преступлений, она за 2002 год составила 67,3%, тогда как раскрываемость в целом по Российской Федерации - 62,5%. Полагаю, что на подобные результаты должны ориентироваться и в других регионах России.

Безусловно, налаживание работы по-новому всегда сопряжено с определенными сложностями, связанными с различным толкованием норм нового закона. Это касается в первую очередь ч.1 ст.281 УПК, в которой указано, что оглашение показаний потерпевшего и свидетеля, ранее данных при производстве предварительного расследования или судебного разбирательства, допускается только с согласия сторон. Новое положение отличается от формулировки прежнего УПК, где были перечислены случаи, в которых допускалось оглашение показаний потерпевших и свидетелей. Категоричность новой нормы не предоставляет альтернативы. Понятно, что сторона защиты всегда будет возражать против оглашения изобличающих подсудимого показаний.

На практике это довольно часто приводит к оправдательным приговорам. Например, по уголовному делу по обвинению в совершении убийства двух лиц Ярославский областной суд оправдал подсудимых, сославшись на отсутствие доказательств, изобличающих подсудимых. Основными доказательствами обвинения по делу являлись протоколы допросов свидетелей и очных ставок с обвиняемыми, однако в зале суда свидетели стали уверять, что "не помнят", какие показания они давали на предварительном следствии. На ходатайства государственного обвинителя об оглашении показаний в суде защита подсудимых тут же заявляла возражения, которые судом были удовлетворены.

В других регионах положение не лучше. В Удмуртской Республике судьями постановлено 3 оправдательных приговора в связи с отсутствием согласия сторон защиты на оглашение показаний свидетелей и потерпевших, в Республике Татарстан по этой же причине только в июле 2002 г. не были оглашены названные показания по 52 уголовным делам.

Всего за 3 месяца действия УПК РФ (в июле-сентябре 2002 г.) судом было оправдано 1006 подсудимых - в 2 с лишним раза больше, нежели за тот же период 2001 года, в том числе постановлено 300 оправдательных приговоров из-за отсутствия согласия одной из сторон в процессе (защиты) на оглашение в суде показаний свидетелей, изобличающие подсудимых.

Оглашение в судебном процессе показаний потерпевших и свидетелей лишь с согласия сторон неоправданно сужает возможность проверки судом доказательств, имеющихся в материалах уголовного дела и полученных с соблюдением норм УПК, нарушает конституционный принцип состязательности и равноправия сторон. Требования специальной нормы УПК - ст.281 - противоречат требованиям нормы из его общей части - ст.88, согласно которой каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности, а всех собранных доказательств в совокупности - с точки зрения достаточности для разрешения уголовного дела.

С учетом этих обстоятельств некоторые суды при невозможности явки свидетелей обвинения в суд (если исчерпаны все меры к обеспечению их участия в судебном заседании) пошли по пути оглашения и исследования показаний вопреки возражениям защиты (Нижегородская область и др.). Для такой позиции судов имеется достаточно серьезное правовое обоснование - это ч.4 ст.15 Конституции РФ, в которой закреплено, что "общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора".

Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод, поэтому решения Европейского Суда по правам человека для нее обязательны. Конечно, решения Европейского Суда в первую очередь обязательны для государств - ответчиков по делу. Но эти решения оказывают значительное влияние и на национальное законодательство государств - участников Конвенции. Иначе говоря, решения Европейского Суда по правам человека являются прецедентными для следственной и судебной практики государств - участников Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Пункт 3(d) ст.6 Конвенции предусматривает право обвиняемого, подсудимого допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос свидетелей в его пользу на тех же условиях, что и для свидетелей, показывающих против него.

При рассмотрении дела "Гражданин Сальваторе Исигро против Итальянской Республики" Европейский Суд по правам человека установил, что оглашение в суде показаний свидетеля, давшего на следствии показания против С. Исигро, не нарушают его прав и требований Конвенции, так как свидетеля невозможно было найти во время суда и все возможности к доставке его в суд были исчерпаны, и решил, что нарушений п.3(d) ст.6 Конвенции в деле не имеется, а допустимость доказательств должна регулироваться национальным законодательством.

До внесения в ч.1 ст.281 ГПК РФ необходимых изменений подобный подход несомненно устранит препятствия по осуществлению уголовного преследования.

Еще одна проблема применения УПК состоит в том, что отсутствует единый подход, касающийся поводов и оснований возвращения дел прокурору из суда, предусмотренного пп.1 и 2 ч.1 ст.237 УПК, характера действий суда и прокурора в этих случаях. Судьи, ссылаясь на положения п.1 ч.1 ст.237 УПК, по-разному мотивировали и обосновывали свое решение о возвращении уголовного дела прокурору. Прокуроры в свою очередь также по-разному исполняли решение суда.

Так, в Читинской области прокурором 16 августа 2002 г. было направлено в суд дело по обвинению Н. по п."в" ч.2 ст.11 УК. 10 сентября 2002 г. суд возвратил прокурору дело для перепредъявления обвинения, при этом руководствовался п.1 ст.237 УПК - обвинительное заключение составлено с нарушением требований УПК, что исключает возможность постановления судом приговора. Прокурор направил дело на дополнительное расследование для предъявления более тяжкого обвинения. 6 ноября 2002 г. дело было направлено в суд по обвинению Н. уже по ч.3 ст.30, ч.1 ст.105 УК. Судом Н. признан виновным в покушении на убийство, ему назначено наказание в виде 8 лет лишения свободы в ИТК строгого режима.

Принимаются необходимые меры прокурорского реагирования по отмене незаконных решений. Статьей 29 УПК, определяющей полномочия суда, не предусмотрено право суда участвовать в уголовном преследовании. В Саратовской области суд возвратил дело по основаниям п.1 ч.1 ст.287 УПК - в связи с неконкретностью обвинения: не было указано, от каких именно телесных повреждений наступила смерть потерпевшей. Прокурором дело направлено на дополнительное расследование. Затем дело было возвращено в суд и по нему был постановлен обвинительный приговор. Практически по каждому субъекту Российской Федерации можно привести подобные примеры.

При возвращении уголовного дела по основаниям, предусмотренным п.1 ч.1 ст.237 УПК, судья на основании ч.2 ст.237 УПК обязывает прокурора устранить допущенные нарушения. На практике, как видим, судьи, руководствуясь п.1 ч.1 ст.237 УПК, возвращают дела прокурору для устранения нарушений уголовно-процессуального закона, даже если в постановлении суда об этом не указано.

Прокуроры, направляющие дело на дополнительное расследование, нарушают требования ст.237 УПК, так как в законе нет указаний на возможность направления дела, поступившего из суда, на дополнительное расследование.

В случаях возвращения дела судом, по основаниям, изложенным в п.1 ч.1 ст.237 УПК, необходимо исходить из того, что суд возвращает дело только для пересоставления обвинительного заключения или обвинительного акта. Несоблюдение требований ст.237 УПК по существу возрождает институт возвращения судом дела на дополнительное расследование, который новым уголовно-процессуальным законодательством не предусмотрен.

При возвращении уголовного дела судом по основаниям п.1 ч.1 ст.237 УПК для пересоставления обвинительного заключения или обвинительного акта прокурор вправе только в одном случае не возвращать дело в суд - если он отказался от осуществления уголовного преследования. В соответствии со ст.37 УПК прокурор является должностным лицом, уполномоченным от имени государства осуществлять уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, поэтому он в данной ситуации вправе прекратить дело по любым основаниям, предусмотренным законом.

Прошедший этап работы в режиме новых процессуальных процедур, выявил недостатки в применении нового законодательства в практической деятельности, которые в основном носят устранимый характер и не препятствуют осуществлению уголовного преследования. В ряде случаев требуется внесение изменений в законодательство, о чем упоминалось выше.

В целом органы прокуратуры, предварительного расследования, дознания объединены законом на стороне обвинения в условиях состязательного процесса. В достижении основной для стороны обвинения цели - изобличения обвиняемого в совершении преступления и привлечения виновного к установленной законом ответственности - перед ними стоят общие задачи. Действия их должны быть направлены на достижение общего результата, при этом стопроцентно должна обеспечиваться защита личности от незаконного и необоснованного ограничения ее прав и свобод, отказ от уголовного преследования невиновных.

Ю. Бирюков,

первый заместитель Генерального прокурора РФ

"Российская юстиция", N 6, июнь 2003 г.