Международные частные отношения - системные явления реальной действительности (В.В. Кудашкин, "Журнал российского права", N 5, май 2004 г.)

Международные частные отношения -
системные явления реальной действительности*(1)

1. Понятие международного частного отношения

Прежде чем изложить собственный взгляд на указанную проблематику, необходимо остановиться на определениях, обозначающих общественные отношения, являющиеся объектом международного частного права.

В отличие от предмета международного частного права, к которому, в соответствии с действующей доктриной, относятся гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, его объект не получил однозначного терминологического закрепления. Так, Е.Т. Усенко называет эти отношения "международными отношениями негосударственного характера"*(2), Р.А. Мюллерсон - "международными отношениями невластного характера"*(3), а А.А. Рубанов - "общественными отношениями с иностранными характеристиками"*(4).

Предлагаемые определения объекта международного частного права названными авторами обусловлены прежде всего теми задачами, которые они ставили в своих правовых исследованиях. Скажем, Е.Т. Усенко и Р.А. Мюллерсон изучали соотношение разнородных правовых систем (международного права и национальных правовых систем), что обусловило применение критерия связи общественных отношений с государством или группой государств (внутригосударственная или международная связь) и характер этих связей (властный или невластный). Такой подход объективно предполагает квалифицировать указанные отношения как международные (критерий связи с государством) и невластные (их характер), однако не отражает их системной сущности. Именно внесистемный подход обусловливает их рассмотрение в широком смысле без анализа системных свойств. "В литературе по МЧП такие отношения (международные отношения негосударственного характера. - В.К.) обычно называются отношениями с иностранным элементом, что не совсем точно, так как может сложиться впечатление, будто речь идет о внутригосударственных отношениях. Эти отношения являются частью международных отношений в широком смысле этого слова"*(5). Этот в целом верный вывод, основанный на диалектическом понимании взаимосвязанности и взаимообусловленности явлений в реальной действительности, "обрывается" на признании факта существования общественных отношений, которые, по определению Э.А. Позднякова*(6), входят в мировую систему социально-экономических отношений. Но признание данного факта требует изучения свойств такой системы и прежде всего тех разнородных и разнопорядковых общественных отношений, из которых она состоит. Относительная независимость межгосударственных отношений от мировых социально-экономических процессов - реальный факт, который нужно иметь в виду, чтобы не путать различные явления международной жизни, относящиеся к разным системам отношений*(7). Однако Р.А. Мюллерсон в своем исследовании дальше не идет, а делает, на наш взгляд, принципиально неверный вывод, полагая, что в силу отнесения указанных отношений к международным в широком смысле этого слова они не могут формировать собственной системной целостности и, соответственно, не могут являться объектом национального права какого-либо государства или международного публичного права, то есть имеют внесистемные свойства*(8).

А.А. Рубанов исследует закономерности отражения национальных правовых систем. Для него общественные отношения, выступающие как некая априорная объективная данность, обладают научной ценностью с точки зрения их иностранных характеристик. Исследование А.А. Рубанова основано на том, что правовая система одной страны при регламентации общественных отношений исходит из того, что правовым системам других стран присуща способность регулировать особую группу социальных отношений, а именно отношений, обладающих иностранными характеристиками*(9). Системы общественных отношений различных стран не изолированы друг от друга. Индивиды из таких стран время от времени вступают во взаимодействие, то есть социальные отношения одной системы соприкасаются с системой социальных отношений, существующей в другом обществе. Соприкосновение социального отношения с иностранной системой общественных отношений выражается в наличии у него определенных черт - иностранных характеристик*(10). Соприкасающиеся отношения - необходимый элемент совокупности общественных отношений, существующих в каждом обществе*(11). В своем исследовании соприкасающихся отношений и правопорядка А.А. Рубанов развил учение М.И. Бруна, который еще в 1915 году писал: "Разные правопорядки разно нормируют подвластные им жизненные отношения, а между тем бывают случаи, когда жизненное отношение тем или другим из своих элементов соприкасается со сферою господства нескольких правопорядков, когда вследствие этого соприкосновения, набросить на данное отношение юридический покров имеют фактическую возможность несколько правопорядков"*(12). А.А. Рубанов рассматривает общественные отношения, являющиеся объектом не только международного частного права, но и других правовых отраслей. Именно поэтому оправданна их квалификация в качестве общественных отношений с иностранными характеристиками.

Изучение закономерностей правового регулирования общественных отношений при взаимодействии национальных правовых систем и определение на этой основе сущности правовых явлений, составляющих предмет международного частного права, позволяет квалифицировать указанные отношения как международные частные отношения. Применение указанного термина наиболее адекватно отражает предмет правового исследования и, собственно, объект международного частного права.

2. Система внутригосударственных отношений
- базис национальной правовой системы

Вне предмета исследования остается до сих пор одно из важнейших явлений социальной действительности - особая организация, взаимозависимость и взаимообусловленность общественных отношений, являющихся объектом как правовых систем в целом, так и международного частного права в частности. Если международные отношения как системные явления были предметом детального теоретического исследования*(13), то этого нельзя сказать о внутригосударственных отношениях. В многочисленных исследованиях признавался только сам факт их существования как реальности, выступающей объектом правовой системы. Считалось также, что специфика общественных отношений определяет особенности их правового регулирования, что в конечном счете является одним из основных критериев для систематизации отраслей права. Но в теоретическом плане не ставился вопрос о существовании внутригосударственных отношений как объективно существующих системных явлений. Самое большее, что было достигнуто в этом направлении, - признание факта существования системы внутригосударственных отношений. Однако за фактом такого признания не следовало дальнейшее изучение специфики правового регулирования отношений и связей, возникающих при взаимодействии, а не отражении (А.А. Рубанов) национальных правовых систем, элементов систем, а также при их взаимодействии с другими системами и элементами. Именно такая постановка предмета исследования является теоретической основой для выявления правовых закономерностей взаимодействия национальных правовых систем.

Указанные системы взаимодействуют не только потому, что являются социальными, но и потому, что взаимодействуют лежащие в их основе внутригосударственные общественные отношения как системные явления, находящиеся в определенных связях с основанными на них системами внутригосударственных отношений. Более того, теоретически бессмысленно исследовать взаимодействие одних систем без учета их места в социальной действительности и наиболее существенных связей с другими социальными (системными) явлениями. Признавая факт существования национальных правовых систем в основном из факта существования государств как социальных явлений, авторы теоретических исследований не касались применения системно-правового метода для исследования внутригосударственных отношений. Однако вполне логично предположить, что если совокупность правовых норм (позитивное право), правовая идеология и судебная практика формируют объективную социальную целостность - национальную правовую систему*(14), то отношения, лежащие в основании (базисе) этих систем, тоже находятся в определенной упорядоченности, взаимосвязи и взаимообусловленности. Иной подход означал бы признание объективности существования правовых систем из самих себя, что прямо противоположно диалектическому методу исследований и при дальнейшем изучении правовых явлений предполагает обоснование их сущности из сущности других явлений правового характера. Весьма наглядно такой подход проявился в исследовании феномена публичного порядка в международном частном праве. На нем была основана большая часть теорий публичного порядка. Например, теория "социальной цели законов публичного порядка" Пилье*(15), генетическая и статическая доктрины публичного порядка у А.А. Пиленко*(16), теория "молчаливых привязок " Габихта*(17), теория крепости привязок М.И. Бруна*(18) и др.

Системный подход содержит существенный теоретический ресурс для исследования как правовых закономерностей взаимодействия национальных правовых систем, так и выявления социальной природы правового опосредования, а также конкретных правовых институтов, регулирующих это взаимодействие. Когда Е.Т. Усенко пишет, что "из того факта, что международное право и право внутригосударственное представляют собой самостоятельные правовые системы, не подчиненные друг другу, вытекают два положения: во-первых, внутригосударственный закон или иной правовой акт государственной власти не может быть непосредственным источником международного права и, во-вторых, международный договор или международно-правовой обычай не может быть непосредственным источником внутригосударственного права, или, иначе говоря, не может иметь непосредственного действия на территории государства"*(19), он имеет в виду внешние проявления взаимодействия двух самостоятельных систем, обусловленные их свойствами и качествами и находящиеся в причинно-следственной связи. Однако автор не учитывает следующее: если существуют правовые системы как самостоятельные социальные явления, то их можно рассматривать как следствие других социальных явлений и процессов, что объективно предполагает диалектический подход. То есть необходимо выявить причинные закономерности существования самостоятельных правовых систем. А это объективно выводит нас на рассмотрение общественных отношений, лежащих в основе правовых систем как явлений социальной действительности.

Общественные отношения возникают не сами по себе. Это прежде всего отношения между людьми. Но если каждый человек будет сам устанавливать правила поведения для себя и других, то не будет ни общества, ни государства. Именно с помощью права государство регулирует отношения в обществе. Государство, призванное выполнять свое главное социальное предназначение - упорядочение общественных отношений, тем самым удовлетворяет одну из основных социальных потребностей людей - согласование их нужд, интересов, воль, ради существования как самого общества, так и каждого индивида в отдельности. Конечно, нельзя рассматривать право только как порождение государства. Право создается людьми, причем процесс его создания обусловлен социально-экономическими явлениями, происходящими и в государстве, и в обществе. В этом процессе участвует не только государство, но и общественные институты. Государство и право, будучи по своей сути системными социальными явлениями, в вопросе соотношения друг с другом рассматриваются обычно вне их системности. Вместе с тем именно системный анализ позволяет сделать вывод, что ведущая роль государства по отношению к праву как раз и обусловлена системным характером их соотношения.

С одной стороны, необходимо исходить из того, что государство, как системное явление, находится в определенном соотношении с обществом, а конкретнее - системой его социально-экономических отношений. С другой стороны, общество составляют люди и их социальные группы, призванные удовлетворять те или иные социальные потребности. Возникающие же между ними связи и отношения образуют целостность - систему внутригосударственных отношений.

Логичен вопрос: почему внутригосударственные отношения образуют системную целостность? Методологические подходы для исследования этой проблемы были предложены Э.А. Поздняковым применительно к системе межгосударственных отношений, но они же вполне обоснованно могут быть использованы для исследования системных свойств внутригосударственных отношений. Автор пишет: "Всякая система может рассматриваться как целостное образование, если она, как минимум, охватывает явления однопорядковые, соизмеримые, явления одного качественного уровня, связанные отношениями неразрывной взаимосвязи и взаимодействия"*(20).

Однопорядковость является первичным подходом в рассмотрении явления как системы. Именно потому, что в основе (базисе) международного права лежат только однопорядковые межгосударственные отношения, надстройка над этими отношениями определяется их характером и свойствами, а точнее, структуры системы межгосударственных отношений. В силу того, что структура указанной системы представляет определенным образом организованную совокупность связей между государствами, надстроечные отношения, опосредующие эти связи, направлены на их регулирование. Таким образом, комплекс правовых явлений, входящих в надстройку структуры системы межгосударственных отношений, в свою очередь, должен быть однороден своему базису. Надстройкой же является международное право, характеризуемое также системными признаками.

Системный подход к международному праву позволяет сделать вывод, что его базисом не могут выступать иные международные отношения, чем межгосударственные. Это предопределено объектом международного права, в качестве которого выступает структура системы межгосударственных отношений. Таким образом, иные международные отношения, в том числе международные отношения между частными лицами или частного характера, не могут входить в систему межгосударственных отношений. Здесь необходимо заметить, что критерий субъекта общественного отношения не дает объективной картины специфики межгосударственных общественных отношений. Государства могут взаимодействовать между собой в качестве субъектов частных отношений, а также вступать в частные отношения с юридическими и физическими лицами. Однако такие отношения не относятся к межгосударственным в силу того, что ключевым звеном системы межгосударственных отношений является ее структура, которая сама представляет совокупность (целостность) определенным образом организованных между государствами связей. В основе этих связей лежат специфичные потребности государств во взаимодействии и сотрудничестве в целях обеспечения их существования посредством межгосударственных связей и отношений. В рамках этих отношений удовлетворяются специфичные интересы государств, направленные на поддержание в равновесии системы межгосударственных отношений посредством установленных между ними связей. Частные потребности и интересы объективно не могут создавать какой-либо комплекс связей в силу своей разнородности с потребностями и интересами государств, определяющих совокупность (целостность) связей в рамках структуры системы межгосударственных отношений.

"То обстоятельство, что государство, являясь элементом международной системы, - отмечает Р.А. Мюллерсон, - в основном находится вне ее, подчеркивает необходимость изучения соотношения международного и национального права как различных систем права. Входя в различные более широкие системы, являясь их регулирующими подсистемами, они не могут образовать единую целостную систему..."*(21). Автор признает как объективно существующую реальность невозможность вхождения международной и национальных систем права в единую систему.

Для объяснения причин невозможности вхождения систем международного и национального права в единую систему необходимо прежде всего исходить из того, что указанные системы являются следствием соответственно систем межгосударственных и внутригосударственных отношений. В социальной действительности они выступают не только сами по себе и даже не столько сами по себе, а как надстройки указанных систем. Кроме того, несмотря на то, что одним из ключевых элементов каждой из систем является государство, оно выступает в этих системах в разном качестве. В системе межгосударственных отношений конкретное государство не выступает определяющим социальным явлением для системы. Таковым является не отдельное государство, а совокупность государств. Исключение одного государства в определенной мере может изменить конкретно-историческое содержание системы межгосударственных отношений, но не структуру в целом, что и определяет характер, содержание и в конечном итоге сущность системы межгосударственных отношений и, соответственно, ее надстройки. Она представляет совокупную целостность связей и отношений не одного государства с другими, а всех или определенной части всей совокупности государств. Таким образом, конкретное государство в этой системе не является ее ключевым звеном, связи и отношения с которым определяют сущностные черты системы. Указанные черты этой системы определяет особым образом организованная целостность связей и отношений между государствами. Как отмечает Э.А. Поздняков, "понятие "элемент" применительно к целостной сложноорганизованной системе есть: понятие условное, относящееся к системно-морфологическим, а не системно-структурным характеристикам объекта. Утверждение о том, что элементами системы являются государства, международные организации и т.д., ничего еще не говорит о специфике системы межгосударственных отношений как целостности"*(22).

Совсем иную картину мы наблюдаем при исследовании системы внутригосударственных отношений. Здесь мы видим, что государство - также элемент системы, но его роль в этой системе качественно иная. Государство является ее ключевым элементом. Если его убрать, то исчезнет система внутригосударственных отношений. Это будет, например, нравственная система общества, так как в ней будут существовать связи и отношения между людьми, или какая-либо другая, но не система внутригосударственных отношений. Государство в силу своего особого характера образует вполне конкретную целостность однородных связей и отношений с другими социальными явлениями (людьми и их социальными группами), институализированную в систему внутригосударственных отношений.

Указанные связи и отношения не пересекаются со связями и отношениями, которые возникают между государствами в рамках взаимодействия в мировой системе социально-экономических отношений. Это предопределено тем обстоятельством, что одной из сторон и тех и других связей и отношений выступает государство, но противоположной стороной связей и отношений в системе межгосударственных отношений выступают другие государства или группы государств, а в системе внутригосударственных отношений - люди и образуемые ими социальные группы. То есть возникают разнонаправленные, разнокачественные, а главное, разнородные связи и, соответственно, отношения. Несмотря на то, что одним из источников этих связей и отношений выступает государство, "в сложноорганизованной системе важны не элементы или ее части сами по себе, а те связи и отношения, в которых они находятся и которые как раз и характеризуют жизнедеятельность системы, важен особый для каждой системы способ связи элементов системы, благодаря которому система функционирует и развивается"*(23).

Если рассматривать государство как самостоятельный системный элемент, то на этой основе можно было бы прийти к выводу о едином характере возникающих на его основе связей и отношений и существовании единой мировой системы. Следствием такого вывода было бы признание факта существования единой системы права, являющейся надстройкой над мировой системой. Однако системы социальных отношений формируются не по признаку субъекта или объекта общественных отношений. Деление общественных отношений по критерию субъекта-объекта не позволяет выявить в объекте исследования системные свойства и в конечном счете получить объективное представление об исследуемом объекте как системном явлении. Такое знание может дать только изучение объекта исследования, то есть государства, через его системные свойства, а именно через его связи и отношения с другими явлениями социальной действительности. Причем истинную исследовательскую ценность при таком подходе представляют не сами государства, люди или социальные явления, а те связи и отношения, которые возникают между ними.

3. Структура системы внутригосударственных отношений

Применяя системно-структурный подход, можно определить структуру системы внутригосударственных отношений. Это важно с той точки зрения, что в межсистемных отношениях происходит взаимодействие структур различных систем. Характер такого взаимодействия во многом определяется характером самих структур систем. И если структура-инвариант системы межгосударственных отношений может быть представлена как "собственно структура системы, охватывающая центросиловые отношения (общесистемный уровень) и узловые комплексы отношений (уровень узлов противоречий); и структурная "надстройка", включающая международные (межгосударственные) организации и учреждения, международно-правовые нормы, международно-политические и международно-правовые концепции и пр.", то структура системы внутригосударственных отношений должна отражать целостность связей элементов именно этой системы.

Рассмотрение структуры внутригосударственной системы как суммарной совокупности ее элементов (гражданского общества, ее политической организации - государства, различных социальных групп и общностей, людей и т.д.) не позволит выявить устойчивые признаки системы внутригосударственных отношений. В данном случае также применима методология, выработанная Э.А. Поздняковым для поиска инварианта системы межгосударственных отношений и выявления в этом качестве структуры системы межгосударственных отношений. В результате теоретического исследования Э.А. Поздняковым сделан вывод, что "структура - это особый, присущий каждой системе способ связи элементов системы, возникающий закономерно в процессе функционирования и развития системы"*(24). Вследствие этого структура системы выступает одним из его основных законов*(25). Вместе с тем выработанный методологический подход применим и для исследования любой системы социальных отношений. Структура-инвариант у каждой системы отличается определенным своеобразием. И разработанная Э.А. Поздняковым структура-инвариант для системы межгосударственных отношений малоприменима для системы внутригосударственных отношений.

Представляется, что беглый взгляд на историю развития человечества позволяет выявить ряд устойчивых однородных связей, которые формируют некую устойчивую совокупность - целостность системы внутригосударственных отношений, не имеющих привязки к конкретно-историческим формам государственности. Речь идет, с одной стороны, о комплексе связей между гражданским обществом и ключевым звеном его политической структуры - государством, направленных на обеспечение целостности собственно государства, в том числе сохранения таких его качеств, как суверенитет и независимость. Причем не только о связях между гражданским обществом и государством, но и о комплексе связей и отношений внутри самого государства, направленных на обеспечение его качественных характеристик. В целом все это формирует совокупность (целостность) публичных связей в структуре системы внутригосударственных отношений.

С другой стороны, речь идет о комплексе связей между другими элементами гражданского общества, к которым относятся различные общественные объединения, как входящие, так и не входящие в политическую организацию общества, а также люди, взаимодействующие между собой и с государством посредством устойчивых связей, которые имеют место при любой структуре системы внутригосударственных отношений. Это так называемая совокупность частных связей.

Функционирование структуры системы внутригосударственных отношений осуществляется посредством специфических средств, обладающих конкретной определенностью и обязательностью в определении характера и содержания связей, возникающих внутри структуры системы. Эти средства, во-первых, являются продуктом взаимодействия структуры с элементами системы, во-вторых, направлены на обеспечение сущностных качеств как самой структуры, так и системы внутригосударственных отношений в целом. Таким средством, в частности, выступает право как социальный феномен, призванный обеспечить сущностные и институциональные свойства системы внутригосударственных отношений.

Принципиально важен вопрос о характере средств правового воздействия на общественные отношения, обеспечивающие свойства системы внутригосударственных отношений. Человечество выработало два вида таких средств - это средства, обеспечивающие устойчивость публичных связей системы внутригосударственных отношений, которые в своей совокупности формируют публичное право, и средства, обеспечивающие устойчивость частных связей, формирующих в своей совокупности частное право. Причем необходимо учитывать, что публичная или частная природа правовых средств определяется не только субъектным составом этих связей. Природа этих связей и отношений определяется также их характером, в основании которого лежат потребности и интересы государства, людей и их социальных групп.

В целом указанный подход становится принципиально важным для правильной квалификации тех правовых средств, которые направлены на обеспечение различных видов связей системы внутригосударственных отношений и, соответственно, требует применения средств, имеющих различную природу. Особенно это важно для раскрытия природы таких правовых явлений, как публичный порядок, императивные нормы международного частного права, имеющие особое значение; обход закона; недействительность гражданско-правовых отношений с иностранным элементом с точки зрения их места в системной обусловленности правового регулирования международных частных отношений.

Таким образом, место системных объектов правового регулирования - связей и отношений в системе внутригосударственных отношений - обусловливает место правовых явлений в национальной правовой системе. Если правовые средства регулируют отношения и связи, составляющие подсистему международных частных отношений, то есть призванных обеспечить такое свойство системы внутригосударственных отношений, как функционирование, то природа этих правовых явлений будет другой по сравнению с правовыми явлениями, регулирующими такое свойство системы, как устойчивость. Если идти дальше, то различна природа правовых средств, призванных регулировать устойчивость системы в целом и ее структуры в отдельности. Именно поэтому принципиально важно для исследования сущности тех или иных правовых явлений определение места регулируемых ими общественных отношений и связей в системе внутригосударственных отношений.

4. Межсистемный характер
международных частных отношений

И здесь мы как раз переходим к одному из ключевых вопросов настоящего исследования - о пограничных сферах общественных отношений, которые носят международный характер, но не относятся к межгосударственным. Речь идет о международных частных отношениях. Как отмечает Е.Т. Усенко, "основным объектом регулирующего действия национального права являются внутригосударственные отношения. Однако не все общественные отношения ограничиваются рамками государств. Часть из них выходит за государственные пределы и складывается между отдельными лицами, человеческими коллективами и общественными группами, имеющими свое местопребывание на территориях различных государств, а также между самими государствами. Такие, выходящие за пределы государств общественные отношения именуются международными"*(26). На это же обращает внимание и М.Н. Кузнецов: "..."третичными" (по К. Марксу) перенесенными производственными отношениями, волевой стороной которых являются имущественные отношения, будут как раз отношения между гражданами и организациями различных стран, а "вторичными", соответственно - отношения между государствами и их образованиями в лице международных организаций. Этот тезис подтверждается еще и тем, что в отличие от отношений между государствами сумма связей и отношений, в которых эти индивиды находятся друг к другу, не представляет всего общества. Эти отношения ограничены не только в количественном аспекте, но и в качественном. Иными словами, они никак не связаны с суверенитетом государства и, следовательно, являются действительно "третичными" перенесенными производственными отношениями, волевой стороной которых, подчеркиваем, являются имущественные отношения"*(27). Они не относятся к отношениям, связанным только с одной конкретной системой внутригосударственных отношений, однако они не относятся и к межгосударственным, так как не отвечают системным признакам системы межгосударственных отношений. Все это позволяет говорить о межсистемном характере этих отношений. Подчеркиваю, именно межсистемном, а не внесистемном. Признание свойства внесистемности указанных отношений предполагает признание их невозможности относиться к какой-либо системе социальных отношений. Именно эту теоретическую ошибку допустил Р.А. Мюллерсон, который рассматривал проблему с точки зрения характера общественных отношений и их субъектов*(28). Характер и субъекты общественного явления не могут рассматриваться в качестве основания классификации. Определение места социального явления в реальной действительности возможно только в совокупности с другими однородными общественными отношениями.

В ином случае оно обладает отдельными суммативными качествами и свойствами, не позволяющими определить его действительную социальную ценность. Только характер общественного отношения представляет объективную ценность для понимания истинной природы его правового опосредования. Но многие свойства тех или иных правовых явлений можно объяснить, лишь рассматривая их системные свойства.

Межсистемный характер отражает связанность международных частных отношений более чем с одной системой внутригосударственных отношений и абсолютно не отрицает их принадлежность к конкретной системе. Более того, обоснование внесистемности указанных отношений теоретически несостоятельно, так как "материальный и идеальный мир отнюдь не состоит из отдельных, друг от друга изолированных предметов, явлений и процессов, а представляет собой систему органически взаимосвязанных, взаимодействующих и взаимопроникающих объектов, и именно поэтому он требует системного к ним подхода и познания"*(29).

Вместе с тем характер межсистемности формирует свойства международных частных отношений. Во-первых, отдельными своими элементами указанные отношения связаны более чем с одной системой внутригосударственных отношений. Во-вторых, в силу объективно присущих им системных свойств международные частные отношения не могут существовать внесистемно, то есть вне конкретной социальной системы. В-третьих, в силу своего межсистемного характера они не могут формировать самостоятельную системную целостность, то есть систему международных частных отношений. В-четвертых, вследствие своей разнородности с межгосударственными отношениями они не могут относиться к системе межгосударственных отношений.

Правовой действительности известны два вида правовых систем: система международного права и национальные правовые системы. Им соответствуют два вида систем социальных отношений: система межгосударственных отношений и система внутригосударственных отношений.

Объективно международные частные отношения в определенной части могут быть однородны только внутригосударственным отношениям и, соответственно, входить в систему указанных отношений.

В.В. Кудашкин,

руководитель группы законодательного обеспечения

деятельности Федерального государственного унитарного

предприятия "Рособоронэкспорт",

доктор юридических наук

"Журнал российского права", N 5, май 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Первую статью автора, посвященную МЧП в системе социально-экономических отношений в обществе, см. в N 2 (2004 г.) нашего журнала.

*(2) См.: Усенко Е.Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права // Советский ежегодник международного права. 1977. М.: Наука, 1979. С.64.

*(3) См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение и взаимодействие международного публичного, международного частного и национального права: Автореф. дисс. : докт. юрид. наук. М.: МГУ им. М.В. Ломоносова, 1985. С.8.

*(4) См.: Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М.: Наука, 1984. С.36.

*(5) Мюллерсон Р.А. Указ. соч. С.135.

*(6) См.: Поздняков Э.А. Системный подход и международные отношения. М.: Наука, 1976. С.37.

*(7) См.: Там же. С.36.

*(8) См.: Мюллерсон Р.А. Указ. соч. С.118.

*(9) См.: Рубанов А.А. Указ. соч. С.36.

*(10) См.: Там же. С.37.

*(11) См.: Там же. С.41.

*(12) Брун М.И. Введение в международное частное право. Пг.: Тип. В. О. Киршбаума, 1915. С.5.

*(13) См.: Поздняков Э.А. Указ. соч.

*(14) См.: Алексеев С.С. Право: азбука - теория - философия. Опыт комплексного исследования. М.: Статут, 1999. С.47.

*(15) См.: Pillet. Principes de droit international privе. 1903.

*(16) См.: Пиленко А.А. Очерки по систематике частного международного права. СПб., 1911.

*(17) См.: Habicht. Internationales Privatrecht. 1907. Р.233. Цит. по: Брун М.И. Публичный порядок в международном частном праве. Пг.: Сенатская типография, 1916. С.90.

*(18) См.: Брун М. И. Публичный порядок в международном частном праве. С.54-57.

*(19) Усенко Е.Т. Указ. соч. С.74.

*(20) Поздняков Э.А. Указ. соч. С.31.

*(21) Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М.: Международные отношения, 1982. С.23.

*(22) Поздняков Э.А. Указ. соч. С.45.

*(23) Там же. С.46.

*(24) Там же. С.54.

*(25) См.: Там же. С.57.

*(26) Усенко Е.Т. Указ. соч. С.60.

*(27) Кузнецов М.Н. Международное частное право. Общая часть. М.: Изд-во Университета дружбы народов, 1991. С.28.

*(28) См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. С.25.

*(29) Керимов Д.А. Философские основания политико-правовых исследований. М.: Мысль, 1986. С.200.