Постановление Суда по интеллектуальным правам от 18 января 2021 г. N С01-1763/2020 по делу N А15-5382/2019 Оставив без изменения вынесенные ранее судебные акты об отказе в запрете использования ответчиком в своей деятельности при производстве и реализации алкогольной продукции наименований и обозначений, идентичных или сходных до степени смешения с товарным знаком истца, и о взыскании компенсации за незаконное использование данного товарного знака, суд исходил из пропуска истцом срока исковой давности

Постановление Суда по интеллектуальным правам от 18 января 2021 г. N С01-1763/2020 по делу N А15-5382/2019

Резолютивная часть постановления объявлена 14 января 2021 года.

Полный текст постановления изготовлен 18 января 2021 года.

Суд по интеллектуальным правам в составе:

председательствующего судьи Снегура А.А.,

судей Ерина А.А., Рогожина С.П.

рассмотрел в открытом судебном заседании кассационную общества с ограниченной ответственностью "Кристалл-Каспий" (ул. С. Багамаева, д. 104, с. Первомайское, Каякентский р-н., Республика Дагестан, 368552, ОГРН 1030500986229) на решение Арбитражного суда Республики Дагестан от 10.06.2020 по делу N А15-5382/2019 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.10.2020 по тому же делу

по исковому заявлению общества с ограниченной ответственностью "Кристалл-Каспий"

к обществу с ограниченной ответственностью "Научно-производственное предприятие "Виски России" (с. Мирное, Кизлярский р-н, Республика Дагестан, 368810, ОГРН 1030502306801)

о защите исключительного права на товарный знак.

Стороны явку представителей в судебное заседание суда кассационной инстанции не обеспечили.

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

общество с ограниченной ответственностью "Кристалл-Каспий" (далее - общество) обратилось в Арбитражный суд Республики Дагестан с исковым заявлением к обществу с ограниченной ответственностью "Научно-производственное предприятие "Виски России" (далее - предприятие) о запрете использования в своей деятельности при производстве и реализации алкогольной продукции наименований "Shato Dargo" и "Chateau Dagoff" и обозначений, идентичных или сходных до степени смешения с товарным знаком "" по свидетельству Российской Федерации N 528416 и о взыскании компенсации за незаконное использование товарного знака по свидетельству Российской Федерации N 528416 в размере 34 000 000 рублей (с учетом принятого судом первой инстанции уточнения требований в порядке, предусмотренном статьей 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Решением Арбитражного суда Республики Дагестан от 10.06.2020 в удовлетворении исковых требований отказано.

Постановлением Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.10.2020 решение Арбитражного суда Республики Дагестан от 10.06.2020 оставлено без изменения.

В кассационной жалобе, поданной в Суд по интеллектуальным правам, общество, ссылаясь на нарушение судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, на несоответствие их выводов фактическим обстоятельствам дела и имеющимся в деле доказательствам, просит отменить обжалуемые решение и постановление, дело направить на новое рассмотрение.

В обоснование кассационной жалобы общество указывает на необоснованность, с его точки зрения, вывода судов первой и апелляционной инстанций о непредставлении им доказательств того, что нарушение исключительного права на принадлежащий ему товарный знак длилось до сентября-октября 2016 года.

Заявитель кассационной жалобы утверждает, что в рамках судебного заседания в суде первой инстанции директор общества представил на обозрение суда с последующим приобщением их к материалам дела документы, в частности скриншоты экрана телефона с изображением информации из программы "Антиконтрафакт Алко Росалкогольрегулирование", согласно которым 11.12.2016 в городе Чехове Московской области была продана бутылка, производителем которой является предприятие.

Общество считает, что данные доказательства опровергают выводы судов первой и апелляционной инстанций о пропуске им срока исковой давности, поскольку данный срок должен был истечь лишь в декабре 2019 года.

Заявитель кассационной жалобы отмечает, что суд апелляционной инстанции в нарушение норм процессуального права проигнорировал заявленное им ходатайство о приобщении данных документов к материалам дела, а также не дал оценку его доводам о том, что данные доказательства в суде первой инстанции были оставлены без внимания.

Общество подвергает сомнению мотивированность и обоснованность выводов судов первой и апелляционной инстанций о невозможности защиты исключительного права на товарный знак в отношении каждого компонента отдельно и об отсутствии сходства до степени смешения между используемым предприятием обозначением "Шато "Дагофф" и словесным элементом "Шато Дарго" принадлежащего ему товарного знака.

При этом заявитель кассационной жалобы полагает неправомерным вывод судов первой и апелляционной инстанций о недоказанности принадлежности ему исключительного права на средство индивидуализации, в защиту которого оно обратилось в суд.

По мнению общества, суды первой и апелляционной инстанций не дали надлежащей оценки имеющимся в материалах дела доказательствам, а именно ответам межрегионального управления Федеральной службы по регулированию алкогольного рынка по Северо-Кавказскому федеральному округу, согласно которым предприятие производило спорную продукцию - вино столовое "Каберне" в период с 01.01.2015 по 31.12.2018.

С точки зрения заявителя кассационной жалобы, при рассмотрении настоящего дела суды первой и апелляционной инстанций не учли, что предприятием допущено длящееся нарушение, срок исковой давности по которому отсчитывается не ранее чем со дня окончания нарушения.

В представленном отзыве на кассационную жалобу предприятие, ссылаясь на необоснованность и надуманность изложенных в ней доводов, просит кассационную жалобу общества оставить без изменения.

Стороны, надлежащим образом извещенные о времени и месте судебного разбирательства, в том числе путем публичного уведомления на официальном сайте Суда по интеллектуальным правам http://ipc.arbitr.ru, в судебное заседание суда кассационной инстанции своих представителей не направили, что в соответствии с частью 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации не является препятствием для рассмотрения дела в их отсутствие.

При этом ходатайств об отложении судебного заседания, об участии в судебном заседании посредством видеоконференц-связи при содействии иного суда, об участии в судебном заседании посредством веб-конференции, размещенной в информационной системе "Картотека арбитражных дел" сторонами не представлено.

Согласно правовой позиции, изложенной в пункте 5 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.02.2011 N 12 "О некоторых вопросах, применения Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ "О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации", при наличии в материалах дела уведомления о вручении лицу, участвующему в деле, либо иному участнику арбитражного процесса копии первого судебного акта по рассматриваемому делу либо сведений, указанных в части 4 статьи 123 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, такое лицо считается надлежаще извещенным при рассмотрении дела судом апелляционной, кассационной, надзорной инстанции, при рассмотрении судом первой инстанции заявления по вопросу о судебных расходах, если судом, рассматривающим дело, выполняются обязанности по размещению информации о времени и месте судебных заседаний, совершении отдельных процессуальных действий на официальном сайте арбитражного суда в сети Интернет в соответствии с требованиями абзаца второго части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. При этом отсутствие в материалах дела доказательств, подтверждающих получение лицами, участвующими в деле, названных документов, не может расцениваться как несоблюдение арбитражным судом правил Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации о надлежащем извещении.

Законность обжалуемых решения суда первой инстанции и постановления суда апелляционной инстанции проверена арбитражным судом кассационной инстанции в порядке, предусмотренном статьями 284 и 286 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, исходя из доводов, содержащихся в кассационной жалобе и отзыве на нее.

Как следует из материалов дела и установлено судами первой и апелляционной инстанций, общество является правообладателем комбинированного товарного знака "" по свидетельству Российской Федерации N 528416, зарегистрированного 04.12.2014 по заявке N 2012722886 с приоритетом от 06.07.2012 в отношении товаров 33-го класса "бренди, вина, вино из виноградных выжимок" Международной классификации товаров и услуг для регистрации знаков.

При подаче искового заявления общество пояснило, что названный товарный знак размещается на этикетках и контрэтикетках производимой им алкогольной продукции, которую оно поставляет в том числе в торговую сеть "Красное и Белое".

В исковом заявлении общество указало на то, что в июле 2016 года оно выявило поставку в указанную торговую сеть красного полусладкого вина "Каберне" с наименованием "Шато Дарго", в качестве производителя которого было указано предприятие.

Ссылаясь на то, что этикетки и контрэтикетки бутылок производимого предприятием вина сходны по оформлению и по содержанию с этикетками и контрэтикетками вина, производимого обществом, в дизайне которых используется принадлежащий последнему товарный знак "", а также на то, что действия предприятия по выпуску контрафактного вина нарушают исключительное право на данный товарный знак, общество направило в адрес предприятия претензии.

Поскольку предприятие ответ на направленные в его адрес претензии не представило, нарушение добровольно не устранило, общество обратилось в Арбитражный суд Республики Дагестан с настоящим исковым заявлением.

Установив принадлежность обществу исключительного права на товарный знак "" по свидетельству Российской Федерации N 528416, суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований, исходя из следующих обстоятельств:

истцом не доказан факт производства предприятием контрафактного товара, поскольку датированный июлем 2016 года чек ККМ о приобретении у общества с ограниченной ответственностью "Альфа-М" бутылки вина "Каберне" 0,7 л. при отсутствии доказательств, подтверждающих процесс приобретения товара, не подтверждает доводы истца;

оформление спорного товара, производителем которого указано предприятие, не сходно до степени смешения с принадлежащим обществу товарным знаком, поскольку графическое элементы использованного предприятием словесного обозначения "Шато "Дагофф" выполнены с использованием символов иного шрифта, латинскими (а не кириллическими) символами, в отрыве (в верхней части этикетки) от первого компонента спорного товарного знака, размещенного в нижней части этикетки товара.

Кроме того, суд первой инстанции пришел к выводу о пропуске срока исковой давности, указав на то, что в нарушение норм статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации истец не представил доказательства нарушения исключительного права на товарный знак в пределах трех лет до обращения в арбитражный суд, а также отметив, что согласно сведениям из Единой государственной автоматизированной информационной системы учета объема производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртсодержащей продукции спорная продукция была произведена и поставлена контрагентам ответчиком в ноябре 2015 года.

Суд апелляционной инстанции, оставляя в силе решение суда первой инстанции, признал выводы суда первой инстанции законными и обоснованными, указав, что обнаружение в декабре 2016 года в торговом заведении города Чехов Московской области вина "Каберне" с акцизной маркой ответчика не влечет за собой начало срока исковой давности с указанного периода, так как не ясно, где произведена данная продукция, в материалах дела отсутствуют доказательства поставки указанной продукции в данную торговую точку именно ответчиком. При этом суд апелляционной инстанции принял во внимание письмо Межрегионального управления Росалкогольрегулирования по Северо-Кавказскому федеральному округу от 28.11.2019 (л.д. 106, т. 1), согласно которому в единой государственной информационной системе отсутствуют сведения о производстве ответчиком и обороте алкогольной продукции "вино" наименования "Каберне" и др. в период с 01.01.2016 по 28.11.2019.

Изучив материалы дела, рассмотрев доводы, изложенные в кассационной жалобе и отзыве на нее, проверив в соответствии со статьями 286 и 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации правильность применения судами первой и апелляционной инстанций норм материального и процессуального права, соответствие выводов судов имеющимся в деле доказательствам и установленным фактическим обстоятельствам, Суд по интеллектуальным правам приходит к следующим выводам.

В соответствии с пунктом 1 статьи 1229 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) гражданин или юридическое лицо, обладающие исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности или на средство индивидуализации (правообладатель), вправе использовать такой результат или такое средство по своему усмотрению любым не противоречащим закону способом. Правообладатель может распоряжаться исключительным правом на результат интеллектуальной деятельности, если указанным Кодексом не предусмотрено иное.

Правообладатель может по своему усмотрению разрешать или запрещать другим лицам использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации. Отсутствие запрета не считается согласием (разрешением).

Другие лица не могут использовать соответствующие результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации без согласия правообладателя, за исключением случаев, предусмотренных названным Кодексом. Использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации (в том числе их использование способами, предусмотренными тем же Кодексом), если такое использование осуществляется без согласия правообладателя, является незаконным и влечет ответственность, установленную этим Кодексом, другими законами, за исключением случаев, когда использование результата интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации лицами иными, чем правообладатель, без его согласия допускается названным Кодексом.

Согласно пункту 1 статьи 1484 ГК РФ лицу, на имя которого зарегистрирован товарный знак (правообладателю), принадлежит исключительное право использования товарного знака в соответствии со статьей 1229 того же Кодекса любым не противоречащим закону способом (исключительное право на товарный знак), в том числе способами, указанными в пункте 2 данной статьи.

Как установлено частью 3 статьи 1250 ГК РФ, предусмотренные меры ответственности за нарушение интеллектуальных прав подлежат применению при наличии вины нарушителя, если иное не установлено этим Кодексом. Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим интеллектуальные права.

Если иное не установлено ГК РФ, предусмотренные подпунктом 3 пункта 1 и пунктом 3 статьи 1252 названного Кодекса меры ответственности за нарушение интеллектуальных прав, допущенное нарушителем при осуществлении им предпринимательской деятельности, подлежат применению независимо от вины нарушителя, если такое лицо не докажет, что нарушение интеллектуальных прав произошло вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

В соответствии с пунктом 3 статьи 1252 ГК РФ в случаях, предусмотренных названным Кодексом для отдельных видов результатов интеллектуальной деятельности или средств индивидуализации, при нарушении исключительного права правообладатель вправе вместо возмещения убытков требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта правонарушения. При этом правообладатель, обратившийся за защитой права, освобождается от доказывания размера причиненных ему убытков. Размер компенсации определяется судом в пределах, установленных этим Кодексом, в зависимости от характера нарушения и иных обстоятельств дела с учетом требований разумности и справедливости.

Как отмечено в пункте 59 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 10), в силу пункта 3 статьи 1252 ГК РФ правообладатель в случаях, предусмотренных ГК РФ, при нарушении исключительного права имеет право выбора способа защиты: вместо возмещения убытков он может требовать от нарушителя выплаты компенсации за нарушение указанного права. Одновременное взыскание убытков и компенсации не допускается.

Компенсация подлежит взысканию при доказанности факта нарушения, при этом правообладатель не обязан доказывать факт несения убытков и их размер.

Исходя из положений части 1 статьи 65 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, а также разъяснений, изложенных в пунктах 57, 154, 162 Постановления N 10, в предмет доказывания по требованию о защите права на средство индивидуализации входят факт принадлежности истцу указанного права и факт его нарушения ответчиком путем использования средства индивидуализации или обозначения, сходного с ним до степени смешения, в отношении товаров (услуг), для индивидуализации которых средство индивидуализации зарегистрировано, или однородных товаров (услуг), одним из способов, предусмотренных пунктом 2 статьи 1484 ГК РФ. В свою очередь ответчик обязан доказать выполнение им требований закона при использовании средства индивидуализации.

Установление указанных обстоятельств является существенным для дела, от них зависит правильное разрешение спора. При этом вопрос оценки представленных на разрешение спора доказательств на допустимость, относимость и достаточность является компетенцией суда, разрешающего спор по существу.

Вопреки утверждению заявителя кассационной жалобы, суды первой и апелляционной инстанций признали принадлежность ему исключительного права на товарный знак "" по свидетельству Российской Федерации N 528416, в частности на странице 4 решения суда первой инстанции и на странице 5 постановления суда апелляционной инстанции имеется указание об этом.

При этом выводы о недоказанности обществом принадлежности ему исключительных прав были сделаны судами первой и апелляционной инстанций в отношении дизайна и содержания этикеток и контрэтикеток бутылок вина.

Поскольку общество не приводит возражения относительно этого вывода судов в кассационной жалобе, его правомерность судом кассационной инстанции не проверяется.

Изложенные в кассационной жалобе общества доводы сводятся к несогласию с выводами судов первой и апелляционной инстанции об отсутствии сходства до степени смешения между использованным предприятием на этикетке бутылки вина обозначением и принадлежащим обществу товарным знаком, а также о пропуске обществом срока исковой давности.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суды первой и апелляционной инстанций установили, что товарный знак общества состоит из двух основных элементов: 1) квадрат, визуально разделенный по диагонали вертикально на две части, левая половина из чередующихся темных и белых полос, правая темного цвета; по центру квадрата симметричное схематичное изображение виноградного листа, внутри которого симметричное схематичное изображение виноградной лозы из 8 ягод (в четыре ряда 2-3-2-1 сверху вниз); 2) слова "Шато Дарго", расположенные симметрично под квадратом и выполненные в характерном шрифте прописными и строчными кириллическими символами с закругленными связанными элементами в словах.

Суды первой и апелляционной инстанций пришли к выводу о том, что отсутствие сходства до степени смешения между используемом предприятием обозначениями и товарным знаком общества подтверждается тем, что на представленных истцом этикетках и контрэтикетках, по его утверждению использовавшихся ответчиком на своей продукции, словесные элементы "Шато Дарго" и "Шато "Дагофф" выполнены с использованием символов иного шрифта, латинскими (а не кириллическими) символами, в отрыве (в верхней части этикетки) от первого компонента (размещенного в нижней части этикетки).

Суд кассационной инстанции не может признать указанные выводы судов первой и апелляционной инстанций основанным на правильном применении норм материального права, полном и всестороннем установлении всех имеющих значение обстоятельств.

Независимо от того, что вопрос сходства (или его отсутствия) сравниваемых обозначений является вопросом факта, суды не могут подходить к рассмотрению этого вопроса произвольно, а суд кассационной инстанции вправе проверять соблюдение нижестоящими судами требований Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации о всестороннем, полном и объективном исследовании доказательств по делу, методологических подходов к оценке сходства до степени смешения сравниваемых обозначений, правильном применении норм материального права.

Аналогичная правовая позиция выражена в определении Верховного Суда Российской Федерации от 22.09.2017 по делу N А60-6484/2016.

При оценке тождественности или сходства до степени смешения между противопоставляемыми обозначениями и товарными знаками следует руководствоваться не только положениями статей 1229, 1252, 1477, 1484 ГК РФ, но и нормами, регулирующими вопросы сравнения обозначений, предусмотренными Правилами составления, подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации товарных знаков, знаков обслуживания, коллективных знаков, утвержденными приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 20.07.2015 N 482 (далее - Правила N 482).

В соответствии с пунктом 41 Правил N 482 обозначение считается сходным до степени смешения с другим обозначением (товарным знаком), если оно ассоциируется с ним в целом, несмотря на их отдельные отличия.

В силу пункта 42 названных Правил словесные обозначения сравниваются со словесными обозначениями и с комбинированными обозначениями, в композиции которых входят словесные элементы. Сходство словесных обозначений оценивается по звуковым (фонетическим), графическим (визуальным) и смысловым (семантическим) признакам.

1) звуковое сходство определяется на основании следующих признаков: наличие близких и совпадающих звуков в сравниваемых обозначениях; близость звуков, составляющих обозначения; расположение близких звуков и звукосочетаний по отношению друг к другу; наличие совпадающих слогов и их расположение; число слогов в обозначениях; место совпадающих звукосочетаний в составе обозначений; близость состава гласных; близость состава согласных; характер совпадающих частей обозначений; вхождение одного обозначения в другое; ударение;

2) графическое сходство определяется на основании следующих признаков: общее зрительное впечатление; вид шрифта; графическое написание с учетом характера букв (например, печатные или письменные, заглавные или строчные); расположение букв по отношению друг к другу; алфавит, буквами которого написано слово; цвет или цветовое сочетание;

3) смысловое сходство определяется на основании следующих признаков: подобие заложенных в обозначениях понятий, идей (в частности, совпадение значения обозначений в разных языках); совпадение одного из элементов обозначений, на который падает логическое ударение и который имеет самостоятельное значение; противоположность заложенных в обозначениях понятий, идей.

Признаки, указанные в этом пункте, учитываются как каждый в отдельности, так и в различных сочетаниях.

Согласно пункту 45 Правил N 482 при установлении однородности товаров определяется принципиальная возможность возникновения у потребителя представления о принадлежности этих товаров одному изготовителю.

При этом принимаются во внимание род, вид товаров, их потребительские свойства, функциональное назначение, вид материала, из которого они изготовлены, взаимодополняемость либо взаимозаменяемость товаров, условия и каналы их реализации (общее место продажи, продажа через розничную либо оптовую сеть), круг потребителей и другие признаки.

Вывод об однородности товаров делается по результатам анализа перечисленных признаков в их совокупности в том случае, если товары или услуги по причине их природы или назначения могут быть отнесены потребителями к одному и тому же источнику происхождения (изготовителю).

В пункте 162 Постановления N 10 разъяснено, что для установления факта нарушения достаточно опасности, а не реального смешения товарного знака и спорного обозначения обычными потребителями соответствующих товаров. При этом смешение возможно, если в целом, несмотря на отдельные отличия, спорное обозначение может восприниматься указанными лицами в качестве соответствующего товарного знака или если потребитель может полагать, что обозначение используется тем же лицом или лицами, связанными с лицом, которому принадлежит товарный знак.

Вероятность смешения товарного знака и спорного обозначения определяется исходя из степени сходства обозначений и степени однородности товаров для указанных лиц. При этом смешение возможно и при низкой степени сходства, но идентичности (или близости) товаров или при низкой степени однородности товаров, но тождестве (или высокой степени сходства) товарного знака и спорного обозначения.

Однородность товаров устанавливается исходя из принципиальной возможности возникновения у обычного потребителя соответствующего товара представления о принадлежности этих товаров одному производителю. При этом суд учитывает род (вид) товаров, их назначение, вид материала, из которого они изготовлены, условия сбыта товаров, круг потребителей, взаимодополняемость или взаимозаменяемость и другие обстоятельства.

Установление сходства осуществляется судом по результатам сравнения товарного знака и обозначения (в том числе по графическому, звуковому и смысловому критериям) с учетом представленных сторонами доказательств по своему внутреннему убеждению. При этом суд учитывает, в отношении каких элементов имеется сходство - сильных или слабых элементов товарного знака и обозначения. Сходство лишь неохраняемых элементов во внимание не принимается.

Специальных знаний для установления степени сходства обозначений и однородности товаров не требуется.

Для установления факта нарушения достаточно уже самой опасности, а не реального смешения обозначения и товарного знака обычным потребителем соответствующих товаров.

Обозначение считается сходным до степени смешения с конкретным товарным знаком, если обычные потребители соответствующего товара ассоциируют обозначение с товарным знаком в целом, несмотря на отдельные отличия.

Вероятность смешения имеет место, если обозначение может восприниматься в качестве конкретного товарного знака или если потребитель может полагать, что обозначение используется тем же лицом или лицами, связанными с лицом, которому принадлежит товарный знак.

Вероятность смешения зависит от степени сходства обозначений и степени однородности товаров для обычных потребителей соответствующих товаров. При этом такая вероятность может иметь место и при низкой степени сходства, но идентичности (или близости) товаров, а также при низкой степени однородности товаров, но тождестве (или высокой степени сходства) обозначения и товарного знака.

При этом вероятность смешения зависит не только от степени сходства обозначений и степени однородности товаров для обычных потребителей соответствующих товаров, но и от иных факторов, в том числе от того, используется ли товарный знак правообладателем в отношении конкретных товаров, длительности и объема использования товарного знака правообладателем, степени известности, узнаваемости товарного знака, степени внимательности потребителей (зависящей в том числе от категории товаров и их цены), наличия у правообладателя серии товарных знаков, объединенных общим со спорным обозначением элементом. При этом при выявлении вероятности смешения также могут учитываться представленные лицами, участвующими в деле, доказательства фактического смешения обозначения и товарного знака, в том числе опросы мнения обычных потребителей соответствующего товара.

Обстоятельства, связанные с определением сходства товарных знаков, в защиту исключительных прав на которые обращается истец, и обозначения, используемого ответчиком, имеют существенное значение для установления факта нарушения исключительных прав на товарные знаки, при этом суд должен учитывать представленные сторонами доказательства.

С учетом приведенных правовых норм и подходов правоприменительной практики в первую очередь подлежит разрешению вопрос о наличии или отсутствии сходства сравниваемых обозначений.

Для его установления производится анализ обозначений на основании вышеприведенных критериев, после чего с учетом приведенного анализа осуществляется сравнение обозначений в целом.

В случае установления отсутствия сходства дальнейший анализ не производится.

В рассматриваемом случае суд кассационной инстанции обращает внимание на то, что судами первой и апелляционной инстанций не исследован факт полного вхождения оригинального графического элемента, включенного в состав товарного знака истца, в обозначение, расположенное на этикетке продукции предприятия, что исключает вывод о несходстве используемых предприятием и обществом обозначений.

Из содержания обжалуемых решения суда первой инстанции и постановления суда апелляционной инстанции невозможно установить, на основании каких из вышеперечисленных признаков суды пришли к выводу об отсутствии сходства между сравниваемыми обозначениями; учитывалась ли ими степень однородности товаров, для индивидуализации которых зарегистрирован товарный знак истца, товару с размещенным на нем спорным обозначением, который вводился предприятием в гражданский оборот. При этом судами не устанавливались сильные и слабые элементы в сравниваемых комбинированных обозначениях, не проводился анализ этих обозначений с учетом восприятия сравниваемых обозначений в целом (общего впечатления).

Кроме того, суды первой и апелляционной инстанций не учли, что в силу пункта 2 статьи 1486 ГК РФ для целей этой статьи Кодекса использованием товарного знака признается его использование с изменением его отдельных элементов, не меняющим существа товарного знака и не ограничивающим охрану, предоставленную товарному знаку.

Согласно подпункту 2 пункта "c" статьи 5 Парижской конвенции по охране промышленной собственности от 20 марта 1883 года применение товарного знака его владельцем в такой форме, которая отличается от зарегистрированной в какой-либо из стран Союза лишь отдельными элементами, не изменяющими отличительного характера знака, не влечет за собой признания недействительности регистрации и не ограничивает охрану, предоставленную знаку.

Данное положение допускает существование незначительных различий между формой, в которой знак зарегистрирован, и формой, в которой он применяется, а также отличий от той формы, в которой знак был впервые зарегистрирован. При этом обязательным условием правовой охраны товарного знака является допущение использования только таких отличий, которые не изменяют характерных черт товарного знака.

Следовательно, при сравнении обозначений, используемых правообладателем для индивидуализации товаров и услуг, и обозначения, которому предоставлена правовая охрана, суд обязан учитывать, что вывод об использовании обозначения с незначительными изменениями должен быть основан на восприятии не отдельных элементов, а товарного знака в целом (общем впечатлении).

Таким образом, вопреки позиции судов первой и апелляционной инстанций, расположение словесного и графического элементов товарного знака общества на расстоянии на одной этикетке не меняет существа этого товарного знака и не влияет на восприятие товарного знака в целом, поскольку изменения признаются существенными, если они в значительной степени изменяют восприятие обозначения в целом или его основных (то есть занимающих доминирующее положение и влияющих на восприятие обозначения в целом) элементов. К таким изменениям, в частности, относятся: включение в заявленное обозначение или исключение из него доминирующего словесного либо изобразительного элемента; фонетическое или смысловое изменение основного словесного элемента; графическое или смысловое изменение основного изобразительного элемента или влияющего на восприятие обозначения сочетания цветов.

Вместе с тем ошибочный и немотивированный вывод судов первой и апелляционной инстанций относительно отсутствия сходства между товарным знаком истца и использованным ответчиком обозначением не привел к принятию неправильных судебных актов в целом, поскольку судами было установлено и иное основание для отказа в удовлетворении исковых требований, а именно пропуск обществом срока исковой давности.

В соответствии со статьей 195 ГК РФ исковой давностью признается срок для защиты прав по иску лица, права которого нарушены.

Согласно пункту 1 статьи 196 ГК РФ общий срок исковой давности составляет три года.

На основании разъяснения, данного в пункте 15 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29.09.2015 N 43 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске (абзац второй пункта 2 статьи 199 ГК РФ).

Делая вывод о том, что истцом пропущен срок исковой давности, суды первой и апелляционной инстанций исходили из того, что указываемая истцом продукция производилась ответчиком и поставлялась им контрагентам в ноябре 2015 года (согласно сведениям из ЕГАИС), тогда как исковое заявление по настоящему делу подано в суд 04.10.2019.

В силу пункта 1 статьи 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Как усматривается из искового заявления, в качестве основания иска общество ссылалось на факт реализации предприятием в июле 2016 года спорной продукции, в подтверждение данного обстоятельства общество представило кассовый чек.

Следовательно, о нарушении исключительного права на товарный знак по свидетельству Российской Федерации N 528416 обществом узнало не позднее июля 2016 года, в связи с чем общий срок исковой давности истек в соответствующую дату в июле 2019 года, то есть до обращения с исковым заявлением по настоящему делу.

Проверив обоснованность довода общества о неправомерности непринятия судами первой и апелляционной инстанций дополнительных доказательств, подтверждающих нарушение предприятием исключительного права общества на принадлежащий ему товарный знак в декабре 2016 года, Суд по интеллектуальным правам отмечает следующее.

Согласно аудиозаписи судебного заседания от 03.06.2019 (20-25 минуты) в суде первой инстанции общество действительно в прениях ссылалось на это обстоятельство, однако ходатайство о приобщении дополнительных доказательств не заявляло.

Вопреки утверждению общества, суд апелляционной инстанции оценил приложенные к апелляционной жалобе дополнительные доказательства и в обжалуемом постановлении указал, что они не влекут за собой начало срока исковой давности с указанного периода, так как не ясно, где произведена данная продукция, в материалах дела отсутствуют доказательства поставки этой продукции в данную торговую точку именно ответчиком.

Суд апелляционной инстанции также сослался на письмо Межрегионального управления Росалкогольрегулирования по Северо-Кавказскому Федеральному округу от 28.11.2019 (т. 1, л.д. 106), согласно которому сведения, подтверждающие производство ответчиком и введение в оборот алкогольной продукции "вино" наименования "Каберне" за период с 01.01.2016 по 28.11.2019 отсутствуют.

Кроме того, суд кассационной полагает необходимым отметить, что общество, ссылаясь на новый факт нарушения предприятием исключительного права на товарный знак, имевший, по его мнению, место в декабре 2016 года, должно было в порядке, предусмотренном статьей 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, уточнить основания исковых требований. Однако в материалах дела сведения об обращении истца с таким заявлением отсутствуют.

В соответствии с частью 2 статьи 9 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации лица, участвующие в деле, несут риск наступления последствий совершения или несовершения ими процессуальных действий.

Принимая во внимание, что право на изменение оснований иска в силу статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации предоставлено только истцу, суды первой и апелляционной инстанций правомерно установили пропуск срока исковой давности исходя из имеющихся в материалах дела доказательств: кассового чека от июля 2016 года, а также сведений из ЕГАИС о производстве ответчиком красного полусладкого вина наименования "Каберне" в период с 03.11.2015 по 08.11.2015.

Иные доводы, связанные с необходимостью исследования доказательств, не могут быть приняты во внимание судом кассационной инстанции, поскольку переоценка имеющихся в материалах дела доказательств и установленных судами первой и апелляционной инстанций обстоятельств не входит в полномочия суда кассационной инстанции, определенные главой 35 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Таким образом, вывод судов первой и апелляционной инстанций о том, что обществом пропущен срок исковой давности следует признать соответствующим фактическим обстоятельствам дела, сделанным на основании имеющихся в нем доказательств с надлежащим применением норм материального права.

С учетом того, что истечение срока исковой давности, о применении которой заявлено стороной в споре, является основанием для принятия судом решения об отказе в иске, суд кассационной инстанции считает, что суды правомерно отказали обществу в удовлетворении исковых требований.

Исходя из изложенного, рассмотрев кассационную жалобу в пределах изложенных в ней доводов, судебная коллегия полагает, что фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, установлены судами первой и апелляционной инстанций на основании объективного исследования имеющихся в деле доказательств с учетом доводов и возражений участвующих в деле лиц, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и представленным доказательствам, основаны на правильном применении норм материального и процессуального права, а наличие ошибочного вывода об отсутствии сходства сравниваемых обозначений не повлияло на правильность судебных актов в целом.

Нарушений норм процессуального права, которые в силу части 4 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации могут являться основанием для отмены судебных актов судов первой и апелляционной инстанций в любом случае, судом кассационной инстанции не установлено.

Таким образом, обжалуемые судебные акты являются законными и отмене не подлежат. Оснований для удовлетворения кассационной жалобы не имеется.

Расходы по уплате государственной пошлины за подачу кассационной жалобы в соответствии с частью 1 статьи 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации относятся на заявителя этой жалобы.

Руководствуясь статьями 286, 287, 288, 289 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

решение Арбитражного суда Республики Дагестан от 10.06.2020 по делу N А15-5382/2019 и постановление Шестнадцатого арбитражного апелляционного суда от 05.10.2020 по тому же делу оставить без изменения, кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "Кристалл-Каспий" - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия и может быть обжаловано в кассационном порядке в Судебную коллегию Верховного Суда Российской Федерации в двухмесячный срок.

Председательствующий судья

А.А. Снегур

Судья

А.А. Ерин

Судья

С.П. Рогожин