Постановление Европейского Суда по правам человека от 12 февраля 2019 г. Дело "Мучник и Мордовин (Muchnik and Mordovin) против Российской Федерации" (Жалобы NN 23814/15 и 2707/16) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Мучник и Мордовин (Muchnik and Mordovin)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 23814/15 и 2707/16)

Постановление Суда

Страсбург, 12 февраля 2019 г.

По делу "Мучник и Мордовин против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Хелен Келлер, Председателя Комитета Суда,

Пере Пастора Вилановы,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 22 января 2019 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано двумя жалобами (NN 23814/15 и 2707/16), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации: Викторией Сергеевной Мучник (далее - заявительница) и Михаилом Викторовичем Мордовиным (далее - заявитель, вместе - заявители), - 7 мая и 18 декабря 2015 г. соответственно.

2. Интересы заявителей представлял адвокат К. Терехов, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным и руководителем Аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде А.М. Фёдоровым.

3. 30 июня 2017 г. уведомление о жалобах было направлено властям Российской Федерации.

4. Власти Российской Федерации не возражали против рассмотрения жалоб Комитетом Европейского Суда.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница (Мучник) родилась в 1968 году и проживает в г. Томске. Заявитель (Мордовин) родился в 1956 году и проживает в г. Северске Томской области.

A. Административное дело в отношении заявительницы

6. В конце 2014 года российская телерадиосеть проинформировала частную региональную телекомпанию ТВ-2 о том, что с 1 января 2015 г. ее контракт на услуги вещания будет расторгнут. В то же время Федеральная служба по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор) не продлила лицензию компании на вещание, срок действия которой истекал 8 января 2015 г. В результате в начале 2015 года прекратил вещание один из ведущих телеканалов Томской области ТВ-2, который с 1990 года вел репортажи о повседневной жизни региона.

7. Согласно утверждениям заявительницы в период с 4 по 14 января 2015 г. она организовала девять акций протеста против решения властей лишить телеканал ТВ-2 возможности осуществлять вещание. Еще несколько человек также устроили пикеты в те же даты и в то же время, находясь на расстоянии 30 метров друг от друга.

8. Власти Российской Федерации указали, что заявительница, действуя совместно с другими лицами, провела девять пикетов возле двух торговых центров в г. Томске в период с 4 по 14 января 2015 г., выражая поддержку телеканалу ТВ-2. Пикеты проводились без предварительного уведомления местных властей.

9. 27 февраля 2015 г. в отношении заявительницы был составлен протокол об административном правонарушении. Она была обвинена в организации и проведении публичного мероприятия без подачи местным властям в установленном порядке уведомления о проведении публичного мероприятия, правонарушения, предусмотренного частью 2 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). Было признано, что, хотя заявительница и другие лица соблюдали требования местных властей в отношении соблюдения 30-метрового расстояния друг от друга, всё же имело место одно мероприятие, которое представляло собой "собрание" нескольких человек.

10. В деле об административном правонарушении содержались протокол и пояснительная записка от высокопоставленного сотрудника Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по г. Томску. Было заявлено, в частности, что Ф. инициировал проведение ряда общественных собраний в поддержку телеканала ТВ-2 с 4 января 2015 г., разместив призывы к этому в социальных сетях. Заявительница забирала тех, кто участвовал в пикетах, и привозила их на места проведения мероприятий, она также раздавала им листовки для распространения. Утверждалось, что она организовывала пикетирование в течение 10 дней и заручилась поддержкой около 80 человек. Отчет о мероприятии содержал несколько скриншотов страниц Facebook, включая личную страницу заявительницы, на которых были видны люди, призывающие поддержать телеканал ТВ-2 посредством протестов. В деле об административном правонарушении также содержалось несколько рапортов сотрудников полиции, которые присутствовали 4-7, 9-11 и 13 января 2015 г. на месте, где проводились пикеты. Сотрудники полиции отметили, что каких-либо нарушений Федерального закона "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" (далее - Закон о митингах) отмечено не было, демонстранты соблюдали минимум 30-метровую дистанцию друг от друга и не нарушали общественный порядок.

11. 3 марта 2015 г. дело в отношении заявительницы было передано в Советский районный суд г. Томска. В тот же день оно было передано в производство судье, который назначил слушание на 16.30. В 13.45 помощник судьи сообщил об этом заявительнице по телефону. Судья отклонил ходатайство о переносе слушания на два дня, поскольку данное дело должно было быть рассмотрено в тот же день, когда оно поступило в суд. Однако судья дал заявительнице час на изучение дела, а когда ее адвокат появился чуть позже, он попросил всего 15 минут на изучение дела. Помощник судьи позже сообщил, что заявительница не изучала дело в течение часа, который ей был предоставлен, а вместо этого она разговаривала по телефону и с другими людьми, присутствовавшими в зале суда. Слушание дела продолжалось с 18.09 до 23.28, включая перерывы.

12. Решением суда от 3 марта 2015 г. заявительница была признана виновной в соответствии с частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ с назначением ей наказания в виде выплаты штрафа в размере 20 000 рублей (один рубль - примерно 287 евро на тот момент* (* В оригинале Постановления опечатка. Имеется в виду, что сумма в 20 000 рублей была приблизительно эквивалентна 287 евро в указанный момент (примеч. переводчика).)). Суд основывался на протоколе об административном правонарушении, рапортах и показаниях сотрудников полиции, скриншотах страниц Facebook и письменных показаниях различных лиц, в которых описывалась роль заявительницы в организации публичных мероприятий. Суд отклонил как ненадежные показания Ф. и мужа заявительницы, которые были допрошены по ее ходатайству.

13. Заявительница обжаловала это решение в Томском областном суде, который постановлением от 13 апреля 2015 г. исключил ссылку на то, что заявительница являлась организатором мероприятий, оставив без изменения решение суда первой инстанции в других частях.

14. 7 сентября 2015 г. и 10 февраля 2016 г. Томский областной суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно отклонили жалобы о проверке дела, поданные заявительницей.

B. Административное дело в отношении заявителя

15. Заявитель сообщил, что 6 августа 2014 г., с 18.00 до 19.00, он проводил одиночный пикет против преследования политических активистов. Должностные лица, присутствовавшие на данном мероприятии, не предъявляли к нему каких-либо претензий ни во время его пикета, ни после него (однако см. ниже § 17). Заявителю никто не препятствовал, и он завершил свой пикет.

16. По утверждениям властей Российской Федерации и согласно их доводам в Европейском Суде, 6 августа 2014 г., с 18.00 до 19.00, заявитель, действуя совместно с (семью) другими лицами, организовал и провел публичное мероприятие в форме пикета возле торгового центра "Большой город" в г. Томске. Используя плакаты, заявитель и иные лица высказывали свое мнение об участниках событий 6 мая 2012 г. на Болотной площади в г. Москве, предварительно не уведомив об этом мероприятии власти.

17. 15 мая 2015 г. начальник отдела исполнения административного законодательства Управления Министерства внутренних дел Российской Федерации по г. Томску составил протокол об административном правонарушении в отношении заявителя и уведомил его об этом. Заявитель обвинялся в совершении правонарушения, предусмотренного частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ, а именно в организации и проведении публичного мероприятия без предварительного уведомления компетентного органа власти. В протоколе отмечалось, что у участников мероприятия были плакаты и футболки с лозунгами, выражающими их требование освободить политических активистов.

18. В материалах административного дела содержались рапорты сотрудников полиции, в которых комментировалась видеозапись пикета, а также скриншоты нескольких страниц в социальных сетях, призывающих людей принять участие в акции 6 августа 2014 г. В нем также были две пояснительные записки сотрудников Центра по борьбе с экстремизмом Главного управления Министерства внутренних дел по г. Томску. В записках описывались мероприятия по мониторингу, осуществленные в отношении заявителя и других активистов, а также три публичных собрания, проведенных ими 6 июня, 6 июля и 6 августа 2014 г.

19. 15 мая 2015 г. материалы дела в отношении заявителя были переданы в Советский районный суд г. Томска. Заявитель, который не был лишен свободы, присутствовал на судебном заседании и не признал себя виновным. Суд первой инстанции заслушал нескольких свидетелей защиты. В тот же день Советский районный суд г. Томска признал второго заявителя виновным в соответствии с частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ и назначил ему наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей (около 306 евро в то время). Заявитель не был представлен адвокатом на суде. Советский районный суд г. Томска счел, что заявитель вступил в сговор с другими лицами для проведения пикета 6 августа 2014 г. При этом заявитель был организатором мероприятия и не направил властям предварительное уведомление о его проведении. Советский районный суд г. Томска ссылался на протокол об административном правонарушении, составленный сотрудниками полиции, а также на различные рапорты и видеозаписи, сделанные полицией. В частности, Советский районный суд г. Томска отметил, что на видеозаписях видны заявитель и иные участники мероприятия, собравшиеся на месте его проведения, а также то, что они во время мероприятия стояли менее чем в 30 метрах друг от друга и разговаривали. Советский районный суд г. Томска отклонил довод заявителя о том, что он проводил одиночный пикет, что подтверждалось показаниями свидетелей защиты, которые были участниками этого мероприятия.

20. Заявитель подал апелляционную жалобу на вышеуказанное решение суда. 19 июня 2015 г. Томский областной суд провел апелляционное заседание и заслушал заявителя и его адвоката. Томский областной суд отметил, что имеющиеся доказательства не подтверждают того, что заявитель был организатором мероприятия, однако он был участником публичного мероприятия, о котором власти не были уведомлены. В связи с этим Томский областной суд переквалифицировал его действия, признав его виновным в соответствии с частью 5 статьи 20.2 КоАП РФ и снизив ему штраф до 10 000 рублей (около 165 евро в то время).

21. 30 ноября 2015 г. исполняющий обязанности председателя Томского областного суда отклонил кассационную жалобу заявителя.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

22. Краткое изложение соответствующего законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики, касающихся правил проведения публичных мероприятий, ответственности за нарушения, совершенные в ходе таких мероприятий, а также административного доставления и задержания, см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. переводчика).), §§ 216-312, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 25501/07 и четыре другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. переводчика).), §§ 47-84.

23. Часть 4 статьи 29.6 КоАП РФ предусматривает, что дело об административном правонарушении, совершение которого влечет административный арест либо административное выдворение, рассматривается в день получения протокола об административном правонарушении и других материалов дела.

24. Закон Томской области от 8 ноября 2012 г. N 195-ОЗ предусматривает, что расстояние между участниками пикета должно быть не менее 30 метров (статья 2).

25. В Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 26 июня 2018 г. N 28* (* Имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации "О некоторых вопросах, возникающих у судов при рассмотрении административных дел и дел об административных правонарушениях, связанных с применением законодательства о публичных мероприятиях" (примеч. редактора).) указано, что преследование участников за присутствие на публичном мероприятии, проводимом без предварительного уведомления органов власти, допускается только в том случае, если участники не выполнили конкретные обязательства, перечисленные в пунктах 3 и 4 статьи 6 Закона о митингах. В частности, они включают обязанность участников выполнять законные приказы, отданные полицией.

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

26. Учитывая сходство настоящих жалоб относительно фактов дела и вопросов факта, Европейский Суд решил объединить их для рассмотрения в одном производстве в соответствии с положениями пункта 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

II. Предполагаемое нарушение статьи 6 Конвенции

27. Заявители жаловались на то, что сторона обвинения не присутствовала на судебных заседаниях в ходе рассмотрения административного дела против них и что судьи суда первой инстанции действовали в нарушение требования о беспристрастности. Заявители также утверждали, что им не было предоставлено достаточного времени и возможностей для подготовки своей защиты. Они ссылались на статью 6 Конвенции, которая в частях, имеющих отношение к настоящему делу, предусматривает следующее:

"1. Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела... независимым и беспристрастным судом...

3. Каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет как минимум следующие права...

(b) иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

28. Европейский Суд считает, что эта жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

29. Власти Российской Федерации утверждали, что КоАП РФ не предусматривает обязательного участия прокурора в каждом деле, касающемся административного правонарушения. Их доводы в этом отношении были аналогичны тем, которые они привели в деле "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) (Постановление Европейского Суда от 20 сентября 2016 г., жалоба N 926/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 10 (примеч. переводчика).), §§ 46-48). Власти Российской Федерации настаивали на том, что суды страны не принимали на себя функцию стороны обвинения при рассмотрении дел заявителей и что их решения были хорошо обоснованы. Они также утверждали, что, поскольку административные правонарушения, предусмотренные частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ, наказываются административным арестом, соответствующие дела должны рассматриваться в день получения судом материалов дела. Власти Российской Федерации считали, что с учетом данных законодательных требований быстрое рассмотрение дела заявительницы соответствовало КоАП РФ и не нарушало пункт 1 статьи 6 Конвенции.

30. Заявители утверждали, что в отсутствие стороны обвинения судьи, ведущие судебное разбирательство, приняли на себя функцию стороны обвинения. Таким образом, внутригосударственные суды не были "беспристрастны" по смыслу пункта 1 статьи 6 Конвенции. Заявительница также отмечала, что в ее случае беспристрастность судьи была подорвана тем фактом, что судья сделала обвинение более серьезным, решив, что она организовала проведение несанкционированного мероприятия в дополнение к участию в нем. Заявительница далее указала, что отсутствовали основания для ускорения рассмотрения ее дела в суде первой инстанции и отклонения ее ходатайства о переносе слушания. По ее мнению, одного часа для изучения материалов дела и подготовки ее защиты было недостаточно. Заявитель также утверждал, что ему не было предоставлено достаточного времени для подготовки своей защиты в суде первой инстанции.

2. Мнение Европейского Суда

31. Европейский Суд прежде всего повторяет, что уголовно-процессуальный аспект статьи 6 Конвенции применим к разбирательству в отношении заявителей в соответствии с КоАП РФ (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации" (Mikhaylova v. Russia) от 19 ноября 2015 г., жалоба N 46998/08* (* См.: там же. N 3 (примеч. переводчика).), § 69).

(a) Требование беспристрастности в административном судопроизводстве

32. Что касается заявительницы, то Европейским Судом ранее было установлено, что отсутствие стороны, осуществляющей судебное преследование, в контексте устных слушаний, приводящих к решению административных обвинений, представляет собой серьезный недостаток в нарушение требования объективной беспристрастности, предусмотренного пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia), §§ 69-84). Он отмечает, что существенные фактические и правовые элементы настоящего дела схожи с делом "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) (см. ibid., §§ 59-68). Доводы сторон по настоящему делу не содержат каких-либо оснований для отступления от ранее сделанного им вывода.

33. Таким образом, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении каждого заявителя, что касается требования объективной беспристрастности.

(b) Право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты

34. Что касается жалобы заявителей на непредоставление им достаточного времени и возможностей для подготовки их защиты, то требования пункта 3 статьи 6 Конвенции являются особыми аспектами права на справедливое судебное разбирательство, гарантированного пунктом 1 статьи 6 Конвенции, поэтому Европейский Суд рассмотрит эту жалобу в соответствии с обоими указанными положениями Конвенции, взятыми в совокупности.

35. Обвиняемый должен иметь возможность организовать свою защиту надлежащим образом и без ограничений в отношении возможности представить все соответствующие доводы защиты в суде первой инстанции и тем самым повлиять на исход разбирательства (см. Постановление Европейского Суда по делу "Кан против Австрии" (Can v. Austria) от 30 сентября 1985 г., § 53, Series A, N 96, Решение Европейского Суда по жалобе "Коннолли против Соединенного Королевства" (Connolly v. United Kingdom) от 26 июня 1996 г., жалоба N 27245/95, а также Постановление Европейского Суда по делу "Майзит против Российской Федерации" (Mayzit v. Russia) от 20 января 2005 г., жалоба N 63378/00* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2005. N 10 (примеч. переводчика).), § 78). Кроме того, возможности, предоставляемые каждому обвиняемому в совершении уголовного правонарушения, должны предусматривать возможность ознакомления с результатами расследований, проводимых в ходе производства по делу в целях подготовки своей защиты (см. Решение Европейского Суда по делу "C.G.P. против Нидерландов" (C.G.P. v. Netherlands) от 15 января 1997 г., жалоба N 29835/96, и Постановление Европейского Суда по делу "Фуше против Франции" (Foucher v. France) от 18 марта 1997 г., §§ 26-38, Reports 1997-II). Достаточность времени и возможностей, предоставляемых обвиняемому, должна оцениваться с учетом обстоятельств каждого конкретного дела.

36. Европейский Суд отмечает, что дела обоих заявителей были рассмотрены в ускоренном порядке в соответствии со статьей 29.6 КоАП РФ, которая устанавливает, что дела об административных правонарушениях, совершение которых влечет административный арест, подлежат рассмотрению в течение одного дня. Вместе с тем Европейский Суд вновь подтверждает, что существование и использование оперативного производства по уголовным делам само по себе не противоречит статье 6 Конвенции, если в ходе такого производства обеспечиваются необходимые гарантии, содержащиеся в этой статье Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Буткевич против Российской Федерации" (Butkevich v. Russia) от 13 февраля 2018 г., жалоба N 5865/07* (* См.: там же. 2018. N 8 (примеч. переводчика).), §§ 91-92).

37. Что касается дела заявительницы, то Европейский Суд отмечает, что сотрудники полиции составили протокол об административном правонарушении, то есть документ, являющийся основанием для обвинения против нее, 27 февраля 2015 г. Заявительница, которая не была задержана в то время, не утверждала, что ей не была предоставлена возможность получить доступ к этому документу или к иным документам в деле об административном правонарушении в этот день или в течение последующих дней. Она также не утверждала, например, что невозможно было сделать копии материалов дела до передачи дела в суд первой инстанции или что она не получила копию протокола об административном правонарушении. Далее Европейский Суд отмечает, что заявительница была уведомлена о деталях запланированного слушания на 3 января 2015 г. примерно за три часа до его начала. Однако, хотя ее ходатайство о переносе слушаний было отклонено, ей был предоставлен час для изучения материалов дела. Бесспорно, что ее адвокат, который присутствовал позже на заседании, попросил всего 15 минут для изучения материалов дела. Европейский Суд далее подчеркивает, что заявительница, которой помогал адвокат в ходе судебного заседания, воспользовалась своим правом подавать ходатайства, в частности, о допросе свидетелей защиты, которые были удовлетворены судом. При таких обстоятельствах и с учетом объема жалобы заявительницы, Европейский Суд не убежден в том, что она была необоснованно ограничена в своих возможностях надлежащим образом ознакомиться с обвинением и доказательствами против нее и адекватно оценить их, а также разработать эффективную правовую стратегию для своей защиты (см. для сравнения Постановление Европейского Суда по делу "Галстян против Армении" (Galstyan v. Armenia) от 15 ноября 2007 г., жалоба N 26986/03, §§ 86-87, и Постановление Европейского Суда по делу "Гафгаз Маммадов против Азербайджана" (Gafgaz Mammadov v. Azerbaijan) от 15 октября 2015 г., жалоба N 60259/11, §§ 76-82).

38. Что касается заявителя, то Европейский Суд отмечает, что период между составлением протокола об административном правонарушении и судебным рассмотрением его административного дела, в течение которого он мог быть подвергнут административному аресту, составлял нескольких часов. Неясно, сколько времени было предоставлено заявителю, который в то время не был лишен свободы, для ознакомления с протоколом об административном правонарушении или иными материалами административного дела, включая письменные показания сотрудников полиции. Даже если будет признано, что его дело не было сложным, Европейский Суд не убежден в том, что заявителю было предоставлено достаточное время и возможности для подготовки своей защиты, особенно с учетом того факта, что ему не была оказана юридическая помощь в ходе судебного разбирательства в суде первой инстанции (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Выренцов против Украины" (Vyerentsov v. Ukraine) от 11 апреля 2013 г., жалоба N 20372/11, § 76). В Европейском Суде власти Российской Федерации не выдвигали каких-либо аргументов против этого. В частности, не утверждалось, что апелляционное производство было проведено таким образом, чтобы устранить любые предполагаемые недостатки на предыдущем этапе производства по делу.

39. Европейский Суд приходит к выводу, что по делу не было допущено нарушения пункта 3 статьи 6 Конвенции, взятого во взаимосвязи с пунктом 1 статьи 6 Конвенции, в отношении заявительницы, но имело место нарушение этих положений Конвенции в отношении заявителя.

III. Предполагаемые нарушения статей 10 и 11 Конвенции

40. Заявители жаловались на то, что их осуждение в административном порядке представляло собой незаконное и несоразмерное вмешательство публичных властей в осуществление их права на свободу выражения мнения и права на свободу мирных собраний. Они ссылались на статьи 10 и 11 Конвенции, которые гласят:

"Статья 10

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения информации, полученной конфиденциально, или обеспечения авторитета и беспристрастности правосудия...

Статья 11

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний...

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц...".

A. Приемлемость жалоб для рассмотрения по существу

41. Европейский Суд считает, что эти жалобы не являются явно необоснованными по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что они не являются неприемлемыми по каким-либо иным основаниям. Следовательно, они должны быть объявлены приемлемыми для рассмотрения по существу.

B. Существо жалоб

1. Доводы сторон

42. Заявители утверждали, что они выполнили требование о минимальном предусмотренном законом расстоянии между участниками одиночных пикетов и что использование судом правила о реклассификации не было предсказуемым применением закона. По их мнению, их осуждение было основано на законодательстве, которое не отвечает требованию "качества закона", и поэтому являлось незаконным. Кроме того, их пикеты были мирными, поэтому не было какой-либо законной цели в их преследовании и осуждении за проведение данных мероприятий. Суды Российской Федерации не рассмотрели доводы заявителей о том, что они осуществляли свое право на свободу выражения мнения, и применили "формальный" подход, возложив на заявителей ответственность за простое нарушение требования об уведомлении.

43. Власти Российской Федерации повторили свои доводы, сделанные в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) (§§ 95-96), относительно законодательного регулирования публичных мероприятий. По их мнению, в обоих делах все пикеты объединяла одна цель: поддержка телекомпании ТВ-2 в деле заявительницы и выражение мнения о событиях 6 мая 2012 года на Болотной площади в деле заявителя. Внутригосударственные суды надлежащим образом квалифицировали эти пикеты как публичные мероприятия, которые проводились без предварительного уведомления властей. Власти Российской Федерации также отмечали, что пикеты в делах обоих заявителей были прекращены самими участниками без вмешательства властей. Штрафы, примененные к заявителям, были в установленных законом пределах и соразмерны совершенным правонарушениям.

2. Мнение Европейского Суда

44. Стороны согласились с тем, что привлечение заявителей к административной ответственности представляло собой вмешательство в осуществление их права на свободу мирных собраний и права на свободу выражения мнения. Такое вмешательство будет являться нарушением статей 10 и 11 Конвенции, если оно не было предусмотрено законом, не преследовало одну или несколько законных целей в соответствии с пунктом 2 каждой из указанных статей Конвенции и не было "необходимо в демократическом обществе".

45. Во-первых, Европейский Суд принял к сведению довод заявительницы о том, что она расставляла участников пикетов, соблюдая законное требование о расстоянии между ними. В этой связи Европейский Суд ссылается на свои выводы, сделанные в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) (§§ 193 и 197-199), в отношении Закона о митингах, который независимо от законных требований соблюдения расстояния между участниками пикета и соблюдения этого требования одновременно собравшимися одиночными пикетчиками уполномочил суды классифицировать произошедшее событие постфактум (правило "реклассификации" в соответствии с частью 1.1 статьи 7 Закона о митингах), а, следовательно, привлекать участников пикетов к ответственности за несоблюдение установленного порядка предварительного уведомления о данном мероприятии. По мнению Европейского Суда, предполагаемые законные цели процедуры уведомления (такие, как предоставление властям возможности принять своевременные и надлежащие меры для обеспечения порядка при осуществлении конкретной гражданской инициативы и для обеспечения общественной безопасности и защиты прав участников мероприятия и других лиц), как правило, могли бы быть полностью достижимы посредством разумного применения требования о расстоянии без какой-либо "настоятельной общественной необходимости", связанной с осуществлением конкретной законной цели - применять "правило реклассификации" и исполнять соответствующую процедуру предварительного уведомления.

46. Европейский Суд также отмечает, что в 2014-2015 годах в г. Томске действовало специальное нормативное требование соблюдения дистанции между участниками пикетов 30 метров (см. выше § 24). Бесспорно, что заявительница стояла, по крайней мере, в 30 метрах от других участников, чтобы гарантировать, что она выполнила это требование. Европейский Суд также не сомневается в том, что поведение заявителя было мирным и не нарушало порядок. Суды Российской Федерации рассматривали эти ситуации как серию групповых мероприятий, проводимых в форме пикетов. Однако не было представлено каких-либо убедительных доводов, касающихся общественной безопасности, предотвращения беспорядков или защиты прав других лиц, которые находились под угрозой или на которые ссылались при использовании этого фактического утверждения для привлечения заявительницы к административной ответственности за несоблюдение процедуры уведомления и приписывания ей активной роли (см. выше §§ 9, 12 и 13). Единственным уместным доводом является необходимость наказания за незаконное поведение, вытекающее исключительно из несоблюдения процедуры уведомления. В отсутствие какого-либо отягчающего обстоятельства этого было недостаточно для оправдания вмешательства в осуществление права заявительницы на свободу выражения мнения при обстоятельствах ее дела.

47. Во-вторых, что касается заявителя, то Европейский Суд принял к сведению выводы судов Российской Федерации о том, что он участвовал в групповом публичном мероприятии в форме "пикета", о котором не было подано предварительного уведомления. В настоящем деле мало подтверждений тому, что заявитель находился в 30 метрах от других участников одиночных пикетов. Таким образом, признавая, что заявитель действительно принимал участие в "собрании" с (семью) другими лицами и что его привлечение к административной ответственности нарушило его право на мирные собрания, Европейский Суд считает, что данное дело свидетельствует о нарушении статьи 11 Конвенции, истолкованной в свете статьи 10 Конвенции, по нижеизложенным причинам.

48. Европейский Суд отмечает, что в отличие от многих ранее рассмотренных дел (см., например, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 107), заявителю была предоставлена возможность завершить свое участие в небольшом, мирном и по существу не нарушающем порядок мероприятии. Следует также отметить, что отсутствовали элементы вмешательства в связи с какими-либо дальнейшими принудительными действиями, такими как досудебное задержание или содержание под стражей, поскольку данные меры не применялись к заявителю в настоящем деле. Таким образом, единственным элементом вмешательства является его привлечение к ответственности за административное правонарушение, за совершение которого ему был назначен штраф. В этом отношении данный случай отличается от многих других, обычно связанных с комбинацией, по меньшей мере, двух элементов "вмешательства".

49. Даже в контексте "вмешательства", состоящего из единственного элемента, Европейский Суд ранее не исключал, что "при необходимости" такая мера, как разумный штраф, может быть применена на месте или позже (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 107, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia), § 462).

50. Европейский Суд вновь подтверждает на данном этапе о необходимости проведения соответствующего различия между организаторами и участниками публичных мероприятий. Важно, чтобы ассоциации и иные лица, организующие демонстрации, как участники демократического процесса соблюдали правила, регулирующие этот процесс, соблюдая действующие положения, в частности, касающиеся процедуры предварительного уведомления (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ойа Атаман против Турции" (Oya Ataman v. Turkey), жалоба N 74552/01, § 38, ECHR 2006-XIII, и Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции" (Barraco v. France) от 5 марта 2009 г., жалоба N 31684/05, § 44). Государства вправе вводить санкции в отношении тех, кто не соблюдает эту процедуру. В то же время, в частности, что касается участников митингов, то свобода участия в мирных собраниях имеет такое значение, что лицо не может быть подвергнуто наказанию, даже находящемуся на нижней ступени шкалы, например, дисциплинарному взысканию, за участие в демонстрации, которое не было запрещено, до тех пор, пока это лицо само не совершит какого-либо достойного осуждения деяния (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эзелин против Франции" (Ezelin v. France) от 26 апреля 1991 г., § 53, Series A, N 202, и в качестве недавнего примера Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" (Kudreviсius and Others v. Lithuania) от 15 октября 2015 г., жалоба N 37553/05* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 2 (примеч. редактора).), § 149, ECHR 2015, с приведенными в нем примерами). В этом случае обычно недостаточно, чтобы вмешательство произошло из-за того, что его объект относится к той или иной категории или подпадает под действие правовой нормы, сформулированной в общих выражениях, нужно, чтобы оно было "необходимо в демократическом обществе" в конкретных обстоятельствах данного дела (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Перинчек против Швейцарии" (Perinсek v. Switzerland) от 15 октября 2015 г., жалоба N 27510/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 4 (примеч. редактора).), § 275, ECHR 2015 (извлечения), и Постановление Европейского Суда по делу "Газета "Санди Таймс" против Соединенного Королевства (N 1)" (The Sunday Times v. United Kingdom) (N 1), § 65 in fine, Series A, N 30, а также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 199). Иными словами, незаконная ситуация, такая как проведение демонстрации (или участие в ней) без предварительного уведомления, сама по себе не оправдывает вмешательство в осуществление права на свободу собраний. Отсутствие предварительного разрешения и вытекающая из этого "незаконность" акции не дают карт-бланш властям, которые по-прежнему ограничены требованием соразмерности, предусмотренным статьей 11 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" (Kudreviсius and Others v. Lithuania), §§ 150-151).

51. Заявитель был привлечен к административной ответственности лишь за то, что он мирно и без нарушений участвовал в мероприятии небольшой группы лиц, о котором уполномоченный орган не был заранее уведомлен. Оспариваемое правонарушение не включало в себя дополнительных инкриминирующих элементов, касающихся какого-либо "достойного осуждения деяния", такого, как воспрепятствование движению транспорта или повреждение имущества или совершение актов насилия (см. для сравнения упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кудревичюс и другие против Литвы" (Kudreviсius and Others v. Lithuania), §§ 178-182, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Баррако против Франции" (Barraco v. France), §§ 46-47, а также Решение Европейского Суда по делу "Зилиберберг против Республики Молдова" (Ziliberberg v. Moldova) от 4 мая 2004 г., жалоба N 61821/00). Например, ничто не указывает на то, что заявитель отказался выполнять законные требования сотрудников полиции. Действительно, отсутствуют основания предполагать, что данные требования (например, разойтись) были отданы во время оспариваемого публичного мероприятия. В этой связи Европейский Суд отмечает, что Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал, что преследование участников за присутствие во время группового мероприятия, о котором не было подано уведомления, допустимо, если они не выполняют конкретные обязательства, перечисленные в пунктах 3 и 4 статьи 6 Закона о митингах, а именно обязанность выполнять законные требования сотрудников полиции (см. выше § 25).

52. Хотя Европейский Суд не упускает из виду степень терпимости, проявленной сотрудниками полиции, Европейский Суд не убежден в том, что было необходимо применять к заявителю штраф в размере 165 евро в конкретных обстоятельствах настоящего дела. Заявитель последовательно утверждал, что он проводил единичный пикет на расстоянии от других людей. Таким образом, с надлежащим учетом презумпции невиновности в данном контексте сторона обвинения (которая отсутствовала в деле) должна была обосновать, что заявитель сознательно участвовал в публичном мероприятии, о котором не было подано уведомления, и отказался прекратить участие в нем, несмотря на четкие и неоднократные требования сотрудников полиции или иного уполномоченного должностного лица. Европейский Суд не считает, что внутригосударственные решения содержат достаточную аргументацию по этим аспектам. Таким образом, хотя размер штрафа не представляется особенно большим, Европейский Суд не может сделать вывод о том, что вмешательство в данном деле было "необходимо в демократическом обществе".

53. Что касается обоих заявителей, то внутригосударственные решения не содержат адекватной оценки того факта, что, даже если заявители участвовали в общественных групповых мероприятиях, о которых не было подано уведомления, они делали это в связи с осуществлением своего права на свободу выражения мнения по вопросам, представляющим общественный интерес, таким как закрытие региональной телекомпании ТВ-2 или предполагаемое преследование политических активистов.

54. Следовательно, имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении заявительницы и нарушение статьи 11 Конвенции в отношении заявителя.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

55. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

56. Каждый заявитель требовал присудить ему 20 000 рублей в качестве возмещения материального ущерба и равную сумме уплаченных штрафов, и 9 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

B. Судебные расходы и издержки

ГАРАНТ:

Нумерация параграфов приводится в соответствии с источником

60. Заявители также требовали присудить им 6 600 евро совместно в качестве компенсации расходов на их юридическое представительство в разбирательстве в Европейском Суде.

61. Власти Российской Федерации оспорили данное требование на том основании, что не было представлено доказательств того, что судебные расходы и издержки были фактически понесены.

62. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных расходов и издержек только в той мере, в какой было продемонстрировано, что они были действительно понесены и что они являлись разумными по размеру. Европейский Суд отмечает, что заявители не предоставили документальных доказательств, таких как договоры об оказании юридических услуг со своим представителем или квитанции об оплате или счета-фактуры, подтверждающие, что они имели юридическое обязательство оплатить услуги своего адвоката или что они фактически оплатили эти услуги. Принимая во внимание эти соображения, а также свою прецедентную практику и повторяющийся характер жалоб, Европейский Суд отклоняет требование заявителей о возмещении судебных расходов и издержек (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 235).

C. Процентная ставка при просрочке платежей

63. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил объединить жалобы для рассмотрения в одном производстве;

2) объявил жалобы в соответствии со статьями 6, 10 и 11 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в отношении каждого заявителя в отношении требования объективной беспристрастности;

4) постановил, что не было допущено нарушения пункта 1 и подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении заявительницы;

5) постановил, что имело место нарушение пункта 1 и подпункта "b" пункта 3 статьи 6 Конвенции в отношении заявителя;

6) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции в отношении заявительницы;

7) постановил, что имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении заявителя;

8) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителям следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 286 евро (двести восемьдесят шесть) заявительнице и 143 евро (сто сорок три) заявителю плюс сумму любых налогов, которые могут быть начислены на указанные суммы, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 5 200 евро (пять тысяч двести) евро плюс сумму любых налогов, которые могут быть начислены на указанную сумму, каждому заявителю в качестве компенсации морального вреда;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные выше суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

9) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 12 февраля 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелен Келлер Председатель Комитета Суда