Постановление Европейского Суда по правам человека от 18 февраля 2020 г. Дело "Кунгуров (Kungurov) против Российской Федерации" (Жалоба N 70468/17) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Кунгуров (Kungurov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 70468/17)

Постановление Суда

Страсбург, 18 февраля 2020 г.

По делу "Кунгуров против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Пауло Пинто де Альбукерке,

Дмитрия Дедова,

Алены Полачковой,

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи,

Лорэн Скембри Орланд, судей,

а также при участии Стивена Филлипса, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобу против Российской Федерации, поданную в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Тимофеем Владимировичем Кунгуровым (далее - заявитель) 14 сентября 2017 г.;

решение о направлении уведомления о жалобе властям Российской Федерации;

одностороннюю декларацию властей Российской Федерации и комментарии заявителя относительно данной декларации;

рассмотрев дело в закрытом заседании 28 января 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

Жалоба касается запрета на свидания с членами семьи после осуждения заявителя приговором суда первой инстанции и невозможности добиться судебного пересмотра указанного запрета.

Факты

1. Заявитель родился в 1978 году и проживает в г. Санкт-Петербурге. Интересы заявителя в Европейском Суде представлял правозащитник из г. Сыктывкара Э. Мезак, которому было дано разрешение представлять интересы заявителя в соответствии с правилом 36 Регламента Европейского Суда.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Факты дела, представленные сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

4. 30 ноября 2016 г. Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга признал заявителя виновным в приготовлении к мошенничеству и приговорил его к полутора годам лишения свободы. В тот же день заявитель был взят под стражу и помещен в следственный изолятор СИЗО N 1.

5. 19 декабря 2016 г. заявитель ходатайствовал перед судьей К. о предоставлении ему краткосрочных свиданий с супругой и детьми, а также телефонных разговоров с ними. Он отмечал, что его девятилетняя дочь сильно страдала от разлуки с отцом и даже убедила себя в его смерти.

6. Судья К. оставила ходатайство заявителя без удовлетворения письмом от 28 декабря 2016 г., которое было доставлено в следственный изолятор 10 января 2017 г. и вручено заявителю 14 марта 2017 г. В письме был приведен текст статьи 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". Далее в письме отмечалось:

"Поскольку [супруга заявителя] является свидетелем по уголовному делу N [XXX] и [поскольку] приговор от 30 ноября 2016 г. еще не вступил в силу, а Федеральный закон ''О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений'' не предусматривает возможности свидания заключенных с несовершеннолетними детьми, отсутствуют какие-либо основания для разрешения свиданий [с супругой и детьми заявителя]".

7. Письмо не являлось процессуальным актом, и заявитель не смог его обжаловать.

8. 26 июня 2017 г. обвинительный приговор заявителя вступил в силу. 11 сентября 2017 г. его перевели в тюремную больницу.

Соответствующее законодательство Российской Федерации

9. Статья 18 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" гласит:

"Подозреваемым и обвиняемым на основании письменного разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, может быть предоставлено не более двух свиданий в месяц с родственниками и иными лицами...".

10. Конституционный Суд Российской Федерации постановил, что отказ в удовлетворении ходатайства о предоставлении свиданий с родственниками или иными лицами должен оформляться в виде мотивированного постановления. Такой отказ может быть обжалован прокурору или в суд общей юрисдикции, которые с учетом всех фактических обстоятельств дела оценивают, насколько такой отказ был обоснованным (см. Определения Конституционного Суда Российской Федерации N 176-O от 13 июня 2002 г., N 351-O от 16 октября 2003 г. и N 807-O-O от 17 июня 2010 г.).

Право

I. Ходатайство властей Российской Федерации об исключении жалобы из списка дел на основании односторонней декларации

11. 5 июля 2019 г. власти Российской Федерации представили одностороннюю декларацию, в которой признали нарушение статей 8 и 13 Конвенции, предложили выплатить заявителю денежную сумму и просили Европейский Суд исключить жалобу из списка дел в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 статьи 37 Конвенции. Заявитель не принял предложение властей Российской Федерации.

12. В практике Европейского Суда прочно установлены критерии для оценки односторонних деклараций (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Тахсин Аджар против Турции" (Tahsin Acar v. Turkey), жалоба N 26307/95, §§ 75-76, ECHR 2003-VI (предварительные возражения), Постановление Европейского Суда по делу "Герасимов и другие против Российской Федерации" (Gerasimov and Others v. Russia) от 1 июля 2014 г., жалоба N 29920/05 и 10 других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2014. N 11 (примеч. редактора).), § 130, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Йеронович против Латвии" (Jeronovics v. Latvia) от 5 июля 2016 г., жалоба N 44898/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2017. N 6 (примеч. редактора).), §§ 64-71). Наличие структурного недостатка, который - в отсутствие эффективных внутригосударственных средств правовой защиты - вынуждает большие группы людей обращаться за защитой в Европейский Суд в связи с повторяющимися нарушениями их конвенционных прав является важным соображением при принятии решения о том, следует ли Европейскому Суду продолжать рассматривать дело (см. Поста-новление Европейского Суда по делу "Томов и другие против Российской Федерации" (Tomov and Others v. Russia) от 9 апреля 2019 г., жалоба N 18255/10 и пять других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 7 (примеч. редактора).), §§ 98-100).

13. Настоящее дело касается запрета на свидания в месте лишения свободы и отсутствия механизмов его обжалования. В декларации властей Российской Федерации признаются нарушения статей 8 и 13 Конвенции, но не содержится каких-либо обязательств устранить лежащие в их основе недостатки внутригосударственного права, которые Европейский Суд выявил более десяти лет назад (см. Постановление Европейского Суда по делу "Власов против Российской Федерации" (Vlasov v. Russia) от 12 июня 2008 г., жалоба N 78146/01* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2009. N 2 (примеч. редактора).), §§ 125-126 и 152, и Постановление Европейского Суда по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia) от 9 октября 2008 г., жалоба N 62936/00* (* См.: там же. 2008. N 3 (примеч. редактора).), §§ 249-250) и которые послужили основанием и по-прежнему служат основанием многочисленных жалоб в Европейский Суд. Соответственно, по мнению Европейского Суда, положения декларации властей Российской Федерации не дают достаточных оснований для вывода о том, что соблюдение прав человека не требует продолжения рассмотрения дела. Европейский Суд отклоняет ходатайство властей об исключении жалобы из списка дел.

II. Предполагаемое нарушение статьи 8 Конвенции

14. Заявитель жаловался на нарушение статьи 8 Конвенции в связи с отклонением его ходатайства о предоставлении ему свиданий с супругой и детьми. Статья 8 Конвенции гласит:

"1. Каждый имеет право на уважение его... семейной жизни...

2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц".

A. Приемлемость жалобы

15. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

16. Как прочно установлено в практике Европейского Суда, в период тюремного заключения лица утрачивают право на свободу, но продолжают пользоваться всеми иными фундаментальными правами и свободами, включая право на уважение семейной жизни, так что любое ограничение таких прав должно быть оправданным в каждом конкретном деле. Лишение свободы влечет за собой неотъемлемые ограничения семейной жизни. Кроме того, необходим некоторый контроль над контактами заключенного с внешним миром, что само по себе не противоречит положениям Конвенции. Тем не менее важная часть права заключенного на уважение семейной жизни состоит в том, что органы государственной власти позволяют или при необходимости помогают ему поддерживать контакт со своими близкими родственниками (см. Постановление Европейского Суда по делу "Тросин против Украины" (Trosin v. Ukraine) от 23 февраля 2012 г., жалоба N 39758/05, § 39, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хорошенко против Российской Федерации" (Khoroshenko v. Russia) от 30 июня 2015 г., жалоба N 41418/04* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), §§ 116-117, ECHR 2015, и Постановление Европейского Суда по делу "Андрей Смирнов против Российской Федерации" (Andrey Smirnov v. Russia) от 13 февраля 2018 г., жалоба N 43149/10* (* См.: там же. 2019. N 2 (примеч. редактора).), §§ 35-36).

17. Заявитель был взят под стражу после вынесения в отношении него приговора судом первой инстанции, и его ходатайство о предоставлении ему свиданий с супругой и детьми было отклонено. Европейский Суд установил, что отказ в предоставлении свиданий с членами семьи представляет собой вмешательство в право на уважение семейной жизни (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Моисеев против Российской Федерации" (Moiseyev v. Russia), § 247, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Андрей Смирнов против Российской Федерации" (Andrey Smirnov v. Russia), § 38). Остается рассмотреть вопросы о том, было ли вмешательство "предусмотрено законом", преследовало ли оно одну или несколько правомерных целей, перечисленных в пункте 2 статьи 8 Конвенции, и было ли оно "необходимо в демократическом обществе".

18. В письме об отклонении ходатайства заявителя о предоставлении ему свиданий с членами семьи содержалась ссылка на статью 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (см. выше § 6). В аналогичных делах против Российской Федерации Европейский Суд занимал твердую позицию, согласно которой статья 18 указанного федерального закона не отвечает требованию "качества закона" в той мере, в которой она наделяет орган, в производстве которого находится уголовное дело, неограниченными дискреционными полномочиями разрешать свидания в исправительном учреждении или отказывать в их предоставлении. В статье не содержится ничего, что могло бы ограничить объем дискреционных полномочий и способ их осуществления, и она лишает заключенного минимальной степени защиты от произвола или злоупотреблений, на которую граждане имеют право в соответствии с принципом верховенства права в демократическом обществе (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Власов против Российской Федерации", §§ 125-126, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Моисеев против Российской Федерации", §§ 249-250, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Андрей Смирнов против Российской Федерации", §§ 40-42, а также недавнее Постановление Европейского Суда по делу "Ресин против Российской Федерации" (Resin v. Russia) от 18 декабря 2018 г., жалоба N 9348/14* (* См.: там же. 2020. N 1 (примеч. редактора).), §§ 36-38, и недавнее Постановление Европейского Суда по делу "Чалдаев против Российской Федерации" (Chaldayev v. Russia) от 28 мая 2019 г., жалоба N 33172/16* (* См.: там же. 2019. N 9 (примеч. редактора).), §§ 60-61).

19. Упомянутые выше дела иллюстрировали, каким образом следователи могли злоупотреблять и злоупотребляли указанными неограниченными дискреционными полномочиями на досудебной стадии производства по делу. В настоящем деле после осуждения заявителя приговором суда первой инстанции судья К. оставалась "должностным лицом, в производстве которого находилось уголовное дело", по смыслу статьи 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". Что касается свиданий с членами семьи, статья 8 Конвенции требует, чтобы власти принимали во внимание интересы заключенного и членов его семьи и оценивали их не в общих чертах, а применительно к конкретной ситуации (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Андрей Смирнов против Российской Федерации", § 48). Однако в настоящем деле судья К. не пыталась каким-либо образом обосновать решение об отказе заявителю в свиданиях с его супругой и детьми, кроме как общей ссылкой на тот факт, что его супруга являлась свидетелем по делу и что Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" прямо не предусматривал свиданий с детьми. Письмо не учитывало каким-либо образом право заявителя и членов его семьи на уважение их семейной жизни и не поясняло, почему наличие процессуального статуса свидетеля не позволяло супруге заявителя навещать его даже после завершения сбора доказательств и вынесения обвинительного приговора. Кроме того, Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" не ограничивает право на посещение исправительного учреждения взрослыми членами семьи, а отказ заявителю в свидании с его детьми на основании того, что дети прямо не упомянуты в данном законе, был произвольным.

20. Европейский Суд напоминает о том, что статья 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" не отвечает критерию "качества закона" в той мере, в которой она не предусматривает какой-либо защиты от произвольных отказов, аналогичных тому, что имел место в настоящем деле. Соответственно, вмешательство не было "предусмотрено законом".

21. Следовательно, требования статьи 8 Конвенции были нарушены.

III. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции

22. Заявитель жаловался на то, что у него не было возможности добиться пересмотра решения об отклонении его ходатайств о предоставлении ему свиданий с членами семьи. Он ссылался на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы

23. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

24. В соответствии с устоявшейся прецедентной практикой Европейского Суда эффективное средство правовой защиты по смыслу статьи 13 Конвенции представляет собой такое средство правовой защиты, которое позволяет внутригосударственному органу власти, рассматривающему дело, разрешить по существу жалобу, поданную в соответствии с Конвенцией. Что касается дел, связанных со статьей 8 Конвенции, это означает, что внутригосударственные власти должны взвесить противоречащие интересы и проанализировать, отвечало ли вмешательство в права заявителя насущной общественной необходимости и было ли оно соразмерным преследуемым легитимным целям, то есть составляло ли оно оправданное ограничение его прав (см. Постановление Европейского Суда по делу "C.G. и другие против Болгарии" (C.G. and Others v. Bulgaria) от 24 апреля 2008 г., жалоба N 1365/07, § 62, и Постановление Европейского Суда по делу "Войнов против Российской Федерации" (Voynov v. Russia) от 3 июля 2018 г., жалоба N 39747/10* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 8 (примеч. редактора).), § 42).

25. Что касается теоретической возможности добиться пересмотра оспариваемых решений, который соответствовал бы конвенционным требованиям, Европейский Суд принимает во внимание позицию Конституционного Суда Российской Федерации. Он выразил мнение о том, что мотивированное решение об отклонении ходатайства о предоставлении свиданий в местах лишения свободы должно подлежать судебному пересмотру. Суд, который осуществляет такой пересмотр, должен принять решение о том, был ли отказ обоснованным или нет в свете фактических элементов дела. Хотя Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал данную позицию еще в 1998 году и подтвердил её в последующих решениях (см. выше § 17, см. также упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Власов против Российской Федерации", §§ 75 и 152), требование о вынесении мотивированного решения и об обеспечении его судебного пересмотра не было включено ни в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, ни в Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений". В отсутствие конкретного требования суды общей юрисдикции не считали себя связанными практикой Конституционного Суда Российской Федерации и отклоняли ходатайства о предоставлении свиданий в местах лишения свободы посредством писем, которые не являются процессуальными актами, без указания относимых и достаточных причин (для сравнения см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Чалдаев против Российской Федерации", §§ 11 и 15). Именно это и имело место в настоящем деле. Ходатайство заявителя было отклонено с использованием общих формулировок посредством письма, которое не являлось процессуальным актом и не подлежало судебному пересмотру. В указанных обстоятельствах Европейский Суд считает, что у заявителя не было эффективного средства правовой защиты в связи с его жалобой на ограничение свиданий с членами семьи.

26. Следовательно, требования статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 были нарушены.

IV. Применение статьи 41 Конвенции

27. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

28. В свете представленных документов и своей прочно устоявшейся прецедентной практики по данному виду дел Европейский Суд, вынося решение на справедливой основе, как того требует статья 41 Конвенции, присуждает заявителю 5 000 евро в качестве компенсации морального вреда и 250 евро в качестве возмещения судебных расходов и издержек, а также любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму.

29. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) отклонил одностороннюю декларацию властей Российской Федерации;

2) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 8 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты:

(i) 5 000 (пять тысяч) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 250 (двести пятьдесят) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве возмещения судебных расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные выше суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 18 февраля 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда

Стивен Филлипс Секретарь Секции Суда