Постановление Европейского Суда по правам человека от 26 марта 2019 г. Дело "Макарова и другие (Makarova and Others) против Российской Федерации" (Жалобы NN 53545/13 и 56703/13) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Макарова и другие (Makarova and Others)
против Российской Федерации"
(Жалобы NN 53545/13 и 56703/13)

Постановление Суда

Страсбург, 26 марта 2019 г.

По делу "Макарова и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Хелен Келлер, Председателя Комитета Суда,

Пере Пастора Вилановы,

Марии Элосеги, судей,

а также при участии Фатош Арачи, заместителя Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытом заседании 22 января и 5 марта 2019 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобами NN 53545/13 и 56703/13), поданными против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданками Российской Федерации Татьяной Андреевной Макаровой, Александрой Юрьевной Астаховой и Елизаветой Антоновной Фохт-Бабушкиной (далее - первая, вторая и третья заявительницы соответственно) 27 июля 2013 г. (первая заявительница) и 19 августа 2013 г. (вторая и третья заявительницы). Первая заявительница скончалась в апреле 2017 года. 24 января 2019 г. ее мать Лариса Юрьевна Макарова выразила желание продолжать производство по жалобе в Европейском Суде.

2. Интересы первой заявительницы представлял адвокат К. Терехов, практикующий в г. Москве. Интересы второй и третьей заявительниц представлял адвокат Н. Зборошенко, практикующий в г. Москве. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным и руководителем Аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде А.М. Федоровым.

3. 30 июня 2017 г. жалобы заявительниц на нарушения статей 6, 10 и 11 Конвенции были коммуницированы властям Российской Федерации, остальные жалобы были объявлены неприемлемыми для рассмотрения по существу в соответствии с пунктом 3 правила 54 Регламента Европейского Суда.

4. Власти Российской Федерации не возражали против рассмотрения дела Комитетом Европейского Суда.

Факты

Обстоятельства дела

5. Первая заявительница родилась в 1989 году и жила в г. Москве. Вторая заявительница родилась в 1985 году и проживает в г. Мытищи Московской области. Третья заявительница родилась в 1994 году и проживает в г. Москве.

6. 14 декабря 2012 г. Государственная Дума, нижняя палата Федерального Собрания Российской Федерации, приняла в первом чтении законопроект, который, в частности, запрещал усыновление детей, имеющих гражданство Российской Федерации, гражданами Соединенных Штатов Америки.

7. 17 декабря 2012 г. официальное ежедневное издание "Российская газета" сообщило, что второе рассмотрение законопроекта запланировано на 19 декабря 2012 г.

8. По утверждениям первой заявительницы, она прочитала в различных социальных сетях в Интернете, что многие люди хотели провести одиночные пикеты 19 декабря 2012 г. перед Государственной Думой, чтобы выразить свое несогласие с законопроектом. Формат одиночных пикетов был выбран постольку, поскольку не было достаточного времени для соблюдения минимального установленного законом трехдневного срока для уведомления о других видах (массовых) мероприятий.

9. Все заявительницы решили провести одиночные пикеты 19 декабря 2012 г. По их словам, около 9.00 они встали с транспарантами в непосредственной близости от здания Государственной Думы на некотором расстоянии от других протестующих (см. также Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).), §§ 206-215).

10. По словам первой заявительницы, через несколько минут она была задержана сотрудниками полиции и посажена в автозак. Сотрудники полиции не высказывали каких-либо требований о прекращении мероприятия и о необходимости покинуть место его проведения. По утверждениям второй и третьей заявительниц, после своих одиночных пикетов они покинули площадь, показав свои плакаты журналистам по их просьбе. В этот момент они были задержаны сотрудниками полиции и доставлены в отдел МВД по Тверскому району г. Москвы.

11. Власти Российской Федерации утверждали, что 19 декабря 2012 г., в 10.00, все заявительницы приняли участие в групповом пикете, проведенном без предварительного уведомления властей. Первая заявительница несла плакат с надписью "Я ищу американца, который усыновит меня", вторая и третья заявительницы несли плакаты с надписью "Сироты виновны в смерти Магнитского  Не позорь себя". Заявительницы не отреагировали на законные требования сотрудников полиции прекратить участие в мероприятии и продолжили пикетирование, привлекая внимание прохожих. В 10.30 они были задержаны и доставлены в отдел МВД по Тверскому району г. Москвы с целью составления протокола о совершении административного правонарушения. В тот же день, в 13.20, заявительницы были освобождены из-под стражи.

12. В отделе полиции заявительницам были предъявлены обвинения в участии в массовом публичном мероприятии, проведенном без предварительного уведомления властей, в нарушение части 2 статьи 20.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП РФ). В протоколе о совершении административного правонарушения первой заявительницей и в протоколах, составленных в отношении всех заявительниц, указывалось, что правонарушение было совершено ими в 10.00. В протоколах также отмечалось, что они приняли участие в несогласованном массовом публичном мероприятии и отказались прекратить его по требованию сотрудников полиции.

13. 15 января 2013 г. мировой судья участка N 369 Тверского района г. Москвы признал первую заявительницу виновной в соответствии с частью 2 статьи 20.2 КоАП РФ и назначил ей наказание в виде штрафа в размере 20 000 рублей (на тот момент примерно 495 евро). Мировой судья установил, что на основании протокола о совершении административного правонарушения, рапортов сотрудников полиции и устных показаний сотрудника полиции, задержавшего первую заявительницу, было установлено, что последняя участвовала в публичном мероприятии (пикете), в котором приняли участие 50 человек и которое проводилось без предварительного уведомления властей. 14 марта 2013 года Тверской районный суд г. Москвы оставил решение мирового судьи без изменения. Первая заявительница не присутствовала на слушании по ее делу, хотя она была надлежащим образом уведомлена о нем.

14. 31 января 2013 г. в ходе двух раздельных разбирательств один и тот же мировой судья признал вторую и третью заявительниц виновными в нарушении требований части 2 статьи 20.2 КоАП РФ и назначил им наказание в виде административного штрафа в размере 20 000 рублей. Мировой судья ссылался на протоколы о совершении административных правонарушений, рапорты сотрудников полиции и устные показания сотрудника полиции, который задерживал заявительниц. 21 февраля и 21 марта 2013 года Тверской районный суд г. Москвы оставил без изменения решения мирового судьи в отношении третьей и второй заявительниц соответственно. Обе заявительницы отсутствовали на апелляционных слушаниях, хотя адвокат третьей заявительницы в них участвовал. Что касается третьей заявительницы, то апелляционный суд изучил некоторые документы и подробно допросил сотрудника полиции прежде, чем предоставить защитнику возможность провести перекрестный допрос, затем судья апелляционной инстанции задал ряд последующих вопросов. Суд апелляционной инстанции счел, что вина третьей заявительницы была доказана имевшимися в деле доказательствами, такими как протоколом о совершении административного правонарушения, протоколом доставления и показаниями свидетелей.

15. 1 и 5 июля 2013 г. Московский городской суд рассмотрел жалобы, поданные второй и третьей заявительницами в порядке надзора. Московский городской суд переквалифицировал обвинения против заявительниц как попадающие под действие части 5 статьи 20.2 КоАП РФ, а именно нарушение установленного порядка проведения публичных мероприятий. Штрафы, назначенные каждой из этих заявительниц, были снижены до 10 000 рублей (примерно 232 евро).

Нумерация подразделов приводится в соответствии с источником

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

16. Краткое изложение законодательства Российской Федерации и правоприменительной практики, касающихся норм, относящихся к проведению публичных мероприятий, ответственности за нарушения, совершенные в ходе таких мероприятий, а также административного доставления и задержания, см. в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia), §§ 216-312, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia) от 26 апреля 2016 г., жалоба N 25501/07 и четыре другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2017. N 4 (примеч. редактора).), §§ 47-84.

17. До 1 января 2013 г. привлечение к административной ответственности в соответствии со статьей 20.2 КоАП РФ должно было определяться в первой инстанции мировым судьей (часть 3 статьи 23.1 КоАП РФ, действовавшая до 1 января 2013 г.). С 1 января 2013 г. такое привлечение к административной ответственности должно определяться в первой инстанции районным судом общей юрисдикции (часть 3 статьи 23.1 КоАП РФ, действующая с 1 января 2013 г.).

18. С 6 января 2013 г. Закон г. Москвы от 4 апреля 2007 г. N 10* (* Так в тексте. Имеется в виду Закон г. Москвы "Об обеспечении условий реализации права граждан Российской Федерации на проведение в городе Москве собраний, митингов, демонстраций, шествий и пикетирований" (примеч. редактора).) предусматривает, что расстояние между одиночными пикетами должно быть не менее 50 метров. В нем также указывается, что одновременные публичные мероприятия должны рассматриваться как одиночные пикеты при условии, что они не имеют единого замысла и общей организации (статья 2.3).

Право

I. Объединение жалоб для рассмотрения в одном производстве

19. Учитывая общую фактическую и правовую основу жалоб, Европейский Суд решил объединить их для рассмотрения в одном производстве в соответствии с пунктом 1 правила 42 Регламента Европейского Суда.

II. Право Ларисы Макаровой участвовать в производстве по делу

20. Европейский Суд отмечает, что после смерти первой заявительницы в 2017 году ее мать выразила желание продолжить рассмотрение дела в Европейском Суде в связи с жалобой, поданной ее скончавшейся дочерью в 2013 году и поднимающей вопросы в соответствии со статьями 6, 10 и 11 Конвенции. Власти Российской Федерации не представили каких-либо комментариев по этому аспекту дела. Со своей стороны Европейский Суд вновь повторяет, что при разрешении этого вопроса решающим моментом является не то, могут ли указанные права переходить к наследникам, желающим продолжить производство по делу, а то, могут ли наследники или ближайшие родственники в принципе претендовать на законный интерес в ходатайстве перед Европейским Судом о рассмотрении дела на основании желания заявителя осуществить свое индивидуальное и личное право подать жалобу в данный Суд (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эргезен против Турции" (Ergezen v. Turkey) от 8 апреля 2014 г., жалоба N 73359/10, § 29, Постановление Европейского Суда по делу "Барахоев против Российской Федерации" (Barakhoyev v. Russia) от 17 января 2017 г., жалоба N 8516/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 9 (примеч. редактора).), §§ 22-23, и Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 45044/06 и пять других жалоб* (* См.: там же. 2019. N 6 (примеч. редактора).), §§ 87 и 117). Кроме того, дела, затрагивающие права человека, как правило, имеют моральный аспект, и близкие лица заявителя могут, таким образом, иметь законный интерес в обеспечении правосудия, даже после смерти заявителя (см. ibid.). Европейский Суд убежден в том, что условие наличия близкого родства было выполнено и что Лариса Макарова имеет законный интерес в продолжении рассмотрения жалобы от имени скончавшейся первой заявительницы. Европейский Суд не находит оснований сомневаться в том, что скончавшаяся первая заявительница и ее мать находились в достаточно близких отношениях. Соответственно, он считает, что Лариса Макарова имеет право продолжать разбирательство по жалобе вместо первой заявительницы. По практическим соображениям в настоящем Постановлении Татьяна Макарова по-прежнему будет называться "первая заявительница".

III. Предполагаемое нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции

21. Заявительницы жаловались на отсутствие стороны обвинения на судебных заседаниях по административному делу в отношении них. Первая заявительница также утверждала, что суды первой инстанции не были "созданы на основании закона" и, следовательно, не обладали юрисдикцией в ее деле. Заявительницы ссылались на пункт 1 статьи 6 Конвенции, который в соответствующей части гласит:

"Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое... разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона".

22. Власти Российской Федерации отметили, что КоАП РФ не предусматривает обязательного участия прокурора в каждом деле, касающемся административного правонарушения. Их доводы в этом отношении были аналогичны тем, которые были приведены ими в Постановлении Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) от 20 сентября 2016 г., жалоба N 926/08* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 10 (примеч. редактора).), §§ 46-48. Власти Российской Федерации настаивали на том, что внутригосударственные суды не принимали на себя роль государственного обвинения при рассмотрении дел заявительниц и что их решения были надлежащим образом мотивированы. Что касается дополнительной жалобы первой заявительницы, то власти Российской Федерации отметили, что мировой судья был уполномочен рассматривать ее дело в соответствии с частью 3 статьи 23.1 и частью 1 статьи 28.7 КоАП РФ.

23. Заявительницы настаивали на том, что в отсутствие стороны обвинения роль обвинителя взяли на себя судьи, ведущие судебное разбирательство. В частности, они зачитали протоколы об административных правонарушениях, которые могут рассматриваться в качестве обвинительных заключений. Таким образом, суды Российской Федерации не были "беспристрастными" по смыслу статьи 6 Конвенции. Первая заявительница также утверждала, что ее дело должно было быть рассмотрено районным судом первой инстанции, а не мировым судьей, и что ее жалоба подлежала рассмотрению Московским городским судом.

A. Приемлемость жалобы для ее рассмотрения по существу

24. Европейский Суд прежде всего подтверждает, что статья 6 Конвенции в ее уголовно-процессуальном аспекте применима к разбирательству в отношении заявительниц в рамках КоАП РФ (см. Постановление Европейского Суда по делу "Михайлова против Российской Федерации" (Mikhaylova v. Russia) от 19 ноября 2015 г., жалоба N 46998/08* (* См.: там же. N 3 (примеч. редактора).), § 69).

25. Что касается жалобы первой заявительницы на то, что суд первой инстанции не обладал юрисдикцией по ее делу, то Европейский Суд отмечает, что мировой судья участка N 369 Тверского района г. Москвы принял административное дело в отношении первой заявительницы к рассмотрению в соответствии с внутригосударственными юрисдикционными нормами. Очевидно, что с 1 января 2013 г. эти правила изменились, и дела, касающиеся, в частности, административных правонарушений в соответствии со статьей 20.2 КоАП РФ, должны рассматриваться районными судами по первой инстанции. Однако учитывая, что административное правонарушение было совершено первой заявительницей 19 декабря 2012 г., отсутствуют какие-либо основания предполагать, что новые правила уже стали применимы к ее делу. Заявительница не привела соответствующих доводов при обжаловании своего осуждения и не представила каких-либо аргументов в ответ на доводы властей Российской Федерации. Европейский Суд приходит к выводу, что имеющиеся материалы не свидетельствуют о нарушении каких-либо существенных элементов, относящихся к требованию о том, что суд должен быть "создан на основании закона". Соответственно, Европейский Суд считает, что жалоба в этой части является явно необоснованной и должна быть отклонена в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

26. Европейский Суд полагает, что жалоба, касающаяся отсутствия стороны обвинения на судебных заседаниях в ходе административного производства, не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

27. Европейский Суд ранее устанавливал, что отсутствие стороны обвинения в контексте устных слушаний, приводящих к определению административной ответственности, представляет собой серьезный недостаток, нарушающий требование объективной беспристрастности, предусмотренное пунктом 1 статьи 6 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia), §§ 69-84). Он отмечает, что существенные фактические и правовые элементы настоящего дела и упомянутого выше дела "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia) (см. ibid., §§ 59-68) аналогичны в отношении судебных разбирательств в судах первой и второй инстанций, а также административного производства в целом в отношении третьей заявительницы. Доводы сторон по настоящему делу не содержат каких-либо оснований для того, чтобы Европейский Суд отступил от своих предыдущих выводов в этом отношении.

28. Кроме того, Европейский Суд отмечает, что суд апелляционной инстанции в деле третьей заявительницы ссылался не только на показания свидетеля, которого он допрашивал, но и на протокол о совершении административного правонарушения в качестве доказательства, которому он придавал решающее значение в отношении установления ее вины и для отклонения ее жалобы по вопросам факта и права (см. для сравнения упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia), §§ 66 и 81-83, и Постановление Европейского Суда по делу "Буткевич против Российской Федерации" (Butkevich v. Russia) от 13 февраля 2018 г., жалоба N 5865/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 8 (примеч. редактора).), § 94).

29. Для сравнения: Европейский Суд отмечает, что первая и вторая заявительницы инициировали апелляционное производство, а затем отсутствовали на апелляционных слушаниях, не будучи представлены адвокатом. Европейский Суд не видит оснований считать, что заявительницам не было предоставлено эффективной возможности присутствовать на слушаниях или самостоятельно организовать юридическое представительство. Напротив, представляется, что заявительницы правомерно отказались от такой возможности (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Карелин против Российской Федерации" (Karelin v. Russia), § 76). Суды апелляционной инстанции не получили других жалоб или замечаний в ответ и не заслушали устных заявлений или свидетелей. Апелляционные процедуры ограничились рассмотрением решений судов первой инстанции путем изучения материалов дела исключительно на основе жалоб ответчиков. Оценивая вышеуказанные элементы в совокупности, Европейский Суд не может установить нарушения требования объективной беспристрастности в отношении апелляционного производства, проведенного подобным образом.

30. Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с требованием соблюдения объективной беспристрастности в части административного разбирательства в отношении третьей заявительницы и судебного разбирательства по делам первой и второй заявительниц в суде первой инстанции и отсутствие нарушения этого положения Конвенции относительно апелляционного производства в отношении первой и второй заявительниц.

VI. Предполагаемое нарушение статьи 11 Конвенции

31. Заявительницы жаловались на то, что прекращение их одиночных пикетов, их доставление в отдел внутренних дел и их осуждение за административное правонарушение представляют собой незаконное и несоразмерное вмешательство государства в осуществление их права на свободу мирных собраний.

32. С учетом характера и объема доводов заявительниц и ссылки властей Российской Федерации на Федеральный закон N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях", который частично относится к массовым мероприятиям, Европейский Суд считает целесообразным рассмотреть настоящие жалобы в соответствии со статьями 10 и 11 Конвенции (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Радомилья другие против Хорватии" (Radomilja and Others v. Croatia) от 20 марта 2018 г., жалобы NN 37685/10 и 22768/12* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 2 (примеч. редактора).), § 126), которые гласят:

"Статья 10 Конвенции

1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений...

Статья 11 Конвенции

1. Каждый имеет право на свободу мирных собраний и на свободу объединения с другими...

2. Осуществление этих прав не подлежит никаким ограничениям, кроме тех, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков и преступлений, для охраны здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц...".

A. Приемлемость жалобы для ее рассмотрения по существу

33. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он далее отмечает, что она не является неприемлемой по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

34. Заявительницы утверждали, что они участвовали в спонтанном публичном протесте против законопроекта, запрещающего усыновление детей, являющихся гражданами Российской Федерации, гражданами Соединенных Штатов Америки. Дата рассмотрения законопроекта Государственной Думой была объявлена за два дня до этого. Учитывая минимальный трехдневный срок для уведомления о запланированной акции, у заявительниц не было времени для уведомления властей о ней. В связи с этим заявительницы решили провести одиночные пикеты, которые не требуют предварительного уведомления властей согласно Федеральному закону N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Хотя протестующие, в том числе заявительницы, находились на расстоянии более 50 метров друг от друга, власти расценили их одиночные пикеты как единое публичное мероприятие. Они остановили его, задержали участников и оштрафовали их за участие в групповом "пикете", проведенном без предварительного уведомления властей. Заявительницы подчеркнули, что, даже если их действия были признаны "незаконными", они действовали мирно и не создавали беспорядков.

35. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительницы действовали незаконно, проводя массовое публичное мероприятие без согласования с властями, как это установлено внутригосударственными судами. Таким образом, разгон мероприятия был законным и оправданным. Власти Российской Федерации оспаривали довод о том, что мероприятие, проведенное заявительницами, могло быть квалифицировано как действительно спонтанное. По мнению властей Российской Федерации, "до рассмотрения законопроекта 28 января 2012 г. у заявительниц было достаточно времени для организации публичного мероприятия в соответствии с процедурой уведомления, предусмотренной Федеральным законом "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Данная процедура была введена для того, чтобы публичные мероприятия могли проходить мирно и безопасно. Поскольку заявительницы не выполнили установленные требования, они были законно оштрафованы за участие в публичном мероприятии, проведенном без предварительного уведомления властей.

2. Мнение Европейского Суда

36. Стороны согласились с тем, что прекращение публичного мероприятия заявительниц и (или) их участия в массовом публичном мероприятии, их доставление в отдел полиции и их административное осуждение представляли собой вмешательство государства в осуществление их прав на свободу мирных собраний и свободу выражения мнения. Такое вмешательство представляет собой нарушение статей 10 и 11 Конвенции, если оно не предусмотрено законом, не преследует одну или несколько законных целей в соответствии со вторым пунктом каждой указанной статьи Конвенции и не было "необходимо в демократическом обществе". Однако в настоящем деле вопросы, касающиеся соблюдения закона и существования законной цели, не могут быть отделены от вопроса о том, было ли вмешательство "необходимо в демократическом обществе". В связи с этим отсутствует необходимость рассматривать их отдельно (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Немцов против Российской Федерации" (Nemtsov v. Russia) от 31 июля 2014 г., жалоба N 1774/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2015. N 4 (примеч. редактора).), § 75).

(a) Одиночное пикетирование

37. Прежде всего Европейский Суд принял к сведению довод заявительниц о том, что они пытались провести одиночные пикеты, место (пикетируемый объект) и сроки проведения которых совпадали.

38. В этой связи Европейский Суд ссылается на выводы, которые он сделал в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), §§ 193 и 197-199, в отношении Федерального закона N 54-ФЗ "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях". Несмотря на установленное законом требование дистанции между пикетчиками и соблюдение его одновременными одиночными пикетчиками, указанный федеральный закон наделяет суды правом квалифицировать ту или иную демонстрацию постфактум как массовое мероприятие ("правило переквалификации" согласно статье 7.1.1 данного закона) и, как следствие, привлекать к ответственности физических лиц за несоблюдение процедуры предварительного уведомления, применимой к данным событиям. По мнению Европейского Суда, предполагаемые цели такого положения (например, предоставление властям возможности принимать своевременные и адекватные меры для обеспечения того, чтобы та или иная гражданская инициатива могла осуществляться правомерным образом, а также для обеспечения общественной безопасности и защиты прав участников мероприятия и иных лиц), как правило, были бы полностью достижимы посредством разумного применения требования о расстоянии без какой-либо "настоятельной общественной необходимости", связанной с осуществлением какой-либо конкретной законной цели - для применения "правила переквалификации" и для соответствующего обеспечения соблюдения процедуры предварительного уведомления властей.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "статье 7.1.1" имеется в виду "части 1.1 статьи 7"

39. Следует отметить, что до января 2013 года в г. Москве не существовало специального законодательного требования о расстоянии (см. выше § 17). В то же время Европейский Суд не находит оснований сомневаться в том, что каждая заявительница просто стояла с транспарантом на некотором, по-видимому, на пренебрежимо малом, расстоянии от других пикетчиков, насколько это было практически возможно в непосредственной близости от пикетируемого объекта, Государственной Думы, поведение каждой заявительницы было мирным и не нарушало общественный порядок. Внутригосударственные суды рассматривали эту ситуацию как единичное массовое мероприятие в форме "пикета". Однако какие-либо убедительные доводы, касающиеся общественной безопасности, предотвращения беспорядков или защиты прав других лиц, не изучались и не рассматривались при использовании этого фактического утверждения для осуждения каждой заявительницы за несоблюдение процедуры уведомления властей, а также при приписывании активной роли, по крайней мере, одной из них (см. выше §§ 12-15). Единственным надлежащим доводом является необходимость наказания заявительниц за их незаконное поведение, связанное исключительно с тем, что они не выполнили процедуру уведомления властей. В отсутствие какого-либо отягчающего обстоятельства этого фактора было недостаточно для оправдания вмешательства публичных властей в осуществление заявительницами права на свободу выражения мнения в обстоятельствах настоящего дела.

(b) "Спонтанный митинг"

40. В качестве альтернативы, если будет признано убедительно установленным, что заявительницы действительно принимали участие в "митинге" (друг с другом и (или) с иными лицами), рассматриваемое в контексте статьи 11 Конвенции, настоящее дело попадает в сферу действия вопросов, касающихся так называемых спонтанных митингов. Данный вопрос уже рассматривался Европейский Судом в упомянутом выше Постановлении по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) (§§ 443-452) и, как это часто бывает, в отношении той же самой фактической основы. Европейский Суд отмечал, в частности, что Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" не учитывает особых обстоятельств, когда немедленное реагирование на текущее событие является оправданным в форме спонтанного "митинга" по смыслу пункта 1 статьи 11 Конвенции.

41. Европейский Суд отмечает, что заявительницы хотел выразить протест против законопроекта, запрещающего усыновление детей, имеющих гражданство Российской Федерации, гражданами США. Дата парламентского рассмотрения законопроекта была объявлена за два дня до этого, что сделало невозможным соблюдение протестующими даже трехдневного срока для уведомления о проведении "пикетов" (см. выше §§ 6-8). В связи с тем, что общественность не была проинформирована достаточно заблаговременно о дате рассмотрения законопроекта парламентом, несогласные с ним лица могли либо полностью отказаться от своего права на мирные собрания, либо осуществить его вопреки административным требованиям (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia), § 453).

42. При рассмотрении дела в отношении каждой заявительницы внутригосударственные суды ограничили свою оценку установлением того факта, что каждая из них принимала участие в пикете, проведенном без предварительного уведомления властей. Внутригосударственные суды не рассматривали вопрос о том, существовали ли особые обстоятельства, требующие немедленного реагирования на актуальное событие в форме стихийного митинга, оправдывающего отступление от строгого соблюдения сроков уведомления (см. выше §§ 13 и 14). В отсутствие надлежащего судебного рассмотрения этих вопросов в рамках административных дел или в ходе отдельных разбирательств Европейский Суд не может строить предположения относительно того, раскрывали ли факты настоящего дела такие особые обстоятельства, единственным адекватным ответом на которые был спонтанный митинг. Со своей стороны власти Российской Федерации не привели убедительных доводов в пользу того, что "в демократическом обществе было необходимо" не делать исключений из соблюдения процедуры уведомления, включая требование о конкретных сроках уведомления, в тех случаях, когда соблюдение этих сроков невозможно. По мнению Европейского Суда, автоматическое и негибкое применение сроков уведомления без какого-либо учета конкретных обстоятельств настоящего дела равносильно вмешательству в осуществление прав граждан, которое не было оправдано в соответствии с пунктом 2 статьи 11 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia), §§ 473 и 475).

(c) Заключение

43. Принимая во внимание выводы, содержащиеся выше в §§ 39 и 42, Европейский Суд считает, что по делу имело место нарушение требований пункта 2 статьи 11 Конвенции, рассмотренного в свете статьи 10 Конвенции.

44. Таким образом, в отношении каждой заявительницы имело место нарушение статьи 11 Конвенции.

V. Предполагаемое нарушение статьи 5 Конвенции

45. Что касается первой заявительницы, то в своих замечаниях от 1 февраля 2018 г. К. Терехов, представитель в Европейском Суде скончавшейся первой заявительницы, также подал жалобу по статье 5 Конвенции в связи с лишением ее свободы 19 декабря 2012 г. Однако в последнее время не сообщалось о каких-либо внутригосударственных процедурах, чтобы принять их во внимание. Соответственно, эта жалоба подана несвоевременно и должна быть отклонена на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

VI. Применение статьи 41 Конвенции

46. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

A. Ущерб

47. Что касается первой заявительницы, то К. Терехов требовал присудить ей 12 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Вторая и третья заявительницы потребовали присудить им 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда. К. Терехов также требовал присудить в пользу первой заявительницы 20 000 рублей в отношении материального ущерба, представляющего собой заплаченный ею штраф.

48. Власти Российской Федерации оспорили требования о компенсации морального вреда как чрезмерные и необоснованные. Что касается требования о возмещении материального ущерба, то они утверждали, что штраф был наложен законно на первую заявительницу за совершенное ею административное правонарушение. Впоследствии в отношении скончавшейся первой заявительницы власти Российской Федерации утверждали, что ее мать, Лариса Макарова, не была жертвой предполагаемых нарушений Конвенции в контексте непередаваемых прав, и, следовательно, ей не могла быть присуждена какая-либо компенсация в отношении морального вреда.

49. Европейский Суд считает, что существует прямая причинно-следственная связь между установлением факта нарушения в соответствии со статьей 11 Конвенции и выплаченным первой заявительницей штрафом (см. схожую мотивировку в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia), § 515, и в Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 232). В связи с этим Европейский Суд присуждает первой заявительнице 286 евро в качестве возмещения материального ущерба плюс любой налог, который может быть начислен данную эту сумму.

50. Принимая во внимание характер и масштабы нарушений статей 6 и 11 Конвенции в отношении каждой заявительницы и производя его оценку на справедливой основе, Европейский Суд присуждает каждой заявительнице 9 800 евро в качестве компенсации морального вреда плюс сумму любого налога, который может быть начислен на эту сумму.

51. Вышеупомянутые суммы, относящиеся к скончавшейся первой заявительнице, должны быть выплачены Ларисе Юрьевне Макаровой (см. в том же контексте упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ксенз и другие против Российской Федерации" (Ksenz and Others v. Russia), § 117, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Барахоев против Российской Федерации" (Barakhoyev v. Russia), § 62, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Эргезен против Турции" (Ergezen v. Turkey), § 73).

B. Судебные расходы и издержки

52. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той части, в которой было доказано, что они были фактически и действительно понесены и являлись разумными по размеру.

53. Первая заявительница требовала присудить ей 4 300 евро в качестве компенсации ее юридического представительства в Европейском Суде. Власти Российской Федерации отмечали, что она не предоставила документальных доказательств, таких как договор об оказании юридических услуг с ее представителем, квитанции об оплате или счета-фактуры, подтверждающие ее юридически действительное обязательство оплатить услуги адвоката, а также доказательств того, что она действительно их оплатила. Европейский Суд соглашается с доводами властей Российской Федерации и отклоняет данное требование (см. аналогичное обоснование в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Новикова и другие против Российской Федерации" (Novikova and Others v. Russia), § 235).

54. Вторая и третья заявительницы совместно требовали присудить им 46 200 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, понесенных в ходе внутригосударственного разбирательства и в Европейском Суде, и 50 евро за почтовые расходы. Власти Российской Федерации оспорили данные суммы как чрезмерные и излишне понесенные. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении документы, вышеуказанные критерии и повторяющийся характер соответствующих вопросов, поднятых в настоящем деле, Европейский Суд считает разумным выплатить единовременную сумму в размере 5 000 евро в качестве компенсации судебных расходов и издержек, а также любые налоги, которые могут быть начислены заявительницам, подлежащую перечислению на банковский счет Н. Зборошенко.

C. Процентная ставка при просрочке платежей

55. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве и решил, что Лариса Юрьевна Макарова имеет право продолжить разбирательство по жалобе в Европейском Суде вместо Татьяны Макаровой;

2) объявил жалобы, поданные в соответствии с пунктом 1 статьи 6 Конвенции в связи с отсутствием стороны обвинения на судебных слушаниях в ходе административного производства, а также со статьей 11 Конвенции приемлемыми для рассмотрения по существу, а в остальной части - неприемлемыми;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в части объективного требования беспристрастности в ходе административного разбирательства в отношении третьей заявительницы и судебного разбирательства в суде первой инстанции в отношении первой и второй заявительниц;

4) постановил, что не было допущено нарушения пункта 1 статьи 6 Конвенции в связи с объективным требованием беспристрастности, что касается апелляционного производства в отношении первой и второй заявительниц;

5) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 11 Конвенции в отношении каждой заявительницы;

6) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны выплатить Ларисе Юрьевне Макаровой в течение трех месяцев следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты:

(i) 286 (двести восемьдесят шесть) евро плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 9 800 (девять тысяч восемьсот) евро плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(b) власти государства-ответчика обязаны выплатить второй и третьей заявительницам в течение трех месяцев следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на дату выплаты:

(i) 9 800 (девять тысяч восемьсот) евро плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, каждой из этих заявительниц в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 5 000 (пять тысяч) евро плюс любой налог, который может быть начислен на эту сумму, второй и третьей заявительницам в качестве компенсации судебных расходов и издержек, подлежащие перечислению на банковский счет их представителя Н. Зборошенко;

(c) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

7) отклонил оставшуюся часть требований заявительниц о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 26 марта 2019 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Фатош Арачи Заместитель Секретаря Секции Суда

Хелен Келлер Председатель Комитета Суда