Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 июня 2020 г. Дело "Компания "ООО Флавус" и другие (OOO Flavus and Others) против Российской Федерации" (Жалоба N 12468/15 и две другие жалобы) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Компания "ООО  Флавус" и другие (OOO Flavus and Others)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 12468/15 и две другие жалобы - см. прилагаемый список)

Постановление Суда

Страсбург, 23 июня 2020 г.

По делу "ООО "Флавус" и другие против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи,

Эрика Веннерстрёма, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобы (NN 12468/15, 23489/15 и 19074/16), поданные против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя российскими обществами с ограниченной ответственностью: ООО "Флавус" и ООО "Медиафокус" и гражданином Российской Федерации Гарри Кимовичем Каспаровым (далее - заявители) на даты, указанные в Приложении;

решение официально уведомить власти Российской Федерации (далее также - власти государства-ответчика) о жалобах;

процессуальные позиции, представленные властями государства-ответчика, а также позиции, представленные в ответ заявителями;

комментарии третьих лиц, которым Председатель Секции Суда разрешил вступить в дело;

рассмотрев дело в закрытом заседании 26 мая 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

Настоящее дело касается полного блокирования трех интернет-изданий на основании того, что некоторые их страницы содержали предположительно незаконный контент.

Факты

1. Интересы заявителей представляли адвокаты Д. Гайнутдинов и С. Кузеванова, практикующие в г. Москве и г. Воронеже соответственно.

2. Власти Российской Федерации изначально были представлены руководителем аппарата Уполномоченного Российской Федерации при Европейском Суде А.М. Федоровым, а затем Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Факты дела, представленные сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

4. Заявители являются владельцами интернет-изданий. Первому заявителю, OOO "Флавус", принадлежит новостной и экспертный сайт grani.ru, существующий с 2000 года и зарегистрированный в качестве электронного периодического издания с 2003 года. Второй заявитель, Гарри Каспаров, является учредителем сайта www.kasparov.ru, который представляет собой независимое веб-издание по социальным и политическим вопросам, а также площадку для независимых блогеров. Третьему заявителю, OOO "Медиафокус", принадлежит сетевое издание "Ежедневный журнал" на сайте ej.ru, где с 2004 года публикуются исследования и аналитические материалы политологов, экономистов и журналистов, многие из которых высказывают критику в отношении властей Российской Федерации.

5. В декабре 2013 года в Закон "Об информации" были внесены изменения, наделившие Генерального прокурора Российской Федерации полномочиями выявлять сайты, содержащие призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности или к участию в несанкционированных массовых собраниях (см. статью 15.3 ниже в § 12). Решения суда не требовалось. Генеральный прокурор мог напрямую обратиться в регуляторный орган в области телекоммуникаций, Роскомнадзор, с требованием о блокировании. Роскомнадзор, в свою очередь, должен был уведомить провайдера хостинга, обеспечивающего размещение соответствующего сайта в Интернете. После этого провайдер должен незамедлительно заблокировать доступ к странице сайта и уведомить ее владельца в течение двадцати четырех часов.

6. 13 марта 2014 г. Генеральный прокурор РФ обратился в Роскомнадзор с требованием заблокировать интернет-издания заявителей. Требование было сформулировано следующим образом:

"Проверка информации, опубликованной на страницах указанных сайтов, выявила единую тематическую тенденцию по освещению публичных мероприятий незаконного характера на территории Российской Федерации.

В частности, сайт "Ежедневный журнал" (www.ej.ru) содержит подраздел, посвященный "Болотному делу"* (* Подробную информацию о "Болотном деле" см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v Russia), жалоба N 74568/12, §§ 7-65, ECHR 2016 (извлечения) / См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), где размещаются и скапливаются статьи и публикации о протестах на территории Российской Федерации в поддержку обвиняемых по уголовным делам о массовых беспорядках на Болотной площади в г. Москве [6] мая 2012 г. Из содержания публикаций следует, что... незаконные протесты... представляют собой приемлемую и необходимую форму выражения гражданской позиции, и [такие публикации], в сущности, являются призывом к участию в таких мероприятиях.

Кроме того, на сайте www.grani.ru была обнаружена статья под названием "Участники собрания в поддержку задержанных жертв Болотной [в центре г. Москвы]". В статье описывается задержание участников несанкционированного публичного мероприятия "Стратегия 6", которое проводилось в виде публичных выступлений группы лиц на шестой день каждого месяца в поддержку обвиняемых по уголовному делу о массовых беспорядках на Болотной площади в г. Москве 6 мая 2012 г. Незаконные действия участников мероприятия характеризуются как приемлемые с целью привлечения внимания к уголовному делу и как призыв к участию в подобных акциях.

На сайте www.kasparov.ru размещена статья под названием "Имущество властей [Украины] будет национализировано в Крыму"* (* Проведение "референдума об отделении Крыма" было запланировано на 16 марта 2014 г.). В статье содержится памфлет с изображением вооруженного человека, заголовок "Красные партизаны" и текст "Крым, проснись! Оккупанты и их приспешники нагло крадут ваши деньги и портят ваши города. Не молчите! Не сдавайтесь!" Эти призывы адресованы жителям Крыма и побуждают их к совершению незаконных действий".

7. 14 марта 2014 г. Роскомнадзор заблокировал доступ к сайтам заявителей и потребовал от провайдеров хостинга удалить противоправные материалы на основании того, что они содержали "призывы к осуществлению экстремистской деятельности". В уведомлениях были указаны доменные имена соответствующих сайтов в поле для указателя страницы сайта в сети "Интернет". Копия требования Генерального прокурора о блокировании не прилагалась.

8. Заявители обжаловали меру по блокированию в судебном порядке. Они утверждали, что неизбирательное блокирование доступа ко всему сайту без указания конкретных противоправных материалов нарушало установленный порядок, поскольку лишало заявителей возможности восстановления доступа к их сайтам путем удаления противоправных материалов. Мера по неизбирательному блокированию существенно ограничила их право на распространение информации, которая не была объявлена незаконной.

9. 6 мая и 29 августа 2014 г. Таганский районный суд, а 6 августа 2014 г. Хамовнический районный суд г. Москвы оставили исковые заявления заявителей без удовлетворения. Суды постановили, что компетентное должностное лицо Генеральной прокуратуры провело оценку соответствующих сайтов и признало их незаконными. Роскомнадзор правомерно исполнил требование Генерального прокурора о блокировании, а в уведомлении регуляторного органа содержалась надлежащая информация о противоправных страницах сайта. Суды пришли к выводу о том, что мера по блокированию не оказала какого-либо влияния на права или свободы заявителей.

10. 2 сентября и 28 октября 2014 г. и 25 апреля 2015 г. Московский городской суд оставил без удовлетворения апелляционные жалобы заявителей, признав, в общих формулировках, что решения районных судов, в сущности, были верными.

11. На сайте Гарри Каспарова предположительно незаконное изображение было заменено на нейтральное с повторением требования к Роскомнадзору о восстановлении доступа к сайту. Ответа не последовало.

Соответствующее законодательство Российской Федерации

12. Статья 15.3 Закона "Об информации" (Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ* (* Так в тексте. имеется в виду Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (примеч. редактора).)) устанавливает порядок блокирования доступа к контенту, который распространяется с нарушением законодательства (перевод статьи 15.3 указанного Закона см. в Постановлении Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia) от 30 апреля 2019 г., жалобы NN 48310/16 и 59663/17* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 8 (примеч. редактора).), § 36). Часть 1 указанной статьи определяет незаконный контент как призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности и к участию в несанкционированных массовых собраниях. В случае обнаружения такого незаконного контента или в случае поступления уведомлений от органов государственной власти или от граждан Генеральный прокурор или его заместители обращаются в регуляторный орган в области телекоммуникаций, Роскомнадзор, с требованием об ограничении доступа к информационным ресурсам, распространяющим незаконный контент. Роскомнадзор обязывает провайдера интернет-услуг (далее - интернет-провайдер) заблокировать доступ к сайту, а провайдера хостинга - удалить незаконный контент. Уведомление Роскомнадзора должно содержать доменное имя сайта, сетевой адрес, указатели страниц сайта в сети "Интернет", позволяющие идентифицировать такой незаконный контент (часть 2 указанной статьи). В течение двадцати четырех часов с момента получения уведомления провайдер хостинга обязан потребовать от владельца сайта удалить незаконный контент (часть 4 указанной статьи). После того как владелец сайта уведомит Роскомнадзор об удалении контента, Роскомнадзор проверяет факт удаления материала и уведомляет интернет-провайдера о том, что доступ к сайту может быть восстановлен (часть 6 указанной статьи).

Соответствующие международные материалы

13. Декларация о свободе обмена информацией в Интернете, принятая Комитетом Министров Совета Европы 28 мая 2003 г., обращает внимание на стремление государств-членов Совета Европы соблюдать следующие принципы в области обмена информацией в Интернете:

Принцип 3: Отсутствие предварительного контроля со стороны государства

"Органы государственной власти не должны путем принятия общих мер по блокированию или фильтрации препятствовать доступу общественности к информации и иному обмену информацией в Интернете, независимо от границ. Это не исключает установления ограничений для защиты несовершеннолетних лиц, особенно в доступных им местах, таких как школы или библиотеки.

При условии соблюдения гарантий, предусмотренных пунктом 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, могут быть приняты меры, обязывающие удалять четко распознаваемый контент или блокировать доступ к нему, если компетентные национальные органы примут временное или окончательное решение о его незаконности".

14. Специальный докладчик ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и на их свободное выражение в своем докладе от 2011 года (A/HRC/17/27) выразил озабоченность чрезмерным объемом мер по блокированию:

"29. Блокирование представляет собой меры, принимаемые с целью предупреждения попадания определенного контента к конечному пользователю. К ним относятся: закрытие для пользователей доступа к конкретным сайтам, адресам интернет-протокола (IP) и доменным зонам, удаление веб-сайтов с веб-серверов, на которых они размещены, или использование технологий фильтрации, препятствующих появлению страниц, содержащих ключевые слова или другой конкретный контент...

31. Использование государствами технологий блокирования или фильтрации часто является нарушением их обязательств по гарантированию права на свободное выражение мнений, поскольку оно не соответствует критериям, указанным в главе III. Во-первых, конкретные основания для блокирования не закреплены в законодательстве, или они крайне обширно и нечетко прописаны в законах, что создает опасность произвольного и чрезмерного блокирования. Во-вторых, блокирование не направлено на выполнение целей, предусмотренных в пункте 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, а списки подлежащего блокированию контента обычно не разглашаются, что затрудняет оценку того, является ли ограничение доступа к контенту законным. В-третьих, даже в случае обоснования мер блокирования они являются излишними и несоразмерными достижению поставленной цели, поскольку они нередко бывают недостаточно целенаправленными и приводят к закрытию доступа к большему объему контента, чем тот, который считается незаконным. Наконец, контент часто блокируется без участия судебного или независимого органа или без возможности пересмотра соответствующего решения этими органами...".

15. Совместная декларация о свободе выражения мнения и Интернете, принятая 1 июня 2011 года Специальным докладчиком ООН по вопросу о свободе мнений и их выражении, Представителем Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе по вопросам свободы средств массовой информации, Специальным докладчиком Организации американских государств по вопросам свободы выражения мнения и Специальным докладчиком Африканской комиссии по правам человека и народов по вопросам свободы выражения мнения и доступа к информации, в частности, предусматривает:

1. Общие принципы

"a. Принципы свободы выражения мнений распространяются на Интернет так же, как и на все прочие средства коммуникации. Ограничения свободы выражения мнений в Интернете приемлемы только, если они соответствуют установленным международным нормам, в том числе предусмотрены законодательством и необходимы для защиты интересов, признанных в рамках международного права ("тройной тест") ...

3. Фильтрация и блокирование

"a. Принудительное блокирование целиком веб-сайтов, IP-адресов, портов, сетевых протоколов или отдельных разновидностей интернет-ресурсов (например, социальных сетей) представляет собой крайнюю меру, аналогичную запрещению газет или вещания, и может быть оправдано лишь при соответствии таких действий международным нормам, например в случаях, когда необходимо защитить детей от сексуального насилия".

16. В Замечании общего порядка N 34 к статье 19 Международного пакта о гражданских и политических правах (CCPR/C/GC/34), принятом Комитетом по правам человека ООН на 102-ом заседании (11-29 июля 2011 г.), Комитет по правам человека ООН отметил:

"42. Установление мер наказания для СМИ, издателей или журналистов исключительно за критику правительства или общественно-политической системы, которой придерживается правительство, ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве необходимого ограничения права на свободное выражение мнений.

43. Любые ограничения на работу веб-сайтов, блогов и любых других подобных систем распространения электронной и иной информации, основанных на интернет-технологиях, в том числе систем, обеспечивающих работу подобных средств коммуникации, таких как системы доступа к сети ''Интернет'' или поисковые системы, допустимы в той мере, в какой они совместимы с пунктом 3. Допустимые ограничения должны основываться главным образом на содержании конкретных материалов, общие запреты на функционирование определенных сайтов и систем несовместимы с пунктом 3. Кроме того, несовместимым с пунктом 3 является запрет на публикацию сайтами или системами распространения информации каких-либо материалов исключительно по той причине, что они могут содержать критику правительства или социально-политической системы, которой придерживается правительство".

17. В Рекомендации Комитета Министров Совета Европы государствам-членам N CM/Rec(2016)5 "О свободе в Интернете", принятой Комитетом министров Совета Европы 13 апреля 2016 г., содержится рекомендация о том, чтобы государства руководствовались специальными показателями свободы Интернета и продвигали их, участвуя в международном диалоге и в формировании международной политики в области свободы Интернета. При принятии данной рекомендации Постоянный представитель Российской Федерации указал, что в соответствии со статьей 10.2c Правил процедуры заседаний заместителей министров он оставляет за властями своего государства право выполнять данную рекомендацию или нет в той мере, в какой это относится к методологии ее реализации на внутригосударственном уровне. Пункт 2.2 показателей свободы Интернета "Свобода выражения мнений и право получать и распространять информацию" гласит:

"2.2.1. Любые меры, предпринимаемые государственными органами или частными лицами, по блокированию или ограничению доступа к интернет-платформам (общественным СМИ, социальным сетям, благам и иным веб-сайтам) или информационным и коммуникационным технологическим средствам (мгновенные сообщения и иные приложения), или любой запрос со стороны государственного органа на принятие таких мер соответствует требованиям статьи 10 Конвенции о законности и пропорциональности подобных ограничений.

2.2.2. Любые меры, предпринимаемые государственными органами или частными лицами, для блокировки, установления фильтров или изъятия интернет-контента, или любые запросы государственных органов о применении этих мер соответствуют требованиям статьи 10 Конвенции о законности и пропорциональности таких ограничений.

2.2.3. Провайдеры интернет-услуг, как правило, предоставляют трафик на равных условиях без какой-либо дискриминации на основании типа пользователя, получателя, содержания, применения, вида услуги или устройства. Меры по управлению интернет-трафиком являются прозрачными, необходимыми и пропорциональными для обеспечения важнейших общественных интересов в соответствии со статьей 10 Конвенции.

2.2.4. Интернет-пользователи и иные заинтересованные стороны имеют доступ к суду в соответствии со статьей 6 Конвенции в отношении любых действий по ограничению их доступа в Интернет или возможности получать и передавать контент или информацию.

2.2.5. Государство своевременно и надлежащим образом предоставляет обществу информацию об ограничениях на свободу получать и передавать информацию путем указания заблокированных веб-сайтов или веб-сайтов, откуда была изъята информация, включая указание правовых оснований, необходимость и обоснование таких ограничений, наличие судебного решения и права на обжалование.".

Право

I. Объединение рассмотрения жалоб в одном производстве

18. Учитывая схожесть предмета жалоб, Европейский Суд считает целесообразным объединить их рассмотрение в одном производстве.

II. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

19. Заявители жаловались на то, что решение органов власти Российской Федерации о блокировании доступа к их сайтам нарушило их права, предусмотренные статьей 10 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу... получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц...".

A. Приемлемость жалобы

20. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Власти Российской Федерации

21. Власти Российской Федерации утверждали, что призывы к массовым беспорядкам, осуществлению экстремистской деятельности или к участию в несанкционированных массовых собраниях представляли собой незаконный контент, распространение которого в Интернете следовало запретить. Суды Российской Федерации установили, что сайты заявителей содержали такие призывы, и поддерживали решение Генерального прокурора об ограничении доступа к незаконному контенту. По получении уведомления от регуляторного органа в области телекоммуникаций, Роскомнадзора, заявителям как владельцам сайтов было предъявлено правомерное требование удалить незаконный контент, но они не выполнили данное требование. Второй заявитель - владелец сайта www.kasparov.ru - уведомил Роскомнадзор об удалении противоправного контента. Однако по итогам проверки было установлено, что сайт по-прежнему содержал информацию, которая стала причиной блокирования доступа к нему. Власти Российской Федерации пришли к выводу о том, что меры, препятствующие доступу пользователей к сайтам заявителей, были необходимы и соразмерны.

(b) Заявители

22. Заявители утверждали, что их интернет-издания были направлены преимущественно на российскую аудиторию. Меры, препятствовавшие доступу пользователей в Российской Федерации к их сайтам, явились de facto запретом на деятельность средств массовой информации, хотя свидетельство о регистрации в качестве средства массовой информации, выданное сайту grani.ru, официально не было отозвано. Требования органов власти Российской Федерации к заявителям были непредсказуемы и непоследовательны. Генеральный прокурор требовал блокирования сайтов полностью ввиду призывов к участию в несанкционированных массовых собраниях. Копия требования Генерального прокурора не была предоставлена заявителям. В первоначальных уведомлениях Роскомнадзора не было указано, какой именно контент казался проблемным. В ходе последующих судебных разбирательств Роскомнадзор выдвинул довод о том, что сайты содержали призывы к участию в экстремистской деятельности. Поскольку заявителей не уведомили о конкретных материалах, содержавших запрещенную информацию, они не смогли удалить соответствующий контент и избежать мер по блокированию. Противоречивые и постоянно менявшиеся требования органов власти не позволили владельцам сайтов предвидеть, приведет ли публикация конкретной статьи к принятию меры по блокированию и заблокируют ли органы власти только данную статью или весь сайт.

23. Законодательство Российской Федерации не предлагало владельцам интернет-изданий каких-либо процессуальных гарантий, способных защитить их от произвольного вмешательства. Ни судья, ни другой независимый орган не проводили предварительную проверку меры по блокированию. Решение было принято должностными лицами Генеральной прокуратуры без какого-либо участия экспертов со стороны средств массовой информации. Законодательство не предусматривает возможности судебного пересмотра такого решения до его исполнения, равно как и оценки его необходимости и соразмерности. На практике законодательство предоставляло неограниченные пределы усмотрения Генеральной прокуратуре в вопросах блокирования, что противоречило принципу верховенства права в демократическом обществе.

24. Заявители утверждали, что истинная цель, которую преследовали органы власти Российской Федерации, блокируя доступ к их сайтам, состояла в стремлении предотвратить распространение независимых взглядов на важные социальные и политические события, а также на действия оппозиции и гражданского движения. Даже если предположить, что органы государственной власти действительно преследовали правомерную цель охраны общественного порядка, а указанные сайты действительно содержали незаконный контент, не было предпринято каких-либо попыток достичь баланса между правом заявителей на распространение информации и необходимостью поддержания общественного порядка. В течение многих лет существования сайтов заявителей на них были опубликованы десятки тысяч статей на социально-политические темы, и эти архивы в одночасье стали недоступны пользователям в Российской Федерации (заявители ссылались на позицию Европейского Суда по вопросу о важности интернет-архивов, выраженную в Постановлении Европейского Суда по делу "Компания "Таймс ньюспейперс Лтд." против Соединенного Королевства" (NN 1 и 2) (Times Newspapers Ltd. v. United Kingdom) (NN 1 and 2), жалобы NN 3002/03 и 23676/03* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), § 45, ECHR 2009). Блокирование доступа к сайтам популярных интернет-изданий, в том числе к их обширным архивам, в целях запрета нескольких статей (или одного изображения, как в случае сайта www.kasparov.ru) было явно несоразмерным. Такое блокирование оказало значительный сдерживающий эффект на журналистов и правозащитников, которые использовали интернет-издания для высказывания критических мнений в рамках общественной дискуссии о положении дел в Российской Федерации.

(c) Вступившие в дело третьи стороны

25. Специальный докладчик ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и на их свободное выражение - независимый эксперт, которому Совет по правам человека ООН поручил подготовить доклад о степени, характере и серьезности ограничений и нарушений свободы выражения мнений, утверждал, что частные лица должны иметь возможность пользоваться свободой выражения мнений в онлайн-пространстве в такой же степени, в какой они пользуются такой свободой вне сети "Интернет". Государства зачастую принимали законы о борьбе с экстремизмом, которые были настолько широкими, что наделяли органы государственной власти чрезмерной свободой действий по ограничению выражения мнений в Интернете, вопреки требованию законности. Такое законодательство отдает приоритет ограничению, а не защите свободы выражения мнений как основной обязанности государства, и не определяет с достаточной точностью ограничения на свободу выражения мнений в Интернете и основания таких ограничений. Полное блокирование сайтов редко, если вообще когда-либо, удовлетворяло критериям допустимых ограничений свободы выражения мнений, учитывая, что допустимые ограничения должны быть обусловлены контентом и не должны затрагивать сайты только потому, что они критикуют правительство или политическую систему. Наконец, Специальный докладчик подчеркнул, что цифровая цензура посредством немотивированного и чрезмерного блокирования сайтов была неприемлема и имела негативные последствия для принципа верховенства права в цифровую эпоху.

26. Глобальная кампания за свободу выражения мнений "Артикль 19", отстаивающая гарантии конфиденциальности в цифровом мире политико-правовая организация "Фонд электронных рубежей", глобальная организация гражданского общества по защите цифровых прав подверженных риску пользователей "Access Now" (Доступ сейчас), а также французская некоммерческая организация по защите свободы прессы "Репортеры без границ" подчеркнули, что стандарты международного права, применимые к мерам по борьбе с "экстремизмом" в Интернете, содержат требование об установлении прямой связи между интернет-контентом и предполагаемой угрозой насилия. Расплывчатые и слишком широкие определения "экстремизма" позволяли властям подавлять законные публичные проявления инакомыслия и устанавливать уголовную ответственность за высказывания и выражение мнений против правительства. Блокирование доступа ко всему сайту являлось крайней и несоразмерной мерой, которая не позволяла проводить различие между законным и незаконным контентом и, как таковая, не должна требоваться законом. Даже если блокирование является допустимым, законодательство должно предусматривать следующие минимальные требования: (i) блокирование должно быть санкционировано судом или независимым судебным органом, (ii) заинтересованным сторонам должна быть предоставлена возможность вступать в судебное производство, в рамках которого испрашивается решение о блокировании, (iii) все лица, которых затрагивает решение о блокировании, должны иметь право обжаловать его постфактум, и (iv) любое лицо, пытающееся получить доступ к заблокированному сайту, должно быть ознакомлено с нормативно-правовой основой вынесения решения о блокировании и с информацией о способах его обжалования. Наконец, вступившие в дело третьи стороны подчеркнули, что полное блокирование сайта без указания на конкретный незаконный контент в любом случае следует считать несоразмерным ограничением свободы выражения мнения.

27. Словацкая некоммерческая организация "Европейский институт информационного общества", специализирующаяся на законодательстве в области высоких технологий, заявила, что любая мера по блокированию, которая вышла за пределы своей цели и избыточно заблокировала законный контент, неприемлема в демократическом обществе. Органы власти были обязаны провести индивидуальную оценку того, можно ли было достичь такого же результата менее жесткими мерами. Необходимо информировать сайт, на который направлена мера, и предоставлять ему разумное количество времени для удаления противоправного контента и для дачи объяснений до принятия решения.

2. Мнение Европейского Суда

(a) Общие принципы

28. Европейский Суд напоминает, что в силу своей доступности и возможности хранить и передавать огромные объемы информации Интернет превратился в одно из основных средств, с помощью которого граждане осуществляют свое право на свободу выражения мнений и передачи информации. Интернет предоставляет важные инструменты для участия в процессах и дискуссиях, имеющих политическое значение или представляющих всеобщий интерес, повышая доступ общественности к новостям и облегчая распространение информации в целом. Статья 10 Конвенции гарантирует "каждому" свободу получать и распространять информацию и идеи. Она применяется не только к содержанию информации, но и к средствам ее распространения, поскольку любое ограничение, введенное в отношении последних, с неизбежностью представляет собой вмешательство в право на такую свободу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), жалоба N 3111/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), §§ 48-54, ECHR 2012).

(b) Наличие вмешательства

29. Заявители являлись владельцами интернет-изданий, где публиковались статьи, мнения и исследования оппозиционных политиков, журналистов и экспертов, многие из которых высказывали критику в отношении властей Российской Федерации. 14 марта 2014 г. регуляторный орган в области телекоммуникаций, Роскомнадзор, заблокировал доступ к их сайтам после того, как Генеральный прокурор признал часть контента таких сайтов незаконным. Европейский Суд напоминает, что меры по блокированию доступа к сайтам определенно оказывают влияние на доступность Интернета, и, соответственно, встает вопрос об ответственности властей государства-ответчика по статье 10 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 53). Мера, которая ограничивала доступ посетителей к контенту сайтов заявителей, представляла собой "вмешательство со стороны публичных властей" в право на свободу получения и распространения информации, поскольку статья 10 Конвенции гарантирует не только право распространять информацию, но и право общественности получать ее (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 51 и 55, и Постановление Европейского Суда по делу "Дженгиз и другие против Турции" (Cengiz and Others v. Turkey), жалобы NN 48226/10 и 14027/11* (* См.: там же. (примеч. редактора).), § 56, ECHR 2015 (извлечения)). Европейский Суд напоминает, что вмешательство нарушает статью 10 Конвенции, если оно не "предусмотрено законом", не преследует одну или несколько правомерных целей, указанных в пункте 2 статьи 10 Конвенции, и не является "необходимым в демократическом обществе" для достижения таких целей. В настоящем деле вопросы соблюдения законодательства и наличия правомерной цели не могут быть отделены от вопроса о том, было ли вмешательство "необходимым в демократическом обществе". Таким образом, Европейский Суд рассмотрит указанные вопросы в совокупности (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), § 85).

(c) "Предусмотрено законом"

30. Европейский Суд напоминает, что выражение "предусмотрено законом" не только относится к правовому основанию во внутригосударственном законодательстве, но и требует, чтобы закон был достаточно доступным и предсказуемым. Иными словами, он должен быть сформулирован с достаточной точностью, чтобы заинтересованное лицо могло предвидеть последствия того или иного действия. В вопросах, затрагивающих основные права, пределы правового усмотрения органов исполнительной власти, выраженные в форме неограниченных полномочий, будут противоречить принципу верховенства права - одному из основополагающих принципов демократического общества, закрепленному в Конвенции. Следовательно, законодательство должно предусматривать меру правовой защиты от произвольного вмешательства публичных властей в права, гарантированные Конвенцией, и с достаточной точностью указывать пределы такого усмотрения компетентных органов и порядок его осуществления (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, § 84, ECHR 2000-XI, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 57 и 59).

31. Доступ к интернет-изданиям заявителей был заблокирован в соответствии со статьей 15.3 Закона "Об информации". Указанное положение позволяло Генеральному прокурору или его заместителям требовать блокирования контента трех категорий, в том числе призывов к массовым беспорядкам или к участию в публичных мероприятиях, проводимых с нарушением установленного порядка. Однако проверка Европейским Судом требования законности не ограничивается установлением того, действовали ли органы государственной власти в соответствии с буквой внутригосударственного закона. Европейский Суд должен также установить, позволяло ли качество рассматриваемого закона регулировать заявителям свое поведение и защищало ли оно их от произвольного вмешательства.

32. Что касается настоящего дела, в требовании Генерального прокурора о блокировании упоминались призывы к участию в несанкционированных массовых собраниях, а в уведомлении Роскомнадзора - призывы к осуществлению экстремистской деятельности (см. выше §§ 6 и 7). Часть 2 статьи 15.3 указанного Закона устанавливает требования к содержанию уведомлений Роскомнадзора, в которых должен быть указан, в частности, указатель страницы сайта в сети "Интернет", позволяющий идентифицировать незаконный контент (см. выше § 12). Уведомления, которые Роскомнадзор направлял в рамках настоящего дела, не соответствовали данному требованию, поскольку в них был указан домен всего сайта, а не конкретная проблемная страница сайта (см. выше § 7). Данная ошибка не только противоречила требованию о том, чтобы информация, предоставленная Роскомнадзором, позволяла идентифицировать подлежащий удалению контент, но и лишала заявителей возможности устранить предполагаемое нарушение, удалив противоправный контент. Не указав URL-адрес страниц, которые они считали проблемными, органы власти Российской Федерации действовали произвольно, что не позволило заявителям сделать осознанный выбор между удалением или изменением конкретного контента и формулированием правового возражения в отношении требования Генерального прокурора со ссылкой на определенные страницы сайтов.

33. В той степени, в которой основания для принятия мер по блокированию были сформулированы в требовании Генерального прокурора, сайты www.ej.ru и grani.ru были привлечены к ответственности за одобрительные высказывания о протестах и публичных выступлениях в поддержку обвиняемых по "Болотному делу". Генеральный прокурор истолковал соответствующие статьи как призывы к участию в несанкционированных массовых мероприятиях. Европейский Суд ранее постановил, что понятие "публичные мероприятия, проводимые с нарушением установленного порядка", которое используется в статье 15.3 Закона "Об информации", является слишком широким и неопределенным. Оно позволяет Генеральному прокурору выносить распоряжение о блокировании за любое нарушение порядка проведения публичных мероприятий, независимо от его незначительности и отсутствия опасности, без необходимости устанавливать риск возникновения беспорядков или реальных нарушений прав других лиц (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), § 93). Европейский Суд также установил, что Генеральный прокурор ссылался на данное основание, чтобы заблокировать контент, который не содержал подобных призывов (ibid., §§ 98-101). Оба вывода применимы в обстоятельствах настоящего дела.

34. Публичные протесты, которые проводились в 2012 году на Болотной площади против предположительно сфальсифицированных президентских выборов, привели к противостоянию между протестующими и полицией, а также к возбуждению многочисленных уголовных дел в отношении протестующих (см. Постановление Европейского Суда по делу "Фрумкин против Российской Федерации" (Frumkin v. Russia) от 5 января 2016 г., жалоба N 74568/12* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 7 (примеч. редактора).), §§ 81-142, Постановление Европейского Суда по делу "Ярослав Белоусов против Российской Федерации" (Yaroslav Belousov v. Russia) от 4 октября 2016 г., жалобы NN 2653/13 и 60980/14* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2017. N 2 (примеч. редактора).), §§ 155-183, и Постановление по делу "Развозжаев против Российской Федерации и Украины и Удальцов против Российской Федерации" (Razvozzhayev v. Russia and Ukraine and Udaltsov v. Russia) от 19 ноября 2019 г., жалоба N 75734/12 и две другие жалобы* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 7 (примеч. редактора).), §§ 274-299). В течение многих лет продолжающиеся судебные процессы вызывали повышенный общественный интерес в Российской Федерации. На судебных слушаниях присутствовали представители общественности и политики, некоторые из них были необоснованно задержаны сотрудниками полиции по обвинению в участии в несанкционированном публичном мероприятии (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Навальный против Российской Федерации" (Navalnyy v. Russia) от 15 ноября 2018 г., жалоба N 29580/12 и четыре другие жалобы* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2019. N 1 (примеч. редактора).), §§ 35-42 и 125-126). Интернет-издания заявителей, www.ej.ru и grani.ru, сообщали о ходе судебного производства и о задержаниях, произведенных сотрудниками полиции, что было совместимо с их журналистской обязанностью информировать общественность по вопросам, представляющим общий интерес, и предлагать различные точки зрения, в том числе те, которые могут содержать критику официальной политики (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Сюрек и Ёздемир против Турции" (Surek and Ozdemir v. Turkey) от 8 июля 1999 г., жалобы NN 23927/94 и 24277/94, § 61). В требовании Генерального прокурора о блокировании не были указаны какие-либо части публикаций, в которых упоминаются запланированные публичные мероприятия, как санкционированные, так и несанкционированные, или которые призывают общественность участвовать в них (для сравнения см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), § 102). Выражение поддержки людям, привлеченным к суду в связи с событиями на Болотной площади, или тем, кто нашел способы выразить свою солидарность с обвиняемыми, нельзя рассматривать как призывы к участию в несанкционированных публичных мероприятиях. Напоминая о том, что выражение мнений по вопросам, представляющим общественный интерес, подлежит повышенной защите, Европейский Суд считает, что толкование Генерального прокурора не имело фактических оснований и, следовательно, было произвольным и явно необоснованным.

35. Генеральный прокурор также утверждал, что на сайте www.kasparov.ru был воспроизведен памфлет, содержащий призыв к крымчанам совершать "незаконные действия". Памфлет явно призывал крымчан не молчать и не сдаваться. В решении Генерального прокурора не указывается характер предположительно незаконных действий, элементы, из-за которых они стали незаконными, или полномочия, позволяющие прокурору Российской Федерации определять, какие действия лиц, не являющихся гражданами Российской Федерации и проживающих за пределами юрисдикции Российской Федерации, следует считать незаконными. В любом случае общий термин "незаконные действия" не подпадал ни под одну из трех категорий запрещенного контента, определенных в статье 15.3 Закона "Об информации". Таким образом, решение Генерального прокурора относительно контента сайта www.kasparov.ru не имело правового основания.

(d) Правомерная цель и "необходимость в демократическом обществе"

36. Европейский Суд выше установил, что в той мере, в которой вмешательство затрагивало контент, считавшийся незаконным в соответствии со статьей 15.3 Закона "Об информации", оно не соответствовало порядку, установленному законодательством Российской Федерации, и нарушало требование законности. Однако в той части, в которой Генеральный прокурор потребовал вынесения решения о блокировании сайтов заявителей в полном объеме, а Роскомнадзор исполнил данное решение, Европейский Суд продолжит рассмотрение в целях установления того, преследовало ли блокирование доступа к сайтам в полном объеме правомерную цель и могло ли оно считаться "необходимым в демократическом обществе".

37. Европейский Суд напоминает, что полное блокирование доступа к сайту представляет собой крайнюю меру, которую можно сравнить с запретом газеты или телевизионного канала (см. выше §§ 15 и 16). Такая мера намеренно игнорирует различие между законной и незаконной информацией, которая может быть размещена на сайте, и делает недоступными большие объемы контента, который не был признан незаконным. На практике блокирование доступа ко всему сайту приводит к расширению сферы применения решения о блокировании далеко за пределы незаконного контента, на который оно изначально было направлено (для сравнения см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 63).

38. Европейский Суд выше установил, что решение о незаконном характере контента сайтов было принято в настоящем деле на сомнительных основаниях или совершенно произвольно. Однако даже при наличии исключительных обстоятельств, оправдывающих блокирование незаконного контента, мера по блокированию доступа ко всему сайту должна быть оправдана сама по себе, отдельно от обоснования первоначального решения о блокировании незаконного контента, и со ссылкой на критерии, выработанные и применяемые Европейским Судом в соответствии со статьей 10 Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 66, и упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), § 94). Блокирование доступа к законному контенту не может быть автоматическим следствием другой, более ограниченной меры по блокированию в той манере, в которой статья 15.3 Закона "Об информации" позволяет органам государственной власти распространять решение об ограниченном блокировании на весь сайт. Любое неизбирательное блокирование, которое затрагивает законный контент или сайты в качестве побочного эффекта меры, направленной на незаконный контент или сайты, равносильно произвольному вмешательству в права владельцев таких сайтов. Власти Российской Федерации не представили каких-либо оснований для полного блокирования. Они не пояснили, какую правомерную цель пытались достичь органы власти Российской Федерации или какую насущную общественную необходимость они пытались удовлетворить, заблокировав доступ к интернет-изданиям заявителей. Утверждение заявителей о том, что истинной целью властей Российской Федерации было воспрепятствование доступа к оппозиционным интернет-изданиям, вызывает серьезную озабоченность. Комитет ООН по правам человека и Специальные докладчики подчеркивали, что распространение мер по блокированию на интернет-издания или сайты, поскольку они критикуют правительство или политическую систему, не может считаться необходимым ограничением свободы выражения мнения (см. выше §§ 16 и 25). Ввиду отсутствия каких-либо оснований для решений о полном блокировании сайтов заявителей Европейский Суд считает, что они не преследовали правомерную цель.

(e) Гарантии против злоупотреблений

39. Обращаясь к вопросу о гарантиях, которые внутригосударственное законодательство должно предоставлять для защиты частных лиц от чрезмерных и произвольных последствий мер по блокированию, Европейский Суд напоминает, что меры по блокированию, принятые до вынесения судебного решения о незаконности опубликованного контента, равносильны предварительному ограничению публикации. Риски, связанные с предварительными ограничениями, требуют самого тщательного изучения со стороны Европейского Суда и оправданы только в исключительных обстоятельствах. Это особенно характерно для дел, касающихся прессы, поскольку новостная информация является "скоропортящимся товаром", и задержка с публикацией, даже на короткий период времени, может лишить ее какой-либо ценности и интереса (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ассоциация "Экин" против Франции" (Association Ekin v. France) жалоба N 39288/98, § 56, ECHR 2001-VIII, Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Кумпэнэ и Мазэре против Румынии" (Cumpana and Mazare v. Romania) жалоба N 33348/96, § 118, ECHR 2004-XI, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 47, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), §§ 90-91). В случае предварительных ограничений функционирования интернет-изданий, как это имело место в настоящем деле, должна существовать нормативно-правовая база, обеспечивающая надежный контроль в отношении объема запретов и наличие эффективных процедур судебной проверки на соответствие Конвенции (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 64, упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), § 92).

40. По мнению Европейского Суда, законодательство Российской Федерации не предоставило владельцам интернет-изданий, таким как заявители, какие-либо процессуальные гарантии, способные защитить их от произвольного вмешательства, в соответствии со статьей 15.3 Закона "Об информации". Данная статья не требовала какой-либо формы участия владельцев сайтов в производствах по делам о блокировании. Как первоначальное решение Генерального прокурора, так и распоряжение Роскомнадзора о его исполнении были приняты без предварительного уведомления сторон, права и интересы которых могли быть затронуты. Законодательство не требовало от органов государственной власти проводить оценку воздействия мер по блокированию до их применения или обосновывать срочность их немедленного применения без предоставления заинтересованным сторонам возможности удалить незаконный контент или обратиться в суд. Меры по блокированию не были санкционированы судом или другим независимым судебным органом, который служил бы площадкой, где заинтересованные стороны могли бы быть заслушаны.

41. Европейский Суд также отмечает, что Закон "Об информации" не требовал от органов государственной власти обоснования необходимости и соразмерности вмешательства в свободу выражения мнений в Интернете или рассмотрения вопроса о том, можно ли было достичь того же результата с помощью менее жестких мер. Они также не были обязаны удостоверяться в том, что мера по блокированию затрагивала исключительно незаконный контент и не имела произвольных или чрезмерных последствий, в том числе тех, которые являлись результатом блокирования доступа ко всему сайту.

42. Что касается требования прозрачности, Закон "Об информации" не предусматривает информирования владельцев затронутых сайтов о требовании о блокировании в соответствии со статьей 15.3 указанного Закона. В настоящем деле заявители получили информацию об основаниях требования о блокировании только после того, как доступ к их сайтам был заблокирован и они обратились в суд (см. выше § 7).

43. Наконец, что касается производства, инициированного заявителями в целях обжалования мер по блокированию, Европейский Суд ранее установил, что широта дискреции исполнительной власти в соответствии со статьей 15.3 Закона "Об информации" такова, что, по-видимому, трудно, если не невозможно оспорить меру по блокированию в рамках судебной проверки (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Каблис против Российской Федерации" (Kablis v. Russia), § 96). Отсутствуют какие-либо указания на то, что судьи, рассматривавшие их жалобы, пытались взвесить различные затронутые интересы, в частности, оценить необходимость полного блокирования доступа к сайтам полностью. По мнению Европейского Суда, данный недостаток явился следствием неприменения внутригосударственными судами Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21* (* Имеется в виду Постановление Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" (примеч. редактора).), которое обязывало их учитывать критерии, установленные Конвенцией в истолковании Европейского Суда (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 217). При принятии решений суды ограничили свою проверку установлением того, что Генеральный прокурор и Роскомнадзор осуществляли свои дискреционные полномочия, предоставленные им законодательством (см. выше §§ 9 и 10). Однако, по мнению Европейского Суда, проверка соблюдения Конвенции должна была принять во внимание, среди прочих элементов, тот факт, что такая мера, делая недоступными большие объемы информации, существенно ограничивала права пользователей Интернета и имела значительный побочный эффект (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 66).

(f) Вывод

44. Принимая во внимание приведенный выше анализ, Европейский Суд приходит к выводу о том, что вмешательство, возникшее в результате применения процедуры согласно статье 15.3 Закона "Об информации", имело чрезмерные и произвольные последствия, и что законодательство Российской Федерации не предоставило заявителям защиту от злоупотреблений, на которую они имели право в соответствии с принципом верховенства права в демократическом обществе. В той части, в которой меры по блокированию затрагивали интернет-издания в целом за пределами контента, который был сочтен незаконным изначально, вмешательство не было обосновано в соответствии с пунктом 2 статьи 10 Конвенции. Оно не преследовало правомерную цель и не было необходимо в демократическом обществе.

45. Таким образом, имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции

46. По мнению Европейского Суда, вопрос о наличии у заявителей эффективного внутригосударственного средства правовой защиты в связи с их жалобами на блокирование доступа к их сайтам следует рассмотреть по статье 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы

47. Европейский Суд отмечает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

48. Власти Российской Федерации утверждали, что заявители имели в своем распоряжении эффективные внутригосударственные средства правовой защиты, такие как кассационное обжалование, но не воспользовались ими.

49. Заявители утверждали, что законодательство Российской Федерации не требовало от Генерального прокурора оценивать влияние его требований о блокировании на права заинтересованных сторон. Ни владельцы сайтов, ни суд не принимали участия в какой-либо стадии процедуры блокирования, и оценка различных затронутых интересов или рисков блокирования доступа к законному контенту не проводилась. При рассмотрении меры по блокированию ex post facto суды Российской Федерации ограничили свой контроль проверкой того, соблюдал ли Роскомнадзор формальную процедуру принятия распоряжений о блокировании. Они не оценили необходимость полного блокирования сайтов заявителей и не определили конкретные страницы сайтов, которые могли содержать незаконный контент. Они также не провели оценку соразмерности мер по блокированию.

50. Европейский институт информационного общества в качестве вступившей в дело третьей стороны утверждал, что заинтересованным сторонам должны быть доступны средства правовой защиты как ex ante* (* Ex ante (лат.) - предварительно, до наступления события (примеч. переводчика).), так и ex post* (* Ex post (лат.) - по факту, после наступления события (примеч. переводчика).). Средства правовой защиты ex ante должны включать в себя предварительное уведомление владельцев затронутых сайтов. Средства правовой защиты ex post должны гарантировать, что в случае исполнения решения о блокировании имеются эффективные механизмы ограничения его пределов или его обжалования ввиду новых обстоятельств.

51. Прежде всего Европейский Суд отмечает, что на соответствующий момент времени кассационная жалоба не считалась эффективным средством правовой защиты (см. Постановление Европейского Суда по делу "Беркович и другие против Российской Федерации" (Berkovich and Others v. Russia) от 27 марта 2018 г., жалоба N 5871/07 и девять других жалоб* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 9 (примеч. редактора).), § 69, с дальнейшими ссылками).

52. Европейский Суд также отмечает, что жалоба в соответствии со статьей 13 Конвенции вытекает из тех же фактов, которые он уже оценил в рамках рассмотрения жалобы по статье 10 Конвенции. Тем не менее имеется различие в характере интересов, защищаемых статьей 13 Конвенции, и интересов, защищаемых статьей 10 Конвенции: первая содержит процессуальную гарантию, а именно "право на эффективное средство правовой защиты", тогда как процессуальный аспект, присущий последней, является вспомогательным по отношению к более широкой цели обеспечения уважения материального права на свободу выражения мнений (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Иатридис против Греции" (Iatridis v. Greece), жалоба N 31107/96, § 65, ECHR 1999-II). Принимая во внимание различные цели гарантий, предоставляемых двумя статьями, Европейский Суд считает целесообразным в настоящем деле рассмотреть одну и ту же совокупность фактов в соответствии с обоими положениями.

53. Европейский Суд отмечает, что заявители подали обоснованный иск о нарушении их права на свободу выражения мнений. Соответственно, согласно требованию статьи 13 Конвенции, они должны были иметь в своем распоряжении внутригосударственное средство правовой защиты, которое было бы "эффективным" как на практике, так и по закону в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его пресечения либо обеспечения надлежащего возмещения за любое нарушение, которое уже имело место.

54. Хотя заявители имели возможность обратиться в суд в целях проверки мер по блокированию и их последствий для функционирования их интернет-изданий, суды Российской Федерации не рассмотрели их жалобы по существу. Они не рассмотрели вопросы о невыполнении органами государственной власти правового требования об идентификации проблемных страниц сайта и о необходимости и соразмерности мер по блокированию или их чрезмерного масштаба. Соответственно, Европейский Суд полагает, что средство правовой защиты, предусмотренное законодательством Российской Федерации, не было эффективным в обстоятельствах дела заявителей (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эльвира Дмитриева против Российской Федерации" (Elvira Dmitriyeva v. Russia) от 30 апреля 2019 г., жалобы NN 60921/17 и 7202/18* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 1 (примеч. редактора).), § 64).

55. Таким образом, имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

56. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Европейский Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Европейский Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

57. Первый и второй заявители требовали по 20 000 евро каждый, а третий заявитель требовал 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Они утверждали, что число посетителей сайта grani.ru в месяц резко сократилось с 1,6 миллионов до менее чем 0,3 миллиона человек, что категории их сайтов в новостных рейтингах были понижены и что ссылки на архивные публикации были удалены. Третий заявитель также требовал выплаты 1 000 евро в качестве компенсации судебных издержек и расходов.

58. Власти Российской Федерации утверждали, что требования о выплате компенсации морального вреда являются необоснованными и чрезмерными. Третий заявитель не представил доказательства оплаты юридических услуг.

59. Европейский Суд присуждает заявителям по 10 000 евро каждому в качестве компенсации морального вреда, а третьему заявителю - также сумму, требуемую в качестве компенсации судебных издержек и расходов, а также любые налоги, которые могут быть начислены на указанные суммы.

60. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) решил объединить рассмотрение жалоб в одном производстве;

2) объявил жалобы приемлемыми для рассмотрения по существу;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

4) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции;

5) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты:

(i) 10 000 (десять тысяч) евро каждому заявителю, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 1 000 (одну тысячу) евро третьему заявителю, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные выше суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на английском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 июня 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда