Постановление Европейского Суда по правам человека от 9 июня 2020 г. Дело "Арсимиков и Арсемиков (Arsimikov and Arsemikov) против Российской Федерации" (Жалоба N 41890/12) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Арсимиков и Арсемиков (Arsimikov and Arsemikov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 41890/12)

Постановление Суда

Страсбург, 9 июня 2020 г.

По делу "Арсимиков и Арсемиков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи,

Эрика Веннерстрёма, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание

жалобу N 41890/12, поданную против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) двумя гражданами Российской Федерации, Майрбеком Имрановичем Арсимиковым (далее - первый заявитель) и Русланом Имрановичем Арсемиковым (далее - второй заявитель), 6 июня 2012 г.,

комментарии сторон;

отмечая, что 16 января 2019 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации,

рассмотрев дело в закрытом заседании 19 мая 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

Настоящее дело касается сноса недвижимого имущества, принадлежавшего двум заявителям. Заявители утверждали, что местные власти фактически лишили их домов, зданий и земельных участков.

Обстоятельства дела

1. Заявители являются братьями. Они родились в 1969 и 1965 годах соответственно и проживают в г. Грозном (Чеченская Республика). Первому заявителю было разрешено представлять себя лично, а также представлять интересы второго заявителя.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. В 1994 году заявители приобрели на основании нотариально заверенного документа два индивидуальных жилых дома на одной улице в г. Грозном. Первый заявитель приобрел дом N 10 по улице Старосунженской, а второй заявитель - дом N 12 (согласно различным документам, представленным в материалах дела, эта улица также называлась улицей Кирова, Центороевской или Шаройской). Заявители утверждали, что помимо самих домов они также приобрели право собственности на соответствующие земельные участки.

4. На расстоянии около одного километра от улицы Старосунженской в настоящее время находится спортивный комплекс Ахмат-Арена, который открылся весной 2011 года.

5. В неуказанные в материалах дела даты, но до 2004 года дома заявителей были повреждены во время военных операций, проводившихся в ходе антитеррористических кампаний в Чеченской Республике.

6. После принятия Постановления Правительства Российской Федерации от 4 июля 2003 г. N 404 о порядке осуществления компенсационных выплат за утраченное жилье* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Правительства Российской Федерации от 4 июля 2003 г. N 404 "О порядке осуществления компенсационных выплат за утраченное жилье и имущество пострадавшим в результате разрешения кризиса в Чеченской Республике гражданам, постоянно проживающим на ее территории" (примеч. редактора).) (см. ниже §§ 39-40) заявители обратились в административную комиссию, созданную для этих целей, и получили компенсационные выплаты (см. ниже подробную информацию в отношении каждого заявителя).

I. Обстоятельства, касающиеся первого заявителя

А. Имущество первого заявителя и получение им компенсационной выплаты

7. 6 мая 2004 г. первый заявитель обратился с требованием о выплате компенсации в связи с утратой жилья на основании Постановления Правительства Российской Федерации от 4 июля 2003 г. (см. ниже § 39). 10 августа административная комиссия удовлетворила его требование, и через короткий срок первому заявителю была выплачена компенсация. Он утверждал, что использовал полученные суммы для восстановления своего дома.

8. Первый заявитель предоставил справку и технический паспорт, выданные в июле 2006 года Бюро технической инвентаризации (далее - БТИ), органом, уполномоченным в соответствующий период в сфере вещных и жилищных прав. Из данных документов следует, что в это время, с одной стороны, стоимость дома составляла 469 198 рублей (примерно 13 760 евро) и что, с другой стороны, в связи с полным разрушением одного этажа, дом был разрушен на 53%, а гараж и пристройка, возведенные на том же участке, были разрушены на 60%.

9. Первый заявитель утверждал, что до второй антитеррористической кампании в Чеченской Республике (в 1999 году) он использовал гараж и пристройку как станцию техобслуживания. Он предоставил Европейскому Суду видеозапись без даты, на которой видны частично разрушенный кирпичный дом, а также другое здание с вывеской "Автомойка СТО", которое выглядит заброшенным.

В. Признание дома первого заявителя аварийным жильем и предоставление ему взамен другого жилья

10. 4 июня 2010 г. междисциплинарная комиссия мэрии г. Грозного составила акт о признании дома первого заявителя аварийным жильем, подлежавшим сносу.

11. 1 апреля 2011 г. жилищная комиссия Мэрии г. Грозного приняла решение предоставить первому заявителю на условиях социального найма, договор о заключении которого первый заявитель подписал в тот же день, квартиру в многоквартирном доме на другом конце города взамен дома, подлежавшего сносу.

12. 23 ноября 2011 г. первый заявитель направил прокурору Чеченской Республики жалобу в отношении квартиры, предоставленной ему властями. Он утверждал, что в квартире не было ни газа, ни электричества, ни канализации, ни межкомнатных дверей, ни напольного покрытия и что при таких условиях проживание в ней было невозможно.

13. 29 марта 2012 г. Ленинский районный суд г. Грозный, рассмотрев заявление прокурора, поданное в интересах первого заявителя, признал квартиру находящейся в антисанитарном состоянии и непригодной для проживания и прекратил договор социального найма. В неуказанную в материалах дела дату это решение суда вступило в законную силу.

С. Жалобы первого заявителя и гражданское разбирательство

14. По утверждениям первого заявителя:

i) 3 марта 2011 г. ему позвонил К., муниципальный служащий, который уведомил его о предстоящем сносе принадлежавших первому заявителю зданий с целью строительства спортивного комплекса и просил первого заявителя переехать в течение двух дней;

ii) 12 марта 2011 г. у первого заявителя состоялся личный неформальный разговор с мэром г. Грозного, который предложил ему безоговорочно принять возмещение, которое предложит ему мэрия, и уточнил, что властям был нужен его земельный участок, в частности, чтобы построить спортивный комплекс;

iii) 14 и 16 марта 2011 г. была прекращена подача электричества, воды и газа в его дом;

iv) 22 марта 2011 г. муниципальные служащие Д. и M. пришли к заявителю домой и настаивали на том, чтобы он согласился принять 2 300 000 рублей в качестве возмещения за снос его недвижимого имущества и изъятие его земельного участка;

v) 31 марта 2011 г. недвижимое имущество заявителя было снесено.

15. 12 октября 2011 г. первый заявитель подал в суд иск против мэрии г. Грозного. Он утверждал, что властями не была соблюдена процедура изъятия собственности и что они уничтожили его имущество и изъяли у него земельный участок при отсутствии у них какого-либо разрешения на это. Он утверждал, что дом, которого он был лишен, не был ветхим, но, напротив, квартира, которую он получил взамен (см. выше § 11), была непригодна для проживания и не могла являться действительной компенсацией. Первый заявитель просил суд признать изъятие, с которым он столкнулся, незаконным и предписать властям выплатить ему компенсацию материального ущерба и морального вреда.

16. Представитель мэрии ответил, что она "не изымала у истца его земельный участок и была непричастна к причинению материального ущерба".

17. 10 мая 2012 г. Ленинский районный суд г. Грозный оставил иск первого заявителя без удовлетворения на основании того, что истец не представил конкретных доказательств, однозначно подтверждавших, что мэрия г. Грозного была причастна к соответствующим событиям.

18. Первый заявитель обжаловал данное решение в Верховный суд Чеченской Республики. 17 июля 2012 г. его жалоба была оставлена без удовлетворения. Верховный суд Чеченской Республики согласился с выводами суда первой инстанции и подчеркнул, что муниципальные органы власти не предпринимали каких-либо мер по изъятию имущества у первого заявителя и что органы следствия не могли установить лиц, причастных к сносу (см. ниже § 23).

19. 20 октября 2015 г. Полномочный представитель Президента Российской Федерации в Северо-Кавказском федеральном округе направил заявителю письменный ответ на его различные жалобы. Он отметил, что, как следовало из документов, представленных мэрией г. Грозного, дом был снесен, с одной стороны, как аварийный и, с другой стороны, в рамках мероприятий по реконструкции города и что строительство гостиницы и спортивных сооружений, которое проводилось в этом месте, соответствовало градостроительному плану.

D. Меры, принятые первым заявителем для того, чтобы добиться возбуждения уголовного дела

20. 26 мая 2011 г. первый заявитель подал заявление о возбуждении уголовного дела в отношении муниципальных служащих, в котором снова изложил свои жалобы (см. выше § 14) и требовал правосудия.

21. В ходе доследственных проверок органы следствия получили письменные показания Гав., С. и П., которые сообщили, что в марте-апреле 2011 года муниципальные власти г. Грозного произвели снос их домов, расположенных на улицах Старосунженской и Шейха Мансура, силами бригад, использовавших специальную технику и находившихся в сопровождении вооруженной охраны. Кроме того, следователь допросил Ас., С. и П. Последние пояснили, что улица Старосунженская, которая находилась рядом с тем местом, где в то время располагалась строительная площадка стадиона Ахмат-Арена, была объектом реконструкции и должна была быть расширена, в связи с чем индивидуальные дома, находившиеся по обеим сторонам этой улицы, подлежали снесу.

22. Наконец, следователь допросил муниципального служащего Д., который был у заявителя 22 марта 2011 г. (см. выше § 14(iv)). Он сообщил, что дом первого заявителя попадал под реконструкцию.

23. В период с 25 июля 2011 г. по 16 октября 2017 г. были вынесены 11 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела. За исключением последнего, все они были отменены заместителем прокурора Чеченской Республики. В одном из постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, вынесенном в 2015 году, заместитель прокурора отметил, что "служащие мэрии г. Грозного сыграли роль в уничтожении недвижимого имущества" первого заявителя.

24. В последнем постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела (от 16 октября 2017 г.) следователь отметил, что ему не удалось найти бывших муниципальных служащих, чтобы допросить их. Он решил, что в отношении первого заявителя не было совершено какого-либо преступления, так как последний сначала согласился принять квартиру взамен своего дома, а затем изменил свое решение, поскольку квартира ему не подходила. Следователь пришел к выводу, что отношения между первым заявителем и муниципальными служащими были гражданско-правовыми.

II. Обстоятельства, касающиеся второго заявителя

А. Имущество второго заявителя и получение им единовременной компенсационной выплаты

25. В соответствии со справкой БТИ в 2006 году дом второго заявителя был поврежден на 69% и стоял без крыши.

26. Заявители предоставили Европейскому Суду видеозапись, на которой виден кирпичный дом, частично разрушенный и без крыши, между стен которого видна растительность. Они утверждали, что это был дом второго заявителя, а видеозапись была сделана в 2005 году.

27. 23 марта 2004 г. второй заявитель обратился с требованием о предоставлении ему компенсационной выплаты в связи с утратой жилья (см. ниже § 39). 20 ноября 2008 г. административная комиссия приняла решение о выплате заявителю соответствующей компенсационной выплаты.

В. Предполагаемый снос дома второго заявителя и связанное с этим гражданское разбирательство

28. Заявители утверждали, что 10 ноября 2008 г. муниципальные органы власти снесли дом второго заявителя и завладели его земельным участком.

29. 12 ноября 2008 г. второй заявитель направил в прокуратуру Ленинского района г. Грозного письмо, в котором он утверждал, что его дом, частично разрушенный в ходе второй антитеррористической кампании в Чеченской Республике, можно было восстановить, и жаловался на то, что вместо этого дом был полностью снесен 10 ноября. Он просил прокурора защитить его права. По-видимому, это письмо осталось без ответа.

30. 2 февраля 2012 г. второй заявитель подал в суд иск против мэрии г. Грозного. Утверждая, что муниципальные органы власти снесли его дом и завладели его земельным участком, он просил суд признать незаконным фактическое изъятие, жертвой которого второй заявитель, по его мнению, стал, а также возместить ему материальный ущерб и компенсировать моральный вред.

31. Как и в деле первого заявителя, представитель мэрии ответил, что последняя "не изымала у истца его земельный участок и была непричастна к причинению материального ущерба".

32. В судебном заседании Ленинского районного суда был заслушан свидетель Ш., который рассказал, что осенью 2008 года он слышал, как местные жители говорили о том, что дом второго заявителя был снесен силами бригад в сопровождении охраны от мэрии г. Грозного.

33. 14 мая 2012 г. Ленинский районный суд г. Грозного вынес решение об отказе в удовлетворении иска второго заявителя. Его мотивировка была аналогична мотивировке решения от 10 мая по делу первого заявителя (см. выше § 17). Ленинский районный суд г. Грозного также отметил, что показания свидетеля Ш. были лишь неясными предположениями, недостаточными для того, чтобы доказать причастность муниципальных органов властей к оспариваемым действиям.

7 августа 2012 г. Верховный суд Чеченской Республики оставил данное решение в силе.

Соответствующие законодательство Российской Федерации и судебная практика

I. Законодательство Российской Федерации, касающееся признания жилья аварийным, изъятия, предоставления другого жилого помещения и приватизации

34. В соответствии с частью 4 статьи 15 Жилищного кодекса Российской Федерации (далее - ЖК РФ) жилое помещение может быть признано непригодным для проживания, многоквартирный дом может быть признан аварийным и подлежащим сносу или реконструкции по основаниям и в порядке, которые установлены Правительством Российской Федерации. На основании данного положения 28 июня 2006 г. Правительством Российской Федерации было принято Постановление N 47 о процедуре признания жилого помещения непригодным для проживания, аварийным и подлежащим сносу или реконструкции* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Правительства Российской Федерации от 28 июня 2006 г. N 47 "Об утверждении Положения о признании помещения жилым помещением, жилого помещения непригодным для проживания, многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции, садового дома жилым домом и жилого дома садовым домом" (примеч. редактора).).

35. В соответствии с частью 10 статьи 32 ЖК РФ признание в установленном Правительством Российской Федерации порядке многоквартирного дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции является основанием для предъявления органом, принявшим решение о признании такого дома аварийным и подлежащим сносу или реконструкции, к собственникам помещений в указанном доме требования о его сносе или реконструкции в разумный срок. В случае, если данные собственники в установленный срок не осуществили снос или реконструкцию указанного дома, земельный участок, на котором расположен дом, подлежит изъятию для муниципальных нужд и, соответственно, подлежит изъятию каждое жилое помещение в этом доме. В силу части 8 статьи 15 ЖК РФ по соглашению с собственником жилого помещения ему может быть предоставлено взамен изымаемого жилого помещения другое жилое помещение с зачетом его стоимости при определении размера возмещения за изымаемое жилое помещение.

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Вместо "части 8 статьи 15 ЖК РФ" имеется в виду "части 8 статьи 32 ЖК РФ"

36. В Постановлении от 9 июня 2009 г. N 14* (* Так в тексте. По-видимому, имеется в виду Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. N 14 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации" (примеч. редактора).) Пленум Верховного Суда Российской Федерации указал по поводу применения статьи 32 ЖК РФ, что в том случае, если собственники жилых помещений не осуществили снос, власти должны принять решение об их изъятии для муниципальных нужд (которые заключаются в том, чтобы на территории муниципального образования не было жилого дома, не позволяющего обеспечить безопасность жизни и здоровья граждан).

37. Другие требования статьи 32 ЖК РФ, а также положения Гражданского кодекса Российской Федерации, касающиеся оснований для изъятия и соответствующей процедуры, изложены в Решении Европейского Суда по делу "Сигуновы против Российской Федерации" (Sigunovy v. Russia) от 14 марта 2019 г., жалоба N 18836/11* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 5 (примеч. редактора).), §§ 29-32).

38. В соответствии с Федеральным законом от 4 июля 1991 г. N 1541-1 "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" граждане Российской Федерации, имеющие право пользования жилыми помещениями государственного или муниципального жилищного фонда на условиях социального найма, вправе бесплатно приобрести их в собственность.

II. Законодательство Российской Федерации, касающееся предоставления компенсационной выплаты жителям Чеченской Республики в связи с утратой ими жилья в ходе ведения боевых действий в регионе

39. В соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2003 г. N 404 размер компенсационной выплаты за утраченное жилье составляет 300 000 рублей, а размер компенсационной выплаты за утраченное имущество - 50 000 рублей. Под утраченным жильем понимается жилье, не подлежащее восстановлению, то есть разрушенное более, чем на 70%.

40. Иные соответствующие положения, касающиеся компенсационных выплат, изложены в Постановлении Европейского Суда по делу "Аржиева и Цадаев против Российской Федерации" (Arzhiyeva and Tsadayev v. Russia) от 13 ноября 2018 г., жалобы NN 66590/10 и 3773/11* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2020. N 2 (примеч. редактора).), §§ 23-28).

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

41. Заявители жаловались на предполагаемое нарушение их права на уважение собственности. Они утверждали, что в 2011 и 2008 годах соответственно власти снесли принадлежащее им недвижимое имущество и завладели их земельными участками в процессе реконструкции, проводимой в г. Грозном. Они ссылались на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая в соответствующей части гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права...".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Доводы сторон

42. Власти Российской Федерации отметили, что заявители получили компенсационные выплаты за утраченное жилье. Они утверждали, что первый заявитель не восстановил свой дом и что, несмотря на это, он получил в дополнение к компенсационной выплате квартиру взамен своего дома, признанного аварийным в 2010 году. Власти Российской Федерации пришли к выводу, что заявителям не был причинен значительный ущерб по смыслу подпункта "b" пункта 3 статьи 35 Конвенции.

43. Заявители настаивали на своих жалобах. Первый заявитель утверждал, что он использовал средства, полученные в качестве компенсационной выплаты, чтобы восстановить свой дом, до того, как муниципальные органы власти снесли его. Второй заявитель утверждал, что в ходе боевых действий его дому был причинен лишь минимальный ущерб и что дом мог быть восстановлен, но несмотря на это муниципальные органы власти снесли его в 2008 году.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Предварительный довод властей Российской Федерации о неприемлемости жалобы для рассмотрения по существу

44. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителям не был причинен "значительный ущерб", поскольку они получили компенсационные выплаты. В этом отношении Европейский Суд отмечает следующее. Данная компенсация была выплачена в целях возмещения ущерба, причиненного разрушением жилья в ходе боевых действий в Чеченской Республике до 2004 года. Заявители, со своей стороны, жаловались на то, что муниципальные органы власти снесли их дома и завладели их земельными участками в 2008 и 2011 годах. Таким образом, Европейский Суд отклоняет предварительный довод властей Российской Федерации в данной части. Однако Европейский Суд примет во внимание факт выплаты компенсации при анализе других аспектов приемлемости жалоб для рассмотрения по существу.

45. Что касается довода властей Российской Федерации о том, что первый заявитель получил другую квартиру, Европейский Суд полагает, что это обстоятельство неразрывно связано с существом жалоб. В связи с этим он решает объединить рассмотрение дела по существу и предварительный довод о неприемлемости жалобы.

(b) Иные аспекты приемлемости жалобы для рассмотрения по существу

(i) Общие принципы, касающиеся "собственности", по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

46. Европейский Суд напоминает, что заявитель может жаловаться на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции только в той мере, в какой оспариваемые им меры касаются его "собственности" по смыслу данной статьи. Таким образом, лицо, которое жалуется на нарушение своих прав, гарантированных статьей 1 Протокола N 1 к Конвенции, прежде всего должно доказать, что оно обладает такими правами (см., например, Решение Европейского Суда по делу "Стивенс против Кипра, Турции и ООН" (Stephens v. Cyprus, Turkey and the United Nations) от 11 декабря 2008 г., жалоба N 45267/06, и Постановление Европейского Суда по делу "Новиков против Российской Федерации" (Novikov v. Russia) от 18 июня 2009 г., жалоба N 35989/02* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2010. N 3 (примеч. редактора).), § 33). Понятие "собственность" является автономным и не зависит от формальной квалификации, принятой в законодательстве государства-ответчика. Важное значение имеет тот факт, могут ли обстоятельства конкретного дела в их совокупности рассматриваться как по существу наделившие заявителя правом, защита которого обеспечивается в статье 1 Протокола N 1 к Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Махаррамов против Азербайджана" (Maharramov v. Azerbaijan) от 30 марта 2017 г., жалоба N 5046/07, § 47).

В то же время принимая во внимание состязательный характер производства в Европейском Суде, стороны должны подтвердить их доводы о фактах и предоставить Европейскому Суду необходимые доказательства (см. Решение Европейского Суда по делу "Лисный и другие против Украины и Российской Федерации" (Lisnyy and Others v. Ukraine and Russia) от 28 июля 2016 г., жалобы NN 5355/15, 44913/15 и 50853/15* (* Точнее: "Антон Васильевич Лисный и другие против Украины и Российской Федерации" (Anton Vasylyovych Lisnyy and Others v. Ukraine and Russia). См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 8 (примеч. редактора).), § 25).

47. Европейский Суд уже признавал, что некоторые документы представляют собой первоначальное доказательство наличия права собственности на имущество или того, что данное имущество является жильем заявителя, такие как свидетельства о праве собственности на земельные участки и на иные объекты недвижимости, выписки из земельного или налогового реестра, документы, выданные местными органами власти, фотографии и квитанции об оплате коммунальных услуг, письма, полученные по соответствующему адресу, показания свидетелей или любая другая подобная информация (см. упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Лисный и другие против Украины и Российской Федерации" (Lisnyy and Others v. Ukraine and Russia), § 26). В целом, если заявитель не представил каких-либо доказательств его права собственности или места жительства, его жалоба должна быть отклонена (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) от 16 июня 2015 г., жалоба N 40167/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2015. N 9 (примеч. редактора).), § 183).

(ii) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

48. Жалобы заявителей касаются их домов, земельных участков и бизнеса.

49. Европейский Суд отмечает, что заявители не предоставили каких-либо документов или первоначальных доказательств того, что у них были вещные права на соответствующие земельные участки (свидетельства о правах собственности, постоянного пользования или пожизненной ренты или права на аренду) (см. противоположную ситуацию, например, в упомянутом выше Постановлении Европейского Суда по делу "Махаррамов против Азербайджана" (Maharramov v. Azerbaijan), в котором заявитель оплачивал налог на земельный участок). Однако в соответствии с законодательством Российской Федерации, действовавшим в период, относившийся к обстоятельствам настоящего дела, недвижимое имущество, находившееся в частной собственности, могло располагаться на земельном участке, находившемся в муниципальной собственности (см. по этому вопросу Постановление Европейского Суда по делу "Ткаченко против Российской Федерации" (Tkachenko v. Russia) от 20 марта 2018 г., жалоба N 28046/05* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 10 (примеч. редактора).), § 7). При таких условиях Европейский Суд полагает, что заявители не доказали, что земельные участки являлись их "собственностью" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. упомянутое выше Решение Европейского Суда по делу "Лисный и другие против Украины и Российской Федерации" (Lisnyy and Others v. Ukraine and Russia), § 31).

50. Что касается зданий, Европейский Суд отмечает, что заявители представили договоры купли-продажи, а также справки и технические паспорта, выданные соответствующим государственным органом. Из этих документов следует, что в 2006 году данные здания уже были частично разрушены.

51. Если говорить точнее, то дом второго заявителя был разрушен на 69%, стоял без крыши и, по словам самих заявителей, представлял собой руины (см. выше §§ 25-26). В связи с этим Европейский Суд не может согласиться с доводом заявителей о том, что этому дому был причинен минимальный ущерб.

52. Даже если предположить, что руины данного дома могли представлять собой "собственность" второго заявителя, Европейский Суд полагает, что второй заявитель не доказал "вне всякого разумного сомнения" факт вмешательства, которое, по его словам, власти допустили в ноябре 2008 года (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Аксакал против Турции" (Aksakal v. Turkey) от 15 февраля 2007 г., жалоба N 37850/97, §§ 36-38). Помимо расплывчатых свидетельских показаний 2012 года (см. выше § 32), он не представил каких-либо первоначальных доказательств. Реакция различных органов власти и другие свидетельские показания (см. выше §§ 19 и 21-23) относились только к обстоятельствам, касавшимся имущества первого заявителя. При таких обстоятельствах Европейский Суд не находит причин ставить под сомнение выводы гражданских судов, которые оставили иск второго заявителя без удовлетворения (см. также Решение Европейского Суда по делу "Дибирова против Российской Федерации" (Dibirova v. Russia) от 31 мая 2011 г., жалоба N 18545/04).

53. Что касается первого заявителя, Европейский Суд отмечает, что в 2004 году он получил компенсационную выплату, предусмотренную Постановлением Правительства Российской Федерации N 404, что означает, что к этому моменту дом был разрушен не менее, чем на 70% (см. выше § 39). Поскольку в июле 2006 года степень разрушения дома составляла уже не более 53%, можно предположить, что первый заявитель израсходовал средства, полученные в качестве компенсационной выплаты, чтобы частично восстановить дом. Затем, в июне 2010 года, дом был признан аварийным жильем. Первый заявитель не оспорил соответствующее заключение. К тому же в июле 2006 года гараж и пристройка были разрушены на 60%, и ничто не указывает на то, что ситуация была иной на момент предполагаемого вмешательства, в 2011 году, или в период, когда первый заявитель использовал данное имущество для своего бизнеса. В этом отношении Европейский Суд полагает, что нельзя принять в качестве доказательства видеозапись, предоставленную заявителями. На видеозаписи нет даты, и она не позволяет определить, где находится здание, которое видно на ней.

54. При таких обстоятельствах и ввиду отсутствия других доказательств Европейский Суд может лишь прийти к выводу о том, что в 2010 году первый заявитель был владельцем жилого дома. Европейский Суд признает, что данный дом был "собственностью" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и что, признав его аварийным и подлежавшим сносу и предоставив первому заявителю квартиру взамен, власти допустили вмешательство в осуществление заявителем своего права на уважение собственности. Данное вмешательство представляло собой "лишение собственности" по смыслу второй фразы первого параграфа данной статьи.

(с) Вывод по поводу приемлемости жалоб для рассмотрения по существу

55. Европейский Суд приходит к заключению о том, что жалобы, которые заявители связывают с тем, что в 2011 и 2008 годах соответственно муниципальные органы власти завладели их земельными участками и, по словам заявителей, уничтожили бизнес первого заявителя и дом второго заявителя, не были подтверждены доказательствами и должны быть отклонены в соответствии с подпунктом "а" пункта 3 и пунктом 4 статьи 35 Конвенции.

56. Отмечая, что жалоба, которую первый заявитель связывает с утратой дома, не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции и не является неприемлемой по существу по каким-либо иным основаниям, Европейский Суд объявляет ее приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

57. Первый заявитель считал, что власти совершили в отношении него уголовные преступления. Он жаловался на то, что у него фактически произвольно изъяли дом, и полагал, что квартира, нанимателем которой он стал, не была действительной компенсацией причиненного ему вреда.

58. Соглашаясь с выводами внутригосударственных судов, власти Российской Федерации отмечали, со своей стороны, что первый заявитель не доказал неоспоримым образом, что власти Чеченской Республики были причастны к сносу его дома. Они утверждали, что последние не принимали каких-либо мер по изъятию в отношении первого заявителя и что его дом снесли неизвестные частные лица.

2. Мнение Европейского Суда

59. Европейский Суд напоминает следующее: чтобы соответствовать статье 1 Протокола N 1 к Конвенции, вмешательство должно отвечать трем условиям: оно должно осуществляться "на условиях, предусмотренных законом", осуществляться "в интересах общества" и с соблюдением справедливого баланса между правами собственника и интересами общества (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ткаченко против Российской Федерации" (Tkachenko v. Russia), § 50).

(а) Законность и правомерная цель вмешательства

60. Европейский Суд отмечает следующее. 4 июня 2010 г. междисциплинарная комиссия признала дом первого заявителя аварийным и подлежавшим сносу. 1 апреля 2011 г. жилищная комиссия мэрии г. Грозного приняла решение предоставить первому заявителю квартиру на условиях социального найма, договор о котором первый заявитель подписал в тот же день. Затем, 29 марта 2012 г., суды Российской Федерации признали договор недействительным на основании того, что квартира была непригодна для проживания. Кроме того, власти Российской Федерации признали, что дом первого заявителя был снесен не только потому, что был аварийным, но и в связи с реконструкцией города (см. выше §§ 19, 22 и 23). Таким образом, Европейский Суд не может принять довод властей Российской Федерации о том, что власти Чеченской Республики не были каким бы то ни было образом причастны к сносу дома первого заявителя.

61. Представляется, что, если власти осуществили снос в интересах реконструкции города, ими не была соблюдена обязательная процедура изъятия имущества для государственных и муниципальных нужд (см. выше § 37). Однако утверждалось также, что дом был снесен как аварийный.

62. Несмотря на то, что стороны не представили замечаний по этому поводу, Европейский Суд отмечает, что законодательством Российской Федерации предусмотрены процедура и порядок вынесения заключений о признания жилья аварийным и подлежащим сносу, а также права, которыми обладают собственники в таком случае. В частности, из положений законодательства страны следует, что, если здание объявлено аварийным и подлежит сносу, власти должны сначала его выкупить или с согласия собственника предоставить последнему другое жилье (см. выше §§ 35-36). Европейский Суд полагает, что какой бы ни была процедура, предусмотренная законодательством Российской Федерации, в данной ситуации, поскольку первый заявитель не оспорил ни акт от 4 июня 2010 г., который был составлен более, чем за год до предполагаемого вмешательства, ни решение суда от 1 апреля 2011 г. и что он подписал договор социального найма, он отказался от своего права на выкуп имущества властями и принял квартиру, предоставленную на условиях социального найма, в качестве возмещения.

63. Европейский Суд полагает, что правовой основой для сноса дома первого заявителя были положения об аварийном жилье и что снос преследовал, по крайней мере, один общественный интерес, а именно предупреждение рисков, связанных с эксплуатацией опасных сооружений (см. аналогичную ситуацию в Решении Европейского Суда по делу "Салий против Российской Федерации" (Saliy v. Russia) от 26 сентября 2017 г., жалоба N 3068/06* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2020. N 2 (примеч. редактора).)).

(b) Соразмерность вмешательства

64. Европейский Суд напоминает, что для оценки того, не нарушила ли оспариваемая мера справедливый баланс и, в частности, не накладывала ли она на заявителя несоразмерное бремя, необходимо принимать во внимание условия предоставления возмещения, предусмотренные законодательством Российской Федерации (см. Постановление Европейского Суда по делу "Платаку против Греции" (Platakou v. Greece) от 11 января 2001 г., жалоба N 38460/97, § 55).

65. В настоящем деле Европейский Суд полагает, что предоставление жилья на условиях социального найма в принципе могло являться адекватным возмещением взамен снесенного дома, тем более, что наниматели жилого помещения по договору социального найма могли безвозмездно получить данное жилье в собственность (см. выше § 38). Однако квартира, которая была предоставлена первому заявителю, была непригодна для проживания: в квартире не было ни газа, ни электричества, ни канализации, ни межкомнатных дверей, ни напольного покрытия. Кроме того, после отмены договора социального найма власти не предприняли каких-либо мер для того, чтобы предоставить первому заявителю другое возмещение. Таким образом, более девяти лет спустя после сноса своего дома первый заявитель по-прежнему не получил какого-либо возмещения.

66. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что вмешательство, на которое жаловался первый заявитель, возлагало на него несоразмерное и чрезмерное бремя и что в связи с этим был нарушен "справедливый баланс" между защитой права на уважение собственности и требованиями интересов общества. Поэтому Европейский Суд отклоняет предварительный довод о том, что первому заявителю не было причинено значительного ущерба, поскольку ему было предоставлено жилье на условиях социального найма, и приходит к выводу о том, что по делу было допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Применение статьи 41 Конвенции

67. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

1. Доводы сторон

68. Первый заявитель требовал выплатить ему 10 100 000 рублей в качестве возмещения потери недвижимого имущества и земельного участка. В подтверждение своих требований он предоставил оценочное заключение, составленное агентством по недвижимости 26 сентября 2011 г., в котором были указаны стоимость его дома, гаража, пристройки и земельного участка, сумма которых соответствует той, которую первый заявитель просил ему присудить. Он полагал, что необходимо добавить к данной сумме 7 227 000 рублей с учетом инфляции. Он также требовал присудить ему 916 000 608 евро в качестве возмещения упущенной выгоды в связи с утратой бизнеса, утверждая, что последний приносил ему 2 000 000 рублей чистой прибыли каждые шесть месяцев.

69. Первый заявитель также требовал выплатить ему 54 000 000 рублей (около 771 430 евро на дату подачи замечаний) в качестве компенсации морального вреда.

70. Утверждая, что, с одной стороны, предусмотренные Конвенцией права первого заявителя не были нарушены и что, с другой стороны, он уже получил компенсационную выплату, власти Российской Федерации утверждали, что первому заявителю не следовало присуждать какие-либо суммы. Они полагали, что требование о возмещении упущенной выгоды не было подтверждено.

2. Мнение Европейского Суда

71. Европейский Суд напоминает, что форма и сумма справедливой компенсации с целью возмещения ущерба различаются в зависимости от дела и прямо зависят от характера установленного нарушения Конвенции (см., например, Постановление Европейского Суда по делу "Нурмиева против Российской Федерации" (Nurmiyeva v. Russia) от 27 ноября 2018 г., жалоба N 57273/13, § 45) и что между предполагаемым ущербом и нарушением Конвенции должна существовать причинно-следственная связь (см. Постановление Европейского Суда по делу "P., C. и S. против Соединенного Королевства" (P., C. and S. v. United Kingdom) от 16 июля 2002 г., жалоба N 56547/00, § 147, с приведенными в нем примерами, и Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Саргсян против Азербайджана" (Sargsyan v. Azerbaijan) (справедливая компенсация) от 12 декабря 2017 г., жалоба N 40167/06* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. Специальный выпуск. 2018. N 5 (примеч. редактора).), § 36).

72. Европейский Суд напоминает, что в настоящем случае нарушение было связано с тем, что в права первого заявителя, связанные с его жилым домом, было осуществлено вмешательство, само по себе законное, но несоразмерное, которое возложило на первого заявителя чрезмерное бремя при отсутствии какого-либо возмещения (см. выше § 66). Таким образом, Европейский Суд полагает, что, с одной стороны, требование о возмещении упущенной выгоды не имеет отношения к установленному нарушению и должно быть отклонено и что, с другой стороны, надлежащее возмещение может состоять в выплате первому заявителю разумной суммы, соответствующей стоимости имущества, которого он лишился (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Вистиньш и Перепёлкин против Латвии" (Vistins and Perepjolkins v. Latvia) (справедливая компенсация) от 25 марта 2014 г., жалоба N 71243/01, § 36).

73. Для определения стоимости снесенного дома Европейский Суд не может опираться на оценочное заключение, представленное первым заявителем, поскольку в нем отсутствует несколько страниц и невозможно понять, каким образом была получена требуемая сумма и какова была стоимость дома.

74. При таких обстоятельствах и с учетом отсутствия каких-либо имеющих значение для дела сведений Европейский Суд принимает за отправную точку стоимость, указанную в документах, выданных БТИ в 2006 году, а именно 469 198 рублей (см. выше § 8). Принимая во внимание все имеющие для дела обстоятельства, Европейский Суд считает, что сумма 4 700 евро разумно соответствует стоимости имущества первого заявителя. Таким образом, Европейский Суд присуждает первому заявителю данную сумму в качестве компенсации материального ущерба.

75. Кроме того, полагая, что первому заявителю был причинен моральный вред в связи с нарушением его права на уважение собственности, Европейский Суд присуждает ему 6 500 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Судебные расходы и издержки

76. Первый заявитель требовал присудить ему 58 700 рублей в качестве возмещения судебных издержек и 36 024 рубля в качестве возмещения почтовых расходов, связанных с отправкой 322 писем в Европейский Суд и в различные органы власти Российской Федерации в 2012-2019 годах. Он также требовал присудить ему 30 000 рублей в качестве возмещения расходов, связанных с получением оценочного заключения его имущества, и 6 000 рублей в качестве возмещения расходов, связанных с подсчетом суммы индексации, которую заявитель также просил присудить ему в качестве компенсации материального ущерба (см. выше § 68).

77. Власти Российской Федерации утверждали, что оценочное заключение и расчет суммы индексации были произведены по инициативе первого заявителя и поэтому связанные с этим расходы не должны быть возмещены заявителю. Они добавили, что судебные пошлины подлежат оплате независимо от исхода процесса.

78. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение судебных издержек и расходов только в той мере, в какой доказано, что они были фактически и действительно понесены и являлись разумными по размеру. Судебные издержки подлежат возмещению только в той части, в какой они относятся к установленному нарушению (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бейелер против Италии" (Beyeler v. Italy) (справедливая компенсация) от 28 мая 2002 г., жалоба N 33202/96, § 27).

79. Европейский Суд полагает, что в настоящем деле расходы, связанные с получением оценочного заключения и расчетом индексации, не были связаны с установленным нарушением. В связи с этим он отклоняет соответствующие требования. В то же время Европейский Суд отмечает, что другие расходы, напротив, надлежащим образом задокументированы и что первый заявитель понес их с прямой целью получить возмещение за нарушение его права на уважение собственности. Однако отправка большого количества писем не представляется необходимой. Принимая во внимание все имеющемся в его распоряжении материалы, Европейский Суд присуждает первому заявителю 900 евро в качестве возмещения судебных издержек и расходов.

С. Процентная ставка при просрочке платежей

80. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд, единогласно:

1) объединил рассмотрение дела по существу и рассмотрение предварительного довода властей Российской Федерации о том, что первому заявителю не было причинено значительного ущерба в связи с предоставлением ему квартиры на условиях социального найма, и отклонил данный довод;

2) объявил жалобу в части, касающейся жалобы первого заявителя, связанной со сносом его жилого дома, приемлемой для рассмотрения по существу, а в оставшейся части - неприемлемой;

3) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

4) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить следующие суммы, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на дату выплаты:

(i) 4 700 (четыре тысячи семьсот) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве компенсации материального ущерба;

(ii) 6 500 (шесть тысяч пятьсот) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(iii) 900 (девятьсот) евро плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве компенсации судебных расходов и издержек;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные суммы должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

5) отклонил оставшуюся часть требований заявителей о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 9 июня 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель