Конституционная безопасность личности, общества, государства: постановка проблемы в свете конституционного правосудия, обеспечения социальной справедливости, равенства и прав человека (Н.С. Бондарь, "Законодательство и экономика", N 4, апрель 2004 г.)

Конституционная безопасность личности, общества, государства:
постановка проблемы в свете конституционного правосудия, обеспечения
социальной справедливости, равенства и прав человека

Реализация конституционных принципов становления гражданского общества, формирования демократического правового социального государства представляет собой сложный противоречивый процесс совершенствования всей системы экономических, социальных, политических, правовых отношений на всех уровнях их проявления - федеральном, региональном, муниципальном, что, в свою очередь, сопровождается различными формами реализации в этих отношениях отнюдь не всегда совпадающих корпоративных, групповых, индивидуальных интересов. Это предопределяет в качестве одной из ключевых проблему достижения баланса интересов личности, общества и государства в соответствующих сферах государственной и общественной жизни, в том числе как в процессе выполнения государством конституционных обязанностей по признанию, соблюдению и защите прав и свобод человека и гражданина, так и при решении публично значимых задач по защите основ конституционного строя, обеспечению обороны страны и безопасности государства.

Проявившиеся в последние годы позитивные тенденции в экономическом развитии страны, некоторое улучшение социального положения отдельных категорий населения (пенсионеров, бюджетных работников социальной сферы) вселяют сдержанный оптимизм относительно перспектив решения стратегических задач модернизации экономики и на этой основе - последовательного продвижения по пути формирования социального правового государства. При этом модернизацию экономики и повышение жизненного уровня населения невозможно осуществить без уяснения того очевидного обстоятельства, что социально-экономическая сфера как никакая другая крайне остро реагирует на несоблюдение баланса интересов: бизнеса и власти, труда и капитала, мелкого и крупного предпринимательства, наемных работников и работодателей, нуждающихся в социальной помощи и трудоспособного населения и т.д.

При всем многообразии средств и способов достижения сбалансированности соответствующих интересов важнейшими из них являются правовые средства. Сама природа права такова, что, благодаря своей нормативности и способности быть общеобязательным мерилом свободы для всех и каждого в государственно-организованном обществе, оно способно выражать согласованную волю различных социальных групп, устанавливать, поддерживать, охранять и защищать определенный баланс интересов.

Уже поэтому социально-экономическое развитие общества представляет собой проблему конституционную. Поиск направлений ее решения предполагает выработку стратегии экономического и социального развития в соответствии с основополагающими принципами и целями конституционного развития общества и государства, соотношения власти и свободы и формирование на этой основе модели конституционной экономики*(1), понимаемой весьма широко, всеохватывающе: это не только конституционные принципы рыночной экономики*(2), но практически вся система конституционной организации власти в ее соотношении с экономической свободой и социально-экономическим положением общества, социальных групп (страт), каждой отдельной личности. И это вполне естественно: все главы Конституции РФ 1993 г. в их органическом единстве имеют отношение к социально-экономическому развитию страны, задавая базовую логику ее экономике*(3) и основным параметрам безопасности личности, общества, государства.

Конституция - нормативно-правовая основа безопасности личности, общества и государства. В системе правовых средств сбалансированного обеспечения безопасности личности, общества и государства решающее значение имеет конституция, а сама безопасность - как определенный режим статусного состояния соответствующих субъектов - приобретает соответственно конституционные характеристики, становится конституционной безопасностью.

Между тем термин "безопасность", употребляемый в контексте обязанностей государства, нередко воспринимается с негативным смысловым оттенком, поскольку вызывает ассоциации с наследием тоталитаризма и его носителями в лице органов государственной безопасности. Отсюда - стремление искусственно "уйти" от этого термина, вместо того чтобы выявить его действительное содержание.

По мнению Владимира Даля, безопасность можно определить как отсутствие опасности, стабильность, сохранность, надежность; безопасный - неопасный, неугрожающий, не могущий причинить зла или вреда, безвредный, сохранный, верный, надежный*(4).

Этимологическому значению данного термина соответствует и определение правового понятия "безопасность" в Законе Российской Федерации "О безопасности" - как состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз*(5).

Важно уяснить, что само по себе понятие "безопасность" - категория конституционная, нормативно-правовое содержание которой пока не получило должного научного обоснования.

Не ставя перед собой задачу всестороннего исследования данной весьма широкой по своему содержанию проблемы, следует отметить, что Конституция отражает различные стороны, во-первых, правовой (юридической) безопасности личности, имея в виду, например, физическую безопасность (ст. 20-23), информационную безопасность (ст. 24, 29), экономическую безопасность (ст. 34, 35) и т.д., во-вторых, безопасности государства (ч. 3 ст. 4, ч. 5 ст. 13, ч. 3 ст. 55, п. "м" ст. 71), в-третьих, безопасности общества (ч. 2 ст. 7). Однако наиболее широкая, в данном случае интегральная, основа юридической и соответственно конституционной безопасности личности воплощается в категории национальной безопасности.

В Концепции национальной безопасности Российской Федерации, утвержденной (в новой редакции) Указом Президента РФ от 10 января 2000 г. N 24*(6), "под национальной безопасностью Российской Федерации понимается безопасность ее многонационального народа как носителя суверенитета и единственного источника власти в Российской Федерации". В этом случае такое сложное, многогранное явление, как национальная безопасность, ограничивается, к сожалению, сферой исключительно публичных отношений, в рамках которых обеспечивается безопасность народа как носителя суверенитета и единственного источника власти. Между тем конституционный режим национальной безопасности не может не включать и интересы личности, ее права и свободы. Свобода и достоинство наших граждан, уровень их защищенности есть вопрос национальной безопасности.

Национальные интересы - интегральное отражение конституционной модели национальной безопасности России. В основе нормативно-правового, и прежде всего конституционного, содержания категории национальной безопасности лежит понятие национальных интересов. Национальные интересы представляют собой своего рода интегральную основу выражения и достижения баланса между высшими интересами личности, общества и государства. По самой своей природе и аксеологическим характеристикам соответствующие интересы имеют конституционное значение. Именно поэтому Концепция национальной безопасности Российской Федерации основывает оценку интересов личности, общества и государства на конституционных критериях, отмечая, что а) интересы личности состоят прежде всего в реализации конституционных прав и свобод, в обеспечении личной безопасности; б) интересы общества состоят в упрочении демократии, в создании правового, социального государства; в) интересы государства состоят в незыблемости конституционного строя, суверенитета и территориальной целостности России, в безусловном обеспечении законности и поддержании правопорядка. Национальные интересы России есть "совокупность сбалансированных интересов личности, общества и государства в экономической, внутриполитической, социальной, международной, информационной, военной, пограничной, экологической и других сферах". Национальные интересы являются, в свою очередь, основой конституционной модели национальной безопасности России, которая позволяет выйти на более широкие подходы к пониманию данной категории, не ограничивая ее безопасностью народа-суверена.

Важное значение для оценки защищенности соответствующих ценностей имеет проблема обеспечения социальной стабильности в обществе, преодоления бедности, неоправданного неравенства.

Социальная справедливость и преодоление неравенства в контексте конституционной безопасности. В ряду внутренних угроз конституционной безопасности России проблема бедности, социального расслоения, неоправданного неравенства и, как следствие, проявлений социальной нестабильности обретает особую остроту и актуальность. Весьма показательны в этом отношении результаты социологических исследований. На вопрос "Если вы считаете, что угроза демократическим завоеваниям в России есть, то в чем она проявляется?" наибольшее количество респондентов выбрали следующие варианты ответов: "в большом разрыве между богатством и бедностью" (30,4% - первое место по числу ответов); в" отсутствии равенства всех перед законом" (18,2% - второе место). И лишь на шестом месте оказалась "угроза демократии со стороны международного терроризма" (6,3%)*(7). Другое социологическое исследование, касающееся оценки россиянами причин бедности и богатства, показало, что 77% опрошенных видят причину бедности в "плохой экономической системе" и соответственно 80% опрошенных считают, что причиной богатства является "экономическая система, позволяющая богатым наживаться за счет бедных". В то же время "способности и таланты", "усилия и упорный труд" как причина богатства рассматриваются россиянами в последнюю очередь*(8).

Эти же исследования позволяют говорить о весьма тревожной тенденции последних лет, связанной с заметным изменением оценок в массовом общественном сознании справедливости существующих различий в доходах: если в 1991 г. 58% россиян считали, что "стремление хорошо работать возникает лишь тогда, когда различия в доходах достаточно велики", то к 2003 г. этот показатель снизился до 37%*(9). Очевидно, что социальная острота этой проблемы имеет прямое отношение к вопросам конституционной безопасности России. Одно из таких проявлений в том, что в последнее время все учащается критика и усиливаются нападки на успешных, имеющих высокие доходы людей. Все это способно породить социальную нестабильность в обществе. Между тем ключевое значение - в аспекте конституционной безопасности личности, общества и государства - имеет не "выяснение отношений" между бедными и богатыми, а решение задач конституционного характера, в ряду которых первоочередными не столько в концептуально-теоретическом, сколько в прагматическом плане являются, по крайней мере, следующие: во-первых, обеспечение гражданам при их "вхождении" в новые рыночные реалии равенства стартовых позиций, основным показателем чего являются равные возможности роста и развития, получения образования для детей и молодежи, гражданского формирования свободной личности; во-вторых, равные возможности в реализации конституционных прав и свобод, включая свободу предпринимательской и иной экономической деятельности; в-третьих, равенство перед законом всех граждан страны в судебной и иных сферах правозащитной деятельности.

В основе этих подходов - утверждение новых конституционных ценностей, переход к развитию России как демократического правового государства и соответственно отказ от господствовавших ранее искаженных представлений о равенстве и справедливости, сложившихся на протяжении многих предшествовавших десятилетий в условиях идеологических стереотипов и политических предрассудков.

По смыслу нашей Конституции требование равенства имеет многоплановое, универсальное содержание, которое проявляется в различных нормативно-правовых формах: оно выступает и как институт правового положения человека и гражданина, и как принцип правового государства, и одна из основ российского федерализма, и, более того, как некая политико-правовая основа гражданского общества, особая форма (режим) юридического равновесия на основе достижения баланса интересов людей и групп населения, политической элиты и бизнеса и т.д.

Как свидетельствует исторический опыт, вопросы равенства и справедливости всегда актуализируются в переломные периоды развития общества и государства, как это имеет место и в современной России: переход к рыночной экономике и плюралистической демократии сопровождается серьезными изменениями наших представлений об этих вечных ценностях современной цивилизации. В концентрированном виде это получает отражение на конституционно-правовом уровне и, в свою очередь, активно реализуется в деятельности Конституционного Суда РФ.

Практически в каждом рассматриваемом Конституционным Судом деле приходится в той или иной мере сталкиваться с проблемами справедливости и равенства. Это наглядно демонстрирует, например, статистика решений, принятых Судом только в 2001-2004 гг.: вывод о соответствии обжалуемых положений нормативных правовых актов требованиям ст. 19 Конституции РФ был сделан в 50 решениях, а 27 постановлений и определений Конституционного Суда, принятых за тот же период, содержат выводы о тех или иных формах и аспектах несоответствия обжалуемых норм конституционным требованиям равенства.

Анализ решений Конституционного Суда РФ позволяет не только оценить состояние конституционной безопасности с точки зрения гарантирования равенства прав и свобод граждан России, но и предложить с учетом сформированных Конституционным Судом правовых позиций некоторые новые концептуальные подходы к проблемам социальной справедливости и равенства.

Конституционная концепция равенства и справедливости. Равенство и справедливость не только заключают в себе важнейшие характеристики социального и правового положения человека в обществе и государстве, но и являются качественными показателями зрелости конституционного строя, всей системы общественных отношений.

Конституцией Российской Федерации 1993 г. провозглашено построение правового, демократического (ст. 1) и социального государства (ст. 7). Российским государством взят курс на воплощение в общественных отношениях свободы, равенства и справедливости, хотя оптимальный баланс между этими конституционными ценностями пока не найден.

Это объясняется не только несовершенством нашего законодательства и правоприменительной практики, но прежде всего объективными внутренними противоречиями между принципами правового государства (равноправие граждан), с одной стороны, и социального государства (справедливость и социальное равенство) с другой. Известны различные исторические модели конституционного развития и разрешения соответствующих противоречий: например, в США - в пользу правового государства, в Швеции и ФРГ - в пользу социального государства.

В теории и практике современного российского конституционализма пока лишь формируются концептуальные подходы к решению соответствующих проблем (которые в советский период в такой плоскости не стояли и уже поэтому являются для нас относительно новыми). Речь идет, конечно, не о формально-юридических декларациях (в том числе на конституционном уровне) о справедливости и равенстве; с этим у нас как раз все в порядке. Новая же конституционная концепция социальной справедливости и равенства должна воплощать в себе сплав теории и практики, отражать единство нормативной модели регулирования соответствующих отношений и практики - в том числе судебной - их защиты. И на этом уровне пока отсутствует единый концептуальный подход. В частности, законодательная власть нередко дает примеры чисто популистских решений социальных проблем с помощью финансово необеспеченных законодательных актов, что во многом является отражением глубоко укоренившихся в массовом общественном сознании прежних, советских представлений о социальной справедливости.

В конечном же счете речь идет о выборе между двумя концепциями: а) классической либеральной концепцией свободы, основанной на противопоставлении равенства и свободы и предполагающей минимальное участие государства в социальном вспомоществовании, исключающей юридически зафиксированные в конституции социальные обязанности государства перед гражданином и делающей основной упор на задачах защиты человеческого достоинства при возможном осуществлении государственных, а также (в большей мере) негосударственных, коммерческих социальных программ*(10); б) концепцией "социально-ориентированной" свободы в социальном правовом государстве. Конституция России, весьма либеральная с точки зрения общефилософских, мировоззренческих подходов к решению фундаментальных проблем политической власти, рыночной экономики, положения личности в обществе и государстве, в то же время безоговорочно закрепляет нормативно-правовую модель "социально-ориентированной" свободы*(11). Достаточно отметить тот факт, что в ст. 7 (ч. 1) Конституции РФ, содержащей формулу социального государства, присутствует указание на "свободное развитие человека" как сущностную характеристику, важнейшую цель социального государства. Между тем свобода - главная доминанта правового, но не социального государства. Для социального государства такой доминантой являются идеи справедливости и равенства. Не случайно для большинства современных конституций традиционен подход, в рамках которого природа социального государства определяется посредством категорий справедливости, равенства (ст. 1 Конституции Испании), национальной солидарности (ст. 2 Конституции Турецкой Республики), гуманизма и т.п. Есть основание полагать, что конституционная модель социального государства, закрепленная в российской Конституции, содержит некий внутренний резерв для преодоления противоречий между принципами социального государства, с одной стороны, и правового государства, с другой, на основе баланса соответствующих конституционных ценностей. И это важнейшая основа обеспечения социальной стабильности в обществе, его конституционной безопасности и безопасности его членов.

В поиске такого баланса особая роль принадлежит Конституционному Суду. Показательно, что в постановлении Конституционного Суда РФ от 19 июня 2002 г. о проверке конституционности положений Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" (в редакциях от 24 ноября 1995 г. и от 12 февраля 2001 г.) и положений ряда других законодательных актов, относящихся к социальной защите граждан, пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы, конституционная обязанность государства по возмещению вреда здоровью выводится из природы Российской Федерации и как социального, и как правового государства со ссылкой на ст. 1, 2 и 7 Конституции РФ (п. 2 мотивировочной части постановления)*(12). Более того, в этом же постановлении принцип справедливости выводится из норм ст. 1 и 7 Конституции наряду с принципом равенства (ст. 19)*(13).

В этом плане обоснование конституционной концепции социальной справедливости и равенства предполагает необходимость уяснения многих недостаточно исследованных дискуссионных вопросов. Среди них можно выделить такие, как: характер конституционного регулирования отношений равенства и справедливости; особенности юридической природы соответствующих конституционных норм, механизм их конкретизации в отраслевом законодательстве; основные формы и способы нормативного закрепления соответствующих принципов, их соотношение с целями и задачами экономической и социальной политики; возможности прямого применения конституционных норм о справедливости и равенстве и соответственно пределы судебной защиты соответствующих конституционных ценностей; юридическая сила корреспондирующих им материально-финансовых обязательств государства перед гражданами. В связи с этим возникает еще ряд вопросов: содержит ли Конституция достаточные для законодательной и исполнительной власти нормативы (в частности, в социальной сфере), которыми мог бы (и должен) руководствоваться Конституционный Суд при осуществлении конституционного контроля за соблюдением конституционных требований равенства и справедливости; каковы возможные пределы усмотрения конституционного правосудия при оценке с позиций равенства и справедливости "финансовоемких" нормативно-правовых актов в области социальной защиты граждан, например в какой мере и каким образом Конституционный Суд должен учитывать при разрешении конкретных дел о конституционности норм социального законодательства материально-финансовые ресурсы государства; допустима ли квалификация материально-финансовых возможностей государства в качестве некой меры обязанностей государства перед своими гражданами в рамках требований справедливости. А это выводит, в свою очередь, на проблему финансовой безопасности*(14), на защиту, как сформулировано в одном из решений Конституционного Суда, "экономического суверенитета и экономической безопасности Российской Федерации"*(15). Очевидно, что экономический суверенитет является важнейшей характеристикой конституционной экономики, одним из решающих факторов конституционной безопасности России.

Нормативный и судебно-правовой потенциал конституционных принципов равенства и справедливости. Высокий уровень регулятивного потенциала конституционных начал равенства и справедливости обусловлен тем обстоятельством, что их нормативно-правовое содержание органично сочетается с требованиями свободы. В данном аспекте конституционный принцип равноправия граждан должен рассматриваться как "равенство в свободе" или как мера свободы, одинаково применимая к каждому.

Регулятивный потенциал равноправия в этом случае реализуется по следующей логической линии: свобода (в социальном и правовом смыслах) - право (как мера свободы) - равноправие (равная мера по отношению к каждому). Высокий уровень нормативного потенциала равноправия обусловлен и тем обстоятельством, что идея равноправия несет в себе элементы справедливости. Очевидно, что справедливость обеспечивается прежде всего тем, что мера свободы должна быть равной по отношению к каждому. В этом случае требование равноправия не только не противоречит, но как бы является частью принципа социального государства. Социальная направленность государства предполагает социальную защиту человека, сглаживание фактического неравенства людей путем перераспределения доходов между населением через налогообложение, дотации из государственного бюджета, социальные программы, а следовательно, способствует установлению социальной справедливости и преодолению несправедливых форм проявления неравенства. Задача Российской Федерации в качестве социального государства и состоит в том, чтобы действительно обеспечить всем достойную жизнь независимо от каких-либо различий и одновременно - на основе строгого соблюдения принципа равенства всех перед законом.

Регулятивный потенциал равенства и справедливости имеет глубинные исторические и социокультурные предпосылки, что выводит на необходимость их анализа в соотношении с категориями добра и зла, морали и нравственности. Справедливость - одновременно и правовой принцип, и нравственно-этическая категория. В совокупности со свободой и требованиями равенства она представляет собой действенный социальный фактор, нормирующий и упорядочивающий социальную жизнь в режиме конституционной безопасности.

При этом справедливость и равенство как категории конституционной безопасности тесно взаимосвязаны. Справедливость немыслима без равенства, но заключается не только в нем, а и в социально оправданном неравенстве. Таким образом, понятие "равноправие", с одной стороны, формально, потому что является результатом сознательного абстрагирования от тех различий, которые присущи уравниваемым субъектам (индивидуальным или коллективным); с другой стороны, принцип равноправия не абсолютен, он подвержен допустимой корректировке посредством взаимодействия с другим демократическим принципом - социальной справедливости.

Анализ практики деятельности не только Конституционного Суда РФ, но и органов конституционного контроля других, в частности постсоциалистических стран, свидетельствует о весьма активном (но, к сожалению, не всегда положительном) влиянии конституционных судов на реализацию соответствующих принципов в русле формирования новой социальной политики в своих странах. Достаточно привести в связи с этим мнение известного венгерского ученого Андраша Шайо, высказанное им в статье с красноречивым названием - "Как верховенство права погубило реформу социальной защиты в Венгрии"; в ней он обращает внимание на некоторые решения Конституционного Суда Венгрии, которые "замедлили реорганизацию системы социальной защиты в стране и остро поставили принципиальные вопросы, связанные с зависимостью посткоммунистического общества от опеки государства"*(16).

Конституционный Суд РФ, активно занимаясь соответствующими вопросами, оказывает своими решениями весьма положительное влияние на законотворческую и правоприменительную практику, способствует разрешению противоречий между требованиями социальной справедливости и экономической свободы. Активная роль Конституционного Суда РФ в данной сфере проявляется прежде всего в конституционализации на основе требований равенства и справедливости как социального, так и рыночного законодательства, институтов защиты прав и свобод граждан. Ярким примером внедрения с помощью средств конституционного правосудия требований равенства и справедливости, в частности, в финансовое и муниципальное право может служить принятое 11 ноября 2003 г. постановление Конституционного Суда Российской Федерации, в котором требования конституционного принципа справедливого равенства и соответственно действие ст. 19 Конституции распространены в том числе и на коллективных субъектов в лице муниципальных образований. Правовая позиция, сформулированная по данному делу, заключается в том, что исходя из понимания муниципальной власти как наиболее приближенной к населению и ориентированной в том числе на выполнение задач социального государства, связанных, в частности, с непосредственным обеспечением жизнедеятельности населения муниципальных образований, вытекает необходимость установления надлежащего соотношения требований равенства и справедливости применительно к институту финансовой самостоятельности местного самоуправления при осуществлении полномочий в социальной сфере. Из конституционных положений, провозглашающих Российскую Федерацию социальным государством, призванным обеспечить гражданам достойную жизнь, а также из принципа равенства прав и свобод человека и гражданина независимо от места жительства следует требование достижения баланса конституционных ценностей, получающих воплощение в гарантированности принципа финансовой самостоятельности муниципальных образований, с одной стороны, и выравнивании уровня их социально-экономического развития, в том числе путем справедливого перераспределения публичных финансов, включая бюджетные средства, с целью выравнивания уровня минимальной бюджетной обеспеченности муниципальных образований - с другой*(17). Другими словами, местное самоуправление имеет преобладающие полномочия в социальной сфере, что обусловливает необходимость справедливого и равномерного распределения финансовых ресурсов в рамках минимальных социальных стандартов обеспеченности каждого муниципального образования.

Неопределенность правовых норм - отрицание равноправия граждан, угроза конституционной безопасности. Одним из условий обеспечения равноправия граждан и в конечном счете единства правового пространства как фактора конституционной безопасности выступает определенность нормы с точки зрения ее содержания. В правовой норме законодатель закрепляет всеобщий равный масштаб поведения, чем должно исключаться произвольное усмотрение в применении данного масштаба к отдельным гражданам в конкретных ситуациях. Единообразное понимание правовой нормы, равная подчиненность ей всех и каждого возможны лишь при наличии точно определенного, непротиворечивого содержания нормы. Неопределенное содержание правовой нормы приводит к произвольному, основанному на субъективном усмотрении истолкованию и применению данной нормы, что соответственно свидетельствует о нарушении такой нормой, примененной в конкретном деле, конституционных прав и свобод граждан; это является, в свою очередь, основанием для признания ее не соответствующей Конституции Российской Федерации*(18).

Неопределенность есть некорректная форма внешнего выражения правовой нормы. Требование определенности правовой нормы должно обеспечиваться специальными правилами законодательной техники, вырабатываемыми юридической теорией и практикой. Так, язык закона должен быть ясным, непротиворечивым, иметь точный смысл, исключать неоднозначность в процессе правоприменения. Для достижения определенности правовой нормы законодателю необходимо соблюдать законы логики, избегать расплывчатых, нечетких определений и терминов.

Критерий определенности правовой нормы вытекает именно из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (ст. 19 ч. 1 Конституции РФ), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит, к нарушению принципов равенства и верховенства закона*(19).

Таким образом, неопределенность содержания правовой нормы выступает в качестве особой формы нарушения законодателем принципа равноправия.

Анализ практики Конституционного Суда показывает, что Судом был принят ряд решений о несоответствии Конституции отдельных положений законов, порождающих неравенство в социальной сфере в силу неопределенности проверяемых норм. Первым среди них было дело о проверке конституционности ч. 1 и 2 ст. 54 Жилищного кодекса РСФСР*(20).

Произвольное толкование правовой нормы чревато как неравенством последствий реализации конституционного права, так и неравенством, возникающим при реализации конституционных прав и свобод. Характерный пример - дело о проверке конституционности ч. 2 ст. 855 Гражданского кодекса РФ и ч. 6 ст. 15 Закона РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации". По указанному делу Конституционный Суд РФ в постановлении от 23 декабря 1997 г. констатировал: внешне отказавшись от приоритета обязательных бюджетных платежей, законодатель нарушил логику построения пункта 2 ст. 855 ГК РФ, создав не только неравенство при реализации прав и законных интересов различных групп граждан, но и конкуренцию конституционных обязанностей по выплате заработной платы и уплате налогов, поскольку четко не определил порядок и условия их исполнения. Установленная данной нормой очередность перечисления денежных средств может приводить к нарушению конституционной обязанности платить законно установленные налоги и сборы (ст. 57 Конституции РФ) и формирует правовые условия для легального отказа от ее выполнения*(21).

Понимание равноправия граждан в качестве одной из основ конституционного строя нашло отражение в определении Конституционного Суда РФ от 18 апреля 2000 г. по жалобе гражданина Пинхасика М.Л. на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 2.1 Закона Российской Федерации "О реабилитации жертв политических репрессий". В указанном определении Конституционный Суд признал: вследствие неточности ч. 1 ст. 2.1 Закона "О реабилитации жертв политических репрессий", которая заключается в том, что дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, признаются не репрессированными, а пострадавшими от политических репрессий, эти лица получили меньший по сравнению с реабилитированными правовой статус, получают меньший объем льгот и объем компенсации. Суд указал, что оспариваемое положение ч. 1 ст. 2.1 Закона РФ "О реабилитации жертв политических репрессий", как и положение, относившее детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, не к репрессированным, а к пострадавшим от политических репрессий, фактически служит основанием для дискриминации по возрасту и для отказа им в судебной защите и признании их необоснованно репрессированными в порядке и по основаниям, предусмотренным ст. 1 и 7 названного Закона, а потому также не соответствует ст. 19 (часть 1) и 52 Конституции РФ. По сути, в указанном деле неопределенность нормы затруднила выполнение функции адресной помощи, нарушило ст. 7 Конституции, согласно которой наше государство является социальным и берет на себя обязательство оказания помощи нуждающимся в этом гражданам.

Правовая позиция Конституционного Суда о неопределенности как нарушении принципа равноправия получила свое развитие в постановлении от 6 апреля 2004 г. по делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 87 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации и постановления Правительства Российской Федерации от 17 июля 2001 г. N 538 "О деятельности негосударственных организаций по лоцманской проводке судов" в связи с жалобой международной общественной организации "Ассоциация морских лоцманов России" и автономной некоммерческой организации "Общество морских лоцманов Санкт-Петербурга". В своем решении Конституционный Суд указал, что неопределенность может появляться в том числе в результате делегирования законодателем неопределенных по объему полномочий органам исполнительной власти (в названном деле - Правительству РФ); в результате возникает противоречивое, неясное и двусмысленное правовое регулирование, что, в свою очередь, может приводить к произвольному, основанному на субъективном усмотрении истолкованию соответствующих норм и их произвольной реализации, нарушая таким образом конституционное требование равноправия.

Права человека и гражданина как фактор конституционной безопасности России. В основе анализа прав человека и гражданина как фактора конституционной безопасности России также лежит понимание природы данного института, его места и роли в системе ценностей современных демократических правовых государств.

Определяя смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления (ст. 18 Конституции РФ), права человека, во-первых, могут рассматриваться в качестве действенного институционно-правового средства достижения национальных интересов. Значение прав человека как высшей конституционной ценности определяется в первую очередь глубинными социокультурными характеристиками данного института, в которых находят свое отражение многовековые национальные традиции достигнутого уровня демократических форм взаимоотношений общества и государства с человеком и гражданином. Признавая тот факт, что права и свободы человека определяются самой природой человека и развитием человеческой цивилизации в целом (в этом истоки их универсальности), необходимо в то же время учитывать, что они воплощают в себе одновременно и глубинные характеристики национальной политической и правовой культуры, особенности экономического уклада каждого народа и государства. Поэтому признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства (ст. 2 Конституции). От того, как соблюдаются и гарантируются права человека, зависит общественная стабильность и степень реализации национальных интересов России как совокупности интересов личности, общества и государства.

Все это имеет принципиальное значение для понимания механизмов взаимодействия, взаимопроникновения норм международного и внутригосударственного права в области прав человека. В этом плане для нас важно преодоление своего рода комплекса национальной неполноценности по отношению к международно-правовым актам в области прав человека, равно как и к практике защиты прав человека на международном уровне. Ни один народ не имеет исключительных прав на универсальное, обязательное для всех других стран и народов понимание прав человека. Ярким подтверждением тому являются события последнего времени: международная борьба с терроризмом не должна вести к отказу от общепризнанных стандартов в области прав человека, что порой наблюдается со стороны тех стран, которые еще недавно претендовали на роль верховных судей соблюдения прав человека во всем мире.

Во-вторых, права человека и гражданина как фактор конституционной безопасности - главное в характеристике самих основ общества и государства, его конституционного строя. Характеризуя уровень зрелости гражданского общества и правового государства, права человека как бы "маркируют" общество и государство с точки зрения цивилизационных, общедемократических стандартов и закономерностей их развития.

При этом права человека и состояние их защищенности являются наиболее объективным отражением достигнутого уровня зрелости не только политической демократии, но и экономических свобод, рыночной экономики и социальной политики государства. В этом плане права человека как бы "присутствуют" во всех основных институтах конституционной организации общества и государства.

Всеобъемлющий, всепроникающий характер прав человека как фактора конституционной безопасности предопределяется единством их системы, включающей в качестве равноценных - и в одинаковой мере обладающих качеством непосредственно действующих - личных (гражданских), политических, социально-экономических прав человека и гражданина.

В-третьих, права человека - средство достижения гражданского мира и согласия в обществе. Сами по себе права человека консенсуальны по своей природе.

Выражая общедемократические интересы граждан, данный институт создает своего рода согласие (консенсус) между всеми социальными общностями и слоями (стратами) общества относительно характера их взаимодействия, их отношения к политической власти, притязаний на тот или иной объем благ, на которые могут рассчитывать каждый в отдельности человек (гражданин) и отдельные социальные группы. Например, посредством в первую очередь института прав человека и гражданина обеспечивается правовой баланс несовпадающих интересов таких крупнейших социальных групп рыночного общества, как предприниматели, наемные работники, нетрудоспособные социально незащищенные граждане.

Обеспечивая согласование интересов личности, общества и государства посредством поиска баланса между свободой и властью, права человека становятся важным фактором конституционной безопасности России.

Необходимо видеть опасность не только в нарушениях прав отдельных граждан, но, прежде всего, в угрозе утраты стратегических ориентиров при поиске баланса между публичными и частными интересами. Речь идет об опасности смещения маятника российской истории на новом этапе ее развития от одной крайности (в лице идеологии государственного патернализма и примата государства над личностью) к другой - признанию абсолютного "суверенитета" личности, ее высшей самоценности, в том числе в соотношении с историческими социокультурными ценностями российской цивилизации. Утверждение или корректировка этих ориентиров будет иметь решающее значение для формирования политической и правовой культуры новой России, выбора и реализации исторических перспектив ее демократического развития.

Вместе с тем нарушение баланса частных и публичных интересов проистекает не из Конституции: это проявляется в правоприменении, а также на уровне текущего отраслевого законодательства и подзаконных актов вопреки Конституции, в противовес ее основным началам, определяющим критерии и условия достижения баланса между соответствующими конституционными ценностями.

Сильное государство - свободная личность: некоторые направления обеспечения конституционной безопасности России. На государственно-правовом уровне это фокусируется в ряде проблем фундаментального характера, имеющих первостепенное значение в том числе для обеспечения конституционной безопасности России. Среди таких проблем можно выделить следующие.

1. Сочетание традиций российской державности с идеями и ценностями прав человека. Позиция современного неолиберализма укладывается в формулу: "чем слабее государство, тем больше прав и свобод у его граждан". Между тем в России роль государства традиционно более активна, чем в странах западной правовой и политической культуры. Не учитывать это обстоятельство нельзя.

Неслучайно либеральная по своей сути Концепция национальной безопасности Российской Федерации 2000 г., ставя на первое место в перечне приоритетов интересы личности (на втором - интересы гражданского общества, а на третьем - интересы государства), определенно постулирует более значимую, чем виделось ранее, роль государства в достижении целей национальной безопасности России, провозглашает задачу построения сильного государства.

2. Соотношение индивидуализма и коллективизма, равенства и свободы. В России с ее нравственно-этическими идеалами справедливости и эгалитарно-коллективистскими традициями общинности "пафос социального равенства всегда подавлял пафос свободы личности" (Н.А. Бердяев). В результате у нас исторически, задолго до октябрьских декретов 1917 г. (о правах трудящихся народов России), сформировался коллективистский тип прав и свобод, который весьма существенно отличается от господствующего на Запале индивидуалистического типа прав личности*(22).

Вместе с тем коллективистские традиции отнюдь не исключают необходимости обеспечения автономии личности, имея в виду, что автономия и индивидуализм - не совпадающие, не тождественные понятия. Индивидуализм в социальном и правовом плане означает утверждение эгоистического интереса личности, благодаря чему мир становится всего лишь сферой реализации личного, индивидуального интереса homo economicus. Понятию индивидуализма в этом плане противостоит автономия личности, которая призвана служить, между прочим, и достижению оптимального баланса между солидарностью (коллективизмом) и индивидуализмом.

Автономия личности на правовом уровне сводится в конечном счете к защите достоинства личности, гарантированию невмешательства со стороны кого бы то ни было в личную и семейную жизнь гражданина, к обеспечению правовых гарантий его частной жизни и частного интереса. А частная жизнь и частный интерес, включая частную собственность, в отличие от индивидуализма, имеют общецивилизационную значимость, способствуют обеспечению национальной безопасности, в том числе в конституционных формах ее проявления.

3. Из этого вытекает еще одна проблема фундаментального характера - обеспечение с помощью института прав человека оптимального сочетания, согласования международно-правовых стандартов в области демократии с российскими национально-культурными традициями.

Всеобщая декларация прав человека 1948 г. и все последующие международно-правовые документы в области прав человека есть результат согласованной воли народов мирового сообщества. Уже поэтому общедемократическое, гуманистическое содержание прав человека как международно-правового института не должно противопоставляться национальным социокультурным демократическим традициям народов Запада и Востока, Севера и Юга, православия и католицизма, исламского и христианского мира и т.д. Напротив, сама природа прав человека как всеобщего, универсального международно-правового института предполагает, что они должны заключать в себе (наряду с обязательным императивом) предпосылки "совместимости" со всеми национальными правовыми системами. Это становится возможным благодаря интернациональному содержанию международно-правовых стандартов в области прав человека.

Права человека в современном мире предполагают согласование международных стандартов с национальным позитивным правом, с исконными традициями и ценностями. В этом плане крайне важна объективная оценка современных противоречивых тенденций глобализации, в том числе в правовой сфере. С одной стороны, универсализация правовых стандартов - это гарантия наиболее полной защиты охраняемых ценностей, залог всеобщего признания ценности прав человека во всех странах. Однако недопустимой является ситуация, когда под лозунгом глобализации отдельные наиболее экономически развитые государства и их союзы пытаются навязать иным государствам свою политику, установить свой "гуманитарный", "демократический" диктат. Отсюда исходит реальная опасность доминирования на международной арене права сильного, а не силы международного права, включая область защиты прав человека.

Все это имеет принципиальное значение для понимания и выработки новых, более эффективных механизмов взаимодействия норм международного и внутригосударственного права в области защиты прав человека. Сами же права человека должны служить не только фактором национальной безопасности, но и, как это указывается в преамбуле Всеобщей декларации прав человека, основой всеобщего мира.

Конституционная безопасность личности - принцип правового государства. Состояние защищенности личности на правовом уровне, т.е. юридическая безопасность, выражается прежде всего как ее конституционная безопасность. Конституционную безопасность личности не следует понимать как защиту лишь частных интересов. В данной категории объективно проявляется баланс частных и публичных интересов как основа конституционного правопорядка в обществе и государстве. Соответственно, конституционная безопасность личности - неотъемлемая составляющая правового государства и верховенства закона, а права личности - это одновременно и средство достижения интересов общества и государства.

Именно поэтому права человека и гражданина составляют основу конституционной безопасности России. Конституционная безопасность личности и есть тот самый баланс между публичными и частными интересами, международными (универсальными) и национальными (специфическими) ценностями, для достижения которого Конституцией РФ предусмотрены самые различные механизмы разрешения общественных противоречий.

Конституционная безопасность, как уже отмечалось, не чисто политическое и правовое явление. Важной ее составляющей является экономическое содержание, так как без развитой экономики, без материального благосостояния граждан нет безопасного общества и государства. Только надлежащие гарантии свободы экономической деятельности могут заложить основы реальной защиты прав человека, его юридической безопасности.

В конституционной безопасности также важна ее социокультурная составляющая. Российские исторические, культурные, державные традиции оставляют глубокий отпечаток на всех реформах, которые проводятся сейчас. Учет национальных особенностей позволит в полной мере гарантировать права человека как основу конституционной безопасности России.

Для России на нынешнем этапе ее демократического развития необходимо понимание того, что потеря национальных духовных ценностей и ориентиров чрезвычайно опасна для перспектив утверждения новой демократии и соответственно для конституционной безопасности России. Современная концепция прав человека и ее воплощение в системе российского законодательства должны быть нормативно-правовым хранителем многовековой духовной культуры России, что является условием и надежной гарантией достижения баланса интересов личности, общества и государства и обеспечения на этой основе конституционной безопасности Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации - гарант конституционной безопасности личности, общества, государства. Конституционный Суд РФ, являясь судебным органом конституционного контроля, обладает государственно-властными полномочиями особого характера, позволяющими принимать решения, имеющие общеобязательный характер и нередко обладающие нормативностью. Речь идет не только о так называемом "негативном правотворчестве", когда Конституционный Суд признает неконституционным определенное положение нормативного акта; нередко Суд выступает и "позитивным законодателем", формулируя правовые позиции нормативного характера, имеющие повышенную юридическую силу. Но и в первом, и во втором случае Конституционный Суд осуществляет в конечном счете функцию по урегулированию, снятию в рамках установленных конституционных процедур противоречий и конфликтов, связанных с нарушением баланса частных и публичных интересов, умалением или необоснованным ограничением прав и свобод человека и гражданина, посягательством на целостность Российской Федерации и другие основы конституционного строя.

Это становится возможным, в частности, в силу особой природы, повышенной юридической силы решений Конституционного Суда и его правовых позиций.

Вопросы конституционной безопасности в решениях Конституционного Суда РФ. Конституция является не только некоей праксиологической основой государственно-властной деятельности по обеспечению юридической безопасности личности, общества и государства. Конституционные институты имеют достаточно определенное аксиологическое значение в качестве нормативной основы разрешения правотворческих и правоприменительных проблем в соответствующих сферах социальной действительности.

С учетом этих обстоятельств определяются сами возможности конституционного контроля, равно как и цели, задачи, на решение которых должен ориентироваться Конституционный Суд в своей деятельности. Во многих решениях Конституционного Суда содержатся положения, отражающие те или иные аспекты безопасности граждан, общества и государства. Достаточно отметить, что само понятие "безопасность" присутствует в 30 решениях Конституционного Суда РФ, официально опубликованных за период 2002-2003 гг. и первый квартал 2004 г.; из них в 6 решениях речь идет об общественной безопасности, в 3 - о государственной, в 2 - об экономической безопасности; по два решения "приходится" на личную и национальную и одно - на экологическую безопасность.

Безопасность личности, общества и государства обеспечивается с помощью различных способов конституционно-судебного контроля в рамках полномочий Конституционного Суда, определенных ст. 125 Конституции. Это, во-первых, толкование норм Конституции РФ, с помощью чего обеспечивается как государственно-правовая (конституционная) оценка соответствующих сфер социальной действительности, так и развитие содержания самих конституционных норм без изменения текста соответствующих конституционных статей, и одновременно - обоснование отраслевого законодательства, конкретизирующего данные конституционные нормы и институты.

Во-вторых, разрешение в рамках высшего судебного нормоконтроля конституционности нормативно-правовых актов, выработка конституционных инструментов преодоления правового сепаратизма, что имеет прямой выход на обеспечение конституционной стабильности, правовой комфортности и безопасности в обществе и государстве. Так, принятие субъектами Российской Федерации правовых актов, противоречащих Конституции России и федеральному законодательству стало одной из реальных угроз конституционной безопасности Российской Федерации, исходящей "изнутри" государства. Это способно привести к нарушению единого правового пространства страны, развитию сепаратистских настроений и в конечном счете отражается на личной безопасности граждан, так как принятие подобного рода актов парализует обеспечение того объема прав и свобод, который закреплен в Конституции.

В-третьих, разрешение компетенционных споров между высшими органами государственной власти Российской Федерации и ее субъектов, являющихся разновидностью конфликтных ситуаций и соответственно социальных угроз в сфере властеотношений. Здесь можно отметить, например, постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 1 декабря 1999 г. по спору о компетенции между Президентом РФ и Советом Федерации Федерального Собрания РФ по изданию акта о временном отстранении Генерального прокурора РФ от должности в связи с возбуждением в отношении него уголовного дела*(23).

В-четвертых, конституционное истолкование правовых норм отдельных отраслей российского законодательства является в конечном счете специфической формой правотворческой деятельности Конституционного Суда, направленной в том числе на преодоление противоречий между частными и публичными интересами. С помощью конституционного истолкования: а) преодолевается коллизия между несколькими нормами путем поиска баланса содержащихся в них конкурирующих конституционных ценностей; б) выявляются системные, иерархические связи и зависимости между отдельными нормами правовых институтов социальной защиты; в) уточняется нормативное содержание той или иной статьи закона; г) придается новое, современное содержание норме "доконституционного" закона; и т.д.

В-пятых, конституционная корректировка сложившейся правоприменительной практики. Правоприменительная практика может придать неконституционный смысл нормам текущего законодательства, на основе чего возможно возникновение различного рода противоречий и конфликтов социального и (или) правового характера. Так, в деле о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в связи с жалобой Б.А. Кехмана Конституционный Суд, корректируя правоприменительную практику, указал, что поскольку законодательно не закреплены ни сроки, ни процедуры проверок, осуществляемых органами прокуратуры в порядке надзора, защита непосредственно затрагиваемых такими проверками прав граждан тем более должна реально обеспечиваться правосудием. Иначе нарушается не только конституционное право на доступ к информации, но и конституционное право на судебную защиту, а также не выполняется обязанность государства следовать установленным Конституцией Российской Федерации целям и требованиям при введении возможных ограничений конституционных прав и свобод*(24).

В-шестых, выработка на основе разрешенных конкретных дел рекомендаций законодателю по совершенствованию правового регулирования в соответствующих конфликтных сферах*(25).

Конституционному Суду принадлежит главенствующая роль в создании и укреплении юридического фундамента правового государства, своими решениями он содействует развитию и совершенствованию всех основных отраслей права. Суд ориентирует законодателя, когда в своих решениях обращается к палатам Федерального Собрания с рекомендациями устранить возникший в праве пробел, преодолеть правовую коллизию и т.п. Этим он способствует выработке парламентом новых правовых норм, которые в полной мере отвечали бы требованиям Конституции, способствовали разрешению социальных конфликтов и таким образом укрепляли конституционную безопасность в обществе и государстве.

В рамках соответствующих направлений деятельности Конституционного Суда обеспечивается своего рода конституционализация отраслей текущего законодательства и правоприменительной практики. Посредством конституционного правосудия конституционные положения наиболее общего характера (существующие в виде принципов, основ и т.п.) как бы трансформируются в специфические нормативно-правовые требования социальной действительности, приобретают характер конституционных императивов при разрешении противоречий и конфликтов, при формировании юридических механизмов обеспечения безопасности личности, общества и государства.

Конституционная безопасность и есть реальная основа баланса между публичными и частными интересами. Для достижения такого баланса Конституцией предусмотрены самые различные механизмы и институционные средства разрешения общественных противоречий и конфликтов. Среди них можно выделить две основные разновидности:

универсальные институты, которые могут быть использованы для разрешения любых социальных противоречий, конфликтов, т.е. имеющие всеобъемлющее значение с точки зрения гарантирования конституционной безопасности в обществе и государстве;

специальные институты, имеющие конкретно-целевое назначение для разрешения социальных противоречий и конфликтов.

К специальным относятся, например, институты неприкосновенности личности (ст. 22), личной и семейной тайны (ст. 23), неприкосновенности жилища (ст. 25) или институт защиты и обеспечения устойчивости рубля (ч. 2 ст. 75), экономической конкуренции (ч. 1 ст. 8, ч. 2 ст. 34), петиций (ст. 33), индивидуальных и коллективных трудовых споров, включая право на забастовку (ч. 4 ст. 37), судебного обжалования решений и действий органов государственной и муниципальной власти, общественных объединений и должностных лиц (ч. 2 ст. 46) и т.д.

К универсальным институтам разрешения социальных противоречий и обеспечения конституционной безопасности относятся институты разделения властей - по горизонтали (ст. 10) и вертикали (ст. 11, 12), федерализма (ст. 5), целостности и неприкосновенности территории Российской Федерации (ч. 3 ст. 4), верховенства Конституции Российской Федерации и федеральных законов (ч. 2 ст. 4, ч. 1 ст. 15), политического и идеологического многообразия, многопартийности (ст. 13), экономического плюрализма, множественности форм собственности (ст. 8) и т.д. Особым универсальным институтом гарантирования конституционной безопасности является судебно-конституционный контроль, представленный деятельностью Конституционного Суда РФ, а также конституционных (уставных) судов субъектов России.

Таким образом, Конституция - при всей космополитичности данного понятия, как и самого по себе термина constitutio - представляет собой явление конкретно-историческое, социокультурное, и уже в этом смысле она составляет прочную нормативно-правовую основу обеспечения юридической безопасности личности, общества, государства.

Н.С. Бондарь,

судья Конституционного Суда Российской Федерации,

доктор юридических наук, профессор

"Законодательство и экономика", N 4, апрель 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) О конституционной экономике см.: Баренбойм П.Д. О соотношении конституционного права и конституционной экономики // Право и экономика. - 2002. - N 1.

*(2) См.: Гаджиев Г.А. Конституционные принципы рыночной экономики (Развитие основ гражданского законодательства в решениях Конституционного Суда Российской Федерации). - М.: Юристъ, 2002.

*(3) См.: Баренбойм П.Д. Лафитский В.И., Мау В.А. Конституционная экономика для вузов: Учебное пособие. - М.: Юстицинформ, 2002. - С. 20.

*(4) См.: Даль В.И. Толковый словарь русского языка. Современная версия. - М., 2002. - С. 44.

*(5) Ведомости СНД и ВС РФ. - 1992. - N 52. - Ст.3083.

*(6) Российская газета. - 2000. - 18 января. - С.3.

*(7) См.: Петухов В. Россияне разочарованы в демократии // Родная газета. - 2004. - 19 марта. - С. 15.

*(8) См.: "Лишь бы не было богатых". Новые данные о том, что думают россияне о социальной справедливости и неравенстве // Известия. - 2004. - 22 января.

*(9) Там же.

*(10) См. подробнее: Шайо Андраш. Гарантии социальной защиты в посткоммунистических государствах // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 2001. - N 4(37). - С.5-6.

*(11) См.: Бондарь Н.С. Конституционный императив социальных прав (О практике Конституционного Суда Российской Федерации по социальной защите граждан) // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. - 2002. - N 2(39). - С. 216-225.

*(12) См.: Вестник Конституционного Суда РФ. - 2002. - 5. - N 68.

*(13) См.: Там же. - С.69.

*(14) См.: Алимурзаев Г.Н. Финансовая безопасность личности и ее обеспечение в условиях современной России: постановка проблемы // Права человека и конституционная безопасность / Под ред. Н.С. Бондаря. - Ростов н/Д: Рост. ГУ, 2002. - С. 18-25.

*(15) См.: Определение Конституционного Суда РФ от 8 июня 2000 г. об отказе в принятии к рассмотрению жалобы ООО "Твин Холдинг Интернешнл" на нарушение конституционных прав и свобод применением статей 31 и 126 Таможенного кодекса Российской Федерации // Вестник КС РФ. - 2001. - N 2.

*(16) См.: Шайо А. Как верховенство права погубило реформу социальной защиты в Венгрии // Конституционное право: восточно-европейское обозрение. - 1998. - 2 (N 23). - С.54.

*(17) См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 11 ноября 2003 г. N 16-П по делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 81 Закона Челябинской области "О бюджетном устройстве и бюджетном процессе в Челябинской области" в связи с запросом Челябинского областного суда // Российская газета. - 2003. - 18 ноября.

*(18) См.: Кононов А.Л. Принцип определенности правовой нормы в конституционном судопроизводстве // Уголовное право. - 1999. - N 2.

*(19) См.: Вестник КС РФ. - 1999. - N 5. - С.48-56.

*(20) См.: Вестник КС РФ. - 1995. - N 2, 3. - С.32-38.

*(21) Вестник КС РФ. - 1998. - N 1. - С.23-31.

*(22) Подробнее см.: Эбзеев Б.С. Диалектика индивидуального и коллективного в организации социума и ее отражение в Конституции (к методологии исследования) // Государство и право. - 2004. - N 2. - С. 5-12.

*(23) См.: Вестник КС РФ. - 1999. - N 6.

*(24) См.: Вестник КС РФ. - 2000. - N 3.

*(25) См., напр.: Постановление от 5 июля 2001 г. по делу о проверке конституционности постановления Государственной Думы от 28 июня 2000 г. "О внесении изменения в постановление Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов" // Вестник КС РФ. - 2001. - N 6.