Воля и ее изъявление в сделках (Ю.П. Егоров, "Законодательство", N 10, октябрь 2004 г.)

Воля и ее изъявление в сделках

В основе сделок лежат волевые действия субъектов права. Внутреннюю часть волевого процесса образуют взятые в совокупности и взаимодействии мотив, субъективное представление о правовой цели сделки и о соответствии совершаемого субъектом действия требованиям норм и принципов права. В цивилистике это намерение именуют внутренней волей. Путем выражения вовне оно становится доступным восприятию других лиц и называется волеизъявлением. В нем выражаются не только правовая цель и правомерность, но и другие признаки сделки. В качестве внешней составной части волевого процесса волеизъявление обязательно должно соответствовать намерению совершить сделку. В противном случае нарушается единый процесс формирования сделки, не соблюдается единство воли и ее изъявления с точки зрения подлинной структуры волевого процесса. Потому нельзя согласиться с И.А. Покровским, который, акцентировав внимание на формализме древнего права и проблеме соотношения воли и волеизъявления сквозь призму "волевой теории" и "теории изъявления", признавал правильным мнение законодателя своего времени о приоритете принципа воли над волеизъявлением*(1).

Изъяны в волевом процессе, исключающие наступление желаемых правовых последствий, могут проявляться в сделках различным образом. Правом оценивается уже изъявленная воля. Поэтому требования к воле и волеизъявлению сводятся к юридической оценке изъявления воли.

Внутренняя воля субъекта сделки не должна формироваться на основании порочных обстоятельств. Волеизъявление должно ей соответствовать, т.е. правильно отражать внутреннюю волю. Нарушение этих требований фиксируется в нормах ГК РФ о недействительности мнимой и притворной сделок (ст. 170), сделок, совершенных под влиянием заблуждения (ст. 178), обмана (ст. 179), вследствие стечения тяжелых обстоятельств (ст. 179) и заключенных гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими (ст. 177). Дефектность волевого процесса отражена в нормах ГК РФ о недействительности сделок, совершенных под влиянием насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной (ст. 179) или с превышением полномочий (ст. 174).

Намерение лица как критерий ничтожности сделки нашло свое закрепление в п. 1 ст. 170 ГК РФ, в соответствии с которым сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Мнимые сделки осуществляются для создания у третьих лиц ложного представления об их заключении, тогда как в действительности стороны не намерены ничего изменять в своем правовом положении. Таковы, например, фиктивное дарение имущества с целью укрыть его от конфискации, исключить из общей массы подлежащего разделу имущества или избежать завистливого отношения родственников в связи с приобретением в собственность ценного предмета; фиктивная продажа имущества при банкротстве и прочее.

При совершении мнимой сделки налицо и воля, и ее изъявление. Фактические требования действительности сделок соблюдены, но нет единства между волей и ее изъявлением для соответствующей оценки их правом. Воля не направлена на достижение правовых последствий, а волеизъявление свидетельствует о таковых. Юридическая несостоятельность воли и волеизъявления в виде их несоответствия между собой свидетельствует о юридической дефектности совершенного действия для оценки его как сделки. Поэтому утверждение Д.М. Генкина о том, что в мнимых сделках "отсутствует воля, нет фактического состава сделки" и что "такие сделки считаются не ничтожными, а несовершившимися"*(2), следует признать ошибочным.

В отличие от мнимой, притворная сделка, т.е. та, которая совершена чтобы прикрыть другую сделку, преследует цель возникновения правовых последствий, но не тех, которые афишируются фактом ее совершения. Фактически стороны стремятся к совершению другой сделки.

Дефектность прикрывающей сделки очевидна. Симуляция, создание ложного представления о намерениях свидетельствуют о несоответствии воли и волеизъявления в тех сделках, совершение которых заявляется их участниками. Согласно п. 2 ст. 170 ГК РФ к сделке, которую стороны действительно имели в виду, с учетом ее существа применяются относящиеся к ней правила. Серьезность намерений и соответствие воли волеизъявлению не вызывают сомнения в действительности прикрываемой сделки, если иные требования, необходимые для ее совершения, соблюдены.

Притворными являются сделки по выдаче доверенности на право распоряжения домом вместо действительной купли-продажи этого дома. К этой же категории относится дарение автомобиля под видом купли-продажи, выдача генеральной доверенности на машину при фактической продаже ее лицу, которому выдана доверенность, и т.д.

Благодаря конструкции мнимых и притворных сделок законодатель избегает формализма, трактуя волеизъявление не в ущерб действительной внутренней воле, и обеспечивает защиту частного интереса. Это вполне отвечает индивидуальному регулированию в сделках, ибо если стороны не намерены всерьез и истинно совершить сделку, то она и не может быть совершена.

Дефектность процесса формирования воли иногда объясняется воздействием факторов, нарушающих обычный процесс волеобразования. Согласно п. 1 ст. 178 ГК РФ сделка, совершенная под влиянием заблуждения, имеющего существенное значение, признается судом недействительной по иску пострадавшей стороны. Иными словами, несоблюдение требований действительности предопределено изъянами волевого акта субъекта сделки. Причем подобная неправильность мыслей и действий формируется при отсутствии виновного поведения субъекта (субъектов) сделки по отношению к ее существенным обстоятельствам.

В силу ст. 178 ГК РФ существенное значение имеет заблуждение относительно природы либо тождества сделки или таких качеств ее предмета, которые значительно снижают возможность его использования по назначению. Наиболее распространена на практике ошибка при определении качества предмета (наличие конструктивных недостатков квартиры или дома; существенные недостатки строения, которые нельзя обнаружить при его внешнем осмотре; ошибочное представление лица о качестве приобретенных им драгоценных вещей и др.). Возможно заблуждение лица относительно идентичности приобретаемой им вещи, но отсутствие тождества само по себе недостаточно для признания недействительности сделки. Необходимо, чтобы этот факт значительно снижал возможность использования вещи по ее назначению. Ошибка в отношении природы сделки может состоять в совершении лицом, намеренным заключить сделку по приобретению собственности, сделки, влекущей лишь передачу имущества в пользование. Налицо неправильное представление о путях достижения желаемой цели. Вместе с тем, если лицо заблуждается не относительно сущности сделки, а относительно объема возникающих из сделки прав и обязанностей, то такое заблуждение не может быть основанием недействительности сделки. Причины заблуждения значения неважны. Законодатель установил, что не имеет существенного значения и заблуждение относительно мотивов сделки. Эта позиция обоснована тем, что мотивы не входят в состав сделок. Так, для действительности купли-продажи не имеет значения мотивация приобретения вещи с намерением передать ее в дар. Договор продажи мебели сохраняет силу, даже если ожидаемое новоселье так и не состоялось и пр.

Норма ст. 178 ГК РФ содержит исчерпывающий перечень критериев признания заблуждения при совершении сделке существенным. Ранее действовавшее законодательство такого перечня не устанавливало, и это представляется правильным, поскольку заблуждение может касаться любого элемента сделки. Так, заблуждение относительно субъекта сделки означает отсутствие взаимного согласия сторон на заключение именно этой сделки. Например, договор о написании картины подписан с художником, являющимся однофамильцем того художника, с которым в действительности лицо намеревалось заключить договор. В этом договоре для заказчика, безусловно, существенны личные качества контрагента.

При наличии намеренного введения в заблуждение налицо обман, влекущий за собой недействительность сделок по ст. 179 ГК РФ. Лицо, или сам участник сделки, или третье лицо с ведома участника умышленно сообщает контрагенту сведения, не соответствующие действительности, которые имеют существенное значение для конкретной сделки. В том, что ошибка контрагента в отношении существенных пунктов договора предопределена умыслом другого контрагента, и состоит принципиальное различие между обманом и заблуждением. Формой обмана может быть умышленное умолчание о фактах, имеющих существенное значение для сделки, которые одна сторона договора должна сообщить другой.

Из смысла ст. 179 ГК РФ следует, что обман может относиться к любому элементу состава сделки, а не только к природе и предмету сделки, как при заблуждении. Вместе с тем обман надлежит отличать от умолчания, не касающегося сущности сделки. Так, сторона договора не обязана информировать контрагента об абсолютно всех деталях договора и о своем в нем интересе. Такое умолчание не приводит к дефектности сделки.

Нормальный процесс волеобразования нарушается в сделках, совершенных вследствие стечения тяжелых обстоятельств. Для признания сделки кабальной необходимо наличие трех признаков: тяжелое положение субъекта, крайняя невыгодность для него условий сделки и понимание этих обстоятельств контрагентом. Осознание двух первых обстоятельств контрагентом существенно для квалификации сделки как кабальной. Причем, на наш взгляд, осведомленность о тяжелом положении контрагента, крайней невыгодности для него условий сделки и осознанное использование сложившейся ситуации для заключения выгодной для себя сделки - вполне достаточные обстоятельства для принятия такого решения. Весомо то, что в сложившейся конкретной ситуации контрагент действует с умыслом, стремясь извлечь для себя выгоду. В этом и заключается его вина. Следовательно, недобросовестное, безнравственное в данном контексте поведение вовсе необязательно должно быть противоправным*(3).

Тяжелое положение возникает в связи с отсутствием денежных средств для обеспечения насущных потребностей, может быть обусловлено срочной нуждой в каких-либо работах или услугах и др. При этом совершение сделки для лица исключительно важно, жизненно необходимо, что обусловлено особенностями ситуации. Например, для предотвращения остановки непрерывного цикла производства предприятие покупает сырье по цене, на порядок превышающей его действительную рыночную стоимость; водитель, застигнутый в пути бурей, приобретает у другого шофера бензин втридорога. В этих и подобных ситуациях согласие лица на невыгодные условия вынуждено, вызвано обстоятельствами, лежащими за пределами осуществления конкретной сделки. Что касается контрагента по сделке, то знание этих фактов и дало ему повод предложить соответствующие условия договора.

Создавшаяся своеобразная экстремальная ситуация при совершении кабальной сделки является тем фактором, который нарушает нормальный процесс волеобразования. Учеными-психологами доказано, что желание лица совершить определенное действие конкретизируется в "хотении", что означает не только знание цели, но и установку на ее реализацию, направленность на овладение соответствующими средствами, устремленность не на предмет желания сам по себе, а на овладение им*(4). Представляется, что при совершении сделок вследствие стечения тяжелых обстоятельств дефектность воли образуется отсутствием хотения. Осознание потребности как объективной нужды тем не менее не трансформируется в хотение субъекта совершить именно данную сделку, но он вынужден сделать это, ибо не находит в сложившейся ситуации иных способов удовлетворения своих потребностей. Хотение совершить сделку навязывается субъекту как бы извне и потому, по сути, не может рассматриваться как таковое. Налицо лишь внешняя видимость хотения. Например, горе в личной жизни подталкивает нанимателя к обмену на крайне невыгодных для себя условиях, и этим пользуется другая сторона договора. Требование лица, обещавшего уход лишь при условии продажи лицом, которому данный уход необходим, принадлежащего ему на праве собственности дома, вынуждает собственника произвести отчуждение дома, и т.д.

Нормальный процесс волеобразования нарушен и при совершении сделки гражданином, не способным понимать значение своих действий или руководить ими. Такая сделка в силу ст. 177 ГК РФ может быть признана судом недействительной по иску этого гражданина либо иных лиц, чьи права или охраняемые законом интересы нарушены в результате ее совершения. Если сделка совершена гражданином, признанным недееспособным впоследствии, то она может быть признана недействительной по иску опекуна.

Для констатации недействительности указанных сделок должны быть доказаны: факт неспособности лица понимать значение своих действий или руководить ими и факт их совершения именно в этом состоянии. Осведомленность об этом контрагента юридического значения для недействительности не имеет.

Данная норма права применяется и к юридическим лицам в тех случаях, когда их представители (физические лица) при совершении сделок не понимают значения своих действий или не могут руководить ими. Примерами подобных сделок являются: невыгодный организации договор, заключенный ее руководителем в состоянии тяжелого стресса; сделка, совершенная от имени предприятия уполномоченным лицом, страдающим болезнью Альцгеймера. Аналогичные последствия могут наступить при составлении завещания наследодателем, страдающим тяжелой формой склероза; при заключении договора купли-продажи драгоценностей лицом, находящимся в состоянии сильного нервного потрясения, тяжелого алкогольного или наркотического опьянения и проч. Так, суд общей юрисдикции обоснованно признал недействительной отмену завещания в связи с тем, что составившая его женщина страдала "атеросклеротическим слабоумием" и, отменяя завещание, по своему психическому состоянию по данным судебно-психиатрической экспертизы не могла понимать значения своих действий и руководить ими именно в день отмены завещания*(5).

Несоответствие внутренней воли субъекта сделки волеизъявлению, т.е. отсутствие внутренней воли, возможно и при совершении сделок под влиянием насилия, угрозы, злонамеренного соглашения представителя одной стороны с другой стороной. Такие сделки признаются недействительными по иску потерпевшего.

При насилии и угрозе внутренняя воля субъекта сделки подменяется внутренней волей лица, применяющего насилие или угрозу. В качестве такового помимо контрагента в договоре в сделках может выступать любое третье лицо. Подмена внутренней воли субъекта сделки означает лишь то, что он не имеет внутренней воли, направленной на совершение данной конкретной сделки. В свете сказанного вполне приемлемо разграничение насилия и угрозы по признакам соответственно физического и психического воздействия. Насилие и угроза могут применяться не только к субъекту сделки, но и к его близким, т.е. к третьим лицам. Для недействительности сделок по этим основаниям важно, чтобы насилие или угроза были главной причиной совершения сделки.

Если насилие как физическое воздействие бесспорно свидетельствует об отсутствии воли, направленной на совершение сделки, то этого нельзя сказать об угрозе, ибо не всякая угроза по степени своей значимости исключает волю субъекта сделки. Общепризнанно, что реальность и существенность угрозы влекут за собой недействительность сделки. Угроза реальна, если она практически осуществима. Угроза существенна, если она в состоянии вынудить субъекта к совершению сделки. Налицо должен быть "не пустой страх, а такое опасение, которое может поколебать волю солидного человека"*(6).

По-разному в литературе рассматривается вопрос о правомерности угрозы*(7). На наш взгляд, правомерная угроза не свидетельствует о подмене внутренней воли субъекта сделки, ибо о необходимости совершить правомерное действие ему известно заранее и это не может парализовать его волю. Поэтому угроза совершить правомерное действие не является основанием недействительности сделки. Так, не подменяет волю залогодателя угроза непредоставления займа, если он не будет обеспечен залогом.

Злонамеренное соглашение представителя одной стороны с другой стороной встречается при наличии сговора, в результате которого наступают неблагоприятные для представляемого последствия. При этом получение выгоды или отсутствие таковой у участников данной сделки юридического значения для недействительности сделки не имеет. Представитель должен действовать в пределах данных ему полномочий.

Ошибочно полагать, что при злонамеренном соглашении представителя одной стороны с другой стороной налицо неправильное отражение внутренней воли волеизъявлением*(8). Дело в том, что правом может опосредоваться только изъявленная воля. Следовательно, волеизъявление представляемого, направленное на совершение сделки, в его отношениях с представителем обязательно наличествует. В противном случае возникшая социальная связь с позиции института сделок будет юридически безразличной. Далее. Волеизъявление представляемого формирует внутреннюю волю представителя, которая затем доводится до сведения третьих лиц, в основе своей отражая волю и волеизъявление представляемого. При злонамеренном соглашении воля представляемого подменяется волей представителя, который намеренно отказывается от совершения действий в соответствии с волеизъявлением представляемого, формируя тем самым свою внутреннюю волю, направленную на совершение сделки, и изъявляя ее вовне.

Известна точка зрения о возможности использования норм о злонамеренном соглашении в качестве основания недействительности сделки, заключенной органом юридического лица, вступившим в сговор с другой стороной*(9). Аргументация автора этой идеи интересна, но, на наш взгляд, недостаточно убедительна. Дело в том, что аналогия между положением органа юридического лица и положением представителя имеет исключительно внешний характер. Орган юридического лица является структурным подразделением юридического лица. Проблема злонамеренного соглашения органа юридического лица с другой стороной в сделке лежит не в плоскости опосредования правом волевого процесса двух субъектов права при совершении сделки с третьим лицом. Она заключена в формировании воли одного субъекта права, направленной на совершение сделки, при этом речь может идти не о злонамеренном соглашении, а только о рассмотрении вопроса соответствия воли ее изъявлению. Действия же представляющего при злонамеренном соглашении свидетельствуют о подмене его волей воли представляемого. Если решения органа юридического лица не приносят выгоды этому юридическому лицу в связи со сговором с другой стороной в сделке, но остаются в рамках предоставленных органу полномочий, то говорить о дефектности волевого процесса в сделке не приходится, и, следовательно, оснований недействительности сделки не усматривается.

В отличие от злонамеренного соглашения, при совершении сделок с превышением полномочий для признания их недействительности не требуется сговора участников сделки и обязательного наступления неблагоприятных для представляемого последствий. Для этого, во-первых, необходимо, чтобы другая сторона в сделке знала об ограничении полномочий; во-вторых, требование о недействительности должно быть заявлено лицом, в интересах которого установлены ограничения и, в-третьих, при совершении сделки лицо, конечно же, должно выйти за пределы установленных полномочий.

Полномочия согласно ст. 174 ГК РФ ограничены договором, а для юридического лица - его учредительными документами, но они могут приобрести более широкий объем в силу доверенности, закона или обстановки, в которой совершается сделка. Такие ситуации предопределены ошибочным расширением компетенции лица в доверенности, обусловленным невнимательностью ее составителя. Они могут быть вызваны совершением руководителем акционерного общества сделки с недвижимостью на основании общих своих полномочий по руководству деятельностью общества, но в противоречии с требованиями учредительного договора, обязывающего его согласовывать такие сделки с советом директоров, и пр. Норма ст. 174 ГК РФ, отдавая предпочтение первоначальным документам, определяющим юридический статус лица и объем его правовых возможностей, способствует стабилизации гражданского оборота.

Рассмотренные варианты дефектности волевого процесса сами по себе свидетельствуют о признании законодателем принципа единства воли и волеизъявления в сделках. Несоответствие внутренней воли субъекта его волеизъявлению лишает действие статуса сделки со всеми вытекающими отсюда правовыми последствиями недействительности сделок. Подход к волевому процессу при совершении сделок как единому целому, составляющие которого равнозначны для права, позволяет при нормативном опосредовании сделок наиболее полно учесть интересы участников гражданского оборота. Тем самым в гражданском праве реализуется основное назначение сделок как средств индивидуального регулирования общественных отношений.

Ю.П. Егоров,

кандидат юрид. наук,

доцент Новосибирского юридического института (филиала)

Томского государственного университета

"Законодательство", N 10, октябрь 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. М., 1998. С. 246-249.

*(2) Генкин Д.М. Недействительность сделок, совершенных с целью противной закону //Учен. записки ВИЮН. М., 1947. Вып. 5. С. 51.

*(3) Противоположная точка зрения высказана в литературе С.М. Корнеевым и П.В. Крашенинниковым (см.: Корнеев С.М., Крашенинников П.В. Приватизация жилищного фонда. М.,1996. С. 60).

*(4) Рубинштейн С.Л. Основы общей психологии. М., 1989. Т. 2. С. 192.

*(5) Архив Железнодорожного районного суда г. Новосибирска за 2001 г. Дело N 2-589/01.

*(6) Дювернуа Н.Л. Чтения по гражданскому праву. Спб., 1898. Т. 1. С. 713.

*(7) См.: Советское гражданское право /Под ред. О.А. Красавчикова. М., 1968. Т. 1. С. 270-271; Тархов В.А. Гражданское право. Общая часть. Чебоксары, 1997. С. 232; Гамбаров Ю.С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003. С. 765-766.

*(8) Данную точку зрения см.: Советское гражданское право /Под ред. В.Т. Смирнова, Ю.К. Толстого, А.К. Юрченко. Л., 1982. ч. 1. С. 171.

*(9) Гутников О.В. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2003. С. 336-338.