Статья 8 (право на уважение частной и семейной жизни)

Статья 8 (право на уважение частной и семейной жизни)

Дело "Lacatus v. Switzerland" (no. 14065/15). Постановление от 19 января 2021 года.

Статья 8 Конвенции: применимость в отношении попрошайничества; соразмерность привлечения к уголовной ответственности обездоленного и уязвимого лица за ненавязчивое попрошайничество.

Заявительница, гражданка Румынии, принадлежавшая к цыганской общине, находилась в крайней нищете. Она была беграмотной и не имела работы, не получала социальных пособий и, по-видимому, не получала поддержки от кого-либо. Во время своего пребывания в Швейцарии она была признана виновной в занятии попрошайничеством, которое прямо запрещено в соответствующем кантоне. Ей было предписано уплатить штраф в размере 500 швейцарских франков, который в случае неуплаты заменялся пятидневным тюремным заключением. Поскольку она не могла заплатить, то отбыла тюремный срок. Суд признал нарушение статьи 8 Конвенции. Он счел не требующими отдельного рассмотрения жалобы заявительницы в соответствии со статьями 10 и 14 Конвенции, рассматриваемыми в совокупности со статьей 8 Конвенции.

Данное постановление примечательно тем, что Суд впервые разъяснил, может ли лицо, привлеченное к ответственности за попрошайничество, претендовать на защиту по статье 8 Конвенции. В этой связи Суд определил степень свободы усмотрения, принадлежащей государству-ответчику в данной сфере. Это постановление также заслуживает отдельного внимания в отношении того, как Суд оценивал и сопоставлял интересы, затронутые в этих новых фактических обстоятельствах.

1. Что касается применимости статьи 8 Конвенции, то Суд опирался на определение человеческого достоинства, которое лежит в основе Конвенции и неоднократно упоминалось в контексте статьи 8 Конвенции (см., в частности, дела "Khadija Ismayilova v. Azerbaijan"⁵⁴; "Beizaras and Levickas v. Lithuania"⁵⁵; "Vinks and Ribicka v. Latvia"⁵⁶ и "Hudorovi and Others v. Slovenia"⁵⁷). Суд отметил: человеческое достоинство серьезно ущемляется, если у лица нет достаточных средств к существованию. Выпрашивая милостыню, заявительница вела определенный образ жизни в попытке справиться с унизительным и опасным положением. Поэтому в подобных делах необходимо учитывать конкретные обстоятельства и особенно реальное экономическое и социальное положение человека. В названном деле, установив полный запрет на попрошайничество и осудив заявительницу, швейцарские власти не позволили ей обратиться к другим людям для получения помощи, которая в ее ситуации была одним из возможных средств удовлетворения ее основных потребностей. По мнению Суда, право обращаться за помощью к другим лицам относится к самой сути прав, охраняемых статьей 8 Конвенции.

2. Суд счел, что государство-ответчик имеет ограниченную свободу усмотрения в данном деле по двум причинам. Во-первых, фундаментальным являлся вопрос существования заявителя, а во-вторых, общий уголовно-правовой запрет, подобный тому, о котором идет речь в данном деле, по-видимому, является исключением с точки зрения подходов, принятых государствами-членами для решения проблемы попрошайничества. Несмотря на отсутствие консенсуса в Совете Европы существует определенная тенденция к ограничению запрета на попрошайничество и готовность государств вместо этого сосредоточиться на эффективной защите общественного порядка с помощью административных мер. В этом отношении Суд нашел поддержку в сравнительно-правовом обзоре и в докладах, опубликованных органами Организации Объединенных Наций, европейскими и межамериканскими органами.

3. Сопоставляя затрагиваемые интересы, Суд дал оценку этим новым фактическим обстоятельствам в свете следующих критериев.

- Личная ситуация и уязвимость заявителя. Заявительница - человек в чрезвычайно уязвимом положении, который, по всей вероятности, не имел других средств к существованию и, следовательно, не имел иного выбора, кроме как просить милостыню, чтобы выжить.

- Участие в преступной сети. В деле не было никаких указаний на то, что заявительница принадлежала к такой сети или иным образом была жертвой преступной деятельности других лиц. В этой связи, признавая важность противодействия торговле людьми и эксплуатации детей, а также обязательства государств-участников Конвенции защищать жертв, Суд усомнился в том, что наказание жертв этих преступных сетей является эффективной мерой.

- Конкретное поведение заявителя. Власти, по-видимому, не выдвигали против заявительницы обвинения в агрессивном или навязчивом попрошайничестве, способном нарушить права прохожих, жителей или владельцев магазинов, и, вероятно, никаких жалоб со стороны третьих лиц в полицию не поступало.

- Суровость наказания. Назначение наказания в виде лишения свободы, которое могло еще больше усилить страдания и уязвимость человека, было практически автоматическим и, можно сказать, неизбежным в случае заявительницы.

- Возможность применения менее строгих мер. Учитывая, что большинство государств-членов Совета Европы предусмотрели более гибкие ограничения в сравнении с общим запретом попрошайничества, Суд не смог согласиться с доводом Федерального суда о том, что менее ограничительные меры не привели бы к сопоставимому результату.

- Качество рассмотрения дела национальными судами. Когда речь идет о такой радикальной мере, как прямой запрет на определенный тип поведения, соблюдение статьи 8 Конвенции требует особенно строгого контроля со стороны национальных судов, которые должны оценить и сопоставить конкурирующие интересы. В данном случае Суд оставил открытым вопрос о том, могли ли швейцарские суды, несмотря на жесткие рамки применимого законодательства, тем не менее обеспечить справедливый баланс между конкурирующими интересами.

Завершая оценку и подчеркивая особые обстоятельства заявительницы, Суд счел, что государство-ответчик превысило узкие пределы свободы усмотрения, а рассматриваемое наказание не было соразмерно ни цели борьбы с организованной преступностью, ни цели защиты прав прохожих, жителей и владельцев магазинов. Примечательно, что Суд, разделяя точку зрения Специального докладчика Организации Объединенных Наций по вопросу о крайней нищете и правах человека, не признал законной целью желание сделать бедность менее заметной в городе и привлечь инвестиции. Суд пришел к выводу, что данная мера являлась посягательством на человеческое достоинство заявительницы и ущемила саму суть прав, охраняемых статьей 8 Конвенции.

См. также вышеприведенное дело "E.G. v. the Republic of Moldova" (no. 37882/13). Постановление от 13 апреля 2021 года.