Постановление Европейского Суда по правам человека от 5 мая 2020 г. Дело "Литвиненко (Litvinenko) против Российской Федерации" (Жалоба N 84447/17) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Литвиненко (Litvinenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 84447/17)

Постановление Суда

Страсбург, 5 мая 2020 г.

По делу "Литвиненко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Марии Элосеги,

Джильберто Феличи,

Эрика Веннерстрёма, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

рассмотрев дело в закрытых заседаниях 28 января и 24 марта 2020 г.,

вынес в последний указанный день следующее Постановление:

Процедура

1. Дело было инициировано жалобой N 84447/17, поданной против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданкой Российской Федерации, Польши и Израиля Ольгой Владимировной Литвиненко (далее - заявительница) 18 декабря 2017 г.

2. В Европейском Суде заявительница первоначально была представлена адвокатом С.И. Панченко, практикующим в г. Санкт-Петербурге, а затем адвокатом Е.Л. Бойченко, практикующим в г. Страсбурге. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Заявительница жаловалась на то, что арест ее имущества в ходе расследования по уголовному делу о незаконном лишении ее свободы нарушал требования статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции и статьи 13 Конвенции.

4. 20 апреля 2018 г. жалоба была коммуницирована властям Российской Федерации.

Факты

I. Обстоятельства дела

5. Заявительница родилась в 1983 году и проживает в г. Варшаве, Польша.

А. Уголовное дело о незаконном лишении заявительницы и ее сына свободы

6. С 2007 по 2011 год заявительница была депутатом Законодательного собрания г. Санкт-Петербурга.

7. Заявительница указала, что в результате конфликта с отцом, ректором университета и бизнесменом, она была вынуждена покинуть Российскую Федерацию в 2011 году вместе с несовершеннолетним сыном, 2010 года рождения, не уведомив об этом свою семью.

8. 29 июня 2011 г. по заявлению отца заявительницы и отца ребенка было возбуждено уголовное дело в отношении неустановленного лица по факту незаконного лишения заявительницы и ее сына свободы - преступления, предусмотренного статьей 127 Уголовного кодекса Российской Федерации.

В постановлении о возбуждении уголовного дела следователь Главного следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по г. Санкт-Петербургу (далее - следователь) указал, что с 14 марта 2011 г. заявительницу и ее сына удерживают в неизвестном месте неустановленные лица, тем самым последние лишили заявительницу и ее сына свободы передвижения и возможности самостоятельно принимать решения. Он добавил, что похитители, которые намеревались завладеть имуществом заявительницы, опубликовали объявление о продаже принадлежавшей ей квартиры.

9. 9 августа 2011 г. Е., адвокат заявительницы, обратилась в Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга с требованием признать постановление о возбуждении уголовного дела незаконным, утверждая, что заявительница не была лишена свободы. В материалах дела отсутствуют указания на то, что власти каким-либо образом отреагировали на данное заявление.

10. В сентябре 2011 года заявительница направила следователю письмо, в котором разъяснила, что она добровольно находится за границей во время своего декретного отпуска. Она приложила к письму некоторые документы, которые, по ее мнению, подтверждали, что она не была лишена свободы. Из материалов дела не следует, что власти каким-либо образом отреагировали на данное письмо.

11. В письме от 15 мая 2018 г. следователь уведомил нового адвоката заявительницы в Российской Федерации, Панченко (см. ниже), о том, что по делу не было вынесено постановления о присвоении заявительнице статуса потерпевшей.

12. Расследование по уголовному делу несколько раз приостанавливалось по причине невозможности установить личности подозреваемых. По утверждению властей Российской Федерации, 17 ноября 2018 г. расследование было снова возобновлено.

13. Из материалов дела, представленных Европейскому Суду, не следует, что заявительницу и ее сына объявляли в розыск.

В. Арест имущества заявительницы

14. В неустановленную дату следователь, который вел уголовное дело по факту незаконного лишения заявительницы и ее сына свободы, подал в Василеостровский районный суд несколько ходатайств об аресте имущества заявительницы.

15. В данных ходатайствах следователь утверждал, что заявительница находилась под влиянием неустановленных лиц, которые использовали средства подавления воли заявительницы, такие как введение психотропных веществ, и что в связи с этим заявительница была лишена возможности действовать свободно и самостоятельно. Он добавил, что эти лица попытались продать квартиру заявительницы и сдали в аренду две другие ее квартиры, действуя на основании доверенности, которую она им выдала.

16. В пяти постановлениях от 3 и 29 августа 2011 г. и от 3 мая 2012 г. Василеостровский районный суд г. Санкт-Петербурга удовлетворил ходатайства о наложении ареста на имущество заявительницы, а именно на три квартиры, гараж (заявительнице принадлежала одна треть в праве собственности на него) и на участок земли (половина которого принадлежала заявительнице). Он счел, что арест послужит препятствием для незаконного отчуждения данного имущества похитителями. В постановлениях не уточнялось, какие ограничения права собственности следовали из ареста.

17. В постановлении от 23 декабря 2011 г. тот же суд наложил арест на два банковских счета заявительницы, на которые поступали денежные средства, перечислявшиеся в качестве платы за аренду упомянутых выше квартир. Арест состоял в запрете распоряжаться денежными средствами, которые находились на данных счетах.

18. В письме от 4 июня 2012 г. заявительница просила Василеостровский районный суд г. Санкт-Петербурга направить ей копию постановления об аресте ее банковских счетов, а также другие соответствующие документы.

С. Попытки снять арест

1. Первая попытка

19. 10 февраля 2017 г. адвокат Панченко, который представлял заявительницу, обратился к начальнику следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по г. Санкт-Петербургу с требованием вынести постановление о прекращении производства по уголовному делу в связи с отсутствием события преступления и снять арест с имущества заявительницы. В своем заявлении он утверждал, что заявительница добровольно покинула Российскую Федерацию и не была лишена свободы ни в тот момент, ни до этого.

20. В письме от 13 марта 2017 г. следователь отказал адвокату Панченко и вызвал последнего для допроса в качестве свидетеля по уголовному делу. 29 мая 2017 г. адвокат Панченко подал на постановление следователя жалобу в соответствии со статьей 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации (далее - УПК РФ).

21. 9 июня 2017 г. Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга рассмотрел жалобу адвоката Панченко, поданную в интересах заявительницы, и решил, что у него отсутствуют полномочия для ее разрешения. Он счел, что не может вмешиваться в полномочия следователя в ходе расследования по уголовному делу и не может высказываться относительно реальности совершения такого преступления, как незаконное лишение свободы.

22. 28 сентября 2017 г. Санкт-Петербургский городской суд оставил данное решение без изменения. Он добавил, что необоснованное возбуждение уголовного дела и постановление о наложении ареста на имущество могли быть обжалованы в рамках отдельных производств.

2. Вторая попытка

23. 10 июля 2017 г. адвокат Панченко обратился к следователю с требованием вынести постановление о прекращении производства по уголовному делу и снять арест с имущества заявительницы. В своем ходатайстве он указал, что его клиентка не планирует возвращаться в Российскую Федерацию, и предоставил документы, которые, по его мнению, подтверждали, что заявительница не была лишена свободы.

24. В письме от 26 июля 2017 г. следователь отказал в удовлетворении ходатайства адвоката и известил его о том, что указанные выше документы будут приобщены к материалам уголовного дела.

25. В неустановленную дату адвокат Панченко подал жалобу на упомянутое выше постановление следователя в соответствии со статьей 125 УПК РФ. 20 апреля 2018 г. Октябрьский районный суд г. Санкт-Петербурга оставил жалобу без удовлетворения по тем же основаниям, что и ранее.

II. Соответствующие законодательство Российской Федерации и правоприменительная практика

А. Арест имущества в ходе производства по уголовному делу

26. Статья 115 УПК РФ регламентирует наложение ареста на имущество в ходе производства по уголовному делу. Наложение ареста на имущество состоит в запрете, адресованном собственнику или владельцу имущества, распоряжаться и в необходимых случаях пользоваться им, а также в изъятии имущества и передаче его на хранение (часть вторая статьи 115 УПК РФ).

27. Наложение ареста на имущество подозреваемого, обвиняемого или гражданского ответчика может быть разрешено для обеспечения исполнения приговора в части гражданского иска, взыскания штрафа или возможной конфискации имущества (часть первая статьи 115 УПК РФ). Арест может быть наложен на имущество, находящееся у других лиц, если есть достаточные основания полагать, что оно получено в результате преступных действий подозреваемого, обвиняемого либо использовалось или предназначалось для использования в качестве орудия, оборудования или иного средства совершения преступления либо для финансирования преступной деятельности (часть третья статьи 115 УПК РФ).

28. Часть 9 статьи 115 УПК РФ предусматривает, что арест, наложенный на имущество, отменяется на основании постановления, определения лица или органа, в производстве которого находится уголовное дело, когда в применении данной меры процессуального принуждения отпадает необходимость.

В. Жалобы в ходе производства по уголовному делу

29. Соответствующие положения статьи 125 УПК РФ, касающейся судебного контроля в отношении действий и бездействия следователя или прокурора, изложены в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Роман Захаров против Российской Федерации" (Roman Zakharov v. Russia) от 4 декабря 2015 г., жалоба N 47143/06* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), §§ 89-91).

30. В соответствии со статьей 127 УПК РФ судебные решения, вынесенные в ходе досудебного производства по уголовному делу, могут быть обжалованы. Согласно статьям 356 и 357 УПК в редакции, действовавшей в период, относившийся к обстоятельствам дела, судебное решение могло быть обжаловано в течение 10 дней после его вынесения. Срок для подачи жалобы мог быть восстановлен в случае, если ее податель получил копию обжалуемого решения более, чем через пять дней после его вынесения.

С. Иные соответствующие положения

31. В соответствии со статьей 127 Уголовного кодекса Российской Федерации незаконное лишение человека свободы, не связанное с его похищением, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции

32. Заявительница утверждала, что арест ее имущества органами власти был незаконным и необоснованным. Она ссылалась на статью 1 Протокола N 1 к Конвенции, которая гласит:

"Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на уважение своей собственности. Никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права.

Предыдущие положения не умаляют права Государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами или для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

1. Доводы сторон

33. Власти Российской Федерации утверждали, что заявительница не оспорила постановления о наложении ареста на ее имущество, вынесенные в 2011 и 2012 годах Василеостровским районным судом г. Санкт-Петербурга (см. выше §§ 16-17), и считали в связи с этим, что она не исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты. В подтверждение своих доводов власти Российской Федерации предоставили три апелляционных определения Московского городского суда. В двух из них, вынесенных по одному и тому же делу, Московский городской суд отменил постановление о наложении ареста на имущество, а в третьем, вынесенном по другому делу, он отменил судебное решение по гражданскому делу, которым было отказано в удовлетворении требования о снятии ареста с имущества.

34. Власти Российской Федерации отметили также, что заявительница не обращалась с жалобой на чрезмерную длительность уголовного разбирательства.

35. Заявительница прежде всего утверждала, что ее адвокаты не были извещены ни о времени заседаний Василеостровского районного суда г. Санкт-Петербурга, ни о вынесенных последним постановлениях об аресте имущества и что поэтому она не могла препятствовать аресту ее имущества.

36. Она также утверждала, что власти Российской Федерации оказывали давление на ее адвокатов, на ее помощников в парламенте и на лиц, которым она выдала доверенности на управление ее имуществом и его продажу. Она отметила, что при таких обстоятельствах у нее не было возможности найти адвоката, который согласился бы представлять ее интересы, и что на практике она не могла оспорить постановления об аресте имущества.

37. Заявительница далее утверждала, что после того, как она нашла адвоката, который был готов представлять ее, последний подал жалобу на основании статьи 125 УПК РФ на постановление следователя об отказе в удовлетворении ходатайства о снятии ареста. Она полагала, что данное средство правовой защиты в принципе было эффективным.

38. Наконец, заявительница утверждала, что она несколько раз обращалась к следователю с требованием вынести постановление о прекращении уголовного дела, поскольку такое постановление, по ее мнению, должно было привести к отмене ареста ее имущества.

2. Мнение Европейского Суда

39. Европейский Суд напоминает, что требования, предусмотренные пунктом 1 статьи 35 Конвенции в отношении исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты, и правило шестимесячного срока должны рассматриваться как тесно связанные между собой (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Лопеш де Соуза Фернандеш против Португалии" (Lopes de Sousa Fernandes v. Portugal) от 19 декабря 2017 г., жалоба N 56080/13* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 6 (примеч. редактора).), § 130). Он также напоминает, что арест имущества как таковой является одномоментным действием (см. Решение Европейского Суда по делу "Делев против Болгарии" (Delev v. Bulgaria) от 13 ноября 2013 г., жалоба N 1116/03, § 34, с дальнейшими ссылками).

40. В настоящем деле постановления о наложении ареста на имущество заявительницы были вынесены в 2011 и 2012 годах, то есть более, чем за шесть месяцев до даты подачи жалобы в 2017 году. Заявительница не обжаловала данные постановления, как это позволяли ей статьи 127, 356 и 357 УПК РФ (выше § 30), хотя она узнала о вынесении данных постановлений не позднее июня 2012 года (см. выше § 18), что она не оспаривала. Европейский Суд отклоняет как неподтвержденные доказательствами утверждения заявительницы о том, что на ее адвокатов оказывалось давление, и полагает, что ничто не препятствовало ей обратиться с жалобой на постановления о наложении ареста и в случае необходимости с ходатайством о восстановлении срока для подачи жалобы.

41. Таким образом, постольку, поскольку жалоба касается наложения арестов, в том числе законности данных мер, Европейский Суд полагает, что она является неприемлемой для рассмотрения по существу в связи с неисчерпанием внутригосударственных средств правовой защиты и должна быть отклонена на основании пунктов 1 и 4 статьи 35 Конвенции.

42. При этом аресты, наложенные в 2011-2012 годах, не были сняты на момент подачи замечаний сторон в 2019 году. Таким образом, по мнению Европейского Суда, речь идет о продолжающемся применении ограничений права собственности. Европейский Суд отмечает, что в 2017 году через своего адвоката заявительница обратилась к следователю с требованием снять арест и обжаловала в суд на основании статьи 125 УПК РФ отказ последнего сделать это. Европейский Суд считает, что данное средство правовой защиты могло привести к снятию ареста. Вместе с тем жалоба на чрезмерную длительность производства по уголовному делу, о которой упоминали власти Российской Федерации, не могла привести к восстановлению всех прав заявительницы по пользованию своим имуществом.

43. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что постольку, поскольку эта жалоба касается продолжающегося применения данной меры, то она подана с соблюдением срока, и можно считать, что заявительница исчерпала внутригосударственные средства правовой защиты. Следовательно, предварительный довод властей Российской Федерации должен быть отклонен.

44. Европейский Суд считает, что данная жалоба не является явно необоснованной по смыслу подпункта "а" пункта 3 статьи 35 Конвенции. Он также отмечает, что она не является неприемлемой для рассмотрения по существу по каким-либо иным основаниям. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

1. Доводы сторон

45. Заявительница прежде всего настаивала на том, что она никогда не была лишена свободы, а добровольно покинула Российскую Федерацию в 2011 году, и что с тех пор она вышла замуж, родила еще двух детей, получила гражданство Польши и Израиля, сменила фамилию и развелась.

46. Она считала, что арест ее имущества был незаконным, поскольку законодательство Российской Федерации не допускало, по ее мнению, ареста имущества потерпевших по уголовному делу. Она добавила, что даже если арест имущества был возможен, ей не присваивался статус потерпевшей или гражданской стороны по делу (см. выше § 11). Она полагала также, что оспариваемая мера не преследовала какой-либо правомерной цели, так как в действительности арест имущества был предназначен, с ее точки зрения, для того, чтобы навредить ей, а не защитить ее. Наконец, она утверждала, что арест имущества не являлся соразмерной мерой, в частности, ввиду того, что он оставался в силе на протяжении семи лет и не был ограничен каким-либо сроком, а также вследствие отсутствия реакции со стороны властей на возражения заявительницы против принятия данной меры.

47. Власти Российской Федерации утверждали, что арест был наложен в соответствии с положениями УПК РФ и потому был законным и преследовал правомерную цель предупреждения незаконного отчуждения имущества заявительницы лицами, которые удерживали ее против ее воли. Они также отмечали, что данная мера была соразмерной и что заявительница могла продолжать пользоваться арестованным имуществом.

2. Мнение Европейского Суда

48. Стороны на оспаривали того, что арестованное имущество представляло собой "собственность" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

49. Европейский Суд напоминает, что статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не запрещает накладывать арест на имущество в рамках производства по уголовному делу и что такой арест рассматривается как вмешательство, которое относится к осуществлению контроля за использованием собственности (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лачихина против Российской Федерации" (Lachikhina v. Russiа) от 10 октября 2017 г., жалоба N 38783/07* (См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2019. N 3 (примеч. редактора).), § 58, с дальнейшими ссылками). Однако чтобы отвечать требованиям данной статьи, арест должен быть законным, преследовать правомерную цель и быть соразмерным данной цели (см. ibid., § 59).

50. Что касается законности такой меры, Европейский Суд отмечает, что ни одно из положений УПК РФ не предусматривает и не запрещает арест имущества предполагаемых потерпевших от преступлений. Как представляется, в данной сфере отсутствует какое-либо правовое регулирование.

Однако требование "законности" меры по смыслу Конвенции предполагает не только наличие правового основания, но и соблюдение верховенства права и защиту против произвола (см. Постановление Европейского Суда по делу "Компания East West Alliance Limited против Украины" (East West Alliance Limited v. Ukraine) от 23 января 2014 г., жалоба N 19336/04, § 167).

51. Как правило, Европейский Суд допускает, что в некоторых ситуациях имущественные интересы лица, которое лишено свободы или похищено и потому уязвимо или даже неспособно себя защитить, требуют наложения ареста на его имущество. Обращаясь к настоящему делу, Европейский Суд отмечает, что уже в августе 2011 года заявительница и ее адвокат информировали власти о том, что заявительница находилась за границей добровольно и что она возражала против производства по уголовному делу о предполагаемом незаконном лишении ее свободы (см. выше §§ 9 и 10). Заявительница и ее сын не были объявлены в розыск и не были официально признаны потерпевшими по уголовному делу. Кроме того, суды Российской Федерации, хотя и признали косвенно, что предполагаемая жертва незаконного лишения свободы смогла самостоятельно выдать доверенность своему адвокату, не рассмотрели доводы заявительницы, а ограничились ссылкой на полномочия следователя (см. выше §§ 21, 22 и 25).

52. По мнению Европейского Суда, такое отношение со стороны властей Российской Федерации в сочетании с отсутствием каких-либо правовых оснований для сохранения в силе ареста имущества заявительницы доказывает, что эта мера не соответствовала критерию "законности" по смыслу статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Этот вывод устраняет необходимость рассмотрения других требований, касающихся данной статьи.

Следовательно, по делу было допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции

53. Заявительница жаловалась на отсутствие какого-либо эффективного средства правовой защиты в отношении ее жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Она ссылалась на статью 13 Конвенции, которая гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в настоящей Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

54. Она утверждала, что в ее деле суды пришли к выводу об отсутствии у них полномочий для рассмотрения ее жалоб, поданных на основании статьи 125 УПК РФ, и не осуществили какого-либо судебного контроля в отношении ареста имущества. Заявительница добавила, что в любом случае данное средство правовой защиты не могло напрямую привести к снятию ареста, поскольку принятие такого решения относилось к сфере исключительных полномочий органа, который проводил расследование по делу, а именно, в настоящем деле, следователя.

55. Власти Российской Федерации не согласились с указанными доводами. Они утверждали, что средство правовой защиты, предусмотренное статьей 125 УПК РФ, являлось эффективным средством в отношении ареста имущества. В подтверждение своих слов они предоставили несколько судебных решений, в которых жалобы, поданные в соответствии с упомянутой выше статьей 125 УПК РФ, были удовлетворены.

56. Европейский Суд считает, что данная жалоба тесно связана с исследованной выше и поэтому должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу. Принимая во внимание вывод, к которому он пришел относительно жалобы на нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции (см. выше § 52), Европейский Суд полагает, что отсутствует необходимость отдельно анализировать вопрос о том, было ли по настоящему делу допущено нарушение статьи 13 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

57. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Ущерб

1. Доводы сторон

58. Заявительница требовала restitutio in integrum, а именно снятия ареста со всего ее имущества, за исключением гаража. В случае, если снять арест было нельзя, она требовала выплаты полной стоимости всего арестованного недвижимого имущества, которая составляла, по ее мнению, 3 040 000 евро. Кроме того, она требовала выплаты 594 800 евро в качестве возмещения упущенной выгоды, которую она могла бы получить, если бы сдавала три квартиры в течение периода, который следовал за датами наложения арестов. Наконец, она требовала присудить ей 20 000 евро в качестве компенсации морального вреда, который, по ее мнению, был ей причинен.

59. Власти Российской Федерации утверждали, что требование о возмещении упущенной выгоды является ничем не подтвержденным домыслом, требование о возмещении стоимости арестованного имущества должно было быть рассмотрено на внутригосударственном уровне и что требование компенсации морального вреда было чрезмерным. Полагая, что в любом случае права заявительницы нарушены не были, власти Российской Федерации сделали вывод о том, что ей не должны быть выплачены какие-либо суммы.

2. Мнение Европейского Суда

(а) Общие принципы

60. Европейский Суд напоминает, что постановление, в котором он пришел к выводу о нарушении Конвенции, возлагает на власти государства-ответчика юридическую обязанность прекратить нарушение и предоставить возмещение за вызванные им последствия таким образом, чтобы по мере возможности восстановить ситуацию, которая существовала до нарушения. Если характер нарушения допускает restitutio in integrum, властям государства-ответчика надлежит ее осуществить, поскольку у Европейского Суда нет ни полномочий, ни практической возможности для того, чтобы это сделать. Если же законодательство страны не позволяет или не полностью позволяет устранить последствия нарушения, статья 41 Конвенции наделяет Европейский Суд полномочием присудить потерпевшей стороне в случае необходимости компенсацию, которая представляется Европейскому Суду соответствующей. Форма и размер компенсации, присуждаемой с целью возмещения ущерба, различаются в зависимости от дела и напрямую обусловлены характером установленного нарушения Конвенции (см. среди прочих примеров Постановление Европейского Суда по делу "Нурмиева против Российской Федерации" (Nurmiyeva v. Russia) от 27 ноября 2018 г., жалоба N 57273/13, § 45).

61. Когда речь идет об упущенной выгоде (lucrum cessans), Европейский Суд напоминает, что ее наличие должно быть установлено с ясной определенностью и не должно быть основано лишь на догадках и возможностях (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Компания Centro Europa 7 S.r.l. и Ди Стефано против Италии" (Centro Europa 7 S.r.l. and Di Stefano c. Italy) от 7 июня 2012 г., жалоба N 38433/09, § 219, in fine).

(b) Применение вышеизложенных принципов в настоящем деле

62. В настоящем деле вывод о нарушении статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции связан с незаконным характером сохранения в силе ареста имущества заявительницы. При таких обстоятельствах Европейский Суд полагает, что надлежащей формой возмещения является снятие ареста в качестве меры restitutio in integrum.

63. Вместе с тем Европейский Суд считает, что заявительнице не следует присуждать суммы, соответствующие стоимости арестованного имущества. Данное имущество остается собственностью заявительницы, и стороны не утверждали, что оно пропало или обесценилось.

64. Что касается требования о возмещении упущенной выгоды, которую заявительницы могла бы получить, если бы имела возможность сдавать три квартиры, Европейский Суд отмечает, что в материалах дела ничто не указывает на то, что арест квартир препятствовал их сдаче в аренду. Постановления об аресте не запрещали сдавать квартиры в аренду, а арест банковских счетов заключался лишь в запрете распоряжаться находившимися на них средствами и не препятствовал зачислению на счета возможных доходов от сдачи квартир в аренду (см., mutatis mutandis, Постановление Европейского Суда по делу "Компания JGK Statyba Ltd. против Литвы" (JGK Statyba Ltd. c. Lituanie) (справедливая компенсация) от 27 января 2015 г., жалоба N 3330/12, § 15). Таким образом, заявительница не доказала, что она утратила реальную возможность сдать квартиры в аренду (см. также, mutatis mutandis, упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Нурмиева против Российской Федерации" (Nurmiyeva v. Russia), § 48). При таких обстоятельствах данное требование также не подлежит удовлетворению.

65. Наконец, как Европейский Суд отметил выше, заявительница не оспорила постановления о наложении ареста на ее имущества. Кроме того, она бездействовала до февраля 2017 года. Европейский Суд считает, что своим бездействием она усугубила причиненный ей вред. В связи с этим Европейский Суд полагает, что констатация факта нарушения будет являться достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявительнице.

В. Судебные расходы и издержки

1. Доводы сторон

66. Заявительница требовала присудить ей 40 000 рублей в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвоката Е. в ходе разбирательства в судах Российской Федерации, а также 27 050 рублей в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвоката Панченко. Что касается оплаты услуг адвоката Бойченко, то она просила присудить ей 2 500 евро за составление первого меморандума по делу, а также 1 800 евро за составление дополнительного меморандума. Заявительница предоставила различные подтверждающие документы. В частности, она представила соглашение с адвокатом Е. от 28 сентября 2011 г.

67. Власти Российской Федерации полагали, что данные требования не были подтверждены, и призывали Европейский Суд оставить их без удовлетворения в полном объеме. Они утверждали, в частности, что соглашение между заявительницей и адвокатом Е. было недействительным и что указанные в нем суммы не подлежали возмещению.

2. Мнение Европейского Суда

68. В соответствии с прецедентной практикой Европейского Суда заявитель имеет право на возмещение расходов и издержек только в той мере, в которой было доказано, что они были фактически и действительно понесены и являлись разумными по размеру. Судебные издержки подлежат возмещению только в той части, в которой они относятся к установленному нарушению (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Бейелер против Италии" (Beyeler v. Italy) (справедливая компенсация) от 28 мая 2002 г., жалоба N 33202/96, § 27).

69. В настоящем деле Европейский Суд отмечает, что соглашение с адвокатом Е. от 28 сентября 2011 г. касается другого лица и иного производства, которые не связаны с настоящей жалобой. Таким образом, Европейский Суд считает, что требование о возмещении расходов по оплате услуг адвоката Е. следует оставить без удовлетворения.

70. Что касается оплаты услуг адвоката Панченко, Европейский Суд полагает, что они были надлежащим образом подтверждены, не являются чрезмерными и относятся к установленному нарушению. Что касается услуг адвоката Бойченко, Европейский Суд считает, что они являются чрезмерными, учитывая отсутствие особой сложности дела и тот факт, что дополнительный меморандум не запрашивался Европейским Судом, и не связаны с предметом настоящего дела.

71. Принимая во внимание имеющиеся в его распоряжении материалы, Европейский Суд присуждает заявительнице 390 евро в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвоката Панченко и 2 000 евро в качестве возмещения расходов по оплате услуг адвоката Бойченко, итого 2 390 евро.

72. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобу на сохранение ареста имущества в силе приемлемой для рассмотрения по существу, а в оставшейся части - неприемлемой;

2) постановил, что по делу имело место нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции;

3) постановил, что отсутствует необходимость рассматривать по существу жалобу на предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции;

4) постановил, что констатация факта нарушения является достаточной справедливой компенсацией морального вреда, причиненного заявительнице;

5) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявительнице 2 390 (две тысячи триста девяносто) евро, подлежащие переводу в рубли по курсу, действующему на дату выплаты, плюс любые налоги, которые могут быть начислены на указанную сумму, в качестве возмещения судебных издержек и расходов;

(b) по истечении указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанную сумму должны начисляться простые проценты в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, действующей в период невыплаты, плюс три процента;

6) отклонил оставшуюся часть требований заявительницы о справедливой компенсации.

Совершено на французском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 5 мая 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается совместное совпадающее мнение судей Дмитрия Дедова и Марии Элосеги.

Совместное совпадающее мнение судей Дмитрия Дедова и Марии Элосеги

1. Мы согласны с выводом о том, что по делу было допущено нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции. Как отметил Европейский Суд, отсутствовали законные основания для сохранения в силе ареста имущества заявительницы (см. выше § 52). Из этого следует, что в пользу заявительницы должны быть приняты меры индивидуального характера, а именно должен быть снят арест с ее имущества. Мы считаем эту restitutio in integrum очень важной для целей исполнения настоящего Постановления. Как напомнил Европейский Суд, постановление, в котором он пришел к выводу о нарушении Конвенции, возлагает на власти государства-ответчика юридическую обязанность прекратить нарушение и предоставить возмещение за вызванные им последствия таким образом, чтобы по мере возможности восстановить ситуацию, которая существовала до нарушения.

2. Следовательно, мы думаем, что характер нарушения допускает restitutio in integrum, и властям государства-ответчика надлежит ее осуществить. Поскольку Европейский Суд пришел к выводу об отсутствии каких-либо законных оснований для сохранения в силе ареста имущества заявительницы, мы полагаем, что после его снятия заявительница окажется в той же ситуации, в которой бы она находилась, если бы нарушение статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции не имело места, и снятие ареста является наиболее подходящим способом исполнения властями Российской Федерации настоящего Постановления.

3. Нам сложно согласиться с подходом, изложенным в § 60 настоящего Постановления, в котором Европейский Суд заявил, что у него нет "ни полномочий, ни практической возможности" самому осуществить реституцию, но "если же законодательство страны не позволяет или не полностью позволяет устранить последствия нарушения, статья 41 Конвенции наделяет Европейский Суд полномочием присудить потерпевшей стороне в случае необходимости компенсацию, которая представляется Европейскому Суду соответствующей". С нашей точки зрения, настоящее Постановление было бы более сильным, если бы оно отсылало к более конкретному требованию исполнения restitutio in integrum, гарантируя через посредство Комитета министров (статья 46 Конвенции) быстрое, эффективное и реальное осуществление данной реституции и исключая любую возможность блокировки со стороны властей или судов Российской Федерации.