Постановление Европейского Суда по правам человека от 23 июня 2020 г. Дело "Булгаков (Bulgakov) против Российской Федерации" (Жалоба N 20159/15) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Булгаков (Bulgakov)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 20159/15)

Постановление Суда

Страсбург, 23 июня 2020 г.

По делу "Булгаков против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Палатой в составе:

Пауля Лемменса, Председателя Палаты Суда,

Георгия А. Сергидеса,

Хелен Келлер,

Дмитрия Дедова,

Алёны Полачковой,

Лорэн Скембри Орланд,

Аны Марии Герра Мартинш, судей,

а также при участии Милана Блашко, Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание

жалобу N 20159/15, поданную против Российской Федерации в Европейский Суд по правам человека (далее - Европейский Суд) в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Евгением Владимировичем Булгаковым (далее - заявитель) 13 апреля 2015 г.,

решение официально уведомить власти Российской Федерации о жалобах, касающихся права распространять информацию и права на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты, а также решение и объявить жалобу неприемлемой для рассмотрения по существу в оставшейся части,

доводы, представленные властями Российской Федерации, а также доводы, представленные в ответ заявителем,

комментарии третьих сторон, которым Председатель Секции Суда разрешил вступить в дело,

рассмотрев дело в закрытом заседании 26 мая 2020 г.,

вынес в указанный день следующее Постановление:

Введение

Настоящее дело касается способа исполнения решения о блокировании контента, признанного экстремистскими материалами, в результате чего был заблокирован доступ ко всему интернет-сайту заявителя.

Факты

1. Заявитель родился в 1978 году и проживает в г. Брянске. Ему была предоставлена правовая помощь, и его интересы представлял адвокат О. Анищик, практикующий в г. Санкт-Петербурге.

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде М.Л. Гальпериным.

3. Факты дела, представленные сторонами, можно кратко изложить следующим образом.

4. Заявитель является владельцем и администратором сайта Worldview of the Russian Civilization (www.razumei.ru). В ноябре 2013 года он обнаружил, что местный провайдер интернет-услуг (далее - интернет-провайдер) заблокировал доступ к его сайту на основании решения Кировского районного суда г. Ростова-на-Дону (далее - Кировский районный суд) от 3 апреля 2012 г.

5. Как оказалось, в конце 2011 года прокурор Ростовской области подал иск в защиту интересов неопределенного круга лиц против регионального интернет-провайдера. Прокурор утверждал, что, используя подключение к Интернету через данного провайдера, он смог получить доступ к конкретной брошюре и электронной книге (далее - электронная книга), которые ранее были признаны экстремистскими материалами. Один экземпляр электронной книги в формате PDF был доступен, в частности, среди файлов на сайте заявителя. Прокурор просил Кировский районный суд заблокировать доступ к публикациям "путем добавления на пограничном маршрутизаторе правил фильтрации IP-адресов указанных сайтов", то есть путем блокирования доступа к сайтам по их числовым сетевым адресам (далее - IP-адрес). Ссылаясь на положения Закона "О противодействии экстремистской деятельности"* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральный закон от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности" (примеч. редактора).) и на части 1 и 6 статьи 10 Закона "Об информации"* (* Так в тексте. Имеется в виду Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации" (примеч. редактора)), Кировский районный суд обязал интернет-провайдера ограничить доступ к сайту заявителя, используя предложенную прокурором меру по блокированию.

6. Узнав о решении Кировского районного суда, заявитель незамедлительно удалил запрещенную электронную книгу и инициировал судебное производство в отношении интернет-провайдера с целью добиться восстановления доступа к его сайту. 25 марта 2014 г. Савеловский районный суд г. Москвы удовлетворил его иск, отметив, что экстремистские материалы были удалены. Данное решение было отменено судом апелляционной инстанции: 14 августа 2014 г. Московский городской суд постановил, что решение Кировского районного суда обязывало интернет-провайдера "заблокировать доступ к IP-адресу сайта, а не к конкретной странице" и что удовлетворение иска заявителя будет противоречить условиям указанного решения. 5 декабря 2014 г. и 5 марта 2015 г. Московский городской суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно отказали заявителю в разрешении подать кассационную жалобу.

7. Одновременно с этим заявитель обратился в Кировский районный суд с ходатайством установить новый срок для обжалования решения от 2012 года. 9 декабря 2014 г. Кировский районный суд удовлетворил его ходатайство. Ссылаясь на прецедентную практику Конституционного Суда Российской Федерации, заявитель отметил, что судебное разбирательство не может считаться справедливым, если решение определяет права и обязанности или возлагает новые ограничения на лиц, которые не принимали участие в разбирательстве.

8. В своей апелляционной жалобе заявитель указал, что, поскольку он не знал о первоначальном судебном разбирательстве по делу о блокировке, он не мог защитить свои права. За прошедшее время запрещенная электронная книга была удалена. В качестве доказательства он приложил копию решения Савеловского районного суда г. Москвы и распечатку со своего сайта.

9. 29 января 2015 г. Ростовский областной суд отклонил апелляционную жалобу. Он постановил, что решение от 2012 года не может быть отменено на основании того, что заявитель не мог участвовать в судебном разбирательстве, поскольку прокурор подал иск против интернет-провайдера, а не против заявителя. Не исследуя доказательства, представленные заявителем, Ростовский областной суд постановил, что удаление запрещенной электронной книги не было доказано. 15 июня и 5 октября 2015 г. Ростовский областной суд и Верховный Суд Российской Федерации соответственно отказали заявителю в разрешении подать кассационную жалобу.

Соответствующее законодательство Российской Федерации

A. Закон "Об информации" (Федеральный закон от 27 июля 2006 г. N 149-ФЗ)

10. Статья 2 Закона "Об информации" определяет основные понятия следующим образом:

"(13) сайт в сети "Интернет" - совокупность программ для электронных вычислительных машин и иной информации... доступ к которой обеспечивается... по доменным именам и (или) по сетевым адресам...

(14) страница сайта в сети "Интернет" (далее также - интернет-страница) - часть сайта в сети "Интернет", доступ к которой осуществляется по указателю, состоящему из доменного имени и [дополнительных] символов...".

11. Согласно статье 10 Закона "Об информации" в Российской Федерации распространение информации осуществляется свободно при соблюдении требований, установленных законодательством Российской Федерации (часть 1). Запрещается распространение информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность (часть 6).

B. Практика судов Российской Федерации

12. Определением от 10 мая 2011 г. (дело N 58-Впр11-2) Верховный Суд Российской Федерации пересмотрел постановления, вынесенные нижестоящими судами по иску прокурора в публичных интересах против интернет-провайдера. Прокурор требовал вынесения судебного постановления об ограничении доступа к конкретному сайту, две страницы которого содержали материалы, освещавшие деятельность запрещенной политической партии, "путем добавления на пограничном маршрутизаторе правил фильтрации IP-адресов указанного сайта". Суды двух низших инстанций отклонили иск прокурора, установив, что у интернет-провайдера не было технической возможности ограничить доступ к отдельным страницам сайта, а правовые основания для ограничения доступа ко всему сайту отсутствовали. Верховный Суд Российской Федерации не согласился с этим. Он постановил, что в соответствии с частью 6 статьи 10 Закона "Об информации" интернет-провайдер был обязан заблокировать распространение экстремистского контента. В той мере, в которой он имел техническую возможность полностью заблокировать IP-адрес сайта путем добавления на пограничном маршрутизаторе правил фильтрации, интернет-провайдер должен был использовать эту возможность для блокирования доступа к сайту.

13. 13 марта 2012 г. Сахалинский областной суд отменил решение городского суда, которым иск городского прокурора в отношении интернет-провайдера был отклонен (дело N 33-630/2012). Прокурор требовал вынесения судебного постановления об ограничении доступа к сайту, на котором был размещен фильм, признанный экстремистским. Согласно постановлению городского суда в отсутствие доказательств того, что иной контент, кроме запрещенного фильма, не размещался на соответствующем IP-адресе, блокирование доступа к IP-адресу сайта может нарушить право пользователей на свободу доступа к законному контенту. Сахалинский областной суд повторил доводы Верховного Суда Российской Федерации и вернул дело в городской суд, потребовав от него проверить, можно ли ограничить доступ к сайту путем фильтрации его IP-адреса на пограничном маршрутизаторе.

14. 17 ноября 2014 г. Ростовский областной суд оставил в силе постановление районного суда об отказе в удовлетворении иска районного прокурора о блокировании одной страницы экстремистского издания "путем фильтрации IP-адреса сайта на пограничном маршрутизаторе" (дело N 33-15382/2014). Районный суд отклонил иск на основании того, что фильтрация IP-адреса сайта ограничит доступ ко всему сайту, а не к одной его странице.

15. По состоянию на апрель 2020 года электронная база данных судебных решений (www.sudact.ru) насчитывала более 12 000 постановлений, в которых суды Российской Федерации ограничивали доступ к онлайн-контенту "путем фильтрации IP-адреса сайта на пограничном маршрутизаторе". В период с 2017 по 2019 год один только Промышленный районный суд г. Ставрополя вынес 222 решения об ограничении доступа, в которых была использована указанная формулировка.

Соответствующие международные материалы

16. В Декларации о свободе обмена информацией в Интернете, принятой Комитетом министров Совета Европы 28 мая 2003 г., обращается внимание на стремление государств - членов Совета Европы соблюдать следующие принципы в области обмена информацией в Интернете:

"Принцип 3. Отсутствие предварительного контроля со стороны государства

Органы государственной власти не должны путем принятия общих мер по блокированию или фильтрации препятствовать доступу общественности к информации и иному обмену информацией в Интернете, независимо от границ. Это не исключает установление ограничений для защиты несовершеннолетних лиц, особенно в доступных им местах, таких как школы или библиотеки.

При условии соблюдения гарантий, предусмотренных пунктом 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, могут быть приняты меры, обязывающие удалять четко распознаваемый контент или блокировать доступ к нему, если компетентные национальные органы примут временное или окончательное решение о его незаконности".

17. Специальный докладчик ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и на их свободное выражение в своем докладе от 2011 года (A/HRC/17/27) выразил озабоченность чрезмерным объемом мер, касающихся блокировки:

"29. Блокирование представляет собой меры, принимаемые с целью предупреждения попадания определенного контента к конечному пользователю. К ним относятся закрытие для пользователей доступа к конкретным сайтам, адресам интернет-протокола (IP) и доменным зонам, удаление сайтов с серверов, на которых они размещены, или использование технологий фильтрации, препятствующих появлению страниц, содержащих ключевые слова или иной особый контент...

31. Использование государствами технологий блокирования или фильтрации зачастую является нарушением их обязательств по гарантированию права на свободное выражение мнения... Во-первых, конкретные основания для блокирования не установлены законодательством, или они крайне обширно и нечетко прописаны в законах, что создает опасность произвольного и чрезмерного блокирования. Во-вторых, блокирование не направлено на реализацию целей, предусмотренных в пункте 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, а списки подлежащего блокированию контента обычно не разглашаются, что затрудняет оценку того, ограничивается ли доступ к контенту в правомерных целях или нет. В-третьих, даже в случае обоснования мер по блокированию они являются излишними и несоразмерными средствами достижения поставленной цели, поскольку зачастую они недостаточно целенаправлены и приводят к закрытию доступа к бульшему объему контента, чем тот, который считается незаконным. Наконец, контент часто блокируется без участия судебного или независимого органа или без возможности пересмотра соответствующего решения данными органами...".

18. Совместная декларация о свободе выражения мнения и Интернете, принятая 1 июня 2011 г. Специальным докладчиком ООН по вопросу о свободе мнений и их выражении, Представителем Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе по вопросам свободы средств массовой информации, Специальным докладчиком Организации американских государств по вопросу свободы выражения мнения и Специальным докладчиком Африканской комиссии по правам человека и народов по вопросам свободы выражения мнения и доступа к информации, в частности, предусматривает:

"1. Общие принципы

a) Принципы свободы выражения мнения распространяются на Интернет так же, как и на все прочие средства коммуникации. Ограничения свободы выражения мнения в Интернете приемлемы только, если они соответствуют установленным международным стандартам, в том числе предусмотрены законом и необходимы для защиты интересов, признанных в международном праве ("тройная проверка")...

3. Фильтрация и блокирование

a) Принудительное блокирование полностью сайтов, IP-адресов, портов, сетевых протоколов или отдельных разновидностей интернет-ресурсов (например, социальных сетей) представляет собой крайнюю меру, аналогичную запрету газеты или вещательной компании, и может быть оправдано лишь при соответствии таких действий международным стандартам, например, если это необходимо для защиты детей от сексуального насилия...".

19. В Замечании общего порядка N 34 к статье 19 Международного пакта о гражданских и политических правах (CCPR/C/GC/34), принятом Комитетом по правам человека ООН на 102-м заседании (11-29 июля 2011 г.), Комитет по правам человека ООН отметил следующее:

"42. Установление мер наказания для СМИ, издателей или журналистов исключительно за критику правительства или общественно-политической системы, которую поддерживает правительство, ни при каких обстоятельствах не может рассматриваться в качестве необходимого ограничения права на свободу выражения мнения.

43. Любые ограничения на функционирование сайтов, блогов и любых других подобных систем распространения электронной и иной информации, основанных на интернет-технологиях, в том числе систем, обеспечивающих работу подобных средств коммуникации, таких как провайдеры интернет-услуг или поисковые системы, допустимы только в той мере, в какой они совместимы с пунктом 3 [статьи 19 Пакта]. Допустимые ограничения по общему правилу должны определяться контентом; общие запреты на функционирование определенных сайтов и систем несовместимы с пунктом 3. Кроме того, несовместимым с пунктом 3 является запрет на публикацию сайтами или системами распространения информации каких-либо материалов исключительно на основании того, что они могут содержать критику правительства или общественно-политической системы, которую поддерживает правительство".

20. В Рекомендации Комитета министров Совета Европы государствам-членам N CM/Rec(2016)5 "О свободе в Интернете"* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), принятой Комитетом министров Совета Европы 13 апреля 2016 г., содержится призыв к государствам руководствоваться специальными показателями свободы в Интернете и содействовать им, участвуя в международном диалоге и в формировании международной политики в области свободы Интернета. При принятии данной рекомендации постоянный представитель Российской Федерации указал, что в соответствии со статьей 10.2(c) Правил процедуры заседаний представителей министров он оставляет за властями своего государства право выполнять данную рекомендацию или нет в той мере, в какой это относится к методологии ее реализации на внутригосударственном уровне. В пункте 2.2 показателей свободы Интернета "Свобода выражения мнения и право на получение и передачу информацию" предусматривается следующее:

"2.2.1. Любые меры, предпринимаемые государственными органами или частными лицами, по блокированию или ограничению доступа к интернет-платформам (общественным СМИ, социальным сетям, благам и иным веб-сайтам) или информационным и коммуникационным технологическим средствам (мгновенные сообщения и иные приложения), или любой запрос со стороны государственного органа на принятие таких мер соответствует требованиям статьи 10 Конвенции о законности и пропорциональности подобных ограничений.

2.2.2. Любые меры, предпринимаемые государственными органами или частными лицами, для блокировки, установления фильтров или изъятия интернет-контента, или любые запросы государственных органов о применении этих мер соответствуют требованиям статьи 10 Конвенции о законности и пропорциональности таких ограничений.

2.2.3. Провайдеры интернет-услуг, как правило, предоставляют трафик на равных условиях без какой-либо дискриминации на основании типа пользователя, получателя, содержания, применения, вида услуги или устройства. Меры по управлению интернет-трафиком являются прозрачными, необходимыми и пропорциональными для обеспечения важнейших общественных интересов в соответствии со статьей 10 Конвенции.

2.2.4. Интернет-пользователи и иные заинтересованные стороны имеют доступ к суду в соответствии со статьей 6 Конвенции в отношении любых действий по ограничению их доступа в Интернет или возможности получать и передавать контент или информацию.

2.2.5. Государство своевременно и надлежащим образом предоставляет обществу информацию об ограничениях на свободу получать и передавать информацию путем указания заблокированных веб-сайтов или веб-сайтов, откуда была изъята информация, включая указание правовых оснований, необходимость и обоснование таких ограничений, наличие судебного решения и права на обжалование".

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 10 Конвенции

21. Заявитель жаловался на то, что суды Российской Федерации оставили без изменения меру, полностью блокирующую доступ к его сайту на уровне интернет-провайдера, даже после удаления запрещенного контента. Он ссылался на статью 10 Конвенции, которая в соответствующих частях гласит:

"1. Каждый имеет право свободно выражать свое мнение. Это право включает свободу... получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны публичных властей и независимо от государственных границ...

2. Осуществление этих свобод, налагающее обязанности и ответственность, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц...".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

22. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

1. Доводы сторон

(a) Власти Российской Федерации

23. Власти Российской Федерации утверждали, что интернет-провайдер заблокировал доступ к сайту заявителя на основании решения Кировского районного суда. Данное решение не было передано для исполнения в регуляторный орган в области телекоммуникаций (Роскомнадзор), и Роскомнадзор не применял каких-либо мер по блокировке доступа к сайту заявителя. После удаления контента, признанного экстремистским, к сайту заявителя не применялись какие-либо меры по ограничению доступа.

(b) Заявитель

24. Заявитель пояснил, что формулировка, которая использовалась в решении о блокировании в настоящем деле, блокирование доступа к IP-адресу сайта на уровне интернет-провайдера, отсылает к Определению Верховного Суда Российской Федерации от 10 мая 2011 г. (см. выше § 12). С тех пор суды Российской Федерации использовали эту формулировку в большом количестве дел в целях блокировки доступа к IP-адресам сайтов в целом, даже если запрещенный материал был размещен всего на одной или двух страницах сайтов (см. выше § 13). Данная формулировка не учитывала различие между сайтом в целом и отдельной страницей сайта, вопреки определению, предусмотренному в статье 2 Закона "Об информации". При буквальном прочтении суды обязывали блокировать доступ к конкретным страницам, содержащим экстремистские материалы. Поскольку пределы судебных решений формально ограничивались незаконным контентом, суды не были обязаны анализировать, влияет ли это на доступность законного контента сайта. Однако санкционированные судом технические средства исполнения решений о блокировании, блокировка доступа к IP-адресу сайта, неизбежно приводили к блокировке доступа ко всему сайту, поскольку только сайты, а не их отдельные страницы имели IP-адреса. По информации заявителя, только однажды суды справедливо признали, что блокирование доступа к одной странице через IP-адрес сайта будет иметь побочный эффект в виде блокировки доступа ко всему сайта (см. выше § 14). Кроме того, указанное решение было оставлено в силе тем же Ростовским областным судом, который два месяца спустя пришел к противоположному выводу в деле заявителя. Заявитель считал, что судебная практика, сложившаяся после вынесения Определения Верховного Суда Российской Федерации, одним из примеров которой является его дело, не отвечала требованию "качества закона". Она не учитывала различие между "сайтом" и "страницей сайта" и позволяла судам блокировать доступ ко всему сайту на основании того, что одна из его страниц содержала сомнительный контент. Она также устраняла необходимость учитывать, как такая форма блокировки повлияет на законный контент. По мнению заявителя, подобный порядок производства был равносилен вынесению постановления о том, что "доступ в зал судебного заседания N 5 должен быть ограничен путем блокирования главного входа в здание суда".

(c) Вступившие в дело третьи стороны

25. Специальный докладчик ООН по вопросу о поощрении и защите права на свободу мнений и на их свободное выражение - независимый эксперт, которому Совет по правам человека ООН поручил подготовить доклад о степени, характере и серьезности ограничений и нарушений свободы выражения мнений, утверждал, что частные лица должны иметь возможность пользоваться правом на свободу выражения мнения в онлайн-пространстве в такой же степени, в какой они пользуются этой свободой вне Интернета. Государства зачастую принимают законы о борьбе с экстремизмом, которые используют настолько широкие формулировки, что наделяют органы государственной власти чрезмерной свободой действий по ограничению выражения мнения в Интернете, вопреки требованию законности. Данное законодательство отдает приоритет ограничению, а не защите права на свободу выражения мнения как основной обязанности государства и не определяет с достаточной точностью ограничения на свободу выражения мнения в Интернете и основания таких ограничений. Полная блокировка сайтов редко, если вообще когда-либо удовлетворяет критериям допустимых ограничений права на свободу выражения мнения, учитывая, что эти ограничения должны быть обусловлены контентом и не должны затрагивать сайты только потому, что они критикуют правительство или политическую систему.

26. Глобальная кампания за право на свободу выражения мнения "Артикль 19", отстаивающая гарантии конфиденциальности в цифровом мире политико-правовая организация "Фонд электронных рубежей" (Electronic Frontier Foundation), глобальная организация гражданского общества по защите цифровых прав подверженных риску пользователей "Доступ сейчас" (Access Now), а также французская некоммерческая организация по защите свободы прессы "Репортеры без границ" (Reporters without Borders) подчеркнули, что блокирование доступа ко всему сайту является крайней и несоразмерной мерой, которая не позволяла проводить различие между законным и незаконным контентом и как таковая не должна требоваться законом. Даже если блокирование является допустимым, законодательство должно предусматривать следующие минимальные требования: (i) блокирование должно быть санкционировано судом или независимым судебным органом; (ii) заинтересованным сторонам должна быть предоставлена возможность вступать в судебное производство, в рамках которого испрашивается решение о блокировании; (iii) все лица, которых затрагивает решение о блокировании, должны иметь право обжаловать его постфактум; (iv) любое лицо, пытающееся получить доступ к заблокированному сайту, должно быть ознакомлено с нормативно-правовой основой вынесения решения о блокировании и с информацией о способах его обжалования.

27. Некоммерческая организация "Европейский институт информационного общества" (European Information Society Institute), находящаяся в Словакии и специализирующаяся на законодательстве в области высоких технологий, заявила, что любая мера по блокированию, которая выходит за пределы своей цели и избыточно блокирует законный контент, неприемлема в демократическом обществе. Органы власти обязаны провести индивидуальную оценку того, можно ли было достичь такого же результата менее жесткими мерами. Необходимо информировать конкретный сайт, на который направлена мера, и предоставлять ему разумное количество времени для удаления противоправного контента и дачи объяснений до принятия решения.

2. Мнение Европейского Суда

28. Европейский Суд напоминает, что в силу своей доступности и возможности хранить и передавать огромные объемы информации Интернет превратился в одно из основных средств, с помощью которого граждане осуществляют свое право на свободу выражения мнения и передачи информации. Интернет предоставляет важные инструменты для участия в процессах и дискуссиях, имеющих политическое значение или представляющих всеобщий интерес, повышая доступ общественности к новостям и облегчая распространение информации в целом. Статья 10 Конвенции гарантирует "каждому" свободу получать и распространять информацию и идеи. Она применяется не только к содержанию информации, но и к средствам ее распространения, поскольку любое ограничение, введенное в отношении последних, с неизбежностью представляет собой вмешательство в право на такую свободу (см. Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), жалоба N 3111/10* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2016. N 6 (примеч. редактора).), §§ 48-54, ECHR 2012).

29. Заявитель является владельцем и администратором сайта. В ноябре 2013 года он обнаружил, что местный интернет-провайдер заблокировал доступ к его сайту на основании судебного решения. Европейский Суд напоминает, что меры по блокированию доступа к сайтам определенно оказывают влияние на доступность Интернета, и, соответственно, возникает вопрос об ответственности властей государства-ответчика по статье 10 Конвенции (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 53). Поскольку мера по блокированию была принята судом Российской Федерации, не имеет значения тот факт, что она была исполнена интернет-провайдером, а не регуляторным органом в области телекоммуникаций. Мера, которая ограничивала доступ посетителей к контенту сайта заявителя, представляла собой "вмешательство со стороны публичных властей" в право на свободу получения и распространения информации, поскольку статья 10 Конвенции гарантирует не только право распространять информацию, но и право общественности получать ее (см. упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 51 и 55, Постановление Европейского Суда по делу "Дженгиз и другие против Турции" (Cengiz and Others v. Turkey), жалобы NN 48226/10 и 14027/11* (* См.: там же. (примеч. редактора).), § 56, ECHR 2015 (извлечения)).

30. Что касается пределов вмешательства, заявитель не оспаривал, что электронная книга, которая была доступна на его сайте, относилась к запрещенным материалам. Однако он оспаривал решения судов Российской Федерации заблокировать доступ ко всему сайту из-за одной запрещенной книги и в дальнейшем блокировать доступ даже после удаления запрещенного материала. Европейский Суд последовательно рассмотрит указанные два аспекта. Он напоминает, что вмешательство нарушает статью 10 Конвенции, если оно не "предусмотрено законом", не преследует одну или несколько правомерных целей, указанных в пункте 2 статьи 10 Конвенции, и не является "необходимым в демократическом обществе" для достижения этих целей.

31. Европейский Суд напоминает, что выражение "предусмотрено законом" не только относится к правовому основанию во внутригосударственном законодательстве, но и требует, чтобы закон отвечал критериям достаточной доступности и предсказуемости. Иными словами, он должен быть сформулирован с достаточной точностью, чтобы заинтересованное лицо могло предвидеть последствия того или иного действия. В вопросах, затрагивающих основные права, законные пределы усмотрения органов исполнительной власти, выраженные в форме неограниченных полномочий, будут противоречить принципу верховенства права - одному из основополагающих принципов демократического общества, закрепленному в Конвенции. Следовательно, законодательство должно предусматривать меру правовой защиты от произвольного вмешательства публичных властей в права, гарантированные Конвенцией, и с достаточной точностью указывать пределы такого усмотрения компетентных органов и порядок его осуществления (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Хасан и Чауш против Болгарии" (Hasan and Chaush v. Bulgaria), жалоба N 30985/96, § 84, ECHR 2000-XI, и упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йилдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), §§ 57 и 59).

32. Решение Кировского районного суда от 3 апреля 2012 г., которое привело к вмешательству в настоящем деле, было принято на основе части 6 статьи 10 Закона "Об информации". Указанное положение позволяло властям блокировать любой контент, распространение которого являлось наказуемым в соответствии с административным или уголовным законодательством. Электронная книга попадала под действие данного положения, поскольку ранее она была признана экстремистским материалом. Эти материалы не могут распространяться или передаваться по сетям связи общего пользования (см. Постановление Европейского Суда по делу "Мария Алехина и другие против Российской Федерации" (Mariya Alekhina and Others v. Russia) от 17 июля 2018 г., жалоба N 38004/12, §§ 93-94), и их массовое распространение является правонарушением в соответствии со статьей 20.29 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях. Таким образом, в объеме, в котором решение Кировского районного суда затрагивало электронную книгу, можно сказать, что вмешательство было "предусмотрено законом".

33. Однако объем решения Кировского районного суда не ограничивался выявлением противоправного контента, который следовало заблокировать. Он также определил метод исполнения меры по блокированию. В указанных целях он заимствовал формулировку из ходатайства прокурора, который требовал заблокировать доступ к экстремистскому контенту "путем добавления на пограничном маршрутизаторе правил фильтрации IP-адреса сайта". Говоря простым языком, такая формулировка обязывала интернет-провайдера применить технологию фильтрации, которая позволяла воспрепятствовать доступу пользователей к сайту, размещенному по конкретному числовому сетевому адресу (IP-адресу). Иными словами, Кировский районный суд вынес решение об ограничении доступа к противоправному контенту путем блокирования доступа ко всему сайту, поскольку только сайты, а не отдельные их страницы или разделы имели IP-адреса. По мнению заявителя, такое использование формулировки было обусловлено отсутствием у судей специальных технических знаний, что не позволило им провести различие между конкретной страницей сайта и сайтом в целом. Противоречивая практика судов Российской Федерации подтверждает его версию. Известны дела, по которым нижестоящие суды верно устанавливали, что блокирование доступа к IP-адресу сайта приведет к произвольному блокированию законного контента, размещенного на том же сайте. Некоторые из подобных решений были отменены в апелляционном порядке, а другие оставлены в силе (см. выше §§ 12-14). Однако факт остается фактом: в тысячах дел применялся данный метод блокирования (см. выше § 15).

34. Европейский Суд напоминает, что полное блокирование доступа к сайту в целом представляет собой крайнюю меру, которую можно сравнить с запретом газеты или телевизионного канала (см. выше §§ 17 и 19). Данная мера намеренно игнорирует различие между законной и незаконной информацией, которая может быть размещена на сайте, и делает недоступными большие объемы контента, который не был признан незаконным. На практике блокирование доступа к IP-адресу сайта приводит к расширению сферы применения решения о блокировании далеко за пределы незаконного контента, на который оно изначально было направлено (см. для сравнения упомянутое выше Постановление Европейского Суда по делу "Ахмет Йылдырым против Турции" (Ahmet Yildirim v. Turkey), § 63). Такое расширение не имело правового основания в обстоятельствах настоящего дела. Статья 10 Закона "Об информации" позволяла органам государственной власти воздействовать на контент, запрещенный административным или уголовным законодательством, а не на весь сайт. Формулировка решения об ограничении доступа, которую использовал Кировский районный суд, не содержалась ни в первичном законодательстве, ни в подзаконных актах. Власти Российской Федерации в своих замечаниях не указали какое-либо правовое положение, которое могло бы служить основой для способа исполнения, выбранного Кировским районным судом.

35. Обращаясь к вопросу о гарантиях, которые должны быть предусмотрены во внутригосударственном законодательстве для защиты частных лиц от чрезмерных и произвольных последствий мер по блокированию, Европейский Суд отмечает, что законодательство Российской Федерации не требует какой-либо формы участия владельца сайта, такого как заявитель, в производстве по делу об ограничении доступа, проводимом в соответствии с частью 6 статьи 10 Закона "Об информации". Ходатайство прокурора о вынесении решения об ограничении доступа было подготовлено без предварительного уведомления сторон, права и интересы которых могли быть затронуты. Заявитель не был проинформирован о ходатайстве прокурора, и ему не была предоставлена возможность удалить незаконный контент до обращения в суд. Кировский районный суд не предлагал ему вступить в судебное разбирательство или дать объяснения, рассматривая данный вопрос как спор между прокурором и местным интернет-провайдером.

36. По мнению Европейского Суда, участия местного интернет-провайдера в качестве ответчика было недостаточно для придания судебному производству характера состязательности. Интернет-провайдер предоставляет технологию, позволяющую пользователям получать доступ к миллионам сайтов, о которых он ничего не знает. Он не знает их контент столь подробно, как владельцы сайтов, у него также отсутствуют правовые ресурсы, необходимые для организации эффективной защиты каждого сайта, затронутого соответствующей мерой. Интернет-провайдер не заинтересован в исходе судебного производства. Решения об ограничении доступа не влияют на его деятельность по подключению, они подлежат исполнению не только в отношении интернет-провайдера, который является ответчиком, но, будучи окончательными, они приобретают универсальный характер, требуя от всех интернет-провайдеров в Российской Федерации исполнения меры по ограничению доступа. Европейский Суд считает, что судебное разбирательство по делу о блокировании, которое проводилось в отсутствие заявителя, не было состязательным по своему характеру и не являлось площадкой, на которой заинтересованные стороны могли бы быть заслушаны.

37. В ходе производства, которое заявитель инициировал в целях обжалования меры по ограничению доступа, суды Российской Федерации не применили Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 июня 2013 г. N 21* (* Имеется в виду Постановление Верховного Суда Российской Федерации "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней" (примеч. редактора).), которое обязывало их учитывать критерии, установленные Конвенцией в ее толковании, данным Европейским Судом (см. Постановление Европейского Суда по делу "Лашманкин и другие против Российской Федерации" (Lashmankin and Others v. Russia) от 7 февраля 2017 г., жалоба N 57818/09 и 14 других жалоб* (* См.: Российская хроника Европейского Суда. 2018. N 1 (примеч. редактора).), § 217). Кроме того, они не рассматривали вопрос о том, можно ли достичь такого же результата с помощью менее жестких мер, и не провели оценку воздействия меры по блокированию, чтобы убедиться, что она направлена строго на незаконный контент и не имеет произвольных или чрезмерных последствий, в том числе тех, которые возникают в результате выбранного способа исполнения соответствующей меры. Что касается требования прозрачности, Закон "Об информации" не предусматривает информирование владельца затронутого сайта о решении, принятом в соответствии с частью 6 статьи 10 указанного закона. В настоящем деле заявитель не знал о решении ограничить доступ к его сайту, пока не обнаружил, что доступ к нему был заблокирован (см. выше § 4).

38. Вторым аспектом вмешательства, на которое жаловался заявитель, был отказ отменить решение об ограничении доступа к сайту после удаления незаконного контента. Факт удаления контента был установлен в решении Савеловского районного суда г. Москвы, который также постановил, что удаление спорного контента было достаточным основанием для восстановления доступа к сайту заявителя (см. выше § 6). Однако вышестоящие суды не согласились с оценкой этого районного суда и пришли к выводу, что первоначальное решение об ограничении доступа к IP-адресу сайта должно оставаться в силе. Европейский Суд уже установил отсутствие правовых оснований для блокирования доступа ко всему сайту заявителя, если он содержал одну страницу с экстремистскими материалами (см. выше § 34). Данный вывод о незаконности a fortiori относится к дальнейшему блокированию сайта после удаления рассматриваемого материала.

39. Принимая во внимание проведенный выше анализ, Европейский Суд приходит к выводу, что вмешательство, возникшее в результате применения процедуры согласно части 6 статьи 10 Закона "Об информации", имело чрезмерные и произвольные последствия, и что законодательство Российской Федерации не предоставило заявителю защиту от злоупотреблений, на которую он имел право в соответствии с принципом верховенства права в демократическом обществе. Соответственно, вмешательство не было "предусмотрено законом", и отсутствует необходимость проверять, были ли соблюдены иные требования пункта 2 статьи 10 Конвенции.

40. Следовательно, в данном деле имело место нарушение статьи 10 Конвенции.

II. Предполагаемое нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции

41. Заявитель жаловался со ссылкой на статью 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции на то, что суды Российской Федерации не рассмотрели его жалобу на блокирование доступа к его сайту по существу. Статья 13 Конвенции гласит:

"Каждый, чьи права и свободы, признанные в Конвенции, нарушены, имеет право на эффективное средство правовой защиты в государственном органе, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве".

A. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

42. Европейский Суд считает, что настоящая жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Следовательно, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

B. Существо жалобы

43. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель имел в своем распоряжении эффективные внутригосударственные средства правовой защиты и использовал их в полном объеме. Его дело было рассмотрено, а решение принято на основании применимого законодательства. Поскольку доступ к его сайту фактически не был заблокирован Роскомнадзором, его права не были нарушены.

44. Заявитель не оспаривал того, что у него была возможность подать апелляционную жалобу и принять участие в ее рассмотрении. Он также признал, что законодательство Российской Федерации теоретически предусматривало средство правовой защиты от предполагаемого нарушения. Суды могли провести различие между сайтом и страницей сайта и признать решение об ограничении доступа, которое затрагивало сайт в целом, а не конкретную его страницу, незаконным. Однако на практике суды не рассматривали его доводы по существу и не изучили представленные им доказательства. Суды не обращались к ним и не сделали каких-либо выводов, касающихся вопросов факта или права. Таким образом, ему было отказано в эффективном внутригосударственном средстве правовой защиты в связи с его жалобами.

45. "Европейский институт информационного общества" в качестве вступившей в дело третьей стороны утверждал, что заинтересованным сторонам должны быть доступны средства правовой защиты как ex ante, так и ex post. Средства правовой защиты ex ante должны включать в себя предварительное уведомление владельцев затронутых сайтов. Средства правовой защиты ex post должны гарантировать, что в случае исполнения решения о блокировании имеются эффективные механизмы ограничения его пределов или его обжалования ввиду новых обстоятельств.

46. Европейский Суд отмечает, что жалоба в соответствии со статьей 13 Конвенции возникает на основе тех же фактов, которые он уже изучил в рамках рассмотрения жалобы по статье 10 Конвенции. Тем не менее существует различие в характере интересов, защищаемых статьей 13 Конвенции, и интересов, защищаемых статьей 10 Конвенции: первая содержит процессуальную гарантию, а именно "право на эффективное средство правовой защиты", тогда как процессуальный аспект, присущий последней, является вспомогательным по отношению к более широкой цели обеспечения уважения материального права на свободу выражения мнений (см. Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Иатридис против Греции" (Iatridis v. Greece), жалоба N 31107/96, § 65, ECHR 1999-II). Принимая во внимание различные цели гарантий, предоставляемых двумя статьями Конвенции, Европейский Суд считает целесообразным в настоящем деле рассмотреть одну и ту же совокупность фактов в соответствии с обоими положениями.

47. Европейский Суд отмечает, что заявитель подал обоснованный иск о нарушении его права на свободу выражения мнения. Соответственно, согласно требованию статьи 13 Конвенции он должен был иметь в своем распоряжении внутригосударственное средство правовой защиты, которое было бы "эффективным" как на практике, так и по закону в смысле предотвращения предполагаемого нарушения или его продолжения либо обеспечения надлежащего возмещения за любое нарушение, которое уже произошло.

48. Хотя заявитель имел возможность обжаловать решение о блокировании и принять участие в рассмотрении апелляционной жалобы, суд апелляционной инстанции не рассмотрел его жалобу по существу. Он не изучил правовое различие между сайтом и страницей сайта и не рассматривал необходимость и соразмерность меры по ограничению доступа, а также чрезмерные последствия выбранного способа ее исполнения. Суд апелляционной инстанции также не оценивал доказательства заявителя и не сделал каких-либо выводов относительно того, следует ли принять или отклонить их. Соответственно, Европейский Суд полагает, что средство правовой защиты, предусмотренное законодательством Российской Федерации, не было эффективным при обстоятельствах дела заявителя (см. Постановление Европейского Суда по делу "Эльвира Дмитриева против Российской Федерации" (Elvira Dmitriyeva v. Russia) от 30 апреля 2019 г., жалобы NN 60921/17 и 7202/18* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2020. N 1 (примеч. редактора).), § 64).

49. Таким образом, в деле имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции.

III. Применение статьи 41 Конвенции

50. Статья 41 Конвенции гласит:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

51. Заявитель просил Европейский Суд определить размер компенсации морального вреда. Он требовал выплаты 941 евро в качестве компенсации судебных издержек и почтовых расходов.

52. Власти Российской Федерации утверждали, что заявителю не следует выплачивать компенсацию, поскольку его права не были нарушены.

53. Европейский Суд присуждает заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда, а также сумму, требуемую им в качестве компенсации судебных расходов и издержек, за вычетом 850 евро, которые уже были предоставлены заявителю в рамках оказания правовой помощи, а также любые налоги, которые могут быть начислены на указанные суммы.

54. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процента.

На основании изложенного Европейский Суд единогласно:

1) объявил жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 10 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение статьи 13 Конвенции во взаимосвязи со статьей 10 Конвенции;

4) постановил, что:

(a) власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции выплатить заявителю следующие суммы, подлежащие переводу в валюту государства-ответчика по курсу, действующему на день выплаты:

(i) 10 000 (десять тысяч) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации морального вреда;

(ii) 91 (девяносто один) евро, а также любой налог, который может быть начислен на указанную сумму, в качестве компенсации расходов и издержек;

(b) с даты истечения указанного трехмесячного срока и до момента выплаты на указанные выше суммы должны начисляться простые проценты, размер которых определяется предельной кредитной ставкой Европейского центрального банка, действующей в период неуплаты, плюс три процента.

Совершено на английском языке, уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 23 июня 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Милан Блашко Секретарь Секции Суда

Пауль Лемменс Председатель Палаты Суда

В соответствии с пунктом 2 статьи 45 Конвенции и пунктом 2 правила 74 Регламента Европейского Суда к настоящему Постановлению прилагается совместное совпадающее мнение судей Пауля Лемменса, Дмитрия Дедова и Алёны Полачковой.

Совместное совпадающее мнение судей Пауля Лемменса, Дмитрия Дедова и Алёны Полачковой

1. Мы полностью согласны с выводом о том, что требования статей 10 и 13 Конвенции были нарушены.

Мы бы хотели добавить некоторые соображения к аргументации по статье 10 Конвенции.

2. Вмешательством в настоящем деле является решение суда, обязывающее местного интернет-провайдера заблокировать доступ к сайту заявителя www.razumei.ru. Решение суда было вынесено по ходатайству областного прокурора, который возбудил судебное производство против интернет-провайдера (но без привлечения заявителя к участию в деле). Ходатайство прокурора и последующее судебное решение основывались на том, что сайт заявителя содержал конкретный объект (конкретную электронную книгу), который ранее был признан "экстремистским". Прокурор просил суд ограничить доступ к сайту заявителя путем добавления правил фильтрации IP-адреса сайта. Суд удовлетворил ходатайство и утвердил способ исполнения данной меры. После исполнения судебного решения интернет-провайдер заблокировал доступ ко всему сайту, а не только к странице, содержащей электронную книгу.

Таким образом, вследствие выбранного метода блокирования конкретной страницы сайта был заблокирован весь сайт.

3. Оспариваемая мера была основана на части 6 статьи 10 Закона "Об информации". Согласно данному положению запрещается распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственность. Как отмечает Европейский Суд, заявитель не оспаривал, что электронная книга представляла собой запрещенный материал. Его жалоба касалась только дальнейшего блокирования доступа ко всему сайту даже после удаления запрещенного материала (см. § 30 настоящего Постановления).

Очевидно, что суд обязал интернет-провайдера использовать совершенно неподходящий способ блокирования доступа к электронной книге на сайте заявителя. Мы согласны с выводом настоящего Постановления о том, что "к расширению сферы применения решения о блокировании далеко за пределы незаконного контента, на который оно изначально было направлено... не имело правового основания в обстоятельствах настоящего дела" (см. § 34 настоящего Постановления). Мы также a fortiori согласны с тем, что "отсутствовали правовые основания для... дальнейшего блокирования сайта после удаления [незаконного контента (электронной книги)]" (см. § 38 настоящего Постановления).

По нашему мнению, отсутствие основания во внутригосударственном законодательстве само по себе является достаточным для вывода о том, что вмешательство не было "предусмотрено законом".

4. Тем не менее мы согласны с нашими уважаемыми коллегами в том, что имел место еще один недостаток в том, как настоящее дело рассматривалось на внутригосударственном уровне.

Действительно, в настоящем Постановлении законодательство Российской Федерации подвергается критике за то, что оно "не требует какой-либо формы участия владельца сайта, такого как заявитель, в производстве по делу о блокировании, проводимом в соответствии с частью 6 статьи 10 Закона "Об информации" (см. § 35 настоящего Постановления).

5. Таким образом, вмешательство представляло собой нарушение требований Конвенции по двум причинам: во-первых, решение об ограничении доступа к сайту было принято в ходе судебного производства, в рамках которого у заявителя не было возможности защитить свои права, во-вторых, данное решение превышало пределы допустимого вмешательства в соответствии с законодательством Российской Федерации.

Для того, чтобы надлежащим образом исполнить настоящее Постановление, законодательный орган должен будет внести изменения в законодательство с тем, чтобы владельцы сайтов имели возможность надлежащим образом защищать свои права и предотвращать блокирование своих сайтов (или их страниц) путем удаления любого незаконного контента. Прокурорам и судам также следует обратить внимание на формулировку, подлежащую использованию для блокирования страницы сайта. Если, как утверждает заявитель, судьи не обладают специальными техническими знаниями (см. § 33 настоящего Постановления), то необходима соответствующая подготовка судей, рассматривающих дела подобного рода.