Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 июня 2020 г. Дело "Зинченко (Zinchenko) против Российской Федерации" (Жалоба N 65697/13) (Третья секция)

Европейский Суд по правам человека
(Третья секция)

Дело "Зинченко (Zinchenko)
против Российской Федерации"
(Жалоба N 65697/13)

Постановление Суда

Страсбург, 16 июня 2020 г.

По делу "Зинченко против Российской Федерации" Европейский Суд по правам человека (Третья Секция), заседая Комитетом в составе:

Алины Полачковой, Председателя Комитета Суда,

Дмитрия Дедова,

Джильберто Феличи, судей,

а также при участии Ольги Чернышовой, заместителя Секретаря Секции Суда,

принимая во внимание:

жалобу (N 65697/13), поданную 23 сентября 2013 г. в Европейский Суд против Российской Федерации в соответствии со статьей 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гражданином Российской Федерации Иваном Васильевичем Зинченко (далее - заявитель);

замечания сторон по делу;

решение от 9 мая 2017 г. об уведомлении властей Российской Федерации о данной жалобе;

проведя 9 июня 2020 г. закрытое заседание;

вынес в указанный день следующее Постановление:

Факты

1. Заявитель, 1951 года рождения, проживает в г. Лиски* (* Лимски - город в Российской Федерации, административный центр Лискинского района Воронежской области и городского поселения Лиски (примеч. переводчика).).

2. Власти Российской Федерации были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека М.Л. Гальпериным.

3. 6 декабря 2004 г. сын заявителя Р. погиб в дорожно-транспортном происшествии. Транспортное средство Р. и большегрузный автомобиль, которым управлял П., столкнулись при обстоятельствах, которые не позволили четко определить, кто виноват в дорожно-транспортном происшествии. Полиция зафиксировала аварию и передала материалы в следственные органы.

4. В период с 2004 по 2011 год следственные органы вынесли 21 постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по обстоятельствам происшествия. После отмены этих постановлений вышестоящими органами расследование неоднократно возобновлялось, приостанавливалось и затем снова прекращалось.

5. 13 февраля 2011 г. следственные органы снова вынесли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. На основании информации, собранной в ходе проверок, и, в частности, допроса водителя большегрузного автомобиля, его пассажира и родственников потерпевшего, а также нескольких отчетов о технической экспертизе, следователь по делу счел, что отсутствовала возможность установить точные траектории движения транспортных средств Р. и П. во время аварии и, следовательно, определить, нарушил ли П. правила дорожного движения. Следователь также указал, что в любом случае истек срок давности привлечения к уголовной ответственности, который составлял шесть лет на основании статьи 264 (нарушение правил дорожного движения) Уголовного кодекса РФ.

6. 13 февраля 2011 г. заявитель оспорил постановление в судебном порядке. Вступившим в силу решением от 20 сентября 2011 г. Московский областной суд отклонил жалобу заявителя, но отметил, что продолжительность расследования настоящего несчастного случая была необоснованной.

7. В ноябре 2011 года заявитель обратился с иском к Министерству финансов Российской Федерации. В своем иске он требовал компенсацию морального вреда в размере 3 млн. российских рублей, который он, по его мнению, понес в результате предполагаемой неэффективности и продолжительности расследования обстоятельств смерти его сына.

8. Решением от 4 октября 2012 г. Тверской районный суд города Москвы частично удовлетворил иск заявителя. Он счел, что следственные органы не соблюли установленные законом сроки, что расследование неоднократно приостанавливалось без уважительной причины и что несколько следователей по этому делу были привлечены к дисциплинарной ответственности за выявленные нарушения. Суд установил, что заявителю был причинен моральный вред и присудил ему 15 000 рублей (приблизительно 372 евро по курсу, действующему на тот момент).

9. 12 апреля 2013 г. Московский городской суд, рассмотрев дело в апелляционном порядке, оставил решение от 4 октября 2012 г. без изменений.

Право

I. Предполагаемое нарушение статьи 2 Конвенции

10. Заявитель утверждает, что расследование обстоятельств смерти его сына было неэффективным и слишком продолжительным. Он ссылается на статью 2 Конвенции, которая гласит:

"1. Право каждого лица на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание.

2. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы:

a) для защиты любого лица от противоправного насилия;

b) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;

c) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа".

А. Приемлемость жалобы для рассмотрения по существу

11. Европейский Суд отмечает, что эта жалоба не является явно необоснованной или неприемлемой по каким-либо иным основаниям, перечисленным в статье 35 Конвенции. Таким образом, она должна быть объявлена приемлемой для рассмотрения по существу.

В. Существо жалобы

12. Власти Российской Федерации не представили замечаний по существу жалобы.

13. Европейский Суд рассмотрит это дело в свете общих принципов, недавно вновь упомянутых в Постановлении Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николае Виргилиу Тэнасе против Румынии" (Nicolae Virgiliu Tanase v. Romania) от 25 июня 2019 г., жалоба N 41720/13* (* См.: Прецеденты Европейского Суда по правам человека. 2019. N 7 (примеч. редактора).), §§ 134-145 и §§ 157-171.

14. Европейский Суд сразу же отмечает, что сын заявителя погиб в дорожно-транспортном происшествии. Заявитель не утверждал, что государство не выполнило свое обязательство по возмещению убытков, предусмотренное статьей 2 Конвенции, о внедрении надлежащего комплекса превентивных мер, направленных на обеспечение общественной безопасности и максимальное сокращение количества дорожно-транспортных происшествий (см., a contrario, Постановление Европейского Суда по делу "Фатих Чакыр и Мерве Ниса Чакыр против Турции" (Fatih Cakir and Merve Nisa Cakir v. Turkey) от 5 июня 2018 г., жалоба N 54558/11, §§ 43 и 48). В этих обстоятельствах задача Суда состоит только в том, чтобы установить, выполнило ли государство свое обязательство по отправлению правосудия и созданию эффективной и независимой судебной системы, позволяющей установить факты в кратчайшие сроки, наказать виновных и гарантировать жертвам адекватную компенсацию (см. упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николае Виргилиу Тэнасе против Румынии" (Nicolae Virgiliu Tanase v. Romania), § 137).

15. Европейский Суд отмечает, что в настоящем деле нет ничего, что бы указывало на то, что смерть сына заявителя была результатом преднамеренного действия или что это произошло при подозрительных обстоятельствах. Следовательно, нельзя сказать, что только уголовное дело могло бы удовлетворить требование об адекватном ответе по смыслу статьи 2 Конвенции. Действительно, если право на жизнь или физическую неприкосновенность нарушается непреднамеренно, обязательство касательно создания "эффективной судебной системы" не обязательно во всех случаях предусматривает именно уголовное расследование и может быть удовлетворительным образом выполнено обращением в суды в порядке гражданского производства, отдельно или совместно с обращением в суд в порядке уголовного производства, для установления ответственности соответствующих лиц и, в соответствующем случае, применения соответствующей гражданско-правовой санкции, такой, как, например, компенсация убытков (см. Постановление Европейского Суда по делу "Анна Тодорова против Болгарии" (Anna Todorova v. Bulgaria) от 24 мая 2011 г., жалоба N 23302/03, § 73, и упомянутое выше Постановление Большой Палаты Европейского Суда по делу "Николае Виргилиу Тэнасе против Румынии" (Nicolae Virgiliu Tanase v. Romania), § 159).

16. Однако Европейский Суд отмечает, что власти государства-ответчика не утверждали, что в распоряжении заявителя имелось средство правовой защиты в рамках гражданского процесса, которое он мог бы использовать для установления обстоятельств смерти своего сына. Следовательно, Суд ограничится рассмотрением того, соответствует ли расследование обстоятельств смерти сына заявителя требованиям законодательства, предусмотренным статьей 2 Конвенции (см. Постановление Европейского Суда по делу "Старшевич против Хорватии" (Starceviс v. Croatia) от 13 ноября 2014 г., жалоба N 80909/12, § 57).

17. Европейский Суд отмечает, что расследование длилось семь лет, в течение которых вышестоящими органами было отменено более чем двадцать постановлений об отказе в возбуждении дела (см. выше § 4). Судами государства-ответчика было отмечено отсутствие усердия при проведении расследования (см. выше §§ 6 и 8). Учитывая эти элементы, Суд считает, что органы государственной власти Российской Федерации не выполнили свои позитивные обязательства процессуального характера по установлению фактов "в кратчайшие сроки".

18. Вышеизложенные выводы заставляют Европейский Суд считать, что органы государственной власти Российской Федерации не действовали с должной осмотрительностью, требуемой статьей 2 Конвенции. Следовательно, он приходит к заключению, что это положение было нарушено в его процессуальном аспекте.

19. Европейский Суд отмечает, что на внутригосударственном уровне заявитель получил 372 евро в качестве компенсации морального вреда в связи с продолжительностью рассматриваемого расследования. Тем не менее он считает, что этой суммы недостаточно, чтобы лишить заявителя статуса жертвы нарушения статьи 2 Конвенции (см. для примера Постановление Европейского Суда по делу "Тихомирова против Российской Федерации" (Tikhomirova v. Russia) от 3 октября 2017 г., жалоба N 49626/07* (* См.: Бюллетень Европейского Суда по правам человека. 2018. N 9 (примеч. редактора).), § 37, в котором Суд присудил 10 000 евро за нарушение процессуального аспекта этого положения Конвенции).

II. Применение статьи 41 Конвенции

20. Статья 41 Конвенции гласит следующее:

"Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

А. Материальный ущерб и моральный вред

21. Заявитель затребовал 50 000 евро в качестве компенсации морального вреда. Что касается материального ущерба, он также потребовал 2 350 евро для компенсации расходов, связанных с похоронами его сына и уничтожением транспортного средства последнего.

22. Власти государства-ответчика не представили возражений по требованию заявителя о компенсации морального вреда. Что касается материального ущерба, власти указали, что суммы, требуемые заявителем, не подтверждены каким-либо документом.

23. Европейский Суд не усматривает причинно-следственной связи между установленным нарушением и материальным ущербом, на который ссылался заявитель. Поэтому он отклоняет это требование. Тем не менее, принимая во внимание сумму, полученную заявителем на внутригосударственном уровне (см. выше § 8), Суд ему присуждает 9 700 евро в качестве компенсации морального вреда.

В. Расходы и издержки

24. Заявитель потребовал 70 000 российских рублей в качестве компенсации судебных расходов и издержек, в том числе 45 000 руб. для покрытия расходов, связанных с его представительством в судебных инстанциях Российской Федерации, и 25 000 руб. для покрытия расходов, понесенных в связи с его представительством в Европейском Суде.

25. Власти Российской Федерации утверждали, что требование заявителя является необоснованным.

26. Принимая во внимание имеющиеся в распоряжении Европейского Суда документы и его собственную прецедентную практику, Суд считает разумным присудить заявителю сумму в размере 400 евро в качестве компенсации всех издержек.

С. Процентная ставка при просрочке платежа

27. Европейский Суд полагает, что процентная ставка при просрочке платежей должна определяться исходя из предельной кредитной ставки Европейского центрального банка плюс три процентных пункта.

На основании изложенного Суд единогласно:

1) объявил данную жалобу приемлемой для рассмотрения по существу;

2) постановил, что имело место нарушение статьи 2 Конвенции в ее процессуальном аспекте;

3) постановил:

(а) что власти государства-ответчика обязаны в течение трех месяцев выплатить заявителю указанные ниже суммы, переведенные в валюту государства-ответчика по курсу, установленному на день выплаты:

(i) 9 700 (девять тысяч семьсот) евро в порядке компенсации морального вреда плюс любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(ii) 400 (четыреста) евро в порядке компенсации расходов и издержек плюс любой налог, подлежащий начислению на указанную сумму;

(b) что по истечении указанного трехмесячного срока и до произведения окончательной выплаты на данную сумму начисляется простой процент в размере предельной годовой кредитной ставки Европейского центрального банка, существующей на период невыплаты, плюс три процентных пункта;

4) отклонил остальные требования заявителя о справедливой компенсации. 

Совершено на французском языке, и уведомление о Постановлении направлено в письменном виде 16 июня 2020 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Европейского Суда.

Ольга Чернышова Заместитель Секретаря Секции Суда

Алина Полачкова Председатель Комитета Суда