Определение Конституционного Суда РФ от 21 ноября 2022 г. N 3148-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Загидуллина Марата Рашидовича на нарушение его конституционных прав абзацем тридцать четвертым статьи 2, пунктом 1 статьи 9, пунктами 1, 2 и 4 статьи 10, пунктом 1 и подпунктом 1 пункта 4 статьи 61.10, пунктами 1 и 8 статьи 189.12, пунктами 1 и 3 статьи 189.23 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", пунктом 3 статьи 3 Федерального закона "Об акционерных обществах", частями 2 и 4 статьи 66 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, C.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина М.Р. Загидуллина к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Определением арбитражного суда, вынесенным в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) банка и оставленным без изменения постановлениями судов апелляционной и кассационной инстанций, гражданин М.Р. Загидуллин, наряду с иными гражданами, был привлечен к субсидиарной ответственности по обязательствам должника; приостановлено производство по заявлению конкурсного управляющего должника об установлении размера субсидиарной ответственности до окончания расчетов с кредиторами должника. При этом суды исходили, в частности, из наличия совокупности условий, необходимых для привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности, с учетом доказанности систематического совершения ими недобросовестных и неразумных действий (бездействия), приведших к банкротству должника.

М.Р. Загидуллин оспаривает конституционность пункта 3 статьи 3 Федерального закона от 26 декабря 1995 года N 208-ФЗ "Об акционерных обществах", а также следующих положений Федерального закона от 26 октября 2002 года N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)":

абзаца тридцать четвертого статьи 2 (в редакции Федерального закона от 28 июня 2013 года N 134-ФЗ);

пункта 1 статьи 9;

пунктов 1, 2 и 4 статьи 10 (в редакции Федерального закона от 28 июня 2013 года N 134-ФЗ);

пункта 1 и подпункта 1 пункта 4 статьи 61.10;

пунктов 1 и 8 статьи 189.12;

пунктов 1 и 3 статьи 189.23 (в редакции Федерального закона от 22 декабря 2014 года N 432-ФЗ).

По мнению заявителя, данные законоположения противоречат статьям 1 (часть 1), 7 (часть 1), 15 (части 1 и 2), 18, 19 (часть 1), 37 (часть 3), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 52 и 55 (части 1 и 2) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, они позволяют:

признать единоличный исполнительный орган юридического лица контролирующим должника лицом в условиях, когда назначенный решением вышестоящего органа юридического лица руководитель осуществлял свои полномочия в течение срока, не позволяющего самостоятельно оценить финансовое состояние должника с учетом масштабов его деятельности и выявить возможные признаки банкротства;

применять к такому органу презумпцию контроля над должником при осуществлении им полномочий единоличного исполнительного органа в течение срока, не дающего возможность самостоятельно оценить финансовое состояние должника;

привлечь единоличный исполнительный орган юридического лица к субсидиарной ответственности по обязательствам должника исключительно в силу принадлежности к числу контролирующих должника лиц;

привлечь единоличный исполнительный орган юридического лица к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за действия и бездействие, вследствие которых должник стал обладать признаками банкротства, при недоказанности совершения этим органом действий, положенных в основание заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, как и при недоказанности прямой необходимости совершения разумных и очевидно необходимых действий, которые явно должны были быть совершены и требовались от любого руководителя в схожих обстоятельствах, а также недоказанности совершения должником в пользу этого контролирующего лица сделок при фактическом бездействии контролирующего лица;

привлечь единоличный исполнительный орган юридического лица к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за нарушение обязанности по подаче заявления должника о признании банкротом в арбитражный суд, если не доказано, что такое бездействие было умышленным;

привлечь единоличный исполнительный орган кредитной организации к субсидиарной ответственности по обязательствам должника за неисполнение обязанности по направлению в совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации мотивированного требования о созыве внеочередного общего собрания учредителей (участников) кредитной организации для рассмотрения вопроса о ликвидации кредитной организации и направлении в Банк России ходатайства об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций и по уведомлению Банка России о возникновении в кредитной организации признаков несостоятельности (банкротства) и (или) указанных в части 2 статьи 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" оснований и о направлении в совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации указанного требования, если не доказано, что такое бездействие было умышленным.

Также М.Р. Загидуллин полагает, что названные нормы Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" противоречат Конституции Российской Федерации, поскольку они обязывают единоличный исполнительный орган кредитной организации в случае возникновения признаков несостоятельности (банкротства) кредитной организации и (или) оснований, предусмотренных частью второй статьи 20 Федерального закона от 2 декабря 1990 года N 395-I "О банках и банковской деятельности", выявленных впоследствии в ходе производства по делу о банкротстве, направить в совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации мотивированное требование о созыве внеочередного общего собрания учредителей (участников) кредитной организации для рассмотрения вопроса о ликвидации кредитной организации и направлении в Банк России ходатайства об аннулировании или отзыве у кредитной организации лицензии на осуществление банковских операций и уведомить Банк России о возникновении в кредитной организации признаков несостоятельности (банкротства) и (или) указанных в части второй статьи 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" оснований и о направлении в совет директоров (наблюдательный совет) кредитной организации упомянутого мотивированного требования в условиях, при которых уполномоченными органами в сфере банковской деятельности в разумные сроки к выявленной впоследствии дате необходимости совершения названных действий были проведены проверки финансового состояния и деятельности кредитной организации и не были выявлены признаки банкротства кредитной организации и (или) основания, предусмотренные частью второй статьи 20 Федерального закона "О банках и банковской деятельности".

Кроме того, М.Р. Загидуллин просит признать не соответствующими статьям 46 (часть 1) и 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации части 2 и 4 статьи 66 АПК Российской Федерации в той мере, в какой они по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, не позволяют суду применить юридическую фикцию признания доказанным положения, обоснованного доводами стороны, если другая сторона сознательно удерживает доказательство, способное это положение подтвердить или опровергнуть, а также позволяют суду отказать в удовлетворении ходатайства об истребовании доказательства, заявленного ответчиком по делу о привлечении к субсидиарной ответственности, в условиях наличия закрепленной в Федеральном законе "О несостоятельности (банкротстве)" опровержимой презумпции причинно-следственной связи между действиями (бездействием) контролирующего лица и банкротством должника, облегчающей заявителю доказывание оснований субсидиарной ответственности, и в условиях представления достаточных оснований полагать, что с помощью истребуемого доказательства презумпция может быть опровергнута.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что обязанность возместить причиненный вред - мера гражданско-правовой ответственности, которая применяется к причинителю вреда при наличии состава правонарушения, включающего, как правило, наступление вреда, противоправность поведения причинителя вреда, причинную связь между этим поведением и наступлением вреда, а также его вину (постановления от 5 марта 2019 года N 14-П, от 18 ноября 2019 года N 36-П и др.). Строгое соблюдение условий привлечения к ответственности необходимо и в сфере банкротства юридических лиц, пренебрежение ими влечет нарушение конституционных прав граждан, и прежде всего права собственности, соответственно, установление состава гражданского правонарушения требуется при привлечении к гражданско-правовой ответственности, даже если бездействие, повлекшее возникновение убытков, вызвано нарушением специальных норм Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)".

Оспариваемые заявителем положения абзаца тридцать четвертого статьи 2, пункта 1 статьи 9, пунктов 1, 2 и 4 статьи 10, пункта 1 и подпункта 1 пункта 4 статьи 61.10, пунктов 1 и 8 статьи 189.12, пунктов 1 и 3 статьи 189.23 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (в соответствующих редакциях), а также пункта 3 статьи 3 Федерального закона "Об акционерных обществах" определяют понятие "контролирующее должника лицо", устанавливают перечень случаев, в которых руководитель должника обязан обратиться с заявлением должника в арбитражный суд, закрепляют ответственность, в том числе субсидиарную, контролирующих должника лиц, предусматривают обязанности руководителя, членов органов управления, учредителей (участников) кредитной организации в случае возникновения признаков несостоятельности (банкротства) кредитной организации.

Приведенные положения обеспечивают защиту имущественных интересов кредиторов должника, надлежащее исполнение контролирующими должника лицами возложенных на них законом обязанностей, не противоречат общим правилам привлечения к гражданско-правовой ответственности, предполагающим, в числе прочего, оценку степени вины лица, привлекаемого к ответственности, учитывают добросовестность и разумность его действий, не предполагают произвольного привлечения к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц и не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя, в деле с участием которых суды применительно к фактическим обстоятельствам дела на основании оценки представленных в материалы дела доказательств пришли к выводу о наличии совокупности условий для его привлечения к субсидиарной ответственности по обязательствам должника.

Что касается оспариваемых положений статьи 66 АПК Российской Федерации, то они предусматривают, что арбитражный суд вправе предложить лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства, необходимые для выяснения обстоятельств, имеющих значение для правильного рассмотрения дела и принятия законного и обоснованного судебного акта до начала судебного заседания или в пределах срока, установленного судом (часть 2); лицо, участвующее в деле и не имеющее возможности самостоятельно получить необходимое доказательство от лица, у которого оно находится, вправе обратиться в арбитражный суд с ходатайством об истребовании данного доказательства; в ходатайстве должно быть обозначено доказательство, указано, какие обстоятельства, имеющие значение для дела, могут быть установлены этим доказательством, указаны причины, препятствующие получению доказательства, и место его нахождения; при удовлетворении ходатайства суд истребует соответствующее доказательство от лица, у которого оно находится (часть 4).

Данные нормы выступают процессуальными гарантиями правильного рассмотрения и разрешения на основе состязательности и равноправия сторон арбитражным судом дел, относящихся к его компетенции, не предполагают немотивированного отклонения судом соответствующего ходатайства и направлены на вынесение законного и обоснованного судебного постановления. Решение вопроса о необходимости удовлетворения ходатайства участвующего в деле лица об истребовании доказательств осуществляется арбитражным судом в каждом конкретном деле исходя из его фактических обстоятельств, что является проявлением дискреционных полномочий суда, необходимых для осуществления правосудия. Таким образом, эти законоположения также не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителя, указанные в жалобе.

Установление же и оценка фактических обстоятельств конкретного дела к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации, как она определена статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьей 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не относятся.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Загидуллина Марата Рашидовича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин