Определение Конституционного Суда РФ от 30 марта 2023 г. N 542-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хисамутдинова Рустама Асиятуллаевича на нарушение его конституционных прав положениями пункта "б" части второй статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, C.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина Р.А. Хисамутдинова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Приговором районного суда (оставленным без изменения судами вышестоящих инстанций) гражданин Р.А. Хисамутдинов осужден за совершение в особо крупном размере уклонения от уплаты налогов, подлежащих уплате организацией, путем включения в налоговые декларации заведомо ложных сведений.

В этой связи Р.А. Хисамутдинов просит признать положения пункта "б" части второй статьи 199 "Уклонение от уплаты налогов, сборов, подлежащих уплате организацией, и (или) страховых взносов, подлежащих уплате организацией - плательщиком страховых взносов" УК Российской Федерации не соответствующими статьям 2, 8, 21, 23, 34, 45, 46, 49, 54, 55 и 57 Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они - по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, - позволяют привлекать к уголовной ответственности руководителя организации-налогоплательщика за неосмотрительность (неосторожность) при определении правовых (налоговых) последствий реальных хозяйственных операций с контрагентами (поставщиками), оказавшимися подставными лицами, не исполняющими обязанность по уплате налогов (включая налог на добавленную стоимость).

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

В сфере уголовно-правового регулирования - в силу статьи 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, основанной на принципе nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), - особое значение приобретает требование определенности правовых норм, поскольку, как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, уголовное законодательство является по своей природе крайним (исключительным) средством, с помощью которого государство реагирует на факты противоправного поведения в целях охраны общественных отношений, если она не может быть обеспечена должным образом с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности. Уголовная ответственность может считаться законно установленной лишь при условии, что она соразмерна характеру и степени общественной опасности криминализируемого противоправного деяния, а его составообразующие признаки, наличие которых в совершенном деянии, будучи основанием уголовной ответственности, позволяет ограничивать его от иных противоправных, а тем более законных деяний, точно и недвусмысленно определены в уголовном законе, непротиворечиво вписывающемся в общую систему правового регулирования (постановления от 27 мая 2008 года N 8-П, от 13 июля 2010 года N 15-П, от 17 июня 2014 года N 18-П, от 16 июля 2015 года N 22-П и др.).

Вред, причиняемый налоговыми правонарушениями, заключается в непоступлении в бюджет соответствующего уровня неуплаченных налогов (недоимки) и пеней (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2017 года N 39-П). Неуплата (неполная уплата) и (или) зачет (возврат) суммы налога, связанные с представлением в налоговый орган заведомо ложных сведений и обусловившие возникновение недоимки по налогам, не уплаченной (не перечисленной) в установленный срок (пункт 3 статьи 32 Налогового кодекса Российской Федерации), могут повлечь привлечение к предусмотренной действующим федеральным законодательством публичной ответственности - как налоговой (статьи 122, 129.3 и 129.5 Налогового кодекса Российской Федерации), так и уголовной, когда уклонение от уплаты налога совершено способом, указанным в уголовном законе, и сопровождается иными, предусмотренными в нем признаками (статьи 198 - 199.2 УК Российской Федерации).

Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 27 мая 2003 года N 9-П признал, что статья 199 УК Российской Федерации по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующих правовых норм предусматривает ответственность лишь за такое деяние, которое совершается с умыслом и направлено на избежание уплаты налога в нарушение установленных налоговым законодательством правил. Тем самым при привлечении к уголовной ответственности должны учитываться нормы не только уголовного, но и налогового законодательства, к которому статья 199 УК Российской Федерации прямо отсылает (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 20 декабря 2005 года N 478-О и от 29 мая 2019 года N 1243-О).

В частности, применение налоговыми органами и судами положений статьи 176 Налогового кодекса Российской Федерации, регулирующей порядок возмещения налога на добавленную стоимость, связано с казуальным толкованием, при котором учитываются фактические обстоятельства каждого конкретного дела (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 25 января 2007 года N 60-О-О и N 83-О-О и др.).

В Определении от 29 сентября 2020 года N 2316-О Конституционный Суд Российской Федерации отметил, опираясь на ранее сформулированные правовые позиции, возможность реализации налогоплательщиком права на вычет сумм налога на добавленную стоимость при подтверждении реальности хозяйственной операции, в рамках которой налогоплательщику предъявляется сумма налога на добавленную стоимость его контрагентом, тем более что Федеральным законом от 18 июля 2017 года N 163-ФЗ часть первая Налогового кодекса Российской Федерации была дополнена статьей 54.1, согласно которой налогоплательщик вправе уменьшить налоговую базу (сумму налога) при одновременном соблюдении следующих условий: отсутствует искажение сведений о фактах хозяйственной жизни и об объектах налогообложения; сделка совершена не с целью неуплаты или неполной уплаты налога, а также его зачета или возврата; контрагент налогоплательщика исполнил обязательство по сделке (пункты 1 и 2).

Такое регулирование предусматривает право налогоплательщика на принятие к вычету сумм налога на добавленную стоимость, предъявленных ему контрагентами (поставщиками товаров, работ, услуг) в связи с осуществлением реальной хозяйственной деятельности. При указанных обстоятельствах обращение лица в налоговый орган с налоговой декларацией, отражающей соответствующие налоговые вычеты, не образует признаков налогового правонарушения, а тем более - перерастания его в наиболее опасную, преступную форму.

Правоприменительная практика ориентируется на признание налоговой выгоды необоснованной, в частности, в случаях, если для целей налогообложения учтены операции не в соответствии с их действительным экономическим смыслом или учтены операции, не обусловленные разумными экономическими или иными причинами (целями делового характера). Это, в свою очередь, предполагает доначисление суммы налогов и сборов, подлежащих уплате в бюджет так, как если бы налогоплательщик не злоупотреблял правом, на основании соответствующих положений Налогового кодекса Российской Федерации, регулирующих порядок исчисления и уплаты конкретного налога и сбора (постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12 октября 2006 года N 53 "Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды").

Следовательно, не может считаться достаточным признаком преступления лишь само по себе обращение налогоплательщика в налоговый орган, если оно не сопровождалось недобросовестным поведением, представленные документы и пояснения содержали достоверные сведения о фактических показателях хозяйственной деятельности налогоплательщика, а сами операции имели разумные для предпринимателя экономические или иные причины (цели делового характера), не связанные исключительно или в значительной мере с целью получения необоснованной налоговой выгоды, притом что разумность и добросовестность лица при совершении им гражданско-правовых сделок, равно как и при исполнении возникающих на их основе обязательств, направленных на установление и развитие хозяйственных связей с контрагентами предпринимателя, предполагаются (презюмируются). Кроме того, недостижение положительного экономического эффекта, который предприниматель, действовавший разумно, добросовестно и на основе закона, мог рассчитывать получить в результате оцениваемой хозяйственной операции, также само по себе не может свидетельствовать о совершении уголовно-правового нарушения, поскольку предпринимательская деятельность в силу прямого указания закона, будучи самостоятельной, осуществляется с целью извлечения прибыли и на свой риск (т.е. предполагает возможность получения негативного экономического результата при правомерной деятельности) (статья 2 ГК Российской Федерации). В связи с этим закон не исключает и права предпринимателя на ошибку при планировании и осуществлении своей хозяйственной деятельности.

Конституционный Суд Российской Федерации также неоднократно указывал, что право налогоплательщика на налоговый вычет не может быть обусловлено исполнением непосредственными контрагентами (продавцами, поставщиками) и предшествующими им лицами своей обязанности по уплате налога на добавленную стоимость, а также финансово-экономическим положением и поведением третьих лиц. Иное, вопреки конституционному принципу равенства (статья 19 Конституции Российской Федерации) и связанному с ним принципу поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, могло бы лишить налогоплательщиков предсказуемости последствий исполнения ими закона (Постановление от 19 декабря 2019 года N 41-П; определения от 10 ноября 2016 года N 2561-О, от 26 ноября 2018 года N 3054-О и др.).

В случае же выявления налоговым органом в ходе налоговой проверки недобросовестных действий налогоплательщика по заявлению к вычету сумм налога на добавленную стоимость и созданию оснований для возмещения налога, включая признаки формального документооборота (без реального исполнения заключенных договоров) между налогоплательщиком и его контрагентом, не ведущим реальной предпринимательской деятельности (например, не имеющим соответствующих ресурсов для осуществления поставок), повлекших возникновение недоимки за соответствующий налоговый период, создаются предпосылки для привлечения налогоплательщика к налоговой и уголовной ответственности (пункт 8 статьи 101 Налогового кодекса Российской Федерации), допустимых только при наличии соответствующего состава налогового правонарушения или преступления.

С учетом изложенного налогоплательщик, а также его должностные лица, допустившие неуплату (неполную уплату) сумм налога в связи с необоснованным применением налоговых вычетов по налогу на добавленную стоимость, при наличии достаточных оснований несут ответственность, предусмотренную статьями 122, 129.3 и 129.5 Налогового кодекса Российской Федерации, а также в соответствии со статьями 198 и 199 УК Российской Федерации, которые предусматривают ответственность только при умышленной форме вины и не включают в признаки состава преступления неосторожность.

Соответственно, оспариваемые положения статьи 199 УК Российской Федерации не могут расцениваться в качестве нарушающих права заявителя в обозначенном им аспекте.

Проверка же обоснованности решений правоприменительных органов, в том числе квалификации действий заявителя, исходя из установленных в ходе рассмотрения его дела фактических обстоятельств, не относится к компетенции Конституционного Суда Российской Федерации (статья 125 Конституции Российской Федерации и статья 3 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Хисамутдинова Рустама Асиятуллаевича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин