КОММЕНТАРИИ К ПОСТАНОВЛЕНИЮ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО СТАТЬЕ 5 КОНВЕ

Комментарии к постановлению Европейского Суда по правам человека, вынесенному по Статье 5 Конвенции

Особое место в системе Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод занимает Статья 5 - право на свободу и личную неприкосновенность. Прецедентная практика Европейского Суда по правам человека дает немало примеров применения и понимания Судом положений Статьи 5. При этом формируются прецедентные нормы, которые так или иначе оказывают влияние на процессуальное право государств-участников Конвенции и судебно-прокурорскую практику. Приведенное в настоящем издании Постановление ЕСПЧ по делу "Ниедбала против Польши" весьма интересно. Это Постановление принято в середине 2000 года, а сам случай с лишением свободы М.Ниедбала имел место в так называемый "переходный" период законодательства Польши.

Отметим особенности этого дела. В пункте 3 Статьи 5 Конвенции указано: "Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом c) пункта 1 настоящей Статьи незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

Суть мнения Суда сводится к следующему. "Должностное лицо", указанное в пункте 3 Статьи 5 Конвенции, должно быть независимым от исполнительной власти и от сторон. Суд отмечает, что реальное решение прокурора о взятии под стражу является существенным. Если в это время выяснится, что "должностное лицо" (а по этому делу имеется в виду прокурор) может впоследствии вступить в уголовное разбирательство и выступить на стороне обвинения, то его независимость и беспристрастность могут вызвать сомнения. Читатель, вероятно, обратит внимание на §§ 48-57 Постановления. Суд отмечает, что "должностное лицо" должно заслушать лично человека, в отношении которого поставлен вопрос о взятии под стражу, и проверить, оправданно ли такое ограничение свободы, как арест. Если же это решение неоправданно, "должностное лицо" должно обладать властью и дать обязательное распоряжение об освобождении задержанного.

Помимо этого Суд особо отмечает, что судебный контроль над взятием под стражу должен осуществляться автоматически и его нельзя ставить в зависимость от жалобы задержанного лица. Суд считает данное положение основой охранительного механизма, обеспечиваемого согласно пункту 3 Статьи 5 Конвенции, и механизма, вытекающего из положения пункта 4 этой же Статьи, которая гарантирует право на рассмотрение Судом правомерности заключения под стражу. Несоблюдение этого принципа Статьи 5 разрушило бы механизм защиты от произвольного ареста.

Суд применительно к делу "Ниедбала против Польши" отметил, что прокуроры Польши подчинялись Генеральному прокурору Польши, который в то же время выполнял функции Министра юстиции Польши. Поэтому Суд пришел к выводу, что польские прокуроры при выполнении своих функций подлежали контролю со стороны исполнительного органа власти, и тот факт, что прокуроры в дополнение к своим обязанностям по уголовному преследованию выступали еще в роли охранителя публичного интереса, не может рассматриваться как наделяющий их судебным статусом. Отмечено Судом и то обстоятельство, что в Польше судебный надзор за обоснованностью ареста не осуществлялся автоматически. Поэтому Суд признал факт нарушения пункта 3 Статьи 5 Конвенции по данному делу.

Далее Суд проанализировал доводы заявителя о нарушении пункта 4 Статьи 5 Конвенции, согласно которому: "Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным". По данному делу заявитель утверждал, что он не только ни разу не доставлялся в суд для рассмотрения вопроса о его необоснованном заключении под стражу, но и не имел возможности ознакомиться с доводами прокурора, на которые тот ссылался в обоснование решения о заключении М.Ниедбала под стражу.

Европейский Суд, принимая решение по делу, отметил, что арестованное или задержанное лицо имеет право на проверку судом процессуальных и существенных условий, которые являются основными элементами "законности" лишения свободы по смыслу пункта 1 Статьи 5 Конвенции. В частности, в судебном разбирательстве должно гарантироваться равенство возможностей сторон, т.е. прокурора и лица, находящегося под стражей. Европейский Суд отметил, что законодательство Польши в тот момент не предоставляло заявителю либо его адвокату возможность присутствовать на заседаниях польского суда при рассмотрении вопроса о законности ареста.

Более того, законодательство Польши не требовало, чтобы доводы прокурора о необходимости заключения под стражу заявителя сообщались последнему или его адвокату. В силу этих обстоятельств Европейский Суд признал факт нарушения пункта 4 Статьи 5 Конвенции по данному делу.

Весьма интересно, что в § 89 Постановления, где Суд рассматривает вопрос о компенсации неимущественного вреда потерпевшему, он признает, что само объявление Европейским Судом по правам человека факта нарушений польскими властями положений пунктов 3 и 4 Статьи 5 Конвенции является адекватной компенсацией неимущественного вреда по выявленным нарушениям этих пунктов Статьи 5 Конвенции. Тем самым Суд не присудил заявителю денежной компенсации за нарушение Статьи 5 Конвенции по данному делу.

Постановление Европейского Суда по делу "Ниедбала против Польши" представляется исключительно важным для анализа в российских реалиях. С вступлением в силу нового УПК Российской Федерации в полном объеме подобные нарушения Статьи 5 Конвенции в Российской Федерации станут просто невозможными. Вместе с тем во время переходного периода необходимо ориентироваться на данный прецедент, с тем чтобы не были допущены ограничения права лица, в отношении которого решается вопрос о такой мере пресечения, как взятие под стражу. При этом срок действия оговорки Российской Федерации к Конвенции по порядку применения ареста не может быть бесконечным*. И каждое решение, принимаемое прокурорами Российской Федерации об аресте лица, должно быть по крайней мере принято при том понимании, что прокурор лично выслушает доводы этого лица и у последнего будет возможность обжаловать решение прокурора в суд. Положение в судебной системе Российской Федерации отличается от ситуации, выявленной Европейским Судом по делу "Ниедбала против Польши", тем, что прокуроры России не подчиняются Министру юстиции Российской Федерации и тем самым не входят в систему исполнительной власти.

Ситуация, сложившаяся в процессуальном праве Польши, может стать предметом изучения при подготовке судей, прокуроров и адвокатов Российской Федерации. Думается, что это дело может быть иллюстративно использовано при составлении курсов уголовного процесса и анализа положений Конвенции в учебных дисциплинах юридических вузов.

П.Лаптев

-------------------------------------------------------------------------

*См. текст Федерального закона от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 14. Ст.1514).