Роль признания обвиняемого в уголовном процессе (И. Петрухин, "Российская юстиция", N 2, февраль 2003 г.)

Роль признания обвиняемого в уголовном процессе

Во времена инквизиции получение признания обвиняемого рассматривалось как кратчайший путь к истине. Признание добывалось с помощью пыток и было достаточным для вынесения обвинительного приговора даже без его подтверждения другими доказательствами.

С тех пор прошли столетия, многое изменилось, но по-прежнему следователь озабочен желанием раскрыть преступление с помощью признания обвиняемого. Только методы получения признания несколько изменились. Это обещание освободить обвиняемого из-под стражи (большая льгота, если учесть невыносимые условия в переполненных следственных изоляторах), переговорить с судьей о смягчении наказания (обвиняемый наивно в это верит), не привлекать к уголовной ответственности близких обвиняемому лиц - соучастников преступления. Это также уговоры, увещевания (иногда при содействии священника), разжигание противоречий между соучастниками (один из них хочет переложить основную вину на другого и наоборот), угрозы подвергнуть обвиняемого максимально строгому наказанию, лишить свиданий с родственниками или, наоборот, разрешить такие свидания, длительные изнурительные допросы. Встречались и такие методы получения признания, которые вполне можно признать пыткой (избиение, надевание противогаза с перекрытием гофрированной трубки, воздействие электрическим током и т.п.).

Ложное признание (самооговор) может быть продиктовано и сугубо личными соображениями. Известны случаи, когда обвиняемый, ложно признавая себя виновным, спасает от уголовной ответственности близкого ему человека.

Самооговор иногда связан с оговором. Так, обвиняемый П. ложно признавал себя виновным в убийстве двух человек, отведя себе роль пособника, а организатором и исполнителем этого преступления был, по его словам, Л., отрицавший свою вину. Случалось, что наркоманы и алкоголики стремились попасть в тюрьму, желая избавиться от своих тяжких заболеваний. Описан случай, когда группа студентов-юристов, решивших проверить правосудие "на прочность", разыграла сцену хищения ценных вещей одним из них, а остальные выступали в роли потерпевших и свидетелей. "Расхититель" был осужден, и пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать его невиновность.

С помощью самооговора иногда стремятся уклониться от военной службы или наказания за другое более тяжкое преступление. Но чаще всего самооговор и оговор - результат применения описанных выше незаконных методов расследования, а также оперативно-розыскной деятельности. В ст.95 УПК РФ установлено, что в случае необходимости проведения оперативно-розыскных мероприятий допускаются встречи сотрудника, осуществляющего эти мероприятия, с подозреваемым (с разрешения дознавателя, следователя, прокурора или суда, в производстве которых находится уголовное дело). Совершенно очевидно, что такие встречи нужны, чтобы склонить подозреваемого к признанию или использовать его как осведомителя.

И то, и другое недопустимо. Нельзя подменять официальный допрос подозреваемого беседами с лицом, не имеющим процессуальных полномочий. Существует опасность, что в этих случаях расследование будет вестись не следователем, в производстве которого находится дело, а лицом, лишенным процессуальных полномочий. Подозреваемый, если он осведомлен о своих правах, может отказаться от бесед с этим лицом. Тем более недопустимы такие "беседы" за пределами изолятора временного содержания. Только следователь, в производстве которого находится уголовное дело, и надзирающий прокурор могут иметь доступ к задержанному подозреваемому. Странно, что в УПК говорится о беседах оперативников только с подозреваемыми, а не обвиняемыми, и что разрешение на такие беседы может давать и суд, где отсутствует фигура подозреваемого. Что касается вербовки осведомителей и получения от них информации, то, на мой взгляд, задача следственных изоляторов состоит не в проведении оперативно-розыскных мероприятий, а во временной изоляции обвиняемых (подозреваемых) от общества.

Вопрос о признании обвиняемым вины возникает уже на первом его допросе, который должен следовать немедленно после предъявления обвинения (ст.173 УПК). В течение двух часов до первого допроса обвиняемый вправе беседовать со своим защитником, в частности консультироваться по вопросу, следует ли признавать себя виновным. Признание обвиняемым своей вины на этом этапе расследования не освобождает следователя от обязанности тщательно проверить его правдивость. Если ложность признания будет установлена слишком поздно, то подлинные преступники могут скрыться или помешать расследованию.

В стадии предварительного слушания подсудимый официально не признается виновным (действует презумпция невиновности). Тем не менее вопрос о признании вины может и должен быть задан в случаях, когда уголовное дело или уголовное преследование прекращаются по п.3 ч.1 ст.27 (амнистия), ст.25 (примирение сторон), ст.26 (изменение обстановки), ст.28 (деятельное раскаяние) УПК. Применение этих оснований прекращения дела или уголовного преследования допускается, если суд установил, что имело место преступное деяние и что его совершил подсудимый. При отрицании вины подсудимый может требовать судебного разбирательства в надежде, что будет вынесен оправдательный приговор.

В начале судебного следствия председательствующий спрашивает у подсудимого, признает ли он себя виновным. По УПК РСФСР ответ на этот вопрос мог влиять на порядок исследования доказательств. В настоящее время этот порядок определен законом: сначала представляет доказательства сторона обвинения, потом - сторона защиты (ст.274 УПК). Каждая из сторон сама решает, в какой последовательности она будет представлять доказательства.

Замечу: ответ на вопрос, признает ли подсудимый себя виновным, все же небезразличен для суда и сторон, поскольку он дает представление о характере предстоящего судебного следствия.

Опасность ложного признания, полученного в результате нарушений закона на предварительном следствии или по каким-то личным мотивам, должна быть минимизирована, благодаря тщательному исследованию доказательств в суде. Однако в последнее время обнаруживается другая тенденция, а именно стремление к ускорению и упрощению судопроизводства в целях обеспечения доступа граждан к правосудию. С этим нельзя не считаться. Если обвиняемый добровольно, без всякого принуждения признает себя виновным в совершении преступления, то отсутствует правовой спор между государством и личностью, обвинением и защитой. В такой ситуации развернутое судопроизводство становится излишним при условии, что существуют и действуют надежные гарантии проверки достоверности, невынужденности сделанного признания. Эта идея лежит в основе англо-американской системы права и оказывает все большее влияние на европейское континентальное право, к которому тяготеет Россия. Ее сторонники указывают на то, что взрослый дееспособный человек должен иметь возможность самостоятельно определять свою позицию по уголовному делу, и к его мнению необходимо относиться с уважением. С другой стороны, государство должно быть способно обнаруживать ложь в показаниях обвиняемого, прибегающего к самооговору. Посмотрим, как решается этот вопрос в российском законодательстве.

Прежний УПК допускал возможность сокращения судебного следствия в суде присяжных в случаях, когда все подсудимые полностью признали себя виновными и стороны не возражали против такого упрощения судопроизводства. По ходатайству сторон могли быть проведены лишь некоторые судебные действия - допросы отдельных потерпевших, свидетелей, экспертиза и др. Однако допросы подсудимых были обязательны.

УПК РСФСР допускал возможность сокращения судебного следствия и при производстве у мирового судьи. По ходатайству или с согласия обеих сторон судебное следствие могло быть ограничено допросами потерпевшего и подсудимого, если последний полностью признавал себя виновным.

В новом УПК эти допущения сняты, и суд обязан проводить судебное следствие от начала до конца даже при наличии признания подсудимого и его ходатайства и ходатайств других участников процесса о частичном или полном отказе от судебного следствия.

Исключение сделано только для дел о преступлениях небольшой и средней тяжести, наказуемых лишением свободы на срок не более 5 лет (гл.40 УПК). Отказ от судебного разбирательства в этих случаях возможен при наличии следующих условий: 1) полное признание обвиняемым своей вины; 2) ходатайство обвиняемого о вынесении обвинительного приговора на основе материалов предварительного расследования без проведения судебного разбирательства; 3) согласие государственного или частного обвинителя, а также потерпевшего с ходатайством обвиняемого об отказе от судебного разбирательства; 4) заявление обвиняемого об отказе от судебного разбирательства должно быть сделано в присутствии защитника после консультаций с ним (ст.ст.314, 315 УПК).

Как оценить эти новые тенденции в законодательстве России? В виде общего правила желательно установить, что по всем уголовным делам судебное следствие проводится в полном объеме, за исключением случаев, когда все подсудимые полностью признают себя виновными, отказываются от судебного следствия и ни одна из сторон против этого не возражает или, более того, стороны об этом ходатайствуют. Однако и в этих случаях допрос подсудимых в суде представляется необходимым, поскольку, несмотря на все перечисленные гарантии, существует риск осуждения невиновного. Допрос подсудимого позволит суду лучше понять, что признание им вины было абсолютно добровольным. Полное судебное следствие, независимо от признания вины, необходимо сохранить по делам о преступлениях несовершеннолетних; ограниченно дееспособных; лиц, страдающих психическими недостатками, затрудняющими осуществление права на защиту; лиц, не владеющих языком судопроизводства; лиц, которые могут быть приговорены к лишению свободы пожизненно или на срок более 15 лет. В отношении названных лиц необходимы повышенные гарантии, обеспечивающие недопустимость осуждения невиновного. При введении таких правил было бы логично расширить возможности обращения в суд присяжных для лиц, не признающих себя виновными в совершении преступлений (например, в США правом рассмотрения дела судом присяжных пользуются не признающие свою вину обвиняемые, которые могут быть приговорены к 1 году лишения свободы и более).

Действующий ныне порядок отказа от судебного разбирательства по ходатайству подсудимого (гл.40 УПК) нуждается в совершенствовании. Понятие "разбирательство" охватывает и подготовительную часть судебного заседания, и вынесение приговора. Естественно, что подсудимый от этих частей разбирательства не отказывается. Далее было бы важно решить вопрос, возможно ли производство в порядке гл.40 УПК в мировом суде. При положительном ответе на этот вопрос пришлось бы ввести предварительное слушание по делам, которые будут рассматриваться мировым судьей, поскольку в п.4 ч.2 ст.229 УПК указано, что предварительное слушание проводится для решения вопроса об особом порядке судебного разбирательства. Пока этого не сделано, возникает нелепая ситуация: подсудимый может быть приговорен к лишению свободы на срок до 5 лет без судебного разбирательства в порядке главы 40 УПК, тогда как у мирового судьи он может быть подвергнут наказанию до 3 лет лишения свободы при обязательном проведении судебного разбирательства. Но учредить предварительное слушание для дел, подсудных мировому судье, - задача, вряд ли выполнимая. Если это так, то придется признать, что дела, подсудные мировому судье, не могут рассматриваться в порядке гл.40 УПК.

Судья вправе вынести обвинительный приговор без судебного разбирательства при условии, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, подтверждается доказательствами, собранными по уголовному делу (ч.2 ст.316 УПК). Но для того чтобы прийти к такому выводу, судья должен исследовать эти доказательства, то есть провести судебное следствие. В этом случае производство в порядке главы 40 УПК не будет ничем отличаться от обычного судебного разбирательства. То же самое произойдет, если судья прибегнет к оглашению материалов предварительного следствия (это часть судебного разбирательства). Еще хуже, если судья изучит эти материалы в неофициальной обстановке (например, у себя дома) и сошлется на них в приговоре. Поэтому было бы лучше допустить частичное судебное следствие, которое бы состояло из оглашения обвинительного заключения (акта), допроса подсудимого, а при необходимости и допросов потерпевшего, свидетелей и оглашения некоторых материалов предварительного следствия.

Распространено ошибочное, на мой взгляд, мнение, что производство в порядке ст.40 УПК является разновидностью "сделок о признании вины" - института, свойственного англо-американской системе права. Заключению таких "сделок" предшествуют переговоры прокурора (атторнея) с защитником и обвиняемым при участии судьи. При этом защита соглашается признать часть обвинения, обвинитель в ответ на это отказывается от остальных обвинений, а судья считает возможным назначить меньшую меру наказания по сравнению с той, которая первоначально грозила подсудимому. Довольно часто такие "сделки" влекут изменение подсудности уголовного дела: вместо рассмотрения дела судом присяжных судья немедленно выносит приговор. Производство в порядке гл.40 УПК не предполагает ведения переговоров между сторонами с участием судьи и изменения подсудности дела. Для такого производства достаточно признания вины обвиняемым и согласия сторон.

Показания признавшего свою вину обвиняемого, данные на предварительном следствии в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, признаются недопустимым доказательством, если подсудимый от них отказался в суде (п.1 ч.2 ст.75 УПК). Но в этом случае обвиняемый может преднамеренно отказаться от защитника с тем, чтобы в ходе судебного разбирательства его "признательные показания" были признаны недопустимым доказательством. Для предотвращения таких "уловок" желательно установить, что показания обвиняемого являются допустимым доказательством в случаях, когда он добровольно отказался от участия защитника в его допросе.

Довольно часто подсудимые отказываются от признания вины в суде, ссылаясь на незаконные методы расследования. Суд не может уклониться от проверки таких заявлений, но при наличии данных об их подтверждении он не вправе, как раньше, возбудить уголовное дело. В то же время суд не должен уклоняться от реагирования на выявленные нарушения законности, допускаемые в ходе расследования преступлений. Поэтому при обнаружении таких нарушений суд должен сообщить о них прокурору путем вынесения частного определения или постановления (ч.4 ст.29 УПК) для уголовного преследования лиц, нарушивших закон.

И. Петрухин,

доктор юридических наук, профессор

"Российская юстиция", N 2, февраль 2003 г.