Определение Конституционного Суда РФ от 30 мая 2023 г. N 1106-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Аббасова Агиля Джабраиловича на нарушение его конституционных прав частью первой статьи 201 Уголовного кодекса Российской Федерации и пунктом 4 части первой статьи 73 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя B.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Г.А. Гаджиева, Л.М. Жарковой, C.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина А.Д. Аббасова к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин А.Д. Аббасов оспаривает конституционность части первой статьи 201 "Злоупотребление полномочиями" УК Российской Федерации и пункта 4 части первой статьи 73 "Обстоятельства, подлежащие доказыванию" УПК Российской Федерации.

Приговором районного суда осужден за совершение преступления, предусмотренного частью первой статьи 201 УК Российской Федерации. По оценке суда, А.Д. Аббасов, являясь генеральным директором открытого акционерного общества, использовал свои полномочия в коммерческой организации вопреки ее законным интересам в целях извлечения выгод и преимуществ для одних лиц и нанесения вреда другим лицам, что повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан и организаций. Приговор оставлен без изменения вышестоящими судами. Заместитель Председателя Верховного Суда Российской Федерации также согласился с оценкой последствий преступления, выразившихся в материальном ущербе в размере 38 998 251 рубля и прекращении - вследствие ограничения поставок газа - горячего водоснабжения более 20 тысяч жителей города и 5 муниципальных объектов социальной инфраструктуры.

По мнению А.Д. Аббасова, оспариваемые нормы не соответствуют статьям 1 (часть 1), 15, 18, 19 (части 1 и 2), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации в той мере, в какой они не отвечают требованиям формальной определенности и непротиворечивости правовых норм, позволяя в правоприменительной практике органам предварительного следствия и суду по делам о злоупотреблении полномочиями не устанавливать и не доказывать точный, выраженный в конкретной денежной сумме, размер причиненного имущественного вреда (ущерба) и признавать такой вред существенным в отсутствие точной денежной оценки.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

По смыслу статьи 54 Конституции Российской Федерации, конкретизирующей общепризнанный правовой принцип nullum crimen, nulla poena sine lege (нет преступления, нет наказания без указания на то в законе), во взаимосвязи с положениями части второй статьи 2, статей 3 и 8 УК Российской Федерации, частей первой и второй статьи 1, статей 24, 27 и 73 УПК Российской Федерации нормы уголовного закона служат материально-правовой предпосылкой для уголовно-процессуальной деятельности: подозрение или обвинение в совершении преступления должны основываться лишь на положениях уголовного закона, определяющего преступность деяния, его наказуемость и иные уголовно-правовые последствия, закрепляющего все признаки состава преступления, наличие которых в деянии, будучи единственным основанием уголовной ответственности, подлежит установлению только в надлежащем, обязательном для суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, дознавателя и иных участников уголовного судопроизводства процессуальном порядке (постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 14 июля 2011 года N 16-П, от 19 ноября 2013 года N 24-П и от 8 ноября 2016 года N 22-П).

Как неоднократно отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, законодатель, устанавливая преступность и наказуемость общественно опасных деяний, может в зависимости от существа охраняемых общественных отношений конструировать составы преступлений, учитывая степень их распространенности, значимость ценностей, на которые они посягают, и характер вреда - имущественного, организационного или иного, причиняемого охраняемому объекту. Вместе с тем установление или изменение составов уголовных правонарушений и мер ответственности связано критериями пропорциональности и соразмерности ограничения прав и свобод граждан конституционно значимым целям, вытекающим из статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, как и ее статьей 19 (часть 1), провозглашающей принцип равенства всех перед законом, из которого следует, что любое уголовное правонарушение и санкция за его совершение должны быть четко определены в законе так, чтобы исходя непосредственно из текста нормы (при необходимости - с помощью толкования, данного ей судами) каждый мог предвидеть правовые последствия своих действий или бездействия (постановления от 27 июня 2005 года N 7-П, от 10 февраля 2017 года N 2-П и др.). Требования, предъявляемые к качеству уголовного закона, не означают, что при формулировании его предписаний не могут использоваться оценочные или общепринятые понятия (категории), позволяющие учесть необходимость эффективного применения уголовно-правовых запретов к неограниченному числу конкретных правовых ситуаций (определения от 4 декабря 2003 года N 441-О, от 15 апреля 2008 года N 260-О-О, от 2 апреля 2009 года N 484-О-П, от 25 ноября 2010 года N 1561-О-О, от 21 апреля 2011 года N 572-О-О, от 5 марта 2013 года N 323-О, от 23 апреля 2015 года N 867-О, от 29 марта 2016 года N 624-О и др.).

Статья 201 УК Российской Федерации устанавливает уголовную ответственность за использование лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, своих полномочий вопреки законным интересам этой организации и в целях извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц либо нанесения вреда другим лицам, если это деяние повлекло причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства (часть первая), и за то же деяние, повлекшее тяжкие последствия (часть вторая).

Эта норма, как ранее отмечал Конституционный Суд Российской Федерации, не содержит неопределенности, позволяющей произвольно устанавливать круг субъектов, подлежащих ответственности за указанные в ней действия, и предполагает установление и оценку полномочий лица в связи с совершенным деянием, причиненных им последствий и их социальной значимости (общественной опасности) (Определение от 18 июля 2017 года N 1541-О).

В свою очередь, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не содержит положений, допускающих постановление обвинительного приговора на основе предположений (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 октября 2008 года N 514-О-О, от 26 апреля 2016 года N 720-О, от 26 февраля 2021 года N 353-О и др.). Согласно этому Кодексу подлежат доказыванию наряду с событием преступления характер и размер вреда, причиненного преступлением (пункты 1 и 4 части первой статьи 73). Соответствующие вопросы (доказано ли, что имело место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, и что деяние совершил подсудимый; является ли это деяние преступлением и какими пунктом, частью, статьей Уголовного кодекса Российской Федерации оно предусмотрено) разрешаются судом в совещательной комнате при постановлении приговора (пункты 1-4 части первой статьи 299). А описание преступного деяния, включая последствия преступления, является обязательным элементом описательно-мотивировочной части обвинительного приговора (пункт 1 статьи 307).

Тем самым уголовно-процессуальный закон предусматривает обязанность органов публичного уголовного преследования точно установить ущерб от преступления, а также обязанность суда, постановляя обвинительный приговор, отразить в нем установленные в ходе рассмотрения уголовного дела характер и размер вреда, причиненного преступлением, приняв тем самым законное, обоснованное и мотивированное решение, обеспеченное гарантиями его признания и исполнения (определения Конституционного Суда Российской Федерации от 11 февраля 2020 года N 297-О и от 21 июля 2022 года N 2068-О).

Понятие "существенный вред правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства", как и всякое оценочное понятие, получает содержание в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела и при надлежащем толковании законодательных терминов в правоприменительной практике. Соответствующие обстоятельства, как указал Конституционный Суд Российской Федерации, должны быть установлены и доказаны, что применительно к оценке существенности нарушения прав и законных интересов граждан или организаций, имеющих неимущественный характер, либо охраняемых законом интересов общества или государства предполагает выяснение и доказывание, в частности, какие именно право или законный интерес были нарушены, какова их социальная значимость и, следовательно, общественная опасность посягающего на них деяния - с мотивировкой вывода о наличии соответствующего признака. В случаях причинения именно материального ущерба недопустимо отказываться от выражения в стоимостном измерении это признака состава преступления. Развитый денежный оборот обусловлен типичными и согласованными в реальных сделках, а потому приемлемыми ценами, где условно и приблизительно, но воплощены представления неопределенного числа субъектов о ценности и полезном значении не только объектов права, но и возможностей, которые дают лицу права на эти объекты (Постановление от 24 мая 2021 года N 21-П). Поскольку же в статье 201 УК Российской Федерации причиняемый при злоупотреблении полномочиями вред не конкретизирован исключительно как имущественный ущерб, то такой вред может носить и иной характер (определения от 28 мая 2013 года N 710-О и от 29 марта 2016 года N 638-О).

Не придается иной смысл указанной статье и в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 июня 2021 года N 21 "О некоторых вопросах судебной практики по делам о преступлениях против интересов службы в коммерческих и иных организациях (статьи 201, 201.1, 202, 203 Уголовного кодекса Российской Федерации)", которое обращает внимание судов на то, что обязательным признаком объективной стороны злоупотребления полномочиями является причинение существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций либо охраняемым законом интересам общества или государства (пункт 5); при разрешении вопроса о наличии последствий злоупотребления полномочиями в виде существенного вреда правам и законным интересам граждан или организаций применительно к статье 201 УК Российской Федерации необходимо учитывать, в частности, число потерпевших граждан, тяжесть причиненного им физического, морального или имущественного вреда, степень отрицательного влияния противоправного деяния на нормальную работу организации, характер и размер понесенного ею материального ущерба; вред, причиненный правам и законным интересам гражданина, может также признаваться существенным в зависимости от характера этих прав и интересов (в случаях, когда злоупотребление полномочиями повлекло нарушение его конституционных прав, и т.п.) (пункт 6).

Дополнительно, как разъяснено в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 29 ноября 2016 года N 55 "О судебном приговоре", выводы относительно квалификации преступлений по той или иной статье уголовного закона, ее части либо пункту должны быть мотивированы судом; признавая подсудимого виновным в совершении преступления по признакам, относящимся к оценочным категориям (например, существенный вред, наличие корыстной или иной личной заинтересованности), суд не должен ограничиваться ссылкой на соответствующий признак, а обязан привести в описательно-мотивировочной части приговора обстоятельства, послужившие основанием для вывода о наличии в содеянном указанного признака (абзац первый пункта 19).

Таким образом, часть первая статьи 201 УК Российской Федерации и пункт 4 части первой статьи 73 УПК Российской Федерации не предполагают осуждения за злоупотребление полномочиями без установления и оценки в надлежащем уголовно-процессуальном порядке признаков данного состава, включая причинение инкриминированным деянием общественно опасных последствий, их характера и размера, а потому не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в указанном им аспекте.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Аббасова Агиля Джабраиловича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин