Права и обязанности цедента и цессионария (Л.А. Новоселова, "Гражданин и право", N 4, июль-август 2003 г.)

Права и обязанности цедента и цессионария

Право цессионария на платеж

Права цессионария на полученное от должника Соглашение между цедентом и цессионарием об уступке права прямо предполагает, что цессионарий получает право на получение платежа от должника.

Передача цессионарию права требовать уплаты денежной суммы означает не только право цессионария истребовать от должника платеж. В случаях исполнения обязательства должником цессионарий приобретает права на имущество, переданное должником в счет исполнения. Исполнение может быть произведено должником после уступки цеденту или цессионарию либо по указанию одного из них третьему лицу; платеж (исполнение обязательства) может быть произведен в денежной либо иной форме. Во всех этих случаях существует необходимость в определении прав цессионария на имущество, переданное должником в счет исполнения по уступленному требованию.

В российской юридической литературе вопрос о праве цессионария на поступления (полученное от должника во исполнение обязательства, права по которому уступлены) практически не рассматривался. В связи с этим целесообразно в первую очередь проанализировать основные проблемы с учетом опыта, сложившегося в сфере международной торговли.

В коммерческой практике цессионарий редко получает наличные средства в результате инкассации дебиторской задолженности. Долги гораздо чаще погашаются в результате кредитовых переводов (путем зачисления на счет) или же посредством выдачи чеков, простых векселей или других оборотных документов, передаваемых должником цессионарию.

Если должник оставляет за собой возможность погашать свои долги посредством передачи или возвращения товара непосредственно цеденту, права в отношении таких товаров, в силу уступки, принадлежат цессионарию. При оптовых уступках дебиторской задолженности определенная часть дебиторской задолженности часто фактически погашается посредством передачи товара, например вследствие того, что должник возвращает определенную часть товара из-за несоответствия условиям первоначального договора*(1).

Распространенность подобной практики и необходимость выработки единообразного подхода к регулированию этого вопроса определили необходимость его специального рассмотрения при подготовке Нью-Йоркской конвенции.

Ранее, в Оттавской конвенции 1987 г. (ст.7), уже предпринималась попытка определить права цессионария на платеж, полученный от должника, однако содержащиеся в ней положения по многим соображениям оказались недостаточными.

В ходе обсуждения Конвенции об уступке дебиторской задолженности в международной торговле отмечалось, что, во-первых, нет оснований для ограничения способности цедента и цессионария договориться о праве цессионария истребовать любые возвращенные товары, а во-вторых, норма, позволяющая цессионарию истребовать любые возвращенные товары, уменьшит риски неполучения платежа от должника и тем самым окажет позитивное воздействие на стоимость кредита*(2).

Сложность выработки единообразного подхода к определению прав цессионария в отношении имущества, переданного должником для исполнения по уступленному обязательству, объясняется существенными различиями между правовыми системами.

В частности, даже понятие "платеж" определяется весьма различно - и как любая передача имущества, направленная на погашение долга, и как передача имущества только в денежной форме, и как передача только наличных денег.

Право на любое движимое имущество, полученное от должника в результате платежа, в некоторых правовых системах описывается как право на "поступления". Этому понятию в ряде правовых систем придается определенное значение; оно характеризует весьма конкретный правовой режим, причем этот режим в различных правовых системах существенно отличается. Так, активы, именуемые "поступлениями", иногда рассматриваются как активы, подчиняющиеся такому же правовому режиму, что и дебиторская задолженность, в других случаях - как особые активы, на которые распространяется режим иной, чем режим самой дебиторской задолженности.

При разработке Конвенции об уступке дебиторской задолженности предлагалось определять "поступления" как "все то, что получено в результате инкассации или ликвидации дебиторской задолженности или соответствующих поступлений"*(3) либо как "любую денежную сумму или иное имущество, полученное в результате любой ликвидации, инкассации или начисления на счет уступленной дебиторской задолженности". Последняя формулировка позволяет в определенной степени избежать недоразумений, которые возникают в связи с различным содержанием, вкладываемым в понятие "платеж". Понятие "иное имущество" охватывает любые поступления в неденежной форме; слова "любая ликвидация" означают не только передачу имущества для целей прекращения обязательства, но и продажу дебиторской задолженности или создание обеспечительного права в ней; слова "инкассация" и "начисление" охватывают наличные средства и дивиденды, инкассированные или начисленные на счет ценных бумаг*(4).

При выделении поступлений как самостоятельного вида актива возникает проблема их идентификации в связи с конкретной дебиторской задолженностью и отслеживания, например, когда возвращенные товары продаются цедентом либо смешиваются с однородными товарами, когда уплаченные денежные средства зачисляются на депозитный счет и смешиваются с другими денежными средствами.

В некоторых правовых системах вопрос решается следующим образом: сумма, выплачиваемая на счет цедента, рассматривается в качестве определяемых родовыми признаками активов, которые не могут быть выделены в качестве относящихся к какой-либо конкретной дебиторской задолженности. В таких случаях цессионарий не обладает правовым титулом в отношении поступлений и может только предъявлять требование цеденту без права на отслеживание поступлений.

В результате обсуждения было признано необходимым исходить из принципа, согласно которому во взаимоотношениях между цедентом и цессионарием последний имеет права в уступленной дебиторской задолженности и в любых поступлениях.

Исходя из принципа автономии воли стороны, цедент и цессионарий могут в соглашении различно решать вопрос о правах цессионария на полученные во исполнение (прекращение) уступленного обязательства денежные суммы и иные активы. Правила Конвенции в отношении поступлений применяются лишь при отсутствии соглашения об ином.

Право цессионария на платеж и поступления не зависит от того, было ли направлено уведомление должнику. Использование этого подхода, практически общепризнанного в большинстве правовых систем, обосновывалось необходимостью обеспечить, чтобы, если платеж произведен цессионарию до уведомления, то цессионарий мог удерживать поступления от платежа; если платеж произведен цеденту после уведомления (что не погашает задолженности должника), цессионарий приобретает право на такие платежи*(5).

Особое значение такое право имеет в случаях, когда цедент или должник становятся несостоятельными.

При рассмотрении ситуации, когда платеж производится цеденту после получения должником уведомления, отмечалось, что цессионарий может, в принципе, истребовать сумму полученного платежа от цедента либо от должника. Последний, производя платеж цеденту после получения уведомления, принимает на себя риск двойного платежа. На практике цессионарий, как правило, не требует второго платежа у должника, если только цедент не становится несостоятельным. В последнем же случае очевидно, что цессионарий предпочтет получить эту сумму с должника, исполнившего обязательство ненадлежащему кредитору. Риск должника будет состоять в том, что, уплатив сумму повторно цессионарию, он будет являться обладателем практически бессмысленного требования (чаще всего квалифицируемого как требование из неосновательного обогащения) в отношении несостоятельного цедента, поскольку маловероятно, что он получит платеж.

После обсуждения было признано необходимым закрепить в Конвенции ключевое положение о праве цессионария на получение платежа и любые поступления, в том числе и возвращенные товары. Принятие этого подхода потребовало также решения вопроса о характере (вещном или личном) права на поступления. Данный вопрос имеет особую актуальность в случаях несостоятельности цедента.

При обсуждении высказывались различные точки зрения, которые, в принципе, отражают подходы, сложившиеся в правовых системах.

В соответствии с одной точкой зрения право цессионария в поступлениях по дебиторской задолженности следует рассматривать как имущественное (вещное) право. При таком подходе уменьшится опасность неплатежа цессионарию, поскольку в случае несостоятельности цессионарий может изъять дебиторскую задолженность из имущественной массы несостоятельного должника или, по крайней мере, он может рассматриваться как залоговый кредитор. Несмотря на то что такой подход позволил бы укрепить права цессионария и потенциально способствовать удешевлению кредита, он не был поддержан.

Основные возражения были вызваны тем, что такой подход "будет идти вразрез с национальными нормами, затрагивающими соображения публичного порядка"*(6). Высказывались также опасения, что ввиду несовместимости с основными принципами национального права подобное решение могло бы поставить под угрозу принятие Конвенции многими государствами.

Предлагалось сконструировать право цессионария в поступлениях от дебиторской задолженности как личное право в отношении цедента.

В итоге было признано целесообразным не урегулировать этот вопрос нормой материального права, а попытаться изучить возможность разработки коллизионной нормы. Однако в процессе обсуждения возникли многочисленные трудности, связанные прежде всего с необходимостью определения режима различных видов поступлений (товаров, оборотных документов и т.д.).

Отношения цессионария с третьими лицами по поводу поступлений от дебиторской задолженности регулируются на основании специальных правил. В связи с этим для случаев, когда уплата произведена третьему лицу, было предложено включить в текст Конвенции специальную оговорку о необходимости учета приоритета прав этого третьего лица и цессионария на поступления.

При обсуждении прав цессионария на исполнение, произведенное должником третьим лицам, отмечалось, что цессионарий имеет право на любые поступления от уступленной дебиторской задолженности, полученные другим лицом в порядке платежа, при условии, что цессионарий имеет преимущественное право по отношению к этому лицу.

Предлагалось отказаться от использования ссылки на преимущественное право в связи с некоторой его неопределенностью и предусмотреть, что должна учитываться очередность удовлетворения требований в соответствии с применимым правом. Против этого были выдвинуты возражения на том основании, что очередность отнюдь не всегда является единственным основанием для определения того, кому принадлежит право. В некоторых случаях, например при передаче оборотных ценных бумаг, приоритет будет определяться не на основе очередности, а на основе добросовестности. Такая же ситуация может сложиться и в отношении иных поступлений.

В качестве примера приводился случай, когда поступления по дебиторской задолженности будут получены добросовестно депозитным учреждением и объединены с другими активами. Поскольку их уже больше невозможно идентифицировать как поступления по дебиторской задолженности, цессионарий не должен иметь возможности требовать эти поступления от депозитного учреждения, даже если он имеет преимущественное право*(7).

Однако в ситуации, когда поступления от дебиторской задолженности депонируются в какое-либо финансовое учреждение цедентом или от его имени, цессионарию все равно придется требовать поступления от цедента, который будет лицом, фактически получившим платеж, а не от учреждения, в которое поступления могут быть депонированы. Такое положение будет иметь место даже согласно формулировке, где говорится о преимущественном праве*(8).

На основании учета приведенных выше позиций статья 14 Конвенции была принята в следующей редакции:

"1. В отношениях между цедентом и цессионарием, если они не договорились об ином и независимо от того, было ли направлено уведомление об уступке:

а) если платеж по уступленной дебиторской задолженности произведен цессионарию, цессионарий имеет право удержать поступления и возвращенные товары по уступленной дебиторской задолженности;

б) если платеж по уступленной дебиторской задолженности произведен цеденту, цессионарий имеет право на выплату поступлений, а также на товары, возвращенные цеденту по уступленной дебиторской задолженности;

в) если платеж по уступленной дебиторской задолженности произведен другому лицу, по отношению к которому цессионарий имеет приоритет, цессионарий имеет право на выплату поступлений, а также на товары, возвращенные такому лицу по уступленной дебиторской задолженности.

2. Цессионарий не может удерживать больше того, что ему причитается из дебиторской задолженности"*(9).

Последнее положение отражает обычную практику при уступках в качестве обеспечения, согласно которой цессионарий может иметь право на получение полной суммы причитающейся дебиторской задолженности плюс проценты, причитающиеся на основании договора или норм права, однако должен отчитаться в этом и возвратить цеденту или его кредиторам любой остаток, образовавшийся после оплаты требования цессионария.

В этом пункте не повторяется ссылка на договоренность сторон об ином, которая включена во вступительную часть текста п.1 данной статьи, поскольку право цессионария в уступленной дебиторской задолженности вытекает из договора уступки и на него в любом случае распространяется принцип автономии сторон*(10).

"Права на поступления" в отношениях между
цедентом и цессионарием по российскому праву

Глава 24 ГК РФ не содержит развернутых положений, которые бы определяли объем и характер прав цессионария на денежные суммы, выплаченные должником во исполнение обязательства по первоначальному договору. Прямо не определяются и права на поступления в неденежной форме (например, в случаях прекращения обязательства должником путем передачи отступного цессионарию или цеденту).

Вместе с тем было бы неправильно утверждать, что характер прав цедента и цессионария в отношении имущества, переданного должником во исполнение денежного обязательства, права по которому уступлены, в российском гражданском праве не определен.

Ранее уже указывалось, что момент уступки, то есть момент перехода имущества в виде прав требования, связан с моментом совершения акта уступки права (цессии) между первоначальным и новым кредиторами и по общему правилу не связан с моментом направления должнику или получения должником уведомления об уступке. Для должника исполнение будет считаться надлежащим, если он платит лицу, известному ему в качестве кредитора.

Если уступка в отношениях между цедентом и цессионарием была осуществлена, но должник, не получивший уведомления, исполнил обязательство цеденту (первоначальному кредитору), то последний считается получившим платеж неосновательно и новый кредитор (цессионарий) вправе истребовать полученное по иску из неосновательного обогащения. Такая ситуация рассматривалась в одном из обзоров судебной арбитражной практики.

"В соответствии с соглашением о возмездной уступке права требования банк уступил другому банку право на получение от заемщика денежных средств, предоставленных ему по договору займа.

До получения уведомления о состоявшейся уступке заемщик произвел частичное исполнение обязательств прежнему кредитору. Новый кредитор обратился к прежнему кредитору с иском о взыскании неосновательно полученных денежных средств на основании статьи 1102 ГК РФ.

При этом истец указывал, что ответчик в порядке, установленном главой 24 ГК РФ, уступил свое право требования по договору займа истцу. По соглашению между истцом и ответчиком право считалось перешедшим к истцу с момента подписания ими договора о возмездной уступке. Свои обязательства истец выполнил и обусловленные договором суммы ответчику перечислил. Уступив права другому лицу, прежний кредитор сам утратил правовое основание для получения средств от должника-заемщика.

Поскольку права требования по обязательству перешли к новому кредитору, получение прежним кредитором от должника денежных сумм не имело правового основания. При таких условиях прежний кредитор обязан возместить стоимость полученного им лицу, за счет которого он обогатился.

Ответчик в своих возражениях ссылался на пункт 3 статьи 382 ГК РФ, в соответствии с которым, если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несет риск вызванных этим для него неблагоприятных последствий. В этом случае исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору. Ответчик полагал, что новый кредитор в силу указанной нормы не вправе требовать полученное от прежнего кредитора, поскольку удовлетворение такого требования противоречит правилу о возложении риска на нового кредитора и означало бы истребование надлежаще исполненного.

Суд не согласился с доводами ответчика и удовлетворил исковые требования на основании статьи 1102 ГК РФ. При этом суд указал, что пункт 3 статьи 382 ГК РФ устанавливает правило, обеспечивающее защиту интересов должника, запрещая предъявление к нему повторного требования новым кредитором.

Возложение на нового кредитора риска последствий ненаправления должнику письменного уведомления не означает освобождения прежнего кредитора от обязанности передать новому кредитору неосновательно полученное. Новый кредитор несет риск неполучения этих средств от прежнего кредитора в силу, например, неплатежеспособности последнего"*(11).

Если должник после получения уведомления об уступке исполняет обязательство первоначальному кредитору, то новый кредитор, по нашему мнению, вправе по своему выбору истребовать исполненное от первоначального кредитора, как неосновательно полученное, либо требовать от должника надлежащего исполнения в свой адрес. Правовое обоснование требования цессионария к цеденту (первоначальному кредитору) аналогично изложенному в обзоре судебной практики.

Сказанное не исключает возможности предъявления иска из договора между цедентом и цессионарием, в котором может быть определена обязанность цедента передать полученное от должника цессионарию.

Возможность предъявления требования цессионария к должнику определяется тем, что исполнение было произведено лицу, которое уже уступило право и не является вследствие этого кредитором, о чем должник ввиду получения уведомления знал. Обязательство прекращается в том случае, если исполнение было надлежащим (п.1 ст.408 ГК РФ). При исполнении, не соответствующем условиям обязательства, в том числе и лицу, не являющемуся кредитором, обязательство не может считаться прекращенным. Надлежащий кредитор вправе требовать от должника исполнения обязательства в свой адрес*(12).

Однако этот общий подход должен применяться в конкретных ситуациях с учетом требований ст.385 ГК РФ, которая, в частности, устанавливает право должника не исполнять обязательство новому кредитору до представления ему доказательств перехода права требования к этому лицу.

Не вызывает сомнений право должника, уплатившего новому кредитору, в описанной выше ситуации истребовать от первоначального кредитора неосновательно уплаченное.

Нет оснований для изменения этой конструкции и в том случае, когда была произведена замена исполнения и вместо денег, являвшихся предметом первоначального обязательства, было передано другое имущество.

В современном российском праве вопрос о правах на поступления наиболее детально урегулирован применительно к отношениям по залогу прав требования.

В целом можно констатировать, что права цессионария на поступления от уступленной ему дебиторской задолженности в отношении цедента носят личный характер и их защита обеспечивается по нормам об обязательствах. В связи с недостаточной разработкой правовых проблем, связанных с правами цессионария на поступления, эти вопросы необходимо детально урегулировать в соглашении с цедентом.

Права на поступления в отношениях по финансированию под уступку денежного требования. Положения главы 43 ГК РФ не изменили общей конструкции прав цессионария на имущество, передаваемое должником в качестве исполнения по уступленному требованию. Вместе с тем положения указанной главы более подробно регламентируют права цессионария (финансового агента) на полученные от должника суммы с учетом характера договора между финансовым агентом и клиентом (цедентом).

Статья 831 ГК РФ устанавливает, что, если по условиям договора финансирования под уступку денежного требования финансирование клиента осуществляется путем покупки у него этого требования финансовым агентом, последний приобретает право на все суммы, которые он получит от должника во исполнение требования, а клиент не несет ответственности перед финансовым агентом за то, что полученные им суммы оказались меньше цены, за которую агент приобрел требование.

Если уступка денежного требования финансовому агенту осуществлена в целях обеспечения исполнения ему обязательства клиента и договором финансирования не предусмотрено иное, финансовый агент обязан представить отчет клиенту и передать ему сумму, превышающую сумму долга клиента, обеспеченного уступкой требования. Если денежные средства, полученные финансовым агентом от должника, оказались меньше суммы долга клиента финансовому агенту, обеспеченного уступкой требования, клиент остается ответственным перед финансовым агентом за остаток долга.

Права цедента

Нормы о сделках уступки права требования не определяют прав цедента. Они определяются нормами, регулирующими тот тип договора, на основании которого производится уступка права требования (купли-продажи, соглашения об отступном, комиссии и т.д.). Для определения, какие именно нормы в данном случае применимы к отношениям между сторонами сделки уступки права требования, суд должен принимать во внимание условия соглашения, на основании которого права передаются. Неправильное определение характера этих отношений может привести к принятию необоснованных решений.

Приведем следующий пример. Истец (цедент) обратился в суд с иском к цессионарию о взыскании денежных средств, не уплаченных за переданное цессионарию право требования.

Решением суда иск удовлетворен. Вместе с тем из договора о передаче права требования следовало, что оплата переданного права должна производится через 10 дней после "осуществления права требования". Новый кредитор взыскал сумму долга с должника, но фактически ее не получил, поскольку должник был признан несостоятельным. Суд посчитал, что, взыскав сумму, новый кредитор осуществил свое право требования и, следовательно, у него возникла обязанность выплатить сумму стоимости переданного права первоначальному кредитору.

С таким толкованием условия договора трудно согласиться. Взыскание суммы с должника не свидетельствует об осуществлении права требования. Суд в данном случае подтверждает наличие обязательства и обеспечивает его принудительное исполнение. Права по обязательству до фактического исполнения решения не могут считаться осуществленными.

В другом случае в аналогичной ситуации суд установил, что новый кредитор зачел свои требования против требований должника. В этом случае можно говорить об осуществлении новым кредитором своего права, и он в связи с этим обязан оплатить цеденту переданное право. Решение суда об удовлетворении иска о взыскании задолженности в этом случае не вызывает сомнений в его правомерности.

Последствия расторжения договора между цедентом и цессионарием

Как уже отмечалось, договор об уступке может быть расторгнут, как и любой иной договор. При расторжении такого договора возникает вопрос о судьбе уступленного права. Стороны могут предусмотреть последствия, связанные с судьбой уступленного права, в своем соглашении.

При рассмотрении одного из дел Президиумом Высшего Арбитражного Суда РФ было установлено, между индивидуальным частным предприятием "Паритет" и аэропортом был заключен договор, согласно которому ИЧП "Паритет" произвело поставку авиатоплива. Топливо ответчиком принято, оплата произведена с просрочкой. Договором предусмотрена ответственность в виде пеней за просрочку платежа.

Право требования убытков и пеней по договору поставки ИЧП "Паритет" уступило товариществу с ограниченной ответственностью "Валентина", заключив с последним соглашение от уступке права требования.

Впоследствии правопреемник ИЧП "Паритет" и ТОО "Валентина" расторгли соглашение об уступке путем обмена письмами, а первоначальный кредитор заключил другое соглашение об уступке того же требования с организацией, являющейся истцом по рассматриваемому делу.

Суд, признав второе соглашение об уступке требования соответствующим законодательству, удовлетворил требования нового кредитора.

В протесте предлагалось решение отменить, поскольку суд без достаточных на то оснований пришел к выводу о соответствии указанного соглашения законодательству, так как повторная перемена лиц в обязательстве могла состояться только в связи с обратной уступкой прав (требования), но не в связи с расторжением ранее заключенного соглашения.

Доводы протеста были признаны ошибочными, поскольку параграф 1 главы 24 ГК РФ, регулирующий переход прав кредитора к другому лицу, не содержит норм, запрещающих сторонам по взаимному согласию расторгнуть соглашение об уступке требования. Более того, расторгнув ранее соглашение путем обмена письмами, стороны фактически совершили обратную уступку прав (требования).

При таких обстоятельствах оспариваемые судебные акты признаны соответствующими законодательству, материалам дела и отмене не подлежат*(13).

Право на уведомление должника в международной торговой практике

Важным аспектом взаимоотношений цессионария и цедента в области финансирования является определение порядка направления уведомления должнику.

Как уже указывалось ранее, юридическое значение уведомления в отношении должника определяется в праве разных государств различно (оно может вводить в действие уступку в отношении всех лиц либо в отношении должника и т.д.), но во всех правовых системах с уведомлением связываются важные юридические последствия. В частности, с моментом уведомления должника связаны вопросы: об освобождении должника от обязательства в случае платежа тому или иному лицу (цеденту или цессионарию), о допустимости возражений, возникших у должника против цедента после уведомления, о праве на зачет, об определении приоритета нескольких цессионариев, которым было уступлено одно и то же право. Естественно, для цессионария очень важно иметь возможность сообщить о произведенной ему уступке должнику. В целом ряде случаев в этом заинтересован и цедент (например, если оплата цессионарием цеденту передаваемого права требования производится лишь после направления уведомления должнику). В некоторых случаях либо цедент, либо цессионарий, а иногда и тот и другой, напротив, не заинтересованы в направлении уведомления до определенного момента.

При различных видах финансирования используются разные варианты решения вопроса о направлении уведомления.

Так, в некоторых видах коммерческой практики (в частности, при открытом факторинге) обычным порядком является направление цедентом должнику счета с уведомлением об уступке и одновременно с требованием о платеже в адрес цессионария.

В других случаях должник продолжает производить платежи и до уступки, тогда как цедент и цессионарий договариваются о мерах контроля за банковским счетом или почтовым адресом, на который производится платеж. С тем чтобы избежать любых неудобств для должника, которые могут привести к приостановке нормального потока платежей, при такой практике должник не уведомляется вовсе (при закрытом факторинге). Цедент получает платеж от своего имени, но в интересах цессионария.

Иногда в тех же целях (чтобы не нарушать обычный порядок платежей) поступают и таким образом: должнику направляют уведомление об уступке и одновременно инструкцию продолжать производить платежи в соответствии с условиями первоначального договора о платеже. В этом случае такое уведомление обычно предназначено для того, чтобы предотвратить приобретение должником прав на зачет после получения уведомления в соответствии с договорами, которые не связаны с первоначальным договором.

При такой практике должник получает новые платежные инструкции (т.е. произвести платеж цессионарию или другому лицу либо на иной счет или адрес) лишь в исключительных случаях (например, в случае неисполнения обязательств, в частности при приостановке должником платежей).

Учитывая важность определения порядка и момента направления уведомления должнику, как правило, в договоре между цедентом и цессионарием с учетом их конкретных потребностей определяется, кто и в какой момент будет направлять уведомление и (или) платежные инструкции. Если же такая договоренность не достигнута, то право направить уведомление об уступке имеют и цедент, и цессионарий.

Ранее уже обращалось внимание на необходимость четкого различения "уведомления" и "платежной инструкции". Цель уведомления - сообщить должнику о происшедшей замене стороны, поэтому в уведомлении должен обязательно определяться цессионарий. Цель платежной инструкции -сообщить, в какое место и каким образом производить платеж (чаще всего путем указания места открытия и номера счета).

Платежная инструкция может направляться должнику одновременно с уведомлением. В этом случае она направляется цедентом или цессионарием в соответствии с их договоренностью.

Уведомление может и не сопровождаться платежной инструкцией либо сопровождаться инструкцией платить в соответствии с условиями первоначального договора. В этих случаях должник платит в порядке, установленном первоначальным договором, но платеж считается произведенным в интересах нового кредитора. После получения уведомления об уступке должник не вправе исполнять инструкции первоначального кредитора, и в этом случае инструкция может быть направлена исключительно цессионарием.

Положения Конвенции об уступке дебиторской задолженности закрепили подход, разграничивающий уведомления от платежной инструкции с точки зрения их цели и момента направления, а также действительность практики, при которой уведомление направляется без каких-либо платежных инструкций.

Согласно этому подходу, простое уведомление об уступке является действительным для цели прекращения прав должника на зачет, вытекающих из договоров, не связанных с первоначальным договором, а также для цели изменения процедуры внесения цедентом и должником поправок в первоначальный договор. Однако, чтобы не затруднять исполнения должником своих обязательств, было признано нецелесообразным обусловливать исполнение должником своих обязательств получением платежной инструкции.

Приведенные выше принципиальные решения нашли отражение в ст.13 (1) Конвенции, которая предусматривает, что "если цедент и цессионарий не договорились об ином, цедент или цессионарий или тот и другой могут направить должнику уведомление об уступке и платежную инструкцию, однако после направления уведомления платежную инструкцию может направить только цессионарий".

Основная цель этого положения - закрепить право цессионария уведомлять должника и запрашивать платеж даже без согласия или разрешения цедента. Предоставление цессионарию автономного права на уведомление должника признается очень важным, поскольку "цедент может и не желать или же в случае несостоятельности и не быть способным сотрудничать с цессионарием. Кроме того, по меньшей мере в тех правовых системах, в которых приоритет определяется на основе момента уведомления должника, цедент, действуя в сговоре с одним лицом, заявившим требование, против интересов другого лица, заявившего требование, может определять порядок очередности, если только каждое лицо, заявившее требование, не имеет права уведомить должника независимо от цедента"*(14)

Чтобы подчеркнуть правомерность и допустимость практики, когда уведомление не направляется, положения Конвенции последовательно говорят о праве, а не об обязанности направления уведомления.

Для определения, кому (цеденту или цессионарию) принадлежит право направления платежной инструкции, проект указывает на момент "направления" (а не "получения") уведомления, поскольку ни цедент, ни цессионарий не могут установить момент получения уведомления должником.

Как уже отмечалось, приведенное выше положение распространяется только на отношения цедента и цессионария. Другой аспект, касающийся защиты должника от риска получения уведомлений и требования произвести платеж от практически неизвестного лица, рассматривается самостоятельно. В частности, возникающие при этом проблемы могут быть разрешены путем наделения должника правом при получении от цессионария уведомления просить о предоставлении надлежащих доказательств уступки*(15).

Между цедентом и цессионарием могут иметься специальные договоренности в отношении того, кем из них и в какой момент может быть направлено уведомление или платежная инструкция должнику. Должник о содержании этих договоренностей, как правило, не знает и не может знать. Это обстоятельство должно обязательно учитываться при рассмотрении вопроса о действии уведомления и платежных инструкций для должника, который не обязан выяснять, вправе или не вправе было то или иное лицо направлять ему уведомление.

Должник освобождается от ответственности, если уведомление направляется в нарушение договоренности между цедентом и цессионарием и если должник производит платеж на основании уведомления. Обоснование этого заключается в том, что "должник должен быть в состоянии исполнить свое обязательство, как указано в уведомлении, и не должен беспокоиться по поводу частных договоренностей, существующих между цедентом и цессионарием"*(16).

В любом случае в силу общих положений обязательственного права лицо (цедент или цессионарий), направившее уведомление или инструкцию должнику в нарушение достигнутой с другой стороной сделки уступки договоренности, несет ответственность за нарушение обязательства перед своим контрагентом.

Право на уведомление должника по российскому законодательству

Положения главы 24 ГК РФ не содержат никаких указаний по поводу того, на кого возлагается обязанность (или кто имеет право) направить уведомление об уступке должнику. Указывается лишь, что, если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несет риск вызванных этим неблагоприятных для него последствий (п.3 ст.382).

В главе 43 ГК РФ "Финансирование под уступку денежного требования" содержатся положения, которые позволяют сделать вывод о том, что письменное уведомление об уступке денежного требования может быть направлено должнику как цедентом (клиентом), так и цессионарием (финансовым агентом).

Так, в п.1 ст.830 ГК РФ указывается, что должник обязан произвести платеж финансовому агенту при условии, что он получил от клиента либо от финансового агента письменное уведомление и в уведомлении определено подлежащее исполнению денежное требование, а также указан финансовый агент, которому должен быть произведен платеж.

Приведенные положения затрагивают отношения финансового агента и клиента с должником, но не касаются договоренностей между клиентом (цедентом) и финансовым агентом (цессионарием). Нет никаких оснований, для того чтобы исключать возможность достижения специальной договоренности между этими лицами о порядке направления уведомления. Такая договоренность не будет по общему правилу влиять на отношения с должником, урегулированные статьей 830 ГК РФ, однако нарушение этой договоренности повлечет применение ответственности к стороне, не исполнившей свои обязательства.

При отсутствии договоренности об ином и клиент, и финансовый агент могут направить уведомление об уступке должнику.

Положения гражданского законодательства о цессии и о договоре финансирования не могут рассматриваться как исключающие возможность использования так называемого закрытого факторинга, при котором должника не уведомляют об уступке. Уступка права другому лицу может и не сопровождаться направлением уведомления. Уведомление лишь обозначает для должника, кому или по чьему указанию он должен платить, чтобы освободиться от обязательства.

При использовании различных конструкций договора финансирования стороны, в зависимости от избранной конструкции, могут включить в договор условия о порядке направления должнику платежных инструкций.

Л.А. Новоселова,

судья Высшего Арбитражного Суда РФ,

доктор юридических наук

"Гражданин и право", N 4, июль-август 2003 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Документ A/CN.9/445 (п.217). С.48.

*(2) См.: Документ A/CN.9/470 (п.126). С.54.

*(3) См. там же.

*(4) См.: Пересмотренные статьи проекта Конвенции об уступке дебиторской задолженности в международной торговле (1998)// Документ A/CN.9/WG.II/WP.96. С.21- 22.

*(5) См.: Документ A/CN.9/470. С.55, 57.

*(6) Документ A/CN.9/447 (п.63). С.14.

*(7) Такие коллизии нередко возникают в ситуациях, когда, например, продавец оборудования уступает разным финансовым учреждениям дебиторские задолженности от продажи в зависимости от вида оборудования. Они на практике часто устраняются путем соглашения между различными кредиторами (так называемые межкредиторские соглашения).

*(8) См.: Документ A/CN.9/WG.II/WP.96 (п.60). С.21-22.

*(9) Проект Конвенции об уступке дебиторской задолженности в международной торговле. Приложение 1 к докладу Комиссии ООН по праву международной торговли о работе ее 33-й сессии // Документ А/55/17. С.135-140.

*(10) См.: Документ A/CN.9/470. С.55.

*(11) Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении (п.10) (Приложение к информационному письму Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49) // Вестник ВАС РФ. 2000. N 3. С.21).

*(12) Давая характеристику отношениям между цедентом и должником, Д.И. Мейер указывает, что "до передачи права по обязательству отношения между ними определяются существом обязательства; по уступке же права они, собственно, прекращаются: на место цедента вступает цессионарий; а цедент выбывает из обязательства, так что ни он уже не вправе требовать совершения действия от должника, ни должник, удовлетворяя цедента, тем не освобождается от обязательства" (Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. (по исправленному и дополненному 8-му изданию 1902 г.). Ч.2. М.: Статут, 1997. С.120). Выделение в данной цитате положения о последствиях "выбытия" цедента из обязательства сделано с целью обратить внимание на смысл, вкладываемый российскими цивилистами в это положение. В правоприменительной практике недавнего времени это положение нередко связывалось с невозможностью уступки права по сделкам, в рамках которых цедент уступает право цессионарию, а последний обязан уплатить определенную часть полученного от должника цеденту. Указывалось, что в этих случаях цедент якобы "не выбыл" из обязательства, а лишь "изменил источник получения долга". Очевидно, однако, что в рассматриваемых сделках происходит замена лиц в обязательстве. На место первоначального кредитора в отношениях с должником становится новый кредитор, а прежний кредитор права в отношении должника утрачивает. Требование первоначального кредитора к лицу, которому было уступлено право, основано на самостоятельном обязательстве, лежащем в основе сделки уступки.

*(13) См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 18 июля 2000 г. N 77/00.

*(14) Документ A/CN.9/470. С.52.>.

*(15) Например, проект ст.12.303 Европейских договорных принципов предусматривает, что в таком случае уступка должна быть совершена в письменной форме, а должнику следует предоставить возможность ознакомиться с ней (см. там же).

*(16) Там же. С.53.