Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 29 октября 2020 г. N Ф08-9111/20 по делу N А32-45012/2018

г. Краснодар

29 октября 2020 г.

Дело N А32-45012/2018

Резолютивная часть постановления объявлена 28 октября 2020 г.

Постановление изготовлено в полном объеме 29 октября 2020 г.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Денека И.М., судей Андреевой Е.В. и Герасименко А.Н., при участии в судебном заседании от Басина Ефима Владимировича - Серикова М.А. (доверенность от 29.05.2020), в отсутствие конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Сочиморстрой" (ИНН 2320107701, ОГРН 1022302942914) Горшенева Сергея Евгеньевича, иных лиц, участвующих в деле, извещенных о времени и месте судебного заседания, в том числе путем размещения соответствующей информации на официальном сайте арбитражного суда в сети Интернет, рассмотрев кассационную жалобу Басина Ефима Владимировича на постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.08.2020 по делу N А32-45012/2018, установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО "Сочиморстрой" (далее - должник) Басин Е.В. (далее - кредитор) обратился в арбитражный суд с заявлением о включении в реестр требований кредиторов должника (далее - реестр) требования в размере 78 008 376 рублей 17 копеек (с учетом уточнения первоначально заявленного требования, принятого в порядке статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, т. 1, л. д. 18 - 20).

Определением суда от 02.09.2019, оставленным без изменения постановлением апелляционной инстанции от 23.11.2019, в удовлетворении заявления отказано. Судебные акты мотивированы тем, что договор займа является притворой сделкой, прикрывающей корпоративные отношения по докапитализации должника. В соответствии с абзацем восьмым статьи 2 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) кредиторы по таким обязательствам не являются конкурсными и их требования не могут быть установлены в деле о банкротстве.

Постановлением кассационной инстанции от 06.02.2020 судебные акты отменены, вопрос о включении требований кредитора в реестр направлен на новое рассмотрение в Арбитражный суд Краснодарского края. Судебный акт мотивирован тем, что в отсутствие возражений кого-либо из участников дела относительно требований кредитора, суды не имели оснований для переквалификации заемных отношений. При этом заявленные кредитором доводы свидетельствуют о том, что необходимость предоставления займа возникла в связи с неисполнением обязательств со стороны генерального подрядчика ООО "Корпорация Инжтрансстрой", вызванным его банкротством. На момент объявления генерального подрядчика банкротом у должника имелся ряд стратегически важных инфраструктурных объектов, которые требовали финансирования. Однако вывод судов о недобросовестности кредитора сделан исключительно на основании его аффилированности, без исследования доказательств по делу. При направлении спора на новое рассмотрение суд кассационной инстанции дал указание судам установить добросовестности кредитора на основании имеющихся в деле доказательств исходя из отсутствия возражений со стороны заинтересованных лиц. В случае наличия таких возражений - установить действительные причины предоставления займа, проверить связь между предоставлением спорного займа и банкротством должника, применив Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующего должника и аффилированных с ним лиц.

Определением суда от 16.06.2020 требование кредитора признано обоснованным и включено в третью очередь реестра. Суд учел возражения ООО "Галс", представленные после направления спора на новое рассмотрение, однако признал, что материалы дела не содержат доказательств, подтверждающих недобросовестность кредитора и его намерение компенсировать результаты своего негативного воздействия на деятельность должника.

Постановлением апелляционной инстанции от 12.08.2020 определение отменено, требование кредитора признано обоснованным и подлежащим удовлетворению после погашения требований, указанных в пункте 4 статьи 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам пункта 1 статьи 148 Закона о банкротстве и пункта 8 статьи 63 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - очередность, предшествующая распределению ликвидационной квоты). Суд апелляционной инстанции установил, что финансирование предоставлено в условиях имущественного кризиса. При этом истинная воля кредитора была направлена на получение выгоды от продолжения хозяйственной деятельности должника, что обусловлено наличием родственных связей с единственным участником.

В кассационной жалобе кредитор просит отменить постановление апелляционной инстанции, оставить в силе определение суда от 16.06.2020. Податель жалобы указывает, что при оценке финансового состояния должника суд апелляционной инстанции не учел наличие у него крупных активов в виде контрактов на строительство морских гидротехнических сооружений, выплата по которым могла полностью покрыть обязательства перед третьими лицами. Источником для предоставления займа являлись средства, полученные от продажи личного имущества. Единственной целью кредитора было получение прибыли от процентов по займу.

В отзыве на кассационную жалобу ООО "Галс" просит отказать в удовлетворении кассационной жалобы.

В судебном заседании представитель Басина Е.В. доводы кассационной жалобы поддержал.

Изучив материалы дела и доводы, изложенные в кассационной жалобе, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа считает, что жалоба подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, ООО "Юридическая компания "А-лекс Групп"" обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом).

Определением суда от 18.02.2019 заявление ООО "Юридическая компания "А-лекс Групп"" признано обоснованным, в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден Толстенко В.А. Сообщение о введении в отношении должника процедуры наблюдения опубликовано в газете "КоммерсантЪ" 02.03.2019 N 38 (6518), в ЕФРСБ - 20.02.2019 N 3502046.

27 марта 2019 года кредитор обратился в арбитражный суд с рассматриваемым заявлением, в обоснование которого указал, что он и должник заключили договор займа от 07.09.2015, по условиям которого кредитор передал должнику заем в размере 55 млн рублей под 12,5% годовых сроком до 06.09.2016. Дополнительными соглашениями срок возврата займа продлевался до 31.12.2017, а затем до 31.12.2018.

По истечении срока, указанного в договоре, должник возвратил денежные средства платежным поручением от 04.02.2019 N 180 в размере 280 тыс. рублей. Таким образом, сумма основанного долга по займу составила 54 720 тыс. рублей.

В связи с тем, что должник не исполнил свои обязательства по возврату займа в полном объеме, кредитор начислил проценты на основании статьи 395 Гражданского кодекса Российской Федерации в сумме 478 444 рублей 66 копеек. Поскольку в отношении должника введена процедура наблюдения, кредитор просил включить его требование в размере 54 720 тыс. рублей основного долга, 22 529 931 рублей процентов, 478 444 рублей 66 копеек процентов за пользование чужими денежными средствами в реестр.

При рассмотрении заявления суд первой инстанции руководствовался тем, что установление требований кредиторов осуществляется арбитражным судом в соответствии с порядком, установленным статьей 71 Закона о банкротстве.

Согласно пункту 1 статьи 71 Закона о банкротстве для целей участия в первом собрании кредиторов кредиторы вправе предъявить свои требования к должнику в течение тридцати календарных дней с даты опубликования сообщения о введении наблюдения. В силу пункта 2 названной статьи возражения относительно требований кредиторов могут быть предъявлены в арбитражный суд в течение пятнадцати календарных дней со дня истечения срока для предъявления требований кредиторов должником, временным управляющим, кредиторами, предъявившими требования к должнику, представителем учредителей (участников) должника или представителем собственника имущества должника - унитарного предприятия. При наличии возражений относительно требований кредиторов суд проверяет обоснованность требований и наличие оснований для включения указанных требований в реестр (пункт 3 статьи 71 Закона).

В пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" разъяснено, что в силу пунктов 3 - 5 статьи 71 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. Установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

После направления обособленного спора на новое рассмотрение, конкурсный кредитор ООО "Галс" (далее - общество) представил возражение относительно требований кредитора в порядке, предусмотренном пунктом 2 статьи 71 Закона о банкротстве.

Общество указало, что по сведениям, размещенным на сайте www.rusprofile.ru, участниками должника являлись Басин Е.В. (кредитор) с долей участия в размере 50% и Басин О.Е. (сын кредитора) с долей участия в размере 50% уставного капитала. Затем кредитор уступил свою долю сыну, ставшему 100% участником должника, о чем в ЕГРЮЛ сделана соответствующая запись. На дату заключения договора займа должник находился в кризисной ситуации, о чем аффилированный кредитор не мог не знать. Следовательно, заем представлял собой форму финансирования деятельности должника в обход корпоративных процедур. Доводы кредитора, согласно которым необходимость предоставления займа возникла в связи с неисполнением обязательств со стороны генерального подрядчика, являются необоснованными, противоречат как фактическим обстоятельствам, так и доводам кредитора, которые он заявлял ранее. Так, участниками ООО "Корпорация Инжтрансстрой" (генеральный подрядчик) являлись Басин Е.В. (кредитор) с долей участия в размере 87,76%, Басин О.Е. (сын кредитора) с долей участия в размере 2,04%, а также Шандов А.Ю. с долей участия в размере 10,2% уставного капитала.

При этом Басин Е.В. получал доходы, облагаемые по ставке 13%, как у должника, так и у ООО "Корпорация Инжтрансстрой". Справки 2-НДФЛ подтверждают, что кредитор замещал должности в органах управления аффилированных лиц - должника и генерального подрядчика, то есть мог контролировать и участвовать в принятии решений, влияющих на их хозяйственную деятельность, в том числе и по вопросу оплаты выполненных должником (субподрядчиком) работ. Кроме того, как указано в отчете временного управляющего, следственным отделом Сочинского ЛУ МВД России на транспорте 19.09.2016 возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации по факту завышения объема выполненных работ генеральным подрядчиком ООО "Корпорация Инжтрансстрой" и субподрядчиком ООО "Сочиморстрой" (должник) по строительству Сочинского морского порта.

Из представленных обществом возражений следует, что, ссылаясь на неисполнение обязательств перед должником со стороны ООО "Корпорация Инжтрансстрой", кредитор сокрыл от суда аффилированность должника и генерального подрядчика, а также тот факт, что он являлся их контролирующим лицом на момент выполнения строительных работ и осуществления расчетов.

Суд первой инстанции при этом исходил из того, что заключение сделки между заинтересованными лицами не является самостоятельным признаком злоупотребления правом в их поведении. Равным образом отсутствуют основания полагать, что данный факт безусловно указывает на необходимость отказа во включении в реестр заявленного требования или понижения очередности при его удовлетворении. Однако, если степень аффилированности между кредитором и должником является существенной, кредитор обязан опровергнуть обоснованные доводы заинтересованных лиц о признаках недобросовестности в их действиях по отношению, в первую очередь, к независимым кредиторам должника. Проверка таких требований осуществляется судом более тщательно (определение Верховного Суда Российской Федерации от 07.06.2018 по делу N 305-ЭС16-20992(3)).

Проверяя добросовестность предоставления займа, суд первой инстанции исходил из имеющихся в материалах дела доказательств, подтверждающих, что источником займа были денежные средства самого кредитора. В подтверждение этого кредитор представил копии договора купли-продажи доли в уставном капитале ООО "Трансстроймеханизация" от 11.02.2013 по цене 341 714 286 рублей, договора купли-продажи доли в уставном капитале ООО "ТрансПроект" от 25.02.2014 по цене 25 млн рублей, декларации по форме 3-НДФЛ за 2013 год, подтверждающую доход в размере 353 044 731 рубля 44 копеек, декларации по форме 3-НДФЛ за 2014 год, подтверждающей доход 28 238 696 рублей 88 копеек, а также справок о доходах физического лица за 2013 и 2014 годы по форме 2-НДФЛ.

Суд также учел доводы кредитора, обосновывающие предоставление займа в целях добросовестного исполнения должником работ по строительству стратегически важных объектов, и пояснения конкурсного управляющего должника, подтвердившего, что денежные средства, полученные от займодавца, направлены на выплату заработной платы, перечисление в бюджет по налогам и сборам, а также осуществление расчетов с кредиторами.

При этом суд первой инстанции руководствовался подходом, указанным в пункте 2 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующего должника и аффилированных с ним лиц, утвержденного Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 29.01.2020 (далее - Обзор), согласно которому сама по себе выдача контролирующим лицом денежных средств подконтрольному обществу посредством заключения договора займа не свидетельствует о том, что обязательство по возврату полученной суммы вытекает из участия в уставном капитале. Из фундаментального принципа автономии воли и свободы экономической деятельности участников гражданского оборота (статья 1 Гражданского кодекса Российской Федерации) следует право каждого определять правовую форму инвестирования, в частности, посредством внесения взносов в уставный капитал подконтрольной организации или выдачи ей займов. Если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании.

Установив, что заем предоставлен за счет собственных средств, источник которых не связан с хозяйственной деятельностью должника, а также то, что денежные средства направлены на выплату заработной платы и уплату налогов, суд первой инстанции квалифицировал предоставленный заем как добросовестное финансирование и включил требование кредитора в третью очередь реестра, не усмотрев оснований для понижения очередности его удовлетворения.

Не указав, какие именно из выводов суда первой инстанции являются неверными, суд апелляционной инстанции, по результатам оценки тех же доказательств, признал, что кредитор действовал недобросовестно при предоставлении финансирования.

В обоснование своего вывода суд апелляционной инстанции сослался на правовые подходы, изложенные в подпункте 3.1 пункта 3 и пункте 4 Обзора. Согласно названным подходам, внутреннее финансирование должно осуществляться добросовестно и не нарушать права и законные интересы иных лиц.

Контролирующее должника лицо, которое предоставило ему компенсационное финансирование, в частности с использованием конструкции договора займа, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты такого финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов (пункт 1 статьи 2 Гражданского кодекса Российской Федерации). Таким образом, при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено их требованиям - оно подлежит удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты. Такой же подход подлежит применению к кредитору, предоставившему компенсационное финансирование под влиянием контролирующего должника лица и аффилированного с ним.

При этом указано, что компенсационным следует считать такое финансирование, которое предоставлено обществу, пребывающему в состоянии имущественного кризиса, и направлено на его возврат нормальной предпринимательской деятельности.

Суд апелляционной инстанции установил, что финансовое состояние должника на момент предоставления займа носило явно неудовлетворительный характер. По данным оборотно-сальдовых ведомостей, на дату получения займа, должник имел задолженность по выплате заработной платы в размере 14 063 319 рублей 14 копеек (счет 70), по уплате налогов и сборов в размере 41 796 484 рублей 72 копейки (счет 68), по социальному страхованию и обеспечению в размере 8 953 547 рублей 91 копейка (счет 69), а также задолженность перед поставщиками в размере 132 800 331 рубль 29 копеек (счет 60) и перед прочими кредиторами в размере 3 207 834 рубля 93 копейки. Из бухгалтерского баланса за 2015 год при этом следует, что пассивы должника превышали его активы. Стоимость основных средств - 266 861 тыс. рублей, запасов - 107 583 тыс. рублей, дебиторская задолженность 175 131 тыс. рублей. В свою очередь размер заемных средств - 889 010 тыс. рублей, кредиторской задолженности - 241 945 тыс. рублей, непокрытый убыток - 316 290 тыс. рублей.

Посчитав, что должник находился в состоянии имущественного кризиса, суд апелляционной инстанции признал недобросовестным финансирование, предоставленное аффилированным лицом.

Вместе с тем суд апелляционной инстанции необоснованно широко истолковал понятие имущественного кризиса, наличие которого является одним из критериев для признания предоставленного финансирования компенсационным. Как указано в абзаце 7 подпункта 3.1 пункта 3 Обзора, под имущественным кризисом следует понимать наличие одного из обстоятельств, которые влекут обязанность руководителя должника обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании должника банкротом и которые указаны пункте 1 статьи 9 Закона о банкротстве.

Однако возникновение такой обязанности в каждом конкретном случае следует определять моментом осознания руководителем критичности сложившейся ситуации, очевидно свидетельствующей о невозможности продолжения нормального режима хозяйствования без негативных последствий для должника и его кредиторов. Необходимо учитывать режим и специфику деятельности должника, а также то, что финансовые трудности в определенный период могут быть вызваны преодолимыми временными обстоятельствами.

Верховный Суд Российской Федерации неоднократно подчеркивал, что сами по себе кратковременные и устранимые, в том числе своевременными эффективными действиями руководителя, финансовые затруднения должника не могут рассматриваться как безусловное доказательство возникновения необходимости обращения последнего в суд с заявлением о банкротстве. Наличие у юридического лица признаков банкротства, указанных в пункте 2 статьи 3 и пункте 2 статьи 6 Закона о банкротстве, означает возникновение права на обращение в суд с заявлением о банкротстве у внешнего по отношению к должнику лица (кредитору), однако данных признаков недостаточно для возникновения на стороне самого должника в лице его руководителя обязанности по обращению в суд с заявлением о банкротстве (определения Верховного Суда Российской Федерации от 29.03.2018 N 306-ЭС17-13670(3), от 20.07.2017 N 309-ЭС17-1801 и проч.).

Установив наличие задолженности на основании оборотно-сальдовых ведомостей, а также недостаточность активов по состоянию на конец 2015 года, суд апелляционной инстанции не сделал обоснованного вывода по вопросу о том, являлось ли это основанием для обращения руководителя должника в арбитражный суд с заявлением о банкротстве. В свою очередь, то обстоятельство, что с заявлением о признании должника банкротом ООО "Юридическая компания "А-лекс Групп"" обратилось 31.10.2018, свидетельствует об отсутствии у должника ситуации объективного банкротства, являющейся основанием для обращения руководителя должника в арбитражный суд с собственным заявлением. Более того, возбуждение дела о банкротстве спустя более чем три года после заключения договора займа (07.09.2015) указывает на наличие у руководителя должника плана по преодолению временных финансовых затруднений.

Следовательно, вывод апелляционной инстанции о наличии у должника ситуации имущественного кризиса, которая является одним из элементов состава, позволяющего признать предоставленное финансирование недобросовестным, не может быть признан обоснованным, поскольку не соответствует установленным по делу обстоятельствам.

Вторым элементом состава, позволяющего субординировать требование кредитора, предоставившего финансирование, является нарушение прав и законных интересы иных лиц.

Учитывая промежуток времени, прошедший с момента предоставления займа по момент возбуждения дела о банкротстве, следует признать, что возражающее относительно требований займодавца лицо должно заявить достаточно веские доводы, указывающие на наличие причинно-следственной связи между избранной формой финансирования и вредом, причиненным возражающему лицу.

В рассматриваемом случае общество (ООО "Галс"), возражающее относительно требований кредитора, таких доводов не привело. При этом из сведений, опубликованных на официальном сайте арбитражных судов в сети "Интернет" видно, что обязательства перед обществом возникли в результате заключения договора аренды от 28.07.2017 N 07 и составили 3 786 593 рубля 57 копеек. Учитывая объемы активов и пассивов, отраженных в бухгалтерском балансе должника за 2015 год, представляется маловероятным, что заем в размере 55 млн рублей являлся единственным средством, поддерживающим деятельность должника на протяжении следующих двух лет вплоть до заключения договора аренды с обществом. Как следствие, нельзя признать, что именно заем кредитора создал у общества иллюзию устойчивой деятельности должника и послужил непосредственным основанием для нарушения его прав и законных интересов.

Поскольку суд апелляционной инстанции не установил причинно-следственную связь между финансированием кредитора, предоставленным задолго до возбуждения дела о банкротстве, и вредом, который иные кредиторы должника претерпели от вступления с ним в гражданско-правовые отношения, вывод о недобросовестном поведении кредитора следует признать необоснованным.

Третьим элементом состава правонарушения, предусматривающего в качестве санкции понижение очередности в удовлетворении требований кредитора, является его намерение компенсировать негативное влияние от принятия им неверных управленческих решений, которые поставили под угрозу дальнейшее ведение хозяйственной деятельности и извлечение из нее прибыли.

Однако суд апелляционной инстанции названных обстоятельств также не установил. Не имея формально-юридических связей с должником, кредитор не мог оказывать влияние на принятие им каких-либо решений, а также извлекать прибыль от ведения должником хозяйственной деятельности. Безусловно, наличие родственных связей с единственным участником должника (Басиным О.Е.), а также предшествующее участие в уставном капитале должника самого кредитора, не может не вызывать сомнений относительно истинной цели и фигуры займодавца. Между тем, такие сомнения являются основанием для применения повышенного стандарта доказывания к требованию кредитора, но не могут служить самостоятельным основанием для субординации его требований.

В рассматриваемом случае представленные кредитором документы, раскрывающие источник происхождения предоставленного им займа, указывают на наличие официального налогооблагаемого дохода, не связанного с деятельностью должника, который не только покрывает любые разумные расходы на проживание, но и позволяет предоставить крупную сумму займа должнику без ущемления себя в имущественных благах. Наличие такого источника дохода у кредитора не только подтверждает добросовестность финансирования за счет внешних средств, но и исключает злоупотребление правом со стороны участника должника, который в силу тесной фидуциарной связи мог оформить финансирование через своего отца в целях компенсации собственного негативного влияния.

Суд апелляционной инстанции не привел мотивов, на основании которых посчитал, что такие доказательства не являются достаточными для устранения сомнений в том, что истинные цели и намерения кредитора не связаны с намерением компенсации какого-либо негативного воздействия.

При наличии внешнего источника дохода, не связанного с должником, родственные связи с Басиным О.Е. также не могут являться достаточным основанием для вывода об указанном намерении. С равной степенью вероятности такие связи могут обосновывать предоставление займа должнику на льготных условиях и продление сроков его возврата. Очевидно, что, предоставляя инвестирование лицу, участник которого не имеет родственных связей с кредитором, его единственной целью может быть исключительно извлечение прибыли. Однако, в условиях наличия у кредитора избыточного источника дохода, не связанного с деятельностью должника, и родственных связей с его участником, указанная цель не может быть презюмирована.

При этом суд кассационной инстанции исходит из того, что доводы о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 Уголовного кодекса Российской Федерации, не могут служить достаточным основанием для вывода о негативном воздействии Басина О.Е. и его отца (кредитора) на деятельность должника, поскольку установление соответствующих обстоятельств, касающихся состава уголовно-наказуемого деяния, находится за пределами компетенции арбитражного суда. В случае вынесения приговора, подтверждающего совершение уголовно-наказуемого деяния, а также его негативное влияние на деятельность должника, которое потребовало компенсации со стороны кредитора, данное обстоятельство может послужить основанием для пересмотра судебного акта в порядке, предусмотренном пунктом 3 части 2 статьи 311 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации

На основании изложенного суд кассационной инстанции признает необоснованным вывод апелляционного суда о том, что действия кредитора являлись недобросовестными, а предоставленный должнику заем являлся компенсационным финансированием. В связи с этим обжалуемое постановление подлежит отмене на основании части 1 статьи 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации.

Как указано в пункте 2 Обзора, если внутреннее финансирование с использованием конструкции договора займа осуществляется добросовестно, не направлено на уклонение от исполнения обязанности по подаче в суд заявления о банкротстве и не нарушает права и законные интересы иных лиц - других кредиторов должника, не имеется оснований для понижения очередности удовлетворения требования, основанного на таком финансировании.

Установленные по делу обстоятельства свидетельствуют об отсутствии оснований для понижения очередности удовлетворения требования кредитора. Таким образом, по результатам рассмотрения кассационной жалобы, суд округа считает возможным оставить в силе определение суда первой инстанции, которым требование кредитора включено в третью очередь реестра.

Руководствуясь статьями 274, 286 - 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 12.08.2020 по делу N А32-45012/2018 отменить. Определение Арбитражного суда Краснодарского края от 16.06.2020 по данному делу оставить в силе.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Председательствующий

И.М. Денека

Судьи

Е.В. Андреева