Постановление Арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 27 ноября 2020 г. N Ф08-10338/20 по делу N А32-4293/2017

г. Краснодар

27 ноября 2020 г.

Дело N А32-4293/2017

Резолютивная часть постановления объявлена 25 ноября 2020 года.

Постановление изготовлено в полном объеме 27 ноября 2020 года.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа в составе председательствующего Андреевой Е.В., судей Гиданкиной А.В. и Денека И.М., при участии в судебном заседании Малюгина А.И. и его представителя Волошиной С.Г. (доверенность от 30.06.2019), от Петрачева В.Н. - Волошиной С.Г. (доверенность от 25.10.2018), от Щербановой А.Н. - Волошиной С.Г. (доверенность от 25.06.2018), от Тарасова С.В. - Волошиной С.Г. (доверенность от 13.08.2018), от Тютюнниковой Л.Н. - Волошиной С.Г. (доверенность от 26.06.2019), от Величко Н.Ф. - Волошиной С.Г. (доверенность от 20.09.2019), от Баевой Н.В. - Волошиной С.Г. (доверенность от 13.11.2018), от Титаренко Т.В. - Волошиной С.Г. (доверенность от 17.06.2019), от Дошиной Е.А. - Волошиной С.Г. (доверенность от 24.06.2019), от Боровских А.М. - Волошиной С.Г. (доверенность от 30.08.2018), от Белой Н.М. - Волошиной С.Г. (доверенность от 17.07.2018), от Плужниковой В.А. - Волошиной С.Г. (доверенность от 11.09.2018), от Чередниченко И.Ф. - Волошиной С.Г. (доверенность от 21.11.2018), в отсутствие иных участвующих в деле лиц, извещенных о времени и месте судебного разбирательства, в том числе публично посредством размещения информации о движении дела на официальном сайте арбитражного суда в информационно-телекоммуникационной сети Интернет в открытом доступе, рассмотрев кассационную жалобу общества с ограниченной ответственностью "СтройГрузЛогистика" на определение Арбитражного суда Краснодарского края от 26.05.2020 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.09.2020 по делу N А32-4293/2017 (Ф08-10338/2020), установил следующее.

В рамках дела о несостоятельности (банкротстве) ООО "КубаньАвангардСтрой" (далее - должник) ООО "СтройГрузЛогистика" (далее - общество) обратилось в Арбитражный суд Краснодарского края с заявлением о включении требований в реестр требований кредиторов должника.

К участию в обособленном споре в качестве третьих лиц, не заявляющих самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечены ПАО "Краснодарский краевой инвестиционный банк" (далее - банк), Дульнев В.В., Кузнецова В.В., Рубис И.В., Мотыленко В.С., Баева Н.В., Титаренко Т.В., Дошина Е.А., Боровских В.А., Малюгин А.И., Белая Н.М., Плужникова В.А., Чередниченко И.Ф., Жуковский А.М., компания Makala Services S.A. (далее - компания).

Общество в порядке части 1 статьи 49 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации уточнило требования и просило суд признать за ним статус залогового кредитора, требования которого обеспечены залогом имущества должника, а также признать обоснованным его требование и включить его в реестр требований кредиторов должника с суммой требований в размере 38 266 547 рублей 34 копеек, как обеспеченное залогом имущества должника.

Определением суда от 26.05.2020, оставленным без изменения постановлением апелляционного суда от 21.09.2020, в удовлетворении заявления отказано. Судебные акты мотивированы тем, что сделки, положенные в основу заявленных требований, являются совершенными при злоупотреблении правом, мнимыми, заключены заинтересованными лицами при недоказанности экономической целесообразности и финансовой возможности, а также получения противоправным путем контроля над процедурой банкротства должника.

В кассационной жалобе общество просит отменить судебные акты и принять новый судебный акт. По мнению подателя жалобы, судебные акты не содержат конкретных указаний на аффилированность компании, общества и должника, несмотря на представление суду информации об экономических мотивах совершения всех сделок. Суды сделали неправомерный вывод о недействительности договоров цессии. Податель жалобы также ссылается на неправильное применение судами статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации. Кроме того, суды необоснованно применили подпункт 3 пункта 1 статьи 9 Федерального закона от 26.07.2006 N 135-ФЗ "О защите конкуренции" (далее - Закон N 135-ФЗ). Помимо этого суды необоснованно квалифицировали договор залога как сделку, приведшую к изменению очередности удовлетворения требований кредиторов.

В отзывах на кассационную жалобу конкурсный управляющий должника, департамент по надзору в строительной сфере Краснодарского края, Щербанова А.Н., Плужникова В.А., Баева Н.В., Малюгин А.И., Петрачев В.Н., Тютюнникова Л.Н., Чередниченко И.Ф., Величко Н.Ф., Тютюнников В.А., Бруева Л.И., Тарасова С.В. и Титаренко Т.В. просят оставить судебные акты без изменения, указывая на их законность и обоснованность.

Представитель ООО "СтройГрузЛогистика" заявил ходатайство об отложении судебного заседания. Согласно части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации неявка в судебное заседание арбитражного суда кассационной инстанции лица, подавшего кассационную жалобу, и других лиц, участвующих в деле, не может служить препятствием для рассмотрения дела в их отсутствие, если они были надлежащим образом извещены о времени и месте судебного разбирательства. Таким образом, нормы Кодекса не требуют обязательного присутствия участвующих в деле лиц в суде кассационной инстанции. Заявитель жалобы извещен о судебном заседании на 25.11.2020, что в том числе подтверждается и содержанием ходатайства. Новые доказательства по делу суд кассационной инстанции принимать и исследовать не вправе. Доводы, по которым заявитель жалобы не согласен с судебными актами, достаточно подробно изложены в тексте кассационной жалобы. Неявка в судебное заседание участвующих в деле лиц, надлежаще извещенных о времени и месте судебного заседания и явка которых судом признана необязательной, не является препятствием для рассмотрения дела в их отсутствие. Заявленная в ходатайстве причина документально не подтверждена. При таких обстоятельствах препятствия для рассмотрения кассационной жалобы отсутствуют, в удовлетворении ходатайства об отложении судебного заседания надлежит отказать.

В судебном заседании представитель Малюгина А.И., Петрачева В.Н., Щербановой А.Н., Тарасова С.В., Тютюнниковой Л.Н., Величко Н.Ф., Баевой Н.В., Титаренко Т.В., Дошиной Е.А., Боровских А.М., Белой Н.М., Плужниковой В.А. и Чередниченко И.Ф. просил судебные акты оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Арбитражный суд Северо-Кавказского округа, изучив материалы дела, считает, что кассационная жалоба не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Как видно из материалов дела, ООО "Грант" обратилось в арбитражный суд с заявлением о признании должника несостоятельным (банкротом). Решением суда от 06.04.2017 должник признан несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство по упрощенной процедуре банкротства ликвидируемого должника с применением правил параграфа 7 главы IX Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), конкурсным управляющим утвержден Пшуков Т.Х.

Общество обратилось в суд с заявлением о включении требований в реестр требований кредиторов должника о передаче жилого помещения. Определением суда от 07.07.2017 заявление о включении в реестр требований кредиторов о передаче жилых помещений принято к производству.

Постановлением окружного суда от 26.09.2017 решение суда от 06.04.2017 и постановление суда апелляционной инстанции от 22.06.2017 отменены, дело направлено на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Определением суда от 21.02.2018 в отношении должника введена процедура наблюдения, временным управляющим утвержден Пшуков Т.Х. Решением суда от 02.09.2019 должник признан несостоятельным (банкротом), открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим утвержден Сергеев В.С.

В обоснование заявленных требований общество указало, что должник (заемщик) и компания (заимодавец) заключили договор займа от 27.03.2013, согласно которому заимодавец передал, а должник принял денежные средства в размере 155 тыс. долларов США. В соответствии с условиями дополнительного соглашения к данному договору, займ предоставляется сроком по 30.10.2015. При этом заемщик обязуется выплатить проценты на полученную сумму в размере 18 % годовых не позднее 30.10.2015.

Стороны также заключили договор займа от 01.07.2013, в соответствии с которым заимодавец передал, а должник принял денежные средства в размере 68 тыс. долларов США. В соответствии с условиями дополнительного соглашения к данному договору займ предоставляется сроком до 31.12.2017 и заемщик обязуется выплатить проценты на полученную сумму в размере 20 % годовых не позднее 31.12 2017.

Стороны также заключили договор займа от 25.07.2013, по которому заимодавец передал, а должник принял денежные средства в размере 50 тыс. долларов США. Согласно дополнительному соглашению к данному договору займ предоставляется сроком до 31.12 2017 и заемщик обязуется выплатить проценты на полученную сумму в размере 20 % годовых не позднее 31.12 2017.

Стороны также заключили договор займа от 19.08.2013, в соответствии с которым заимодавец передал, а должник принял денежные средства в размере 50 тыс. долларов США. По условиям дополнительного соглашения к данному договору займ предоставляется сроком до 31.12.2017 и заемщик обязуется выплатить проценты на полученную сумму в размере 20 % годовых не позднее 31.12 2017.

Впоследствии, компания и общество заключили договор уступки права требования (цессии) от 20.12.2016 N 1, согласно которому компания передает в полном объеме права требования к должнику, возникшие на основании договоров займа от 25.07.2013, от 19.08.2013, заключенные компанией и должником, в размере 167 777,36 долларов США (что по курсу ЦБ РФ на 20.12.2016 составляет 10 367 483 рублей 18 копеек, в том числе 100 тыс. долларов США - основной долг, 67 777, 36 долларов США - проценты. Согласно договору уступка права требования цедента к должнику является возмездной и составляет 9 330 734 рублей 86 копеек. Данная задолженность подтверждается актом сверки взаимных расчетов за январь 2013 года.

Компания и общество заключили договор уступки права требования (цессии) от 23.12.2016 N 2, по которому компания передает в полном объеме права требования к должнику, возникшие на основании договоров займа от 27.03.2013 и от 01.07.2013, заключенные компанией и должником, в размере 374 547,94 долларов США (что по курсу ЦБ РФ на 23.12.2016 составляет 23 864 771 рубль 45 копеек), в том числе 218 тыс. долларов США - основной долг, 156 547,94 долларов США - проценты. Согласно договору уступка права требования цедента к должнику является возмездной и составляет 22 671 532 рубля 88 копеек. Данная задолженность подтверждается актом сверки взаимных расчетов за период январь 2013 года.

В соответствии с пунктом 2.2 вышеуказанных договоров цессии, оплата по договорам производится в срок не позднее 360 дней с даты их подписания путем перечисления денежных средств на расчетный счет цедента. Таким образом, стороны договорились, что за уступаемые права (требования) цессионарий выплачивает цеденту по двум договорам денежные средства на общую сумму 32 002 267 рублей 74 копейки с рассрочкой на срок 360 дней.

Должник и общество заключили договор залога от 29.12.2016, по условиям которого должник передает заявителю все свои имущественные права (требования) на 26 квартир общей площадью 1527,69 кв. м по договору генерального подряда от 22.10.2013 N 2210-ГП на выполнение работ по строительству объекта - многоквартирного многоэтажного жилого дома по адресу: Краснодарский край, город Горячий ключ, ул. Ленина, 147А. Стороны оценили закладываемые права в размере 34 232 254 рублей 63 копеек. Указанный договор залога зарегистрирован в ЕГРН.

Поскольку задолженность перед обществом не погашена, а в отношении должника открыто конкурсное производство, кредитор обратился в арбитражный суд с заявлением об установлении требований в рамках дела о несостоятельности (банкротстве) должника и просил включить его требования в реестр требований кредиторов должника в сумме задолженности 38 266 547 рублей 34 копеек, как обеспеченного залогом имущества должника.

Отказывая в удовлетворении заявления, суды обоснованно руководствовались следующим.

Установление требований кредиторов осуществляется арбитражным судом в соответствии с порядком, определенным статьями 71 и 100 Закона о банкротстве, в зависимости от процедуры банкротства, введенной в отношении должника. Проверка обоснованности и установление размера требований кредиторов в конкурсном производстве осуществляется согласно пункту 1 статьи 142 Закона о банкротстве в порядке, установленном статьей 100 данного Закона.

В пункте 26 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 ""О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - постановление N 35) разъяснено следующее. В силу пунктов 3 - 5 статьи 100 Закона о банкротстве проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны. При установлении требований кредиторов судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

При оценке достоверности факта наличия требования, суду надлежит учитывать среди прочего следующее: обстоятельства и факты, свидетельствующие о заключении и действительности договора; оценка лиц, заключивших договор, анализ документов о финансово-хозяйственной деятельности сторон договора, отражалось ли сделка в бухгалтерском и налоговом учете и отчетности, установление экономической оправданности совершаемых сделок. Учитывая, что должник находится в банкротстве, суду необходимо руководствоваться повышенным стандартом доказывания, то есть провести более тщательную проверку обоснованности требований по сравнению с обычным общеисковым гражданским процессом. В таком случае основанием к удовлетворению заявления о включении требования в реестр является представление заявителем доказательств, ясно и убедительно подтверждающих наличие и размер задолженности перед ним и опровергающих возражения лиц, заявивших возражение против требования (пункт 26 постановления N 35).

Если должник и кредитор являются аффилированными, к требованию заявителя должен быть применен еще более строгий стандарт доказывания, чем к обычному кредитору в деле о банкротстве. Такой заявитель должен исключить любые разумные сомнения в реальности долга, поскольку общность экономических интересов, в том числе повышает вероятность представления кредитором внешне безупречных доказательств исполнения по существу фиктивной сделки с противоправной целью последующего распределения конкурсной массы в пользу "дружественного" кредитора и уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю кредиторов независимых, что не отвечает стандартам добросовестного осуществления прав. При этом наличие в действиях стороны злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во взыскании долга (пункты 1 и 2 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, абзац четвертый пункта 4 постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", далее - постановление N 63).

Согласно выработанной в судебной практике позиции аффилированность может носить фактический характер без наличия формально-юридических связей между лицами.

В силу абзаца 3 пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве заинтересованным лицом по отношению к должнику признается лицо, которое является аффилированным лицом должника. В соответствии с пунктом 2 указанной статьи заинтересованными лицами по отношению к должнику - юридическому лицу признаются также: руководитель должника, а также лица, входящие в совет директоров (наблюдательный совет), коллегиальный исполнительный орган или иной орган управления должника, главный бухгалтер (бухгалтер) должника, в том числе указанные лица, освобожденные от своих обязанностей в течение года до момента возбуждения производства по делу о банкротстве или до даты назначения временной администрации финансовой организации (в зависимости от того, какая дата наступила ранее), либо лицо, имеющее или имевшее в течение указанного периода возможность определять действия должника; лица, находящиеся с физическими лицами, указанными в абзаце втором настоящего пункта, в отношениях, определенных пунктом 3 настоящей статьи; лица, признаваемые заинтересованными в совершении должником сделок в соответствии с гражданским законодательством о соответствующих видах юридических лиц. В силу положений пункта 3 статьи 19 Закона о банкротстве под заинтересованными лицами по отношению к гражданину (должнику-гражданину) понимаются его супруг, родственники по прямой восходящей и нисходящей линии, сестры, братья и их родственники по нисходящей линии, родители, дети, сестры и братья супруга.

Таким образом, возможность признания лица конкурсным кредитором в деле о банкротстве обусловлена существом обязательства, лежащего в основании требования к должнику.

Суды установили, что действия должника в части неисполнения им обязательств по погашению фактически признаваемой им задолженности на протяжении длительного срока и неурегулирования данного вопроса иным образом являются экономически необоснованными и недобросовестными. При этом применительно к статьям 2 и 10 Гражданского кодекса Российской Федерации, у компании должен быть разумный экономический интерес в максимально быстром и полном взыскании задолженности, которая фактически должником признается. Длительное существование задолженности без осуществления должником мер по ее погашению и без осуществления действий кредитором по ее взысканию рассматриваемом случае свидетельствует об отсутствии намерения сторон получить положительный результат, свойственный для сделки, совершаемой в обычной хозяйственной деятельности субъекта, занимающегося предпринимательской деятельностью с целью получения прибыли. В материалах дела отсутствуют доказательства экономической целесообразности заключения договоров цессии, при этом компанией не обосновано ее поведение с точки зрения достижения цели как извлечения прибыли при отсутствии попыток с её стороны взыскать данную задолженность до введения процедуры банкротства в отношении должника.

Как указал Верховный суд Российской Федерации, наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац 4 пункта 4 постановления N 63).

Суды также указали, что при наличии непогашенной задолженности по договорам займа по состоянию на январь 2013 года (согласно представленного акта сверки расчетов) в размере 32 002 267 рублей 74 копеек и отсутствии у компании разумного экономического интереса при реальной возможности в максимально быстром и полном взыскании задолженности с должника, общество заключает с компанией два договора уступки прав требования (цессии). Указанные договоры имеют признаки мнимых сделок, то есть сделок, заключенных лишь для вида, без намерения у сторон создать правовые последствия по исполнению данных договоров при этом исходил из следующего.

При этом компания не предпринимала никаких юридических действий по взысканию задолженности с должника (срок возврата долга по договору займа от 27.03.2013 наступил еще 30.10.2015), пролонгировала сроки возврата займов, а затем уступила права кредитора в пользу заявителя.

Указанные обстоятельства оценены судами как свидетельствующие об отсутствии у заемщика и у цессионария реального намерения получить исполнение по договорам займа, а также о том, что единственной целью общества является получение статуса кредитора, требования которого обеспечены залогом, и оказание влияния на процедуру банкротства должника.

Суды также отметили, что стороны договорились о выплате цеденту за уступаемые права (требования) по двум договорам денежных средств на общую сумму 32 002 267 рублей 74 копейки с рассрочкой на срок 360 дней. Однако в материалах дела отсутствуют доказательства, свидетельствующие о том, что действия заявителя при заключении названных соглашений имели признаки обычной хозяйственной деятельности. Заимодавец, а затем и цессионарий, имели реальную возможность потребовать от должника в судебном порядке исполнения обязательств, однако никаких юридических действий в этих целях ими не предпринималось.

Кроме того, суды посчитали, что дополнительным фактором в пользу недобросовестности нового кредитора является его уклонение от раскрытия сведений об источнике средств на выкуп требований к должнику. Доказательств оплаты по договору цессии суду не представлено, а из представленной в дело бухгалтерской отчетности общества следует, что цессионарий с момента учреждения никакую реальную экономическую деятельность не осуществляет, то есть данная организация имеет все признаки фирмы - "однодневки", созданной в недобросовестных, противоправных целях. Кроме того, общество по месту регистрации не находится. Также отсутствуют доказательства, подтверждающие доход кредитора в заявленной сумме, в том числе налоговые декларации, справки о доходах, выписки о движении средств по счетам.

В соответствии с частью 1 статьи 170 Гражданского кодекса Российской Федерации мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Суды установили, что реальной целью сделки было формальное подтверждение искусственно созданной задолженности должника с целью контроля над процедурой банкротства и ущемления прав добросовестных кредиторов. Договоры цессии, заключенные компанией и обществом, признаны судами сделками, при совершении которых допущено злоупотребление правом, а также ничтожными (статьи 10 и 168 Гражданского кодекса Российской Федерации), поскольку данные договоры содержат признаки недобросовестного поведения сторон и их цель - это создание формальной задолженности, и эта реальная цель составляла единственный мотив заключения этих договоров, при отсутствии иных экономических выгод от данных сделок.

Проводя анализ расходования должником денежных средств, полученных от компании, суды установили, что происходило "обналичивание" денежных средств, полученных на строительство по договорам займа в пользу аффилированных должнику лиц. Договоры цессии подписывались в целях получения контроля над обществом как при осуществлении хозяйственной деятельности, так и при ведении банкротства. Заключение договоров продиктовано интересами иных лиц, а не самого общества.

Доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо через подтверждение аффилированности как юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), так и фактической. Второй из названных механизмов не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.

Суды установили, что при наличии признаков неплатежеспособности должника заключение экономически необоснованных договоров цессии, а также отсутствие какой-либо экономической целесообразности, свидетельствующей о действительном характере заемных отношений, не может привести к возникновению денежных обязательств, так как указанные требования представляют собой корпоративные правоотношения, а предъявление таких требований является злоупотреблением правом. Исходя из вышеизложенного, суды сделали обоснованный вывод о том, что в действиях кредитора и должника имеются признаки злоупотребления правом, отсутствует цель создать реальные правовые последствия, вытекающие из заемных отношений. При этом суды отметили, что совершая мнимые либо притворные сделки их стороны, будучи заинтересованными в сокрытии от третьих лиц истинных мотивов своего поведения, как правило, верно оформляют все деловые бумаги, но создавать реальные правовые последствия, соответствующие тем, что указаны в составленных ими документах, не стремятся. Поэтому при наличии в рамках дела о банкротстве возражений о мнимости или притворности договора суд не должен ограничиваться проверкой соответствия документов, представленных кредитором, формальным требованиям, установленным законом. Суды квалифицировали договор залога, заключенный должником и обществом, как сделку, которая привела к изменению очередности удовлетворения требований кредитора по обязательствам, возникшим до совершения оспариваемых сделок, так как залоговый кредитор имеет преимущественное положение перед иными кредиторами при удовлетворении его требований, которое регулируется статьей 138 Закона о банкротстве.

Кроме того, является верным вывод судов о том, что применительно к статьям 10, 167 Гражданского кодекса Российской Федерации требование общества в части включения в реестр кредиторов должника, как обеспеченное залогом прав, необоснованно, поскольку договор залога с обществом заключен должником в отношении прав на объекты, которые по ранее заключенным сделкам были зарезервированы (забронированы) застройщиком за дольщиками расселяемого ветхого жилья.

Так, суды установили, что в постановлении апелляционного суда от 02.09.2018 по делу N А32-4293/2017 указано, что 28.10.2013 администрация муниципального образования город Горячий Ключ (далее - администрация) и должник заключили соглашение о намерениях в сфере реализации инвестиционного проекта на территории Краснодарского края, по условиям которого инвестор намеревается реализовывать инвестиционный проект по реконструкции МКР "Городок нефтяников", расположенного на территории муниципального образования город Горячий Ключ Краснодарского края.

В соответствии с данным соглашением в рамках реализации проекта планируется строительство 9-ти этажных многоквартирных жилых домов с переселением граждан из ветхого жилья. Поскольку дома по ул. Ленина, 143 А, 143 Б, 149 А, 149 Б, подлежат сносу как ветхие, с собственниками квартир в таких домах заключены договоры оказания услуг по бронированию квартир в целях дальнейшего переселения из ветхого жилья в строящийся многоквартирный жилой дом по адресу г. Горячий Ключ, ул. Ленина, 147 А.

В дальнейшем должником и собственниками квартир, расположенных в ветхих домах заключены договоры бронирования квартир, однако из списка квартир, отраженного в договоре залога от 29.12.2016, имеется пять квартир, по которым заключены договоры долевого участия и еще в 2014 году зарегистрированы в ЕГРН, то есть до заключения договора залога с обществом и передачи их в залог. При этом данные договоры не расторгались, претензионных писем от заказчика о расторжении данных договоров не направлялось. Следовательно, до настоящего времени по данным договорам долевого участия застройщик несет свои обязательства перед участниками строительства.

Суды установили, что предметом залога по спорному договору являются те же самые квартиры, которые являются предметом договоров бронирования, заключенных должником и собственниками квартир в ветхих домах (за исключением квартир 153 и 163). Указанные договоры бронирования квартир заключены в период с 25.11.2013 по 04.06.2015, в то время как договор залога заключен 29.12.2016. При этом часть требований о включении в реестр требований кредиторов должника о передаче жилых помещений по договорам бронирования квартир уже включены определениями суда первой инстанции по настоящему делу, а часть находится в производстве суда первой инстанции. Квартиры, которые по итогам завершения строительства жилого дома по адресу: г. Горячий ключ, ул. Ленина, д. 147 А, должник во исполнение договоров бронирования предполагал передать сторонам, переданы по договору залога в пользу общества. Суды верно указали, что заявленное обществом требование о включении в реестр кредиторов должника как обеспеченное залогом прав на квартиры, ранее распределенные дольщикам-переселенцам, очевидно, создает правовую коллизию, поскольку, в случае удовлетворения заявленного требования, дольщикам перейдет право собственности на квартиры с обременением в пользу третьего лица.

Согласно статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах.

Не допускается использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребление доминирующим положением на рынке. В случае несоблюдения требований, предусмотренных пунктом 1 указанной статьи, суд, арбитражный суд или третейский суд может отказать лицу в защите принадлежащего ему права. В случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются. Таким образом, по смыслу статьи 10 названного Кодекса злоупотребление гражданским правом заключается в превышении пределов дозволенного гражданским правом осуществления своих правомочий путем осуществления их с незаконной целью или незаконными средствами, с нарушением при этом прав и законных интересов других лиц. Под злоупотреблением правом понимается умышленное поведение управомоченного лица по осуществлению принадлежащего ему гражданского права, сопряженное с нарушением установленных в статье 10 Кодекса пределов осуществления гражданских прав, причиняющее вред третьим лицам или создающее условия для наступления вреда. С учетом императивного положения закона о недопустимости злоупотребления правом возможность квалификации судом действий лица как злоупотребление правом не зависит от того, ссылалась ли другая сторона спора на злоупотребление правом противной стороной. Суд вправе по своей инициативе отказать в защите права злоупотребляющему лицу, что прямо следует и из содержания пункта 2 статьи 10 Кодекса.

При указанных обстоятельствах суды, исследовав совокупность доказательств по делу, пришли к выводу о нестандартном характере сделки, на котором основано требование кредитора о включении спорной задолженности в реестр. Договор цессии имеет признаки мнимой сделки, заключенной без намерения у сторон создать правовые последствия по исполнению данных договоров, что является злоупотреблением правом и нарушает права добросовестных кредиторов. В данном случае имеет место злоупотребление правом при заключении договора уступки прав требования, а также при заключении договора залога. У спорных договоров усматриваются признаки ничтожной сделки, в связи с чем, обоснованно отказали в удовлетворении требования общества.

Доводы общества о том, что обязательства по оплате касаются лишь сторон договора цессии и не должны быть предоставлены суду, о том, что не должны быть раскрыты экономические мотивы договоров цессии, а также о том, что суды сделали вывод о недействительности договоров цессии в нарушение норм материального права, были предметом оценки и обоснованно отклонены.

Ссылка общества на то, что кредитором представлены в материалы дела договоры займа между заимодавцем и должником, документы, подтверждающие перечисление сумм займа на банковский счет должника, указанный в договорах займа, акты сверки взаимных расчетов, подписанные и должником, и заимодавцем, договор залога с отметкой регистрирующего органа, являющиеся надлежащими и достаточными основаниями для включения заявителя в третью очередь кредиторов должника обоснованно отклонена судами, которые указали на то, что это не является основанием для отмены судебного акта. Суды верно отметили, что сделки, положенные в основу заявленных требований заключены заинтересованными лицами при недоказанности экономической целесообразности и финансовой возможности их совершить с целью создания искусственной кредиторской задолженности и получения противоправным путем контроля над процедурой банкротства должника, соответственно данные сделки являются мнимыми, совершенными при злоупотреблении правом.

Определением от 24.08.2020 апелляционный суд предлагал обществу представить письменные объяснения об обстоятельствах заключения и исполнения договора уступки права (цессии), документы, подтверждающие оплату стоимости уступаемого права, обосновать экономические мотивы заключения сделки в преддверии банкротства должника, а компании - представить письменные объяснения об обстоятельствах заключения и исполнения договора займа, а также договора уступки права, раскрыть экономические мотивы заключения указанных сделок с учетом сроков исполнения обязательств, предусмотренных сторонами; представить выписку компетентного органа о составе участников и конечных бенефициаров компании; юридическое заключение по праву, подлежащему применению к требованию по вопросам, касающимся действительности соответствующей уступки права требования, а также последствий уступки, предусмотренной договором уступки права требования, в том числе, допустимость уступки требования, отношения между новым кредитором и должником, условия, при которых это требование может быть предъявлено к должнику новым кредитором, а также по вопросу о надлежащем исполнении обязательства должником. Однако указанные обстоятельства обществом и компанией не раскрыты, доказательства суду не представлены.

Исходя из изложенного, суды обоснованно отказали в удовлетворении заявленных требований. Доводы кассационной жалобы по существу направлены на переоценку доказательств, которые суды оценили с соблюдением норм главы 7 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации. При таких обстоятельствах основания для удовлетворения кассационной жалобы отсутствуют.

Руководствуясь статьями 274, 286 - 290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, Арбитражный суд Северо-Кавказского округа

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда Краснодарского края от 26.05.2020 и постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 21.09.2020 по делу N А32-4293/2017 оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Постановление вступает в законную силу со дня его принятия.

Председательствующий

Е.В. Андреева

Судьи

А.В. Гиданкина И.М. Денека