Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 марта 2024 г. N 819-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Музалева Владимира Владимировича на нарушение его конституционных прав пунктом "б" части второй статьи 264 Уголовного кодекса Российской Федерации, частью 2 статьи 12.27 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и пунктом 2.6 Правил дорожного движения Российской Федерации"

Конституционный Суд Российской Федерации в составе Председателя В.Д. Зорькина, судей А.Ю. Бушева, Л.М. Жарковой, С.М. Казанцева, С.Д. Князева, А.Н. Кокотова, Л.О. Красавчиковой, М.Б. Лобова, С.П. Маврина, Н.В. Мельникова, В.А. Сивицкого,

рассмотрев вопрос о возможности принятия жалобы гражданина В.В. Музалева к рассмотрению в заседании Конституционного Суда Российской Федерации,

установил:

1. Гражданин В.В. Музалев оспаривает конституционность пункта "б" части второй статьи 264 "Нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств" УК Российской Федерации, части 2 статьи 12.27 "Невыполнение обязанностей в связи с дорожно-транспортным происшествием" КоАП Российской Федерации, а также пункта 2.6 Правил дорожного движения Российской Федерации (утверждены Постановлением Совета Министров - Правительства Российской Федерации от 23 октября 1993 года N 1090) об обязанностях водителя, причастного к дорожно-транспортному происшествию, в результате которого погибли или ранены люди.

Апелляционным приговором областного суда В.В. Музалев признан виновным в совершении преступления, предусмотренного пунктами "а", "б" части второй статьи 264 УК Российской Федерации (нарушение лицом, управляющим автомобилем, правил дорожного движения, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, совершенное в состоянии алкогольного опьянения и сопряженное с оставлением места дорожно-транспортного происшествия). В частности, суд установил, что В.В. Музалев не выполнил требования пункта 2.6 Правил дорожного движения Российской Федерации и покинул место дорожно-транспортного происшествия до прибытия сотрудников полиции и до оформления ими обстоятельств происшествия. Делая такой вывод, суд учел, что потерпевшие были госпитализированы специалистами скорой медицинской помощи, после чего В.В. Музалев ушел домой, а на место происшествия вернулся спустя 20 минут после прибытия сотрудников полиции. Принимая сказанное во внимание, суд апелляционной инстанции отменил приговор районного суда, который - ввиду возвращения водителя на место происшествия и его участия в составлении процессуальных документов - признал необоснованным вменение такого квалифицирующего признака деяния, как оставление места его совершения. Отклоняя доводы кассационных жалоб, вышестоящие суды указали, что у В.В. Музалева не было какой-либо объективной необходимости покидать место дорожно-транспортного происшествия до его оформления.

По мнению заявителя, оспариваемые нормы противоречат статьям 18, 19 (часть 1), 45, 46, 49 (части 2 и 3) и 54 (часть 2) Конституции Российской Федерации, поскольку позволяют считать водителя, кратковременно покинувшего место дорожно-транспортного происшествия, находившегося в непосредственной близости от этого места вплоть до прибытия сотрудников полиции и самостоятельно вернувшегося на это место после их прибытия, нарушившим свои обязанности и оставившим место нарушения правил дорожного движения, не учитывая при этом время отсутствия на месте происшествия, время прибытия сотрудников полиции и иные обстоятельства, которые могут считаться уважительными наряду с участием в госпитализации потерпевших.

2. Конституционный Суд Российской Федерации, изучив представленные материалы, не находит оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению.

Касаясь вопроса о конституционности введения самостоятельной публично-правовой ответственности за оставление места дорожно-транспортного происшествия, Конституционный Суд Российской Федерации сформулировал следующую правовую позицию. Закон, закрепляя обязанность лица, управляющего транспортным средством, под угрозой наказания оставаться на месте дорожно-транспортного происшествия, связывает данную обязанность с интересами всех участников дорожного движения и с необходимостью выполнения ими взаимных обязательств, порождаемых фактом дорожно-транспортного происшествия. Это обусловлено в том числе характером отношений, складывающихся между водителем, управляющим транспортным средством как источником повышенной опасности, и другими участниками дорожного движения, и не противоречит требованию статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (Постановление от 25 апреля 2001 года N 6-П; определения от 7 декабря 2010 года N 1702-О-О, от 28 сентября 2017 года N 1818-О, от 19 декабря 2017 года N 3056-О, от 26 ноября 2018 года N 3080-О и от 13 мая 2019 года N 1198-О). В силу приведенной правовой позиции само по себе закрепление обязанности водителя не покидать место дорожно-транспортного происшествия, участником которого он стал, и ожидать прибытия сотрудников полиции, равно как и установление, исходя из определяемых Конституцией Российской Федерации основ публично-правовой ответственности, неблагоприятных последствий невыполнения этой обязанности, обусловленных собственным противоправным поведением водителя, направлены на защиту прав и свобод других участников дорожного движения, предупреждение правонарушений в данной области и как таковые согласуются с требованиями статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации (Постановление от 25 апреля 2018 года N 17-П).

Согласуется с приведенной правовой позицией и пункт "б" части второй статьи 264 УК Российской Федерации, который усиливает уголовную ответственность за нарушение лицом, управляющим автомобилем, трамваем либо другим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью человека, если оно сопряжено с оставлением места его совершения, т.е. с неисполнением обязанностей, установленных, в частности, пунктом 2.6 Правил дорожного движения Российской Федерации.

Тем самым для соотнесения деяния лица с признаком, предусмотренным пунктом "б" части второй статьи 264 УК Российской Федерации, судам необходимо установить не только невыполнение им обязанностей, закрепленных Правилами дорожного движения Российской Федерации для участников дорожно-транспортного происшествия, но и иные значимые обстоятельства, которые свидетельствуют о степени общественной опасности такого нарушения, о наличии или отсутствии иных признаков, позволяющих индивидуализировать уголовно-правовое воздействие (в том числе учитывая причины, цель и время отсутствия лица на месте происшествия, его состояние и поведение в течение этого времени, а также действия после прибытия сотрудников полиции).

С учетом сказанного пункт "б" части второй статьи 264 УК Российской Федерации и пункт 2.6 Правил дорожного движения Российской Федерации не могут расцениваться как нарушающие права заявителя в указанном им аспекте. Применение же судами в его деле части 2 статьи 12.27 КоАП Российской Федерации приложенными к жалобе документами не подтверждается. Таким образом, данная жалоба, как не отвечающая критерию допустимости обращений в Конституционный Суд Российской Федерации, не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Исходя из изложенного и руководствуясь пунктом 2 части первой статьи 43, частью первой статьи 79, статьями 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", Конституционный Суд Российской Федерации

определил:

1. Отказать в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Музалева Владимира Владимировича, поскольку она не отвечает требованиям Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", в соответствии с которыми жалоба в Конституционный Суд Российской Федерации признается допустимой.

2. Определение Конституционного Суда Российской Федерации по данной жалобе окончательно и обжалованию не подлежит.

Председатель Конституционного Суда Российской Федерации

В.Д. Зорькин