Решение Суда по интеллектуальным правам от 28 мая 2024 г. по делу N СИП-1300/2023 Суд признал недействительным решение Роспатент, принятое по результатам рассмотрения возражения против предоставления правовой охраны товарному знаку, поскольку суд принял во внимание длительный период действия правовой охраны спорного товарного знака, в течении которого третье лицо не заявляло каких-либо возражений о том, что его регистрация произведена в отсутствие его согласия с использованием, в том числе его имени, в связи с чем действия лица по подаче возражения против предоставления правовой охраны спорному товарному знаку признаются недобросовестными

Решение Суда по интеллектуальным правам от 28 мая 2024 г. по делу N СИП-1300/2023

Именем Российской Федерации

Резолютивная часть решения объявлена 14 мая 2024 года.

Полный текст решения изготовлен 28 мая 2024 года.

Суд по интеллектуальным правам в составе:

председательствующего судьи Погадаева Н.Н.,

судей Пашковой Е.Ю., Силаева Р.В.,

при ведении протокола судебного заседания секретарем судебного заседания Инхереевым А.Б.,

рассмотрел в открытом судебном заседании заявление иностранного лица Couture Tech Limited (British Virgin Islands, Tortola, Road Town, PO Box 146, Trident Chambers, VG) о признании недействительным решения Федеральной службы по интеллектуальной собственности (Бережковская наб., д. 30, к. 1, Москва, 123995, ОГРН 1047730015200) от 29.11.2023, принятого по результатам рассмотрения возражения от 05.07.2023 против предоставления правовой охраны товарному знаку по свидетельству Российской Федерации N 247588,

при участии в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, Симачева Дениса Николаевича (Москва, ИНН 772908748870).

В судебном заседании приняли участие представители:

от иностранного лица Couture Tech Limited - Васин А.А. и Хлюпин П.А. (по совместной доверенности от 02.07.2021);

от Федеральной службы по интеллектуальной собственности - Халявин С.Л. (по доверенности от 15.01.2024);

от Симачева Дениса Николаевича - Умрихин Ю.М. и Пермяков П.Н. (по совместной доверенности от 01.02.2024).

Суд по интеллектуальным правам

УСТАНОВИЛ:

иностранное лицо Couture Tech Limited (далее - компания) обратилось в Суд по интеллектуальным правам с заявлением о признании недействительным решения Федеральной службы по интеллектуальной собственности (далее - Роспатент) от 29.11.2023, принятого по результатам рассмотрения возражения от 05.07.2023 против предоставления правовой охраны товарному знаку по свидетельству Российской Федерации N 247588 (далее - спорный товарный знак).

В порядке статьи 51 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации к участию в деле в качестве третьего лица, не заявляющего самостоятельных требований относительно предмета спора, привлечен Симачев Денис Николаевич.

В обоснование неправомерности оспариваемого решения, заявитель приводит следующие доводы:

Роспатент допустил неверную оценку представленных в материалы административного дела доказательств, которые подтверждают наличие со стороны третьего лица сознательных и добровольных действий, предпринятых в 2002 году в период ведения совместного бизнеса;

отсутствие факта нарушения положений пунктов 2 статей 6 и 7 Закона Российской Федерации от 23.09.1992 N 3520-I "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров" (далее - Закон о товарных знаках);

о том, что действия третьего лица, связанные с направлением в 2023 году возражения являются злоупотреблением правом, так как направлены на обход решения суда от 01.01.2022 по делу N СИП-790/2021, которым была прекращена правовая охрана товарного знака третьего лица;

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Дату названного решения следует читать как "от 18.10.2022"

возражение третьего лица подано в Роспатент после инициирования заявителем судебных разбирательств в рамках дел N А40-129631/2023 и N А32-32901/2023;

утверждение третьего лица о введении потребителей в заблуждение и аналогичный вывод административного органа неправомерны, поскольку не учитывают наличие нотариально удостоверенного заявления Симачёва Д.Н. от 02.12.2002 (далее - заявление от 02.12.2002);

Симачёв Д.Н. давая свое согласие, выраженное в заявлении от 02.12.2002 на регистрацию спорного товарного знака с использованием его имени, а также отчуждая принадлежащую ему долю в уставном капитале общества с ограниченной ответственностью "Денис Симачев" (далее - общество, общество "Денис Симачев"), самостоятельно распорядился своими правами, тем самым осознавая свои действия.

С позиции третьего лица, заявленные требования являются несостоятельными, поскольку в спорном товарном знаке использованы принадлежащие ему, как известному (что не оспаривается) российскому дизайнеру и предпринимателю, имя и фамилия.

Третье лицо утверждает, что:

заявление от 02.12.2002 не содержит четко сформулированного волеизъявления на регистрацию спорного товарного знака с использованием его имени и фамилии, а отражает лишь общие формулировки на использование имени и фамилии в качестве наименования общества и в качестве товарного знака;

заявление не содержит указание кому именно оно представлено, номер заявки, само обозначение, перечень товаров и услуг, дизайн самого товарного знака;

согласие не отвечает требованиям, указанным в пункте 46 Правил составления подачи и рассмотрения документов, являющихся основанием для совершения юридически значимых действий по государственной регистрации товарных знаков, знаков обслуживания, коллективных знаков, утвержденных приказом Министерства экономического развития Российской Федерации от 20.07.2015 N 482 (далее - Правила N 482).

С позиции Симачёва Д.Н., любые сомнения в волеизъявлении физического лица (гражданина) должны толковаться в его пользу, в связи с этим, выраженное им волеизъявление должно быть однозначным и конкретным, а также выдано определенному лицу. Представление согласия на использование имени гражданина для регистрации любых товарных знаков, любым лицам и по всем классам МКТУ является недопустимым, поскольку существенным образом нарушает право гражданина на имя.

Третье лицо утверждает, что известность Симачева Д.Н., свидетельствует о наличии у потребителей стойкой ассоциативной связи между ним и товарами и услугами, которые маркируются спорным товарным знаком. При таких обстоятельствах у потребителей будут складываться ложные представления в отношении производителя товаров и услуг, маркированных спорным товарным знаком.

Третье лицо ссылается на то, что спорный товарный знак нарушает его авторское право на изображение "", которое придумано им в 1999 году до даты приоритета спорного обозначения, создано творческим трудом, является оригинальным, в связи с этим, его использование также нарушает его авторские права.

Возражая против удовлетворения заявленных требований, Роспатент утверждает, что доводы заявителя являются необоснованными, не соответствуют нормам действующего законодательства в области правовой охраны товарных знаков.

Выражая свое несогласие с позицией заявителя, Роспатент обращает внимание на то, что пунктом 2 статьи 6 Закона о товарных знаках установлены абсолютные основания для признания недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку, которые не могут быть преодолены посредством представления письма-согласия на государственную регистрацию такого обозначения.

Административный орган настаивает на том, что из заявления Симачёва Д.Н. не следует, что им было предоставлено согласие на государственную регистрацию именно спорного товарного знака в его объеме правовой охраны на имя заявителя или прежнего правообладателя.

В отношении довода заявителя о наличии в действиях третьего лица признаков злоупотребления правом, Роспатент отмечает, что данный вопрос не относятся к его компетенции.

В ходе рассмотрения настоящего дела третье лицо приобщило к материалам дела заключение специалиста Калятина В.О. "О правовой охране товарного знака", а заявитель - копию рецензии N 08-04/2024 на данное заключение.

В судебном заседании представители лиц, участвующих в деле, пояснили свои правовые позиции по существу спора, поддержали их: заявитель просил удовлетворить заявление, Роспатент и третье лицо - отказать в удовлетворении заявленных требований.

Суд по интеллектуальным правам установил, что товарный знак "" по свидетельству Российской Федерации N 247588 зарегистрирован 29.05.2003 по заявке N 2001718333, поданной 20.06.2001, в отношении товаров 1 - 34-го классов МКТУ и услуг 35-42-го классов МКТУ на имя общества.

В результате отчуждения исключительного права на спорный товарный знак по договору, зарегистрированному 11.04.2013 за N РД0122186, исключительное право на указанный товарный знак в отношении всех товаров и услуг передано компании.

В Роспатент 05.07.2023 поступило возражение Симачёва Д.Н. против предоставления правовой охраны спорному товарному знаку, мотивированное его несоответствием требованиям пункта 2 статьи 6 и пункта 2 статьи 7 Закона о товарных знаках ввиду:

воспроизведения имени и фамилии известного дизайнера Симачёва Д.Н.;

воспроизведения принадлежащего Симачёву Д.Н. произведения дизайна (логотипа);

введения потребителей в заблуждение относительно изготовителя товаров и лица, оказывающего услуги, а именно: Симачёва Д.Н.

Проанализировав возражение третьего лица с учетом позиции заявителя, исследовав представленные участниками административного спора доказательства, Роспатент установил, что:

словесные элементы "DENIS SIMACHЁV" спорного товарного знака представляют собой стилизованную транслитерацию имени и фамилии Симачёва Д.Н., в которой латинская буква "E" заменена на русскую букву "Ё". При этом оспариваемый товарный знак воспроизводит имя и фамилию известного в Российской Федерации дизайнера - подателя возражений Симачёва Д.Н.;

оспариваемый товарный знак тождественен произведению дизайна (логотипу) "".

Роспатент отметил, что указанные выше обстоятельства, правообладателем спорного товарного знака не оспаривались, а его доводы сводились к тому, что Симачёв Д.Н. предоставил свое согласие на государственную регистрацию спорного товарного знака, выраженного в заявлении от 02.12.2002.

Оценив заявление от 02.12.2002, Роспатент пришел к выводу о том, что данное заявление содержит согласие Симачёва Д.Н. на использование своего имени и фамилии в качестве наименования общества с ограниченной ответственностью и в качестве товарного знака. Однако из предоставленного заявления не представляется возможным определить конкретную волю его подписанта, поскольку отсутствует указание на конкретное обозначение, перечень товаров и услуг и наименование лица, которому выдано данное письмо.

В связи с этим, Роспатент пришел к выводу о том, что заявление от 02.12.2002 не может подтверждать согласие Симачёва Д.Н. на государственную регистрацию именно спорного товарного знака на имя заявителя или прежнего правообладателя (общества) в отношении товаров 1-34-го классов МКТУ и услуг 35-42-го классов МКТУ.

Изложенное послужило основанием для вывода Роспатента о том, что предоставление правовой охраны спорному товарному знаку не соответствует пункту 2 статьи 7 Закона о товарных знаках.

Исходя из представленных копий статей средств массовой информации, Роспатент установил, что Симачёв Д.Н. широко известен на территории Российской Федерации в силу ведения им активной творческой и предпринимательской деятельности, связанной с созданием и распространением широкой линии товаров народного потребления, проведением публичных показов и выставок, профессиональных конкурсов модельеров. Данный факт заявителем в ходе административного спора не оспаривался.

Принимая во внимание установленную известность подателя возражений, Роспатент констатировал, что у потребителей сложилась устойчивая ассоциативная связь между товарами 1-34-го классов МКТУ и услугами 35-42-го классов МКТУ, маркированными спорным товарным знаком, и Симачёвым Д.Н., как источником их происхождения.

Поскольку данное представление об изготовителе упомянутых товаров и лице, оказывающем данные услуги, не соответствует действительности, Роспатент признал, что спорный товарный знак способен ввести потребителей в заблуждение. Следовательно, предоставление правовой охраны спорному товарному знаку противоречит пункту 2 статьи 6 Закона о товарных знаках.

На основании изложенного, решением от 29.11.2023 Роспатент удовлетворил возражение Симачёва Д.Н. и признал предоставление правовой охраны спорному товарному знаку недействительным в полном объеме.

Принятие административным органом указанного решения послужило основанием для обращения заявителя в суд с рассматриваемым заявлением.

Изучив материалы дела, выслушав мнение представителей лиц, участвующих в деле, и оценив все доказательства в совокупности и взаимосвязи по правилам статьи 71 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судебная коллегия приходит к следующим выводам.

Согласно части 1 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации граждане, организации и иные лица вправе обратиться в арбитражный суд с заявлением о признании недействительными ненормативных правовых актов, незаконными решений и действий (бездействия) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц, если полагают, что оспариваемый ненормативный правовой акт, решение и действие (бездействие) не соответствуют закону или иному нормативному правовому акту и нарушают их права и законные интересы в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности, незаконно возлагают на них какие-либо обязанности, создают иные препятствия для осуществления предпринимательской и иной экономической деятельности.

На основании части 5 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации обязанность доказывания соответствия оспариваемого ненормативного правового акта закону или иному нормативному правовому акту, законности принятия оспариваемого решения, совершения оспариваемых действий (бездействия), наличия у органа или лица надлежащих полномочий на принятие оспариваемого акта, решения, совершение оспариваемых действий (бездействия), а также обстоятельств, послуживших основанием для принятия оспариваемого акта, решения, совершения оспариваемых действий (бездействия), возлагается на орган или лицо, которые приняли акт, решение или совершили действия (бездействие).

Заявление может быть подано в арбитражный суд в течение трех месяцев со дня, когда гражданину, организации стало известно о нарушении их прав и законных интересов, если иное не установлено федеральным законом. Пропущенный по уважительной причине срок подачи заявления может быть восстановлен судом (часть 4 статьи 198 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации).

Установленный законом срок на обращение в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным решения Роспатента не пропущен, что административный орган и третье лицо не оспаривают.

В силу части 4 статьи 200 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел об оспаривании ненормативных правовых актов, решений и действий (бездействия) органов, осуществляющих публичные полномочия, должностных лиц арбитражный суд в судебном заседании осуществляет проверку оспариваемого акта или его отдельных положений, оспариваемых решений и действий (бездействия) и устанавливает их соответствие закону или иному нормативному правовому акту, устанавливает наличие полномочий у органа или лица, которые приняли оспариваемый акт, решение или совершили оспариваемые действия (бездействие), а также устанавливает, нарушают ли оспариваемый акт, решение и действия (бездействие) права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Исходя из полномочий Роспатента, закрепленных в Положении о Федеральной службе по интеллектуальной собственности, утвержденном постановлением Правительства Российской Федерации от 21.03.2012 N 218, рассмотрение возражения против предоставления правовой охраны товарному знаку и принятие решения по результатам рассмотрения такого возражения находится в рамках компетенции Роспатента.

Таким образом, спорное решение принято Роспатентом в рамках своих полномочий, что заявителем не оспаривается.

Согласно пункту 138 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.04.2019 N 10 "О применении части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 10), основанием для признания судом ненормативного акта государственного органа недействительным являются одновременно как его несоответствие закону или иному правовому акту, так и нарушение указанным актом прав и охраняемых законом интересов заявителя, а отсутствие данных условий в совокупности является самостоятельным основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований.

Из изложенного следует, что основанием для удовлетворения заявления о признании ненормативного правового акта недействительным является обязательное одновременное наличие в совокупности двух условий:

1) нарушение им прав и охраняемых законом интересов заявителя;

2) несоответствие ненормативного правового акта закону или иному правовому акту.

При этом в случае, если судом будет установлено отсутствие какого-либо из двух указанных условий, то оспариваемый ненормативный правовой акт не может быть признан недействительным.

Кроме этого, из пункта 136 Постановления N 10 следует, что при рассмотрении таких дел судам следует учитывать, что нарушения Роспатентом процедуры рассмотрения возражений, заявлений против выдачи патента или против предоставления правовой охраны товарному знаку, наименованию места происхождения товара или исключительного права на ранее зарегистрированное наименование места происхождения товара являются основанием для признания принятого ненормативного правового акта недействительным только при условии, если эти нарушения носят существенный характер и не позволили всесторонне, полно и объективно рассмотреть указанные возражения, заявления.

Согласно разъяснениям, содержащимся в пункте 27 Постановления N 10, по возражениям против выдачи патента, предоставления правовой охраны товарному знаку, наименованию места происхождения товара основания для признания недействительным патента, предоставления правовой охраны товарному знаку, наименованию места происхождения товара определяются исходя из законодательства, действовавшего на дату подачи заявки в Роспатент или в федеральный орган исполнительной власти по селекционным достижениям. Основания для признания недействительным патента на изобретение, выданного по международной заявке на изобретение или по преобразованной евразийской заявке, признания недействительным предоставления правовой охраны промышленному образцу или товарному знаку по международной регистрации определяются исходя из законодательства, действовавшего на дату поступления соответствующей международной или преобразованной евразийской заявки в Роспатент, если иное не предусмотрено международным договором Российской Федерации.

Вместе с тем подлежит применению порядок рассмотрения соответствующих возражений, действующий на момент обращения за признанием недействительными патента, предоставления правовой охраны товарному знаку, наименованию места происхождения товаров.

Учитывая разъяснения, изложенные в пункте 27 Постановления N 10, суд полагает, что Роспатент обоснованно исходил из того, что с учетом даты (20.06.2001) подачи заявки N 2001718333 правовая база для оценки охраноспособности обозначения включает в себя Закон о товарных знаках (в редакции на дату подачи заявки), Правила составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания, утвержденные приказом Роспатента от 19.12.1997 N 212, зарегистрированным в Министерстве юстиции Российской Федерации 08.12.1995 (далее - Правила N 212).

ГАРАНТ:

По-видимому, в тексте предыдущего абзаца допущена опечатка. Имеются в виду Правила составления, подачи и рассмотрения заявки на регистрацию товарного знака и знака обслуживания, утв. Роспатентом 29 ноября 1995 г.

В судебном заседании представитель третьего лица обратил внимание на то, что в заявлении компания ссылается на пункты 2 статей 6 и 7 Закона о товарных знаках, однако названные пункты не предусматривают соответствующих оснований, по которым оспаривается предоставление правовой охраны спорному товарному знаку. Третье лицо настаивает на том, что соответствующие основания нашли свое отражение в пунктах 3 статей 6 и 7 Закона о товарных знаках.

Принимая во внимание данные уточнения третьего лица, судебная коллегия полагает необходимым повторно обратить внимание на вышеуказанные разъяснения, содержащиеся в пункте 27 Постановления N 10, согласно которым по возражениям против предоставления правовой охраны товарному знаку основания для признания недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку определяются исходя из законодательства, действовавшего на дату подачи заявки в Роспатент.

Правило о том, что к оценке охраноспособности товарного знака применяется законодательство, действовавшее на дату подачи заявки в Роспатент, основано на более общем правиле - о том, что охраноспособность, если иное не установлено законом, проверяется исходя из обстоятельств, существовавших на дату приоритета товарного знака.

Из этого, в частности, исходил Верховный Суд Российской Федерации в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам от 24.01.2019 N 300-ЭС18-18507.

Разрешая возникший в судебном заседании спор, суд обращает внимание на то, что Закон о товарных знаках утратил свою силу с 01.01.2008 в связи с принятием Федерального закона от 18.12.2006 N 231-ФЗ "О введении в действие части четвертой Гражданского кодекса Российской Федерации".

Вплоть до признания его утратившим законную силу, Закон о товарных знаках действовал в двух редакциях: первая - с 17.10.1992, вторая - в период с 27.12.2002 по 31.12.2007.

Принимая во внимание, что заявка N 2001718333 на регистрацию спорного товарного знака подана 20.06.2001, судебная коллегия обращает внимание на то, что данная дата выпадает на период действия Закона о товарных знаках в его первой редакции.

В свою очередь, правовые основания по которым третье лицо оспаривало предоставление правовой охраны спорного товарного знака с учетом действующей редакции Закона о товарных знаках были изложены в абзаце втором пункта 2 статьи 6 и в абзацах третьем и четвертом пункта 2 статьи 7 Закона о товарных знаках.

Принимая оспариваемое решение Роспатент, а впоследствии заявитель, подавая настоящее заявление, исходили из действующей на дату подачу заявки N 2001718333 на регистрацию спорного товарного знака редакции Закона о товарных знаках.

Изложенное в полном мере согласуется с вышеуказанными разъяснениями пункта 27 Постановления N 10.

Положения пунктов 3 статей 6 и 7 Закона о товарных знаках, на которые ссылается третье лицо, нашли свое отражение лишь во второй редакции Закона о товарных знаках, действующей с 27.12.2002.

При таких обстоятельствах, судебная коллегия признает заявленные в судебном заседании утверждения третьего лица об отсутствии в нормах, соответствующих оснований по которым оспаривается предоставление правовой охраны товарному знаку, основанными на применении Закона о товарных знаках в неверной (второй) редакции.

Как следует из заявленных требований, компания не оспаривает вывод административного органа о заинтересованности третьего лица в подаче возражения против предоставления правовой охраны спорному товарному знаку, в связи с этим решение Роспатента в указанной части не проверяется судом.

Проанализировав спорный товарный знак, суд установил, что словесные элементы "DENIS SIMACHЁV" спорного товарного знака представляют собой стилизованную транслитерацию имени и фамилии Симачёва Д.Н., в которой латинская буква "E" заменена на русскую букву "Ё".

Сходство спорного товарного знака с именем и фамилией третьего лица, а также использование в нем имени и фамилии Симачёва Д.Н. как известного модельера участвующими в деле лицами не оспаривается.

В соответствии с абзацем первым пункта 2 статьи 6 Закона о товарных знаках в редакции, действовавшей на дату приоритета спорного товарного знака, не допускается регистрация в качестве товарных знаков или их элементов обозначений являющихся ложными или способными ввести в заблуждение потребителя относительно товара или его изготовителя.

Согласно пункту 2.3 (2.1) Правил к обозначениям, являющимся ложными или способными ввести в заблуждение потребителя относительно товара или его изготовителя относятся, в частности, обозначения, порождающие в сознании потребителя представление об определенном качестве товара, его изготовителе или месте происхождения, которое не соответствует действительности.

Обозначение признается ложным или вводящим в заблуждение, если ложным или вводящим в заблуждение является хотя бы один из его элементов.

Способность введения в заблуждение элементами обозначений и обозначением в целом не является очевидной и, как правило, определяется через ассоциативный ряд при восприятии потребителем обозначения, вызывая у него различные представления о товаре и об изготовителе.

Таким образом, для отказа в регистрации (признания недействительной регистрации) товарного знака, необходимо установить, что потребитель осведомлен о ранее существовавшем обозначении и ассоциирует его с иным лицом (конкретным производителем), не являющимся правообладателем товарного знака.

При этом при проверке соответствия товарного знака условиям охраноспособности, в том числе по основанию указанному в пункте 2 статьи 6 Закона о товарных знаках, необходимо учитывать обстоятельства, имевшие место на момент подачи заявки на его регистрацию.

Как следует из оспариваемого решения, признавая предоставление правовой охраны спорному товарному знаку недействительным, Роспатент принял во внимание известность Симачева Д.Н. как дизайнера, как на дату подачи заявки на регистрацию, так и на дату подачи возражения; представленные в материалы дела публикации свидетельствует о наличии у потребителей стойкой ассоциативной связи между лицом, подавшем возражение и товарами/услугами, которые маркируются спорным товарным знаком.

Вместе с тем суд вновь обращает внимание на изложенные в пункте 27 постановления N 10 разъяснения о том, что по возражениям против предоставления правовой охраны товарному знаку основания для признания недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку определяются исходя из законодательства, действовавшего на дату подачи заявки в Роспатент.

В свою очередь при рассмотрении дел, связанных с оспариванием решений Роспатента, вынесенных по результатам рассмотрения возражений против предоставления правовой охраны товарному знаку, по общему правилу исследуются обстоятельства, существующие на момент подачи заявки на регистрацию товарного знака, а также обстоятельства, сложившиеся на дату подачи возражения. Аналогичная правовая позиция изложена в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам от 02.12.2019 по делу N СИП-340/2018.

Как указывалось ранее правило о том, что к оценке охраноспособности товарного знака применяется законодательство, действовавшее на дату подачи заявки в Роспатент, основано на более общем правиле - о том, что охраноспособность, если иное не установлено законом, проверяется исходя из обстоятельств, существовавших на дату приоритета товарного знака.

Из этого, в частности, исходил Верховный Суд Российской Федерации в Определении Судебной коллегии по экономическим спорам от 24.01.2019 N 300-ЭС18-18507.

В исключение из общего правила в силу абзаца девятого пункта 2 статьи 1512 ГК РФ при рассмотрении возражений против предоставления правовой охраны товарному знаку могут быть учтены обстоятельства, сложившиеся на дату подачи возражения.

Вместе с тем смысл этой нормы выявлен в пункте 173 Постановления N 10: норма абзаца девятого пункта 2 статьи 1512 ГК РФ о необходимости учета обстоятельств, сложившихся на дату подачи возражения, применяется для целей недопущения признания недействительным предоставления правовой охраны товарному знаку, не соответствовавшему условиям охраноспособности на момент его государственной регистрации в качестве товарного знака, но впоследствии начавшему отвечать условиям охраноспособности.

Это исключение из общего правила не может быть применено в обратную сторону - когда на дату приоритета товарного знака он отвечал условиям охраноспособности.

Аналогичный подход высказан, в том числе в постановлении президиума Суда по интеллектуальным правам от 29.06.2020 по делу N СИП-890/2019.

Применительно к рассматриваемой ситуации из материалов настоящего дела следует, что Симачёв Д.Н. является автором произведения дизайна, которое разработано им в 1999 году и использовалось при осуществлении своей дизайнерской и предпринимательской деятельности. Произведение дизайна является тождественным обозначению, охраняемому спорным товарным знаком.

Факт использования Симачевым Д.Н. произведения дизайна вплоть в период с 1999 года по 2010 год подтверждается представленными в материалы административного дела копиями страниц различных средств массовой информации и установлен в оспариваемом решении, что заявителем не оспаривается.

Также заявитель не оспаривает использование в спорном обозначении фамилии и имени Симачева Д.Н., и известность последнего. На известность третьего лица, на дату приоритета спорного товарного знака также указано в оспариваемом решении.

Более того, судебная коллегия считает необходимым обратить внимание на то, что в материалах административного дела по спорному товарному знаку на стадии рассмотрения заявки, помимо заявления от 02.12.2002, представлено письменное пояснение от 29.07.2002.

В письменном пояснении от 29.07.2002 разъяснено, что на регистрацию заявлены имя и фамилия модельера, выполненных в латинице, а также указано "фамилия Симачев не является распространенной на территории России, а сочетание ее с также достаточно непривычным и не широко используемым именем Денис усиливает различительную способность обозначения в целом ...".

Таким образом заявляя на регистрацию спорное обозначение, заявитель по заявке прямым образом ссылался на Симачева Д.Н., лица известного в мире моды, за именем которого работает творческий коллектив, для изделий которого указание "Денис Симачев" давно стало брендом.

При таких обстоятельствах и вопреки выводу административного органа об обратном, изложенное выше свидетельствует о том, что на дату приоритета (подачи заявки) спорный товарный знак не мог вводить потребителей в заблуждение в отношении лица, оказывающего услуги с использованием спорного товарного знака или производящего товары, маркируемые спорным обозначением.

При этом судебная коллегия принимает во внимание, что первым правообладателем спорного товарного знака является общество "Денис Симачев" - организация, фирменное наименование которой тождественно имени и фамилии третьего лица, а предоставление права использования своего имени в наименовании организации следует из заявления от 02.12.2002. При этом согласие третьего лица в части наименования организации - лицами, участвующими в деле не оспаривается.

В свою очередь из представленного в материалы административного дела копии учредительного договора от 05.10.2006, копии устава общества, следует, что Симачев Д.Н. на дату подписания договора является одним из участников (учредителей) общества "Денис Симачев".

Суд также обращает внимание на то, что наименование общества на английском языке - "DENIS SIMACHЁV" полностью соответствует исполнению словесного элемента спорного товарного знака.

Следовательно, будучи учредителем общества, в фирменное наименование которого входит его имя и фамилия, и которое является правообладателем спорного товарного знака с транслитерацией имени и фамилии третьего лица, является очевидным осведомленность третьего лица о наличии спорного товарного знака, о его использовании и приобретении данным обозначением известности с Симачевым Д.Н.

Тот факт, что на момент подачи возражения (2023 год) правообладателем спорного товарного знака является иное лицо, которое продолжает производить товары, маркированные спорным товарным знаком или оказывать услуги с использованием спорного товарного знака, не может являться основанием для признания предоставления правовой охраны спорного товарного знака недействительным в условиях его изначальной охраноспособности на дату приоритета (подачи заявки).

Также предоставление правовой охраны спорному товарному знаку признано не соответствующим абзацам третьему и четвертому пункту 2 статьи 7 Закона о товарных знаков.

Так, в соответствии с пунктом 2 статьи 7 Закона о товарных знаков в действовавшей на момент подачи заявки редакции не могут быть зарегистрированы в качестве товарных знаков:

названия известных в Российской Федерации произведений науки, литературы и искусства, персонажи из них или цитаты, произведения искусства или их фрагменты без согласия обладателя авторского права или его правопреемников (абзац третий);

обозначения, воспроизводящие фамилии, имена, псевдонимы и производные от них, портреты и факсимиле известных лиц без согласия таких лиц, их наследников, соответствующего компетентного органа или Верховного Совета Российской Федерации, если эти обозначения являются достоянием истории и культуры России (абзац четвертый).

В данном случае, Роспатент установил, что спорное обозначение зарегистрировано с использованием тождественного дизайна изображения, автором которого является третье лицо, и с использованием фамилии и имени известного лица.

Указанные выводы участвующими в деле лицами не оспаривается.

Заявитель утверждает, что правовая охрана спорному товарному знаку предоставлена с соблюдением требований Закона о товарных знаках, в действующей на дату подачи заявки редакции, ввиду наличия заявления от 02.12.2002.

Третье лицо настаивает на том, что заявление от 02.12.2002 не содержит прямо выраженной воли на регистрацию спорного товарного знака, поскольку в нем не конкретизированы: лицо, которому предоставлено письмо; обозначение, в отношении которого предоставлено согласие; перечень товаров и услуг.

Административный орган, рассмотрев указанный довод посчитал обоснованной позицию третьего лица признав, что письмо согласие не отвечает установленным требованиям применительно к пункту 46 Правил N 482, следовательно, заявление от 02.12.2002 не может подтверждать согласие Симачева Д.Н. на регистрацию спорного товарного знака.

Проанализировав заявление от 02.12.2002, судебная коллегия установила, что данное заявление содержит согласие Симачева Д.Н. на использование его имени и фамилии в качестве наименования общества и в качестве товарного знака.

Роспатент и третье лицо обоснованно обратили внимание на то, что данное заявление не конкретизирует ни обозначение, ни перечень товаров и услуг, ни лицо которому данное согласие выдано.

Однако судебная коллегия полагает заслуживающим внимания представленный совместно с данным заявлением документ от 13.02.2003 N 24/146-042, содержащий просьбу о внесении изменений в наименование подателя заявки (которым стало общество "Денис Симачев"), а также разъяснения о представлении нотариально заверенного согласия Симачева Д.Н. на использование его имени в товарном знаке, выданное обществу "Денис Симачев".

Кроме того суд полагает необходимым обратить внимание на то, что выраженное в заявлении от 02.12.2002 волеизъявление удостоверено нотариусом.

В свою очередь, обстоятельства, подтвержденные нотариусом при совершении нотариального действия, не требуют доказывания, если подлинность нотариально оформленного документа не опровергнута в установленном порядке, или если нотариальный акт не был отменен в порядке, установленном гражданским процессуальным законодательством для рассмотрения заявлений о совершенных нотариальных действиях или об отказе в их совершении.

Принимая во внимание, что действия нотариуса либо сам по себе нотариально оформленный документ не оспорен в предусмотренном процессуальным законодательством порядке, суд полагает, что является преждевременной позицию третьего лица и Роспатента об отсутствии конкретного волеизъявления, а также сделанной без учета ряда существенных обстоятельств.

При этом суд отмечает, что третье лицо, настаивая на отсутствии факта предоставления согласия на регистрацию спорного товарного знака, не конкретизировало, не пояснило для какого именно товарного знака данное согласие предоставлено, сведений о регистрации в спорный период каких-либо иных товарных знаков не представило.

При этом ссылку третьего лица на неясность изложенного в заявлении от 02.12.2002 волеизъявления, сомнения в наличие которой должны трактоваться в его пользу, свидетельствует о недобросовестности Симачева Д.Н., как лица в прямой зависимости от которого являлись обстоятельства указания необходимых реквизитов (конкретного обозначения, конкретных услуг, лица для которого данное согласие предоставлена). При этом риск отсутствия данных сведений, при изложении волеизъявления, не может быть возложен на лицо, которое впоследствии спустя 10 лет приобрело исключительное право на спорный товарный знак путем заключения соответствующего договора.

Суд полагает обоснованным замечание Роспатента о том, что ни пунктом 2 статьи 7 Закона, ни иными нормами законодательства, действовавшего на дату приоритета спорного товарного знака, не предъявлялись конкретные требования к форме и содержанию согласия на государственную регистрацию обозначения в качестве товарного знака.

Следовательно, указание Роспатента на то, что соответствующие требования могут быть определены исходя из правовой природы данного документа и возможности учета требований, предъявляемых в настоящее время и нашедших свое отражение в пункте 46 Правил N 482 в 2015 году, не могут служить безусловным основанием для вывода о том, что заявление от 02.12.2002 не выражает действительную волю данного лица.

Для установления действительной воли третьего лица и о возможности трактования неустранимых сомнений касаемо выраженного в заявлении от 02.12.2002 волеизъявления в пользу третьего лица, судебная коллегия полагает необходимым принять во внимание ряд следующих фактических обстоятельств.

Как указывалось ранее, первым правообладателем спорного товарного знака является общество "Денис Симачев", одним из учредителей которого выступает третье лицо, что подтверждается представленными в материалы дела копиями учредительного договора и устава общества "Денис Симачев".

В процессе рассмотрения материалов заявки сначала представлены письменные пояснения от 29.07.2002 N 24/146-311 о том, что на регистрацию заявлены имя и фамилия модельера, выполненные буквами латинского алфавита, а потом - заявление от 13.02.2003 N 24/146-043 с просьбой внести изменения в наименование подателя заявки на общество "Денис Симачев" к которому приложено нотариально удостоверенное заявление от 02.12.2002, содержащее согласие Симачева Д.Н. на использование его имени в наименовании общества и в товарном знаке.

При этом совокупность вышеуказанных обстоятельств, связанных с регистрацией спорного товарного знака и данных в рамках административного делопроизводства пояснений, со сменой наименования правообладателя на общество, фирменное наименование которого сходно до степени смешения с заявленным на регистрацию обозначением, с учетом представленных копий публикаций средств массовой информации в период с 1999 года по 2010 год (в том числе с использованием спорного обозначения), свидетельствует о наличии широкой деятельности направленной на развитие ранее созданного бренда, в том числе путем предоставления ему правовой охраны в качестве товарного знака.

Из представленных в материалы дела копий уведомления об уступки доли в уставном капитале от 07.11.2007 и договора купли-продажи от 07.11.2007 (копии которого также представлена в материалы административного дела) следует, что Симачев Д.Н. уведомляет генерального директора общества "Денис Симачев" о состоявшейся уступке, принадлежащей ему доли уставного капитала в пользу компании "Ирено Инвестментс Лимитед". В данном уведомлении Симачев Д.Н. также заявляет, что не имеет каких-либо финансовых претензий к названной компании и обществу "Денис Симачев".

При этом Симачев Д.Н. по состоянию на 20.12.2007 является акционером компании "Ирено Инвестментс Лимитед", с которой заключен договор купли-продажи уставной доли общества "Денис Симачев".

При этом обратившись к сведениям, указанным в отношении спорного товарного знака в Государственном реестре товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации (далее - Государственный реестр), суд установил, что общество "Денис Симачев" являлось правообладателем спорного товарного знака вплоть до 11.04.2013, то есть до даты государственной регистрации договора об отчуждении исключительного права на товарный знак в отношении всех товаров и/или услуг в пользу заявителя - действующего правообладателя спорного товарного знака.

После государственной регистрации договора отчуждения исключительного права на спорный товарный знак по настоящее время его правообладателем является заявитель, который в указанный период предоставлял право использования спорного товарного знака иным лицам на основании договоров представления права использования о чем, в Государственный реестр внесены 05.03.2020 и 23.05.2022 о их регистрации.

Изложенное свидетельствует о том, что спорный товарный знак использовался сначала обществом "Денис Симачев", затем заявителем на протяжении длительного периода времени.

Однако третье лицо каких-либо возражений, связанных с регистрацией спорного товарного знака, в том числе в связи с предоставлением ему правовой охраны с использованием его имени и принадлежащего ему произведения дизайна, в отсутствие на то его согласия, не заявляло.

Данные возражения не были заявлены на дату:

подачи заявки на регистрацию спорного товарного знака 20.06.2001;

государственной регистрации спорного товарного знака 29.05.2003;

выхода Симачева Д.Н. из общества "Денис Симачев" 07.11.2007 и отчуждении уставной доли общества в пользу компании "Ирено Инвестментс Лимитед", акционером которой он является;

государственной регистрации договора отчуждения исключительного права на спорный товарный знак в отношении всех товаров и услуг 11.04.2013 в пользу заявителя.

Также третье лицо не заявляло соответствующих возражений в длительный период использования спорного товарного знака заявителем с 11.04.2013 до 05.07.2023 (дата подачи возражения в котором третье лицо заявило о том, что соответствующих согласий не представляло).

Принимая во внимание установленные выше обстоятельства, сделанной на оценке представленных в материалы административного дела доказательств в их совокупности и взаимосвязи, судебная коллегия приходит к выводу о том, что фактически бездействие третьего лица по оспариванию предоставления правовой охраны в период с даты подачи заявки (приоритета) спорного товарного знака и вплоть до даты подачи соответствующих возражений фактически подтверждают, что заявление от 02.12.2002 выражало его действительную волю, связанную с предоставлением правовой охраны спорному товарному знаку.

С учетом изложенного, суд признает выводы административного органа о несоответствии спорной регистрации пункту 2 статьи 7 Закона о товарных знаках в действовавшей на момент подачи заявки редакции, несостоятельными. Данные выводы не учитывают совокупность установленных выше обстоятельств по результатам оценки представленных в дело доказательств в их совокупности и взаимосвязи.

В отношении довода заявителя о наличии в действиях третьего лица признаков злоупотребления правом ввиду подачи последний возражения против предоставления правовой охраны спорному товарному знаку, суд приходит к следующим выводам.

В силу пункта 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ) не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом). Если будет установлено недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий такого поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (пункт 2 статьи 10 ГК РФ).

Пунктом 3 статьи 10 ГК РФ установлено, что в случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 этой же статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены этим Кодексом.

Добросовестность участников гражданских правоотношений и разумность их действий предполагаются (пункт 5 статьи 10 ГК РФ).

В соответствии с пунктом 1 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23.06.2015 N 25 "О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" положения ГК РФ, законов и иных актов, содержащих нормы гражданского права (статья 3 указанного Кодекса), подлежат истолкованию в системной взаимосвязи с основными началами гражданского законодательства, закрепленными в статье 1 ГК РФ. Согласно пункту 3 статьи 1 ГК РФ при установлении, осуществлении и защите гражданских прав и при исполнении гражданских обязанностей участники гражданских правоотношений должны действовать добросовестно. Никто не вправе извлекать преимущество из своего незаконного или недобросовестного поведения (пункт 4 статьи 1 ГК РФ).

Оценивая действия сторон как добросовестные или недобросовестные, суд исходит из поведения, ожидаемого от любого участника гражданского оборота, учитывающего права и законные интересы другой стороны, содействующего ей, в том числе в получении необходимой информации. Поведение одной из сторон может быть признано недобросовестным не только при наличии обоснованного заявления другой стороны, но и по инициативе суда, если усматривается очевидное отклонение действий участника гражданского оборота от добросовестного поведения.

По смыслу приведенных норм и их официальных разъяснений, для признания действий какого-либо лица злоупотреблением правом судом должно быть установлено, что умысел такого лица был направлен на заведомо недобросовестное осуществление прав, единственной его целью было причинение вреда другому лицу (отсутствие иных добросовестных целей).

При этом злоупотребление правом должно носить достаточно очевидный характер, а вывод о нем не должен являться следствием предположений. В этом случае выяснению подлежат действительные намерения лица.

Из приведенных выше правовых норм также следует, что под злоупотреблением правом понимается и ситуация, когда лицо действует формально в пределах предоставленных ему прав, но недозволенным способом, и целью его действий является обход установленных в целях защиты прав другого лица обязательных требований и ограничений.

Оценив имеющиеся в материалах дела доказательства и доводы лиц, участвующих в деле, Суд по интеллектуальным правам пришел к выводу о доказанности заявителем наличия в действиях третьего лица по подаче возражения против предоставления правовой охраны спорного товарного знака признаков злоупотребления правом.

Так, выше указанными обстоятельствами установлено, что поданная в Роспатент заявка содержала прямое указание на то, что спорное обозначение включает в себя имя и фамилию известного модельера, которое на дату подачи заявки стало узнаваемым брендом.

На стадии рассмотрения заявки, в Роспатент представлено заявление, выражающее согласие на использование имени и фамилии в качестве фирменного наименования общества и в качестве товарного знака.

При этом осведомленность третьего лица об использовании его имени и произведения дизайна в качестве товарного знака следует из представленных в дело учредительного договора и устава общества "Денис Симачев", согласно которым Симачев Д.Н. является одним из учредителей общества.

Таким образом, третье лицо знало об использовании его имени в спорном товарном знаке, однако каких-либо возражений не подало. Более того третье лицо не подавало соответствующих возражений длительный период (20.06.2001 - 05.07.2023) времени исходя из даты приоритета спорного товарного знака и даты подачи возражения, на основании которого принято оспариваемое решение.

При этом раннее в рамках дела N СИП-790/2021 вступившим в законную силу решением от 18.10.2022 признано недействительным предоставление правовой охраны товарному знаку по свидетельству Российской Федерации N 752364, исключительное право на которое принадлежало третьему лицу.

Заявитель также обращает внимание на то, что обратился 08.06.2023 и 22.06.2023 в арбитражные суды субъектов с исковыми заявлениями в защиту исключительных прав на спорный товарный знак.

Принимая во внимание длительный период действия правовой охраны спорного товарного знака, в течении которого третье лицо не заявляло каких-либо возражений о том, что его регистрация произведена в отсутствие его согласия с использованием, в том числе его имени, действия лица по подаче 05.07.2023 возражения в Роспатент против предоставления правовой охраны спорному товарному знаку признаются недобросовестными.

С учетом вышеприведенных обстоятельств, включая установленную недобросовестность третьего лица, судебная коллегия признает оспариваемое решение неправомерным ввиду его несоответствия положениям пунктов 2 статей 6 и 7 Закона о товарных знаках, а также статье 10 ГК РФ, нарушающим права и законные интересы заявителя в сфере предпринимательской деятельности.

Согласно правовой позиции высшей судебной инстанции, изложенной в пункте 138 Постановления N 10, если по результатам рассмотрения дела об оспаривании решения Роспатента, принятого по результатам рассмотрения возражения, Судом по интеллектуальным правам установлено, что данный ненормативный правовой акт не соответствует закону или иному нормативному правовому акту и нарушает права и законные интересы заявителя, то суд согласно части 2 статьи 201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации принимает решение о признании этого акта недействительным и в резолютивной части на основании пункта 3 части 4 статьи 201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации указывает на обязанность Роспатента устранить допущенные нарушения прав и законных интересов заявителя в разумный срок.

Принимая во внимание, что приведенные выше выводы судебной коллегии исключают необходимость повторного анализа Роспатентом спорного обозначения на предмет его соответствия положениям пунктов 2 статей 6 и 7 Закона о товарных знаках, суд пришел к выводу о том, что права и законные интересы заявителя подлежат восстановлению посредством восстановления правовой охраны товарного знака по свидетельству Российской Федерации N 247588.

В соответствии со статьей 16 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, вступившие в законную силу судебные акты арбитражного суда являются обязательными для органов государственной власти, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации.

В соответствии со статьей 110 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации судебные расходы на уплату государственной пошлины за подачу заявления подлежат отнесению на Роспатент.

Руководствуясь статьями 110, 167-170, 176, 180, 197-201 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

РЕШИЛ:

заявление иностранного лица Couture Tech Limited удовлетворить.

Признать недействительным решение Федеральной службы по интеллектуальной собственности от 29.11.2023, принятое по результатам рассмотрения возражения от 05.07.2023 против предоставления правовой охраны товарному знаку по свидетельству Российской Федерации N 247588, как несоответствующее положениям пунктов 2 статей 6 и 7 Закона Российской Федерации от 23.09.1992 N 3520-I "О товарных знаках, знаках обслуживания и наименованиях мест происхождения товаров", а также статье 10 Гражданского кодекса Российской Федерации.

Обязать Федеральную службу по интеллектуальной собственности восстановить правовую охрану товарного знака по свидетельству Российской Федерации N 247588 и внести соответствующие сведения в Государственный реестр товарных знаков и знаков обслуживания Российской Федерации.

Взыскать с Федеральной службы по интеллектуальной собственности (ОГРН 1047730015200) в пользу иностранного лица Couture Tech Limited (номер компании БВО 601355) в возмещение судебных расходов по уплате государственной пошлины за рассмотрение заявления 3 000 (три тысячи) рублей.

Решение по настоящему делу вступает в законную силу немедленно и может быть обжаловано в президиум Суда по интеллектуальным правам в срок, не превышающий двух месяцев со дня его принятия.

Председательствующий судья

Н.Н. Погадаев

Судья

Е.Ю. Пашкова

Судья

Р.В. Силаев