Международные частные отношения в системе социально-экономических отношений в обществе (В.В. Кудашкин, "Журнал российского права", N 2, февраль 2004 г.)

Международные частные отношения в системе социально-экономических отношений в обществе

1. Отождествление объекта и предмета в науке международного частного права

Постановка вопроса об объекте и предмете является для науки международного частного права сравнительно новой. В юридической литературе XIX и первой половины XX века нет специальных исследований, посвященных определению сущности общественных отношений, возникающих между лицами различных государств. Если в ранних работах по международному частному праву М. Капустина*(1) и А.Н. Стоянова*(2) мы не находим даже упоминания, что речь идет о специфических правовых отношениях, то в более поздних говорится о частноправовых отношениях*(3) в области международного частного права, правоотношениях с международными элементами*(4), международных гражданских отношениях*(5).

В одной из самых значительных работ в области международного частного права начала ХХ века М.И. Бруна "Введение в международное частное право" подчеркивалось: "Всякое отношение есть только жизненное отношение: что данное отношение есть вместе с тем и правоотношение"*(6). Тем самым отождествлялись общественное и правовое отношения. Автор вводит в оборот понятие правоотношения с иностранным элементом, которое заняло прочное место как в науке, так и в самом международном частном праве*(7).

Указанное отождествление имело для науки международного частного права советского периода определяющее значение. Основные усилия науки были сосредоточены на изучении предмета международного частного права - гражданско-правовых отношений с иностранным элементом. Попытки исследования его объекта, то есть непосредственно общественных отношений, лежащих в основе гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, практически не предпринимались.

Именно такой подход характерен для первых советских работ в области международного частного права А.Н. Макарова, И.С. Перетерского, А.Г. Гойбарга*(8), которые, как и М.И. Брун*(9), считали, что его предметом является изучение правовых норм, определяющих пространственные пределы действия разноместных гражданских законов*(10), коллизий разноместных законов, относящихся к области частного права*(11).

В последующем основные усилия также были сосредоточены на изучении предмета международного частного права, хотя подчеркивалось, что "правовые вопросы отношений между гражданами и организациями, возникающие в международной жизни, относятся к сфере международного частного права"*(12). То есть отмечалось наличие общественных отношений, содержащих в своей структуре иностранный элемент, однако предметом специального анализа указанные отношения, которые в реальной действительности выступают объектом международного частного права, не стали. Отдельные ученые указывали на необходимость исследования именно международных частных отношений в силу того, что иной подход приводит к замене "отношений МЧП собственно нормами, которыми эти отношения должны быть урегулированы"*(13). Но данный призыв не нашел должной поддержки в науке международного частного права*(14).

2. Подходы к определению объекта и предмета в международном частном праве

Изучение объекта международного частного права представляется более чем актуальным, во-первых, потому, что, как подчеркивает М.Н. Кузнецов, "причиной возникновения МЧП является не наличие источников, а наличие особых общественных отношений, которые постоянно рождает объективное развитие мирохозяйственных связей"*(15). Во-вторых, полученное знание позволяет правильно определить в последующем место международного частного права в системе социально-экономических отношений общества в целом и его соотношение с правовыми системами*(16) в частности. В свою очередь, получение теоретического знания по этим вопросам позволит определить природу и место правовых явлений, составляющих предмет настоящего исследования.

Исходной теоретической посылкой для анализа указанного круга вопросов является исследование не предмета международного частного права, к которому, как уже отмечалось, относятся гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, а его объекта, то есть лежащих в их основе общественных отношений. Такой подход предопределен необходимостью различать правоотношения и лежащие в их основе фактические общественные отношения, процессы и явления. "В противном случае мы придем к явно неприемлемому идеалистическому выводу, будто право регулирует само себя"*(17). При этом в юридической литературе нет единого мнения о соотношении правоотношения и общественного отношения. Так, Ю.К. Толстой считает: "О правоотношении можно говорить лишь как о форме лежащего в его основе общественного отношения"*(18), а Ю.И. Гревцов относит его к "самостоятельной разновидности общественных отношений"*(19). Не вдаваясь в полемику, отметим, что в целом теоретически важно исходить из того, что любое правовое явление выступает специфической формой отражения социальной действительности, то есть общественных отношений. В то же время правовое явление не только отражает общественные отношения, но и воздействует на них с целью получения социально значимого результата, обусловленного потребностями и интересами системы социально-экономических отношений общества и опосредующей ее правовой системы.

Важность изучения общественных отношений, лежащих в основе гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, была осознана в последней четверти прошлого столетия. Так, Е.Т. Усенко подчеркивает, что советская концепция международного права, используя рациональные положения дуалистической теории, правильно отражающие жизненные реальности, раскрывает вместе с тем взаимосвязи систем международного и внутригосударственного права, причем не только юридические, но и общественные, и в этом - ее принципиальное отличие от различных теорий дуалистов. Она обосновывает возможность и необходимость согласованности обеих систем права*(20). Однако, останавливаясь на общественных взаимосвязях систем, автор исследует только структуру и методы правового регулирования отношений, которые выходят "за государственные пределы и складываются между отдельными лицами, человеческими коллективами и общественными группами"*(21), не изучая системные свойства этих отношений. Вместе с тем материальный и идеальный мир отнюдь не состоит из отдельных, изолированных друг от друга предметов, явлений и процессов, а представляет собой систему органически взаимосвязанных, взаимодействующих и взаимопроникающих объектов, и именно поэтому он требует системного к ним подхода и познания*(22). Более того, методологически правильно идти не от системы права к определению его природы, социальных принципов и особенностей, а в обратном направлении - от анализа общественных отношений, являющихся предметом правового регулирования, к системе права*(23).

Первым исследователем системной природы отношений, не относящихся к межгосударственным и одновременно не имеющих строго территориальной принадлежности, был Р.А. Мюллерсон. "У многих авторов, - отмечал он, - подход к МЧП - это подход не как к реально существующему объекту, относительно обособленному от других объектов реального мира, а как к науке или учебной дисциплине, не имеющей к тому же четкого объекта исследования"*(24). Ученый разработал методологию исследования системообразующих факторов правовых систем (международного права и национальных правовых систем), к которым относит: 1) сферу действия норм (для регулирования каких отношений они созданы, в рамках какой социальной системы они действуют); 2) источник норм (чью волю выражают те или иные нормы). Наиболее существенным достижением такого метода является изучение природы правовых систем, которое основывается на свойствах общественных отношений, то есть на принадлежности указанных отношений к конкретной социальной системе.

В соответствии с разработанным методологическим подходом Р.А. Мюллерсон довольно верно отмечает, что международные отношения невластного характера "носят в определенной мере двойственный характер"*(25), с одной стороны, являются международными, с другой - участниками этих отношений являются субъекты национальных правовых систем. И на основе двойственного характера данных отношений делает априорный вывод о том, что они не являются "собственным" объектом ни национального права какого-либо государства, ни международного публичного права*(26).

Отметив двойственный, межсистемный характер международных отношений невластного характера, автор не пошел дальше в изучении их как системных социальных явлений, переключившись на исследование системных свойств правового опосредования указанных отношений. Тем самым была допущена серьезная методологическая ошибка, когда предметом детального теоретического анализа стали не сами общественные отношения, их системные свойства и характеристики, а системные свойства и характеристики правовых явлений (международного права, национальных правовых систем, международного частного права). То есть верная по сути априорная посылка о двойственном характере этих отношений без должного теоретического исследования их как системных явлений не могла не привести к ошибке теоретической, которая состояла в утверждении об их внесистемном характере. Впоследствии на основе использования метода теоретического познания восхождения от конкретного к абстрактному Р.А. Мюллерсон допустил вторую теоретическую ошибку, сделав вывод о полисистемной природе международного частного права.

Таким образом, можно сделать вывод, что первая попытка системного исследования международных отношений невластного характера не получила должного теоретического завершения и не привела к ожидаемому результату - познанию природы и сущности опосредующих эти отношения правовых систем. Именно поэтому представляется теоретически архиважным и обоснованным специально остановиться на изучении международных отношений невластного характера как системных явлений реальной действительности.

Последующие попытки системного исследования в науке международного частного права были предприняты Л.П. Ануфриевой. Уже на первых страницах монографии было продекларировано узкое, оторванное от диалектического содержания применение системного подхода, в результате чего предметом исследования стали правовые категории, а не лежащие в их основе международные частные отношения: "В наибольшей степени свойствами служить исходными, основными понятиями для права являются системообразующие правовые категории. Следовательно, одним из основных понятийных рядов в категориальном аппарате любой науки права является ряд абстракций, определяющих существование или отрицание существования совокупности правовых норм, претендующих на системную совокупность, то есть целостность и способность к внутренней организованности"*(27). Фактически примененный Л.П. Ануфриевой метод основан на изучении права из самого себя, что в целом не соответствует диалектическому методу правовых исследований и, как следствие, не позволяет получить объективное знание о закономерностях правового регулирования международных частных отношений, природе и сущности правовых явлений в этой сфере.

Вопрос об объекте в международном частном праве, будучи не до конца решен, остается пока дискуссионным. Можно выделить три подхода к исследованию этой проблемы: 1) отождествление объекта и предмета международного частного права, то есть общественных отношений с иностранным элементом и гражданско-правовых отношений с иностранным элементом, регулируемых международным частным правом; 2) изучение только предмета международного частного права, то есть гражданско-правовых отношений с иностранным элементом; 3) выделение объекта международного частного права как самостоятельного социального явления и самостоятельного предмета правового исследования международного частного права.

Основоположником первого подхода был М.И. Брун. Следствием отождествления объекта и предмета международного частного права явилось последующее сосредоточение усилий юридической науки на изучении предмета международного частного права, то есть гражданско-правовых отношений с иностранным элементом. В современной юридической литературе также можно найти приверженцев этого подхода.

Так, Л.П. Ануфриева считает, что объект регулирования в международном частном праве определяется проявлением юридической связи данного общественного отношения с правопорядками двух или более государств*(28). Вместе с тем не существует непосредственной юридической связи общественных отношений с правопорядком конкретного государства, под которым автор понимает не только систему норм, но и институциональную структуру правовой системы. Конечно же, общественные отношения являются объектом нормы права, как и правоотношения. Однако юридическая связь общественного отношения осуществляется через правоотношение. Как подчеркивает Ю.К. Толстой, "следует признать, что нормы права регулируют фактические отношения, но регулируют их через посредство правоотношений; последние выступают в качестве посредующего звена между нормой права и теми общественными отношениями, на которые нормы права воздействуют, как на свой объект"*(29). Именно поэтому, когда Л.П. Ануфриева говорит о юридической связи общественного отношения с правопорядком (нормой права), речь идет о юридической связи не собственно фактического общественного отношения, а о связи правоотношения, имеющего иностранные элементы, как посредующего звена*(30) с правопорядком. Автор отождествляет общественное отношение и правоотношение. Предложенный ею критерий юридической связи для отграничения общественных отношений, являющихся объектом международного частного права, ничего не дает с точки зрения разработки теоретических подходов к изучению этой проблемы, так как фактически речь идет о подходах к изучению не объекта, а предмета международного частного права.

И с этой точки зрения связь правоотношения с правопорядком не является чем-то новым, а объективной закономерностью взаимодействия национальных правовых систем, нашедших отражение как в правовых исследованиях, так и в правовых системах*(31).

Теоретическая важность различения предмета и объекта международного частного права обусловлена методологией изучения правовых явлений, ибо невозможно познать природу правового явления, исходя только из природы правовых отношений. Выработанный общей теорией права и государства методологический подход исследования правовых явлений на основе их предмета и метода приемлем только для изучения структуры правовой системы и места в ней данных правовых явлений. Это обусловлено предметом и объектом таких исследований. Объектом здесь выступает правовая система, взятая как априорная социальная целостность, не нуждающаяся в теоретическом обосновании этого факта, а исследовательские задачи концентрируются на изучении ее структуры. Таким образом, используется метод восхождения от абстрактного к конкретному теоретическому познанию предмета исследования, что вполне обоснованно.

Совершенно иная ситуация складывается при изучении правового явления, знание о котором не основано на априорных представлениях о его природе и сущности.

В данном случае невозможно познать общее, не познав отдельного, как, впрочем, и познать целое, не познав части. Это в полной мере относится к проблематике, связанной с изучением международного частного права, когда нет теоретически обоснованного знания о нем как системном явлении, имеющем объективно обусловленное место в иерархии системных связей объективного мира.

Практически во всех исследованиях признавался факт существования правовых систем (системы международного права, национальных правовых систем) и международных отношений невластного характера как априорной объективной данности. Но исследовательская мысль терялась в установлении объективных связей, не юридических, как предлагает Л.П. Ануфриева, между указанными отношениями и правовыми системами. Тем самым получался теоретический пробел, разрыв в правовых исследованиях. Предметом изучения не стали объективные связи, существующие между национальными правовыми системами и международными частными отношениями. То есть предметом правовых исследований становился не объект международного частного права, специфичные общественные отношения, а его предмет - указанные правовые отношения. Такая методология характерна для второго подхода исследования международного частного права, который стал центральным в науке в советский период. Он характерен для целого ряда ученых - А. Н. Макарова, И.С. Перетерского, А.Г. Гойбарга, Л.А. Лунца, В.М. Корецкого, М.М. Богуславского, С.Н. Лебедева, А.С. Маковского, Г.К. Матвеева, Н.И. Марышевой, О.Н. Садикова, Г.К. Дмитриевой, Г.Ю. Федосеевой, В.П. Звекова.

В рамках третьего подхода попытка Р.А. Мюллерсона теоретически изучить данную проблематику оборвалась на признании объективности существования международных отношений невластного характера, национальных правовых систем и международного частного права и дальнейшем поиске его места с точки зрения системных свойств правовых систем, а не системных свойств международных частных отношений и собственно международного частного права.

Вместе с тем признание международного частного права как системного явления объективной реальности не может быть объяснено из факта существования правовых систем, так как правовое явление не может быть понято само из себя. Иной путь означал бы идеалистический подход к изучению сущности правовых явлений. Поэтому сам предмет исследования предполагает изучение отношений и связей, лежащих в основании международного частного права как системного явления, то есть специфических общественных отношений. Предлагаемый подход, с одной стороны, объективно предполагает изучение системных свойств указанных отношений, объективную возможность формирования на их основе собственной системной целостности либо принадлежности к какой-либо иной системной целостности (системе). С другой стороны, обусловливает использование не только системного подхода, применение которого декларировалось в науке международного частного права, но и метода восхождения от конкретного к абстрактному, изучения системных свойств международных частных отношений, чтобы выявить системные свойства формируемого на их основе системного явления - международного частного права, то есть определение его природы, сущности и места в объективной реальности.

В науке международного частного права к изучению проблем, связанных с объектом международного частного права, наиболее близко подошел А.А. Рубанов, который признавал, что при реализации способности к отражению национальных правовых систем не происходит механического восприятия или воспроизведения иностранных норм, в его рамках проявляется как позитивное, так и негативное отношение к схеме регламентации общественных отношений, избранной правовой системой другой страны*(32). При рассмотрении общественных отношений, соприкасающихся с национальной системой общественных отношений, он уделил основное внимание их иностранным характеристикам, пытаясь на этой основе выявить закономерности взаимодействия национальных правовых систем. Однако в результате исследования ему удалось определить только закономерности отражения национальных правовых систем, которые в целом, не подкрепленные теоретической разработкой системных свойств общественных отношений с иностранными характеристиками, будучи верными, больше основаны на априорных аргументах, чем на теоретической доказанности. Вместе с тем нельзя умалять значимости проведенного ученым исследования для науки международного частного права. В нем есть одно, весьма ценное с точки зрения теории зерно, представляющее интерес. А.А. Рубанов признает наличие не только общественных отношений с иностранными характеристиками, но и наличие систем общественных отношений, в которые они входят*(33). Признавая наличие названных социальных явлений - систем общественных отношений государства и общественных отношений с иностранными характеристиками - автор не сделал их предметом правового исследования, чтобы на основе полученного теоретического знания выявить закономерности правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем, что было бы оправданно методологически.

Таким образом, до настоящего времени предметом науки не стали общественные отношения, являющиеся объектом международного частного права, с точки зрения изучения их системных свойств как методологической основы исследования закономерностей правового регулирования международных частных отношений при взаимодействии национальных правовых систем и составляющих их правовых явлений. Указанная научная проблема будет рассмотрена автором в следующей публикации.

В.В. Кудашкин,

руководитель группы законодательного

обеспечения деятельности Федерального

государственного унитарного предприятия

"Рособоронэкспорт", доктор юридических наук (Москва)

"Журнал российского права", N 2, февраль 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Капустин М. Обозрение предметов международного права. М.: Университетская типография, 1856.

*(2) См.: Стоянов А.Н. Очерки истории и догматики международного права. Харьков, 1875.

*(3) См.: Мартенс Ф. Современное международное право цивилизованных народов: В 2 т. Т.2. СПб., 1883. С.266-267.

*(4) См.: Нольде Б.Э. Очерк международного частного права // Лист Ф. Международное право в систематическом изложении. Юрьев, 1909. С.452.

*(5) См.: Казанский П. Учебник международного права публичного и гражданского. Одесса, 1902. С.503.

*(6) Брун М.И. Введение в международное частное право. Пг., 1915. С.17.

*(7) М.И. Брун пишет: "...наряду с теми правоотношениями, которые всеми своими элементами привязаны к территории одного правопорядка, существует множество других, которые отдельными своими элементами одновременно соприкасаются с правопорядками нескольких территорий: субъект права может быть иностранец, объект права может находиться за границей, субъективное право возникло на одной территории, его осуществление может требоваться на другой". См.: Брун М.И. Указ. соч. С.7.

*(8) См.: Гойбарг А.Г. Международное право. М.: НКЮ РСФСР, 1928.

*(9) "Международное частное право: есть совокупность правил о выборе из множества частноправовых норм: той нормы, которая одна правомочна и пригодна для юридической регламентации данного жизненного отношения". См.: Брун М.И. Указ. соч. С. 5.

*(10) См.: Макаров А.Н. Основные начала международного частного права. М.: Изд-во Наркомюста РСФСР, 1924. С.8.

*(11) См.: Перетерский И.С. Очерки международного частного права РСФСР. М.: Государственное издательство, 1925. С.10.

*(12) Лунц Л.А. Международное частное право. Общая часть. М.: Юридическая литература, 1973. С.11.

*(13) Кузнецов М.Н. Международное частное право. Общая часть. М.: Изд-во Университета дружбы народов, 1991. С.12.

*(14) Одним из немногих исследований, в котором рассматривается проблема объекта международного частного права, является монография Л.П. Ануфриевой "Соотношение международного публичного и международного частного права: правовые категории". Но указанный труд не раскрывает системную природу международных частных отношений, обусловливающих в конечном счете их место в системе социально-экономических отношений общества и, соответственно, место международного частного права в системе права. Л.П. Ануфриева указывает на качество, которое относит конкретное общественное отношение к регулированию МЧП, - проявление юридической связи данного общественного отношения с правопорядками двух или более государств, что, в общем-то, очевидно. См.: Ануфриева Л.П. Соотношение международного публичного и международного частного права: правовые категории. М.: Спарк, 2002. С.43.

*(15) Кузнецов М.Н. Указ. соч. С.55.

*(16) Имеется в виду соотношение с системой международного права и национальными правовыми системами.

*(17) Толстой Ю.К. К теории правоотношения. Л.: Ленинградский университет, 1959. С.23.

*(18) Там же. С.19.

*(19) См.: Общая теория государства и права. М.: Зерцало, 1998. С.271.

*(20) См.: Усенко Е.Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права // Советский ежегодник международного права. 1977. М.: Наука, 1979. С.58.

*(21) Там же. С.61.

*(22) См.: Керимов Д.А. Философские основания политико-правовых исследований. М.: Мысль, 1986. С.200.

*(23) См.: Казимирчук В.П. Право и методы его изучения. М.: Юридическая литература, 1965. С.43.

*(24) См.: Мюллерсон Р.А. Соотношение международного и национального права. М.: Международные отношения, 1982. С.122.

*(25) Там же. С.117.

*(26) См.: Там же. С.118.

*(27) Ануфриева Л.П. Указ. соч. С.13.

*(28) См.: Ануфриева Л.П. Международное частное право: В 3 т. Т.1. Общая часть. М.: Бек, 2000. С.57, 62.

*(29) Толстой Ю.К. Указ. соч. С.30.

*(30) См.: Ануфриева Л.П. Соотношение международного публичного и международного частного права: правовые категории. С.34.

*(31) См.: Усенко Е.Т. Указ. соч. С.81; Жильцов А.Н., Муранов А.И. Национальные кодификации в современном международном частном праве. Тенденции и противоречия в его развитии на пороге третьего тысячелетия // Международное частное право. М.: Статут, 2000. С.39; Кох Х., Магнус У., Моренфельс Винклер П., фон. Международное частное право и сравнительное правоведение. М.: Международные отношения, 2001. С.142; ст.4 Римской конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам (1980 г.).

*(32) См.: Рубанов А.А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. М.: Наука, 1984. С.16.

*(33) См.: Там же. С.37.