Постановление Арбитражного суда Московского округа от 27 июня 2019 г. N Ф05-9302/19 по делу N А40-220938/2018

Москва

27 июня 2019 г.

Дело N А40-220938/18

Резолютивная часть постановления оглашена 24 июня 2019 года.

Постановление в полном объеме изготовлено 27 июня 2019 года.

Арбитражный суд Московского округа в составе:

председательствующего-судьи Тарасова Н.Н.,

судей Коротковой Е.Н., Кручининой Н.А.

при участии в судебном заседании:

от общества с ограниченной ответственностью "Медиа Строй" - Астафуров А.Ю. по доверенности от 04.02.2019,

от Публичного акционерного общества "Сбербанк России" - Малыгин Р.С. по доверенности от 18.07.2018;

от конкурсного управляющего общества с ограниченной ответственностью "Русский Пластик" - Шахраева Т.В. по доверенности от 10.04.2019;

рассмотрев в судебном заседании кассационную жалобу

общества с ограниченной ответственностью "Медиа Строй"

на определение Арбитражного суда города Москвы от 11.03.2019,

вынесенное судьей Злобиной Е.А.,

на постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.04.2019,

принятое судьями Сафроновой М.С., Масловым А.С., Порывкиным П.А.,

об отказе обществу с ограниченной ответственностью "Медиа Строй" во включении требований в реестр требований кредиторов общества с ограниченной ответственностью "Русский Пластик" в размере 108 852 054,79 руб. в рамках рассмотрения дела о несостоятельности (банкротстве) общества с ограниченной ответственностью "Русский Пластик",

УСТАНОВИЛ:

решением Арбитражного суда города Москвы от 13.05.2019 общество с ограниченной ответственностью "Русский Пластик" (далее - должник) признано несостоятельным (банкротом), в отношении него открыто конкурсное производство, конкурсным управляющим должника утвержден Дородных Е.С.

Определением Арбитражного суда города Москвы от 11.03.2019, оставленным без изменения постановлением Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.04.2019, отказано в удовлетворении заявления общества с ограниченной ответственностью "Медиа Строй" (далее - кредитор) о включении требований в размере 108 852 054, 79 руб. в реестр требований кредиторов должника.

Не согласившись с определением суда первой инстанции и постановлением суда апелляционной инстанции, кредитор обратился в Арбитражный суд Московского округа с кассационной жалобой, в которой, указывая на неправильное применение судами норм материального и процессуального права и неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для рассмотрения данного дела, просит удовлетворить кассационную жалобу, обжалуемые определение и постановление отменить, направить обособленный спор на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

В судебном заседании представитель кредитора доводы кассационной жалобы поддержал, а представители конкурсного управляющего должника и публичного акционерного общества "Сбербанк России" (далее - банк) просили суд обжалуемые судебные акты оставить без изменения, кассационную жалобу - без удовлетворения.

Иные лица, участвующие в деле, надлежащим образом извещенные о времени и месте рассмотрения кассационной жалобы, своих представителей в суд кассационной инстанции не направили, что, в силу части 3 статьи 284 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, не препятствует рассмотрению кассационной жалобы в их отсутствие.

В соответствии с абзацем 2 части 1 статьи 121 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (в редакции Федерального закона от 27.07.2010 N 228-ФЗ), информация о времени и месте судебного заседания была опубликована на официальном интернет-сайте http://kad.arbitr.ru.

Изучив материалы дела, выслушав объяснения представителей лиц, участвующих в деле, явившихся в судебное заседание, обсудив доводы кассационной жалобы и возражений относительно нее, проверив в порядке статей 286, 287 и 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации законность обжалованных судебных актов, судебная коллегия суда кассационной инстанции не находит оснований для отмены определения и постановления по доводам кассационной жалобы.

Согласно статье 223 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, статье 32 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве), дела о несостоятельности (банкротстве) рассматриваются арбитражным судом по правилам, предусмотренным Арбитражным процессуальным кодексом Российской Федерации, с особенностями, установленными Законом о банкротстве.

В силу статьи 100 Закона о банкротстве, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве суд должен исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

При этом, необходимо иметь в виду, что целью проверки обоснованности требований является недопущение включения в реестр необоснованных требований, поскольку такое включение приводит к нарушению прав и законных интересов кредиторов, имеющих обоснованные требования, а также должника и его учредителей (участников).

Исходя из правовой позиции высшей судебной инстанции, приведенной в пункте 26 постановления Пленума Высшего арбитражного суда Российской Федерации от 22.06.2012 N 35 "О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве" (далее - постановление от 22.06.2012 N 35), в силу пунктов 3-5 статьи 71 и пунктов 3-5 статьи 100 Закона о банкротстве, проверка обоснованности и размера требований кредиторов осуществляется судом независимо от наличия разногласий относительно этих требований между должником и лицами, имеющими право заявлять соответствующие возражения, с одной стороны, и предъявившим требование кредитором - с другой стороны.

При установлении требований кредиторов в деле о банкротстве судам следует исходить из того, что установленными могут быть признаны только требования, в отношении которых представлены достаточные доказательства наличия и размера задолженности.

Как усматривается из материалов дела и и было установлено судами первой и апелляционной инстанций, мотивированы тем, что 21.12.2017 между должником и кредитором был заключен беспроцентный займ сроком более чем на 10 лет (до 31.12.2027).

Впоследствии стороны согласовали начисление процентов за пользование займом в размере 9 % годовых, которые подлежат уплате с даты получения заемных средств до момента полного погашения ее заимодавцу.

Суды отметили, что соглашением сторон не предусмотрен график возврата заемных средств и процентов по нему, срок предоставления заемных средств превышает обычный срок заимствований при осуществлении предпринимательской деятельности, что противоречит обычной практике такого рода договоров.

Кроме того, указали суды, с момента предоставления заемных средств, должником не производилось погашений суммы займа и/или процентов, а кредитором не предпринимались меры по взысканию указанных сумм.

Как следствие, суды пришли к выводу о том, что экономический смысл и законные пели привлечения заемных средств для должника неочевидны.

При этом, достаточные и достоверные документы, подтверждающие финансовую возможность кредитора предоставить займ в указанной сумме, отражение заемных средств в бухгалтерской отчетности должника и статьи их израсходования должником, в материалы дела не представлены.

Кроме того, суд первой инстанции пришел к поддержанному судом апелляционной инстанции выводу о передаче займа аффилированным с должником лицом и переквалифицировал заемные отношения в отношения по увеличению уставного капитала.

Между тем, в силу абзаца 8 статьи 2 Закона о банкротстве, к числу конкурсных кредиторов не могут быть отнесены участники, предъявляющие к должнику требования из обязательств, вытекающих из факта участия.

По смыслу названной нормы, к подобного рода обязательствам относятся не только такие, существование которых прямо предусмотрено корпоративным законодательством (выплата дивидендов, действительной стоимости доли и т.д.). по также и обязательства, которые, хотя формально и имеют гражданско-правовую природу, в действительности таковыми не являются (в том числе по причине того, что их возникновение и существование было бы невозможно, если бы заимодавец не участвовал в капитале должника).

Вместе с тем, судами установлено, что кредитор имел возможность фактически влиять на деятельность должника, как на аффилированное с ним лицо, поскольку наличествуют внутригрупповые отношения, в том числе между этими обществами, контролируемыми обществом с ограниченной ответственностью ИСК "Кубанское" как конечным бенефициаром.

В рассматриваемом случае суды установили наличие внутригрупповых отношений и, как следствие, общности хозяйственных интересов, что имело существенное значение для правильного разрешения спора, поскольку установление подобного факта позволяет дать надлежащую оценку добросовестности действий кредитора, заявившего о включении своих требований в реестр.

Выбор подобной структуры внутригрупповых юридических связей позволяет создать подконтрольную фиктивную кредиторскую задолженность для последующего уменьшения процента требований независимых кредиторов при банкротстве каждого из арендаторов (субарендаторов), на что также обращал внимание банк.

Подобные факты могут свидетельствовать о подаче обществом заявления о включении требований в реестр исключительно с противоправной целью уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

При этом, наличие в действиях сторон злоупотребления правом уже само по себе достаточно для отказа во включении требований заявителя в реестр (абзац 4 пункта 4 постановления Пленума Высшего арбитражного Суда Российской Федерации от 23.12.2010 N 63 "О некоторых вопросах, связанных с применением главы 111.1 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - постановление от 23.12.2010 N 63)).

По смыслу пункта 1 статьи 19 Закона о банкротстве, к заинтересованным лицам должника относятся лица, которые входят с ним в одну группу лиц, либо являются по отношению к нему аффилированными. Таким образом, критерии выявления заинтересованности в делах о несостоятельности через включение в текст закона соответствующей отсылки сходны с соответствующими критериями, установленными антимонопольным законодательством.

При этом, согласно позиции, изложенной в определении Верховного суда Российской Федерации от 15.06.2016 N 308-ЗС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежность лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической.

Второй из названных механизмов по смыслу абзаца 26 статьи 4 Закона РСФСР от 22.03.1991 N 948-3 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках" не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц. однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решении в сфере ведения предпринимательской деятельности.

О наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности, заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка.

Исходя из изложенных обстоятельств, кредитор через конечного бенефициара имело возможность влиять на хозяйственную деятельность должника (в том числе, посредством заключения с последним сделок, условия которых недоступны обычному субъекту гражданского оборота, принятия стратегических управленческих решений и т.д.).

Поэтому, в случае последующей неплатежеспособности (либо недостаточности имущества) должника исходя из требований добросовестности, разумности и справедливости (пункт 2 статьи 6 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ)) на такого участника подлежит распределению риск банкротства контролируемого им лица, вызванного косвенным влиянием на неэффективное управление последним, посредством запрета в деле о несостоятельности противопоставлять свои требования требованиям иных (независимых) кредиторов.

В этой связи, при оценке допустимости включения основанных па договорах займа требований участников следует детально исследовать природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем, а также поведение потенциального кредитора в период, предшествующий банкротству.

В частности, предоставление должнику денежных средств в форме займа (в том числе на льготных условиях) может при определенных обстоятельствах свидетельствовать о намерении заимодавца временно компенсировать негативные результаты своего воздействия на хозяйственную деятельность должника.

В такой ситуации заем может использоваться вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя на случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с противоправной целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов, чел; нарушается обязанность действовать в интересах кредиторов и должника.

При таких условиях, с учетом конкретных обстоятельств дела, суд переквалифицировал заемные отношения в отношения по поводу увеличения уставного капитала по правилам пункта 2 статьи 170 ГК РФ либо при установлении противоправной цели - по правилам об обходе Закона, признав за прикрываемым требованием статус корпоративного, что послужило основанием для отказа во включении его в реестр.

При таких обстоятельствах, довод о том, что кредитор не является фактическим и уставным аффилированным с должником лицом несостоятелен.

Приведенный в кассационной жалоб довод кредитора о необходимости доказывания кредитором тяжелого финансового положения должника на момент совершения заемной сделки был предметом исследования суда апелляционной инстанции и отклонен им.

Так, согласно разъяснениям Верховного Суда Российской Федерации, изложенным в Обзоре судебной практики N 5 (2007), утвержденным Президиумом Верховного Суда Российской Федерации 27.12.2017, при оценке допустимости включения основанного на договоре займа требования аффилированного лица следует определить природу соответствующих отношений, сложившихся между должником и заимодавцем.

В частности, суд, в силу пункта 2 статьи 170 Г'К РФ, может установить притворность договора займа в ситуации, когда заем используется вместо механизма увеличения уставного капитала, позволяя па случай банкротства формально нарастить подконтрольную кредиторскую задолженность с целью последующего уменьшения в интересах должника и его аффилированных лиц количества голосов, приходящихся на долю независимых кредиторов.

В таком случае, к требованию участника общества как вытекающему из факта участия подлежит применению абзац 8 статьи 2 Закона о банкротстве.

При предоставлении заинтересованным лицом доказательств, указывающих на то, что требование участника вытекает из факта его участия в обществе, признанном банкротом, на такого участника переходит бремя но опровержению соответствующего довода.

В частности, судом на такое лицо может быть возложена обязанность раскрыть разумные экономические мотивы выбора конструкции займа, привлечения займа именно от аффилированного лица, предоставления финансирования на нерыночных условиях и т.д.

Бремя доказывания отсутствия тяжелого финансового положения должника на момент совершения заемной сделки, вопреки доводам заявителя кассационной жалобы об обратном, кредитора об обратном, возложено на него самого.

При рассмотрении дела и принятии обжалуемого судебного акта судом первой инстанции были установлены все существенные для спора обстоятельства и дана надлежащая правовая оценка. Выводы основаны на всестороннем и полном исследовании доказательств по делу, нормы материального права применены правильно.

На основании изложенного, суд апелляционной инстанции правомерно оставил определение суда первой инстанции без изменения.

Судебная коллегия суда кассационной инстанции соглашается с выводами судов первой и апелляционной инстанций, не усматривая оснований для их переоценки, поскольку названные выводы в достаточной степени мотивированы, соответствуют нормам права.

Судебная коллегия полагает необходимым отметить, что кассационная жалоба не содержат указания на наличие в материалах дела каких-либо доказательств, опровергающих выводы судов, которым не была бы дана правовая оценка судом первой инстанции и судом апелляционной инстанции.

Судами правильно применены нормы материального права, выводы судов соответствуют фактическим обстоятельствам и основаны на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств.

Доводы кассационной жалобы аналогичны ранее заявленным доводам в апелляционной жалобе, которым судом апелляционной инстанции дана надлежащая правовая оценка, в связи с чем, доводы жалоб направлены на переоценку имеющихся в материалах дела доказательств и изложенных выше обстоятельств, установленных судами, что не входит в круг полномочий арбитражного суда кассационной инстанции, установленных статьей 287 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, и не могут быть положены в основание отмены судебных актов судом кассационной инстанции.

Нормы материального и процессуального права, несоблюдение которых является безусловным основанием для отмены определения, в соответствии со статьей 288 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, судами не нарушены, в связи с чем, кассационная жалоба не подлежит удовлетворению.

Исходя из изложенного и руководствуясь статьями 284-290 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации, суд

ПОСТАНОВИЛ:

определение Арбитражного суда города Москвы от 11.03.2019 и постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 20.04.2019 по делу N А40-220938/18 - оставить без изменения, кассационную жалобу - оставить без удовлетворения.

Председательствующий судья

Н.Н. Тарасов

Судьи

Е.Н. Короткова Н.А. Кручинина