Договор в пользу третьего лица и лизинговые правоотношения (И. Кисель, "Российская юстиция", N 12, декабрь 2001 г.)

Договор в пользу третьего лица и лизинговые правоотношения

Вопрос о правовой природе лизинга возник еще до принятия действующего Гражданского кодекса РФ и Федерального закона от 29 октября 1998 г. "О лизинге". Отмечалось, что все три участника лизинговых правоотношений последовательно связаны между собой двумя договорами (лизинга и купли-продажи) и любое из возникающих здесь обязательств можно представить как обязательство с участием третьего лица (Гражданское право. Т. 2. М., 1993. С. 143).

Позднее в юридической литературе было высказано мнение, что договор купли-продажи лизингового имущества представляет собой заключенный между лизингодателем и продавцом договор в пользу третьего лица - лизингополучателя (ст.430 ГК). Согласно этой позиции, договор купли-продажи лизингового имущества благодаря специальным правилам о договоре финансовой аренды (лизинга), содержащимся в ГК, изначально конструируется по модели договора в пользу третьего лица. Именно это имеют в виду специальные правила о финансовой аренде (лизинге), предусмотренные ГК, когда возлагают на продавца обязанность передать лизинговое имущество непосредственно лизингополучателю, а последнего, не являющегося стороной в договоре купли-продажи, наделяют правами покупателя по указанному договору.

Для анализа указанного подхода к правовой природе договора купли-продажи лизингового имущества необходимо рассмотреть признаки конструкции договора в пользу третьего лица.

Удачное определение такого договора было предложено Н. Ковалевской. "Договор в пользу третьего лица, - пишет она, - это такой договор, по которому право требовать исполнения возникает у лица, в договоре не участвующего ни прямо (в качестве контрагента), ни косвенно (через представителя)" (Ковалевская Н.С. Договор в пользу третьего лица // Вестник Ленинградского государственного университета. 1988. N 5. С. 99).

Действительно, в соответствии с п.1 ст.430 ГК основными признаками договора в пользу третьего лица являются следующие: договор заключают стороны; третье лицо не участвует в его заключении; должник обязан произвести исполнение не кредитору, а третьему лицу; третье лицо вправе требовать от должника предоставления исполнения в свою пользу.

Согласно ГК договор купли-продажи лизингового имущества заключается между лизингодателем и продавцом, лизингополучатель не участвует в заключении данного договора. Продавец передает имущество, приобретенное у него лизингодателем, непосредственно лизингополучателю. Последний вправе предъявлять продавцу требования, вытекающие из договора купли-продажи, т.е. вправе требовать от продавца исполнения договора купли-продажи в свою пользу. Эти особенности договора купли-продажи лизингового имущества, казалось бы, не оставляют сомнений в том, что, будучи заключен между лизингодателем и продавцом, он действительно является договором в пользу третьего лица - лизингополучателя. Однако такой вывод был бы преждевременным ввиду неполноты рассмотрения признаков конструкции договора в пользу третьего лица.

Среди ученых-цивилистов нет однозначного мнения о возможности возложения на третье лицо, наряду с предоставлением прав, определенных обязанностей в результате заключения договора в пользу третьего лица.

Существует гибкая позиция - если третье лицо согласилось воспользоваться выговоренным для него правом, определенные обязанности могут быть возложены и на него. Думается, она наиболее предпочтительна. В то же время необходимо подчеркнуть, что обязанности могут быть возложены на третье лицо лишь постольку, поскольку последнее согласилось воспользоваться выговоренным для него правом, т.е. решило принять исполнение от должника.

Право кредитора требовать исполнения от должника отнюдь не означает, что он волен отказаться от принятия исполнения. При заключении договора должник не только принимает на себя обязанность передать, но и приобретает право требовать принятия кредитором передаваемого ему исполнения, откуда вытекает, что другая сторона не только вправе требовать, но и обязана принять передаваемый долг.

Кредитор обязан принять предложенное должником надлежащее исполнение. Третье лицо не обязано принимать выговоренное для него право; оно может этим правом воспользоваться, но может и отказаться от него. Какой-либо ответственности за такой отказ ни перед должником, ни перед стороной, установившей обязанность в пользу должника, третье лицо не несет.

Таким образом, следует признать, что третье лицо имеет возможность отказаться от права, предоставленного ему по договору, т.е. не обязано принимать от должника выговоренное для него исполнение.

М. Брагинский указывает, что согласие третьего лица принять выговоренное в его пользу право служит для контрагентов или по крайней мере для одного из них обстоятельством, "относительно которого неизвестно, наступит ли оно" (Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. Общие положения. М., 1997. С. 293).

В соответствии с п.2 ст.430 ГК свое намерение воспользоваться выговоренным в его пользу правом третье лицо должно выразить именно должнику, а не кредитору. В нашем случае это означает, что такое намерение должно быть выражено продавцу, а не лизингодателю при заключении договора лизинга. Кроме того, и это главное, выраженное третьим лицом должнику намерение воспользоваться своим правом, по моему мнению, не означает, что впоследствии третье лицо не может отказаться от права, предоставленного ему по договору. Третье лицо сразу после заключения договора в его пользу может выразить должнику намерение воспользоваться выговоренным для него правом, с тем чтобы лишить стороны договора возможности расторгнуть или изменить выгодный для него договор без его согласия. Однако затем оно вправе отказаться от принятия исполнения по договору.

Таким образом, если бы договор купли-продажи лизингового имущества действительно являлся договором в пользу третьего лица - лизингополучателя, последний мог бы отказаться от принятия исполнения от должника. Однако лизингополучатель обязан принять предложенный ему продавцом товар (п.6 ст.15 Закона "О лизинге", ст.484 ГК). Он не вправе отказаться от предложенного продавцом надлежащего исполнения. В противном случае со стороны лизингополучателя будет иметь место просрочка кредитора, которая повлечет для него негативные последствия.

Статьей 167 ГК РСФСР 1964 года было установлено, что исполнения договора в пользу третьего лица может требовать как лицо, заключившее договор, так и третье лицо, в пользу которого обусловлено исполнение, поскольку иное не предусмотрено законом, договором и не вытекает из существа обязательства. Таким образом, правом требования по договору в пользу третьего лица наряду с самим третьим лицом обладал, по общему правилу, и контрагент по договору, который, однако, мог осуществить это требование не для себя, а только и именно для третьего лица (Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 35).

В действующем ГК аналогичная норма отсутствует. Возникает вопрос: если раньше исполнения договора в пользу третьего лица могло требовать как оно само, так и лицо, заключившее договор, то предоставлена ли последнему такая возможность в настоящее время или же требовать исполнения вправе исключительно третье лицо?

Обратимся к постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня 1998 г. Суть дела такова. Между истцом и ответчиком был заключен договор страхования, согласно которому страховщик нес ответственность за ущерб, причиненный страхователем третьим лицам. После наступления страхового случая страхователь обратился к страховщику с иском о выплате страхового возмещения третьему лицу. Иск был удовлетворен, однако надзорная инстанция решение отменила, указав, в частности, что судами обеих инстанций не выяснено, отказалось ли третье лицо от реализации своего права.

Ю. Фогельсон, основываясь на этом постановлении, приходит к выводу, что третье лицо имеет исковые полномочия о производстве исполнения в натуре, кредитор же получает эти исковые полномочия, только если третье лицо от них отказалось, т.е. кредитор не вправе требовать от должника произвести исполнение третьему лицу до того момента, пока последнее не отказалось от права, предоставленного ему по договору (Фогельсон Ю.Б. Избранные вопросы общей теории обязательств. Курс лекций. М., 2001. С. 101-102).

Но даже если допустить, что в соответствии со ст.430 ГК лицо, заключившее договор в пользу третьего лица (кредитор), вправе требовать от должника произвести исполнение, необходимо признать, что до тех пор, пока со стороны третьего лица не последовало отказа от предоставленного ему по договору права, исполнение по его требованию может быть произведено только третьему лицу.

Особенностью лизинга является то, что лизингополучатель наравне с лизингодателем наделяется правами и обязанностями покупателя в договоре купли-продажи, за исключением обязанности оплатить имущество, и продавец несет ответственность перед ними как перед солидарными кредиторами. На основании ст.326 ГК любой из солидарных кредиторов (лизингодатель или лизингополучатель) вправе предъявить к должнику (в нашем случае - к продавцу имущества, которое передано в лизинг) требование в полном объеме. Исполнение продавцом обязательства полностью одному из них освобождает его от исполнения другому (п.3 ст.326 ГК).

Таким образом, договор купли-продажи лизингового имущества не является договором в пользу третьего лица, поскольку лизингополучатель обязан принять исполнение от продавца, и в отношениях с продавцом лизингополучатель и лизингодатель выступают как солидарные кредиторы, что нехарактерно для конструкции договора в пользу третьего лица.

И. Кисель,

аспирант юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова

"Российская юстиция", N 12, декабрь 2001 г.