Субъект преступления: преодоление пробелов уголовного закона (В.Ф. Щепельков, "Журнал российского права", N 2, февраль 2002 г.)

Субъект преступления: преодоление пробелов уголовного закона

В главе 4 Уголовного кодекса РФ сосредоточены нормы, содержащие общие признаки субъекта преступления. Модель их отражения в законе в целом последовательна и логична: вначале определяются общие требования, а затем делаются исключения из общего правила и оговорки. И все же при их применении возникают определенные трудности.

В части 2 ст.20 УК РФ для некоторых видов преступлений законодатель снизил возраст, с которого наступает уголовная ответственность, с 16 до 14 лет. Содержательная сторона данного шага вполне понятна. Это сделано в отношении преступлений, общественная опасность которых осознается в большинстве своем гораздо раньше, нежели в четырнадцатилетнем возрасте.

Однако законодатель упустил из виду некоторые особенности конструкции уголовного закона. Речь идет об ответственности за преступления с привилегированными составами (например, предусмотренные в ст.106-108 УК РФ). Уголовная ответственность за данные преступления наступает согласно ст.20 УК с 16-летнего возраста. Вместе с тем их составы предусмотрены в специальных предписаниях по отношению к общим нормам. Поэтому в соответствии с ч.3 ст.17 УК лица, достигшие шестнадцатилетнего возраста и совершившие указанные деяния при наличии привилегирующих обстоятельств, несут ответственность за привилегированные преступления. В то же время несовершеннолетние, не достигшие 16-летнего возраста, могут быть субъектами, скажем, убийств, предусмотренных ст.105, а их ответственность за привилегированные преступления исключается. В соответствии с буквальным грамматическим смыслом ч.3 ст.17 и ст.20 УК РФ пятнадцатилетние лица могут подлежать уголовной ответственности в случае совершения ими деяний, содержащих признаки преступлений с привилегированными составами, по общей норме, поскольку отсутствие признаков специальной нормы влечет действие общей. Ряд авторов настаивают именно на подобном применении уголовного закона*(1).

Вряд ли можно согласиться с таким решением, так как оно приводит к абсурду. За совершение одного и того же деяния в этом случае несовершеннолетний будет подвергаться более строгому наказанию, нежели взрослый. Здесь, конечно, имеет место несовершенство законодательной техники.

На наш взгляд, лица, не достигшие шестнадцатилетнего возраста, не подлежат уголовной ответственности за преступления с привилегированными составами. Основанием для такого вывода является системный смысл уголовного закона, который в целом определяет логику его применения. Так, согласно установлениям главы 14 УК РФ ("Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних") для несовершеннолетних снижен максимальный предел наказания. Кроме того, предусмотрены менее жесткие условия освобождения от уголовной ответственности и наказания, возможность применения принудительных мер воспитательного воздействия и т.д. Все это подтверждает, что за совершение аналогичных деяний несовершеннолетние не могут подвергаться более строгим мерам ответственности, нежели взрослые. Отмеченный пробел законодательной техники, таким образом, должен преодолеваться путем применения так называемого системосохраняющего механизма законодательства, который включает в себя принципы уголовного закона, презумпции, фикции, пробельные и коллизионные правила*(2).

В перспективе представляется необходимым дополнить ст.20 УК РФ соответствующей оговоркой, согласно которой ограничить действие общей нормы в отношении деяний, содержащих признаки привилегированных составов.

В отличие от УК 1960 г. в действующем уголовном законодательстве предусмотрены нормы (ст.22 УК РФ), согласно которым дополнительно регламентируется уголовная ответственность вменяемых лиц с психическим расстройством. В части 1 ст.22 УК РФ, с одной стороны, определяется понятие ограниченной вменяемости, а с другой - говорится, что в этом случае речь идет о разновидности вменяемости, а потому лица, которые во время совершения преступления в силу психического расстройства не могли в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подлежат уголовной ответственности.

В части 2 ст.22 УК РФ установлены два правила. Первое определяет обязанность суда учитывать наличие психического расстройства, не исключающего вменяемости, при назначении наказания. Причем согласно системному смыслу уголовного закона совершение преступления в состоянии ограниченной вменяемости должно рассматриваться как обстоятельство, смягчающее наказание. Данное заключение следует из того, что перечень смягчающих наказание обстоятельств, предусмотренных в ст.61, открыт (см. ч.2 ст.61), список же обстоятельств, отягчающих наказание (ст.63), является исчерпывающим. Таким образом, в ст.22 установлено еще одно обязательное к учету обстоятельство, смягчающее наказание. Представляется, что данное правило логичнее расположить в ст.61 УК, поскольку его предназначение в единственном - смягчать наказание*(3).

Второе предписание устанавливает право суда назначать лицам, совершившим преступление в состоянии ограниченной вменяемости, принудительные меры медицинского характера. Это же правило дублируется в ст.97 ("Основания применения принудительных мер медицинского характера"), а потому может быть исключено из ст.22.

Подводя итог анализа модели предписаний, предусмотренных в ст.22 УК, можно сделать вывод, что часть вторую данной статьи целесообразно исключить, добавив при этом в перечень обстоятельств, смягчающих наказание, пункт "Совершение преступления лицом с психическим расстройством, не исключающим вменяемости". Данные нововведения не изменят смысла уголовного закона. Выигрыш же будет, с одной стороны, в экономии текста уголовного закона, а с другой - в более последовательном расположении предписаний в соответствии с их функциональной принадлежностью, а потому - в увеличении гарантий применения закона в соответствии с его буквой.

В статьях 19-23 УК РФ установлены общие нормы, регламентирующие вопросы деликтоспособности в уголовном праве. Кроме того, во многих статьях Особенной части Кодекса выдвигаются дополнительные условия привлечения лиц к уголовной ответственности за совершение конкретного вида преступлений. Конструирование составов со специальным субъектом имеет ряд особенностей, которые должны учитываться законодателем.

Так, в ст.290 УК предусмотрена ответственность за получение должностным лицом лично или через посредника взятки в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера за действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц, если такие действия (бездействие) входят в служебные полномочия должностного лица либо оно в силу должностного положения может способствовать таким действиям (бездействию), а равно за общее покровительство или попустительство по службе. В этой связи представляет интерес оценка действий лиц, которые при умышленном создании условий для совершения преступления обладали признаками специального субъекта, а на момент выполнения объективной стороны уже не являлись таковыми.

Допустим, должностное лицо дает согласие за взятку выполнить в пользу взяткодателя законные действия, входящие в круг его обязанностей. Однако во время получения денег лицо уже не является должностным. Возникает вопрос: каким образом квалифицировать его деяние? Если виновный перестал быть должностным лицом по обстоятельствам, от него не зависящим, то содеянное надлежит квалифицировать как приготовление к получению взятки. В случае же, если он уволился по собственному желанию, то в соответствии с буквальным смыслом закона получение им материального вознаграждения не содержит состава преступления, предусмотренного в ст.290 УК РФ.

Создается парадоксальная ситуация. Объективная сторона выполняется, приготовление перерастает в следующую стадию, а состава преступления нет. Взятка как явление есть, а преступления нет. Поэтому представляется целесообразным внести соответствующие изменения в Уголовный кодекс, с тем чтобы он отвечал установленной логике криминализации деяний и дифференциации уголовной ответственности*(4).

Логические пустоты в системе норм Особенной части, сопряженные с "временным" фактором, могут возникать в силу различных причин. Одной из них является конструирование составов со специальным субъектом, когда в рамках одной формулы разводятся два деяния. В случае с получением взятки это собственно ее получение и действия (бездействие), совершенные в пользу взяткодателя. Первое деяние входит в объективную сторону, и именно оно должно совершаться должностным лицом. Второе же деяние, являющееся неотъемлемым атрибутом взяточничества, может быть совершено только должностным лицом. Общественная опасность такого явления, как взяточничество, в первую очередь определяется тем, что действия должностного лица обусловлены получением материальной выгоды. Это обстоятельство должно приниматься во внимание при криминализации деяний.

Наряду с неудачным, на наш взгляд, опытом конструирования состава получения взятки в действующем законе содержатся и модели, в которых учтен "временной" фактор. Так, в ст.275, 276 УК РФ предусмотрена ответственность за государственную измену и шпионаж соответственно. Причем объективная сторона и первого, и второго преступления включает шпионаж (передачу, собирание, похищение или хранение в целях передачи иностранному государству, иностранной организации или их представителям сведений, составляющих государственную тайну). Основным "разграничителем" данных составов является гражданство субъекта, которое может в силу известных причин измениться. Если лицо, обладающее сведениями, составляющими государственную тайну, перестает быть гражданином Российской Федерации и передает указанные сведения иностранному государству, то оно подлежит уголовной ответственности по ст.276 УК. При изменении гражданства лицо, причиняющее вред безопасности государства, тем не менее подлежит уголовной ответственности. Конструкции статей 275 и 276 в совокупности обеспечивают охрану государственной безопасности от шпионажа, будь он совершен гражданином России либо иностранцем или лицом без гражданства.

Вторая проблема, связанная с конструированием составов преступлений со специальным субъектом, которую необходимо отметить, касается особенностей дифференциации уголовной ответственности в тех случаях, когда специальный субъект выступает в качестве квалифицирующего признака. Неучет определенных сочетаний между квалифицирующими обстоятельствами может привести к нарушению логики дифференциации ответственности.

В статьях 198 и 199 УК РФ установлены нормы, предусматривающие ответственность за уклонение от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды. Их анализ позволяет сделать два вывода относительно логики дифференциации ответственности за рассматриваемые правонарушения.

С одной стороны, ответственность дифференцирована по размеру неуплаченных налогов. Обе статьи УК, предусматривающие ответственность за налоговые преступления, содержат по две части, которые разграничиваются размером неуплаченных средств. Такая постановка вопроса в целом логична и последовательна.

С другой стороны, законодатель предусмотрел более строгое наказание за уклонение от уплаты налогов с организации. Неуплата налогов физическими лицами наказывается согласно ст.198 УК РФ лишением свободы на срок до пяти лет, а уклонение от уплаты налогов с организации - лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет. При дифференциации уголовной ответственности в зависимости от субъекта преступления законодатель, по-видимому, исходил из того, что руководитель предприятия имеет больше "возможностей" для сокрытия налогооблагаемых объектов, а потому интересы государства более уязвимы.

Вместе с тем в п.10 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 4 июля 1997 года N 8 "О некоторых вопросах применения судами Российской Федерации уголовного законодательства об ответственности за уклонение от уплаты налогов" указано, что "к ответственности по ст.199 УК РФ могут быть привлечены руководитель организации-налогоплательщика и главный (старший) бухгалтер, лица, фактически выполняющие обязанности руководителя, главного (старшего) бухгалтера, а также иные служащие организации-налогоплательщика, включившие в бухгалтерские документы заведомо искаженные данные о доходах или расходах либо скрывшие другие объекты налогообложения". Данное разъяснение преследует совершенно определенную цель - расширить круг лиц, подлежащих уголовной ответственности по ст.199 УК РФ. Ими в соответствии с упомянутым постановлением могут являться не только руководитель и главный (старший) бухгалтер. Ответственность будут нести лица, фактически включившие в бухгалтерские документы заведомо искаженные данные о доходах или расходах либо скрывшие другие объекты налогообложения.

Признавая в целом такое решение высшей судебной инстанции обоснованным, нельзя не сказать о том парадоксе, к которому оно привело. Дело в том, что уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов физических лиц и с организаций предполагает различные размеры неуплаченных средств. Так, уклонение физического лица от уплаты налогов является уголовно наказуемым деянием, если размер неуплаченных средств превышает двести минимальных размеров оплаты труда (МРОТ), уклонение от уплаты налогов с организаций признается преступлением, если неуплаченные средства превысили одну тысячу МРОТ.

Если предположить, что лицо уклоняется от уплаты налогов в размере, например, девятисот МРОТ, при этом используя зарегистрированную в установленном порядке организацию, то согласно приведенному разъяснению Верховного Суда РФ оно не подлежит уголовной ответственности, так как уклоняется от уплаты налогов с организаций, а это деяние образует состав преступления только в том случае, если сумма неуплаченных средств превышает одну тысячу МРОТ. Если же аналогичное деяние совершается частным предпринимателем, то он подлежит уголовной ответственности и, мало того, содеянное им образует квалифицированное преступление - верхний предел наказания составляет пять лет лишения свободы. Казалось бы, общая логика дифференциации ответственности предполагает более строгое наказание за уклонение от уплаты налогов с организаций, а получается наоборот.

Имеющее место положение вещей в значительной степени нарушает принцип справедливости, поскольку ставит в неравные условия субъектов предпринимательской деятельности. По-видимому, такой эффект не был намеренно запрограммирован разработчиками проекта Уголовного кодекса. В то же время его легко вычислить.

Выход из создавшейся ситуации видится в установлении единой статьи, в которой будет предусмотрена ответственность за налоговые преступления. Дифференциация же ответственности должна производиться исключительно по размеру неуплаченных налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды.

Если же рассматривать проблему дифференциации уголовной ответственности в целом, то следует сделать вывод о недопустимости конструирования специальных составов с одновременным установлением квалифицирующего обстоятельства и изменением конститутивных признаков в сторону декриминализации деяния.

Аналогичные проблемы имеют место и при дифференциации уголовной ответственности за преступления, предусмотренные в ст.159 и 200 УК РФ. Норма об обмане потребителей является специальной по отношению к предписанию о мошенничестве, в первую очередь по признаку субъекта. А потому лицо, которое осуществляет мошеннические действия на потребительском рынке, при наличии иных признаков подлежит ответственности по ст.200 УК. Сравнительный анализ санкций за указанные преступления приводит к выводу, что налицо явное противоречие. Если сумма хищения больше одной десятой МРОТ, но не превышает одного МРОТ, то при условии его совершения специальным субъектом содеянное образует преступление - обман потребителей, и не содержит состава в противном случае (имеет место административное правонарушение). Однако, если размер хищения превышает МРОТ, то содеянное образует состав преступления, причем в случае со специальным субъектом - менее тяжкого. В соответствии с законодательной логикой дифференциации уголовной ответственности получается, что если лицо, обладая признаками субъекта ст.200 УК РФ, при мошенничестве использует потребительский рынок, и при этом размер реального ущерба превышает МРОТ, то гарантированно снижается возможное наказание. Чем больше вред, тем меньше наказание. Такой подход к оценке общественной опасности деяния представляется необоснованным и противоречащим принципу справедливости. В перспективе вопросы дифференциации уголовной ответственности по признаку субъекта должны решаться более последовательно.

В.Ф. Щепельков,

старший преподаватель Санкт-Петербургского

юридического института Генеральной прокуратуры РФ,

кандидат юридических наук

"Журнал российского права", N 2, февраль 2002 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См., например: Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство: опыт критического анализа. СПб., 2000. С.218-219; Кургузкина Е.Б. Убийство матерью новорожденного: природа, причины, предупреждение. Воронеж, 1999. С.22.

*(2) Термин "системосохраняющий механизм" предложил А.П. Заец. См.: Заец А.П. Система советского законодательства (проблема согласованности). Киев, 1987. С.12, 23 и далее. См. также: Незнамова З. А. Коллизии в уголовном праве: Автореф. дисс. : докт. юрид. наук. Екатеринбург, 1995. С.15-16.

*(3) Так, Президиум Верховного Суда РФ отменил приговор Тверского областного суда и определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ в отношении Лебедева, снизив ему наказание. При этом было указано, что при назначении Лебедеву наказания суд в нарушение требований ч.2 ст.22 УК РФ не учел того, что он страдает психическим расстройством, не исключающим вменяемости. См.: БВС РФ. 1999. N 2. С.11. Возможно, одной из причин такого неучета является неудачное расположение в тексте УК предписания, обязывающего учитывать наличие ограниченной вменяемости при назначении наказания.

*(4) См.: Егорова Н.А. Преступления против интересов службы. Волгоград, 1999. С.100. Причем изменения должны касаться не только квалифицированных видов взяточничества, но и ч.1 ст.290 УК РФ.