Эволюция принципа объективной истины в гражданском процессе (А.Ф. Воронов, "Законодательство", N 11, 12, ноябрь, декабрь 2004 г.)

Эволюция принципа объективной истины в гражданском процессе

Должен ли суд устанавливать истину по делу? Этот вопрос вызывает интерес с незапамятных времен. Некоторые ученые даже считают его "центральным вопросом правосудия"*(1). Принцип объективной истины неодинаково понимался и формулировался процессуалистами-теоретиками, он находил различное отражение в законодательстве.

Тем не менее, суть его очевидна: в соответствии с этим принципом суд при рассмотрении и разрешении дела обязан установить наличие или отсутствие фактов реальной действительности, относящихся к делу, с которыми закон связывает правовые последствия. В бытовом понимании это означает, что суд должен установить, "как все было на самом деле".

Рассмотрим эволюцию этого принципа.

С нашей точки зрения, в развитии гражданского процессуального права России следует вычленить пять этапов:

I - до принятия Судебных уставов, в том числе Устава гражданского судопроизводства 1864 г.;

II - с 1864 г. по 1917-1923 гг. (до принятия декретов СНК и ВЦИК о суде (N 1, N 2, N 3) и ГПК РСФСР);

III - с 1917-1923 гг. по 1964 г. (до принятия следующего ГПК РСФСР);

IV - с 1964 г. по 2002 г. (до принятия ГПК РФ);

V этап - продолжается в настоящее время.

Деление это, конечно, условное, при желании в каждом из этапов, в свою очередь, можно выделить несколько временных отрезков, связанных с принятием важнейших нормативных актов, определяющих революционные изменения гражданского процессуального права.

Так, I этап можно разбить на три отрезка: до Уложения 1649 г.*(2); с 1649 г. до издания Свода законов (1830-1832 гг.)*(3); с 30-х годов XIX в. до 1864 г. Предлагался и иной подход: судопроизводство "до Ивана III" (видимо, до Судебника 1497 г.), затем "до Генерального Регламента" Петра Великого, далее - до Учреждения о Губерниях 1755 г.*(4)

На II этапе многие ученые отмечали законы 1889 г. о земских начальниках, городских судьях и т.д.

III этап предлагалось делить по разным основаниям, например так: с 1917 г. по 1923 г.; с 1923 г. по 1936 г. (Конституция СССР); с 1936 по 1961-1964 гг.*(5)

На IV этапе значительными событиями в развитии гражданского процессуального законодательства являлись принятие Конституции Российской Федерации 1993 г., законов Российской Федерации 1995 и 2000 гг., которыми в ГПК РФ были внесены важнейшие изменения, повлиявшие на действие многих принципов гражданского процесса*(6).

На первом этапе развития гражданского процессуального права проблема объективной истины не была предметом ни прямого законодательного закрепления, ни широкого научного обсуждения, хотя само название одного из первых правовых источников нашего государства - "Русская Правда" - говорит о стремлении к справедливости в правосудии (термин "правда" в России определялся как истина, правосудие, справедливость, добродетель, честность)*(7). В Соборном Уложении 1649 г. (ст. 1 гл. X), и в более ранних Судебниках, и в более поздних нормативных актах суду вменялось в обязанность "судити и росправа делати по государеву указу вправду". Однако, с позиций современного исследователя, следует признать, что при наличии строго формализованных доказательств, которые располагались в определенном порядке по преимуществу одно перед другим, особое место среди которых отводилось признанию, присяге, при наличии в начале периода таких судебных форм, как "испытание железом и водой", поединков ("поле"), вряд ли можно было говорить об обязанности суда устанавливать объективную истину по делу, вне зависимости от состязательности или инквизиционности самого процесса. Вопросы судебной истины, конечно, были предметом исследования, но в основном в религиозно-философском, богословском плане. Так, указанной теме уделялось много внимания в трактате киевского митрополита Илариона "Слово о Законе и Благодати" (XI в.); в своих трудах великий князь Киевский Владимир Мономах (1113-1125) призывал при осуществлении правосудия "дати правду"; данная тема в той или иной степени присутствовала в трудах Максима Грека, Зиновия Отенского, И.С. Пересветова, А. Курбского и других видных исторических личностей*(8). В научных же и учебных работах именно по гражданскому процессу иногда встречались рассуждения о "побуждениях человека - о потребности правды и справедливости"*(9), об "охране правдивости" как "успехе судопроизводства"*(10), но не более того. Во всяком случае, термин "принципы" в рамках российского процессуального законодательства и процессуальной науки практически не употребляется.

В начале этапа процесс был состязательным и диспозитивным, это нашло свое отражение в Соборном уложении 1649 г. и более ранних актах. Деления на гражданский и уголовный процесс в современном понимании не было, хотя уже в Уложении 1649 г. целые главы посвящались именно общественно опасным деяниям. Указом Петра I от 21 февраля 1697 г. на основании того, что в судах "от истцов и ответчиков бывает многая неправда и лукавство, и ищут многие истцы исков своих затевая напрасно, также и ответчики в прямых исках отвечают неправдою ж...", "вместо судов и очных ставок по челобитью всяких чинов людей в обидах и в разореньях чинить розыск в брании и в безчестии или в бою и в увечье и во всех обидах и в разоренье"*(11). Иными словами, по общепринятой доктрине состязательный процесс заменялся инквизиционным, розыскным. Однако всеобщего розыскного процесса объективно быть не могло. В Петровском же "Кратком изображении процессов или судебных тяжеб" ("Воинские процессы") 1715 г. устанавливалось, что процесс может быть двоякого рода: "(1) Когда челобитчик, который на ответчика учиненнаго ради преступления перед судом жалобу приносит, и со оными только процесс имеют. (2) Когда судья ради своего чину по должности судебной вопрос и розыск чинит: где, каким образом, как и от кого учинено преступление"*(12). И хотя в самом этом нормативном акте было указано, что "токмо при обеих процессах порядок один есть, как в речах, во ответе, доказах и протчем"*(13), и это единство процесса было подтверждено в указе "О форме суда" от 5 ноября 1723 г., на самом деле в "Кратком изображении" было положено начало не только делению судов на гражданские и военные, но и реальному*(14) делению процесса на гражданский и уголовный*(15). Так, стороны могли вести дела в суде через адвокатов или полномочных, но при "розыскных делах"*(16) это не разрешалось. Пытка употреблялась также только "в делах видимых, в которых есть преступление. Но в гражданских делах прежде пытать не мочно, пока в самом деле злое действо наруже не объявится..."*(17).

В "Учреждениях о губерниях", или "Учреждениях для управления губерний Всероссийской империи", от 7 ноября 1775 г. в губерниях были отдельно учреждены Палата уголовного суда и Палата гражданского суда в соответствии с делением дел на гражданские и уголовные. Судебная власть окончательно отделилась от административной.

Дальнейшее развитие гражданского процессуального законодательства свидетельствует о том, что в целом состязательный процесс включает в себя и элементы процессуальной активности суда. Например, "по вступлении дела обязанность Канцелярии есть поверить*(18) и разсмотреть, все ли составляющие оное акты и принадлежащие к нему бумаги действительно налицо и в надлежащем ли они порядке (ст. 114); объяснить ли дело всеми потребными к тому обстоятельствами и надлежащими необходимыми справками (ст. 115 и 117) или из других дел и сведений, в том же присутственном месте находящихся, или же от посторонних мест и лиц. Справки и сведения, кои необходимы к делу от посторонних мест и лиц, требуются не иначе, как по резолюции Присутствия (ст. 116)"*(19). Именно данное положение дореволюционные ученые считали главной иллюстрацией "следов следственного начала"*(20), "большой дозой следственного начала"*(21) в дореформенном (1864 г.) процессе.

В Уставе гражданского судопроизводства от 20 ноября 1864 г. и других Судебных уставах 1864 г. принцип объективной истины также прямо закреплен не был. Термин "принципы" начал употребляться довольно активно, однако наряду с ним ученые говорили об "основных началах" гражданского процесса*(22). Развитие промышленности и капиталистических отношений, отмена крепостного права требовали, чтобы законодательство зиждилось на "новых началах, целесообразность которых была уже признана западно-европейской наукой и законодательной практикой"*(23). В свою очередь, указанные "начала" восходили к принципам римского права. Принципы диспозитивности и состязательность процесса заняли центральное положение в системе принципов гражданского судопроизводства. Вместе с тем проблема объективной истины становилась предметом научного обсуждения как в связи с другими принципами, так и как самостоятельный вопрос.

Данной теме уделял большое внимание Е.А. Нефедьев. По его мнению, состязательность способствует выяснению обстоятельств дела в наиболее полном объеме*(24). Это объяснялось тем, что тяжущиеся стороны больше, чем суд (при следственном порядке судопроизводства) заинтересованы в исходе процесса. Как раз из состязания сторон и "должна обнаружиться действительная истина", именно состязательность ведет к "открытию материальной истины". Однако автор признавал, что "мнение о том, что стороны лучше, чем кто-либо будут выяснять обстоятельства дела, далеко не всегда оправдывается в жизни"*(25).

Е.В. Васьковский соответствие решения фактическим обстоятельствам дела называл постулатом материальной правды. Постулату материальной правды, утверждал он, противоположен постулат или (как обыкновенно выражаются) принцип формальной (юридической) правды, заключающийся в том, что суд должен применять законы к фактическим обстоятельствам разрешаемых дел не в том виде, какой эти обстоятельства имеют в действительности, а в том виде, как они могут быть установлены судом на основании приведенных сторонами данных и при помощи предписанных законом правил оценки доказательств. Приверженцы постулата формальной правды упускают из внимания то обстоятельство, что предоставление сторонам права собирать и предъявлять доказательства и установление в законе правил их оценки опять-таки преследуют цель обнаружения материальной правды. И хотя эта задача не всегда решается, тем не менее обнаружение материальной правды не перестает быть целью процесса*(26).

Действительно, многие положения Устава гражданского судопроизводства (УГС) объективно мало отвечали цели достижения судом объективной истины. Так, практически все ученые подчеркивали, что соответствии с многочисленными нормами УГС (ст. 82, 367 и др.) "доказательства всегда представляются стороною... суд ни в коем случае не собирает доказательств или справок"*(27). Таким образом, суд должен принимать решение, основываясь только на представленных сторонами доказательствах, из которых во многих случаях невозможно вывести правильное суждение об объективно существующих фактах.

Интересное мнение о проекте новой редакции УГС высказал Н.В. Муравьев на заседании комиссии 7 января 1899 г.: "По представлению и исследованию доказательств приняты некоторые меры, помогающие тяжущимся доказать, а суду выяснить и установить действительную истину, насколько это возможно в гражданском процессе"*(28).

В работах ученых поднимался и вопрос о том, входит ли юридическая квалификация правоотношений в понятие правильности судебного решения. Так, Е.В. Васьковский отмечал, что правильность судебного решения состоит в соответствии его, с одной стороны, действительному смыслу юридических норм, а с другой стороны - фактическим обстоятельствам каждого разбираемого дела. Первое требование можно назвать постулатом правомерности, второе обыкновенно именуется постулатом материальной правды*(29).

Октябрьская революция 1917 г. была действительно глобальным переворотом в экономике, политике, культуре, в государственном устройстве, в законодательстве. Она имела, несомненно, объективные предпосылки и не может сводиться только к "перевороту", устроенному по инициативе нескольких лиц. Изменения в экономике (экспроприация частной собственности и ее огосударствление), в государственном устройстве, в действующем законодательстве были беспрецедентны, по крайней мере, в истории России.

Как писал А.В. Луначарский, "долой суды мумии, алтари умершего права, долой судей-банкиров, готовых на свежей могиле безраздельного господства капитала продолжать пить кровь живых. Да здравствует народ, создающий в своих кипящих, бродящих, как молодое вино, судах право новое - справедливость для всех, право великого братства и равенства трудящихся"*(30).

"Декретом о суде" Совета народных комиссаров, опубликованном 24 ноября 1917 г.*(31), упразднялись "существующие общие судебные установления" и другие суды, они заменялись судами, образуемыми на основании демократических выборов. Указывалось, что "о порядке дальнейшего направления и движения неоконченных дел будет издан особый декрет"*(32). "Декрет о суде (Декрет N 2)" ВЦИК (март 1918 г.) - это уже довольно развернутый документ, определяющий основные принципы судоустройства и судопроизводства как по гражданским, так и по уголовным делам. Дореволюционные принципы, в частности принципы диспозитивности, состязательности, коллегиальности, подверглись серьезной корректировке, хотя в ст. 8 этого Декрета было прямо установлено, что судопроизводство "происходит по правилам судебных уставов 1864 года по стольку, поскольку таковые не отменены декретами" ЦИК и не "противоречат правосознанию трудящихся классов"*(33).

В некоторых научных работах утверждается, что именно в первых декретах о суде закреплена "обязанность суда установить истину и вынести по делу справедливое решение"*(34). Это суждение представляется верным лишь отчасти. В статье 14 Декрета N 2 было указано, что "в отношении доказательств суд не стеснен никакими формальными [правилами], от него зависит, по обстоятельствам дела, допустить те или иные доказательства"*(35). В статье 38 того же документа было установлено, что, "не ограничиваясь формальным законом, а всегда руководствуясь соображениями справедливости, гражданский суд может отвергнуть всякую ссылку на пропуск давностного или иного срока и, вопреки таким или иным возражениям формального характера, присудить явно справедливое требование"*(36). Из контекста ст. 38 следует, что речь идет о применении норм материального права. В декрете ВЦИК "О Народном Суде Российской Социалистической Федеративной Советской Республики (Положение)" от 30 ноября 1918 г., в котором уже выделялись "общие начала судоустройства" и "общие начала судопроизводства", устанавливалось (ст. 24), что "Народный Суд не стеснен никакими формальными доказательствами и от него зависит по обстоятельствам дела допустить те или иные доказательства или потребовать их от третьих лиц, для коих такое требование обязательно. Присяга как доказательство не допускается"*(37). Аналогичное положение было закреплено и в ст. 24 "Положения о Народном Суде Российской Социалистической Федеративной Советской Республики" (Декрет ВЦИК от 21 октября 1920 г.)*(38). Данная редакция нормы удивительно напоминала нормы дореформенного (1864 г.) законодательства, приведенные нами ранее, которые иллюстрировали розыскные черты гражданского процесса России. Представляется, что в указанных положениях принцип объективной истины еще сформулирован не был, законодатель лишь устанавливал правило о процессуальной активности суда в собирании доказательств.

В окончательной форме ясно и четко принцип объективной истины был сформулирован в ГПК РСФСР, который был введен в действие с 1 сентября 1923 г. постановлением ВЦИК от 10 июля 1923 г. Статья 5 ГПК РСФСР 1923 г. устанавливала: "Суд обязан всемерно стремиться к уяснению действительных прав и взаимоотношений тяжущихся, почему, не ограничиваясь представленными объяснениями и материалами, он должен, посредством предложенных сторонам вопросов, способствовать выяснению существенных для разрешения дела обстоятельств и подтверждению их доказательствами, оказывая обращающимся к суду трудящимся активное содействие к ограждению их прав и законных интересов, дабы юридическая неосведомленность, малограмотность и подобные тому обстоятельства не могли быть использованы им во вред"*(39). Это был "прямой ответ" Е.А. Нефедьеву и другим дореволюционным ученым, которые опасались, что из-за своей неподготовленности стороны в процессе не смогут представить все необходимые доказательства по делу, а поэтому не будет достигнута истина.

Е.А. Нефедьев предлагал ввести обязательное ведение дела только через адвокатов, чтобы "выяснение истины" не было "делом случая"*(40). В советской России роль адвоката в большой степени брал на себя суд. Разумеется, доказательства представлялись не только сторонами, они могли собираться и по инициативе суда (ст. 118 ГПК 1923 г.). Логичность положений этого кодекса заключалась в следующем: если уж суду вменялось в обязанность устанавливать по делу истину, то он не мог положиться только на активность сторон в собирании доказательств: она могла быть недостаточной в силу различных причин.

Указанные положения ГПК РСФСР в то время еще не позиционировались как "принцип объективной истины", хотя оценивались в ряду общих начал гражданского процесса. Так, А.Г. Гойхбарг в "Курсе гражданского процесса" 1928 г. рассматривал данные положения в рамках "жизненности" процесса. Указанные нормы, как отмечалось, имеют классовый характер, направленный прежде всего на защиту неимущих трудящихся масс. Экономическое неравенство между бывшими угнетенными, малограмотными классами и бывшими господствующими классами сводили, по мнению разработчиков ГПК РСФСР, на нет положительные качества состязательности и диспозитивности. Именно поэтому расширялись возможности по изменению предъявленного иска, усиливалась роль государства в процессе, в частности через наделение прокуратуры многими процессуальными функциями, для защиты прав трудящихся масс устанавливалась и истина. Усиление роли государства объяснялось тем, что государство - народное, а значит, оно всегда действует в интересах народа. "Это положение суда, - писал А.Г. Гойхбарг, - в нашем гражданском процессе не только позволяет ему, но и обязывает его занимать активную позицию, оказывать активное содействие сторонам в деле действительного отстаивания ими своих реальных прав. Суд в гражданском процессе у нас не только может, но и обязан руководить сторонами, указывая им на то, что они не обосновали своих прав фактами, что они не представили надлежащих доказательств действительного существования тех фактов, которыми они свои права обосновывают. Мало того, суд по своей инициативе может разыскивать соответственные доказательства, может присудить стороне даже больше того, что она просит, если из дела явствует, что сторона ошибочно просила меньше. Он может привлечь к ответственности надлежащего ответчика, если сторона по ошибке обратилась не к надлежащему ответчику, и т.д."*(41).

В более поздних работах революционный романтизм все увереннее заменялся идеологической риторикой, все чаще подчеркивалась карательная роль суда в интересах диктатуры пролетариата; при освещении принципов гражданского процесса большое внимание уделялось также "коренным отличиям" "принципов советского процесса" от "основ процесса буржуазного"*(42). Жестко критиковался "буржуазный" принцип "равноправия", или "равенства", сторон. "На самом деле, - писал А.Ф. Клейнман, - это формальное равенство совершенно не соответствует понятию равенства социального; оно обеспечивает выигрыш процесса тому, кто обладает собственностью, так как не учитываются интересы материально необеспеченной стороны. Суд ищет только формальную правду, не вмешивается в состязание якобы "равноправных" противников, предоставляя более обеспеченной стороне возможность порабощать материально слабую"*(43). Подчеркивалось, что, сохраняя состязательную форму процесса, советский суд процессуально активен и инициативен в установлении действительных обстоятельств дела, в соответствии со ст. 5 и 118 ГПК РСФСР*(44) он имеет право сам собирать доказательства, чтобы выполнить свою обязанность - установить действительные взаимоотношения сторон*(45).

В. Гранберг в 1940-х годах также активно критиковал принципы "буржуазного" процесса, который, по словам автора, не преследует классовых целей, "а имеет своей задачей "объективно" разрешить имущественный спор между сторонами"*(46). Перед советским же судом "стоит задача выяснения действительных прав и взаимоотношений сторон (ст. 7 ГПК УССР). Для того чтобы ее выполнить, наш советский суд не должен ограничиваться предоставленными сторонами объяснениями и материалами, а должен проявить свою инициативу в деле собирания этих материалов. При таком положении нельзя говорить о состязании на неравных началах: помощь суда уравнивает положение сторон в процессе"*(47).

Отдал дань критике буржуазного процесса и С.Н. Абрамов. Примечательно, что в его учебнике 1950 г. в рамках описания принципа состязательности прямо указывается: "Но, исходя из того, что незыблемым принципом социалистического правосудия и ближайшей целью советского гражданского процесса является установление материальной истины, закон (ст. 5 ГПК) обязывает суд к тому, чтобы он сам всемерно стремился к уяснению действительных прав и взаимоотношений сторон"*(48). Так, постепенно, принцип объективной истины стал осознаваться как самостоятельный принцип гражданского процесса.

В учебнике А.Ф. Клейнмана 1954 г. принцип объективной истины уже позиционируется как самостоятельный принцип гражданского процесса, хотя ему уделяется не так много внимания, как другим принципам: "Принцип объективной истины состоит в том, что суд при разбирательстве и разрешении дела должен ставить своей целью установить фактические обстоятельства, имевшие место в действительности, должен всемерно стремиться к выяснению действительных взаимоотношений сторон, а судебное решение должно основываться на достоверно установленных, т.е. доказанных обстоятельствах дела"*(49).

К.С. Юдельсон прямо не выделял принцип объективной истины, но рассматривал "объективную истинность судебных решений и принцип состязательности". Вынесение объективно истинных судебных решений является главнейшей процессуальной задачей советского суда потому, что защите подлежит не предполагаемое, а действительное право, нарушение которого имелось на самом деле. Прежде чем вынести решение, необходимо с безусловной достоверностью установить ряд фактов, позволяющих суду дать им определенную квалификацию и осуществить защиту права, утверждал ученый. К.С. Юдельсон критиковал термин "материальная истина" как не соответствующий марксистской философии и положение о "формальной истине", которая присуща "буржуазному процессу", повторяя мысли, высказанные ранее Е.В. Васьковским и В. Гранбергом: "Решение считается формально истинным, если оно логически соответствует материалам, представленным сторонами. Объективная истина как задача суда в буржуазном гражданском процессе отрицается, что является отражением реакционного философского агностицизма"*(50).

Интересно, что даже в конце 1950-х годов в некоторых учебных работах принцип объективной истины, по сути, игнорировали. Так, М.А. Гурвич при описании принципов гражданского процесса в учебном пособии*(51) данный принцип не выделял и ограничивался критикой начал буржуазной состязательности и формальной истины, однако в главе "Предмет и система советского гражданского процессуального права" отмечал: "Обязанность советского суда установить путем тщательного, всестороннего исследования всех обстоятельств дела действительных взаимоотношений сторон (ст. 5 ГПК) и на этой основе вынести свое решение составляет принцип объективной (или т.н. "материальной") истины советского гражданского процессуального права"*(52).

Перед нами типичный пример того, как принцип сначала формулируется доктринально, а потом закрепляется в законе: ст. 5 ГПК РСФСР 1923 г. отнюдь не обязывала суд устанавливать действительные взаимоотношения сторон, суд обязан был только "всемерно стремиться" к этому. Обязанность суда установить действительные правоотношения сторон была закреплена в ГПК РСФСР 1964 г.

Судебная практика также ориентировалась на достижение истины по делу. "Основной обязанностью суда первой инстанции является всестороннее обследование обстоятельств дела и точное установление фактов", говорилось в постановлениях Пленума Верховного суда СССР от 28 октября 1935 г. и от 8 мая 1941 г. 18/6/У*(53). "При рассмотрении гражданских дел суды не могут ограничиваться гражданскими последствиями действий сторон, а обязаны исследовать взаимоотношения сторон в полном объеме..." - так звучало требование постановления Президиума Верховного суда РСФСР от 2 ноября 1935 г. (протокол N 77)*(54). Верховный суд СССР в постановлении от 11 января 1952 г. N 1 разъяснял: "Если представление доказательств, подтверждающих иск, для истца окажется затруднительным, суд обязан по собственной инициативе затребовать соответствующие документы"*(55).

Статья 14 ГПК РСФСР 1964 г., которая называлась "Выяснение судом действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон", устанавливала следующее: "Суд обязан, не ограничиваясь представленными материалами и объяснениями, принимать все предусмотренные законом меры для всестороннего, полного и объективного выяснения действительных обстоятельств дела, прав и обязанностей сторон. Суд должен разъяснять лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждать о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий и оказывать лицам, участвующим в деле, содействие в осуществлении их прав".

Согласно ст. 50 того же Кодекса "каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основание своих требований и возражений. Доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Если представленные доказательства недостаточны, суд предлагает сторонам и другим лицам, участвующим в деле, представить дополнительные доказательства или собирает их по своей инициативе".

Эти нормы полностью соответствовали нормам ст. 16 и 18 Основ гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик (утвержденных Законом СССР от 8 декабря 1961 г.).

Такое "усиление" принципа объективной истины (суд не "обязан стремиться" установить действительные обстоятельства, а "обязан принять" все меры для установления обстоятельств), видимо, обусловливалось не только правовыми идеями, но и политической обстановкой: во время "оттепели" 1960-х годов слишком свежи были впечатления от разоблачения культа личности, массовых репрессий 1930-1950-х годов, и их повторения нельзя допустить.

В научных и учебных работах прочно утвердился принцип объективной истины. Чаще всего автором разделов учебников и учебных курсов, касающихся принципов гражданского процесса, являлся В.М. Семенов. Его взгляды на принципы гражданского процессуального права можно считать общепризнанными в науке 1970-1980-х годов прошлого века. Он отмечал, что принцип истины в советском гражданском процессуальном праве состоит в достижении полного соответствия выводов суда действительным обстоятельствам дела. Обращенное к суду требование об установлении объективной истины и обязательность его выполнения следует рассматривать именно как принцип процессуального права*(56).

В это время широко дискутировался вопрос о характере истины, устанавливаемой судом: абсолютна она или относительна (то, что она не субъективна, а объективна, не оспаривалось), кроме того, ученые спорили о том, входит ли юридическая квалификация правоотношений в рамки принципа объективной истины.

По первому вопросу господствующей точкой зрения признавалась следующая: суд не имеет задачи устанавливать абсолютно все факты и обстоятельства дела, однако факты, имеющие юридическое значение (их наличие или отсутствие), суд должен выявить обязательно. В этом смысле относительная истина становится абсолютной, тем более что "марксистско-ленинская философия отвергает непреодолимую грань между относительной и абсолютной истиной, поскольку в каждой относительной истине заключена частица абсолютной, вследствие чего относительная истина также объективна и соответствует реальной действительности"*(57).

По второй проблеме наблюдались серьезные разногласия: одни ученые (Ю.К. Осипов, М.А. Гурвич, Н.Б. Зейдер) считали, что принцип объективной истины включает в себя правильную юридическую оценку фактов (обстоятельств), другие (А.Ф. Клейнман, М.Г. Авдюков, К.И. Комиссаров) - что не включает.

Разъяснения Верховного Суда РФ соответствовали общепринятому пониманию принципа объективной истины. Так, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 октября 1965 г. N 8 (п. 4) говорилось, что "в соответствии со ст. 16 Основ гражданского судопроизводства суды должны всесторонне выяснять фактические обстоятельства, имеющие значение для дела, тщательно проверять доводы, приводимые участвующими в деле лицами по существу рассматриваемого спора". Аналогичные положения содержались в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 1 декабря 1983 г. N 10 (п. 8). Такой позиции судебная практика придерживалась вплоть до конца ХХ в.

Конечно, в отдельных работах иногда высказывались мысли о том, что в некоторых случаях суд объективно не может установить объективную истину по делу. Но и тогда ученые не отходили от описанной "генеральной линии". Так, Р.Е. Гукасян писал: "В тех случаях, когда достоверное установление юридических фактов в силу сложившихся обстоятельств невозможно, суд при вынесении решения основывается на презумпциях, предусмотренных материальными отраслями права, например на предположении о виновности лица, причинившего вред (ст. 37 Основ гражданского законодательства Союза ССР и союзных республик). В этих случаях всесторонность, полнота и объективность выяснения действительных обстоятельств дела не нарушаются, так как суд полностью выполнил возложенную на него обязанность, установил все обстоятельства, необходимые для правильного применения норм материального права"*(58).

"Перестройка" и последующее изменение экономического строя государства (от социалистического строя к "рыночному" типу хозяйствования), влияние западных (прежде всего англо-американских) правовых взглядов не могли не отразиться на действующем российском законодательстве, в том числе и процессуальном.

Так, в постановлении II Всероссийского съезда судей от 30 июня 1993 г. "О ходе судебной реформы в Российской Федерации..." было указано: "Съезд исходит из того, что становление судебной власти лежит не только и не столько в сфере судоустройства, сколько в изменении форм судопроизводства. Для этого необходимо... упразднение следственного судопроизводства и утверждение состязательности процесса, при котором обязанность по сбору доказательств и ответственность за их полноту и доброкачественность несут истец, ответчик, обвинитель; при этом названные участники процесса, а также защитник имеют при судебном разбирательстве равные права..."*(59).

Федеральный закон от 30 ноября 1995 г. N 189-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Гражданский процессуальный кодекс РСФСР" предусмотрел, в частности, изменения ст. 14 и 50. Статья 14 излагалась в следующей редакции:

"Статья 14. Осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон

Гражданское судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон.

Стороны пользуются равными правами по представлению доказательств и участию в их исследовании.

Суд, сохраняя беспристрастность, создает необходимые условия для всестороннего и полного исследования обстоятельств дела: разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий и в случаях, предусмотренных настоящим Кодексом, оказывает им содействие в осуществлении их прав".

Статья 50 была сформулирована так:

"Статья 50. Обязанность доказывания и представления доказательств

Каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений.

Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой из сторон они подлежат доказыванию, ставит их на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

Доказательства представляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле. Суд может предложить им представить дополнительные доказательства. В случае, когда представление дополнительных доказательств для сторон и других лиц, участвующих в деле, затруднительно, суд по их ходатайству оказывает им содействие в собирании доказательств".

Научный мир заговорил об отказе законодателя от принципа объективной истины в гражданском процессе. Многие ученые - не только начинающие, но и давно завоевавшие признание коллег - сделали вывод о том, что принципа объективной истины больше не существует, в некоторых учебниках этот принцип уже не упоминается*(60). Так, по мнению И.В. Решетниковой, "в настоящее время отказ гражданского процессуального права от принципа установления объективной истины снял остроту данной проблемы"*(61). В.М. Шерстюк утверждает, что содержание ст. 14 ГПК РСФСР в новой редакции свидетельствует о том, что "законодатель отказался от принципа объективной истины в гражданском процессе"*(62). Следует признаться, что автор настоящей статьи в основном разделяет данную точку зрения. Есть все основания полагать, что "принцип объективной истины... благополучно исчез как из теории, так и из практики судопроизводства по гражданским делам..."*(63).

Однако такая постановка вопроса встретила активное неприятие ряда ученых, а некоторых она просто потрясла.

Одним из самых активных защитников принципа объективной истины в гражданском процессе стала Э.М. Мурадьян. Отношение к истине в правосудии стало разграничительной чертой между теми, кто убежден в непреходящей ценности принципа истины, и теми, кто овладел новым пониманием, утверждает она*(64). По ее мнению, сторонники перехода от истины к вероятности обращаются к аргументам практики, ищут выхода из сложной судебно-правоприменительной ситуации, когда судьи превращаются в заложников неподъемного объема дел. А чтобы сделать свою позицию весомой, апеллируют к закону. Э.М. Мурадьян "сталкивает" высказывания В.М. Шерстюка ("Законодатель отказался от принципа объективной истины") и. И.В. Решетниковой ("Стандарт доказывания не преследует цель установить истину"), разделяя второе мнение, поскольку утверждение о стандарте доказывания И.В.Решетниковой относится не к отечественному законодательству, а к доказательственному праву Англии и США*(65). Что же касается сенсационного заявления В.М. Шерстюка, то Э.М. Мурадьян считает его результатом заблуждения автора, который с упорством, достойным лучшего применения, пытается к тому же оправдать свою позицию. Однако изменение ст. 14 ГПК РСФСР, по мысли Э.М. Мурадьян, не имеет ничего общего с отказом от анализируемого принципа. Явно искажающий смысл закона комментарий тем опасней для правосудия, что книга напечатана значительным тиражом. Комментарий стал барометром для судей и других практикующих юристов, которые приняли его с удовлетворением. Ведь если нет задачи поиска истины, процесс, бесспорно, упрощается*(66).

На защиту принципа объективной истины выступили также А.Т. Боннер*(67) и М.К. Треушников.

В учебнике 2003 г.*(68) М.К. Треушников отводит принципу объективной истины достойное место. Ученый отмечает, что процесс познания включает в себя как установление фактов, которыми стороны связывают возникновение, изменение или прекращение их права, так и правовую оценку установленных судом фактов. Если по конкретному делу суд не установил полно и верно фактические обстоятельства по делу, права и обязанности сторон, т.е. истину, то принять законное решение невозможно. В интересах реализации принципа объективной истины, в качестве его гарантии установлена обязанность суда осуществлять руководство гражданским процессом. Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, организует процесс, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, оказывает содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства при разрешении гражданских дел (ч. 2 ст. 12 ГПК РФ). Решение суда должно быть обоснованным (ст. 195 ГПК РФ). Гарантией действия принципа объективной истины выступает норма об основаниях отмены или изменения решения суда в кассационном порядке. Неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела, а также их недоказанность являются основаниями к отмене решения (п. 1, 2 ч. 1 ст. 362 ГПК РФ)*(69).

Развивая свои взгляды, М.К. Треушников утверждает: тезис о том, что по современному гражданскому процессуальному праву перед судом не ставится цель получения верного знания о фактических обстоятельствах дела, является ошибочным. Обновление текста ст. 14 ГПК РСФСР стало следствием изменения концепции с точки зрения действия принципа состязательности как механизма достижения истины, но не отказа от этой цели правосудия. Более того, в новых ГПК и АПК РФ расширен набор видов доказательств, детализированы правила их оценки, введен регламент участия специалиста в процессе, сохранены все ранее существовавшие гарантии проверки законности и обоснованности судебных актов и т.д.*(70)

А.Т. Боннер подтверждает свое высказанное ранее*(71) мнение о том, что принцип объективной истины продолжает действовать*(72), называя его принципом "объективной (судебной) истины" со ссылкой на работу О.П. Чистяковой*(73). Существование этого принципа А.Т. Боннер выводит, в частности, из содержания норм ст. 12, 56 и многих других ГПК РФ. Тем не менее, ученому приходится признать, что установление действительных обстоятельств дела - задача гражданского судопроизводства, а в большинстве случаев - и объективный результат рассмотрения конкретных гражданских дел*(74). Рассуждения А.Т. Боннера позволяют заключить, что не всегда суд может достичь объективной истины по делу.

А.А. Власов выделяет принцип "судебной истины", трактуя ст. 12 ГПК РФ в том смысле, что "закон возложил на суд обязанность устанавливать действительные обстоятельства дела, права и обязанности сторон"*(75). Далее он утверждает, что истина не может быть "объективной" или "необъективной" - истина либо есть, либо ее нет. Судебное познание характеризуется: нацеленностью исключительно на юридические факты; установленным законом порядком; ограниченностью материалов, представленных сторонами; "проведением исключительно с целью законного и обоснованного разрешения гражданского дела в рамках спорного правоотношения"*(76).

Так существует ли в настоящее время принцип объективной истины в гражданском процессуальном праве Российской Федерации?

Чтобы ответить на этот вопрос, следует более четко определить, что понимается под данным принципом. Уже отмечалось, что одной из важных задач науки гражданского и арбитражного процесса является четкое формулирование названий и содержания принципов отрасли права*(77).

Если под принципом объективной истины понимать обязанность суда объективно установить наличие или отсутствие юридически значимых обстоятельств по любому рассматриваемому делу, то, по-видимому, названного принципа не существует (да и не существовало никогда). Независимо от закрепления в законе указанной обязанности суд в некоторых случаях выполнить ее просто объективно не может. Приведем пример: "А" дал деньги взаймы "Б". При этом он не потребовал от последнего расписки, стороны не заключили письменный договор, "А" не имеет никаких доказательств совершения сделки (так как их просто не существует). "А" обращается в суд с иском о взыскании суммы долга с "Б". "Б" наличие сделки отрицает. Можно ли требовать от суда, чтобы он в обязательном порядке установил объективную истину по данному делу? А если речь идет об уголовном процессе, разве суд должен осудить объективно виновного человека, если отсутствуют доказательства его виновности?

Следует также заметить, что в гражданском процессуальном законодательстве после 1995 г. произошли очень серьезные перемены. Дело не сводится к формальному обновлению текста ст. 14, 50 и других ГПК РФ. Как ни трудно это признать, другим стал сам подход законодателя к установлению истины.

Приведем примеры, так сказать, argumentum legis. Часть 3 ст. 79 ГПК РФ устанавливает: "При уклонении стороны от участия в экспертизе, непредставлении экспертам необходимых материалов и документов для исследования и в иных случаях, если по обстоятельствам дела и без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы, а также какое для нее она имеет значение, вправе признать факт, для выяснения которого экспертиза была назначена, установленным или опровергнутым". И это будет объективная истина?

Норма ч. 1 ст. 68 ГПК РФ гласит: "В случае, если сторона, обязанная доказывать свои требования или возражения, удерживает находящиеся у нее доказательства и не представляет их суду, суд вправе обосновать свои выводы объяснениями другой стороны". Теперь так ищут объективную истину?

Примеры можно продолжать, но очевидно, что это очередные презумпции, о которых говорил Р.Е. Гукасян, но которые вряд ли следует связывать с установлением безусловно объективных фактов реальной действительности. Интересно, что А.А. Власов называет указанные положения закона не презумпциями, а "юридическими фикциями". По его мнению, фикция - это заведомо неистинное положение, принимаемое за истинное, тогда как презумпция исходит из высокой степени вероятности и истинности, являясь предположением истины*(78).

Статья 12 ГПК РФ отнюдь не требует от суда устанавливать истину по делу, норма этой статьи обязывает суд сохранять независимость, объективность и беспристрастность, оказывать лицам, участвующим в деле, содействие, создавать условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законодательства.

Проанализируем также нормы ч. 1 ст. 362 ГПК РФ, определяющие необоснованность судебного акта: неправильное определение обстоятельств, имеющих значение для дела; недоказанность установленных обстоятельств, имеющих значение для дела; несоответствие выводов суда, изложенных в решении, обстоятельствам дела. Когда речь идет о недоказанности установленных судом обстоятельств, то это не значит, что суд безусловно обязан устанавливать объективные факты, а означает, что выводы суда о наличии или отсутствии юридически значимых обстоятельств не соответствуют исследованным доказательствам. Если истцу не удалось доказать основания своего требования, то суд откажет в удовлетворении иска, хотя на самом деле истец мог быть прав.

Если же под принципом объективной истины понимать обязанность суда стремиться к установлению действительных обстоятельств дела исходя из имеющихся у суда процессуальных возможностей (представленных сторонами доказательств, права суда предложить сторонам представить дополнительные доказательства, права суда по отдельным делам истребовать доказательства по своей инициативе, обязанности суда определить предмет доказывания по делу и т.д.), то следует признать, что такой принцип сохранился. Он нашел отражение в ст. ст. 56, 57, 67 и многих других нормах ГПК РФ.

Именно так был сформулирован этот принцип в ГПК РСФСР 1923 г., и эту формулировку мы считаем наиболее правильной, поскольку она соответствует целям гражданского судопроизводства и гармонично сочетается (а не входит в противоречие) с содержанием других принципов гражданского процесса (состязательности, диспозитивности и др.).

Включается ли юридическая квалификация правоотношений в рамки принципа объективной истины? Вероятно, да, поскольку, прежде чем суд начнет устанавливать наличие или отсутствие юридически значимых обстоятельств, следует определить, каковы конкретно эти обстоятельства по данному делу. Без юридической квалификации правоотношения здесь не обойтись.

В заключение отметим, что, проследив за изменениями процессуально-правовой научной мысли и гражданского процессуального законодательства, нетрудно увидеть, что многие его принципы "уходят" и "возвращаются", так как "двигаются по кругу" в своем историческом развитии (причем, к сожалению, именно по кругу, а не по восходящей спирали). Как пишет М.К. Треушников, они подобны маятнику, который качается то в одну, то в другую сторону*(79). Крайние положения маятника явно нежелательны, для осуществления целей и задач гражданского судопроизводства маятник должен качаться с как можно меньшей амплитудой.

А.Ф. Воронов

кандидат юрид. наук, доцент

"Законодательство", N 11, 12, ноябрь, декабрь 2004 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Молчанов В.В. Собирание доказательств в гражданском процессе. М., 1991. С.3.

*(2) Михайлов М.М. История образования и развития системы русского гражданского судопроизводства до Уложения 1964 года. Спб., 1848.

*(3) Михайлов М.М. Русское гражданское судопроизводство в историческом его развитии от Уложения 1649 года до издания Свода законов. Спб., 1856.

*(4) Дегай П. Учебная книга российского гражданского судоустройства и судебного делопроизводства. Спб., 1847. С. II-III.

*(5) Курс советского гражданского процессуального права: В 2 т. М., 1981. Т. 2 / Сост. А.А. Мельников, М.М. Богуславский, Р.Е. Гукасян и др. С. 401-493. В 1961 г. утверждены Основы гражданского судопроизводства Союза ССР и союзных республик.

*(6) Существует много других вариантов периодизации истории развития судебного права. См., напр.: Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России: история, документы: В 6 т. Т. 1 Начала формирования судебной власти / Отв. ред. Н.М. Золотухина. М., 2003. С. 7.

*(7) Там же. С. 44.

*(8) Там же. С. 43, 598-636.

*(9) Михайлов М.М. Русское гражданское судопроизводство в историческом его развитии от Уложения 1649 года до издания Свода законов. Спб., 1856. С. 90.

*(10) Дегай П. Указ. соч. С. I.

*(11) Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период / Под ред. Ю.П. Титова, О.И. Чистякова. М., 1990. С.257.

*(12) Там же. С. 270.

*(13) Там же.

*(14) Ученые отмечают, что уже Судебник 1497 г. четко определяет два вида процесса: состязательный, во многом напоминавшей "тяжебный" времен Русской Правды, и розыскной, или инквизиционный, который мог возникнуть по инициативе судебного органа, доносу, "язычной молвке", но ответственность за его дальнейшее проведение целиком ложилась на государственный орган (См: Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Указ соч. С. 22).

*(15) История деления процессов на гражданский и уголовный представляется недостаточно освещенной в научной литературе. На эту тему см., напр.: Стефановский К. Разграничение гражданского и уголовного судопроизводства в истории русского права // Журнал Министерства народного просвещения. 1873. Ч. CLXV.С. 253-263. С нашей точки зрения, именно уголовный процесс выделился из гражданского, поскольку "тяжба" понималась прежде всего как частно-правовой спор, осознание опасности того или иного деяния для государства и общества в целом пришло позднее. Похожую точку зрения высказывали и дореволюционные ученые (см. указанные работы М.М. Михайлова) и современные ученые (см.: Мурадьян Э.М. Истина как проблема судебного права. М., 2002. С. 7). Аналогично в Римском государстве единое понятие "poena" (правонарушение против личности и имущества другого лица) трансформировалось позднее в "delictum" (правонарушение). А правонарушения, в свою очередь, делились на деликты частные и публичные, т.е. преступления (см.: Скрипилев Е.А. Основы римского права. Конспект лекций. М., 2003. С. 83). На Руси рассмотрение преступления не как личной обиды, а как "лихого дела", способного причинить ущерб как личности, так и обществу, отражено в Судебнике 1497 г. (см: Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Указ соч. С. 129).

*(16) Уже М.М. Михайловым данные дела именуются "уголовными". См.: Михайлов М.М. Русское гражданское судопроизводство в историческом его развитии от Уложения 1649 года до издания Свода законов. Спб., 1856. С.77.

*(17) Хрестоматия по истории государства и права СССР. Дооктябрьский период. С.281.

*(18) Видимо, опечатка: по смыслу следует читать "проверить".

*(19) Дегай П. Указ. соч. С. 10. Ссылки даются на статьи "Общего Учреждения Губернского".

*(20) Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. М., 1909. С. 159. Эта норма обозначалась как "441 ст. 2 ч. X т." (имелся в виду Свод законов Российской империи издания 1857 г.).

*(21) Васьковский Е. В. Учебник гражданского процесса. (По изд. 1917 г.). Краснодар, 2003. С. 134.

*(22) Нефедьев Е.А. Основные начала гражданского судопроизводства. Речь, произнесенная в торжественном годичном собрании Императорского Казанского университета 5 ноября 1895 года. Казань, 1895.

*(23) Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 23.

*(24) Нефедьев Е.А. Учебник русского гражданского судопроизводства. С. 160.

*(25) Там же.

*(26) Васьковский Е.В. Указ. соч. С. 122.

*(27) Гольмстен А.Х. Учебник русского гражданского судопроизводства. Спб., 1913. С. 250; Энгельман И.Е. Курс русского гражданского судопроизводства. Юрьев, 1912. С. 270.

*(28) Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России: история, документы: В 6 т. Т. IV. На рубеже веков: эпоха войн и революций / Отв. ред. И.А. Исаев. М., 2003. С. 307.

*(29) Васьковский Е.В. Указ соч. С. 121-122.

*(30) Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России: история, документы: В 6 т. Т. V. Советское государство / Отв. ред. Р.С. Мулукаев. М., 2003. С.-156-157.

*(31) У данного декрета не было номера, в дальнейшем он получил название "Декрет N 1"; в течение определенного периода в официальных изданиях не указывались и даты принятия указов, ими считались даты опубликования.

*(32) Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства. 1917. N 4. Ст. 50. С. 49-50.

*(33) Там же. 1918. N 26. Ст. 420. С. 338.

*(34) Курс советского гражданского процессуального права: В 2 т. Т. 2 / Мельников А.А., Богуславский М.М., Гукасян Р.Е. и др. С. 407.

*(35) Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и крестьянского правительства. 1918. N 26. Ст. 420. С. 338.

*(36) Там же.

*(37) Там же. N 85. Ст. 889. С. 1070.

*(38) Там же. 1920. N 83. Ст. 407. С. 417.

*(39) Гражданский процессуальный кодекс РСФСР. С алфавитно-предметным указателем. М., 1923. С.5.

*(40) Нефедьев Е.А. Указ. соч. С. 160-162.

*(41) Гойхбарг А.Г. Курс гражданского процесса. М., 1928. С. 96.

*(42) Клейнман А.Ф. Гражданский процесс: Учебник для юридических школ. М., 1937. С. 17.

*(43) Там же. С. 19.

*(44) В этой статье было, в частности, установлено, что "доказательства представляются сторонами, а также могут быть собираемы по инициативе суда".

*(45) Клейнман А. Ф. Указ. соч. С. 20.

*(46) Гранберг В. Учебник гражданского процесса. М., 1940. С. 4.

*(47) Там же. С. 8.

*(48) Абрамов С.Н. Гражданский процесс: Библиотека народного судьи. Кн. 5. М., 1950. С.15.

*(49) Клейнман А.Ф. Советский гражданский процесс: Учебник. М., 1954. С. 55.

*(50) Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс: Учебник. М., 1956. С. 45-47.

*(51) Советское гражданское процессуальное право: Учебное пособие / Под ред. М.А. Гурвича. М., 1957. С 58.

*(52) Там же. С.10.

*(53) Гражданский процессуальный кодекс РСФСР (с постатейными материалами). М., 1956. С. 157-158.

*(54) Там же. С. 158.

*(55) Там же.

*(56) Семенов В.М. Конституционные принципы гражданского судопроизводства. М., 1982. С. 94.

*(57) Там же. С. 95-96.

*(58) Гражданское процессуальное законодательство: Комментарий / Под ред. М.К. Юкова. М., 1991. С. 20.

*(59) Кутафин О.Е., Лебедев В.М., Семигин Г.Ю. Судебная власть в России: история, документы: В 6 т. Т. VI. Российская Федерация / Отв. ред. Л.Б. Алексеева. М., 2003. С. 81-82.

*(60) См., напр.: Учебник гражданского процесса / Под ред. М.К. Треушникова. М., 1996; Гражданский процесс: Учебник для юридических вузов / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2001.

*(61) См.: Решетникова И.В. Доказательственное право в гражданском судопроизводстве. Екатеринбург, 1997. С. 9.

*(62) См.: Комментарий к гражданскому процессуальному кодексу РСФСР. М., 1996. С. 25.

*(63) Воронов А.Ф. Развитие принципов гражданского процесса // Юридическая безопасность человека в России. Угрозы и вызовы в сфере юриспруденции: Сборник научн. трудов / Научн. ред. А.А. Тер-Акопов. М., 2001. С. 124.

*(64) Мурадьян Э.М. Истина как проблема судебного права. М., 2002. С. 100.

*(65) Имеется в виду работа И.В. Решетниковой "Доказательственное право Англии и США" (М., 1999. С.133).

*(66) Решетникова И.В. Указ. соч. С. 100-101.

*(67) Установление обстоятельств гражданских дел. М., 2000. С.107.

*(68) Гражданский процесс: Учебник / Под ред. М.К. Треушникова. М., 2003.

*(69) Там же. С. 76.

*(70) См.: Судебные доказательства. М., 2004. С. 7 -9.

*(71) Боннер А.Т. Установление обстоятельств гражданских дел. М., 2000

*(72) Гражданское процессуальное право: Учебник / Под ред. М.С. Шакарян. М., 2004. С. 56.

*(73) Чистякова О.П. Проблема активности суда в гражданском процессе РФ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997. С. 18-21.

*(74) Гражданское процессуальное право: Учебник / под ред. М.С. Шакарян. С. 57.

*(75) Власов А.А. Гражданское процессуальное право: Учебник. М., 2003. С. 46.

*(76) Там же. С. 47.

*(77) Воронов А.Ф. О понятии, значении и нормативном закреплении принципов гражданского и арбитражного процессуального права // Законодательство. 2003. N 12. С. 52.

*(78) Власов А.А. Указ. соч. С. 47-48.

*(79) Развитие гражданского процессуального права России // Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном М., 2004. С. 57.