Систематизация законодательства об интеллектуальной собственности: pro et contra (И. Цветков, "Российская юстиция", N 6, июнь 2004 г.)

Систематизация законодательства
об интеллектуальной собственности: pro et contra

Как совершенно справедливо указывается в юридической литературе, одной из причин крайне неблагоприятного положения с охраной интеллектуальной собственности в России является разобщенность законодательства в этой сфере. Как, например, пишет Н. Кейзеров, "...на результатах защиты интеллектуального продукта крайне негативно сказывается имеющаяся разобщенность различных отраслей и сфер правоведения, когда патентоведы, к примеру, действуют изолированно от специалистов в авторском праве, музейные защитники культурных ценностей - от тех и других. Вполне оправданная дифференциация за известными пределами превращается в некий изоляционизм и наносит ущерб общему делу".

Конечно, сам факт принятия в начале 1990-х годов законодательных актов в этой сфере - таких как Закон РФ "Об авторском праве и смежных правах" от 9 июля 1993 г., Патентный закон РФ от 23 сентября 1992 г., Закон РФ "О правовой охране программ для электронных вычислительных машин и баз данных" от 23 сентября 1992 г., Закон РФ "О селекционных достижениях" от 6 августа 1993 г. - уже является значительным шагом вперед по сравнению с советским периодом. В советском праве регулирование отношений по поводу интеллектуальной собственности зачастую осуществлялось на подзаконном уровне (например, "Положение об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях", утвержденное Постановлением Совета министров СССР от 24 апреля 1959 г.), а некоторые правовые конструкции, например понятие смежных прав, отсутствовали вовсе (хотя первое международное соглашение в этой сфере - Римская конвенция - было принято еще в 1961 г.). Такое положение дел с нормативными актами еще более усугубляло ситуацию с уровнем охраны прав и интересов правообладателей в СССР, где, как известно, существовал значительный дисбаланс интересов правообладателей и государства в пользу последнего (относительно небольшой срок правовой охраны прав авторов и изобретателей; создание системы, при которой подавляющее большинство изобретателей предпочитали получать не патенты, а авторские свидетельства и т.д.).

После выхода правового регулирования интеллектуальной собственности на законодательный уровень и его стабилизации неизбежно встал вопрос о систематизации законодательства в этой сфере. Тем более, что принятые в начале 1990-х годов нормативно-правовые акты сами по себе, по общему мнению, соответствуют мировым стандартам в области уровня охраны прав интеллектуальной собственности.

Система законодательства, как известно, находится в тесной зависимости от системы права, и любые попытки систематизации законодательных актов должны базироваться на научных представлениях об объективных процессах, идущих в той или иной области права. И здесь мы неизбежно подходим в теме, вот уже более ста лет обсуждаемой в российской правовой науке, - о существовании института (отрасли, подотрасли) "право интеллектуальной собственности".

Еще до революции высказывалась идея создания единого института "авторско-изобретательского" права под названием "исключительного права". Так, А. Пиленко писал, что "творчество художественное и творчество техническое в сущности своей одинаковы, и поэтому для развития обеих родственных отраслей полезно будет, если основные определения будут подчеркивать общность исходного принципа, намечая тем самым и желательность совместной работы" (Пиленко А.Л. Право изобретателя. Т. 1. 1902. С. 310). Г. Шершеневич пытался дать "общее понятие об исключительных правах" (Шершеневич Г.Ф. Учебник русского гражданского права. Изд. 8. 1910. С. 381-382). Однако до революции законодатель так и не выработал однозначной позиции по этому вопросу, и институт "исключительных прав" так построен и не был.

В советское время также были цивилисты, предлагавшие конструирование в пределах гражданского права некоего института, охватывающего все права на результаты творческой деятельности. Так, в 40-х годах было выдвинуто предложение о создании общей части для авторского и изобретательского права (В. Ионас, Т. Фадеева и др.). В 70-х годах предлагалось создать общий закон о науке (В. Рассудовский), закон об охране научных идей (Е. Белиловский). В 80-х годах звучала мысль о выработке обобщающего акта о научно-техническом прогрессе (В. Дозорцев). Сторонниками создания единого закона были такие правоведы, как Б. Мартынов, Н. Райгородский, В. Ионас и некоторые другие.

Несмотря на наличие в доктрине подобных предложений, на практике не было и речи о попытке сконструировать единый правовой институт, регулирующий правоотношения в сфере интеллектуальной деятельности. Кроме того, противников такого подхода было не меньше, чем сторонников. Как писали Б. Антимонов и Е. Флейшиц, "...не представляется ни практически целесообразным, ни плодотворным в научном отношении предлагаемое некоторыми советскими цивилистами конструирование в пределах гражданского права института, который охватывал бы одновременно и авторское, и изобретательское право как два раздела, на которые распадался бы этот якобы единый институт". Они указывали, что для этого надо было бы построить общую часть этого двуединого института (ряд общих положений, одинаковых для авторского и изобретательского права), что представлялось им невозможным.

Несмотря на сохранение у противников создания единой отрасли права интеллектуальной собственности по-прежнему большого количества сторонников, нельзя не отметить эволюцию взглядов в пользу разработки такой отрасли права и соответствующего ей законодательства.

Как указывает Э. Гаврилов, формулирование общей части для пяти-шести институтов, направленных на охрану творческих институтов, хотя и затруднительно, но, несомненно, актуально. Сформулировать общие нормы означает уменьшить объем законодательного материала, который, в противном случае, повторялся бы в каждом институте. Иными словами, автор отмечает целесообразность создания общих положений для различных результатов интеллектуальной деятельности.

В. Дозорцев также обосновывает целесообразность создания единого правового режима интеллектуальной собственности. И. Зенин указывает, что "черты сходства как в идеальной природе всех результатов интеллектуальной деятельности и исключительном характере прав на них, так и в порядке оформления этих прав позволяют обособить некие общие и особенную части исключительного права".

Таким образом, можно сделать вывод, что в настоящее время в российской юридической науке практически все согласны с тем, что в России идет процесс формирования особого правового образования, называемого правом интеллектуальной собственности, и что эти процессы должны найти отражение в принятии единого законодательного акта, посвященного вопросам интеллектуальной собственности.

Однако если сама необходимость систематизации законодательства в сфере интеллектуальной собственности не вызывает сомнений, то пути осуществления такой систематизации видятся различными правоведами по-разному.

На мой взгляд, можно сформулировать несколько вопросов, в зависимости от ответов на которые систематизация законодательства об интеллектуальной собственности должна проводиться тем или иным образом.

Во-первых, является ли формирующаяся отрасль (институт) "право интеллектуальной собственности" гражданско-правовой по своей природе, в обоснование чего обычно приводится содержание п. 1 ст. 2 ГК РФ, или комплексной, то есть содержащей, в том числе, нормы не гражданско-правового характера. Последней точки зрения придерживается, например, Д. Шестаков, акцентирующий внимание на наличие в массиве норм, регулирующих интеллектуальную собственность, значительного числа публично-правовых норм, в том числе конституционных и административных. Как следствие, соглашаясь с тем, что мы являемся свидетелями процесса формирования права интеллектуальной собственности, он предлагает считать эту совокупность норм комплексной отраслью права, сочетающей в себе нормы как гражданского права, так и публично-правовых отраслей. Соответственно, Д. Шестаков считает наиболее удачным и соответствующим значению интеллектуальной собственности вариантом ее законодательного регулирования принятие (по образцу Франции) Кодекса интеллектуальной собственности Российской Федерации.

При отнесении права интеллектуальной собственности к гражданскому праву, как это делает большинство авторов, например А. Сергеев, прямо называющий право интеллектуальной собственности подотраслью гражданского права России, неизбежно вытекающим из этого является стремление систематизировать законодательство об интеллектуальной собственности в рамках Гражданского кодекса. Именно по такому пути, в основном, и шла в России работа по систематизации законодательства об интеллектуальной собственности. Основой для такой работы был в том числе и Указ Президента РФ от 7 июля 1994 г. "О программе "Становление и развитие частного права в России", предусматривающий включение положений об интеллектуальной собственности в Гражданский кодекс.

По словам заместителя руководителя Исследовательского центра частного права А. Маковского (именно этот центр был основным разработчиком нескольких проектов соответствующих разделов ГК): "Важнейшие цели, которые имели в виду авторы кодификации права интеллектуальной собственности в рамках ГК РФ, заключаются в следующем:

- привести в единую систему разбросанные по многим законам нормы о разных правах на разные результаты интеллектуальной собственности и средства индивидуализации и устранить случайные расхождения между этими нормами;

- устранить всякие сомнения по поводу того, что право интеллектуальной собственности является правом гражданским, и сделать очевидным применение к отношениям в этой сфере общих положений ГК РФ;

- на основе кодификации всех норм о правах на разные результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации включить в ГК РФ некоторые общие для всех них правила".

Вторая проблема, в зависимости от решения которой по-разному решается вопрос об общем направлении работ по систематизации законодательства в области интеллектуальной собственности, вызывает гораздо меньше разногласий, и сформулировать ее можно следующим образом: должны ли сохраниться в результате систематизации (кодификации) законодательства об интеллектуальной собственности правовые акты, посвященные отдельным объектам интеллектуальной собственности (произведениям авторского права, изобретениям и т.д.). Соответственно, в случае положительного ответа на этот вопрос необходимо уяснить, как должны соотноситься такие отдельные законы и единый кодифицированный акт об интеллектуальной собственности.

Несмотря на то что имеются крайние позиции, большинство ученых указывает, что введение в ГК РФ раздела "Право интеллектуальной собственности" (равно как и принятие Кодекса интеллектуальной собственности РФ) не устраняет потребности в наличии специального законодательства, посвященного отдельным объектам интеллектуальной собственности, в силу значительной специфики отдельных объектов интеллектуальной собственности.

В заключение рассмотрения возможных путей и вариантов работы по систематизации законодательства в области интеллектуальной собственности представляется целесообразным осветить судьбу нескольких законопроектов, предлагавшихся в недавнем прошлом.

Одним из наиболее широко обсуждаемым в юридическом мире законопроектов можно считать проект раздела "Исключительные права (интеллектуальная собственность)" части III Гражданского кодекса РФ, разработанный под руководством профессора В. Дозорцева совместными усилиями Исследовательского центра частного права и Министерства юстиции РФ.

Названный законопроект вызвал в юридическом мире острые дискуссии, обусловленные столкновением интересов ряда ведомств с интересами непосредственных создателей - авторов результатов интеллектуальной деятельности.

Комментируя эту ситуацию, А. Маковский сказал: "К сожалению, в своей работе мы столкнулись с жестким сопротивлением со стороны некоторых ведомств (прежде всего патентного ведомства - Роспатента), предпочитающих сохранить "свои" отдельные законы, в отношении создания, изменения, толкования которых они имеют неформальные, но весьма ощутимые полномочия. В известной мере этими ведомствами были инициированы категорические возражения против кодификации права интеллектуальной собственности в ГК со стороны международных организаций - ВОИС, ВТО. В своих возражениях они не захотели разобраться в сути дела и главным образом упирали на то, что такой кодификации не существует нигде в мире, что не соответствует действительности". Приведенное высказывание полностью совпадает с мнением В. Дозорцева, пишущего, что "создание общих положений и построение единой взаимно согласованной системы интеллектуальных прав вызывает в некоторых кругах сильное, ожесточенное сопротивление. Те, кто возражает против общих положений, стремятся все свести к дифференциации, различиям". Подобные явления В. Дозорцев объясняет тем, что в праве интеллектуальной собственности, на его взгляд, оказываются живо заинтересованными отдельные личности и структуры, здесь очень сильны лоббистские настроения, а лоббировать документы по отдельным более мелким вопросам легче, чем один крупный документ. С ним полностью соглашается Д. Шестаков.

Двадцать восьмого августа 2000 г. Совет при Президенте РФ по кодификации и совершенствовании гражданского законодательства, образованный в соответствии с Указом Президента РФ от 5 октября 1999 г., принял решение рекомендовать разработчикам проекта выделить раздел из проекта части третьей ГК с тем, чтобы после доработки и согласования составить заключительную, четвертую, часть Гражданского кодекса.

Двадцать пятого декабря 2000 г. в комитет по законодательству Государственной Думы депутатом Комиссаровым В.Я. был внесен на рассмотрение другой законопроект: "Гражданский Кодекс Российской Федерации. Часть третья. Раздел V. Право интеллектуальной собственности (проект N 42116-3)", разработанный под руководством проф. А. Сергеева. Однако Правовое управление Аппарата Государственной Думы выносит, по сути, отрицательное заключение на этот законопроект, приводя, в том числе, традиционные для противников кодификации норм об интеллектуальной собственности в рамках ГК доводы. В частности, Управление констатирует, что "вряд ли можно считать удачной попытку включения в проект ГК РФ общих для авторского, изобретательского и т.п. права положений, тем более что исторически в советском и российском гражданском законодательствах такое обобщение не проводилось".

Точкой отсчета следующей попытки по принятию кодифицированного акта по вопросам интеллектуальной собственности можно считать дачу Председателем Правительства РФ М. Касьяновым 3 августа 2001 г. поручения Минэкономразвития России разработать и представить проект части IV ГК РФ (интеллектуальная собственность).

Третьего декабря 2001 г. руководитель рабочей группы по подготовке проекта ГК РФ, первый заместитель председателя Совета Исследовательского центра частного права А. Маковский направил Министру экономического развития и торговли РФ Г.О. Грефу проект ч. IV ГК РФ (от 30 ноября 2001 г.), посвященный регламентации интеллектуальной собственности.

При этом были определены и концептуальные основы проекта: "главный смысл проекта - обеспечить эффективное участие в гражданском обороте результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации. Предпосылки участия ИС в экономическом обороте заложены действующими с начала 90-х годов отдельными законами (базирующимися на международных соглашениях) - о закреплении за определенными лицами исключительных права на определенные объекты ИС и об ответственности за нарушения этих прав. Но это лишь предпосылки - для нормального оборота интеллектуальных ценностей необходим почти такой же развитой детализированный правовой инструментарий, как и для обращения материальных объектов. Не вся правовая регламентация в сфере ИС должна быть поглощена ГК. Это возможно и целесообразно в тех областях, где такая регламентация, по сути дела, исчерпывается гражданско-правовыми нормами (авторское право, смежные права). Но в областях, где значительную роль играют административно-правовые нормы о государственной регистрации, о порядке выдачи патентов и т.п., в ГК достаточно включить лишь основные правила, оставляя их развитие и дополнение специальным законам".

Полгода позже, 8 июня 2002 г., рабочая группа под руководством профессора А. Сергеева также представила итоговый проект части IV ГК РФ ("Интеллектуальная собственность").

Тем не менее противникам систематизации законодательства об интеллектуальной собственности в рамках обособленной части Гражданского кодекса РФ удалось отодвинуть на неопределенное время рассмотрение на правительственном уровне и передачу в Государственную Думу обоих проектов. Более того, все большие перспективы принятия начинает приобретать проект дополнения уже существующих частей ГК РФ с сохранением существенной роли специальных законов, посвященных отдельным объектам интеллектуальной собственности.

Двадцать седьмого декабря 2002 г. Постановлением Правительства РФ была создана Правительственная комиссия по противодействию нарушениям в сфере интеллектуальной собственности.

Шестнадцатого сентября 2003 г. состоялось второе заседание этой комиссии, результатом которого стало одобрение концепции подготовленного МПТР России проекта Закона "О внесении изменений и дополнений в части 1, 2 и 3 Гражданского кодекса РФ" и дача поручения МПТР России совместно с Минпромнауки России, Минкультуры России и другими заинтересованными ведомствами в сжатые сроки организовать доработку этого законопроекта и подготовить его к утверждению на заседании Правительства РФ для скорейшего внесения в Государственную Думу.

Смысл концепции данного законопроекта, подготовленного рабочей группой при МПТР России, сводится к следующим положениям:

"1. Основной идеей законопроекта является включение основополагающих положений, закрепляющих правовой режим результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации в кодифицированный акт гражданского законодательства - Гражданский кодекс Российской Федерации и создание единой базы для дальнейшего развития специальных законов в сфере интеллектуальной собственности.

В ГК РФ подлежат включению лишь нормы гражданско-правового характера.

2. Законопроект предполагает ввести следующие новеллы:

- группу положений, посвященную определению правового режима результатов интеллектуальной деятельности и приравненных к ним средств индивидуализации как объектов гражданских правоотношений, а также конструкции прав на указанные объекты. Для решения этой задачи необходимо подраздел 3 "Объекты гражданских прав" раздела I "Общие положения" части первой ГК РФ дополнить главой 71 "Интеллектуальная собственность". При этом из ГК РФ подлежит исключению статья 138, содержание которой должно быть перенесено в указанную главу;

- блок норм, направленных на установление специальных способов защиты прав на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации, который должен войти в качестве составной части в главу 71 "Интеллектуальная собственность";

- общие положения о договорах, предметом которых являются права на результаты интеллектуальной деятельности и средства индивидуализации. Указанные нормы должны быть объединены в отдельной главе 551 "Договоры о передаче и предоставлении исключительных прав";

- ряд частных положений, направленных на устранение противоречий в действующем ГК РФ и корректировку содержания отдельных его статей".

Подводя итог, можно сказать, что и по прошествии 10 лет после принятия первой части ГК РФ по-прежнему остается неопределенным вопрос о том, каким образом и в какие сроки все-таки будет осуществлена столь необходимая систематизация законодательства в области интеллектуальной собственности.

И. Цветков,

юрист (г. Ульяновск)

"Российская юстиция", N 6, июнь 2004 г.