Дистрибьюторский договор (А.Б. Борисова, "Журнал российского права", N 3, март 2005 г.)

Дистрибьюторский договор

Утверждать, что в системе российского права отсутствует дистрибьюторский договор, - все равно что прятать голову в песок. В практике российского бизнеса он давно занял прочные позиции. При этом, однако, ни судебная практика, ни доктрина пока не выработали четких критериев его квалификации. Более того, имеется небезосновательное мнение, что некоторые права и обязанности сторон по данному договору, хотя и могут исполняться предпринимателями добровольно, остаются без правовой защиты, поскольку не соответствуют российскому гражданскому законодательству.

Дистрибьюторский договор можно предварительно определить как договор, по которому одна сторона (дистрибьютор) в рамках ведения предпринимательской деятельности обязуется приобретать товар у другой стороны (поставщика) и осуществлять или организовывать его продвижение на определенной территории, а поставщик обязуется не поставлять товар для реализации на этой территории самостоятельно или при участии третьих лиц, в том числе, не продавать товар третьим лицам для распространения на этой территории. Стороны могут оговорить особые ценовые условия, применяемые при приобретении товара дистрибьютором, прийти к соглашению о том, что дистрибьютор будет воздерживаться от размещения на рынке конкурирующих товаров.

Интерес к подобному договору в практике российского предпринимательства легко объясним. Такой договор позволяет поставщику распространять и, что важнее, продвигать товар в регионах, отдаленных от его местонахождения, с другой стороны, этот договор дает дистрибьютору ряд гарантий и преимуществ, которые отсутствовали бы при регулировании сходных отношений другими средствами. Заключение договора купли-продажи (вне рамок дистрибьюторских отношений) не гарантирует дистрибьютору того особого положения, которое позволяет ему вкладывать средства в продвижение товара, не рискуя тратить деньги на развитие конкурентов. Агентский договор не дает ему той степени самостоятельности, которая есть у собственника. Договор коммерческой концессии также значительно ограничивает самостоятельность дистрибьютора и предназначен в большей степени для использования исключительных прав, чем для продвижения на рынок товара. Возможны также иные формы организации региональных продаж (создание филиала, дочернего или зависимого предприятия), но использование любого из таких средств предполагает большую или меньшую зависимость между дистрибьютором и продавцом. Представляется, что в этой ситуации, в рамках, допускаемых антимонопольным законодательством, дистрибьюторский договор может применяться на территории России как достаточно удобное и эффективное средство для развития региональных товарных рынков.

Внешнеторговый дистрибьюторский договор. Дистрибьюторский договор заимствован российскими предпринимателями из практики международной торговли. В публикации Международной торговой палаты "Типовой дистрибьюторский контракт МТП. Монопольный импортер-дистрибьютор", содержащей единообразные правила заключения дистрибьюторских договоров, указывается, что "дистрибьюторские контракты, так же, как и коммерческие агентские соглашения, являются наиболее часто используемыми средствами организации размещения товаров в зарубежных странах"*(1). Там же определены важнейшие отличительные черты такого договора:

"а) в качестве оптового торговца дистрибьютор занимается продвижением и/или организует размещение товаров на выделенной ему территории;

б) поставщик обеспечивает дистрибьютору привилегированное положение на данной территории - обычно это исключительное право на покупку товаров у данного поставщика;

в) такие взаимоотношения должны существовать в течение определенного периода, так как это создает условия для сотрудничества, которое не может носить эпизодический характер;

г) ...дистрибьютор воздерживается от размещения товаров конкурентов;

д) дистрибьютор практически всегда размещает маркированные товары"*(2).

Такая характеристика договора, возможно, допустимая для применения во внешнеторговой практике, очевидно, является неорганичной для российского национального права, что приводит многих юристов к мнению о противоречии рассматриваемого договора законодательству РФ. Прежде всего, затруднения вызывает вопрос о соответствии гражданскому законодательству РФ ограничений прав поставщика и дистрибьютора как собственников того или иного товара на распоряжение их собственностью (территориальные ограничения). Важно и то, что, оформляя такого рода отношения, стороны не всегда корректно используют ту основу, которая заложена в ГК РФ, часто путая этот договор с договором поставки, коммерческой концессии, агентирования, что приводит к негативным для одной или обеих сторон результатам.

Трудности квалификации. Отношения, регулируемые дистрибьюторским договором (в определенных пределах), можно сравнивать с отношениями купли-продажи, агентирования, коммерческой концессии. Имеется судебная практика, подтверждающая, что часто стороны не могут разграничить эти виды договоров.

Иногда стороны называют дистрибьюторским договором договор поставки (постановление ФАС Восточно-Сибирского округа от 27 февраля 2003 г. по делу N А19-10944/02-48-Ф02-404/03-С2, ФАС Западно-Сибирского округа от 7 апреля 2003 г. по делу N Ф04/1594-436/А45-2003).

В постановлении Президиума ВАС РФ от 18 мая 1999 г. N 7073/98 рассматривается договор о дистрибьюторстве со следующими условиями. Сторона А предоставляет стороне Б на время действия договора права официального дистрибьютора на продажу определенного товара. Поставка товара производится в соответствии с договорами, заключенными стороной Б. Товар отгружается по заявке стороны Б в ее адрес или в адрес, указанный стороной Б. Цена продукции определяется по прейскуранту с учетом скидок. Сторона Б осуществляет регулярные закупки товара у стороны А, продает его третьим лицам и обеспечивает своевременный и в полном объеме перевод денежных средств по заключенным сделкам на счет стороны А согласно условиям, оговоренным в приложении.

Фактические отношения между сторонами складывались следующим образом. В период с сентября по октябрь 1997 г. сторона Б направляла стороне А заявки на поставку товаров со ссылкой на договор о дистрибьюторстве. Заказанная продукция была отпущена стороне Б в сентябре-ноябре 1997 г. Оплата за нее произведена стороной Б частично. При этом в платежных документах также имелись ссылки на договор о дистрибьюторстве.

ВАС РФ квалифицировал рассматриваемый договор как договор на организацию отношений по поставкам продукции с оказанием услуг по поиску покупателей. На этом основании судом сделан вывод, что доводы о том, что поставка продукции произведена именно по этому договору, противоречат его правовой природе. Дело направлено на новое рассмотрение.

В данном постановлении привлекает внимание то, что ни сами стороны, ни суды (кроме ВАС РФ) не определили правовую природу договора о дистрибьюторстве. ВАС РФ же, не рассматривая особенностей спорного договора в деталях, квалифицировал его как договор на организацию отношений по поставкам продукции с оказанием услуг по поиску покупателей. Однако окончательно вопрос о правовой природе данного договора ВАС РФ не решил, предоставив это сделать суду первой инстанции при новом рассмотрении.

В постановлении ФАС Дальневосточного округа от 15 октября 2002 г. по делу N Ф03-А73/02-1/2120 разбирался вопрос о правовой природе договора, в соответствии с которым дистрибьютор на территории Хабаровского края продает от своего имени и за свой счет товары, предоставляемые организацией на условии их самовывоза со склада организации. Дистрибьютор имеет право назначать продажные цены на товары, при этом суммы, уплачиваемые дистрибьютором, должны соответствовать ценам прейскуранта организации, а поставленные товары являются собственностью организации до тех пор, пока не будет уплачена вся причитающаяся сумма. Позже между теми же сторонами подписан новый договор, согласно которому организация обязуется передавать, а дистрибьютор принимать продукцию для реализации третьим лицам с правом установления наценки. Суд апелляционной инстанции квалифицировал такие отношения в качестве отношений по оказанию услуг.

ФАС ДВО в рассматриваемом постановлении указал, что этот вывод суда является ошибочным, поскольку характер отношений сторон не соответствует ст. 779 ГК РФ. Из заключенных между сторонами спора договоров следует, что по поручению организации дистрибьютор принимал для реализации (а не в собственность) товар организации. Реализация продукции производилась от имени дистрибьютора за счет истца (организации) с применением наценки, предусмотренной в договорах, и являющейся вознаграждением. Таким образом, ФАС нашел в отношениях сторон признаки договора агентирования. При этом суд отказался от окончательной квалификации договора, передав дело на новое рассмотрение.

Действительно, дистрибьюторский договор отчасти схож с договором агентирования. Показательно также, что суд апелляционной инстанции первоначально квалифицировал договор как договор возмездного оказания услуг. Как отмечалось, по авторитетному мнению ВАС РФ, такие параллели могут иметь место.

В постановлении от 4 ноября 1999 г. по делу N КГ-А40/3549-99 ФАС Московского округа переквалифицировал договор о сотрудничестве и предоставлении статуса эксклюзивного дистрибьютора на договор коммерческой концессии. По условиям данного договора продавец предоставил дилеру статус официального эксклюзивного дистрибьютора на реализацию медицинского препарата на территории Российской Федерации. Исследовав обстоятельства дела и проанализировав условия заключенного договора, арбитражный суд пришел к выводу о том, что фактические намерения сторон были направлены на заключение договора коммерческой концессии, предметом которого явилась передача истцом ответчику исключительного права на реализацию медицинского препарата. При рассмотрении дела было установлено, что продавец не обладает исключительными правами на медицинский препарат. Следовательно, он не вправе был выступать в договоре коммерческой концессии в качестве стороны, передающей исключительные права. Кроме того, договор не был зарегистрирован в установленном порядке. При указанных обстоятельствах суд сделал вывод о ничтожности сделки.

Вопрос о соответствии дистрибьюторского договора и договора коммерческой концессии решался ФАС Московского округа и при рассмотрении дела N КГ-А40/3152-99 (постановление от 5 октября 1999 г.). Причем в данном случае вопрос о переквалификации был решен отрицательно.

Извлечения из рассматриваемых постановлений не дают оснований сделать вывод о правильности квалификации спорного договора, но указывают на тот факт, что дистрибьюторский договор имеет общие черты с договором коммерческой концессии.

К выводу о смешанном характере договора пришел ФАС Уральского округа в постановлении от 3 мая 2000 г. по делу N Ф09-551/2000-ГК. Между истцом (производитель) и ответчиком (дистрибьютор) заключен договор, в соответствии с которым на дистрибьютора возлагаются обязательства по доставке, хранению, рекламе и реализации продукции производителя, согласно перечню в приложении N 1, а также по оплате фактически реализованного товара.

Ответчик оплатил часть продукции. Разницу он счел своим вознаграждением за оказанные им услуги, что и послужило основанием для обращения в суд. Как указал ФАС УО, суд первой и апелляционной инстанции обоснованно, в соответствии со ст. 779, 431, 395 ГК РФ, исходя из буквального толкования договора, с учетом всех обстоятельств по делу пришел к выводу об отсутствии оснований для взыскания долга и процентов за пользование чужими денежными средствами. Материалами дела подтверждается правомерность удержания ответчиком части стоимости реализованных товаров в качестве вознаграждения за оказанные услуги.

Однако имеются судебные решения, в которых говорится о том, что дистрибьюторский договор может рассматриваться не только как смешанный договор, но и как договор, не предусмотренный ГК РФ.

По этому вопросу интересно рассмотреть ряд судебных постановлений ФАС Уральского округа по поводу договора, в соответствии с которым поставщик (ответчик) передал дистрибьютору (истец) права представления своих интересов по организации продаж и осуществлял поставку кормов для скота (продукция). Эксклюзивные права передавались по Свердловской и Пермской области (территория А).

Осуществляя поставку продукции третьим лицам на территории А, ответчик, по мнению истца, нарушил свои обязательства реализовывать продукцию исключительно через дистрибьютора и не заключать других договоров с какими-либо лицами, действующими на территории А, в период действия данного договора. Налицо классический дистрибьюторский договор. Дистрибьютор обратился в суд с требованием о взыскании предусмотренной договором неустойки за нарушение поставщиком условий договора. Как же квалифицировали его суды?

Как следует из постановления ФАС Уральского округа от 17 октября 2002 г. по делу N Ф09-2547/02-ГК, апелляционная инстанция расценила этот договор как договор, содержащий элементы договоров поставки и оказания услуг, указав при этом, что он не отвечает критериям агентского (который предусматривает возможность ограничить соответствующим образом права как агента, так и принципала), а следовательно, доводы истца несостоятельны. Суд кассационной инстанции не согласился с этим выводом, указав, что в силу ст. 421 ГК РФ граждане и юридические лица свободны в заключении договора. Стороны могут заключить договор, как предусмотренный, так и не предусмотренный законом или иными правовыми актами. Дело передано на новое рассмотрение.

При новом рассмотрении (постановление ФАС Уральского округа от 15 июля 2003 г. по делу N Ф09-1828/03-ГК) суд первой инстанции исходил из того, что, заключив дистрибьюторские договоры с иными лицами, действующими на территории А, ответчик нарушил соответствующие условия договора, в связи с чем должен нести предусмотренную договором ответственность (неустойка).

Апелляционная инстанция квалифицировала договор как договор оптовой поставки продукции, указав при этом, что из буквального толкования условий договора следует, что истец, как оптовый покупатель, мог быть единственным распространителем поставляемой ответчиком продукции на территории Свердловской и Пермской области при условии выборки истцом определенного количества продукции. Поскольку истец продукцию в указанном количестве ни в месяц, ни в год не выбирал, следовательно, права дистрибьютора по указанному договору у него не возникло, в связи с чем его требование о взыскании штрафа необоснованно и удовлетворению не подлежит.

Суд кассационной инстанции указал, что данный вывод суда апелляционной инстанции об отсутствии правовых оснований для удовлетворения исковых требований о взыскании суммы штрафа является правомерным, соответствует материалам дела и требованиям закона.

В дальнейшем ФАС Уральского округа (постановление от 29 апреля 2004 г. по делу N Ф09-1188/04-ГК) рассматривает этот договор как договор поставки.

Как видно из анализа ряда судебных решений, при квалификации дистрибьюторского договора как у самих участников правовых отношений, так и у судов возникают значительные трудности. Однако указанные решения судов помогают ответить на некоторые вопросы о квалификации дистрибьюторского договора и его существенных условиях.

Определение дистрибьюторского договора и смежные договоры. Как уже отмечалось, ВАС РФ определил дистрибьюторский договор как договор на организацию отношений по поставкам продукции с оказанием услуг по поиску покупателей. Таким образом, отмечена одна из основных особенностей дистрибьюторского договора. Целью, которую преследуют стороны при его заключении, является именно организация сбыта определенной продукции на определенной территории. Таким образом, предметом дистрибьюторского договора являются действия сторон, связанные с поставками товара на определенный рынок сбыта.

Отсюда следует ряд существенных условий дистрибьюторского договора.

Во-первых, отношения сторон устанавливаются на определенное, достаточно продолжительное время.

Во-вторых, в течение этого периода стороны договариваются о поставках определенного товара. Это условие может быть отражено в дистрибьюторском договоре, как минимум, в трех вариантах:

(1) дистрибьюторский договор может содержать элементы договора поставки. В этом случае поставки будут осуществляться по дистрибьюторскому договору и сторонам нет необходимости заключать дополнительные соглашения. Дистрибьюторский договор в этом случае будет смешанным договором (п. 3 ст. 421 ГК РФ), к нему будут применяться соответствующие положения ГК РФ о поставке;

(2) положения дистрибьюторского договора о будущих поставках могут носить характер предварительного договора и должны содержать существенные условия договора поставки (п. 3 ст. 429 ГК РФ): определение товара и его количества, а также сроки поставки. В этом случае договоры поставки заключаются во исполнение дистрибьюторского договора;

(3) если дистрибьюторский договор не содержит существенных условий договора поставки, он может носить характер общих условий. В этом случае договоры поставки, заключенные сторонами во исполнение дистрибьюторского договора, должны содержать ссылку на то, что к ним применяются условия этого договора. В противном случае связь между договорами поставки и дистрибьюторским договором неочевидна. Отсюда и вывод Президиума ВАС РФ в упоминавшемся уже постановлении от 18 мая 1999 г. N 7073/98, который устанавливает невозможность осуществления поставок по дистрибьюторскому договору.

Связь дистрибьюторского договора с договором об оказании услуг менее очевидна. Особенностью дистрибьюторского договора является то, что действия по продвижению товара на определенном рынке осуществляются дистрибьютором прежде всего для себя, ведь именно он является собственником и продавцом распространяемого товара. Факт заинтересованности поставщика в развитии соответствующего рынка сбыта еще не дает оснований говорить об оказании ему дистрибьютором каких-либо услуг. Помимо этого, договор оказания услуг носит возмездный характер, тогда как дистрибьюторский договор не предполагает обязанность поставщика оплачивать услуги дистрибьютора. Предоставление скидок, так часто встречающееся в дистрибьюторском договоре, не является платой за услуги дистрибьютора, так как оно не ставится в зависимость от количества и иных характеристик оказанных услуг.

Также существенным условием дистрибьюторского договора является территориальный характер деятельности дистрибьютора. Это означает, что дистрибьютор должен осуществлять продвижение и распространение товара на оговоренной сторонами территории.

Это дает основания для сравнения дистрибьюторского договора либо с договором коммерческой концессии, либо с договором агентирования.

В силу п. 1 ст. 1027 ГК РФ по договору коммерческой концессии одна сторона (правообладатель) обязуется предоставить другой стороне (пользователю) за вознаграждение на срок или без указания срока право использовать в предпринимательской деятельности пользователя комплекс исключительных прав, принадлежащих правообладателю, в том числе право на фирменное наименование и (или) коммерческое обозначение правообладателя, на охраняемую коммерческую информацию, а также на другие предусмотренные договором объекты исключительных прав - товарный знак, знак обслуживания и т.д. Таким образом, договор коммерческой концессии имеет дело с объектами интеллектуальной собственности.

Часто стороны дистрибьюторского договора устанавливают некое "исключительное право" дистрибьютора продавать те или иные товары на определенной территории. Такой подход с точки зрения российского национального права не выдерживает критики. Ведь дистрибьютор приобретает право собственности на товар, которое предполагает возможность распоряжения таким товаром по своему усмотрению. Понятие права собственности не должно смешиваться с понятием прав на результаты интеллектуальной деятельности, которые по своей природе, в отличие от права собственности, носят территориальный характер. Таким образом, по нашему мнению, положения о договоре коммерческой концессии неприменимы к дистрибьюторскому договору.

В соответствии с п. 1, 2 ст. 1007 ГК РФ агентским договором может быть предусмотрено обязательство принципала не заключать аналогичных агентских договоров с другими агентами, действующими на определенной в договоре территории, либо воздерживаться от осуществления на этой территории самостоятельной деятельности, аналогичной той, которая составляет предмет агентского договора. Агентским договором может быть предусмотрено обязательство агента не заключать с другими принципалами аналогичных агентских договоров, которые должны исполняться на территории, полностью или частично совпадающей с территорией, указанной в договоре.

Возможность территориального ограничения прав принципала и агента по договору агентирования часто дает основания для участников отношений путать дистрибьюторский договор с договором агентирования. Различие между этими двумя договорами, однако, достаточно очевидно: агент, в отличие от дистрибьютора, не является собственником товара, что предполагает значительные различия в положении агента и дистрибьютора.

Часто возможность ограничения прав агента связывают именно с тем фактом, что он, не являясь собственником товара, действует в рамках поручения собственника. На этом же основании утверждают о невозможности ограничения прав дистрибьютора. Эта идея, однако, не дает ответа на вопрос о том, что лежит в основании ограничения прав принципала по агентскому договору - ведь он является полноправным собственником и может распоряжаться товаром практически без ограничений.

Привилегированное положение дистрибьютора на определенной договором территории может обеспечиваться не только путем ограничения прав сторон и установления ответственности за неисполнение соответствующих обязательств. Ограничение прав поставщика состоит в том, что он не имеет права заключать договоры, предполагающие распространение согласованного товара на территории дистрибьютора, и воздерживаться от осуществления на этой территории самостоятельных действий по распространению этого товара. Ограничением прав дистрибьютора часто являются: запрет торговать соответствующим товаром на иных территориях (что, в частности, обеспечивает поставщику выполнение его обязательств перед другими дистрибьюторами), а также запрет заключать аналогичные договоры с другими поставщиками по распространению конкурирующих товаров на установленной территории. Это условие (не являясь существенным) достаточно распространено в практике. Часто его считают не соответствующим законодательству РФ и, соответственно, недействительным (ст. 168 ГК РФ), так как оно ограничивает права собственника - поставщика или дистрибьютора распоряжаться своим товаром.

Однако, по нашему мнению, такое условие имеет право на существование по следующим соображениям.

В соответствии с п. 1 ст. 307 ГК РФ в силу обязательства одно лицо (должник) обязано совершить в пользу другого лица (кредитора) определенное действие, как-то: передать имущество, выполнить работу, уплатить деньги и т.п., либо воздержаться от определенного действия, а кредитор имеет право требовать от должника исполнения его обязанности. Представляется, что соглашение сторон об ограничении прав сторон дистрибьюторского или агентского договора относится как раз к таким обязательствам. Сторона договора принимает на себя обязательство не совершать определенных действий - не конкурировать с другой стороной тем или иным образом, определенным договором. Допустимость такого обязательства признавалась виднейшим российским правоведом Г.Ф. Шершеневичем, который приводил такое обязательство как пример действия отрицательного характера как объекта обязательства. "Подведение под понятие "действие" воздержания, - пишет он, - не составляет противоречия; воздержание не есть бездействие - это не отсутствие воли, направленной на определенный результат, а напротив, наличие такой воли. Примером обязательства с отрицательным содержанием может служить договор о том, чтобы одно лицо однородной торговлей не подрывало дела другого..."*(3).

Таким образом, рассматриваемое обязательство является вполне допустимым с точки зрения гражданского права, в том числе, российского. Недействительность таких соглашений может возникнуть только в случае противоречия их антимонопольному законодательству, а именно, п. 3 ст. 6 Закона РСФСР от 22 марта 1991 г. N 948-1 "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках", однако далеко не все дистрибьюторские договоры подпадут под запрещение.

Вопрос о допустимости ограничения прав сторон по дистрибьюторскому договору рассматривался арбитражными судами. Интересно дело ФАС Московского округа N КГ-А40/9998-03 (постановление от 15 декабря 2003 г.). Истец требовал взыскания убытков в виде упущенной выгоды, указывая, что такие убытки причинены невыполнением ответчиком обязанности по закупке продукции, принимая во внимание, что истец по условиям договора не имел права реализовывать произведенную продукцию третьим лицам. По заключенному им с ответчиком дистрибьюторскому договору последний приобрел исключительное право на приобретение и продажу оконных и балконных блоков, изготавливаемых истцом. Суды, установив, что ответчик приобрел у истца продукцию в меньшем объеме, чем предусмотрено договором, пришли к единодушному выводу, что невыполнение ответчиком обязанности по закупке продукции не причинило истцу убытки в виде упущенной выгоды. Суды указали на несоответствие договору действий истца по изготовлению продукции свыше указанной в заявке, а также на то, что истец мог реализовать эту продукцию другим лицам. В заседании кассационной инстанции представитель истца сообщил суду о реализации не приобретенной ответчиком партии товара.

Однако судами удовлетворено требование о начислении неустойки на стоимость неприобретенного товара.

По нашему мнению, правильное решение судов по рассматриваемому спору может быть откорректировано в части мотивировки.

Рассматривая дело, суд исходил из буквального толкования условий договора, без его квалификации. Скорее всего, между истцом и ответчиком был заключен дистрибьюторский договор, по которому, в частности, истец принял на себя обязательство не продавать товар третьим лицам, а ответчик - приобрести товар на определенных договором условиях. Если это так, взыскание упущенной выгоды за непроданный товар (как минимум, в части, не покрытой неустойкой) было бы вполне допустимым, так как истец, отказываясь от продажи товара третьим лицам, соблюдал договорные условия. Именно на состоявшийся факт продажи товара, а не на его возможность должен был ссылаться суд, отказывая в данном случае во взыскании упущенной выгоды. Однако если бы поставщик не продал товар, он был бы вправе взыскать сумму упущенной выгоды с дистрибьютора в судебном порядке (конечно, при условии, если дистрибьюторский договор содержал бы все существенные условия поставки). Данные замечания имеют принципиальное значение. Иное решение приводило бы к отказу в признании допустимыми обязательств, связанных с ограничением прав сторон.

Таким образом, по нашему мнению, дистрибьюторский договор вполне допустим с точки зрения российского права, для его применения на практике нет необходимости вносить какие-либо изменения в действующее законодательство. Необходимо лишь использовать те возможности, которые предоставляются гражданским правом РФ.

Дистрибьюторский договор представляет собой договор, по которому одна сторона (дистрибьютор) в рамках ведения предпринимательской деятельности обязуется в течение определенного договором времени осуществлять и организовывать продвижение и распространение товара на определенной территории, для чего, в частности, будет приобретать этот товар у другой стороны (поставщика), а поставщик обязуется поставлять товар дистрибьютору и обеспечивать ему привилегированное положение на данной территории. Дистрибьюторский договор может содержать обязательства сторон не конкурировать на указанной территории.

А.Б. Борисова,

юрист (Москва)

"Журнал российского права", N 3, март 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Типовой дистрибьюторский контракт МТП. Монопольный импортер-дистрибьютор/МТП, ТПП РФ. М.: Издательство АО "КОНСАЛТБАНКИР", 1996. С. 8.

*(2) Там же. С. 12.

*(3) Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 347.