Механизм судебной защиты прав потерпевшего в уголовном судопроизводстве РФ: проблемы функционирования (В.В. Кукель, "Журнал российского права", N 8, август 2005 г.)

Механизм судебной защиты прав потерпевшего в уголовном
судопроизводстве РФ: проблемы функционирования

Само понятие механизма судебной защиты можно определить как:

а) систему средств, при помощи которых осуществляется реализация права заинтересованного лица на судебную защиту своих законных интересов в случае их ущемления;

б) порядок действий органов судебной власти по осуществлению правосудия.

В Российской Федерации исторически сформировался такой порядок осуществления правосудия, при котором инициатива по осуществлению уголовного преследования и защите потерпевшего принадлежит исключительно государственным органам, а активность самого пострадавшего минимизирована*(1). Лицо, заинтересованное в защите (потерпевший), является инициатором только начала работы механизма правосудия, однако дальнейшее его функционирование поддерживают и контролируют органы, ответственные за производство по уголовному делу. В.А. Лазарева не без основания пишет, что судебная защита потерпевшего заключается лишь в праве на рассмотрение его жалобы*(2). Правоприменительная практика свидетельствует о незащищенности процессуальной фигуры потерпевшего, причем его процессуальная пассивность является, на наш взгляд, основным блокирующим фактором функционирования механизма судебной защиты. Поэтому процессуальную активность потерпевшего необходимо расширить путем:

- обеспечения потерпевшему знания и понимания своих процессуальных прав посредством не только оглашения ему их под расписку, но и путем подробного разъяснения следователем (дознавателем) механизма их использования;

- расширения круга дел частного обвинения, где потерпевший, преследуя частный интерес, имеет возможность наиболее полно реализовать его, обладая правами частного обвинителя в полном объеме;

- создания института посредничества для примирения сторон по делам частного обвинения до поступления дела в суд, используя при его создании позитивный опыт ФРГ, Австрии, Великобритании*(3).

Вместе с тем расширение активности процессуальной фигуры потерпевшего разрешит лишь материально-правовой аспект проблемы судебной защиты, поскольку закрепление в законодательстве дополнительных возможностей потерпевшего по участию в процессе защиты еще не гарантирует успешную реализацию его субъективного интереса в процессе производства по уголовному делу. Без создания реально действующего механизма применения права на судебную защиту нельзя говорить об эффективности этого института.

Механизм реализации права потерпевшего на судебную защиту заключается в создании условий для потерпевшего и предоставлении ему специальных средств, используя которые, он получит реальную возможность осуществлять свое право на судебную защиту. Теоретический смысл такого механизма состоит в создании определенного вида правоотношений между потерпевшим, с одной стороны, и дознавателем, следователем, прокурором и судом - с другой. В этих отношениях потерпевший представлял и отстаивал бы свой субъективный интерес, а государственные органы и должностные лица, кроме реализации своих публичных интересов, обеспечивали бы эффективность деятельности потерпевшего по защите своих прав. Задачами функционирования механизма судебной защиты являются:

- предупреждение нарушенных прав потерпевшего;

- восстановление нарушенных прав лица;

- возмещение причиненного нарушением вреда заинтересованному лицу;

- привлечение к ответственности правонарушителей.

Успешное выполнение этих задач, на наш взгляд, напрямую зависит от обеспечения условий для наиболее быстрого, глубокого и квалифицированного рассмотрения обращения потерпевшего за судебной защитой; повышения ответственности лиц, виновных в нарушении его прав.

При рассмотрении вопроса об обеспечении условий для своевременного и эффективного рассмотрения заявления или жалобы потерпевшего, обратившегося в суд за защитой своих прав, мы сталкиваемся с проблемой предельной нагрузки на судебные органы. Постоянно возрастающий объем рассматриваемых дел и максимальная занятость судей не позволяют уделять рассмотрению жалоб и заявлений участников уголовного судопроизводства достаточно времени. Естественно, что в таких условиях рассмотреть дело по существу, руководствуясь внутренним убеждением и законом, и вынести справедливое решение представляется весьма затруднительным. Кроме того, своевременное рассмотрение и разрешение жалоб и заявлений граждан в суде затруднено субъективными причинами, такими как: волокита, зависимость судей, корыстный интерес и судейский произвол.

Ранее для соблюдения своевременности рассмотрения обращений граждан предлагалось создавать дежурные камеры районного суда, основной функцией которых являлось бы своевременное принятие и рассмотрение жалоб. Причем, на наш взгляд, было бы целесообразно использовать позитивный опыт функционирования дежурных судов, урегулированный УПК РСФСР 1923 г.*(4) При создании таких специализированных судов потерпевший мог бы получить дополнительную гарантию своей защиты и твердую уверенность в эффективности деятельности органов правосудия, что в целом послужило бы постепенному увеличению правовой культуры общества в целом.

Для оптимизации непосредственно деятельности дознавателей, следователей, прокуроров и судей и правильности принимаемых ими решений предлагалось*(5) ввести институт федеральных судей, функцией которых был бы контроль. Считаем это предложение обоснованным, поскольку судебный контроль за действиями должностных лиц при производстве по жалобе существенно улучшит положение заявителя в плане своевременности и объективности рассмотрения жалобы и частично сократит объем работы судов общей юрисдикции, которые смогут меньше внимания уделять контролю при производстве по делу, отдав предпочтение работе по вынесению справедливого и объективного судебного решения. При этом, на первый взгляд, происходит дублирование судом функции прокурорского надзора, но при внимательном рассмотрении это выглядит иначе. Так, например, М. Шалумов считает, что судебные органы и прокуратура смогут успешно взаимодействовать и реализовать принцип законности наиболее полно по причине отличия назначения и цели деятельности этих правоохранительных органов*(6). Соглашаясь с автором, можно подчеркнуть, что при осуществлении прокурорского надзора основаниями для проверки законности служит любая информация о нарушении, которая стала известна органам прокуратуры. Причем источник информации в данном случае не имеет определяющего значения, осуществление же судом судебного контроля происходит исключительно на основе жалобы заинтересованного лица. Таким образом, прокуратура, являясь в рассмотрении вопросов законности более инициативной, охватывает больший круг правовых вопросов и призвана обеспечивать гарантии законности обширному кругу лиц, в том числе и без какой бы то ни было инициативы с их стороны. Однако судебные органы, практически не обладая инициативой, вправе предпринять значительные меры по обеспечению и восстановлению нарушенных прав и интересов потерпевшего и других лиц при обращении их с жалобой. Кроме того, суд, являясь единственным органом правосудия и обладая в силу этого исключительными полномочиями, принимая решение по поступившей жалобе, придает ему более высокое юридическое значение.

Представляется, что прокуратура, осуществляя функцию прокурорского надзора, является основным, но нижестоящим по сравнению с судом органом контроля за законностью. Однако, будучи инициативным органом, прокурор имеет право обращения в суд с представлениями о нарушениях, дополняя тем самым надзорную работу суда по осуществлению режима законности. В связи с этим считаем, что образование специализированных судебных органов, функцией которых станет судебный контроль и разумное взаимодействие их с органами прокуратуры, будет способствовать оптимизации и дифференциации всего процесса соблюдения режима законности, что, в свою очередь, повысит эффективность функционирования механизма судебной защиты потерпевшего.

При рассмотрении проблемы ответственности виновных лиц за нарушение прав и ущемление интересов потерпевшего возможно выделить две группы лиц, чьи действия (бездействие) послужили основанием обращения за защитой в суд:

а) собственно подозреваемые (обвиняемые);

б) представители правоохранительных органов, ответственные за производство по уголовному делу (дознаватель, следователь, прокурор, суд).

Если в первом случае интерес уголовного преследования и функционирование механизма защиты потерпевшего поддерживают и потерпевший, и государственные органы, и должностные лица, поскольку частный и публичный интересы здесь по смыслу самого уголовного преследования максимально совпадают, то при рассмотрении второго варианта, где права и интересы потерпевшего ущемлены должностным лицом (например, при производстве следственного действия), мы сталкиваемся с противоречием между частным интересом потерпевшего и нежеланием дознавателей, следователей, прокуроров и судей признавать свою вину в ущемлении прав потерпевшего. Должностное лицо, с одной стороны, обязано гарантировать потерпевшему полную реализацию его прав, с другой стороны, привлекать к ответственности виновное лицо, которым в ряде случаев является оно само. Вышестоящие органы и лица, ответственные за контроль над законностью при производстве по уголовному делу и способные привлечь к ответственности нарушителя в подобной ситуации, как показывает практика, делают это не слишком активно, назначая символическое наказание другому должностному лицу.

Практика свидетельствует, что наиболее часто встречающимися нарушениями со стороны должностных лиц являются: нарушение дознавателем, следователем, прокурором срока по принятию и проверке сообщения о совершенном или готовящемся преступлении; нарушение судьей срока рассмотрения жалоб на законность, обоснованность действий (бездействия) дознавателя, следователя и прокурора; нарушение дознавателем или следователем срока направления копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела; неуказание в повестке о вызове потерпевшего места, времени, качества вызываемого лица и др. Чаще всего такие нарушения служат поводом для обжалования потерпевшим действий (бездействия) и решений должностных лиц.

Так, например, количество жалоб, поданных на действия (бездействие) следователей, дознавателей, в 2004 году по Бежицкому району г. Брянска составило 215, из них было удовлетворено всего 69. В целом по Брянской области было подано 3198 жалоб на действия и бездействие вышеуказанных лиц, ответственных за производство по уголовным делам, удовлетворено - 1114. Прокурорских представлений по факту выявления нарушений уголовно-процессуального законодательства было заявлено 786 по Брянской области, по Бежицкому району г. Брянска - 52. Дисциплинарному взысканию были подвергнуты 574 следователя и дознавателя, причем в большинстве случаев (около 76%) основным видом применяемого взыскания являлся выговор. В 43% случаев заявителями жалоб были потерпевшие. В целом, существенные нарушения прав потерпевшего, гражданского истца и их представителей составляют 20,3% от общего ежегодного числа нарушений уголовно-процессуального закона*(7).

Из приведенных данных очевидно, что потерпевший в этом случае находится не в лучшем положении, поскольку не происходит возмещения ему вреда, "ограждения" его прав и интересов от нарушения. Зачастую потерпевший может реально надеяться только на восстановление своих процессуальных прав. Стоит отметить, что привлечение дознавателей, следователей и других должностных лиц к "символической" ответственности не удерживает этих лиц от совершения новых нарушений. Поэтому о предупреждении подобных правонарушений не может быть и речи. Считаем возможным ужесточить ответственность должностных лиц путем введения в УК РФ такого состава преступления, как "Грубое нарушение прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства должностным лицом, ответственным за производство по уголовному делу". Кроме того, внести изменения в ст. 20 УПК РФ, отнеся этот состав преступления к делам частно-публичного обвинения, поскольку, нарушая права отдельного участника судопроизводства, виновное лицо ущемляет не только частный интерес конкретного лица, но и приносит вред другим участникам правоотношений путем снижения темпа и эффективности осуществления правосудия.

В.В. Кукель,

аспирант ИЗиСП

"Журнал российского права", N 8, август 2005 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Коленцова В.В. Реализация принципа обеспечения законных интересов личности в досудебном производстве. М., 2002. С. 19.

*(2) См.: Лазарева В.А. Судебная власть и ее реализация в уголовном процессе. Самара, 1999. С. 34.

*(3) См.: Бойков А.Д. Защита прав потерпевшего в уголовном процессе. М., 1993. С. 44.

*(4) См.: Советский уголовный процесс / Под ред. Л.М. Карнеевой, Л.А. Лупинской, И.В. Тыричева. М., 1980. С. 78.

*(5) См.: Кашепов В.П. Институт судебной защиты прав и свобод граждан и средства ее реализации // Государство и право. 1998. N 2.

*(6) См.: Шалумов М. Судебный контроль и прокурорский надзор: не междоусобица, а взаимодействие // Российская юстиция. 2001. N 4.

*(7) См.: Ширванов А.А. Нарушения закона в уголовном судопроизводстве России. М., 2004. С. 111.