Адвокатская тайна под защитой КС РФ (Т.Ю. Мамина, "Ваш налоговый адвокат", N 1, январь-февраль 2006 г.)

Адвокатская тайна под защитой КС РФ

Проблема защиты профессиональной тайны адвокатов и аудиторов особенно стала волновать профессиональные сообщества в последнее время, когда и на законодательном уровне, и в правоприменительной практике начала явно прослеживаться тенденция игнорирования норм специальных законов - Закона об адвокатуре*(1) и Закона об аудите*(2), которые устанавливают необходимость получения предварительного судебного решения для доступа к сведениям, относящимся к адвокатской или аудиторской тайне.

Данная проблема активно обсуждалась в средствах массовой информации. Ей было посвящено и проведенное 24 мая 2005 г. заседание Налогового клуба, на котором участники приводили конкретные примеры нарушения правоохранительными органами указанных норм при расследовании уголовных дел.

В частности, представитель адвокатского бюро "Адвокатская фирма "Юстина" Д.А. Шубин рассказал о факте обыска в помещении фирмы в конце 2004 г. и изъятии документов. Эти операции проводились на основании постановления следователя, без предварительного получения судебного решения. Последующее обжалование адвокатами в судах общей юрисдикции постановления следователя о проведении обыска оказалось безуспешным. По словам Д.А. Шубина, органы следствия и суда отказывались применять норму п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре, в силу которой проведение оперативно-розыскных мероприятий и следственных действий в отношении адвоката (в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для адвокатской деятельности) допускается только на основании судебного решения. Судебные органы ссылались на отсутствие в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации соответствующих (аналогичных по содержанию) правил, а также на п. 2 ст. 7 УПК РФ, согласно которому, если в ходе производства по уголовному делу выявлено несоответствие федерального закона или иного нормативного правового акта Кодексу, решение должно приниматься в соответствии с УПК РФ.

По мнению Д.А. Шубина, к которому присоединилось подавляющее большинство участников заседания, несоблюдение норм об адвокатской тайне является недопустимым, поэтому необходимо приводить нормы УПК РФ в соответствие с нормами Закона об адвокатуре. А имеющееся противоречие между ними можно устранить двумя способами: либо принятием федерального закона о внесении соответствующих изменений и дополнений в УПК РФ, либо вынесением разрешающего данную коллизию решения КС РФ.

Д.А. Шубин и его коллеги приняли решение пойти вторым путем и обратились в Конституционный Суд РФ с жалобой на нарушение их конституционных прав некоторыми статьями УПК РФ.

В жалобе оспаривалась конституционность следующих положений УПК РФ:

- статьи 7, согласно которой суд, прокурор, органы предварительного расследования не вправе применять федеральный закон, противоречащий УПК РФ. Установив несоответствие федерального закона данному Кодексу, они обязаны принять решение в соответствии с Кодексом;

- статьи 29, определяющей полномочия суда;

- статей 182 и 183, устанавливающих основания и порядок производства обыска и выемки.

Адвокаты - податели жалобы ссылались на то, что перечисленные нормы УПК РФ ограничивают возможность соблюдения адвокатской тайны и тем самым влекут за собой ущемление гарантированных Конституцией РФ права на неприкосновенность частной жизни (ч. 1 ст. 23), права адвоката на занятие избранной деятельностью (ч. 1 ст. 37) и права каждого на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48).

Конституционный Суд РФ 8 ноября 2005 г. рассмотрел указанную жалобу и принял столь долгожданное всем адвокатским сообществом решение. Определением Конституционного Суда РФ от 8 ноября 2005 г. N 439-О (далее - Определение N 439-О) оспариваемые нормы УПК РФ не были признаны неконституционными, однако им дано такое толкование, которое устраняет возможность несоблюдения в процессе правоприменения норм об адвокатской тайне, закрепленных в Законе об адвокатуре. В Определении N 439-О КС РФ провозгласил следующее: "Положения статей 7, 29 и 182 УПК Российской Федерации в их конституционно-правовом истолковании, вытекающем из сохраняющих свою силу решений Конституционного Суда Российской Федерации, и в системном единстве с положениями пункта 3 статьи 8 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" не предполагают возможность производства обыска в служебном помещении адвоката или адвокатского образования без принятия об этом специального судебного решения (выделено автором. - Т.М.).

В силу статьи 6 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 года N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" выявленный в данном определении конституционно-правовой смысл положений статей 7, 29 и 182 УПК РФ является общеобязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике (выделено автором. - Т.М.)".

Приведем доводы Конституционного Суда РФ, которыми мотивировано принятое решение.

1. Приоритет УПК РФ перед другими федеральными законами не является безусловным. Он может быть ограничен как установленной Конституцией РФ иерархией федеральных конституционных законов и обычных федеральных законов, так и правилами о том, что в случае коллизии между различными законами равной юридической силы приоритетными признаются последующий закон и закон, который специально предназначен для регулирования соответствующих отношений.

2. Нельзя говорить о безусловном приоритете норм уголовно-процессуального законодательства и в случаях, когда в иных (помимо УПК РФ) законодательных актах устанавливаются дополнительные гарантии прав и законных интересов отдельных категорий лиц, обусловленные в том числе их особым правовым статусом. Согласно ст. 18 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение законов и обеспечиваются правосудием. Значит, "разрешение в процессе правоприменения коллизий между различными правовыми актами должно осуществляться исходя из того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии".

3. Право на получение квалифицированной юридической помощи как одно из наиболее значимых прав человека и гражданина гарантировано ст. 48 Конституции РФ, а также ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, ст. 5 и 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Необходимое условие реализации этого права - обеспечение конфиденциальности информации, передаваемой клиентом адвокату в процессе оказания юридической помощи. Институт адвокатской тайны призван защитить указанную информацию от разглашения, сохранить доверительный характер отношений между адвокатом и клиентом и гарантировать неприкосновенность частной жизни клиента, его личной и семейной тайны, продекларированных в ст. 23 Конституции РФ. Государство обязано на законодательном уровне и в процессе правоприменения обеспечить адвокатам и адвокатским образованиям возможность хранить адвокатскую тайну.

4. Правовое регулирование адвокатской тайны обеспечивается специальным законом - Законом об адвокатуре, а не отраслевым (уголовно-процессуальным) законодательством. Адвокатская тайна подлежит защите не только в связи с производством по уголовному делу, но и в связи с реализацией адвокатом других предоставленных ему полномочий (представительство в конституционном, гражданском и административном производстве; оказание консультационных услуг юридическим лицам и гражданам). Законом об адвокатуре определяется понятие адвокатской тайны и устанавливаются гарантии ее сохранения, в частности, в виде превентивного судебного контроля. Поскольку ст. 7, 29 и 182 УПК РФ по своему конституционно-правовому смыслу не исключают применение в ходе производства процессуальных действий норм иных законов, в том числе и Закона об адвокатуре, они не могут расцениваться как нарушающие гарантированные ст. 23, 37 и 48 Конституции РФ права заявителей. Однако нормы ст. 7, 29 и 182 УПК РФ и норма п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре в процессе правоприменения должны толковаться в системном единстве, что означает недопустимость проведения обыска в отношении адвоката без получения судебного решения.

Следует отметить, что жалоба адвокатов в части оспаривания конституционности ст. 183 УПК РФ, определяющей основания и порядок производства выемки, не была принята КС РФ к рассмотрению. Отказ был вызван тем, что жалоба в этой части согласно ст. 97 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" является недопустимой, поскольку из материалов дела следует, что оспариваемые положения ст. 183 УПК РФ в отношении заявителей не применялись.

Однако отказ в рассмотрении жалобы в этой части не означает, что в процессе уголовного судопроизводства при проведении в отношении адвоката выемки норму п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре можно не соблюдать.

Исходя из смысла Определения N 439-О теперь все участники правоохранительной деятельности и судопроизводства в обязательном порядке должны соблюдать не только нормы УПК РФ, но и положения п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре. Следовательно, проведение не только обыска, но и других предусмотренных УПК РФ следственных действий (включая выемку, осмотр помещения, предметов и документов), а также оперативно-розыскных мероприятий в отношении адвоката, в том числе в жилых и служебных помещениях, используемых им для ведения адвокатской деятельности, не могут быть совершены без принятия специального судебного решения.

Данный вывод подтверждается также очень важной и принципиально новой для России правовой позицией КС РФ. При толковании норм УПК РФ и Закона об адвокатуре Суд прямо указал, что в процессе правоприменения коллизии между различными правовыми актами должны разрешаться на основании того, какой из этих актов предусматривает больший объем прав и свобод граждан и устанавливает более широкие их гарантии. Отметим, что данная правовая позиция Суда в совокупности с позицией, высказанной в Определении КС РФ от 7 октября 1997 г. N 88-О*(3), дает качественно новые гарантии соблюдения прав и законных интересов граждан и юридических лиц в процессе правоприменения.

Принцип толкования УПК РФ, примененный в Определении N 439-О, а также правовая позиция КС РФ относительно применения правовых актов позволяют сделать вывод, что Определением N 439-О защищена не только адвокатская, но и аудиторская тайны.

Согласно п. 4 ст. 8 Закона об аудите находящиеся в распоряжении аудиторской организации и индивидуального аудитора документы, содержащие сведения об операциях аудируемых лиц и лиц, с которыми заключен договор оказания сопутствующих аудиту услуг, могут предоставляться исключительно по решению суда уполномоченным данным решением лицам или органам государственной власти РФ в случаях, предусмотренных законодательными актами РФ деятельности этих лиц или органов.

Как видно из приведенной нормы, установленные законодателем подходы к защите адвокатской и аудиторской тайн схожи. В обоих случаях в специальных законах устанавливаются нормы о необходимости получения судебного решения для доступа к сведениям, относящимся к профессиональной тайне. При этом в УПК РФ нет норм, предусматривающих предварительный судебный контроль при проведении следственных действий в отношении адвокатов и аудиторов.

Поэтому можно констатировать, что Определение N 439-О, напрямую защитив адвокатскую тайну посредством системного толкования законодательства, гарантирует по тем же основаниям и защиту аудиторской тайны.

Следует упомянуть, что еще на заседании Налогового клуба, проведенном 24 мая 2005 г., Д.А. Шубин озвучил проблему формальности, нечеткости и немотивированности судебных решений, принимавшихся по тем редким ходатайствам следователей, которые подавались во исполнение норм п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре до принятия Определения N 439-О. Это было вызвано отсутствием в уголовно-процессуальном законодательстве указаний судьям о том, каким должно быть содержание таких судебных решений. Теперь в Определении N 439-О прямо установлено, что судебное решение, принимаемое в порядке реализации п. 3 ст. 8 Закона об адвокатуре, должно отвечать требованиям законности, обоснованности и мотивированности (ч. 4 ст. 7 УПК РФ). В решении должны быть указаны конкретный объект обыска и данные, служащие основанием для его проведения, чтобы обыск не приводил к получению информации о тех клиентах, которые не имеют непосредственного отношения к уголовному делу.

Весьма отрадно осознавать, что существенный сдвиг в решении проблемы защиты профессиональной тайны, выразившийся в принятии Определения N 439-О, произошел в том числе и в результате обсуждений, предложений и публикаций, появившихся благодаря деятельности Налогового клуба и непосредственно его постоянных участников - адвокатов фирмы "Юстина". Это означает, что профессиональные сообщества адвокатов, аудиторов, налоговых консультантов, объединив свои интеллектуальные усилия и энергию, обменявшись идеями и имеющимся опытом, выработав определенный план действий, в принципе способны отстоять свои интересы и интересы своих клиентов в борьбе с несовершенством законодательства и правоприменительной практики.

Тем не менее стоит отметить, что некоторые вопросы, касающиеся института профессиональной тайны, остаются пока нерешенными. К ним следует отнести в первую очередь незащищенность профессиональной тайны налоговых консультантов, если они не имеют статуса ни адвоката, ни аудитора.

Следующий важный вопрос - соотношение норм об адвокатской и аудиторской тайнах и норм законодательства о противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем. Эти нормы устанавливают обязанность адвокатов и лиц, ведущих деятельность в сфере оказания юридических и бухгалтерских услуг, в том числе аудиторов, направлять в Федеральную службу по финансовому мониторингу информацию о "подозрительных" операциях (сделках) собственных клиентов. Однако критерии таких "подозрительных" операций настолько широки, что в их число попадает подавляющее большинство сделок. По мнению многих специалистов, указанные нормы законодательства о противодействии легализации (отмыванию) доходов уничтожают основы адвокатуры и аудита, поскольку при их соблюдении адвокатами и аудиторами доверительные отношения с клиентами невозможны.

Будем надеяться на разрешение указанных проблемных вопросов с учетом потребностей профессиональных сообществ адвокатов, аудиторов, налоговых консультантов и их клиентов в целях сохранения в государстве разумного баланса публичных и частных интересов.

Т.Ю. Мамина,

старший юрисконсульт компании "ФБК"

"Ваш налоговый адвокат", N 1, январь-февраль 2006 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Федеральный закон от 31 мая 2002 г. N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации".

*(2) Федеральный закон от 7 августа 2001 г. N 119-ФЗ "Об аудиторской деятельности в Российской Федерации".

*(3) Согласно Определению КС РФ N 88-О правовые позиции, содержащие толкование конституционных норм либо выявляющие конституционный смысл закона, на которых основаны выводы КС РФ в резолютивной части его решений, обязательны для всех государственных органов и должностных лиц.