Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 28 июня 2006 г. N 8-О06-16 Приговор в отношении осужденных за получение должностным лицом взятки лично и через посредника, за мошенничество, за пособничество в получении взятки отменен и направлен на новое рассмотрение, поскольку действия осужденных следует квалифицировать как действия соисполнителей, получивших взятку по предварительному сговору, кроме того, судом необоснованно было назначено наказание ниже низшего предела

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ
от 28 июня 2006 г. N 8-О06-16

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в судебном заседании от 28 июня 2006 года кассационное представление государственного обвинителя С. и кассационные жалобы осужденного Т. и адвоката Н.И.А. на приговор Ярославского областного суда от 31 марта 2006 года, которым

Т., 22 октября 1962 года рождения, уроженец станицы Старотитаровская Темрюкского района Краснодарского края, ранее не судимый,

осужден:

по ч. 2 ст. 290 УК РФ (по эпизоду от 12 декабря 2001 г.), с применением ст. 64 УК РФ на 2 года лишения свободы с лишением права занимать должности по государственной и муниципальной службе, связанные с выполнением организационно-распорядительных функций и функций представителя власти, сроком на 3 года;

по ч. 2 ст. 290 УК РФ (по эпизоду получения обуви), с применением ст. 64 УК РФ на 2 года лишения свободы с лишением права занимать должности по государственной и муниципальной службе, связанные с выполнением организационно-распорядительных функций и функций представителя власти, сроком на 3 года;

по ч. 3 ст. 175 УК РФ (по эпизоду получения обуви), с применением ст. 64 УК РФ на 3 года лишения свободы без штрафа;

по ч. 2 ст. 290 УК РФ (по эпизоду получения продуктов питания), с применением ст. 64 УК РФ на 2 года лишения свободы с лишением права занимать должности по государственной и муниципальной службе, связанные с выполнением организационно-распорядительных функций и функций представителя власти, сроком на 3 года;

по ч. З ст. 175 УК РФ (по эпизоду получения продуктов питания), с применением ст. 64 УК РФ на 3 года лишения свободы без штрафа;

по п.п. "в", "г" ч. 2 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 16 июня 1996 г.), с применением ст. 64 УК РФ на 1 год лишения свободы без штрафа;

по п. "в" ч. 4 ст. 290 УК РФ, с применением ст. 64 УК РФ на 5 лет лишения свободы без штрафа.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ, по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний, окончательно назначено Т. 8 лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима, с лишением права занимать должности по государственной и муниципальной службе, связанные с выполнением организационно-распорядительных функций и функций представителя власти, сроком на 3 года. Срок наказания исчислен с 28 мая 2003 г., в срок отбытия наказания зачтено время задержания с 9 по 22 апреля 2003 г.

В., 24 февраля 1973 года рождения, уроженец г. Ростова Ярославской области,

осужден по ч. 5 ст. ЗЗ, ч. 1 ст.290 УК РФ к 2 годам лишения свободы с лишением права занимать должности по государственной и муниципальной службе, связанные с выполнением функций представителя власти, сроком на 3 года. В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное В. основное наказание постановлено считать условным, с испытательным сроком 2 года.

По делу также осуждены О. и Н.М.А., приговор в отношении которых не обжалован.

Заслушав доклад судьи Л., мнение прокурора П.В.Ю., поддержавшей доводы кассационного представления и полагавшей необходимым кассационные жалобы оставить без удовлетворения, судебная коллегия

установила:

Т. признан виновным в получении должностным лицом лично взятки в виде денег за незаконные действия и бездействие; в совершении двух преступлений, квалифицированных как получение должностным лицом лично взятки в виде имущества за незаконное бездействие; двух преступлений, квалифицированных как заранее не обещанное приобретение имущества, заведомо добытого преступным путем, с использованием своего служебного положения; в совершении мошенничества, то есть хищения чужого имущества путем обмана, с причинением значительного ущерба гражданину, с использованием своего служебного положения, а также в получении должностным лицом через посредника взятки в виде денег за действия в пользу взяткодателя, когда такие действия входят в служебные полномочия должностного лица, с вымогательством взятки.

В. признан виновным в пособничестве в получении должностным лицом через посредника взятки в виде денег за действия в пользу взяткодателя, когда такие действия входят в служебные полномочия должностного лица.

В кассационном представлении государственный обвинитель С. считает, что действия Т. и В. по эпизоду вымогательства и получения взятки у Щ.Ю.В. квалифицированы судом неверно, полагает, что установленные по делу фактические обстоятельства свидетельствуют о том, что и Т., и В., являясь должностными лицами, заранее договорились между собой о совместном получении взятки с использованием своего служебного положения за действия по розыску и возврату похищенной автомашины, которые входили в их должностные обязанности и в конечном итоге группой лиц по предварительному сговору получили эту взятку, поделив ее меж собой.

Считает, что Т. и В., осужденные за менее тяжкое преступление, чем следовало, наказаны несправедливо мягко. При этом оспаривает обоснованность применения в отношении Т. положений ст. 64 УК РФ, заявляет, что и по совокупности преступлений Т. наказан также чрезмерно мягко, без учета характера, степени опасности совершенных преступлений.

Просит приговор в отношении Т. и В. отменить, дело о них направить на новое судебное рассмотрение.

Осужденный Т. и в его защиту адвокат Н.Э.Г. в кассационных жалобах одинаково ставят вопрос об отмене приговора в отношении Т. и прекращении уголовного дела о нем, в обоснование чего осужденный Т. приводит следующие доводы.

По факту кражи икон в судебном заседании не допрошен Г., на которого в своих показаниях ссылается Н.М.А., как на лицо, совершившее вместе с ним преступление. При доставлении О. и Н.М.А. в ГОВД скупщик икон К. их не опознал, в связи с этим вышеуказанные лица были отпущены. В судебном заседании Н.М.А. отказался от своих показаний, пояснив, что протокол не подписывал, что оговорил Т. из чувства мести. По факту получения продуктов питания Н.М.А. указал, что узнал об этом со слов О., который в судебном заседании это опроверг. В судебном заседании не допрошены лица, которые согласно показаниям Мор., брали обувь из гаража. Не установлен факт совершения краж обуви и продуктов питания О. и Н.М.А. По эпизоду мошеннических действий в отношении М-ых в судебном заседании не исследовались записи разговоров Т. с М-ми. Указывает, что по показаниям Мол., после встречи с информатором В. сказал ему: "все нормально, информация получена". По эпизоду вымогательства взятки у Щ.Ю.В. Т. ссылается на то, что в ходе предварительного следствия было отказано в удовлетворении его ходатайства о проверке входящих звонков на телефонный номер супругов Щ-ых. Также Т. обращает внимание на то, что Щ-вы не сообщили об обнаружении машины в правоохранительные органы. Указывает, что в ходе следствия ему было отказано в проведении очной ставки с П., который написал явку с повинной о совершении кражи автомашины Щ-ых. Указывает, что не оказывал давление на Мор. и не вырабатывал единую линию поведения с Н.М.А. и О., в подтверждение ссылается на запись его телефонных разговоров с О.

Адвокат Н.И.А. в обоснование своей позиции по отношению к приговору приводит следующие доводы:

1) Сторона обвинения не представила доказательства того, что в отношении Т. было возбуждено уголовное дело. Адвокат указывает, что в судебном заседании стороной обвинения не было оглашено постановление о возбуждении уголовного дела, в рамках которого обвинялся Т. Адвокат ссылается на ч. 3 ст. 240 УПК РФ, согласно которой, суд основывает приговор только на тех доказательствах, которые были непосредственно исследованы в судебном заседании. Считает, что при отсутствии оглашенного постановления о возбуждении уголовного дела в судебном заседании, уголовное преследование в отношении Т. не начиналось в предусмотренном законом порядке, не состоялось стадии предварительного расследования, поэтому последующие стадии судебного производства являются незаконными.

2) Суд незаконно положил в основу приговора показания свидетелей Мор., О. и осужденного Н.М.А., которые были даны ими в ходе предварительного следствия, поскольку в судебном заседании они отказались от этих показаний. Адвокат ссылается на ч. 3 ст. 123 Конституции РФ и ст. 240 УПК РФ, согласно которым в судебном разбирательстве все доказательства подлежат непосредственному исследованию. Допрос следователя А. по делу, по которому он осуществлял предварительное расследование, по обстоятельствам проведения им следственных действий, по мнению адвоката, является незаконным, поскольку следователь, как участник судопроизводства со стороны обвинения, не может быть допрошен в качестве свидетеля.

3) Сторона обвинения не представила доказательств факта возбуждения в отношении Т. уголовного дела по эпизоду мошеннических действий в отношении М-ых. Стороной обвинения не было оглашено постановление о возбуждении уголовного дела по данному эпизоду. По мнению адвоката все представленные стороной обвинения доказательства в части этого эпизода являются недопустимыми. В судебном заседании не была исследована совокупность доказательств, подтверждающих виновность Т. в мошеннических действиях с потерпевшими М-ми. Адвокат ссылается на показания потерпевших М-ых, согласно которым деньги передавались В. Также адвокат указывает, что суд необоснованно положил в основу приговора по данному эпизоду показания подсудимого В. Считает, что показания В. являются недостоверными, просит по этому эпизоду доверять показаниям Т., поскольку они подтверждаются, по мнению адвоката, другими доказательствами.

4) По эпизоду вымогательства взятки у Щ.Ю.В. описание преступного деяния противоречит квалификации этого деяния. В приговоре не приведено доказательств того, что Т. обладал информацией о возможном месте нахождения похищенной у Щ.Ю.В. машины. В связи с этим полагает, что действия Т. подлежали квалификации как мошенничество. Кроме того, адвокат считает, что в приговоре не приведено доказательств того, что деньги получались Т. за возврат похищенной машины. Ссылается на то, что в приговоре не указаны конкретные действия Т., входящие в его служебные полномочия, которые совершил Т. в пользу взяткодателя. Считает, что в приговоре нарушены требования п. 1 ст. 307 УПК РФ. Указывает, что в судебном заседании не нашел своего подтверждения факт получения денег Т. Ставит под сомнения достоверность показаний В. по данному эпизоду, расценивает их как форму защиты. Указывает, что у Щ.Ю.В. имелись основания для оговора Т.

5) Указывает, что по эпизоду передачи взятки О. в виде денег Т. в приговоре не указано, когда была совершена передача части взятки в размере 100 долларов США. Адвокат утверждает, что по данному эпизоду не представлено доказательств, подтверждающих передачу Т. 3000 рублей. Полагает, что свидетель Мор. и осужденный Н.М.А. в показаниях на предварительном следствии говорят об одном и том же событии - передаче Т. денег в его кабинете.

6) По эпизодам получения взятки в виде обуви и продуктов питания вывод суда о том, что Т. были известны сведения о лицах, причастных к совершению указанных преступлений и было известно о месте нахождения похищенного имущества, не подтверждается исследованными в судебном заседании доказательствами. Адвокат ссылается на то, что по данным эпизодам обвинение никому не предъявлялось, приговором виновные лица не установлены. Вывод суда о том, что Т. получал взятки за непринятие мер по раскрытию преступления и приобретал имущество, добытое преступным путем, является необоснованным, поскольку факты краж не установлены.

В своих возражениях на кассационные жалобы государственный обвинитель С. считает доводы осужденного Т. и адвоката Н.И.А. необоснованными.

Адвокат Н.И.А. в свою очередь принес возражения на кассационное представление.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационных жалоб и представления, судебная коллегия находит приговор в отношении Т. и В. подлежащим отмене по указанным в кассационном представлении основаниям.

Органами предварительного расследования Т. и В. обвинялись в том, что оба они, являясь должностными лицами, обязанными в силу служебных установок принимать меры к раскрытию преступлений, розыску преступников, а соответственно и похищенного имущества, группой лиц по предварительному сговору путем вымогательства получили взятку от Щ.Ю.В. за розыск и возврат похищенной у него автомашины при обстоятельствах, указанных в обвинительном заключении.

В приговоре суд согласился с правильностью установленных следственными органами фактических обстоятельств, однако действиям Т. и В. по эпизоду получения взятки у Щ.Ю.В. дал иную правовую оценку. Свое решение в этой части суд мотивировал следующим образом.

Оценивая исследованные в судебном заседании доказательства по данному эпизоду, суд отмечает, что, как указывалось выше, Т., являясь должностным лицом - сотрудником милиции, обязан был принимать меры к раскрытию преступлений и розыску похищенного имущества и это входило в его должностные полномочия.

Потерпевший Щ.Ю.В. показал, что именно Т. потребовал от него за возврат похищенной машины деньги, определил сумму и говорил при этом, что ему известно конкретное ее место нахождения. Эти же обстоятельства подтвердили свидетель Щ.Т.В. и подсудимый В. Их показания взаимосвязаны и согласованы друг с другом.

Сообщая Щ.Ю.В. сведения о том, что его похищенная машина хранится в известном ему месте и уже перепродана, и что без передачи ему денег вернуть машину будет не возможно, Т. поставил его в такие условия, при которых Щ.Ю.В. вынужден был дать взятку с целью предотвращения вредных последствий для его правоохраняемого интереса, который заключался в том, чтобы вернуть принадлежащее ему имущество. Как показали супруги Щ-вы, они полагали, что без уплаты денег машину вернуть не удастся. При этом они просили Т. назвать гараж и назвать сотрудника, который следил за гаражом, но Т., вымогая у них деньги, отказал им в этом. Щ.Ю.В. показал, что, по его мнению, Т. действительно знал, где хранится его похищенная машина.

Вместе с тем, согласно предъявленному обвинению, В. не вменялось в вину то, что ему было известно о месте нахождения похищенного автомобиля, и соответственно он, в силу должностных обязанностей, должен был бы принять меры к ее возвращению. Материалами дела также не установлено, что В. было известно, где находится машина. В. показал, что Т. ему говорил, что знает, где машина, но само место не называл.

Согласно предъявленному обвинению, Т. предложил В. принять участие в получении взятки таким образом, что он В., должен был получить от Щ.Ю.В. деньги, передаваемые за возврат машины, из указанной суммы взять 100 долларов США себе, а остальное отдать Т. При этом в обвинении не указывается за какие действия, входящие в должностные полномочия В., он должен был получить деньги.

Сам В. в судебном заседании показал, что, дело по угону машины было "темное", и где она находилась, ему было неизвестно, никаких действий по возврату машину он лично совершить не обещал и не мог этого сделать, а 100 долларов США получил за посредничество между Щ.Ю.В. и Т. При этом суд отмечает, что В. осознавал, что Т. получает деньги за совершение тех действий, которые входили в его служебные полномочия. В связи с изложенным, действия В. суд переквалифицирует на пособничество в получении взятки, поэтому из обвинения Т. и В. подлежит исключению признак совершения преступления группой лиц по предварительному сговору.

Отводя Т. роль взяткодателя, а В. - посредника в получении взятки, суд исходил из того, что только Т. являлся должностным лицом, в обязанности которого входило принятие мер к раскрытию преступления, розыску и, соответственно, возврату похищенного имущества.

Между тем, согласно предъявленному обвинению, нашедшему подтверждение в судебном заседании, В. также являлся должностным лицом, на момент совершения преступления занимал должность оперуполномоченного отдела уголовного розыска службы криминальной милиции Ростовского ГОВД, имел специальное звание - капитан милиции, постоянно осуществлял в соответствии с Законом РФ "О милиции" организационно-распорядительные функции и функции представителя власти.

В соответствии со ст. 10 Закона РФ "О милиции" В. был обязан, среди прочего, выявлять и раскрывать преступления, а также разыскивать лиц, совершивших преступления. Также, в соответствии с Законом РФ "Об оперативно-розыскной деятельности" В. был наделен правом проведения оперативно-розыскных мероприятий, направленных на раскрытие преступлений и розыск лиц, их совершивших, а на момент совершения преступления имел специальное поручение осуществлять деятельность по линии розыска пропавшего автотранспорта.

Суд не принял во внимание указанных обстоятельств, не учел, что по факту пропажи автомашины Щ.Ю.В. было возбуждено уголовное дело, расследование которого проводилось отделом, в котором и Т. и В. занимали ответственные за раскрытие данного преступления должности.

Указание в приговоре на то, что принятие мер по возврату похищенного автомобиля Щ.Ю.В. не входило в служебные обязанности В., противоречит фактическим обстоятельствам дела и действительности не соответствует.

Несостоятельным является и утверждение суда в приговоре о том, что в обвинении не указано, за совершение каких действий, входящих в его полномочия, должен был получить деньги В.

В обвинении прямо указано, что взятка была обусловлена принятием мер, обеспечивающих возврат Щ.Ю.В. похищенной машины, которые Т. и В. должны быть и могли осуществить в соответствии со своими должностными обязанностями и которые они согласились произвести за деньги.

Решая вопрос о квалификации действий Т. и В., суд много внимания уделил выяснению вопроса о том, знал ли каждый из подсудимых действительное место нахождения похищенной машины, хотя сам по себе этот вопрос никакого значения по делу не имел.

Исключая из обвинения Т. и В. квалифицирующий признак преступления - получение взятки в составе группы лиц по предварительному сговору, суд исходил из собственных ошибочных выводов о посреднической роли В. в получении взятки и положений закона о том, что посредничество, как соучастие в преступлении в форме пособничества, группы не образует.

Вместе с тем, судом необоснованно проигнорирован сам факт и содержание состоявшейся между Т. и В. предварительной договоренности на получение взятки.

Согласно показаниям В. на предварительном следствии (т. 3 л.д. 35-43), которые по ходатайству стороны обвинения были оглашены в судебном заседании и которые В. полностью подтвердил, перед получением взятки от Щ.Ю.В. Т. сообщил ему, что похищенная автомашина стоит в одном из гаражей поселка Ишня, а к хищению автомашины причастна группировка криминального авторитета Р. Непосредственно после этого, они договорились о своих совместных действиях и распределили роли, согласно которым В. должен был лично получить взятку в виде денег от Щ.Ю.В. за розыск автомашины и часть денег передать Т., а часть оставить себе, что он фактически с сделал.

Отсюда следует, что, располагая сведениями о возможном месте нахождения украденной машины, В. и Т., оба являясь должностными лицами, обязанными содействовать раскрытию преступления и розыску похищенного, вошли в сговор меж собой на осуществление этих действий за взятку.

Судом не принято во внимание разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации в п. 13 Постановления от 10.02.2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе" о том, что взятку надлежит считать полученной по предварительному сговору группой лиц, если в преступлении участвовало два и более должностных лица, которые заранее договорились о совместном совершении данного преступления с использованием своего служебного положения, независимо от того, какая сумма в качестве взятки каждым из них получена.

С учетом изложенного, судебная коллегия доводы кассационного представления о том, что при установленных по делу фактических обстоятельствах действия Т. и В. следовало квалифицировать как действия соисполнителей, получивших взятку по предварительному сговору группой лиц, находит обоснованными.

В связи с тем, что действия В. и Т. должны быть квалифицированы по более тяжкому закону, наказание за совершенное преступление каждому из них должно быть более строгим.

В кассационном представлении правильно указано на необоснованное применение ст. 64 УК РФ при назначении Т. наказания за совершенные преступления.

Обстоятельства, которые суд признал исключительными, дающими основание для назначения ему наказания ниже низшего предела, связаны с личностными данными Т. и непонятно, каким образом и насколько существенно они уменьшают степень общественной опасности семи совершенных Т. преступлений, из которых шесть являются тяжкими, одно - особо тяжким, а четыре из них относятся к категории преступлений против государственной власти и интересов государственной службы, совершенных, вопреки признанию судом служебной характеристики Т. исключительно положительной, во время прохождения Т. службы в милиции.

Исключительных обстоятельств, связанных с целями и мотивами преступлений, ролью виновного, его поведением во время и после совершения преступлений, и других обстоятельств, существенно уменьшающих степень общественной опасности этих преступлений, в приговоре не приведено.

Необоснованное применение судом ст. 64 УК РФ при назначении наказания Т. за каждое из совершенных преступлений повлекло за собой мягкость окончательно назначенного ему наказания по совокупности преступлений.

Поскольку приговор в отношении Т. и В. подлежит отмене с направлением уголовного дела на новое судебное рассмотрение, доводы, изложенные Т. и его адвокатом в кассационных жалобах, должны быть проверены судом первой инстанции.

Руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, судебная коллегия определила:

приговор Ярославского областного суда от 31 марта 2006 года в отношении Т. и В. отменить, уголовное дело о них направить на новое судебное рассмотрение в тот же суд в ином составе судей со стадии судебного разбирательства.

Меру пресечения Т. в виде заключения под стражу и подписку о невыезде В. оставить без изменения.