Последствия обращения взыскания на предмет залога (Е. Перепелкина, "Корпоративный юрист", N 3, март 2006 г.)

Последствия обращения взыскания на предмет залога

В действующем российском законодательстве в рамках института залога отсутствует правовое регулирование обеспечения исполнения обязательств, если залогодателем является лицо, которому обеспечиваемое обязательство чуждо. Как в этом случае залогодатель может защитить свои имущественные интересы?

Современный развивающийся гражданский оборот свидетельствует об актуальности вопросов верного определения последствий реализации предмета залога, прежде всего для залогодателя, не являющегося должником по обеспечиваемому обязательству. Однако цивилисты, исследуя многочисленные проблемы правового регулирования института залога, зачастую забывают об этих вопросах или намеренно оставляют их без ответов, то ли не располагая достаточным временем для детального их рассмотрения, то ли опасаясь прийти к неверному заключению (что вполне вероятно, особенно с учетом отсутствия специальных норм, разъяснений высших судебных инстанций и противоречивости судебной практики в целом). В рамках настоящей статьи мы попытаемся восполнить образовавшийся пробел. Надеемся, что данные рассуждения вызовут интерес и, возможно, послужат началом дискуссии.

Сначала охарактеризуем последствия обращения взыскания и реализации предмета залога, предоставленного третьим лицом (не должником), в общих чертах.

1) Требования кредитора к должнику по основному обязательству погашаются за счет средств, вырученных от реализации предмета залога. При этом кредитор сохраняет за собой право удовлетворить свои требования за счет должника в части, в которой сумма, полученная после обращения взыскания на предмет залога, оказалась недостаточной для возмещения всех потерь, понесенных в результате неисполнения (ненадлежащего исполнения) должником основного обязательства.

2) В части, в которой требования кредитора были удовлетворены за счет обращения взыскания на предмет залога, обязательство должника осуществить исполнение по обеспечиваемому залогом имущества третьего лица обязательству в пользу кредитора считается прекращенным.

3) В то же время залогодатель (третье лицо) приобретает право требовать от должника в соответствии с правилами действующего ГК РФ о неосновательном обогащении возмещения убытков, понесенных залогодателем в связи с обращением взыскания и реализацией предмета залога.

Указанные выше подп. 1 и 2 последствия реализации заложенного третьим лицом имущества не отличаются от аналогичных последствий обращения взыскания и реализации имущества, заложенного самим должником. Поскольку первым двум вопросам в рамках исследований и законодательного регулирования института залога традиционно уделяется достаточно пристальное внимание, то для целей настоящего исследования представляет интерес только третье последствие обращения взыскания на имущество лица, которое заложено в обеспечение исполнения обязательства, чуждого ему.

Обстоятельства перехода прав кредитора к третьему лицу

Необходимо обратить внимание на то, что законодатель наделяет залогодателя, не являющегося должником по обеспеченному обязательству, правом исполнить основное обязательство в любой момент до продажи предмета залога, тем самым прекратив обращение на него взыскания и его реализацию (п. 7 ст. 350 ГК РФ). При этом залогодателю (третьему лицу) переходят права кредитора по этому обязательству в порядке суброгации на основании ст. 387 ГК РФ. Таким образом, в соответствии со ст. 384 ГК РФ залогодатель приобретает права кредитора по основному обязательству, а также права, обеспечившие исполнение обязательства должника.

Обозначенная норма является неоспоримым достоинством действующего ГК РФ и позволяет защитить интересы залогодателя. К сожалению, сфера применения данного правила достаточно ограничена. Хотя в литературе встречается точка зрения, согласно которой рассматриваемая норма применима также в связи с реализацией имущества, заложенного третьим лицом*(1), но, на наш взгляд, такое расширительное толкование ст. 387 ГК РФ не имеет оснований. Указанная статья недвусмысленно закрепляет переход прав кредитора к третьему лицу только в случае, когда залогодатель исполняет обязательства должника перед кредитором, таким образом обозначая возможность наступления последствий реализации права исполнить обязательство должника, предусмотренного ст. 350 ГК РФ.

Как отмечалось ранее, в ст. 387 ГК РФ законодатель к обстоятельствам перехода прав кредитора к третьему лицу относит исполнение обязательства должника этим лицом. Данная формулировка не вызывает сомнений и вопросов только на первый взгляд. А что если имущество третьего лица заложено в обеспечение обязательства неденежного характера (например, обязательства перевозчика по договору перевозки)? Примеры такого рода не часто встречаются на практике (в основном залогом обеспечиваются денежные обязательства по договорам кредита, займа), однако, как известно, не существует каких-либо законодательных препятствий для их осуществления. Таким образом, участники соответствующего правоотношения в действительности могут столкнуться с ситуацией, когда залогодатель в принципе не способен исполнить обязательство должника. Кстати, такая ситуация вероятна не только применительно к неденежным обязательствам. Так, залогодатель может не обладать специальной правоспособностью (например, лицензией на осуществление банковской деятельности), иногда необходимой для исполнения даже денежного обязательства. Однако если в подобных случаях залогодатель желает избежать обращения взыскания на его имущество, то, имея в распоряжении достаточные денежные средства, он может возместить потери кредитора, вызванные неисполнением обязательств со стороны должника. Применимо ли при этом правило, предусмотренное ст. 387 ГК РФ? Толкуя данную норму буквально, придется признать, что нет. Однако представляется, что намерение законодателя было несколько шире и просто неудачно сформулировано в рамках указанной статьи, что особенно чувствительно в рассматриваемой ситуации в связи со скудным правовым регулированием вопросов предоставления залога третьими лицами. Справедливости ради стоит отметить, что действующий ГК РФ разрабатывался как основополагающий гражданско-правовой акт для новой, тогда еще зарождающейся рыночной экономики. Естественно, в начале 90-х гг., когда гражданский оборот только начинал свое развитие, многие вопросы его функционирования остались за пределами законодательного рассмотрения.

Серьезный аргумент в пользу расширительного толкования анализируемого нами положения ст. 387 ГК РФ кроется в трактовке смежной ситуации перехода прав кредитора к поручителю в результате исполнения последним соответствующего обязательства. В теории и на практике закрепилась такая интерпретация формулировки указанной статьи, согласно которой под исполнением обязательств должника понимается не реализация поручителем того, за что он поручился (это порой просто невозможно), а возмещение потерь кредитора, связанных с неисполнением основного обязательства должником. Данное понимание требования ст. 387 ГК РФ в отношении поручительства, основанное не на букве закона, а на намерении законодателя, подкрепляется специальными нормами гл. 23 ГК РФ (Обеспечение исполнения обязательств). В случае с залогом имущества третьих лиц такая законодательная поддержка отсутствует. Кроме того, упомянутая нами норма ст. 350 ГК РФ тоже отсылает к праву залогодателя, не являющегося должником, исполнить обязательство, обеспеченное залогом. Однако даже в такой ситуации, на наш взгляд, стоит придерживаться расширительного толкования норм ст. 350 и 387 ГК РФ. Следует признать, что законодатель намеревался установить следующее правило: залогодатель (третье лицо) имеет право исполнить обеспеченное залогом обязательство или возместить потери кредитора, вызванные неисполнением или ненадлежащим исполнением основного обязательства должником. При этом права кредитора по основному обязательству переходят к залогодателю (третьему лицу), исполнившему обеспеченное залогом обязательство или понесшему перед кредитором ответственность за неисполнение (ненадлежащее исполнение) должником обеспеченного обязательства.

Получение возмещения залогодателем

Следующий важный вопрос, требующий освещения: насколько заинтересован залогодатель в получении и реализации предоставленных ему прав в отношении должника в том виде, в котором они существовали у кредитора по основному обязательству? Залогодатель заинтересован в получении возмещения того, что он вынужден был уплатить кредитору, чтобы обезопасить свое право собственности на заложенное имущество. Таким образом, по аналогии с поручительством целесообразно было бы говорить об изменении характера прав требования кредитора при их передаче залогодателю. К сожалению, вряд ли можно найти даже односложные высказывания цивилистов или судей по поводу данного предложения. Хотелось бы верить, что с развитием практики предъявления требований к должникам со стороны залогодателей в отечественном гражданском обороте и судебной практике будет закреплено соответствующее изменение характера прав кредитора при их переходе к залогодателю.

В рассматриваемой проблеме необходимо выделить следующие актуальные аспекты, касающиеся прав залогодателя. Во-первых, в каком объеме права кредитора переходят к залогодателю? Во-вторых, как следует исчислять срок исковой давности в отношении требования залогодателя, удовлетворившего претензии кредитора к должнику? На наш взгляд, отвечать на данные вопросы следует по аналогии с ситуацией перехода прав кредитора к поручителю, поскольку залогодатель, удовлетворяя право требования кредитора, фактически действует так же, как поручитель при исполнении своего обязательства по договору поручительства.

Применение на практике предусмотренных ГК РФ общих норм в отношении определения последствий обращения взыскания на предмет залога, принадлежащий третьему лицу, может вызвать и многие другие вопросы. Например, необходимо ли залогодателю удовлетворить требования кредитора в полном объеме для того, чтобы избежать реализации заложенного в его пользу имущества, если предмет залога, хотя формально и обеспечивает надлежащее исполнение должником обязательства, но его рыночная стоимость явно не соразмерна объему такого обязательства, и в результате продажи этого предмета кредитор вряд ли сможет удовлетворить свои требования, скажем, больше, чем наполовину?

В данной ситуации, чтобы обезопасить себя от неправильного или недостаточно продуманного и обоснованного применения законодательства, стороны залогового правоотношения могут заключить договор о новации залогового обязательства. Согласно такому договору, вместо обращения взыскания на предмет залога залогодатель, например, может обязаться уплатить кредитору определенную сумму, а тот в свою очередь согласится уступить ему права требования к должнику в соответствующем объеме.

Как было отмечено выше, по общему правилу, в результате реализации предмета залога залогодатель оказывается в менее привилегированном положении, чем ранее кредитор: он всего лишь наделяется правом взыскать с должника понесенные им убытки в соответствии с положениями о возврате неосновательного обогащения. Бесспорно, предоставление залогодателю возможности потребовать от должника вернуть неосновательно сбереженное последним имущество в связи с тем, что должник избежал ответственности перед кредитором за неисполнение (ненадлежащее исполнение) взятого на себя обязательства, способствует восстановлению имущественного состояния залогодателя, существовавшего до реализации предмета залога. Однако залогодатель не может воспользоваться обеспечительными правами требования, которые существовали у кредитора помимо залога. Теоретически кредитор может до реализации предмета залога передать залогодателю свои права требования по договору поручительства (в литературе признается возможность подобной изолированной уступки*(2)). При этом очевидно, что после реализации заложенного имущества и удовлетворения за счет вырученных средств требований кредитора обеспеченное обязательство будет считаться прекратившимся, соответственно, и поручительство, являясь акцессорным обязательством, последует его судьбе. Таким образом, залогодатель не сможет удовлетворить свои требования за счет поручителя после реализации предмета залога.

В связи с этим представляется целесообразным внесение уточнений в ГК РФ, предусматривающих, что в результате реализации имущества, заложенного в пользу кредитора третьим лицом, это лицо получает права кредитора в том же порядке и объеме, как и поручитель, исполнивший свои обязательства перед кредитором. Конечно, такой подход не обеспечит полного восстановления прав залогодателя, но потенциально у него будет больше возможностей для защиты. Уравнивание в правах залогодателя и поручителя при этом вполне оправдано. Залогодатель так же, как и поручитель, ставит под угрозу свои материальные блага, соглашаясь нести ответственность за должника своим имуществом, которое зачастую является довольно ценным (очевидно, что кредитор требует установления залога в отношении ликвидных, ценных активов). Нередко это могут быть основные средства, здания, сооружения, принадлежащие третьему лицу - коммерческой организации. Лишившись права собственности на такие активы в результате обращения взыскания на предмет залога, залогодатель может поставить под угрозу свою коммерческую деятельность. Надеемся, что основные положения данной статьи найдут сторонников среди ведущих цивилистов и это поможет привлечь внимание законодателей к затронутой проблеме.

Е. Перепелкина,

старший юрист юридической компании Linklaters CIS

"Корпоративный юрист", N 3, март 2006 г.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Комментарий к Федеральному закону "Об ипотеке (залоге недвижимости)" / Под ред. И.Д. Грачева. М., 1999. С. 3.

*(2) См.: Крашенинников Е.А. К вопросу об изолированной уступке требования обеспеченного поручительства // Очерки по торговому праву. Сборник научных трудов. Вып. 7. Ярославль, 2000. С. 61-62.