Действие российского уголовного закона в военное время либо в боевой обстановке (Г.И. Загорский, Ю.А. Зюбанов, "Право в Вооруженных Силах", N 6, июнь 2007 г.)

Действие российского уголовного закона в военное время
либо в боевой обстановке

Викентий, архиепископ Екатеринбургский и Верхотурский, сказал: "У России две опоры: мощь российской армии и духовная мощь Православия. Не будет чего-то одного - не будет России"*(1).

В ходе разворачивающейся правовой реформы Вооруженных Сил важное значение имеет разработка проблем правового обеспечения их повседневной деятельности как в мирное время, так и в период военных действий. Она приобретает особую остроту в связи с принятием оборонительной военной доктрины Российской Федерации. Этот документ предполагает, что Россия может начать боевые действия только в ответ на агрессию, что влечет необходимость разработки целостной системы законодательных актов, действующих в мирное время и подлежащих введению в действие с началом войны, определяющих особенности правового регулирования общественных отношений в военное время.

Необходимость максимального единства действий, строгого и безусловного подчинения воле командиров и начальников предъявляет особые требования к уголовному праву, охраняющему воинский правопорядок. Основа военно-уголовного законодательства - статьи Особенной части УК РФ, предусматривающие ответственность за преступления против военной службы (гл. 33). Эти преступления нарушают порядок прохождения военной службы, посягают на боевую готовность войск. В связи с их особым характером этих преступлений они представляют исключительную общественную опасность.

УК РФ достаточно полно отразил основные современные теоретические положения уголовно-правовой науки. Вместе с тем, далеко не все его новеллы следует признать удачными и научно обоснованными. К числу "просчетов", на наш взгляд, можно отнести в первую очередь отсутствие в гл. 33 статей о воинских преступлениях, совершаемых в боевой обстановке, ответственность за которые должна определяться законодательством военного времени.

С.В. Тарадонов считает, что среди воинских общественно опасных деяний можно условно выделить, по существу, три группы: а) совершаемые как в мирное, так и в военное время; б) совершаемые только в боевой обстановке в условиях мирного времени; в) совершаемые только в военное время. Вместе с тем, в действующем военно-уголовном законодательстве представлена только первая группа воинских общественно опасных деяний, причем без соответствующих квалифицирующих обстоятельств.

Военно-уголовное право исходит из того, что актуализация потребности обеспечения безопасности государства, и в частности военной безопасности, зависит от приоритета решаемых государством на определенном отрезке времени задач обеспечения военной службы. Опасность воинских правонарушений в зависимости от времени их совершения может либо увеличиваться, либо уменьшаться. В этом смысле наибольшую опасность представляют преступления военного времени. Военное время - период, когда государство находится в состоянии войны с другим государством. Состояние войны возникает с момента ее объявления высшим органом государственной власти либо с момента фактического начала военных действий.

История человечества - это история войн с редкими периодами преобладания всеобщего мира и согласия. Швейцарский ученый Х. Меррей подсчитал, что за последние две тысячи лет в мире произошло 15 000 войн и вооруженных конфликтов*(2). По имеющимся в мировой статистике данным, за пять с половиной тысяч лет существования человеческой цивилизации на нашей планете произошло более 14,5 тысяч больших и малых войн, в которых погибло более 3 млрд 640 млн людей. Разрушено громадное количество ценностей материальной и духовной культуры.

Между 15 августа 1945 г. (дата капитуляции Японии) и 1 августа 1993 г. было зарегистрировано более 130 конфликтов, а число затронутых ими стран составило примерно 83*(3).Так, к началу 1998 г. в России и странах ближнего зарубежья имелось свыше 180 зон и очагов потенциальной напряженности*(4).

Согласно статистическим данным ООН, к 2000 г. при исполнении интернационального долга в операциях по поддержанию мира погибло 1 650 миротворцев*(5).

Некоторые ученые смотрят на войну как на вооруженную самопомощь, к которой прибегают государства по исчерпании всех других мирных и фактических средств улаживания конфликтов (столкновений). Философы и мыслители по поводу войны придерживаются различных взглядов. По мнению Спинозы, война есть "осуществление естественного права", принадлежащего сильному над слабым. Напротив, Кант называет войну ужаснейшим бедствием, прерывающим закон человечности.

Приемлемы ли, по Г. Гроцию, войны с точки зрения естественного права?

С современной точки зрения, принимая во внимание приведенную статистику, ответ голландского мыслителя мог бы показаться парадоксальным. Ведь современные реалии заставляют искать пути исключения войн и конфликтов из жизни общества ввиду их особой опасности для будущего человечества со всех упомянутых точек зрения. Тем не менее, при исследовании права войны и мира Г. Гроций отмечает, что война как таковая не противоречит естественному праву. Потому что "по природе каждый является защитником своего права, для чего нам и даны руки"*(6). С его точки зрения, войны не запрещены ни божественными законами, ни правом народов.

Действительно Шестая Заповедь закона Божия запрещает убивать всякого. Однако не считается грехом убийство неприятеля на войне, потому что на войне сражаются за Государя и Отечество*(7).

Современная новейшая история изобилует примерами, когда народы вели войны за свою независимость. Такие войны, по Г. Гроцию, считаются справедливыми. Однако не все войны можно считать справедливыми. К последним ученый относит определенные войны. Согласно его воззрениям "справедливой причиной начала войны может быть не что иное, как правонарушение"*(8). Поэтому понятно, когда Г. Гроций к справедливым войнам относит войны оборонительные, войны для сохранения целостности государства, защиты имущества. К другому типу войн - несправедливым - он относит войны захватнические, ведущиеся в целях завладения чужим имуществом, покорения других народов (свержение государственной власти). Данные войны, по мнению ученого, представляют собой противоправное состояние (нарушение требований естественного права, божественных законов, положений права народов). Зачинщики несправедливой войны "обязаны к возмещению за содеянное их силами или по их совету"*(9).

Г. Гроций отмечает, что благо мира является наивысшей справедливостью. В то же время, говоря о том, что война не противоречит принципам естественного права, он пишет, что "войны ведутся ради заключения мира" и что мир является "конечной целью войны"*(10).

Международные столкновения настолько же возможны и естественны, насколько они возможны и неизбежны между отдельными лицами. Нет надобности входить в рассмотрение пресловутой теории "борьбы за существование", чтобы понять естественные причины столкновений между народами.

Как средство международного управления война подчиняется праву. Война - последнее и исключительное средство для восстановления нарушенного права и достижения поставленных целей. Она должна вестись только средствами, соответствующими степени военно-технического и культурного развития народов. В этом смысле существует право войны, т.е. совокупность юридических норм, определяющих применение силы в открытой борьбе между государствами.

Непосредственная цель войны - восстановление права и мира, который должен дать удовлетворение законным интересам той или другой воюющей стороны, - никогда не будет достигнута, если воюющие откажутся соблюдать военные законы и обычаи.

Право войны в объективном смысле есть совокупность юридических норм, законов и обычаев, которые определяют действия государств и их вооруженных сил во время войны. В субъективном смысле право войны определяет "дееспособность" воюющих государств к началу войны и пользованию правами, признаваемыми за каждой правильно воюющей стороной.

Хронология происшедших войн есть история постепенного развития и совершенствования права войны и уголовной ответственности за совершение воинских преступлений как в мирное, так и в военное время.

В древние времена война была беспощадным взаимоистреблением, не основанным на нормах морали, нравственности и права. В сферу военных действий вовлекались не только вооруженные лица, но и все население, которое находилось на неприятельской территории. Жизнь и собственность мирного населения, так же, как и воинов, отдавались на волю победителя. Все лица, захваченные в плен без различия пола, возраста, положения становились собственностью победителя и в зависимости от его милости подлежали смертной казни или обращались в рабство.

Только религия проповедовала милосердие к побежденным в войне народам и служила сдерживающим и смягчающим жестокость фактором. Так, например, католическая церковь проповедовала неумолимую войну против еретиков и язычников, но в отношении христиан-католиков никогда не признавала неограниченного права силы и произвола воюющих. Под ее влиянием установился фактически обычай уважать неприкосновенность церквей, монастырей, школ и лиц к ним принадлежащих, а также богоугодных заведений.

Само рыцарство до известной степени обязано своим происхождением церкви. Религия требовала от рыцарей не только благочестия, но и защиты церквей и их служителей, женщин и сирот от всякого насилия воюющих. Вероломство противоречило рыцарской чести. Соблюдение данного слова - обязанность рыцаря - давало возможность вести переговоры во время войны, заключать перемирия, сдаваться на милость победившего и т.д.

С развитием общества постепенно вырабатывается общественный порядок, основанный на уважении к человеку и его правам. Этому во многом способствовали существовавшие религии. Не существует ни одной религии, которая бы не содержала в себе того, что называется квинтэссенцией всех религий - простого предупреждения: "Делая добро, избегай зла". Война начинает подчиняться определенным правилам и порядку, который все более развивается по мере того, как в государствах закон и правильно организованная государственная власть ставят преграды необузданному самоуправству на театре военных действий. В военной дисциплине лежит, без сомнения, непосредственный источник развития всех сторон современного права войны, в том числе и уголовной ответственности за преступления, совершенные в военное время и в боевой обстановке.

К первым попыткам правового регулирования боевых (военных) действий во время вооруженных конфликтов историки относят деятельность китайского полководца Сунь Цзы (VI в. до н.э.). Определение преступления против порядка (правил) ведения вооруженной борьбы было дано в Кодексе Ману (ок. 200 г. до н. э.)*(11).

Военно-уголовное законодательство Руси ведет свое начало с первых законодательных нормативных актов, дошедших до нашего времени. В Русской Правде (Краткая и Пространная редакции) содержались нормы в виде отдельных статей, предусматривающие ответственность военных людей - дружинников либо за совершение преступления в отношении их.

Так, ст. 1 Краткой редакции Русской Правды предусматривала ответственность с убийцы в размере 40 гривен деньгами в Казну за убийство гридина - младшего княжеского дружинника и мечника - оруженосца*(12). Убийство огнищанина - старшего дружинника считалось квалифицированным видом преступления, за которое назначалось повышенное наказание в размере 80 гривен деньгами или двойная Вира (ст. 19). По свидетельству Н.М. Карамзина, эти уголовные статьи весьма ясно представляют нам гражданские степени древней России. Бояре и Тиуны Княжеские занимали первую степень. Люди военные принадлежали ко второй степени, к третьей, или нижайшей, холопы, которые не имели никаких собственных прав гражданских. Древнейшими рабами в Отечестве нашем были, конечно, потомки военнопленных*(13).

Статья 21 Русской Правды за убийство старшего дружинника при исполнении служебных обязанностей устанавливала наказание "убити в пса место", т. е. убить как собаку.

Исследуя историю уголовного наказания в период становления российского права, В.С. Егоров отмечает тесную связь положений Русской Правды с устоявшимися обычаями и традициями, что не могло не отразиться на наказаниях, применявшихся за совершение некоторых преступлений. "Следует также отметить, что наказания, связанные с лишением жизни, применялись не только в порядке кровной мести, но и от имени государства, как официальная казнь. Так, согласно ст. 21 Русской Правды за убийство огнищанина, т.е. старшего дружинника, приближенного князя предусматривалось наказание в виде причинения смерти. Следовательно, в данном случае имело место уголовное наказание в прямом смысле этого слова, применявшееся от имени государства за совершение преступления"*(14).

Сознавая повышенную опасность вооруженных людей, ибо воин обыкновенно носил меч, Правда в отношении них даже за угрозу оружием предусматривала наказание в одну гривну (ст. 9). "Кто погрозит мечом, с того взять гривну пени; кто же вынул его для обороны, тот не подвергается никакому взысканию, ежели и ранит своего противника"*(15). За ранение мечом было предусмотрено наказание уже в 40 гривен деньгами (ст. 5).

В Средние века, утвердив свою власть на прочном основании закона, правительства отменили самосуд и частные войны. Централизация государственной власти сделала необходимым введение постоянного войска и строгой военной дисциплины. Завоевательные стремления правителей исходят не из чувства воинственности, а опираются на государственные соображения. Политический расчет требовал пощады мирного населения и частной собственности на территории, которая завоевывалась.

Начиная с XVI столетия в России и других государствах издаются законы, которые определяют права и обязанности армий и их военнослужащих в мирное время, а также в военное время, в неприятельской стране: относительно военнопленных, добычи, обращения с мирным населением и т.п. Уголовные преступления, такие как разбои, кражи и другие преступления, совершенные солдатами во время войны, строго наказываются.

Уголовное Уложение (1649 г.) предусматривало в трех статьях гл. XXIII "О стрельцах" привлечение стрельцов к уголовной ответственности и рассмотрение их дел в специальных стрелецких приказах: "Стрельцов во всех делах, опричь разбою и татьбы с поличным, судити и управа меж ими чинити в Стрелецком приказе"*(16).

Воинский артикул Петра I (1715 г.) содержал нормы только уголовного права и фактически представлял собой военно-уголовный кодекс без Общей части*(17).

Государственной изменой по Уложению (1845 г.) признавалось:

- когда подданный российский будет возбуждать какую-либо иностранную державу к войне или иным неприязненным действиям против России или с тем же намерением сообщит государственные тайны иностранному правительству;

- когда он во время войны будет способствовать или благоприятствовать неприятелю в военных или других враждебных против Отечества или против союзников России действиях, а также если он каким бы то ни было образом передаст неприятелю город, крепость или другое укрепленное место, или же порт, арсенал или корабли, или иные морские или речные суда и т.п*(18). За указанные действия виновные приговаривались безальтернативно к смертной казни.

Заключение, которое можно сделать о средневековом праве войны, состоит в том, что в это время подготовилась почва для нормальных юридических отношений между государствами и их органами во время войны. В эту эпоху впервые создается различие между "добросовестной войной" (bonne guerre), в которой уважались требования гуманности и права, и "войной недобросовестной", в которой воюющие не различали мирных подданных от вооруженных неприятельских лиц*(19).

Весьма любопытен следующий факт. В 1874 г. русское правительство по инициативе императора Александра II возбудило вопрос о кодификации законов и обычаев войны и созвало в Брюсселе международную конференцию для этой цели. Проект декларации не получил утверждения из-за оппозиции Англии. В 1899 г. на Гаагской мирной конференции Россия снова подняла этот вопрос. Благодаря специальной комиссии под председательством Ф.Ф. Мартенса (состоявшей из представителей 24 государств) 19 государств достигли общего соглашения, несмотря опять же на оппозицию представителей Англии. В 1899 г. в Гааге была подписана Конвенция о законах и обычаях сухопутной войны. В силу этого акта все подписавшие ее государства торжественно обязались издать для своих войск однородные наказы, в которые вошли бы все законы и обычаи войны, одобренные ими на Гаагской мирной конференции.

Однако, выступив инициатором данного вопроса, царское правительство не спешило его выполнять. Ф.Ф. Мартенс в 1904 г. писал, что в Англии уже издан наказ для английских войск согласно постановлениям Гаагской конвенции, а в России такого наказа еще нет, и наши войска не имеют понятия о постановлениях этой Конвенции относительно законов и обычаев войны.

Возможность и польза законодательной регламентации обычаев и правил войны доказаны опытом. Во время американской междоусобной войны по поручению президента Соединенных Штатов Линкольна был составлен профессором Либером проект устава международных военных законов и обычаев, обнародованный по обсуждении в комиссии из военных лиц в форме известных "Полевых инструкций для армий Соединенных Штатов".

Ф.Ф. Мартенс констатирует: "Никто не скажет, чтобы эта мера не содействовала гуманному образу ведения войны со стороны Северных Штатов"*(20). В 1900 г. Вашингтонским правительством был издан "Кодекс морской войны", получивший обязательную силу для военно-морского флота Соединенных Штатов Америки*(21).

Первыми декретами советской власти была разграничена уголовная ответственность за преступления, совершенные в мирное и военное время. Так, в соответствии с декретом СНК "Об охране наименования и знака Красного Креста" от 6 июля 1920 г. предусматривалась уголовная ответственность за незаконное пользование, в какой бы то ни было форме, знаком Красного (Женевского) Креста или наименованием оного в мирное время. Виновные подвергались по приговорам народных судов к лишению свободы на срок не менее трех месяцев. Виновные в совершении того же деяния на театре военных действий подлежали суду Революционного военного трибунала*(22).

По положению о воинских преступлениях 1927 г. значительное число преступлений, совершаемых в военное время или в боевой обстановке, наказывалось только высшей мерой наказания - расстрелом. Во всех случаях, когда характер и обстоятельства совершенного преступления, личность виновного, а также обстановка, складывающаяся на фронте, не требовали применения этой исключительной меры, военные трибуналы заменяли ее другим, менее суровым, наказанием.

22 июня 1941 г., когда наступление германского вермахта началось одновременно на трех стратегических направлениях (ленинградском, московском, киевском), Президиум Верховного Совета СССР принял Указ "О военном положении" и утвердил специальное Положение о нем*(23). По этому Положению в местностях, которые были объявлены на военном положении, все функции органов государственной власти перешли к военным советам фронтов, округов, армий. Условия военного времени вынуждали военные власти на основании данного Положения в местностях, объявленных на военном положении, применять меры чрезвычайного характера: вводить комендантский час; производить в необходимых случаях обыски и задержания подозрительных лиц; запрещать въезд и выезд из местности, объявленной на военном положении; устанавливать военно-квартирную обязанность для расквартирования воинских частей и учреждений; производить изъятие транспортных средств и иного необходимого для нужд обороны имущества как у государственных и кооперативных предприятий и организаций, так и у отдельных граждан*(24).

Ввиду создавшегося чрезвычайного положения в стране и в целях быстрейшей мобилизации всех сил для проведения отпора врагу 30 июня 1941 г. совместным решением Президиума Верховного Совета СССР, ЦК ВКП(б) и Совнаркома СССР был образован чрезвычайный орган военного времени - Государственный комитет обороны (ГКО). В его состав вошли руководители Коммунистической партии и Советского правительства: И.В. Сталин (председатель), В.М. Молотов (заместитель председателя), К.Е. Ворошилов, Л.П. Берия, Г.М. Маленков. ГКО сосредоточил в своих руках всю полноту государственной и военной власти*(25). Его постановления были актами, обладающими силой законов военного времени.

По Указу "О военном положении" было произведено изменение действующих правил рассмотрения судами уголовных дел в местностях, объявленных на военном положении. Все дела о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности, передавались на рассмотрение военных трибуналов. Рассмотрение дел в военных трибуналах производилось по правилам, установленным "Положением о военных трибуналах в районе военных действий"*(26), которое также было утверждено в первый день войны. По Положению военным трибуналам предоставлялось право рассматривать уголовные дела по истечении 24 часов после вручения обвинительного заключения.

В ряде работ послевоенного времени рассматривался институт военного положения по советскому праву. Видный ученый 30-50-х гг. XX в. С.М. Берцинский полагал, что введение военного положения в период войны "служит интересам обороны и обеспечения государственной безопасности"*(27). Комментируя Указ Президиума Верховного Совета СССР "О военном положении", он относил его к конституционным актам, определяющим самые существенные стороны правового статуса граждан в местностях, объявленных на военном положении.

Глубже и объемнее раскрывает данное понятие Д.Н. Артамонов в кандидатской диссертации, посвященной институту военного положения. Показательно его определение данного института: "Советское военное положение есть особый правовой режим, устанавливаемый при чрезвычайной обстановке и характеризующийся введением в действие чрезвычайных мер в интересах обороны страны или обеспечения общественного порядка и государственной безопасности"*(28).

Д.Н. Артамонов останавливается на осадном положении и определяет его как разновидность военного положения. Оно объявляется в важных в военном отношении районах прифронтовой полосы в условиях непосредственной угрозы захвата их врагом и устанавливает в сравнении с военным положением более жесткий правовой режим. Уголовная ответственность была введена за нарушение правил и распоряжений местной противовоздушной обороны, за уклонение от обучения военному делу, за нарушение правил учета допризывников, за незаконное ношение орденов и медалей СССР. К высшей мере наказания - расстрелу могли приговаривать тех, кто обворовывал эвакуированных, грабил квартиры при налетах вражеской авиации, уклонялся от сдачи трофейного имущества.

Для того чтобы дать объективный и полный анализ действия уголовного закона в военное время, необходимо изучить все постановления ГКО за тот период, в том числе те из них, которые по-прежнему находятся в специальных хранилищах. О некоторых из них стало известно благодаря публикациям историков, сумевших использовать документы архивов КГБ (НКВД) или зарубежных архивов. Например, в исторической литературе известно постановление ГКО "О введении водки на снабжение действующей армии" от 22 августа 1941 г., которое предписывало выдачу 40-градусной водки в количестве 100 г в день на человека, и в первую очередь для тех частей передовой линии, которые вели наступательные операции. Известен "нормативный приказ" Сталина как наркома обороны от 16 августа 1941 г. N 270 о советских военнопленных, а также другие акты, регулировавшие действие уголовного закона в пространстве и по кругу лиц в военное время*(29).

Советское военно-уголовное законодательство предусматривало ответственность за ряд преступлений, характерных только для военного времени и боевой обстановки. Каждый военнослужащий обязан был твердо знать нормы закона, устанавливающие уголовную ответственность за преступления военного времени. Они условно подразделялись на три группы: преступления на поле боя, преступления в плену и преступления против законов и обычаев войны.

Действовавший с 25 декабря 1958 г. до 1 января 1997 г. Закон об уголовной ответственности за воинские преступления*(30) отражал реальные потребности как Вооруженных Сил СССР, так и их правопреемника - Вооруженных Сил Российской Федерации в уголовно-правовой защите различных сторон воинского порядка.

УК РСФСР во многом, что касается составов воинских преступлений, совершенных в военное время, а также ответственности за них, учел российский исторический опыт и правопреемство законодательства. Так, например, в соответствии с артикулом 40 Артикула Воинского (1715 г.) за неосмотрительность, неосторожность и лень офицер караула в военное время должен "живота лишен быть, аркебузирован (розстрелян)", т. е. подлежал расстрелу*(31). Пункт "е" ст. 255 УК РСФСР за нарушение уставных правил караульной службы в военное время или в боевой обстановке, повлекшее вредные последствия, для предупреждения которых назначен данный караул (вахта), предусматривал наказание в виде лишения свободы на срок от трех до десяти лет или смертной казни*(32).

Военно-уголовное право зарубежных стран руководствуется тем, что нормы, предназначенные для военного времени, формируют соответствующие качества личного состава вооруженных сил еще при подготовке к ведению боевых действий. Военнослужащие должны не только профессионально владеть средствами вооруженной борьбы, но и быть психологически готовыми к действиям в экстремальных условиях, знать не только свои права и обязанности, но и те правовые нормы, которые устанавливают их ответственность за совершение преступных деяний в военное время или в боевой обстановке.

История войн показывает, что в этот период могут совершаться преступления, связанные именно с ведением военных действий и не характерные для мирного времени, поэтому военно-уголовное законодательство своими нормами охраняет порядок несения военной службы, обеспечивающий успешную боевую деятельность войск.

Одним из первых актов социалистического военно-уголовного законодательства в странах, входивших в Организацию Варшавского Договора, был Кодекс Польских вооруженных сил в СССР (КПВС), принятый во второй половине 1943 г. в сформированных на территории СССР польских национальных соединениях*(33). В сентябре 1944 г. Польским комитетом национального освобождения был утвержден новый Уголовный кодекс Войска Польского (УКВП)*(34). Этим было положено начало созданию нового польского военно-уголовного законодательства, необходимого для защиты государства и его вооруженных сил.

Названный военно-уголовный закон действовал в ПНР наряду со старым Уголовным кодексом 1932 г. вплоть до 1 января 1970 г. В УК ПНР не содержалось норм о преступлениях военного времени, равно как и указаний об усилении ответственности военнослужащих за другие преступления, совершенные в военное время. Как отмечал польский юрист А. Круковский, на случай войны должен быть издан самостоятельный закон, регулирующий эти вопросы*(35).

С 1981 по 1983 гг. в Польше действовало военное положение. В. Ярузельский, будучи первым секретарем Центрального комитета Польской объединенной рабочей партии и главой правительства, создал и возглавил в 1981 г. Военный совет национального спасения. В настоящее время институт национальной памяти предъявил обвинения генералу В. Ярузельскому в руководстве "преступным союзом вооруженного характера". По поводу предъявленного обвинения экс-глава Польши заявил, что если дело дойдет до судебного процесса, то это будет суд над миллионами поляков, которые поддержали военное положение. Офицеры войска польского, которые выполняли приказ о введении военного положения, были полностью уверены, что защищают общество. Время и жизненный опыт убеждают, что решение о военном положении было правильным. Это подтверждает дополнительная документация, которую собрала в 1991-1996 гг. комиссия конституционной ответственности сейма. Были заслушаны десятки свидетелей, изучены документы СССР, ГДР и Чехословакии. Сейм прекратил дело, согласившись с мнением комиссии, что введение военного положения в Польше тогда было высшей необходимостью. В заключение он выразил уверенность, что в правовом государстве все должно решать право*(36).

В Болгарии наряду с Уголовным законом 1896 г. использовались нормы Военно-уголовного закона 1937 г. На второй сессии Народного собрания 3 января 1949 г. был принят новый Военно-уголовный кодекс НРБ, который продолжал действовать до 1956 г., несмотря на то, что в 1951 г. был принят общий Уголовный кодекс.

В декабре 1948 г. был принят Военно-уголовный кодекс Венгрии (ВУК), состоящий из Общей и Особенной частей. В весьма развернутой Общей части ВУК давались общее понятие воинского преступления, перечень наказаний, применяемых к военнослужащим, формулировались и другие основные институты уголовного права.

В Особенной части к числу воинских преступлений были отнесены не только преступления, непосредственно направленные против воинского правопорядка, но и такие, которые обычно считаются государственными (воинские изменнические преступления). ВУК Венгрии применялся до 1962 г. С 1 июля 1962 г. в УК ВНР наряду с едиными для законодательства большинства стран составами преступлений включены были и специфические составы. Это, например, предусмотренный параграфом 333 УК ВНР "подрыв боевого духа, заключающийся в распространении неудовлетворенности, недовольства или панических слухов среди военнослужащих в военное время или в боевой обстановке".

В Чехословакии до 1950 г. использовались старые австро-венгерские законы, в том числе Военно-уголовное уложение 1855 г. Когда же в 1950 г. был принят первый в истории Чехословакии Уголовный кодекс, законодательство о воинских преступлениях в нем вошло в гл. X "Воинские преступные деяния".

Кодекс военной юстиции Румынии, изданный в 1937 г., просуществовал до 21 мая 1948 г., когда он был переиздан как Кодекс военной юстиции Румынской Народной Республики. В УК СРР с 1 января 1969 г. были выделены в отдельную главу Особенной части преступления против мира и безопасности человечества, к которым отнесены значительная часть военных преступлений, связанных с нарушением международных норм ведения войны. Как малоизвестный состав преступления данной группы может быть названо "Неоправданное уничтожение в военное время исторических и художественных памятников".

В ГДР 11 декабря 1957 г. был принят Закон о дополнении уголовного кодекса 1871 г., в части третьей которого были сформулированы составы дезертирства, самовольной отлучки, неисполнения приказа, посягательства на начальника, злоупотребления служебным положением и нарушения служебной тайны.

Дальнейшее развитие военно-уголовного законодательства ГДР связано с принятием 24 января 1962 г. второго Закона о дополнении уголовного кодекса. Поскольку этот Закон был посвящен только воинским преступлениям, он получил наименование "Военно-уголовный закон". Его нормы заменили собой соответствующие параграфы Закона 1957 г.

В настоящее время в ФРГ продолжает действовать Уголовный кодекс 1871 г.

В.П. Шупленков в своем пособии*(37) подробно анализирует отдельные виды воинских преступлений, предусмотренных уголовными законами социалистических государств, совершенных в период боевой готовности государства или в боевой обстановке. С учетом того, что в военное время, и тем более в боевой обстановке, общественная опасность воинских преступлений возрастает, военно-уголовное законодательство стран Варшавского Договора предусматривало повышенную ответственность военнослужащих за их совершение в таких условиях. Заметное единство военно-уголовного законодательства стран Варшавского Договора усматривается в резком усилении карательных мер во всех случаях совершения преступлений в военное время или в боевой обстановке. Анализируя военно-уголовное законодательство зарубежных социалистических стран - участниц Варшавского Договора, автор показывает необходимость его развития, которое неотделимо от общего развития государства и права, а также военного строительства этих стран.

В современных уголовных законах многих стран имеются нормы, регулирующие ответственность за совершение преступлений в военное время либо в боевой обстановке.

УК Республики Молдова имеет самостоятельную главу - гл. 13 "Значение некоторых терминов или выражений в настоящем Кодексе", раскрывающую в отдельной ст. 127 "Военное время" данное понятие. Под военным временем понимается период с момента объявления мобилизации или начала военных действий до момента перехода армии к мирному положению*(38).

УК Туркменистана (ч. 2 ст. 336) гласит, что уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время, определяется законодательством военного времени*(39). В статьях гл. 34, предусматривающей ответственность за воинские преступления, из 22 составов преступлений в 15 статьях предусмотрена уголовная ответственность за совершение данных деяний в боевой обстановке.

В УК Республики Узбекистан воинские преступления закреплены в четырех главах. В статьях каждой из этих глав в качестве квалифицирующего признака предусмотрена уголовная ответственность за совершение преступлений, совершенных в боевой обстановке*(40).

УК Таджикистана в гл. 33*(41), УК Республики Казахстан в гл. 16*(42), УК Украины в разд. XIX*(43) содержат перечень преступлений против военной службы. В данных кодексах нашло отражение совершение преступлений в условиях военного положения, в боевой обстановке или в военное время.

Так, УК Республики Казахстан (ст. 49) предусматривает применение исключительной меры наказания - смертной казни за совершаемые в военное время или в боевой обстановке государственную измену, преступления против мира и безопасности человечества и особо тяжкие воинские преступления.

УК Литовской Республики учел положительный советский и международный опыт правотворчества, предусмотрев ответственность военнослужащих как в мирное время, так и во время военного положения. Так, ст. 315 УК Литовской Республики "Уклонение от призыва на военную службу в военное время" гласит, что призывник либо воин активного резерва, уклонившийся от призыва на военную службу во время военного положения, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет*(44). За уклонение от исполнения обязанностей военной службы (ст. 316 УК), неисполнение приказа (ст. 317 УК), самовольное оставление части либо места службы (ст. 322 УК), дезертирство (ст. 323 УК), по аналогии с УК РСФСР, в первой части предусмотрена ответственность за совершение деяния в мирное время, а во второй части - во время военного положения либо при исполнении боевого задания.

Статья 117 УК Литовской Республики за предательство, т.е. переход на сторону врага либо оказание помощи врагу действовать против Литовского государства в военное время или после объявления военного положения, предусматривает наказание в виде лишения свободы на срок до 15 лет. За мародерство тому, кто отдал приказ о расхищении либо сам расхищал на поле боя имущество убитых либо раненых лиц, предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до пяти лет (ст. 113 УК).

Кодекс Республики Корея (ст. 93) предусматривает ответственность за переход на сторону врага. Лицо, которое сражается против Республики Кореи путем присоединения к враждебному государству, подлежит наказанию в виде смертной казни*(45). По ст. 103 УК Республики Корея "Неисполнение контракта на снабжение армии снаряжением в военное время" лицо, которое без законной причины не исполнило в военное время или в период вооруженного инцидента контракт на снабжение армии или военных структур правительства, подлежит наказанию в виде каторжных работ на срок не более десяти лет.

Уголовное законодательство Норвегии состоит из двух кодексов: Общегражданского уголовного кодекса (Уголовного кодекса) и Военного уголовного кодекса, принятых законодателем в 1902 г. и действующих поныне в соответствии с "духом закона". Ю.В. Голик пишет, что он недаром упомянул "дух закона". Норвежцы очень бережно, и даже трепетно относятся к своей истории. Это проявляется во всем. Например, в преамбуле к Уголовному кодексу перечислено несколько десятков законов, которые предшествовали принятию данного Уголовного кодекса, поскольку именно они регулировали вопросы преступности и наказуемости деяний, а начинается этот перечень с актов XVII в., о которых уже никто, кроме историков, и не помнит. Такие же указания есть и в Военном уголовном кодексе. Подобное отношение к собственному достоянию, безусловно, внушает уважение*(46).

В Военном уголовном кодексе Норвегии есть множество указаний на Общегражданский кодекс, который является в данном случае как бы основным, базовым, ибо Военный уголовный кодекс действует только в отношении военных преступлений и правонарушений, предусмотренных самим этим нормативным актом. Он состоит из четырех частей, но часть третья "Военные статьи" действует только в военное время (параграф 3)*(47). Положения уголовного законодательства Норвегии, имеющие отношение к военному времени, также действуют, если вооруженные силы или любая их часть были приведены в боевую готовность (ч. 1 параграфа 8).

Как справедливо было отмечено коллективом авторов - военных юристов, нормы уголовного закона лишь в определенной мере влияют на сознание человека, стимулируя его должное поведение или угрозой уголовного наказания удерживая его от поступков, вредных обществу. Их роль и значение в искоренении преступности нельзя преувеличивать. Уголовное наказание в состоянии удержать общее количество антисоциальных проявлений на каком-то возможном уровне, но оно не может быть признано кардинальным средством их ликвидации. Именно поэтому в нашей стране уголовное наказание никогда не считалось и не считается главным средством ликвидации антиобщественных деяний. Ему всегда отводилась вспомогательная роль. Главное в борьбе за искоренение преступности - предупреждение ее, устранение всех причин, ее порождающих*(48). Здесь фактически цитируется главный принцип современной криминологии, сформулированный Ф. Листом в работе "Задачи уголовной политики", который состоит в том, что "наряду с наказанием мы имеем средство более совершенное для борьбы с преступлением, именно - предупреждение его"*(49).

Основой предупреждения воинских преступлений как в мирное время, так и в боевой обстановке, по нашему мнению, служит общая система мер, направленных на поддержание высокой боеспособности войск, в которую, в частности, должны войти разработка и принятие законодательства военного времени.

Богатый исторический зарубежный и отечественный опыт строительства военно-уголовного законодательства до сих пор в нашем действующем законодательстве не реализован. Так, ч. 3 ст. 331 УК РФ гласит: "Уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, определяется законодательством Российской Федерации военного времени".

До сих пор данный вопрос остается нерешенным. Законодательство военного времени Российской Федерации не принято. Неудачная формулировка приведенного положения отмечается многими авторами.

Так, Д.В. Кайсин в своем исследовании проводит анализ ч. 3 ст. 331 УК РФ, отмечает неудачную формулировку данного положения и вносит законотворческие предложения. В рамках действующего уголовного законодательства Российской Федерации и системы уголовного права России единственно приемлемым вариантом является образование новой главы в разд. XI УК РФ, в которой были бы закреплены соответствующие составы преступлений, совершаемых в военное время или в боевой обстановке, а также внесение изменений в статьи Общей части УК РФ касательно уточнения порядка и условий назначения наказания в такой обстановке, освобождения от уголовной ответственности, наказания и иных вопросов*(50).

Этой же позиции придерживается О.Н. Бибик, который в своем исследовании пишет, что источником уголовного права также является законодательство Российской Федерации военного времени*(51).

С.В. Тарадонов отмечает, что воинский правопорядок является важнейшим слагаемым высокой боевой готовности и боеспособности Вооруженных Сил. Он выступает в качестве такого режима мирной и боевой деятельности войск, который обеспечивает надежную безопасность и обороноспособность страны, успешное выполнение ими непосредственных функциональных задач. Оптимизация системы преступлений против военной службы должна быть в первую очередь осуществлена за счет включения в гл. 33 УК РФ воинских преступлений, совершаемых в мирное время при применении Вооруженных Сил, а также учета соответствующих "боевых" условий в качестве обстоятельств, усиливающих ответственность за совершение преступлений против военной службы. Эти дополнения в УК РФ должны быть внесены одновременно с принятием федерального закона, регламентирующего правовой режим ведения боевых действий на территории России в мирное время в условиях внутреннего вооруженного конфликта. К таким деяниям можно отнести: а) самовольное оставление части в боевой обстановке; б) самовольное оставление боевого порядка или отказ действовать оружием; в) невыполнение боевой задачи вследствие ненадлежащего управления вверенными военными силами; г) сдача или оставление средств ведения боевых действий*(52).

Авторский коллектив военных юристов справедливо полагает, что военно-уголовное законодательство Российской Федерации должно включать также самостоятельную группу норм, регламентирующих ответственность за воинские преступления, совершаемые в военное время либо в боевой обстановке в мирных условиях. Эти преступления представляют исключительную опасность. Однако в действующем уголовном законодательстве, ориентированном на отсутствие вооруженных конфликтов, составов преступлений, совершаемых в военное время либо в боевой обстановке, не содержится. Теоретически такая конструкция УК РФ оправдана, поскольку криминализировать можно только те деяния, которые совершаются фактически либо для совершения которых имеются реальные предпосылки. Тем не менее правовая система государства должна быть готова к возникновению военной обстановки и иметь законодательство военного времени, которое должно автоматически вступать в действие с момента возникновения соответствующих оснований*(53).

Уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке, в соответствии с требованием ч. 3 ст. 331 УК РФ, определяется законодательством Российской Федерации военного времени. То, что данное положение не соответствует принципу законности, сразу же было отмечено многими учеными и практическими работниками правоохранительных органов, однако до сих пор на законодательном уровне в этом направлении ничего не сделано.

Авторы одного из первых комментариев к УК РФ Л.Д. Гаухман и С.В. Максимов указывали, что вопреки определению принципа законности, означающего, что наказуемость и иные уголовно-правовые последствия устанавливаются только Уголовным кодексом, не учитывается положение, согласно которому уголовная ответственность за преступления против военной службы, совершенные в военное время или в боевой обстановке, предусматривается законодательством военного времени*(54).

Ф.Ф. Мартенс, высказываясь о необходимости существования права военного времени и его строгого соблюдения, писал: "Но если война, с современной точки зрения, "отношение" между государствами, подлежащее определенным законам, то соблюдение этих законов является уже не делом личных усмотрений отдельных военачальников, но обязанностью всех действующих на войне. Обязанность эта не должна оставаться только благим пожеланием. Необходимо, чтоб она действительно исполнялась, а для того необходимо, чтоб законы и обычаи войны действительно все знали. Это высшая цель, достижению которой должны и могут содействовать государства при помощи кодификации права войны"*(55).

Х.М. Ахметшин справедливо считает, что действующее военно-уголовное законодательство Российской Федерации нуждается в дальнейшем совершенствовании. Прежде всего, необходимо реализовать положение ч. 3 ст. 331 УК РФ и разработать уголовно-правовые нормы об ответственности военнослужащих за преступления против военной службы, совершенные в военное время либо в боевой обстановке. В Военной доктрине Российской Федерации (2000 г.) подчеркивается, что в современных условиях "сохраняются, а в отдельных направлениях усиливаются потенциальные внешние и внутренние угрозы безопасности Российской Федерации и ее союзников". Поэтому Вооруженные Силы и другие войска Российской Федерации должны быть готовы к отражению нападения и нанесению поражения агрессору. В качестве одного из основных направлений развития военной организации государства в Военной доктрине называется "совершенствование нормативной правовой базы строительства, развития и применения военной организации государства, а также системы ее отношений с обществом". В этих условиях разработка и принятие уголовно-правовых норм об ответственности за совершение воинских преступлений в военное время или в боевой обстановке становится весьма актуальной задачей*(56).

Предлагается классификация норм военно-уголовного законодательства, применяемых в военное время или в боевой обстановке, состоящая из двух видов: 1) нормы, предусматривающие ответственность за преступления, которые могут совершаться только в условиях военного времени или боевой обстановки (добровольная сдача в плен, мародерство, самовольное оставление поля боя и т.п.); 2) нормы, устанавливающие более строгую ответственность за преступления, предусмотренные действующим военно-уголовным законодательством (ст. 332-352 УК РФ), но совершенные в военное время или в боевой обстановке. Работа над такими нормами практически может вестись лишь на основе действующих норм гл. 33 УК РФ как совершенствование этой главы путем дополнения ее соответствующими нормами, применяемыми в условиях военного времени или боевой обстановки.

Кроме того, считает Х.М. Ахметшин, дальнейшего совершенствования требуют и действующие нормы гл. 33 УК РФ. Федеральный закон "О статусе военнослужащих" (ст. 26) и воинские уставы в числе важнейших требований, предъявляемых к военнослужащим, предусматривают строгое хранение государственной и военной тайны. Ответственность за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну, установленная в ст. 283 и 284 УК РФ, на общих основаниях распространяется и на военнослужащих, признанных виновными в совершении этих преступлений. Однако понятием военной тайны охватываются не только сведения военного характера, отнесенные к государственной тайне, оно включает в себя значительное количество сведений военного характера, хотя и не отнесенных к государственной тайне, но не подлежащих оглашению. Строгое хранение этих сведений также является одним из важных требований порядка прохождения военной службы в интересах обеспечения военной безопасности государства. Такое требование, как указано выше, непосредственно закреплено в Федеральном законе "О статусе военнослужащих" и воинских уставах. Между тем в действующем военно-уголовном законодательстве ответственность за разглашение этих сведений не предусмотрена. Поэтому гл. 33 УК РФ необходимо дополнить нормами об ответственности за разглашение военной тайны и за утрату документов, содержащих военную тайну, как в мирное, так и в военное время*(57).

Подобное решение рассматриваемого вопроса закреплено, например, в УК Республики Казахстан, введенном в действие с 1 января 1998 г. В ст. 386 этого Кодекса установлена уголовная ответственность военнослужащих за разглашение "секретных сведений военного характера, не содержащих государственной тайны, лицом, которому эти сведения были доверены или стали известны по службе", а также за утрату документов или предметов, содержащих такие сведения*(58).

В.А. Жарких в своем исследовании предлагает установить наличие квалифицированных составов по признаку совершения насильственных преступлений, совершаемых в военное время или в боевой обстановке, а также включить в нормы военно-уголовного законодательства ответственность за причинение смерти военнослужащем*(59); в ст. 333-335 УК РФ выделить особо квалифицированные составы - причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего, совершенное в военное время или в боевой обстановке.

Анализ военно-уголовного законодательства и рекомендации по его дополнению необходимо учесть законодателю при разработке уголовной ответственности военнослужащих в условиях военного времени или в боевой обстановке. При совершенствовании гл. 33 УК РФ, а именно этот путь является, по мнению авторов, единственно верным, необходимо, во-первых, в ст. 331 УК РФ ч. 3 исключить, а ч. 1 изложить в следующей редакции: "Преступлениями против военной службы признаются предусмотренные настоящей главой преступления против установленного порядка прохождения военной службы, совершенные военнослужащими, проходящими военную службу по призыву либо по контракту в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации, гражданами, пребывающими в запасе, во время прохождения ими военных сборов, а также в военное время либо в боевой обстановке".

Во-вторых, на основе действующих норм необходимо дополнить гл. 33 УК РФ соответствующими нормами, применяемыми в условиях военного времени или в боевой обстановке (добровольная сдача в плен, мародерство, насилие над населением в районе военных действий, дурное обращение с военнопленными и т.п.). При этом учету подлежит как зарубежный, так и отечественный опыт законотворчества в данном направлении и действия уголовного закона в военное время либо в боевой обстановке, а также многочисленные авторитетные исследования по данному виду ответственности.

Г.И. Загорский,

доктор юридических наук, профессор,

действительный член РАЕН, заслуженный

юрист Российской Федерации

Ю.А. Зюбанов,

кандидат юридических наук,

доцент, член-корреспондент РАЕН

"Право в Вооруженных Силах", N 6, июнь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Непомнящих И.А. Россия в современном мире. Алматы, 2005. С. 31.

*(2) Независимое военное обозрение. 1998. N 33. С. 1.

*(3) Paye O. Les conflits armes de 1945 a' nos jours. Universited Lidre de Bruxellos, Centre d'e'tudes des relations internationales et strate-giques, 1993. p. 142.

*(4) Независимое военное обозрение. 1998. N 42. С. 5.

*(5) Боженко В.А. Международно-правовые основы участия России в урегулировании вооруженных конфликтов на территории Содружества Независимых Государств: Автореф. дисс. : канд. юрид. наук, М., 2001. С. 3.

*(6) Гроций Г. О праве войны и мира. Три книги, в которых объясняются естественное право и право народов, а также принципы публичного права. М., 1956. С. 50. В Болгарии наряду с Уголовным законом 1896 г. использовались нормы Военно-уголовного закона 1937 г. На второй сессии Народного собрания 3 января 1949 г. был принят новый Военно-уголовный кодекс НРБ, который продолжал действовать до 1956 г., несмотря на то, что в 1951 г. был

*(7) Протопопов Д.И. Толковый молитвенник. СПб, 1914. С. 75.

*(8) Гроций Г. Указ. соч. С. 68.

*(9) Гроций Г. Указ. соч. С. 68.

*(10) Гроций Г. Указ. соч. С. 67.

*(11) История Древнего Востока / Под ред. В.И. Кузищина. М., 1989. С. 354-355, 396-397.

*(12) Российское законодательство X-XX веков. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М., 1986. С. 47.

*(13) Карамзин Н.М. История Государства Российского. М., 2003. С. 68.

*(14) Егоров В.С. История уголовного наказания в период становления российского права // Государство и право. 2006. N 5. С. 114.

*(15) Карамзин Н.М. Указ. соч. С. 69.

*(16) Полное собрание законов Российской империи. Т. 1. СПб, 1830. С. 156.

*(17) Зюбанов Ю.А. Уголовное право: Общая часть Учебное пособие. М., 2004. С. 15.

*(18) Российское законодательство X-XX веков. Законодательство первой половины XIX века. Т. 6. М., 1988. С. 237.

*(19) Мартенс Ф.Ф. Современное международное право цивилизованных народов / Под ред. Л.Н. Шестакова. Т. 2. М., 1996. С. 288.

*(20) Мартенс Ф.Ф. Указ. соч. 1996. С. 289.

*(21) Мартенс Ф.Ф. Указ. соч. 1996. С. 318.

*(22) Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.) / Под ред. проф. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 77.

*(23) Ведомости Верховного Совета СССР. 1941. N 29.

*(24) Белковец Л.П. Правовые аспекты национальной политики СССР в годы Великой Отечественной войны и в первое послевоенное десятилетие // Государство и право. 2006. N 5. С. 109.

*(25) Ведомости Верховного Совета СССР. 1941. N 31.

*(26) Об утверждении Положения о военных трибуналах в местностях, объявленных на военном положении, и в районах военных действий: Указ Президиума Верховного Совета СССР от 22 июня 1941 г. // Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917 - 1952 гг.) / Под ред. проф. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 414 - 415.

*(27) Берцинский С.М. Военное положение по советскому праву // Вопросы административного и военно-административного права: Труды Военно-юридической академии. М., 1954. Вып. 7. С. 74 - 75.

*(28) Артамонов Д.Н. Институт военного положения по советскому праву: Автореф. дисс. : канд. юрид. наук. М., 1951. С. 18.

*(29) Ломагин Н. Неизвестная блокада (документы, приложения). СПб., 2002. С. 224; Первушин В. Сталин и Великая Отечественная война. М., 2004. С. 371.

*(30) Закон СССР об уголовной ответственности за воинские преступления // Командиру о военно-уголовном законодательстве / Под общ. ред. А.Г. Горного. М., 1985. С. 192-205.

*(31) Артикул Воинский 1715 года //. Российское законодательство X-XX веков. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 337.

*(32) УК РСФСР. М., 1996. С. 184.

*(33) 9 мая 1943 г. Совет Народных Комиссаров СССР удовлетворил ходатайство Союза польских патриотов в СССР о формировании на территории СССР польской дивизии имени Тадеуша Костюшко. Позднее, кроме этой дивизии, были сформированы и другие соединения, которые в августе 1943 г. были объединены в 1-й Польский корпус.

*(34) Шупленков В.П. Военно-уголовное законодательство зарубежных социалистических стран - участниц Варшавского Договора: Учебное пособие. М., 1977. С. 10.

*(35) Круковский А. Особенная часть уголовного кодекса ПНР // В кн.: Новое уголовное законодательство зарубежных социалистических стран Европы. М., 1974. С. 225.

*(36) Шаповалов А. Экс-главу Польши будут судить // Российская газета. 2006. 4 апреля.

*(37) Шупленков В.П. Указ. соч. С. 44-61.

*(38) Уголовный кодекс Республики Молдова. СПб., 2003. С. 214.

*(39) Уголовный кодекс Туркменистана. Ашгабат, 1997. С. 143.

*(40) Уголовный кодекс Республики Узбекистан. Тошкент, 1998. С. 301 - 311.

*(41) Уголовный кодекс Республики Таджикистан. Душанбе, 1998. С. 170 - 182.

*(42) Уголовный кодекс Республики Казахстан. Алматы, 2002. С. 147 - 156.

*(43) Уголовный кодекс Украины. Киев, 2001. С. 153 - 164.

*(44) Уголовный кодекс Литовской Республики. СПб, 2002. С. 374.

*(45) Уголовный кодекс Республики Корея. СПб, 2004. С. 85.

*(46) Уголовное законодательство Норвегии / Под ред. проф. Ю.В. Голика. СПб., 2003. С. 14 - 15.

*(47) Уголовное законодательство Норвегии / Под ред. проф. Ю.В. Голика. - СПб.: Изд-во "Юридический центр Пресс", 2003. С. 13-15.

*(48) Командиру о военно-уголовном законодательстве. С. 155-156.

*(49) Лист Ф. Задачи уголовной политики / Сост. и предисл. В.С. Овчинского. М., 2004. С. V.

*(50) Кайсин Д.В. Источники уголовно-правовой системы Российской Федерации. Автореф. дисс. :канд. юрид. наук, М., 2005. С. 18.

*(51) Бибик О.Н. Источники уголовного права Российской Федерации: Автореф. дисс. : канд. юрид. Наук. Омск, 2005. С. 13.

*(52) Тарадонов С.В. Актуальные вопросы обеспечения воинского правопорядка в мирное и военное время // Государство и право. 2005. N 9. С. 110.

*(53) Ахметшин Х.М., Петухов Н.А., Тер-Акопов А.А., Уколов А.Т. Военно-уголовное законодательство Российской Федерации. М., 1999. С. 8-9.

*(54) Уголовный кодекс Российской Федерации. Общий комментарий. Сравнительная таблица: Научно-практическое пособие. М., 1996. С. 30.

*(55) Мартенс Ф.Ф. Указ. соч. С. 289.

*(56) Военно-уголовное законодательство Российской Федерации: Научно-практический комментарий. / Под общ. ред. Н.А. Петухова. М., 2004. С. 19.

*(57) Военно-уголовное законодательство Российской Федерации: Научно-практический комментарий. / Под общ. ред. Н.А. Петухова. М., 2004. С. 20.

*(58) Уголовный кодекс Республики Казахстан. С. 146.

*(59) Жарких В.А. Насильственные преступления против военной службы: Автореф. дисс. : канд. юрид. наук. Краснодар, 2005. С. 8.