Сравнение критериев допустимости передачи споров на рассмотрение международных коммерческих арбитражей в отечественном и зарубежном законодательстве и правоприменительной практике (Е.А. Ягудина, "Журнал российского права", N 10, октябрь 2007 г.)

Сравнение критериев допустимости передачи споров на рассмотрение
международных коммерческих арбитражей в отечественном
и зарубежном законодательстве и правоприменительной практике

В настоящее время в условиях отсутствия в российском законодательстве единообразного перечня категорий споров, которые не могут быть переданы на рассмотрение международного коммерческого арбитража, субъекты гражданских правоотношений и правоприменительные органы часто сталкиваются с правовой неопределенностью при решении вопроса о допустимости передачи конкретных споров на рассмотрение международного коммерческого арбитража.

Попытки преодоления указанной правовой неопределенности, в том числе посредством разработки законопроекта "О внесении изменений в отдельные законодательные акты по вопросу определения полномочий третейских судов и международных коммерческих арбитражей"*(1), до сих пор не увенчались успехом.

Указанный законопроект, в котором предусматривалось внесение изменений, в том числе в АПК РФ, существенно ограничивал сферу деятельности третейских судов и международных коммерческих арбитражей путем исключения из их компетенции:

- споров в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества, в том числе споров, связанных с приватизацией государственного и муниципального имущества и о принудительном отчуждении имущества для государственных и общественных нужд;

- споров, предметом которых являются недвижимое имущество или права на него;

- споров о правах на результаты интеллектуальной деятельности, требующих регистрации, выдачи патента или свидетельства;

- иных споров, в отношении которых судебным решением могут быть возложены обязанности на третьих лиц.

Хотя данные ограничения были направлены на преодоление неоднородности судебно-арбитражной практики, в том числе и "в связи с обжалованием отказов государственных регистрирующих органов в регистрации права собственности на недвижимое имущество на основании решения третейского суда"*(2), подобный подход к решению проблемы не нашел отклика среди ученых и практикующих юристов, поскольку принятие данного законопроекта привело бы к фактическому вытеснению третейских судов и международных коммерческих арбитражей из правовой действительности российского государства*(3).

Исключение из компетенции третейских судов споров в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества обусловлено распространенной позицией о том, что в арбитраж могут передаваться споры по поводу лишь тех прав, которыми стороны могут свободно распоряжаться и над которыми они имеют полный контроль*(4). Однако такое исключение может привести к невозможности разрешать в порядке третейского разбирательства споры из любых гражданско-правовых договоров, стороной которых будет публично-правовое образование, поскольку спор будет касаться находящегося в государственной собственности имущества*(5). То есть могут пострадать в первую очередь государственные предприятия, заключающие международные контракты, поскольку "перспектива рассмотрения споров из контракта с государственным предприятием в государственном суде по месту нахождения этого предприятия"*(6) не замедлит привести к снижению инвестиционной привлекательности России для иностранных контрагентов, а значит, и повлечет сокращение числа коммерческих контрактов*(7). Более того, по мнению Т.Е. Абовой, "разрешение споров в отношении государственного имущества (в том числе недвижимого), находящегося за границей, исключительно в государственных арбитражных судах приведет к невозможности его дальнейшего исполнения за территорией России"*(8).

Поскольку существует достаточно устоявшийся научный подход к тому, что "споры, возникающие из публичных правоотношений, могут быть предметом третейского разбирательства лишь в виде редких исключений, специально предусмотренных законом или международным договором"*(9), то представляется целесообразным, что при исключении из сферы третейских судов и международных коммерческих арбитражей споров в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества, необходимо более точно сформулировать, какие именно споры подлежат исключению, например, "...споры в отношении находящегося в государственной или муниципальной собственности имущества, результатом которых может стать вынесение прямого предписания государственному органу по поводу реализации им своих публичных функций"*(10). Подобная формулировка, на наш взгляд, не будет ущемлять при этом прав публично-правовых образований на передачу споров в третейские суды или международные коммерческие арбитражи.

Что касается исключения из сферы международного третейского разбирательства споров, предметом которых является недвижимое имущество или права на него, а также споров, касающихся результатов интеллектуальной деятельности, требующих регистрации, выдачи патента или свидетельства, то представленные в отклоненном законопроекте формулировки также следует конкретизировать с целью выработки в дальнейшем норм, наиболее точно передающих смысл вводимых ограничений.

В связи с тем, что ограничения на передачу споров в отношении недвижимого имущества в третейские суды и международные коммерческие арбитражи обусловлены в определенных случаях необходимостью "осуществления государственного контроля за сделками с недвижимостью" и связаны с реализацией государственными органами своих публичных функций, то в отношении споров о недвижимости, возникающих в процессе реализации своих прав и обязанностей участниками гражданско-правовых сделок*(11), например, о возмещении убытков в связи с просрочкой исполнения обязательства по передаче объекта недвижимости, арендных споров компетенция третейских судов представляется вполне возможной. Кроме того, необходимо иметь в виду, что Россия является участницей ряда международных инвестиционных соглашений, предусматривающих возможность передачи международному коммерческому арбитражу споров, связанных с недвижимостью и правами на нее.

В отношении споров в сфере интеллектуальной собственности можно сказать, что эти "споры могут быть переданы на рассмотрение третейского суда лишь в том случае, если они касаются не оспаривания самого права, а возмещения убытков, причиненных в результате нарушения какого-либо договорного обязательства"*(12). Так, например, ряд споров, возникающих из лицензионных соглашений, безусловно, имеет частноправовую природу и поэтому по соглашению сторон может быть передан для рассмотрения в третейские суды и международные коммерческие арбитражи.

Исключать из компетенции третейских судов "иные споры, в отношении которых судебным решением могут быть возложены обязанности на третьих лиц" также представляется излишним, так как действующим российским законодательством и судебной практикой эта проблема решается путем предоставления государственному суду права отменять решение третейского суда в случае его выхода за пределы арбитражного соглашения, в том числе, если такое решение принято о правах и обязанностях третьих лиц, не участвовавших в третейском разбирательстве*(13).

Таким образом, отклонение указанного выше законопроекта стало свидетельством достаточно сильной позиции российских научных и общественных организаций (ИГП РАН, ТПП РФ, РСПП), препятствующей существенному ограничению компетенции третейских судов и международных коммерческих арбитражей в разрешении определенных видов споров, а также выявило то, что простое законодательное закрепление перечня видов неарбитрабильных (т.е. не могущих быть предметом третейского разбирательства) споров без установления единых законодательных принципов, критериев допустимости третейского рассмотрения споров не способно устранить указанную правовую неопределенность в данной сфере.

В настоящее время российское законодательство, а именно: Закон РФ от 7 июля 1993 г. N 5338-I "О международном коммерческом арбитраже" (далее - Закон "О МКА"), разработанный на основе Типового закона ЮНСИТРАЛ о международном торговом арбитраже от 21 июня 1985 г., не содержит каких-либо критериев в отношении споров, которые не могут быть переданы на рассмотрение международного коммерческого арбитража. Однако формулировки в п. 2 ст. 1 Закона "О МКА" позволяют сделать вывод, что любые гражданско-правовые споры, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, могут быть переданы по соглашению сторон на разрешение международного коммерческого арбитража при отсутствии прямого законодательного запрета на такую передачу. Таким образом, по российскому законодательству частноправовой критерий допустимости рассмотрения споров - это основной критерий отнесения споров к компетенции международного коммерческого арбитража.

Рассмотрим, как решается вопрос о критериях допустимости рассмотрения споров в международном коммерческом арбитраже в международных договорах. Например, Европейская конвенция о внешнеторговом арбитраже 1961 г., Нью-Йоркская Конвенция о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г. не проясняют вопроса о том, какие споры должны считаться неарбитрабильными. Нью-Йоркская Конвенция содержит два упоминания, касающиеся арбитрабильности предмета спора - в п. 1 ст. II говорится об обязанности государственного суда передать на рассмотрение арбитража спор, в отношении которого имеется арбитражное соглашение, объект которого может быть предметом арбитражного разбирательства, а в подп. а) п. 2 ст. V Нью-Йоркской Конвенции упоминается о том, что в признании и приведении в исполнение арбитражного решения может быть отказано, если объект спора не может быть предметом арбитражного разбирательства по законам этой страны. Исходя из этого, можно сделать вывод, что решение вопроса о критериях допустимости рассмотрения споров в международном коммерческом арбитраже остается в компетенции стран - участниц указанной Конвенции *(14).

Несмотря на существующие в странах различия по вопросу закрепления отдельных видов споров в исключительной компетенции государственных судов, специалистами усматривается определенное сходство в подходах к данной проблеме большинства развитых государств*(15).

Как справедливо отмечает в своей работе Б.Р. Карабельников, благодаря работе "специалистов по обобщению существующих в мире универсальных подходов к проблемам арбитрабильности и публичного порядка"*(16), эти подходы, "хотя и не закреплены пока на бумаге в качестве международного договора, тем не менее, признаются судами многих развитых государств".

Интересно в связи с этим рассмотреть законодательную и правоприменительную практику зарубежных государств в отношении определения круга споров, которые могут быть переданы на рассмотрение третейских судов и международных коммерческих арбитражей на примере нескольких стран - США, Швейцарии и Германии.

Единственным законодательным исключением из круга споров, которые могут быть переданы на рассмотрение коммерческих арбитражей в соответствии с разделом 9 Свода законов США, являются споры, возникающие из трудовых договоров с моряками, служащими железных дорог или иными работниками, занимающимися иностранной торговлей или торговлей между штатами*(17). Поскольку иные законы и нормативно-правовые акты США не содержат норм, регламентирующих вопросы допустимости передачи споров на рассмотрение коммерческих арбитражей, то эти вопросы находят свое регулирование в рамках прецедентного права. Целый ряд принятых в разное время американских судебных решений*(18) свидетельствует о постепенном процессе либерализации критериев допустимости передачи споров, затрагивающих публичные интересы, на рассмотрение арбитражей, являющихся по своей природе частноправовым институтом разрешения споров. Так, например, арбитрабильными (т.е. имеющими основания быть рассмотренными в коммерческом арбитраже) были признаны международные споры, касающиеся законодательства США о ценных бумагах, антитрестовского законодательства, а также споры в сфере международной морской перевозки грузов. Стремление США к стабильности и предсказуемости международной торговой системы привело к снижению влияния доктрины публичного порядка при решении вопроса о том, какие виды споров могут быть переданы на рассмотрение арбитража*(19).

Что касается арбитрабильности споров в Швейцарии, то ст. 177 Федерального закона от 18 декабря 1987 г. "О международном частном праве" (Закон о МЧП) устанавливает, что "любой спор, затрагивающий экономический интерес, может быть предметом арбитражного рассмотрения"*(20). Так, спор является арбитрабильным, если затрагивает любой вид экономического интереса, независимо от того, является ли лежащая в его основе сделка коммерческой или частной по своей природе и затрагивает ли соответствующий спор гражданское, административное или публичное право*(21).

То есть Закон Швейцарии о МЧП сам определяет принцип, посредством которого должен быть решен вопрос об арбитрабильности того или иного спора. В результате сторонам или арбитрам не нужно ссылаться на lex causae или любой другой национальный закон, чтобы определить, является ли предмет спора арбитрабильным. Единственным ограничением этого принципа является публичный порядок*(22).

В Германии вопрос об арбитрабильности споров в настоящее время регулируется ст. 1030 Гражданско-процессуального кодекса (ГПК). Часть первая ст. 1030 ГПК Германии значительно расширила круг вопросов, которые считаются арбитрабильными согласно германскому праву. Любой спор, затрагивающий экономические интересы, может быть передан на рассмотрение арбитража, т.е., как и в Законе о МЧП Швейцарии, в основу положен экономический критерий допустимости рассмотрения споров в коммерческом арбитраже, который позволяет рассматривать в арбитражах как публичные, так и гражданские по своей природе споры.

В соответствии со ст. 1030 ГПК Германии арбитрабильность споров, не затрагивающих экономические интересы, ставится в зависимость от возможности сторон заключать соглашения о разрешении споров в отношении предмета спора. Цель, лежащая в основе этого положения, заключалась в том, чтобы исключить арбитраж по делам, затрагивающим именно "частные" интересы (например, бракоразводные дела, семейные дела, дела, касающиеся опеки над совершеннолетними лицами). Такие дела остаются в пределах исключительной компетенции судов.

Часть вторая ст. 1030 ГПК Германии исключает из арбитража споры, касающиеся договоров аренды на территории Германии. "Причина такого исключения содержится в германском материальном праве, изложенном в гражданском кодексе Германии, которое направлено на защиту прав арендаторов в спорах с арендодателями"*(23).

Часть третья ст. 1030 ГПК Германии устанавливает, что арбитрабильность определенных видов споров может быть ограничена силой положений, содержащихся в других законах, несмотря на норму части первой ст. 1030 ГПК, в соответствии с которой все споры, затрагивающие экономические интересы, могут быть переданы в арбитраж.

Исходя из вышеизложенного, можно заключить, что в отличие от России, в ряде зарубежных стран прослеживается тенденция к законодательному закреплению в качестве основного имущественного критерия допустимости рассмотрения споров в международном коммерческом арбитраже, из которого, в частности, могут устанавливаться исключения с целью предоставления возможности судебной защиты более слабой стороне в спорных правоотношениях.

Кроме того, анализ зарубежных подходов к решению вопроса о допустимости передачи споров на рассмотрение коммерческих арбитражей показывает, что несмотря на существующие различия в законодательном регулировании и правоприменительной практике, просматривается усиление либеральных подходов к арбитрабильности споров там, где государство готово делегировать арбитражам часть своих функций по разрешению споров.

Применительно к российскому законодательству представляется целесообразным зафиксировать в качестве критерия арбитрабильности имущественный характер споров, передаваемых на рассмотрение в третейские суды, хотя правосознание российского общества, возможно, еще не вполне готово к наделению третейских судов и международных коммерческих арбитражей компетенцией по рассмотрению публично-правовых споров, традиционно относимых к ведению государственных судов.

Е.А. Ягудина,

аспирантка ИЗиСП

"Журнал российского права", N 10, октябрь 2007 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) Проект Федерального закона "О внесении изменений в законодательные акты по вопросу определения полномочий третейских судов и международных коммерческих арбитражей" // Третейский суд. 2006. N 5. С. 29-30.

*(2) Севастьянов Г.В. Два законопроекта или уроки альтернативного законотворчества // Третейский суд. 2006. N 5. С. 11.

*(3) Скворцов О.Ю. Шаг вперед, два шага назад? // Третейский суд. 2006. N 5. С. 22.

*(4) Брунцева Е.В. Международный коммерческий арбитраж. СПб., 2001. С. 112.

*(5) Севастьянов Г.В. Указ. соч. С. 10.

*(6) Севастьянов Г.В. Указ. соч. С. 10.

*(7) Письмо Генерального секретаря российского Национального комитета Международной торговой палаты - Всемирной организации бизнеса Т. В. Монэгэн // Третейский суд. 2006 N 5. С. 28.

*(8) Цит. по: Севастьянов Г.В. Указ. соч. С. 13.

*(9) Маковский А.Л, Карабельников Б.Р. Арбитрабильность споров: российский подход // Международный коммерческий арбитраж. 2004. N 3. С. 21.

*(10) Нестеренко А. Критерии арбитрабильности споров по законодательству Российской Федерации // Арбитражный и гражданский процесс. 2005. N 8. С. 4.

*(11) Севостьянов Г.В. Указ. Соч. С. 10.

*(12) Юрьев Е.Е. Условия действительности арбитражного соглашения // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. N 6. С. 42.

*(13) Севостьянов Г.В. Указ. соч. С. 11.

*(14) Карабельников Б.Р. Нью-Йоркская конвенция 1958 г. о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений: проблемы теории и практики применения: Дисс. : канд. юрид. наук. М., 2001. С. 162.

*(15) Там же. С. 162.

*(16) Там же. С. 158.

*(17) Baron Р. М., Liniger S. A Second Look at Arbitrability // Arbitration International. 2003. Vol. 19. N°1. Р. 28.

*(18) Напр., дело Scherk v. Alberto-Culver Co. (1974), см.: Лебедев С. Н. Из зарубежной судебной практики по вопросам арбитража. Материалы секции права N 28. М., 1975. С. 98-101; дело Mitsubishi Motors Corp v. Soler Chrysler-Plymouth, Inc. (1985), см.: 11 Yearbook Commercial Arbitration (1986. Р. 555-556; дело Shearson/American Express, Inc. v. McMahon (1987), см. 13 Yearbook Commercial Arbitration (1988). Р. 165-176.

*(19) Baron Р. М., Liniger S. Op. cit. P. 30.

*(20) International Handbook on Commercial Arbitration. J. Paulsson (ed.). Suppl. 9 (September/1988).

*(21) Baron Р. М., Liniger S. Op. cit. P. С. 34.

*(22) Ibid.

*(23) Трунк А. Объективная арбитрабильность споров и исключительная компетенция государственных судов по германскому праву // Международный коммерческий арбитраж. 2005. N 4. С. 129.