Постановление Европейского Суда по правам человека от 24 июля 2008 г. Дело "Кононов против Латвии" [Kononov v. Latvia] (жалоба N 36376/04) (III Секция) (извлечение)

Европейский Суд по правам человека
(III Секция)

Дело "Кононов против Латвии"
[Kononov v. Latvia]
(Жалоба N 36376/04)

Постановление Суда от 24 июля 2008 г.
(извлечение)

ГАРАНТ:

См. постановление Европейского Суда по правам человека от 17 мая 2010 г. Дело "Кононов (Kononov) против Латвии" (жалоба N 36376/04) (Большая Палата)

Обстоятельства дела

27 мая 1944 г. вооруженный отряд красных партизан в немецкой форме во главе с заявителем вступил в деревню Малые Баты, часть жителей которой подозревались в том, что предали другую группу красных партизан, выдав их немцам. Отряд заявителя обыскал шесть домов. Обнаружив в каждом из них винтовки и гранаты, выданные германскими оккупационными властями, партизаны казнили глав шести хозяйств. Затем они подожгли два дома с пристройками, вследствие чего еще три человека погибли в огне. Всего было убито девять человек: шесть мужчин и три женщины. В 2004 году заявитель был осужден за военные преступления и приговорен к одному году и восьми месяцам лишения свободы. Сенат (кассационное отделение Верховного суда) отклонил его жалобу.

Вопросы права

Европейскому Суду следует установить, составляли ли действия заявителя с достаточной ясностью и предсказуемостью преступление согласно национальному законодательству или международному праву на 27 мая 1944 г. Заявитель был приговорен к лишению свободы на основании положений бывшего Уголовного кодекса Латвии о воинских преступлениях. Хотя кодекс содержал краткое описание преступлений, он прямо отсылал к соответствующим конвенциям для детального описания указанных деяний. Таким образом, оспариваемое осуждение было основано, скорее, на международно-правовых, чем на национальных нормах. В своем приговоре, оставленном без изменения, отделение по уголовным делам Верховного суда дало оценку действиям заявителя с точки зрения трех международных конвенций, из которых только Гаагская конвенция была принята и действовала в период рассматриваемых событий. Две другие были приняты после указанных событий и не содержали положений, придававших им обратную силу. Кроме того, в случаях, когда национальное уголовное законодательство содержит отсылки к международному праву в целях определения преступления, национальные и международно-правовые нормы представляют собой единый уголовный закон для целей пункта 1 статьи 7 Конвенции. С учетом этого пункт 1 статьи 7 Конвенции исключает придание обратной силы международному договору для признания преступным действия или бездействия. Ни СССР, ни Латвия не были участниками Гаагской конвенции 1907 года. Поэтому в соответствии с содержащимся в статье 2 положением о том, что "постановления... настоящей Конвенции обязательны лишь для Договаривающихся Держав и только в случае, если все воюющие участвуют в Конвенции", эта Конвенция формально не была применима к указанному вооруженном конфликту. Однако в конце XIX века эти принципы получили широкое признание, и нет оснований сомневаться в том, что в середине XX века, в период Второй мировой войны, они приобрели универсальный характер. Кроме того, ранее Европейский Суд указывал, что для целей пункта 1 статьи 7 Конвенции понятие "закон" включает в принципе писаное и неписаное право. Отсюда следует, что материальные нормы, содержащиеся в положении, приложенном к Гаагской конвенции 1907 года, применимы к оспариваемым событиям. Поэтому Европейский Суд презюмирует, что заявитель как военнослужащий должен был знать эти правила. Поэтому следует установить, существовала ли убедительная правовая основа, позволявшая осудить заявителя за военные преступления, и мог ли заявитель разумно предвидеть, что его действия дадут основания для признания его виновным в таких преступлениях.

Решения национальных судов, по сути, обходят молчанием вопрос о личном участии заявителя в том, что произошло в Малых Батах 27 мая 1944 г. Хотя первоначально он был обвинен в убийстве и пытках селян, впоследствии он был оправдан в части этих событий, которые были устранены из обвинения. Руководствуясь принципом презумпции невиновности, установленным пунктом 2 статьи 6 Конвенции, Европейский Суд исходит из того, что заявитель не совершал указанных преступлений. Следовательно, единственное преступление, в котором он мог обвиняться, заключалось в командовании отрядом, осуществлявшем карательную экспедицию 27 мая 1944 г. Таким образом, следует установить, была ли эта экспедиция противоречащей законам и обычаям войны, предусмотренным Гаагской конвенцией 1907 года.

Европейский Суд учитывает, во-первых, обстановку, сложившуюся в районе Малых Бат в 1944 году, и, во-вторых, поведение селян, впоследствии убитых отрядом заявителя. Что касается общего контекста, события имели место не в боевой обстановке. Однако в указанной местности и всем прилегающем районе осуществлялись военные действия. Что касается девяти жертв отряда, ситуация с шестью мужчинами должна рассматриваться отдельно от обстоятельств, связанных с гибелью трех женщин, погибших в этом инциденте. Мужчины получили винтовки и гранаты от германской военной администрации в феврале 1944 г., примерно за три месяца до указанных событий, в качестве вознаграждения за донос о том, что группа красных партизан укрылась в сарае. Кроме того, жители Малых Бат регулярно осуществляли охрану деревни по ночам. Поэтому заявитель и другие красные партизаны могли обоснованно рассматривать селян в качестве коллаборационистов немецкой армии. По этой причине шесть мужчин, убитых 27 мая 1944 г., не могли считаться мирными жителями. Положение, приложенное к Гаагской конвенции 1907 года, не давало определения мирных жителей или гражданского населения. Отсутствуют данные о том, что согласно закону войны, действовавшему в 1944 году, лицо, не удовлетворявшее формальным условиям для квалификации в качестве сражающегося, автоматически переходило в категорию мирных жителей с распространением на него соответствующих гарантий. Кроме того, экспедиция 27 мая 1944 г. была избирательной. Из материалов дела очевидно, что в намерения красных партизан никогда не входило нападение на деревню Малые Баты как таковую. Целью экспедиции были шесть установленных лиц, в отношении которых имелись сильные подозрения в сотрудничестве с нацистскими оккупантами. Следовало проанализировать буквальное значение положения, приложенного к Гаагской конвенции 1907 года, чтобы установить, имелась ли убедительная правовая база для осуждения заявителя хотя бы за одно запрещенное действие. В своих решениях латвийские суды не дали подробного и достаточно тщательного анализа упомянутого текста с применением буквального и общепринятого значения использованных в нем формулировок. Не было удовлетворительно обосновано, что нападение 27 мая 1944 г. само по себе противоречило законам и обычаям войны, упомянутым в положении, приложенном к Гаагской конвенции 1907 года. Таким образом, в международном праве отсутствовала убедительная правовая база для осуждения заявителя за командование отрядом, осуществлявшим операцию.

Остается вопрос о женщинах, убитых в Малых Батах. Мотивировка национальных судов является слишком общей и краткой и не дает определенного ответа на вопрос, было ли их убийство запланировано красными партизанами с самого начала или участники отряда фактически вышли за пределы своих полномочий. Отсутствуют данные о степени причастности заявителя к их убийству. Не предполагалось, что он сам убил женщин или давал указания своим товарищам сделать это. Даже если предположить, что осуждение заявителя имело основу в национальном законодательстве, соответствующий срок давности, применимый к событиям 27 мая 1944 г., истек в 1954 году.

С учетом изложенного 27 мая 1944 г. заявитель не мог разумно предвидеть, что его действия составляют военное преступление в значении закона войны, действовавшего в период, относящийся к материалам дела; в международном праве отсутствовала убедительная правовая основа для осуждения его за такое преступление. Если предположить, что заявитель совершил одно или несколько преступлений, наказуемых национальным законодательством, для их преследования давно истек срок давности; соответственно, национальное законодательство также не могло являться основой для его осуждения.

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 7 Конвенции (вынесено четырьмя голосами "за" и тремя голосами "против").

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 30 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.