Кассационное определение ВК Верховного Суда РФ от 20 января 2006 г. N 2-055/05 Суд частично изменил приговор, переквалифицировав действия осужденного на другую статью уголовного закона, поскольку он должен нести ответственность не за те последствия, которые могли наступить, а только за те, которые реально наступили, т.е. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное из хулиганских побуждений

Кассационное определение ВК Верховного Суда РФ от 20 января 2006 г. N 2-055/05

Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего генерал лейтенанта юстиции Захарова Л.М. и

судей: полковника юстиции Королева Л.А., генерал-майора юстиции Шалякина А.С.

рассмотрела в судебном заседании от "20" января 2006 года уголовное дело по кассационным жалобам осужденного Соловьева Д.В. и его защитника-адвоката Величко Е.В. на приговор Тихоокеанского флотского военного суда от 6 сентября 2005 года, согласно которому военный строитель войсковой части ... - ефрейтор

Соловьев Д.В. осужден к лишению свободы на основании ст.ст. 30, ч. 3, 105, ч. 2, п. "и", УК РФ на 9 лет с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда РФ Шалякина А.С., выступление Соловьева Д.В. в обоснование доводов кассационной жалобы, а также мнение старшего военного прокурора управления Главной военной прокуратуры Порывкина А.В., полагавшего приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденного и его защитника-адвоката Величко Е.В. - без удовлетворения, Военная коллегия установила:

Согласно приговору Соловьев признан виновным в покушении на умышленное причинение смерти другому человеку из хулиганских побуждений.

Как установлено судом, это преступление совершено при следующих обстоятельствах.

В ночь с 13 на 14 марта 2005 г. находившийся в состоянии алкогольного опьянения Соловьев, проявляя в казарме подразделения демонстративное пренебрежение общепринятыми нормами поведения, неоднократно высказывал своему знакомому Ш. намерение убить кого-либо без всякого повода имеющимся у него ножом.

В 3 часу 14 марта, оказавшись с Ш. в помещении контрольно- пропускного пункта автопарка части, Соловьев из тех же побуждений вновь высказал несколько раз Ш. намерение убить человека, а именно находившегося там рядового У. Реализуя указанное намерение, Соловьев с целью убийства неожиданно нанес У. удар ножом в грудь, причинив проникающее колотое ранение правой половины грудной клетки с повреждением плевры, то есть тяжкий вред здоровью, опасный для жизни, и с той же целью пытался нанести потерпевшему еще один удар.

Однако довести до конца свое намерение Соловьев не смог, поскольку У. перехватил его руку с ножом, а Ш. пресек его преступные действия.

Осужденный Соловьев в кассационной жалобе просит переквалифицировать его преступные действия на ст. 111 УК РФ, поскольку умысла на убийство У. у него не было. Если бы у него имелось такое намерение, то ничего не мешало его исполнить. После удара от боли и неожиданности У. несколько секунд был в замешательстве и при желании имелось достаточно времени для нанесения повторного удара. Нанеся удар, он рефлекторно отвел руку, а У. испугавшись, ошибочно посчитал это движение замахом для повторного удара. Наблюдавший за происходившим Ш. никакого замаха не видел. Кроме того, для второго удара сверху вниз ему потребовалось бы переложить в руке нож клинком вниз, поскольку первый удар он наносил снизу вверх. Ш. с У. в судебном заседании оба показали, что они не слышали на КПП его слов о намерении совершить убийство, причем Ш. заявлял только о том, что Соловьев говорил лишь о желании "порезать" кого-либо. Об отсутствии умысла на убийство свидетельствует и тот факт, что удар он нанес не в полную силу, поскольку при длине лезвия ножа 8 см глубина раневого канала составила лишь 2-2,5 см. Когда, получив ранение, У. навалился на него, то он ему не сопротивлялся и не пытался еще раз ударить, а, напротив, сразу же успокоился. Никаких попыток догнать уходящего за медицинской помощью потерпевшего он не предпринимал.

Не согласен он также с отрицательной служебной характеристикой, поскольку в августе 2004 года ему не было бы присвоено тогда звание "ефрейтор" в связи с достигнутыми производственными успехами и хорошим отношением к труду.

Защитник-адвокат Величко Е.В., обращая внимание в кассационной жалобе на аналогичные доводы, кроме того, указывает, что написанная заблаговременно У. записка со словом "убили" не является доказательством прямого умысла Соловьева на убийство. Написана она наспех, на всякий случай и веских оснований указывать в ней слово "убили" у У. не было. Показания У. о намерении Соловьева продолжить свои преступные действия противоречат показаниям Соловьева и не подтверждаются показаниями свидетеля Ш. что является неразрешимым противоречием, трактуемым в соответствии со ст. 14 УПК РФ в пользу обвиняемого.

Вывод суда о наличии у Соловьева прямого умысла на совершение убийства сделан на основе предположений У. тогда как прямых доказательств и фактов, подтверждающих данный вывод, в материалах дела нет и, следовательно, вина Соловьева в совершении вмененного ему преступления не доказана.

В заключении жалобы защитник утверждает, что в действиях Соловьева наличествует косвенный умысел на убийство, что исключает такую квалификацию, как покушение на убийство, и в этом случае совершенное преступление должно получить юридическую оценку по фактически наступившим последствиям, т.е. причинение тяжкого вреда здоровью.

В возражениях на кассационные жалобы ВРИО военного прокурора Тихоокеанского флота полковник юстиции Грунин В.А. указал, что приговор Тихоокеанского флотского военного суда в отношении Соловьева Д.В. является обоснованным, а кассационные жалобы осужденного и его защитника удовлетворению не подлежат.

Проверив материалы дела, и, обсудив доводы кассационных жалоб осужденного и его защитника, Военная коллегия Верховного Суда Российской Федерации находит, что вина Соловьева в умышленном причинении ножевого ранения У. кроме личного признания, подтверждена показаниями потерпевшего, свидетеля, заключениями экспертов, другими исследованными в суде и приведенными в приговоре доказательствами.

Сам Соловьев последовательно утверждал и не отрицает этого в своей кассационной жалобе, что именно он, преследуя цель порезать кого-нибудь из сослуживцев или любых иных лиц, пришел в поисках водки в 3-м часу ночи на КПП части, где беспричинно в силу алкогольного опьянения ударил ножом в грудь У. причинив ему тяжкий вред здоровью, опасный для жизни.

Вывод суда о том, что именно Соловьев причинил ножевое ранение потерпевшему, согласуется не только с показаниями потерпевшего У., но и с показаниями свидетеля Ш. в присутствии которого было совершено данное преступление, а также с заключениями экспертов, согласно которым повреждение на рубашке У. могло быть причинено ножом, оставленным на месте происшествия Соловьевым.

Вместе с тем доводы кассационных жалоб в части квалификации преступных действий Соловьева Военная коллегия находит заслуживающими внимания.

Как в ходе предварительного следствия, так и в судебном заседании Соловьев последовательно утверждал, что убивать У. он не хотел, попытки нанести повторный удар при наличии для этого возможности не предпринимал, сопротивления не оказывал и сразу же успокоился, как только потерпевший сказал, что у него течет кровь, чем предоставил ему возможность идти и получить помощь в медицинском учреждении.

Как установлено в судебном заседании, Соловьев непосредственно перед нанесением удара намерения убить У. не высказывал. Сидя на диване, на котором лежал У. он спокойно с помощью ножа ел баночный паштет, которым его угостил У. Более того, Соловьев даже успокоил опасавшегося за свою жизнь У. спросившего его о том, "чем он провинился перед ним?". После этого У. поверив в свою безопасность, угостил Соловьева сигаретой, а когда, встав с дивана, дал прикурить сигарету сидевшему напротив Ш. Соловьев неожиданно ударил У. ножом в правую часть груди.

По показаниям в судебном заседании свидетеля Ш. после нанесения удара Соловьев, выпивший перед этим без закуски 750 гр. водки и 500 гр. пива, никакого сопротивления У. не оказывал. При этом Ш. пояснил, что "Соловьев не сопротивлялся - он был пассивен, в силу опьянения. Просто я видел, как У. дернулся и стал заваливаться на Соловьева, а затем увидел в руке Соловьева и нож, поэтому я подбежал к Соловьеву, чтобы его удержать, а У. тем временем смог бы убежать из КПП. Никаких усилий я не применял. Нож сам выпал из руки Соловьева, когда я схватил его за запястье" (т. 3, л.д. 67).

Вывод суда о том, что Соловьев пытался нанести потерпевшему повторный удар, с фактическими материалами дела в полной мере не согласуется.

Сам Соловьев, как сказано выше, последовательно отрицал данный факт. Свидетель Ш. также никакого замаха Соловьева ножом сверху вниз не видел, хотя препятствий у него для этого не было. Ш. все время следил за происходившими событиями, поскольку опасался за жизнь У. со стороны пьяного Соловьева, грозившего ранее применением к нему ножа.

Что же касается показаний об этом самого У. то, как усматривается из материалов дела, в том числе и фототаблиц, приобщенных к протоколам проверки показаний всех названных лиц на месте совершения преступления, то такой удар Соловьев и не мог нанести потерпевшему по объективным причинам. В соответствии с фототаблицами Соловьев сидел на диване, а У. стоял впереди него в положении, при котором удар с замахом сверху из зафиксированного на снимке положения был невозможен, а уж если бы такой замах имел место, то его должен был видеть Ш.

Судом не опровергнуто утверждение Соловьева и о том, что даже если бы он хотел нанести повторный удар с замахом сверху, как об этом ошибочно показывает У. в том числе и в судебном заседании, то и тогда, сидя на диване, не смог бы это сделать, поскольку У. стоял перед ним. Также он не мог нанести такой удар, не перекладывая нож в руке из положения при первом ударе клинком вверх, в требуемое для нанесения второго удара по версии У. положение ножа в руке клинком, обращенным вниз.

Помимо сомнений в замахе для нанесения второго удара, характер полученного потерпевшим телесного повреждения в результате первого удара также не свидетельствует о направленности умысла осужденного на совершение умышленного убийства потерпевшего.

Согласно заключению судебно-медицинского эксперта, удар У. был нанесен в правую часть груди с повреждением плевры, повреждение является тяжким, опасным для жизни в момент нанесения, однако не является смертельным.

Лечение не представляло какой-либо сложности. На рану было наложено два шва, которые на 7-й день были сняты, и У. был выписан в часть без изменения категории годности к военной службе. На характер ранения в определенной мере указывает и тот факт, что стоимость использованных для лечения медикаментов составила ... руб. ... коп.

Из материалов дела также усматривается, что У. с полученным ранением сам прибыл в медицинское учреждение, где его состояние здоровья было признано удовлетворительным. Самочувствие после наложения швов не препятствовало проведению в этот же день его допроса в качестве потерпевшего, продолжавшегося в течение более двух часов.

В соответствии с ч. 3 ст. 30 УК РФ покушением на преступление признаются умышленные действия лица, непосредственно направленные на совершение преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по не зависящим от этого лица обстоятельствам.

Из данного закона следует, что покушение на совершение преступления представляет собой целенаправленную деятельность лица и может совершаться лишь с прямым умыслом, так как, не желая достигнуть определенного результата, лицо не может и покушаться на его достижение.

Приведенный же выше анализ установленных по данному делу фактических обстоятельств, свидетельствует об отсутствии бесспорных доказательств того, что Соловьев действовал с прямым умыслом на убийство. При таких данных он должен нести ответственность не за те последствия, которые могли наступить, а только за те, которые реально наступили, т.е. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, совершенное из хулиганских побуждений.

Поэтому преступные действия Соловьева надлежит переквалифицировать с ч. 3 ст. 30, п. "и" ч. 2 ст. 105 УК на п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ. По этой статье ему необходимо назначить наказание с учетом указанных в приговоре смягчающих обстоятельств, а также принимая во внимание, что им совершено тяжкое преступление. Учитывает Военная коллегия и отрицательную характеристику Соловьева в период военной службы, которая, вопреки доводам кассационной жалобы осужденного, является справедливой.

Соловьев правильно указывает, что за достигнутые производственные успехи и хорошее отношение к труду ему в августе 2004 года было присвоено очередное воинское звание "ефрейтор". Однако в последующее время он, как установлено в судебном заседании, изменил в худшую сторону свое отношение к службе, стал нарушать воинскую дисциплину, допускать случаи употребления спиртных напитков, из принимаемых командованием мер дисциплинарного характера должных выводов для себя не сделал и вновь продолжал употреблять спиртное даже после того, как совершил в отношении У. тяжкое преступление.

На основании изложенного, руководствуясь ст.ст. 377, 378, ч. 1, п. 4, и 388 УПК РФ, Военная коллегия Верховного Суда РФ определила:

приговор Тихоокеанского флотского военного суда от 6 сентября 2005 года в отношении Соловьева Д.В. изменить, переквалифицировать его действия с ч. 3 ст. 30, п. "и" ч. 2 ст. 105 УК на п. "д" ч. 2 ст. 111 УК РФ, назначив по ней 7 лет лишения свободы в исправительной колонии общего режима. В остальном приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы - без удовлетворения.