Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ от 24 сентября 2009 г. N 9-О09-34сп Суд изменил ранее принятое по делу судебное решение, указав, что срок и размер наказания, назначенного осужденному, не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, поскольку он признан присяжными заседателями виновным в совершении преступления, но заслуживающим снисхождения

Кассационное определение СК по уголовным делам Верховного Суда РФ
от 24 сентября 2009 г. N 9-О09-34сп

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе:

председательствующего Свиридова Ю.А.

судей Тонконоженко А.И., Воронова А.В.

при секретаре Прохоровой Е.А.

рассмотрела в судебном заседании от 24 сентября 2009 года кассационные жалобы осужденных Лицова Д.Е., Сизарева Е.В., Карева С.А., Арефьева М.А., адвокатов Беловой Е.В., Корняковой Е.А., Марголина В.Ю., защитника Мухина С.А. на приговор Нижегородского областного суда от 22 апреля 2009 года, которым

Лицов Д.Е., судимый 20.01.2004 года по ст. 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ к 2 годам лишения свободы, освобожден постановлением суда от 24.11.2004 г. условно-досрочно на 10 месяцев 19 дней,

осужден к лишению свободы с применением ст. 65 ч. 1 УК РФ по ст. 209 ч. 1 УК РФ на 10 лет без штрафа; ст.ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. "а" УК РФ на 6 лет; ст. 162 ч. 4 п. "а" УК РФ за 4 преступления на 10 лет без штрафа за каждое; ст. 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ на 2 года; ст.ст. 30 ч. 3, 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ на 2 года.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 16 лет лишения свободы без штрафа в исправительной колонии строгого режима.

Сизарев Е.В., судимый 22.12.2000 года по ст. 162 ч. 3 п. "г" УК РФ к 8 годам лишения свободы, освобожден постановлением суда от 26.04.2007 г. условно-досрочно на 1 год 3 месяца 22 дня,

осужден к лишению свободы с применением ст. 65 ч. 1 УК РФ по ст. 209 ч. 2 УК РФ на 9 лет без штрафа; ст. 162 ч. 4 п. "а" УК РФ за 4 преступления на 10 лет за каждое без штрафа; ст. 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ на 2 года; ст.ст. 30 ч. 3, 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ на 2 года.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний назначено 15 лет лишения свободы без штрафа.

В силу ст. 79 ч. 7 УК РФ отменено условно-досрочное освобождение от наказания по приговору суда от 22.12.2000 г.

По совокупности приговоров согласно ст. 70 УК РФ окончательно назначено 16 лет лишения свободы без штрафа в исправительной колонии строгого режима.

Карев С.А., судимый: 1) 28.02.2002 года по ст.ст. 158 ч. 2 п.п. "а, б, г", 111 ч. 1, 69 ч. 3 УК РФ к 3 годам лишения свободы, освобожден постановлением суда от 10.12.2003 г. условно-досрочно на 1 год 27 дней; 2) 17.08.2007 г. по ст. 256 ч. 3 УК РФ с применением ст. 73 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год,

осужден к лишению свободы с применением ст. 65 ч. 1 УК РФ по ст. 209 ч. 2 УК РФ на 9 лет без штрафа; ст.ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. "а" УК РФ на 6 лет; ст. 162 ч. 4 п. "а" УК РФ за 2 преступления на 10 лет без штрафа за каждое и за два преступления на 9 лет без штрафа за каждое; ст.ст. 30 ч. 3, 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ на 2 года.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний назначено 15 лет лишения свободы без штрафа.

В силу ст. 74 ч. 5 УК РФ отменено условное осуждение по приговору суда от 17.08.2007 г. и по совокупности приговоров на основании ст. 70 УК РФ окончательно назначено 15 лет 6 месяцев лишения свободы без штрафа в исправительной колонии строгого режима.

Арефьев М.А.,

осужден к лишению свободы с применением ст. 65 ч. 1 УК РФ по ст. 209 ч. 2 УК РФ на 9 лет без штрафа; ст.ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. "а" УК РФ на 6 лет без штрафа; ст. 162 ч. 4 п. "а" УК РФ на 10 лет без штрафа.

На основании ст. 69 ч. 3 УК РФ по совокупности преступлений, путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 14 лет лишения свободы без штрафа в исправительной колонии строгого режима.

По обвинению в совершении преступления, предусмотренного ст. 222 ч. 1 УК РФ, Арефьев М.А. оправдан в связи с непричастностью к совершению преступления.

Взыскано солидарно с Лицова Д.Е., Сизарева Е.В., Карева С.А.: в пользу ИП С. ... рублей; в пользу ООО "..." ... рублей; в пользу ... ОПО ... рублей; в пользу ООО "..." ... рублей.

Взыскано солидарно с Лицова Д.Е. и Сизарева Е.В. в пользу ООО "..." ... рублей ... копейки.

Автомашина "...", ... как орудие преступления, передана судебным приставам для реализации. Полученные от реализации денежные средства постановлено обратить в счет погашения гражданских исков, а оставшуюся сумму обратить в доход государства.

Взысканы процессуальные издержки в пользу федерального бюджета с Лицова Д.Е. ... рублей ... копеек, Сизарева Е.В. ... рубля, Карева С.А. ... рублей.

Заслушав доклад судьи Воронова А.В., выступления осужденных Лицова Д.Е., Сизарева Е.В., Карева С.А., Арефьева М.А. в обоснование кассационных жалоб, выступления адвокатов Беловой Е.В., Чиглинцевой Л.А., Вишняковой Н.В., Марголина В.Ю., поддержавших кассационные жалобы и просивших их удовлетворить, мнение прокурора Гавришиной У.М., полагавшей необходимым изменить срок исчисления наказания осужденному Лицову Д.Е. на 13 марта 2008 года, а в остальном приговор оставить без изменения, Судебная коллегия определила:

На основании вердикта присяжных заседателей осужденные признаны виновными в следующем:

Лицов Д.Е. - в создании устойчивой вооруженной группы (банды) в целях нападения на граждан и организации, руководство такой бандой; Сизарев Е.В., Карев С.А., Арефьев М.А. - в участии в банде и совершенных ею нападениях.

Они же в разбое, то есть нападении на В. 25.11.2007 г. в подъезде ... в целях хищения чужого имущества, совершенном с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия, организованной группой.

Лицов Д.Е. Арефьев М.А., Карев С.А., в покушении на грабеж в отношении В., совершенном организованной группой 18.11.2007 г. на ... км. трассы ....

Лицов Д.Е., Сизарев Е.В., Карев С.А. также:

- в разбое, то есть нападении 28.12.2007 г на К. в офисе ИП "..." ... в целях хищения чужого имущества, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, организованной группой;

- в разбое, то есть нападении 27.02.2008 г. на продавца минимаркета ООО "..." К. ... в целях хищения чужого имущества, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением оружия и предметов, используемых в качестве оружия, организованной группой;

- в разбое, то есть нападении 10.03.2008 г. на продавца магазина "..." ... в целях хищения чужого имущества, совершенном с угрозой применения насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением оружия, с незаконным проникновением в помещение, организованной группой;

- в покушении на тайное хищение золотых изделий из магазина "..." ..., совершенном 18.02.2008 г. группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в помещение.

Лицов Д.Е., Сизарев Е.В., кроме того, в тайном хищении 10.02.2008 г. газовых баллонов со склада ООО "..." ..., совершенном группой лиц по предварительному сговору, с незаконным проникновением в иное хранилище.

В кассационных жалобах и дополнениях к ним осужденного Лицова Д.Е. и адвоката Беловой Е.В., осужденного Сизарева Е.В. и адвоката Корняковой Е.А., осужденного Карева С.А., осужденного Арефьева М.А., адвоката Марголина В.Ю. и защитника Мухина С.А. ставится вопрос об отмене приговора с направлением дела на новое судебное рассмотрение в виду нарушений уголовно-процессуального закона, которые, по мнению авторов жалоб, привели к ограничению и лишению прав участников уголовного судопроизводства со стороны защиты, что повлияло на вынесение обвинительного вердикта и приговора. В обоснование в жалобах указывается следующее.

Осужденный Лицов утверждает, что показания на следствии он дал под воздействием физического и психического насилия со стороны сотрудников милиции. Председательствующий проявил заинтересованность в исходе дела и обвинительный уклон, не позволил исследовать в присутствии присяжных заседателей вопрос о недозволенных методах ведения следствия, а в напутственном слове высказал свою точку зрения об их виновности. Судьей необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты об исключении из числа допустимых доказательств его показаний на следствии, как полученных под воздействием недозволенных методов, а также ходатайства в вызове свидетелей защиты, которые бы могли опровергнуть показания сотрудников милиции.

В дополнениях к кассационной жалобе Лицов, приводя подробный анализ исследованных в суде доказательств по каждому эпизоду обвинения, считает, что его вина не доказана, показания потерпевших и свидетелей являются противоречивыми и не подтверждают его вину, так же как и остальные доказательства, проверка его заявления о применении к нему насилия в ходе предварительного следствия проведена судом неполно, его автомобиль необоснованно признан орудием преступления и конфискован по приговору суда. Срок наказания ему необходимо исчислять с 13 марта 2008 года, когда он фактически был задержан.

Адвокат Белова в защиту осужденного Лицова ссылается на то, что в ходе судебного процесса председательствующий нарушил принцип состязательности и процессуальные права Лицова. Вопреки требованиям ст.ст. 75 и 335 УПК РФ из числа доказательств не были исключены недопустимые доказательства - протоколы допросов Лицова, Сизарева, Карева и других следственных действий с их участием, недопустимые доказательства предъявлялись присяжным заседателям. В их присутствии решался вопрос о допустимости доказательств, проверка доводов Лицова о применении к нему насилия со стороны сотрудников милиции проведена необъективно, не учтены показания свидетеля Г.. Не приято также во внимание, что при задержании Лицову были причинены телесные повреждения. Необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты в допросе свидетелей, явившихся в суд по инициативе подсудимых и адвокатов. Оправдание Арефьева по ст. 222 ч. 1 УК РФ исключает в отношении всех осужденных преступление, предусмотренное ст. 209 УК РФ. Государственный обвинитель неправомерно демонстрировал присяжным заседателям палку со следами крови, что повлияло на вынесение обвинительного вердикта. На вердикт присяжных заседателей оказало воздействие и высказывание относительно необнаружения по истечении нескольких месяцев после произошедшего 18 ноября 2007 года палки с гвоздями. Государственный обвинитель также сообщил присяжным заседателям о судимости Арефьева и употреблении им наркотиков, что вызвало предубеждение присяжных заседателей в отношении всех подсудимых. В ходе судебного разбирательства из зала суда были удалены подсудимый Арефьев и адвокат Мухин, что нарушило право на защиту Арефьева и повлияло на общий ход процесса. Председательствующий не вынес решения, обосновывающего отказ включить в вопросный лист вопросы, представленные защитником Мухиным. В нарушение требований ст. 340 УПК РФ напутственное слово председательствующего содержало критику позиции стороны защиты, профессиональную оценку доказательств, вывод о доказанности обвинения.

Осужденный Сизарев в жалобе считает, что в ходе судебного процесса нарушены состязательность и равенство сторон, допущена неполнота судебного следствия. Суд необоснованно отклонил ходатайства стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами протоколов допроса осужденных в ходе предварительного следствия, проверок их показаний на месте, которые получены с применением физического и психического насилия со стороны работников милиции. Недопустимыми доказательствами являлись и протоколы предъявления его, Сизарева, для опознания потерпевшим, поскольку были нарушены требования ст. 193 УПК РФ о внешнем сходстве опознаваемых, опознание проведено без понятых. Указанные недопустимые доказательства предъявлены присяжным заседателям. Проверка заявлений о применении к нему и остальным осужденным насилия со стороны сотрудников милиции проведена неполно, не учтены показания свидетеля Г., неправильно оценены показания свидетеля Ш.. Необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты в допросе свидетелей Б. и других, явившихся в суд, которые бы могли опровергнуть показания сотрудников милиции. В ходе судебного заседания ему необоснованно делались замечания, он неоднократно удалялся из зала суда в отсутствие на то причин. Вопросы в вопросном листе сформулированы с позиции обвинения, не учтены дополнительные вопросы адвоката Мухина, судья не вынес решения, в котором бы обосновал отказ включить в вопросный лист вопросы адвоката Мухина. Напутственное слово председательствующего не соответствовало требованиям ст. 340 УПК РФ. Оно содержало высказывания об обоснованности позиции стороны обвинения и критику позиции защиты. В приговоре допущено противоречие, выразившееся в том, что по эпизоду покушения на кражу, то есть неоконченного преступления, гражданский иск был удовлетворен.

В дополнениях к кассационной жалобе осужденный Сизарев оспаривает постановления судьи от 22 мая и 11 августа 2009 года о рассмотрении его замечаний на протокол судебного заседания, ссылается на то, что протокол судебного заседания представлен для ознакомления спустя длительное время после вынесения приговора, ход процесса в протоколе искажен. Его замечания на протокол судебного заседания в постановлениях судьи от 22 мая и 11 августа 2009 года изложены неточно и не рассмотрены полностью. Он не ознакомлен с подлинником протокола судебного заседания, который должен записываться секретарем судебного заседания только вручную по ходу ведения процесса и без помощи технических средств. Кандидат в присяжные заседатели Б. утаил сведения о том, что он бывший работник прокуратуры, в коллегию присяжных заседателей вошли лица, которые ранее были добровольными народными дружинниками и потерпевшими по уголовным делам. Председательствующий не позволил ему полностью произнести последнее слово, удалив из зала суда, с декабря 2008 года он не был обеспечен адвокатом. Не учтено также постановление Дзержинского городского суда Нижегородской области от 17 июня 2008 года, согласно которому установлена неправомочность должностных лиц, производивших следственные действия с участием осужденных.

Защитник осужденного Сизарева адвокат Корнякова в кассационной жалобе утверждает, что председательствующий не создал необходимые условия для осуществления стороной защиты своих прав и обязанностей по представлению доказательств, проявив обвинительный уклон. Признательные показания Сизарева и остальных осужденных получены под воздействием физического и психического насилия со стороны сотрудников милиции, то есть являлись недопустимыми доказательствами, так же как и протоколы предъявления Сизарева для опознания потерпевшим, а поэтому не могли исследоваться в присутствии присяжных заседателей. Ходатайства стороны защиты об исключении этих доказательств из числа допустимых ошибочно отклонены. Необоснованно отказано и в удовлетворении ходатайства стороны защиты в допросе свидетелей Б. и других для подтверждения показаний Сизарева о применении к нему недозволенных методов ведения следствия, не приняты во внимание показания свидетеля Г.. Вопросы в вопросном листе изложены с позиции обвинения, не учтены дополнительные вопросы адвоката Мухина, в постановке которых судьей безмотивно отказано. Напутственное слово председательствующего произнесено с нарушением ст. 340 УПК РФ, судья в нем сослался на бесспорную доказанность вины Сизарева, высказал свое суждение о виновности подсудимых, что вызвало предубеждение у присяжных заседателей.

В кассационной жалобе и дополнениях к ней осужденного Карева также высказывается несогласие с приговором и утверждается, что его показания на следствии даны под физическим и психологическим воздействием сотрудников милиции, в связи с чем являлись недопустимыми доказательствами, но были оглашены в присутствии присяжных заседателей. Председательствующий нарушил принцип состязательности и равенства сторон. Судом необоснованно приняты во внимание только показания сотрудников милиции, заинтересованных в исходе дела, и отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты в допросе свидетелей, явившихся в суд. В вопросный лист не включены вопросы стороны защиты. Напутственное слово председательствующего содержало вывод о доказанности его вины, представляло собой речь государственного обвинителя, что повлияло на мнение присяжных заседателей. В приговоре не решена судьба автомашины, принадлежащей ему, на которую наложен арест. При формировании коллегии присяжных заседателей суд не выяснил у кандидатов наличие у них юридического образования.

Осужденный Арефьев в кассационной жалобе и дополнениях к ней указывает, что судом нарушены нормы процессуального права и это повлияло на вердикт присяжных заседателей. Председательствующий проявил заинтересованность в исходе дела и обвинительный уклон, не создал необходимые условия для реализации прав стороны защиты в уголовном процессе. В судебном заседании исследовались только доказательства, представленные стороной обвинения. При допросе потерпевших В., М., Х. государственные обвинители задавали им наводящие вопросы, во время же допроса свидетелей защиты В., Щ., П., Т., М., М. судья лишил возможности выяснить в присутствии присяжных заседателей причину имеющихся противоречий в их показаниях. Суд необоснованно признал допустимыми доказательствами признательные показания Лицова, Сизарева, Карева в ходе предварительного следствия, которые получены с применением физического и психического насилия со стороны работников милиции. Эти недопустимые доказательства предъявлены присяжным заседателям. Во время судебного заседания он и его адвокат Мухин были удалены из зала суда и не могли участвовать в исследовании доказательств, а в дальнейшем им не огласили исследованные в их отсутствие материалы, что нарушило его право на защиту. Проверка заявлений о применении к Лицову, Сизареву и Кареву насилия со стороны сотрудников милиции проведена односторонне. Показания самих сотрудников милиции, на которых указывали Лицов, Сизарев и Карев, не заслуживали доверия. При этом в нарушение ст. 271 ч. 4 УПК РФ судом отказано в допросе явившихся в судебное заседание свидетелей защиты Б. и других. Перед присяжными заседателями не ставились вопросы стороны защиты, председательствующий не вынес мотивированного решения об отказе включить в вопросный лист согласованные с ним вопросы адвоката Мухина. Присяжным заседателям заданы вопросы по доказательствам, не исследованным в судебном заседании, а сами вопросы были громоздкими и сложными. Напутственное слово председательствующего представляло собой обвинительную речь и не отвечало требованиям ст. 340 УПК РФ. Оно содержало высказывания об обоснованности позиции стороны обвинения и критику позиции защиты. В напутственном слове упоминались сведения о его личности, что также повлияло на мнение присяжных заседателей. Ежедневные этапирования в суд лишали возможности полноценного сна, а нахождение в судебном заседании за толстым стеклом затрудняло слуховое восприятие процесса, протокол судебного заседания изготовлен несвоевременно.

В основной и дополнительной кассационных жалобах защитника Мухина утверждается следующее.

Суд необоснованно отклонил ходатайства о признании недопустимыми доказательствами протоколов допроса осужденных Лицова, Сизарева и Карева в ходе предварительного следствия, явок с повинной, которые получены с применением физического и психического насилия со стороны работников милиции. При проверке доводов сторон суд принял во внимание только показания сотрудников милиции и свидетеля Ш., заинтересованных в исходе дела. При этом в нарушение ст. 271 ч. 4 УПК РФ было необоснованно отказано в удовлетворении ходатайства стороны защиты в допросе свидетелей Б., Л., Л., К., П., явившихся в суд, которые бы могли опровергнуть показания сотрудников милиции. Признательные показания Лицова, Сизарева и Карева, являющиеся, по мнению адвоката, недопустимыми доказательствами, были предъявлены присяжным заседателям, что повлияло на вердикт. Во время судебного заседания он и подсудимый Арефьев были необоснованно удалены из зала суда, что нарушило право Арефьева на защиту. Недопустимыми, полагает адвокат, являются все следственные действия с участием осужденных, так как производились неправомочными должностными лицами, что установлено постановлением Дзержинского городского суда Нижегородской области от 17 июня 2008 года. В нарушение требований ст. 340 УПК РФ напутственное слово председательствующего содержало критику позиции защиты, профессиональную оценку доказательств, вывод о доказанности обвинения, сообщалось присяжным заседателям о судимости Арефьева и употреблении им наркотиков, чем нарушены принципы состязательности, равенства прав сторон и вызвало предубеждение присяжных заседателей о бесспорной доказанности вины. Вопреки требованиям ст.ст. 338, 339 УПК РФ перед присяжными заседателями не ставились вопросы стороны защиты, председательствующий не вынес мотивированного решения с обоснованием отказа включить в вопросный лист его вопросы. Оправдание Арефьева в незаконном обороте оружия и исключение из вердикта обвинения в использовании огнестрельного оружия - пистолета ПМ с глушителем, который по версии органов следствия находился у Арефьева, исключает обвинительный вердикт о его участии в двух преступлениях в составе банды. Кроме того, такими ответами на вопросы, как "Да, доказано, но без учета пистолета ПМ с глушителем", допускается неоднозначное толкование всего обвинительного вердикта. Защитник также считает, что в вопросном листе нарушена хронологическая и логическая последовательность действий осужденных, что препятствовало принятию коллегией присяжных заседателей объективного решения.

Адвокат Марголин в основной и дополнительной кассационных жалобах, поданных в защиту осужденного Арефьева, утверждает, что председательствующий проявил заинтересованность в исходе дела и обвинительный уклон, не создал необходимые условия для реализации прав стороны защиты в уголовном процессе. В нарушение требований ст. 271 ч. 4 УПК РФ было отказано в допросе явившихся в судебное заседание свидетелей защиты, при допросе потерпевших В., М., Х. государственными обвинителями задавались наводящие вопросы, во время допроса свидетелей защиты В. и других, председательствующий лишил возможности выяснить причину имеющихся противоречий в присутствии присяжных заседателей. Необоснованно отклонено ходатайство защиты о проведении судебных заседаний с перерывом на один день. В ходе судебного заседания нарушено право Арефьева на защиту, что выразилось в удалении из зала суда адвоката Мухина. Суд отказал стороне защиты в постановке вопросов перед присяжными заседателями, что не соответствовало требованиям ст. 338 УПК РФ и ограничило права подсудимых. Напутственное слово председательствующего произнесено с нарушением ст. 340 УПК РФ. Оно содержало высказывания об обоснованности позиции стороны обвинения. При этом председательствующий сослался на признанные судом недопустимыми доказательства - фотографии пистолета ПМ с глушителем, предъявленные для опознания Сизареву и Кареву. Незаконное воздействие на присяжных заседателей выразилось и в том, что председательствующий высказался о возможности подсудимого доказывать свою невиновность любыми доступными средствами и указал на принадлежность Арефьеву телефонного номера, оканчивающегося на цифры "419".

В жалобах также имеются ссылки на неправильную оценку доказательств, непричастность осужденных к преступлениям, недоказанность их вины, неоднократные заявления об отводах председательствующему, которые необоснованно отклонены, на короткое время совещания присяжных заседателей.

В возражениях на кассационные жалобы государственные обвинители Бабаева А.В., Кузнецов Д.А. и представитель потерпевшего К. просят оставить их без удовлетворения.

Проверив материалы уголовного дела, обсудив доводы кассационных жалоб, Судебная коллегия приходит к следующему.

Приговор суда постановлен в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, основанном на всестороннем и полном исследовании материалов дела.

Нарушений уголовно-процессуального закона в ходе судебного разбирательства, влекущих в соответствии со статьей 379 УПК РФ отмену приговора, постановленного судом с участием присяжных заседателей, не допущено.

Судом были созданы условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав.

В материалах дела не имеется данных о том, что председательствующий утратил объективность и беспристрастность при судебном разбирательстве дела, нарушил принцип состязательности, незаконно ограничивал права сторон на представление доказательств, оказывал на присяжных заседателей неправомерное воздействие или высказал свое мнение в поддержку стороны обвинения.

Ходатайства об отводе председательствующего, на что имеются ссылки в жалобах, рассмотрены судом в установленном порядке и правильно отклонены, поскольку поводов для этого, указанных в статьях 61 и 63 УПК РФ, не имелось.

При доведении до сведения присяжных заседателей фактов, не подлежащих исследованию с их участием, председательствующий обоснованно останавливал участников судебного разбирательства, в необходимых случаях делал им замечания, обращаясь к присяжным заседателям с просьбой не принимать во внимание такие обстоятельства при вынесении вердикта.

Как видно из протокола судебного заседания, когда при исследовании протоколов допросов Лицова и Сизарева государственный обвинитель допустил оглашение сведений о прежней судимости Арефьева и употреблении им наркотических средств, председательствующий сразу остановил его, сделал замечание, обратившись к коллегии присяжных заседателей с разъяснением, что озвученная прокурором информация не должна приниматься ими при решении вопросов о виновности или невиновности Арефьева. Об этом председательствующий вновь напомнил присяжным заседателям и в напутственном слове.

Вместе с тем данные разъяснения нельзя расценить как незаконное воздействие председательствующего на присяжных заседателей, способное вызвать у них предубеждение против подсудимого Арефьева, как об этом ошибочно утверждается им и защитником Мухиным в жалобах, поскольку такие действия судьи базировались на положениях ст. 335 УПК РФ и заключались в принятии необходимых процессуальных мер, направленных на исключение возможности исследования вопросов, не подлежащих учету присяжными заседателями при вынесении вердикта.

Аналогичным образом председательствующий реагировал на иные недозволенные высказывания, допущенные участниками судебного разбирательства, а также на нарушения порядка в судебном заседании.

Из материалов судебного разбирательства следует, что подсудимые Арефьев и Сизарев неоднократно нарушали порядок в судебном заседании, не подчинялись распоряжениям председательствующего, пытались оказать незаконное воздействие на присяжных заседателей, в связи с чем после предупреждений со стороны председательствующего о недопустимости такого поведения удалялись из зала суда. По этим же основаниям из зала судебного заседания удалялся и подсудимый Лицов.

Однако вопреки утверждениям в жалобах это соответствовало положениям ст. 258 ч. 3 УПК РФ, согласно которой подсудимый за нарушение порядка в судебном заседании может быть удален из зала судебного заседания вплоть до окончания прений сторон.

В этой связи отсутствие подсудимого Арефьева в зале суда в виду обоснованного удаления за нарушение порядка и неподчинение распоряжениям председательствующего, а, следовательно, и неучастие его в это время в исследовании доказательств, на что он обращает внимание в жалобе, не может быть расценено как нарушение права на защиту.

Что касается ссылок осужденного Арефьева и защитника Мухина на то, что после возвращения в зал судебного заседания не были оглашены исследованные в их отсутствие материалы дела, то, как видно из протокола судебного заседания, ходатайства об этом Арефьевым и его защитником не заявлялись.

Судебная коллегия не может согласиться и с доводами жалоб о нарушении права Арефьева на защиту, в связи с удалением из зала судебного заседания за аналогичные нарушения его защитника Мухина, поскольку в зале судебного заседания во время отсутствия Мухина находился второй защитник Арефьева - адвокат Марголин, обеспечивая защиту его интересов в соответствии с позицией своего подзащитного.

Утверждение осужденного Сизарева о том, что председательствующий нарушил его право на защиту, удалив из зала суда при произнесении им последнего слова, не соответствует материалам судебного разбирательства.

Согласно протоколу судебного заседания после того, как Сизарев произнес последнее слово, продолжительность которого определенным временем не ограничивалась, оно было предоставлено подсудимому Кареву, а затем подсудимому Арефьеву. Во время последнего слова Арефьева Сизарев вновь допустил нарушение порядка в судебном заседании и неподчинение распоряжениям председательствующего. Только тогда, то есть уже после реализации права на последнее слово, Сизарев и был удален из зала суда с соблюдением требований ст. 258 ч. 3 УПК РФ. При этом постановка вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, напутственное слово председательствующего и остальные процессуальные действия в судебном заседании проходили в дальнейшем в присутствии Сизарева.

Ссылка Сизарева на то, что с декабря 2008 года он не был обеспечен услугами адвоката, также не основана на материалах дела, из которых следует, что все следственные действия с участием Сизарева со дня его задержания 13 марта 2008 года и в последующем, включая обозначенный им период, производились с участием адвоката.

Доводы осужденного Арефьева о том, что подсудимые в ходе судебного процесса не имели возможность полноценно отдыхать, а их нахождение за толстым стеклом затрудняло слуховое восприятие происходящего в зале судебного заседания, противоречат материалам дела.

Как видно из протокола судебного заседания, а также из справок Нижегородского областного суда и следственного изолятора, приобщенных к делу судом кассационной инстанции 14 июля 2009 года, рассмотрение уголовного дела проводилось в зале судебных заседаний Нижегородского областного суда, оборудованном необходимыми техническими средствами, в том числе звукоусиливающей аппаратурой, которая работала исправно. Кабина, где содержались подсудимые во время судебных заседаний, по звукопроницаемости и другим параметрам соответствовала установленным требованиям. Жалоб от подсудимых на плохую слышимость хода судебного процесса не поступало. Судебные заседания проводились в пределах продолжительности рабочего времени. Данных о нарушении распорядка дня и условий содержания подсудимых при нахождении их следственном изоляторе в перерывах между судебными заседаниями не имеется.

Что касается ходатайства стороны защиты о проведении судебных заседаний с перерывом на один день, о чем говорится в жалобе адвоката Марголина, то оно рассмотрено судом в соответствии со ст.ст. 256, 271, 286 УПК РФ и отклонено с приведением в вынесенном постановлении убедительных мотивов принятого решения.

Формирование коллегии присяжных заседателей проведено в соответствии с требованиями ст. 328 УПК РФ. Участникам судебного заседания, в том числе стороне защиты была предоставлена возможность выяснять у кандидатов необходимые сведения, которые бы могли препятствовать их участию в судебном заседании.

Как следует из протокола судебного заседания, стороны не воспользовались возможностью задать вопрос о наличии у кого-либо из кандидатов в присяжные заседатели юридического образования.

Что касается выяснения других обстоятельств, то кандидаты в присяжные заседатели в ходе опроса заявили: В. и Т. - что они являлись добровольными народными дружинниками, а Б. и Щ. - что в отношении них совершались противоправные действия (соответственно 19 лет и 4 года назад).

Вместе с тем наличие юридического образования и другие упомянутые факты в силу ч.ч. 2, 3 ст. 3 и п. 2 ст. 7 Федерального закона от 20 августа 2004 года N 113-ФЗ "О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации" не относились к обстоятельствам, препятствующим участию граждан в деле в качестве присяжных заседателей.

Какие-либо объективные данные, которые бы могли свидетельствовать о возможности проявления В., Т., Б. и Щ. тенденциозности в виду наличия указанных обстоятельств, результаты опроса не выявили. Кандидатам в присяжные заседатели В. и Т. отводы не заявлялись, а мотивированный отвод стороны защиты кандидатам в присяжные заседатели Б. и Щ. был рассмотрен согласно установленному порядку и в соответствии с имеющимися у судьи полномочиями отклонен, о чем доведено до сведения сторон.

В дальнейшем в судебном заседании отводов названным присяжным заседателям либо ходатайств об их замене запасными присяжными заседателями не заявлялось.

С учетом изложенного утверждения осужденного Карева о том, что кандидатам в присяжные заседатели не задавался вопрос о наличии у них юридического образования, а осужденного Сизарева - что в коллегию присяжных заседателей вошли лица, являвшиеся ранее добровольными народными дружинниками и потерпевшими по уголовным делам, не могут свидетельствовать о нарушении порядка формирования коллегии и ее тенденциозности.

Что касается кандидата в присяжные заседатели Б., на которого ссылается осужденный Сизарев, то согласно материалам судебного разбирательства в ходе формирования коллегии присяжных заседателей судьей был удовлетворен самоотвод Б., в связи с чем в состав коллегии он не вошел.

Из протокола судебного заседания видно, что судебное следствие проведено с учетом требований ст. 335 УПК РФ, определяющей его особенности в суде с участием присяжных заседателей. Все представленные сторонами доказательства были судом исследованы, заявленные ходатайства разрешены. Необоснованных отказов осужденным и их защитникам в исследовании доказательств, которые бы могли иметь существенное значение для исхода дела, не усматривается. Сторона защиты активно пользовалась правами, предоставленными законом, в том числе исследуя доказательства и участвуя в разрешении процессуальных вопросов.

В частности, при исследовании заявления Арефьева о наличии у него алиби были допрошены свидетели защиты В., Щ., П., Т., М., М., в связи с чем утверждение Арефьева в жалобе о том, что в судебном заседании исследовались только доказательства, представленные стороной обвинения, не соответствует действительности.

Окончательная же оценка исследованных доказательств, в том числе с точки зрения их достоверности или недостоверности, в силу ст. 17 УПК РФ в суде с участием присяжных заседателей относится к компетенции присяжных заседателей.

В этой связи доводы осужденных и защитников в жалобах о недоказанности вины Лицова, Сизарева, Карева и Арефьева как в целом, так и по отдельным эпизодам обвинения, о неправильной оценке присяжными заседателями показаний свидетелей, включая тех, кто дал показания по заявлению Арефьева об алиби, несоответствии выводов суда фактическим обстоятельствам дела, согласно ст. 379 ч. 2 УПК РФ не могут являться основанием для отмены приговора суда, постановленного в соответствии с вердиктом коллегии присяжных заседателей, поскольку эти вопросы относятся к исключительной компетенции присяжных заседателей и не являются предметом проверки в суде кассационной инстанции, о чем осужденным своевременно разъяснено.

Вопреки доводам осужденного Арефьева и адвоката Марголина, председательствующий правильно не допустил исследования в присутствии коллеги присяжных заседателей обстоятельств, связанных с выяснением причин противоречий в показаниях свидетелей В., Щ., П., Т., М., М., так как подобные вопросы, как связанные с проверкой допустимости доказательств, согласно ст. 335 УПК РФ могут рассматриваться только в отсутствие присяжных заседателей.

Как следует из протокола судебного заседания, эти требования закона, судом соблюдались и во всех остальных аналогичных случаях, в связи с чем заявление адвоката Беловой о том, что в присутствии присяжных заседателей решались вопросы допустимости доказательств, является несостоятельным.

Не основаны на материалах судебного разбирательства и утверждения в жалобах о том, что при допросе потерпевших В., М. и Х. государственные обвинители задавали им наводящие вопросы. Из протокола судебного заседания усматривается, что вопросы прокуроров Кузнецова Д.А. и Бабаевой А.В., адресованные указанным потерпевшим, носили уточняющий характер и задавались по той информации обстоятельств дела, которая уже прозвучала в их показаниях. Данные вопросы не могли наводить потерпевших на определенные ответы и повлиять на объективность мнения присяжных заседателей при оценке доказательств.

Доводы адвоката Беловой о том, что государственный обвинитель неправомерно предъявил присяжным заседателям палку со следами крови, и это оказало незаконное воздействие на присяжных заседателей, являются ошибочными, так же как и то, что якобы такое же воздействие имело и высказывание о том, что по истечении нескольких месяцев после произошедшего 18 ноября 2007 года не обнаружили палку с гвоздями.

Согласно материалам дела, палка со следами крови была обнаружена в ходе осмотра места происшествия по эпизоду разбойного нападения на потерпевшую В. 25 ноября 2007 года и в установленном порядке приобщена к делу в качестве вещественного доказательства, то есть являлась допустимым доказательством (т. 1, л.д. 156). Никем не делалось заявлений о получении этого доказательства с нарушением закона, и на это ничто не указывало.

Предъявление его присяжным заседателям во время исследования фактических обстоятельств дела не могло свидетельствовать об оказании прокурором незаконного воздействия на коллегию присяжных заседателей, поскольку это было осуществлено в рамках представления допустимых доказательств в соответствии с имеющимися у государственного обвинителя полномочиями как стороны процесса. Каких-либо возражений против исследования вещественного доказательства ни у кого не имелось. К тому же, в целях доведения до присяжных заседателей полной и объективной информации об этом вещественном доказательстве прокурор огласил результаты криминалистической экспертизы, согласно которым на палке обнаружена кровь человека, но ее групповую принадлежность установить нельзя в виду "сильного влияния предмета - носителя" (т. 10, л.д. 241-242).

Что касается фразы государственного обвинителя Кузнецова Д.А., произнесенной во время прений сторон о том, что по истечении нескольких месяцев после произошедшего палку с гвоздями не обнаружили, то это высказывание также не могло повлиять на объективность вердикта, так как отражало реально имеющийся факт, подлежащий оценке присяжными заседателями в совокупности с другими материалами дела (т. 17, л.д. 103).

Заявления в жалобах о неполноте судебного следствия, мотивированные отклонением судом ходатайств стороны защиты о допросе в качестве свидетелей родственников и знакомых подсудимых Лицова и Сизарева - Б., Л., Л., К., П., нельзя признать обоснованными.

Как следует из пояснений самих подсудимых Лицова и Сизарева, указанные лица не являлись очевидцами событий, о которых заявляли подсудимые. Следовательно, повлиять на установленную судом допустимость протоколов следственных действий с участием Лицова и Сизарева их показания не могли, о чем правильно указано в постановлениях суда по результатам разрешения данных ходатайств.

Данные о том, что Б., Л., Л., К., П. к моменту заявления ходатайств об их допросе явились в суд, в протоколе судебного заседания отсутствуют, в связи с чем утверждения в жалобах о нарушении судом требований ст. 271 ч. 4 УПК РФ являются необоснованными.

Доводы жалоб о применении к осужденным Лицову, Сизареву и Кареву насилия со стороны сотрудников милиции с целью принуждения к самооговору и недопустимости их показаний на предварительном следствии, тщательно проверялся судом в соответствии с законом в отсутствии присяжных заседателей.

В ходе проверки, проведенной, вопреки утверждениям в жалобах полно и объективно, был, в частности, опрошен свидетель Ш., который по утверждению Лицова и Сизарева применял к ним насилие по указанию оперативного сотрудника К. в камере следственного изолятора. Ш. эти утверждения категорически отрицал, поясняя, что подсудимых он не знает. К. показал суду, что Ш. он не знает, указаний избивать Лицова и Сизарева никому не давал и не имел такой возможности, так как не являлся сотрудником следственного изолятора.

Что касается показаний допрошенного в судебном заседании свидетеля Г., который якобы видел, как Ш. избивал в камере Лицова и Сизарева, то суд обоснованно отнесся к ним критически, признав их недостоверными, поскольку они были противоречивыми, непоследовательными, не подтверждались материалами дела и расходились даже с показаниями самих подсудимых. Об этом подробно изложено в постановлении суда от 12 марта 2009 года по результатам рассмотрения ходатайств о признании недопустимыми протоколов следственных действий с участием осужденных, в котором дана правильная оценка и всем иным доводам стороны защиты по данному вопросу (т. 15, л.д. 212-217).

Суд допросил и других работников милиции, на которых ссылались осужденные как на лиц, применявших к ним насилие в следственном изоляторе: Д., У., У., С., Е.. Они также заявили, что какого - либо насилия к подсудимым в ходе следствия не применяли.

В судебном заседании исследовались копии медицинских амбулаторных карт осужденных во время нахождения их в следственном изоляторе, согласно которым наличия каких-либо телесных повреждений у них не фиксировалось, жалоб на причинение им телесных повреждений не имелось.

Что касается появления телесных повреждений у Лицова в момент его задержания 13 марта 2008 года, на что ссылается адвокат Белова в жалобе, то, как усматривается из рапортов сотрудников милиции, проводивших задержание Лицова и показаний свидетеля К. в судебном заседании, телесные повреждения у Лицова образовались в результате применения к нему физической силы и специальных средств для преодоления его активного сопротивления при задержании (т. 4, л.д. 44, 45, т. 17, л.д. 8).

Разрешая вопрос о допустимости протоколов допросов, проверок показаний на месте Лицова, Сизарева, Карева, протоколов явки с повинной Сизарева и протоколов очных ставок между каждым из них и Арефьевым, суд обоснованно учел и то, что все эти следственные действия проводились в присутствии адвокатов, а проверки показаний на месте также и в присутствии понятых, что исключало применение к обвиняемым каких - либо незаконных мер воздействия. В начале допросов Лицову, Сизареву и Кареву разъяснялись положения ст. 51 Конституции Российской Федерации и ст. 47 УПК РФ. В частности, каждый предупреждался о том, что его показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу даже в случае последующего отказа от них. При этом Лицов, Сизарев и Карев самостоятельно рассказывали об обстоятельствах содеянного, протоколы составлялись в ходе производства следственных действий. Замечаний у участников не возникало. О применении недозволенных методов ведения следствия на протяжении всего расследования дела они не заявляли.

Оценив вышеизложенные обстоятельства в совокупности и взаимосвязи между собой, суд обоснованно отклонил ходатайство стороны защиты о признании недопустимыми доказательствами показаний Лицова, Сизарева и Карева на следствии, отраженных в соответствующих протоколах следственных действий, поскольку порядок их получения и закрепления в деле был соблюден, а утверждения о применении к осужденным недозволенных методов ведения следствия не подтверждены материалами дела.

Изложенные в кассационных жалобах осужденного Сизарева и адвоката Корняковой доводы о недопустимости опознания Сизарева потерпевшими К. и К. также не могут быть признаны состоятельными.

Из протоколов предъявления лица для опознания (т. 1, л.д. 212-213, т. 2, л.д. 38-39) видно, что данные следственные действия проводились в разное время, на опознание вместе с Сизаревым потерпевшим предъявлялись по два статиста, одной с ним возрастной группы. Потерпевшие К. и К. указали на Сизарева, пояснив, по каким признакам они его опознают. При опознаниях присутствовали понятые, адвокат. Заявлений от участвующих лиц не имелось. Протоколы предъявления для опознания и порядок проведения следственного действия соответствовали требованиям статьи 193 УПК РФ, которая при этом не требует обязательного внешнего сходства опознаваемых, о чем ошибочно полагает осужденный Сизарев.

Поскольку недопустимость протоколов предъявления Сизарева для опознания потерпевшим К. и К., таким образом, не выявилась, суд обоснованно отклонил ходатайство об этом стороны защиты.

Что касается ссылки осужденного Сизарева и защитника Мухина на постановление Дзержинского городского суда Нижегородской области от 17 июня 2008 года, то им признано незаконным только лишь производство обыска в жилище гражданки Л. 29 мая 2008 года, в связи с чем предметы, изъятые в ходе этого обыска, признаны недопустимыми доказательствами и в судебном заседании не исследовались. Какие - либо иные вопросы суд при этом не разрешал.

Поэтому доводы жалоб о том, что указанное постановление суда якобы устанавливало неправомочность должностных лиц, производивших следственные действия с участием осужденных и недопустимость всех этих следственных действий в целом, являются ошибочным.

Согласно протоколу судебного заседания фотографии пистолета ПМ с глушителем, предъявленные в ходе следствия для опознания Сизареву и Кареву, судом по ходатайству защитника Мухина были признаны недопустимыми доказательствами, присяжные заседатели их не обозревали. Упоминание председательствующим об этих фотографиях при произнесении напутственного слова, на что ссылается адвокат Марголин в жалобе, не может повлечь отмену приговора, поскольку действия, связанные с пистолетом ПМ с глушителем, присяжные заседатели исключили из обвинения всех осужденных по статье 209 УК РФ и из двух преступлений в отношении потерпевшей В., а Арефьева признали невиновным по обвинению в незаконном обороте указанного оружия.

Таким образом, данных о том, что в судебном заседании исследовались недопустимые доказательства, или сторонам было необоснованно отказано в представлении доказательств, подлежащих исследованию с участием присяжных заседателей, не установлено.

Прения сторон, реплики и последнее слово подсудимых соответствуют ст.ст. 292, 293, 336, 337 УПК РФ, а вопросный лист - требованиям ст.ст. 252, 338, 339 УПК РФ.

Доводы в жалобах о нарушении прав при постановке вопросов, подлежащих разрешению присяжными заседателями, являются несостоятельными, так как данные утверждения не основаны на законе и противоречат материалам дела.

Замечания и предложения по вопросам, подлежащим разрешению присяжными заседателями, председательствующим рассмотрены, после чего все вопросы были сформулированы в окончательном варианте в отношении каждого из подсудимых в соответствии с предъявленным каждому из них обвинением, с учетом результатов судебного следствия, прений сторон. Вопросный лист оглашен в присутствии присяжных заседателей и передан их старшине. За разъяснениями в связи с поставленными вопросами присяжные заседатели к председательствующему не обращались.

Данных о том, что в вопросы не были включены какие - либо действия, что суд вышел за пределы предъявленного обвинения, нет. Опровергается материалами судебного разбирательства и заявление Арефьева в жалобе о том, что присяжным заседателям заданы вопросы по доказательствам, не исследованным в судебном заседании.

Вопреки мнению защитника Мухина время и место преступлений, их хронологическая последовательность и взаимосвязь между собой, в вопросном листе не нарушены, в котором все это изложено в соответствии с предъявленным обвинением.

Отсутствуют также данные о том, что вопросы были громоздкими и сложными для присяжных заседателей, как об этом необоснованно утверждается в жалобе осужденного Арефьева.

Что касается вопросов защитника Мухина, на которые имеются ссылки в жалобах, то по своему содержанию они по существу представляли собой разделенные на несколько предложений вопросы из вопросного листа, и при этом непосредственно не касались фактических обстоятельств, исключающих ответственность подсудимых за содеянное или влекущих за собой их ответственность за менее тяжкие преступления, в связи чем нарушений требований ст. 338 ч. 2 УПК РФ не допущено.

Заявления в жалобах о том, что председательствующий не вынес отдельного процессуального решения по вопросам, предложенным защитником Мухиным для включения в вопросный лист, не основаны на положениях ст. 338 УПК РФ, которая такового не предусматривает.

Напутственное слово председательствующего, приобщенное к протоколу судебного заседания, соответствует требованиям ст. 340 УПК РФ.

Данных о том, что председательствующий указал на виновность подсудимых, изложил только позицию стороны обвинения и высказал критику стороны защиты, на что имеются ссылки в жалобах, в материалах дела нет.

Из текста напутственного слова следует, что председательствующий напомнил присяжным заседателям об исследованных в судебном заседании доказательствах, представленных сторонами, изложил позиции каждой из сторон, разъяснил презумпцию невиновности, в том числе о необходимости толкования неустранимых сомнений в виновности обвиняемого в его пользу.

Также были разъяснены основные правила оценки доказательств, а именно то, что при оценке показаний подсудимого следует исходить из того, что, реализуя свое право на защиту, подсудимый может возражать против обвинения, иметь по нему в разных стадиях процесса различную позицию, умалчивать те или иные факты, защищаться иными средствами и способами, не запрещенными законом

Однако такое разъяснение основано на положениях ст.ст. 47, 340 УПК РФ и, вопреки ошибочному мнению адвоката Марголина в жалобе, не может свидетельствовать о каком-либо воздействии на присяжных заседателей со стороны председательствующего (т. 16, л.д. 57).

Не соответствует материалам дела и утверждение адвоката Марголина о том, что в напутственном слове председательствующий указал на принадлежность Арефьеву телефонного номера, оканчивающегося на цифры "419".

Согласно тексту напутственного слова в нем приведена совокупность исследованных в суде доказательств, касающихся принадлежности этого номера, в том числе изложена позиция Арефьева по данному вопросу, отрицавшего, что телефон с данным номером принадлежал ему. При этом каких-либо выводов о том, что телефонный номер принадлежал именно Арефьеву, в напутственном слове не содержится (т. 16, л.д. 26, 56).

Вынесенный коллегией присяжных заседателей вердикт отвечает положениям ст. 343 УПК РФ.

Довод защитника Мухина о том, что такими ответами присяжных заседателей, как "Да, доказано, но без учета пистолета ПМ с глушителем", якобы допускается неоднозначное толкование всего обвинительного вердикта, является ошибочным. Данные ответы присяжных заседателей, вопреки мнению защитника, не могли повлиять на ясность вердикта или свидетельствовать о его противоречивости. Судом они правильно учтены в приговоре при квалификации содеянного осужденными, а в отношении Арефьева - также и при оправдании его по ст. 222 ч. 1 УК РФ.

Исходя из того, что на все поставленные вопросы присяжные заседатели дали единодушные ответы, нахождение их в совещательной комнате, как считают авторы жалоб, "короткое время" (согласно протоколу судебного заседания - 3 часа 20 минут), не может быть признано нарушением норм уголовно-процессуального закона.

К обстоятельствам дела, как они были установлены судом с участием присяжных заседателей, действия каждого из осужденных председательствующим квалифицированы правильно.

Следует признать ошибочными доводы защитника Мухина о том, что оправдание Арефьева в незаконном обороте огнестрельного оружия и исключение из вердикта обвинения в использовании им пистолета ПМ с глушителем исключает осуждение его за преступления в отношении потерпевшей В..

Как видно из материалов дела, на поставленные перед присяжными заседателями вопросы по данным эпизодам в целом и в отношении каждого из осужденных получены ответы о том, что в ноябре 2007 года между Арефьевым, Лицовым и Каревым была достигнута договоренность о нападении с целью завладения деньгами на частного предпринимателя В. при ее возвращении на автомобиле домой по трассе ..., для чего разработан план, распределены роли, определен состав участников, а также приготовлена палка с набитыми на нее гвоздями, с помощью которой предполагалось остановить автомобиль, в котором ехала потерпевшая.

18 ноября 2007 года Арефьев, Лицов и Карев, реализуя разработанный план, выехали на автомобиле под управлением Лицова на ... км. трассы ..., где стали ожидать автомашину, в которой находилась В.. Дождавшись проезда этого автомобиля, они начали преследование, а когда догнали, Арефьев бросил под колесо преследуемого автомобиля палку с гвоздями. Однако по независящим от них причинам реализовать свой умысел Арефьев Лицов и Карев не смогли, так как потерпевшей удалось скрыться.

Относительно преступления от 25 ноября 2007 года присяжные заседатели признали доказанным то, что в этот день Арефьев, Лицов, Сизарев и Карев договорились снова напасть на В., у которой по их сведениям должна находиться крупная сумма денег. Также был разработан план, распределены роли, определен состав участников, приготовлены деревянные палки, газовый баллончик, рации. Нападение планировалось совершить в подъезде дома, где проживала потерпевшая. Во исполнение задуманного, когда В. подъехала к дому, Арефьев сообщил об этом по рации Лицову. После чего Лицов, Сизарев и Карев в подъезде напали на нее, нанесли ей множественные удары палками по голове, причинив легкий вред здоровью по признаку кратковременного расстройства здоровья.

Коллегией присяжных заседателей признано недоказанным, что Арефьев в указанных эпизодах приготовил и был вооружен огнестрельным оружием - пистолетом ПМ с глушителем, в связи с чем суд исключил это из его обвинения и обвинения остальных осужденных.

Но в то же время, вердиктом коллегии присяжных заседателей было установлено, что между всеми участниками имелась предварительная договоренность о совершении преступлений. В преступлении от 18 ноября 2007 года Арефьев непосредственно участвовал в выполнении объективной стороны деяния. В эпизоде же от 25 ноября 2007 года он, хотя лично не применял насилия в отношении потерпевшей, но в соответствии с отведенной ему ролью совершил согласованные с другими участниками преступления действия, направленные на достижение единой для всех цели - завладение чужим имуществом насильственным путем, то есть выполнил роль соисполнителя в разбойном нападении.

Поэтому, с учетом ответов присяжных заседателей, суд правильно квалифицировал действия Арефьева в преступлении от 18 ноября 2007 года по ст.ст. 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. "а" УК РФ, как покушение на грабеж, совершенный организованной группой, а по эпизоду от 25 ноября 2007 года - по ст. 162 ч. 4 п. "а" УК РФ, как разбой, совершенный с применением насилия, опасного для жизни и здоровья, с применением предметов, используемых в качестве оружия, организованной группой.

Нельзя согласиться и с доводом адвоката Беловой о том, что оправдание Арефьева по ст. 222 ч. 1 УК РФ исключает в отношении всех осужденных преступление, предусмотренное ст. 209 УК РФ, поскольку вердиктом коллегии присяжных заседателей установлено, что у участников банды имелись газовый и пневматический пистолеты. Такие устройства, предназначенные для поражения живой или иной цели, предусмотрены Федеральным законом от 13 декабря 1996 года N 150-ФЗ "Об оружии".

Судом проверено психическое состояние осужденных Лицова, Сизарева, Карева и Арефьева. С учетом выводов судебно-психиатрических экспертиз, обоснованно установлено, что осужденные совершили преступления, будучи вменяемыми.

Наказание осужденным назначено с учетом характера и степени общественной опасности совершенных ими преступлений, данных, характеризующих личность каждого из них, всех обстоятельств дела. Судом также учтено, что вердиктом коллегии присяжных заседателей осужденные признаны заслуживающими снисхождения.

Гражданские иски разрешены судом в соответствии с законом.

Довод осужденного Сизарева о необоснованности удовлетворения иска ООО "..." на сумму ... рублей по эпизоду покушения на кражу золотых изделий из этого магазина, является ошибочным, поскольку, как установлено по делу, при совершении Лицовым, Сизаревым и Каревым данного преступления был причинен материальный ущерб - разбито оконное стекло, стоимость замены которого и составило сумму иска.

Утверждение осужденного Сизарева в жалобе о том, что он не был ознакомлен с протоколом судебного заседания, не соответствует 25 действительности. В деле имеются расписки Сизарева, подтверждающие, что 13 мая и 29 июля 2009 года ему вручались копии протокола судебного заседания, а 7 августа 2009 года по его просьбе он был ознакомлен с подлинником протокола судебного заседания (т. 18, л.д. 222, т. 19, л.д. 88, 124).

Мнение Сизарева о том, что протокол судебного заседания должен вестись секретарем судебного заседания только вручную и без помощи технических средств, является ошибочным, так как не основано на положениях ст. 259 ч. 2 УПК РФ.

Что касается замечаний на протокол судебного заседания, поданных осужденным Сизаревым, то они рассмотрены председательствующим по делу в соответствии с требованиями ст. 260 УПК РФ с вынесением мотивированных постановлений от 22 мая и 11 августа 2009 года.

Вопреки заявлениям Сизарева в жалобе, сущность поданных им замечаний в указанных постановлениях не искажена, все замечания рассмотрены в полном объеме. Законность и обоснованность постановлений судьи о рассмотрении замечаний осужденного Сизарева на протокол судебного заседания сомнений не вызывают.

Ссылки осужденных Сизарева и Арефьева на длительность изготовления протокола судебного заседания не может повлечь отмену приговора.

Не является основанием к отмене или изменению приговора и довод осужденного Карева о том, что в приговоре не разрешена судьба принадлежащего ему автомобиля, на который наложен арест. Данный вопрос может быть урегулирован в порядке ст.ст. 397, 399 УПК РФ.

Вместе с тем приговор подлежит изменению по следующим основаниям.

Из материалов дела видно, что постановлением следователя от 24 марта 2008 года (т. 2 л.д. 217) автомашина марки "...", ..., принадлежащая Лицову, признана вещественным доказательством. По приговору суда указанная автомашина, как орудие преступления, обращена после реализации и погашения гражданских исков в доход государства. Судебная коллегия считает принятое судом первой инстанции решение неправильным.

Согласно положениям ст. 81 ч. 3 УПК РФ конфискации подлежат орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, а также имущество, указанное в п.п. "а"-"в" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ. В соответствии со ст. 81 УПК РФ транспортные средства могут рассматриваться как орудия преступления в том случае, если преступные действия совершены с их использованием, непосредственно как орудие преступления. По настоящему делу данная автомашина использовалась как транспортное средство для перемещения участников преступления, то есть не как орудие преступления. Не обладает автомобиль и признаками, предусмотренными п.п. "а"-"в" ч. 1 ст. 104.1 УК РФ. Поэтому установленных законом оснований для его конфискации у суда не имелось.

Кроме того, из постановления следователя от 24 марта 2008 года усматривается, что вещественным доказательством автомашина признана потому, что "имеет значение для данного уголовного дела", при этом в качестве орудия преступления не признавалась, что также не учтено судом первой инстанции.

Принимая во внимание изложенное, Судебная коллегия считает необходимым исключить из приговора указание о признании автомашины орудием преступления и передаче ее для погашения гражданских исков с последующим обращением оставшихся денежных средств в доход государства.

Довод Лицова о том, что он был задержан по подозрению в совершении преступления 13 марта 2008 года, подтверждается протоколом задержания (т. 4 л.д. 46-47). Поэтому срок его содержания под стражей следует исчислять с этой даты, а не с 14.03.2008 г., как указано в приговоре.

Кроме того, Лицову наказание назначено судом с применением правил, предусмотренных ст. 65 ч. 1 УК РФ, то есть его срок и размер не может превышать двух третей максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного соответствующими статьями Особенной части УК РФ.

В соответствии со ст. 69 ч. 3 УК РФ окончательное наказание не может превышать более чем наполовину максимального срока наказания, назначенного по указанным правилам (с применением ст. 65 ч. 1 УК РФ). Таким образом, по совокупности преступлений Лицову могло быть назначено наказание не свыше 15 лет лишения свободы.

Руководствуясь ст.ст. 377, 378 и 388 УПК РФ, Судебная коллегия определила:

приговор Нижегородского областного суда от 22 апреля 2009 года в отношении Лицова Д.Е., Сизарева Е.В., Карева С.А., Арефьева М.А. изменить.

По совокупности преступлений, предусмотренных ст.ст. 209 ч. 1, 30 ч. 3, 161 ч. 3 п. "а", 162 ч. 4 п. "а", 162 ч. 4 п. "а", 162 ч. 4 п. "а", 162 ч. 4 п. "а", 158 ч. 2 п.п. "а, б", 30 ч. 3, 158 ч. 2 п.п. "а, б" УК РФ, на основании ст. 69 ч. 3 УК РФ, путем частичного сложения наказаний назначить окончательно Лицову Д.Е. наказание в виде пятнадцати лет лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Срок наказания Лицову Д.Е. исчислять с 13 марта 2008 года.

Исключить указание о признании автомашины "...", государственный регистрационный знак ... орудием преступления и передаче ее для погашения гражданских исков с последующим обращением оставшихся денежных средств в доход государства.

В остальной части приговор оставить без изменения, а кассационные жалобы осужденных Лицова Д.Е., Сизарева Е.В., Карева С.А., Арефьева М.А., адвокатов Беловой Е.В., Корняковой Е.А., Марголина В.Ю., защитника Мухина С.А. - без удовлетворения.

Председательствующий

Свиридов Ю.А.

Судьи

Тонконоженко А.И.

Воронов А.В.