Развитие законодательства России об ответственности за хищение воинскими должностными лицами вверенного чужого имущества и злоупотребление ими своими полномочиями из корыстной заинтересованности (Н.Е. Степаненко, С.С. Богоносцев, журнал "Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение", N 3, март 2017 г.)

Развитие законодательства России об ответственности за хищение воинскими должностными лицами вверенного чужого имущества и злоупотребление ими своими полномочиями из корыстной заинтересованности

Н.Е. Степаненко,

доцент кафедры N 29 (уголовного права)

Военного университета;

С.С. Богоносцев,

помощник военного прокурора

Саратовского гарнизона

Журнал "Право в Вооруженных Силах - Военно-правовое обозрение", N 3, март 2017 г., с. 74-81.

Проблема разграничения составов преступлений, предусматривающих ответственность за хищение чужого имущества, вверенного воинским должностным лицам, и злоупотребления ими своими полномочиями из корыстной заинтересованности, зародилась в глубине истории уголовного права России.

Необходимость выделения должностных преступлений как обособленной группы деяний обусловлена формированием в Российском государстве развитого административного аппарата управления.

Нормативные акты, направленные на борьбу с воинскими преступлениями, существовали еще в XVI в., но зарождение военно-уголовного законодательства специалисты связывают с появлением "Соборного уложения Царя Алексея Михайловича" (1649 г.). В Уложении, в частности, устанавливалась ответственность воинских должностных лиц за злоупотребление служебными полномочиями из корыстной заинтересованности. Например, можно выделить норму об ответственности за "незаконные отпуска со службы со стороны бояр, воевод и сотенных голов за посулы и поманки"*(1).

В современном уголовном законе*(2) данные деяния по своему содержанию ближе к получению взятки, чем к злоупотреблению должностными полномочиями из корыстной заинтересованности. Но в XVII в. такого разделения этих составов не прослеживается.

В последующем в уголовном законодательстве также встречались нормы об ответственности за рассматриваемые деяния.

В Регламенте Кригс-комиссариату 1711 г. законодатель впервые, хотя и довольно неоднозначно, разграничивал составы данных преступлений. Это было связано в первую очередь с процессом создания регулярной армии и флота, развитием и совершенствованием системы управления в армии России. Основным критерием такого разграничения являлся характер опасности для государства, который определялся размером реально причиненного или угрожаемого вреда. В условиях войны со Швецией представлялось необходимым обеспечить охрану интересов государства от неправомерных действий воинских начальников.

В пп. 6, 13, 15, 17, 18 и 19 названного Регламента была определена ответственность офицеров и вообще начальников за "употребление" солдат на работы помимо службы, в особенности для своей пользы, за "корыствование" (присвоение) солдатским от казны содержанием, за злоупотребление комиссаров по части разного рода снабжения войск*(3). Очевидно, что "употребление солдат" ближе к нынешнему злоупотреблению должностными полномочиями (ст. 285 УК РФ 1996 г.), а "корыствование" ближе к хищению (ст. 160 данного Кодекса).

Следующим этапом в становлении и развитии военно-уголовного законодательства России является издание Петром I Воинских уставов 1716 г.*(4), которые принято считать первым источником собственно российского военного права.

В Артикуле воинском*(5) служебные преступления дифференцированы на группы по характеру общественных отношений, на которые они посягали.

К первой группе следует отнести преступления, связанные с властными полномочиями воинских должностных лиц в сфере управления подчиненными. В случае отдания офицером приказа (распоряжения), "...которое к службе Его Величества не касается, и службе солдатской непристойно...", солдат имел право, не выполняя, обжаловать его в военном суде. "...За сие оный офицер по состоянию дела от воинского суда накажется..." (артикул 53 гл. 5 "О всякой солдатской работе"). Также офицеры подлежали уголовной ответственности за принуждение "...своих солдат к своей партикулярной службе и пользе..." (артикул 54 гл. 5). В УК РФ 1996 г. подобные деяния охватываются диспозицией статьи, предусматривающей ответственность за злоупотребление должностными полномочиями из корыстной заинтересованности (ст. 285).

Ко второй группе можно отнести преступления в сфере хозяйственной деятельности, по поводу которых в Уставе воинском отмечено следующее: "...Корень всему злу есть сребролюбие".

Особо опасными считались преступления, связанные с невыдачей либо неполной выдачей денежного и иного довольствия солдатам: "...Никто да не дерзнет от подчиненных своих жалованье, плату, провианту, платье и прочее, что оным дается удержать ибо когда солдату оные не даются ...может легко всякое зло из того произойти..." (толкование артикула 66 гл. 8 "О корму и жалованьи"). В УК РФ 1996 г. сходные деяния нашли свое отражение в норме, предусматривающей ответственность за хищение чужого имущества путем присвоения и растраты (ст. 160).

Сравнение данных групп воинских преступлений позволяет отметить, что злоупотребление воинскими должностными лицами своими полномочиями из корыстной заинтересованности, в отличие от хищения чужого имущества с использованием ими своего служебного положения, образуют такие деяния должностного лица, которые не связаны с изъятием чужого имущества. Например, воинские должностные лица подлежали уголовной ответственности за принуждение "...своих солдат к своей партикулярной службе и пользе...", т.е. за использование их для удовлетворения своих личных нужд и потребностей. Указанное отличие сохранилось и в современном уголовном праве.

В 1839 г. для российской армии был издан Устав военно-уголовный*(6). В этом документе к группе злоупотреблений при осуществлении властных функций можно отнести преступления "О пристрастии в определении к должности" и "О неисполнении указов и запущении дел". Привлечению к уголовной ответственности за такие преступления подлежали лица, определявшие посредством злоупотребления должностными полномочиями на освободившееся служебное место "...ради дружбы или подарков недостойного человека..." и отстранившие достойного "...через умысел и несправедливое о нем донесение..." (ст. 301). В современном уголовном законе такие преступления ближе к злоупотреблению должностными полномочиями из личной заинтересованности.

Злоупотребления властью должностными лицами при отдании приказа полностью соответствовали деяниям, содержащимся в Артикуле воинском Петра I, рассмотренном выше (артикулы 53, 54). Помимо указанных преступлений, Устав военно-уголовный предусматривал уголовную ответственность воинских должностных лиц за "...употребление рекрут ...для себя или посторонних лиц в работу..." (ст. 316), за использование "...состоящих в их ведомстве арестантов..." в личных целях, а равно аналогичную ответственность чиновников, использовавших "в свои услуги людей военного звания..." (ст. 317). Очевидно, что в определении существенных признаков состава перечисленных преступлений обнаруживается сходство. Можно прийти к выводу, что все они в современном уголовном законодательстве подпадают под признаки злоупотребления должностными полномочиями из корыстной или иной личной заинтересованности.

К преступлениям в сфере распределения материальных средств, предназначенных военнослужащим, следует отнести присвоение военными приемщиками денег, предназначенных "...рекрутам в жалованье или на их продовольствие или в собственность их принадлежащим..." (ст. 328); удержание у подчиненных "...следовавшего им жалованья, провианта и мундирных вещей... артельных денег..." (ст. 237).

В диспозиции данных статей законодатель довольно обширно описывал объективную сторону деяний, что, несомненно, упрощало квалификацию преступления. В современном уголовном законе данные деяния подпадают под признаки преступления, предусматривающего ответственность за присвоение и растрату вверенного имущества с использованием служебного положения.

Становится очевидным, что все деяния, связанные с использованием труда и присвоением результатов труда подчиненных в свою пользу или пользу третьих лиц, квалифицировались как злоупотребление полномочиями. В случае же присвоения воинским должностным лицом провианта, жалованья, вещей подчиненных ответственность наступала по соответствующим статьям, находящим свое отражение и в своевременном составе присвоения и растраты с использованием служебного положения. Разграничение составов опять же осуществляется только по объективной стороне.

После Октябрьской революции 1917 г. уголовное законодательство Российской империи было упразднено.

В течение последующих пяти лет в России отсутствовало кодифицированное уголовное законодательство, а ответственность за должностные преступления в той или иной мере предусматривалась отдельными локальными нормативными актами*(7).

В 1922 г. был принят УК РСФСР*(8), в котором имелись две нормы, предусматривающие ответственность должностных лиц за присвоение и растрату вверенного им чужого имущества: "Присвоение или растрата должностным лицом имущества, вверенного ему по должности..."*(9) (в главе "Имущественные преступления") и "Присвоение должностным лицом денег или иных ценностей, находящихся в его ведении в силу его служебного положения" (в главе "Должностные преступления")*(10)". Анализ содержания данных статей показывает, что характерные признаки, указывающие на квалификацию деяния по одной из названных статей УК РСФСР 1922 г., отсутствовали. Понятийный аппарат, использованный для формирования диспозиции статей, идентичен. Это, несомненно, вызывало затруднения при квалификации данных деяний.

Кроме того, в главе "Должностные преступления" содержалась норма, предусматривающая ответственность за "злоупотребление властью, т.е. совершение должностным лицом действий, которые оно могло совершить единственно благодаря своему служебному положению и которые, не будучи вызваны соображениями служебной необходимости, повлекли за собой нарушение правильной работы учреждения или предприятия, или общественного порядка, или частных интересов отдельных граждан"*(11).

Квалифицированным данный состав преступления является при наличии "особо тяжелых последствий" или при его совершении "должностным лицом в корыстных или иных личных видах...". В ст. 285 действующего УК Российской Федерации корыстный мотив не является квалифицирующим признаком и включен в число основных признаков состава преступления.

Также следует отметить, что, в отличие от дореволюционного уголовного законодательства, злоупотребление воинским должностным лицом своими полномочиями из корыстных побуждений, так же, как и норма, в которой предусмотрена ответственность за присвоение и растрату имущества, вверенного воинскому должностному лицу, перестали считаться воинскими преступлениями и были выведены в главу о должностных преступлениях. Это объяснялось тем, что государственная безопасность, составной частью которой является и военная безопасность, охранялась только в разд. X УК РФ и при наличии общеуголовного запрета вводить аналогичный состав преступления против военной службы законодатель не счел необходимым.

В ст. 109 УК 1926 г.*(12), в отличие от УК РСФСР 1922 г., корыстный мотив выведен из числа квалифицирующих признаков и установлен как один из основных признаков состава преступления. Расширен и круг последствий, наличие которых влекло уголовную ответственность.

В указанной статье впервые в системе должностных преступлений сконструирован состав с признаком возможности наступления общественно опасных последствий. Устанавливалась ответственность за нарушение, которое только могло повлечь причинение вреда интересам безопасности государства, включая и военную безопасность. Рассматриваемый состав преступления, по существу, был промежуточный между материальным и формальным. Представляется, что признак "могло" проявлялся в ситуации, когда в результате совершенных нарушений реально могли наступить общественно опасные последствия, но этого не произошло по причинам, не зависящим от воли виновного.

В то же время регулирование вопросов, связанных с ответственностью воинских должностных лиц за присвоение или растрату вверенного им имущества, в рамках рассматриваемой проблемы в УК РСФСР 1926 г. осуществлялось так же, как и в УК РСФСР 1922 г.

В 1958 г. Верховным Советом СССР был принят Закон об уголовной ответственности за воинские преступления, в котором установлена норма, предусматривающая уголовную ответственность воинских должностных лиц за злоупотребление служебным положением из корыстных побуждений: "Злоупотребление начальника или должностного лица властью или служебным положением, превышение власти или служебных полномочий, бездействие власти, если эти деяния совершались систематически либо из корыстных побуждений или иной личной заинтересованности, а равно, если они причинили существенный вред".

Законодатель в описании диспозиции статьи ограничивался употреблением термина "злоупотребление", без указания на конкретные признаки данного деяния, в отличие от УК РСФСР 1926 г. Однако сущность самой статьи осталась неизменной.

В 1960 г. Верховный Совет РСФСР утвердил УК РСФСР, в который Закон об уголовной ответственности за воинские преступления вошел отдельной главой. Таким образом, преступления, связанные со злоупотреблением воинским должностным лицом своими полномочиями из корыстной заинтересованности, снова вошли в число преступлений против военной службы.

В ст. 92 УК РСФСР 1960 г. устанавливалась ответственность за "присвоение либо растрату государственного или общественного имущества, вверенного виновному, а равно завладение с корыстной целью государственным или общественным имуществом путем злоупотребления должностного лица своим служебным положением". Соответственно, данное деяние, совершенное воинским должностным лицом, отнесено к числу норм общеуголовного характера.

В ст. 170 УК РСФСР криминализированы деяния, связанные со злоупотреблением властью или служебным положением, т.е. умышленным использованием должностным лицом своего служебного положения вопреки интересам службы, если оно совершено из корыстной или иной личной заинтересованности и причинило существенный вред государственным или общественным интересам либо охраняемым законом правам и интересам граждан. Однако к воинским должностным лицам, как специальным субъектам преступлений против военной службы, применялась специальная норма, содержащаяся в ст. 260 главы "Воинские преступления" УК РСФСР.

Анализ диспозиций данных статей позволяет сделать вывод, что в УК РСФСР 1960 г. не содержалось четкого разграничения составов хищения имущества, вверенного воинским должностным лицам, и злоупотребления ими своими полномочиями из корыстных побуждений. Прослеживалось отличие лишь по объективной стороне. Имущественные отношения охранялись нормами гл. 2 "Преступления против социалистической собственности", а за незаконное получение воинским должностным лицом имущественных выгод без изъятия вверенного чужого имущества устанавливалась ответственность нормой ст. 260 гл. 12 "Воинские преступления".

Очевидно, что должностные преступления в сфере военной безопасности государства обладали рядом весьма специфических признаков, существенно меняющих характер их общественной опасности по сравнению с общими должностными преступлениями. Представляется непонятным, почему злоупотребление должностными полномочиями из корыстных побуждений было выделено в число преступлений против военной службы, а норма о присвоении воинским должностным лицом вверенного ему по должности имущества носила общеуголовный характер, хотя оба эти деяния причиняли вред военной безопасности государства.

В УК РФ 1996 г. отсутствуют традиционные для российской дореволюционной системы преступлений против военной службы так называемые воинские должностные преступления, совершенные из корыстной заинтересованности. Законодатель посчитал достаточной охрану военно-экономической безопасности государства нормами гл. 21 и 30 УК РФ, с чем согласиться нельзя.

Вооруженные формирования Российской Федерации должны иметь высокотехнологичное оружие, способное нейтрализовать агрессии различного уровня и противостоять им*(13). Государство заинтересовано в том, чтобы в мирное время вооружение и военная техника, другое военное имущество эффективно эксплуатировались и использовались для нужд обороны и безопасности в течение всего срока их физической службы или технической годности, а выделяемые на оборону и безопасность денежные средства расходовались строго по целевому назначению*(14). Специфический характер общественной опасности воинских должностных преступлений, совершаемых из корыстных побуждений, должен найти отражение в специальных нормах. Последние, с учетом признаков объекта преступления и его субъекта, надлежит включить в главу 33 УК Российской Федерации.

В настоящее время использование служебных полномочий воинским должностным лицом при совершении хищения не требует дополнительной квалификации по ст. 285 УК РФ, поскольку ст. 160 данного Кодекса уже содержит этот квалифицирующий признак - использование служебного положения.

Например, помощник командира войсковой части 00000 по финансово-экономической работе старший лейтенант 3., исполняя обязанности бухгалтера финансовой службы по кассовым операциям, в период с марта по 28 июля 2008 г. использовал свои служебные полномочия вопреки интересам службы из корыстной заинтересованности. Он незаконно изъял из сейфа кассы денежные средства, принадлежавшие воинской части, в размере 166 241 руб. 79 коп., которые потратил на личные нужды, причинив ущерб на указанную сумму. Московский гарнизонный военный суд признал 3. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 160 УК РФ*(15).

Необходимо отметить, что хищение должностным лицом вверенного чужого имущества и злоупотребление им своими полномочиями из корыстной заинтересованности происходят в сфере управленческой деятельности государственных органов. И если рассматриваемое злоупотребление сопряжено с присвоением прибыли от незаконного использования чужих материальных средств, то и объект посягательства является одинаковым - отношения собственности. В этой связи встает вопрос: а правильно ли относить такие деяния к злоупотреблению служебным положением, если должностное лицо реально обогащается?

Так, в сентябре 2010 г. майор Б., являясь начальником отдельной автомобильной ремонтной мастерской войсковой части, вопреки требованиям пп. 7 и 8 ст. 10 Федерального закона "О статусе военнослужащих", незаконно направлял на строительство личных гаражей в качестве разнорабочих подчиненных ему 9 военнослужащих, а также использовал в личных целях без оплаты автомобильную технику войсковой части. Суд признал Б. виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 285 УК РФ*(16).

В данном случае объектом посягательства явились отношения собственности, так как майор Б. присваивал результаты труда своих подчиненных, а также в личных целях использовал вверенное имущество (автомобильную технику). Проведение работ по строительству гаражей и использование автомобильной техники должно было производиться в установленном порядке и требовало оплаты, которую по обстоятельствам дела ни Б., ни кто-либо иной не производил. Значит, эти средства были незаконно присвоены собственниками гаражей и вошли в стоимость этих сооружений. Здесь нет элемента изъятия материальных либо финансовых средств, присущего "традиционному" хищению, но налицо их присвоение, а значит, такие деяния также следует признавать хищением и наказывать не менее строго.

Однако такое присвоение материальных либо финансовых средств, полученных должностным лицом в результате незаконного использования чужого имущества либо неоплаченного труда подчиненных, до настоящего времени не учитывалось при квалификации содеянного. Применение норм о злоупотреблении служебным положением основывалось только на предшествующих неправомерных действиях должностных лиц.

Представляется, что настало время для переосмысления сложившихся в течение длительного исторического периода подходов к пониманию злоупотребления служебным положением, которое должно полностью исключать элемент присвоения, при отсутствии корыстной заинтересованности.

В связи с изложенным выше представляется возможным внести следующие изменения в УК РФ 1996 г.:

В ч. 1 ст. 285 УК РФ исключить слова "корыстной или иной".

Ввести в гл. 21 УК РФ ст. 160-1 следующего содержания:

"Статья 160-1. Использование вверенного имущества и труда подчиненных в корыстных целях.

1. Использование должностным лицом вверенного чужого имущества или труда подчиненных в корыстных целях с присвоением произведенных материальных или финансовых средств в свою пользу либо в пользу других лиц, -

наказываются штрафом в размере до ста двадцати тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного года, либо обязательными работами на срок до двухсот сорока часов, либо исправительными работами на срок до шести месяцев, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо принудительными работами на срок до двух лет, либо лишением свободы на тот же срок.

2. Те же деяния, совершенные группой лиц по предварительному сговору, - наказываются штрафом в размере до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до двух лет, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо принудительными работами на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года или без такового, либо лишением свободы на срок до пяти лет с ограничением свободы на срок до одного года или без такового.

3. Те же деяния, совершенные в крупном размере, - наказываются штрафом в размере от ста тысяч до пятисот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до трех лет, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до пяти лет, либо лишением свободы на срок до шести лет со штрафом в размере до десяти тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до одного месяца либо без такового и с ограничением свободы на срок до полутора лет либо без такового.

4. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, совершенные организованной группой либо в особо крупном размере, - наказываются лишением свободы на срок до десяти лет со штрафом в размере до одного миллиона рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех лет либо без такового и с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового".

Ввести в гл. 33 УК РФ ст. 346-1 следующего содержания:

"Статья 348-1. Злоупотребление воинским должностным лицом своими полномочиями.

1. Использование должностным лицом своих служебных полномочий вопреки интересам службы, если это деяние совершено из личной заинтересованности и повлекло существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства, -

наказывается штрафом в размере от ста тысяч до трехсот тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период от одного года до двух лет, либо принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового, либо лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

2. Деяния, предусмотренные частью первой настоящей статьи, повлекшие тяжкие последствия, -

наказываются лишением свободы на срок до десяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет".

Библиографический список:

1. Фатеев К.В. Правовое регулирование обеспечения военной безопасности Российской Федерации [Текст]: дис.... докт. юрид. наук: 20.02.03 / К.В. Фатеев. - М., 2005. - 397 с.

2. Иванов А.Л. Проблемные вопросы правового обеспечения экономической безопасности военной организации государства [Текст] / А.Л. Иванов // Российский военно-правовой сборник. - 2004. - N 1.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Розенгейм М.П. Очерк истории военно-судебных учреждений в России до кончины Петра I. СПб., 1878. С. 13.

*(2) Уголовный кодекс Российской Федерации. М., 2016.

*(3) Розенгейм М.П. Указ. соч. С. 59.

*(4) Уставъ воинский о должности генераловъ-фельдмаршаловъ и всего генералитета и прочих чиновъ которые при войске надлежатъ быть, и оных воинскихъ делахъ и поведенияхъ, что каждому чинить должно. М., 1804.

*(5) Артикулъ воинский съ краткимъ толкованиемъ и съ процессами. М., 1804.

*(6) Сводъ военныхъ постановлений. Часть пятая. Уставъ военно-уголовный. СПб., 1839.

*(7) К ним можно отнести: Положение о рабочем контроле от 14 ноября 1917 г.; Декрет СНК "О суде" от 24 ноября 1917 г.; Инструкцию НКЮ "О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке проведения заседаний" от 19 декабря 1917 года; Декрет "О взяточничестве" от 8 мая 1918 г. // Голяков И.Т. Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР (1917-1952 гг.). М., 1953.С. 14-50.

*(8) Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. от 01.06.1922 [Электронный ресурс] Дата обновления: 29.10.2012 г. Доступ из справ.-правовой системы "Гарант".

*(9) Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. от 01.06.1922 [Электронный ресурс] Дата обновления: 29.10.2012 г. Доступ из справ.-правовой системы "Гарант". Доступ из справ.-правовой системы "Гарант".

*(10) Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. от 01.06.1922 [Электронный ресурс] Дата обновления: 29.10.2012 г. Доступ из справ.-правовой системы "Гарант". Доступ из справ.-правовой системы "Гарант".

*(11) Уголовный кодекс Р.С.Ф.С.Р. от 01.06.1922 [Электронный ресурс] Дата обновления: 29.10.2012 г. Доступ из справ.-правовой системы "Гарант". Доступ из справ.-правовой системы "Гарант".

*(12) УК РСФСР (с изменениями и дополнениями, внесенными постановлениями ЦИК СССР от 19 февраля и от 5 марта 1926 г.).

*(13) Фатеев К.В. Правовое регулирование обеспечения военной безопасности Российской Федерации: дис. ... д-ра. юрид. наук. М., 2005. С. 81.

*(14) Иванов А.Л. Проблемные вопросы правового обеспечения экономической безопасности военной организации государства // Рос. военно-правовой сб. 2004. N 1.

*(15) Уголовное дело N 33/01/0141-08 // Архив Московского гарнизонного военного суда.

*(16) Надзорное производство N 24/18/0063-10. Военная прокуратура РВСН.