Правовое положение судебного эксперта сквозь призму УПК РФ (Л.В. Лазарева, "Законы России: опыт, анализ, практика", N 1, январь 2009 г.)

Правовое положение судебного эксперта сквозь призму УПК РФ

Сегодня эксперт выступает в качестве самостоятельного субъекта уголовного процесса, обладающего собственными процессуальными обязанностями и правами, которые отличают его от иных субъектов. Самостоятельность положения эксперта среди других субъектов процесса, содействующих осуществлению правосудия, обеспечивается его функцией предоставления доказательства в виде заключения эксперта, а также особой процессуальной формой реализации этой функции.

Важнейшей чертой специфики реализации функций эксперта является соблюдение им своих обязанностей, которые перечислены в ст. 16 Федерального закона от 31 мая 2001 г. N 73-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации" (далее - Закон об экспертной деятельности)*(1).

В действующем УПК РФ отсутствует упоминание об обязанностях судебного эксперта, что уже само по себе можно считать прогрессивным шагом законодателя, а в ст. 57 отмечается, что эксперт делать вправе (ч. 3), а что не вправе (ч. 4). Ранее в ст. 82 УПК РСФСР говорилось именно об обязанностях эксперта явиться по вызову лица, производящего дознание, следователя, прокурора и суда и дать объективное заключение по поставленным перед ним вопросам, а если поставленный вопрос выходит за пределы специальных знаний эксперта или представленные ему материалы недостаточны для дачи заключения, эксперт в письменной форме должен сообщить органу, назначившему экспертизу, о невозможности дать заключение.

В УПК РСФСР традиционно присутствовала норма, согласно которой при назначении каждой экспертизы эксперт предупреждался об ответственности за дачу заведомо ложного заключения, о чем давал подписку. Хотя в УПК РФ эта норма несколько видоизменена, по сути, она сохранилась.

Согласно ч. 2 ст. 199 УПК РФ после получения от следователя постановления о назначении судебной экспертизы и материалов, необходимых для ее производства, руководитель экспертного учреждения, за исключением руководителя государственного судебно-экспертного учреждения, разъясняет эксперту его права и ответственность, предусмотренные ст. 57 УПК РФ.

На наш взгляд, данная норма может быть приемлема только для лиц, которые привлекаются к производству экспертиз в первый раз или эпизодически и не являются сотрудниками экспертных учреждений. Что касается судебных экспертов, имеющих экспертное образование и сертифицированных квалификационными комиссиями, будет излишним постоянно повторять эту процедуру. В этой связи представляется интересным предложение профессора Е.Р. Россинской о замене данной процедуры присягой судебного эксперта, даваемой при получении диплома о высшем экспертном образовании или квалификационного свидетельства на право производства судебных экспертиз*(2).

В процессуальном законодательстве отсутствует регламентация действий эксперта на случай, если следователь (судья) вынес постановление (определение) о назначении экспертизы с серьезными процессуальными недостатками (например, если определение не соответствует общим требованиям ч. 1 ст. 195 УПК РФ). Эксперт не вправе давать оценку постановлению (определению) с точки зрения законности. В крайнем случае он может воспользоваться правом, данным ему п. 5 ч. 3 ст. 57 УПК РФ, - приносить жалобы на действия следователя, дознавателя, прокурора или судьи.

Важной нормой, закрепленной в ч. 3 ст. 57 УПК РФ, является обязанность эксперта сохранять исследуемые им объекты. По окончании экспертизы эксперт возвращает органу, назначившему экспертизу, все материалы, предметы, документы и иные объекты, если последние не были использованы в ходе исследования. Без разрешения следователя эксперт не может уничтожать или существенно изменять свойства исследуемого объекта. Если возникает такая необходимость и без этих действий невозможно провести полное исследование, эксперт должен получить соответствующее разрешение органа (лица), назначившего экспертизу.

Подобное положение содержится и в Законе об экспертной деятельности (ст. 16), а также в ведомственных актах, регулирующих проведение отдельных видов экспертиз. В соответствии с этой статьей эксперт в ходе производства экспертизы обязан стремиться к полному сохранению исследуемых объектов (хранить материалы в служебном помещении, выносить их только в связи с производственной необходимостью, например, для проведения части экспертного исследования на месте происшествия, получив разрешение и поставив в известность руководителя экспертного учреждения). Однако по своему характеру данное требование является процессуальным, поэтому его реализация должна происходить через процессуальные отношения эксперта со следователем, дознавателем или судом.

Требование сохранности объектов исследования вызвано тем, что эти объекты могут получить статус вещественных доказательств по уголовному делу, и их, согласно принципу непосредственности, необходимо представить в суд в неизменном виде (ст. 240 УПК РФ).

В то же время нельзя считать категоричным требование сохранять в неизменном состоянии образцы для сравнительного исследования. Если эти объекты воспроизводимы, а в большинстве случаев это именно так, то в таком ограничении нет необходимости. Кроме того, следует учитывать и возможность замены вещественного доказательства - оригинала адекватной ему моделью, для которой будут не страшны никакие изменения вплоть до полного уничтожения.

Что касается требования законодателя о получении разрешения органа или лица, назначивших судебную экспертизу, на уничтожение либо существенное изменение свойств объектов, то в современных условиях уголовного судопроизводства оно представляется декларативным и далеким от существующих реалий экспертной практики. Как нам представляется, разрешение следователя должно найти письменное отражение в материалах уголовного дела. Оно может содержаться в постановлении о назначении судебной экспертизы или в отдельно составленном документе. И хотя форма такого документа законом не установлена, главное, чтобы из него было ясно, кто, кому и что именно разрешает сделать. В нем должно быть отражено, разрешено ли полное или частичное уничтожение объекта, любое или какое-то определенное изменение их внешнего вида. То же самое касается и разрешения изменять основные свойства представленного для производства судебной экспертизы объекта.

В уголовно-процессуальной доктрине традиционно полагалось, что эксперт может знакомиться не со всеми, а лишь с теми материалами дела, которые относятся к предмету экспертизы и необходимы для исследования. В соответствии с п.п. 1 и 2 ч. 3 ст. 57 УПК РФ эксперт вправе знакомиться с материала ми уголовного дела, относящимися к предмету судеб ной экспертизы, ходатайствовать о предоставлении ему дополнительных материалов. Исходя из п. 4 ч. 3 той же статьи эксперт может давать заключение в пределах своей компетенции, в том числе по вопросам, хотя и не определенным в постановлении о назначении судебной экспертизы, но имеющим от ношение к предмету экспертного исследования. В этом вопросе права эксперта существенно расширяются. Приведенные законоположения регулируют деятельность судебного эксперта, и поэтому формула "дополнительных материалов, необходимых для дачи заключения", подлежит толкованию самим экспертом. Если эксперт полагает, что ему нужны все материалы дела, он вправе запросить их у следствия (суда). Если следователь (суд) отказывает в предоставлении документов и материалов, а имеющихся, по мнению эксперта, недостаточно для производства экспертизы, он в соответствии с п. 6 ч. 3 ст. 57 УПК РФ вправе отказаться от дачи заключения.

Действующее уголовно-процессуальное законодательство запрещает эксперту самостоятельно собирать материалы для экспертного исследования. Однако в некоторых случаях эксперт целенаправленно собирает материалы для производства экспертизы, что предусматривается методикой экспертизы или экспертным заданием. Например, получив на исследование пистолет со сломанным бойком, эксперт вынимает боек из аналогичного пистолета, имеющегося в натурно-справочной коллекции, и производит отстрел патронов с использованием этого бойка, что исходя из методики баллистической экспертизы обязательно фиксируется в заключении эксперта*(3).

В других случаях собирание объектов для исследования их другими экспертами предусмотрено методикой экспертизы. Например, при судебно-медицинском исследовании из трупа могут быть взяты какие-либо части, внутренние органы и ткани, кровь, моча и т.п. для последующих гистологических, химических и других исследований*(4).

Кроме того, вещественные доказательства зачастую обнаруживаются в ходе производства судебных экспертиз, особенно когда они ввиду своих свойств не могут быть восприняты и воспроизведены следователем непосредственно или с помощью специалиста имеющимися у них технико-криминалистическими средствами, а могут быть обнаружены только в лабораторных условиях при специально проводимых исследованиях, что предусматривается экспертным заданием. Типичной для данной проблемы служит ситуация с исследованием микрообъектов. На практике следователь, обоснованно полагая, что на тех или иных предметах имеются микрообъекты, взаимное наложение которых является следствием их контактного взаимодействия, назначает экспертизу, требуя от эксперта, прежде всего, ответа на вопрос: имеются ли на представленных для исследования предметах микрообъекты, микроналожения? Выполняя задание следователя, эксперт производит осмотр представленных предметов и при обнаружении микрообъектов фиксирует этот факт в своем заключении. Обнаруженные микрообъекты, приобретающие значение вещественных доказательств, подвергаются дальнейшему экспертному исследованию для решения других вопросов экспертного задания. Таким образом, эксперт фактически собирает (обнаруживает, фиксирует, изымает) доказательства, на что, по букве закона, у него нет права.

Еще И.Я. Фойницкий указывал: "Экспертом должны быть предоставлены все способы для ознакомления с обстоятельства ми дела, знание которых необходимо для их экспертизы и для производства соответствующих приемов. Так, они могут быть допущены к обозрению дела во время приготовительных к суду распоряжений: они могут быть оставлены в зале заседания на все время судебного следствия, и даже им может быть дозволено, через посредство председателя или непосредственно, предложение вопросов как подсудимому, так равно свидетелям и прежним экспертам, с тем лишь, что подсудимый должен быть предупрежден о праве его молчания.... Они не должны упускать из виду и таких признаков, на которые следователь и суд не обратили внимание, если исследование их может привести к открытию истины"*(5).

Не предоставляя эксперту права собирать доказательства, действующий уголовно-процессуальный закон в то же время содержит отступления от этого правила в двух случаях: при следственном освидетельствовании лица другого, нежели следователь, пола, когда освидетельствование проводится специалистом в присутствии понятых (ст. 179 УПК РФ), и при получении образцов для сравнительного исследования, когда это является частью судебной экспертизы (ст. 202 УПК РФ).

На основании вышеизложенного мы полагаем, что для решения данной проблемы требуется законодательное закрепление права эксперта собирать доказательства в некоторых, специально оговоренных случаях, например, при исследовании предметов - возможных носителей микрообъектов, и при производстве некоторых видов экспертиз, в частности, судебно-медицинского исследования трупа и живых лиц.

Рассматривая вопрос о статусе судебного эксперта, следует остановиться еще на одной проблеме, решения которой требует судебно-следственная и экспертная практика. Речь идет об экспертной инициативе. Возможность инициативных действий предоставлена эксперту в п. 4 ч. 3 ст. 57 УПК: "_давать заключение в пределах своей компетенции, в том числе по вопросам, хотя и не поставленным в постановлении о назначении судебной экспертизы, но имеющим отношение к предмету экспертного исследования". Проявление инициативы - право, а не обязанность эксперта.

Эксперт может, соблюдая установленный порядок, выйти за пределы поставленных ему на разрешение вопросов. Это объясняется тем, что следователи и судьи, с одной стороны, не всегда знают возможности конкретной судебной экспертизы, а с другой - порой недостаточно компетентно формулируют вопросы и допускают при этом упущение. Подразумевается, что, используя право на экспертную инициативу, эксперт должен сам сформулировать вопросы, которые не были поставлены перед ним работниками правоохранительных органов, но ответы на которые он считает существенными для дела. Однако может оказаться, что эксперт невольно ста нет выполнять функции следствия и суда. В процессуальной доктрине подчеркивается, что в данном случае имеет место исключение из общего правила, согласно которому формулирование вопросов эксперту составляет компетенцию органов, назначивших экспертизу. В соответствии с требованиями закона определение (постановление) правоохранительных органов о назначении экспертизы должно содержать конкретную, юридически обоснованную, грамотную с профессиональной точки зрения постановку экспертной задачи. При соблюдении этих условий эксперту не потребуется проявлять экспертную инициативу.

В то же время право на инициативные действия, несомненно, занимает важное место в системе прав эксперта при производстве экспертизы. Но, как всякое право, оно останется чисто декларативным, если закон не предусмотрит мер реализации этого права, если ему не будут соответствовать чьи-то обязанности по реализации инициативных предложений эксперта. Между тем, существующее положение вещей не влечет за собой подобных обязанностей для органа, назначившего экспертизу: он волен учитывать или не учитывать обстоятельства, инициативно установленные экспертом при производстве экспертизы. Кроме того, закон не предусматривает обеспечения условий для проявления экспертной инициативы, удовлетворения связанных с ней ходатайств эксперта, пределов экспертной инициативы и т.п.

Наиболее часто экспертная инициатива проявляется в профилактических предложениях эксперта, и здесь возникает проблема более общего характера - законодательной регламентации профилактической деятельности судебного эксперта.

Эта область экспертной деятельности вообще не урегулирована в действующем УПК РФ. Между тем, в литературе по общей теории судебной экспертизы и по проблемам экспертной профилактики уже давно обсуждается вопрос о законодательной регламентации этой области экспертной деятельности.

Профилактические предложения эксперта, содержащиеся в заключении, могут иметь своим источником само экспертное задание, когда соответствующие вопросы об условиях или обстоятельствах, способствовавших совершению преступлений, ставятся перед экспертом органом, назначившим экспертизу. Кроме этого они могут быть следствием проявленной экспертом инициативы, выходя за рамки экспертной задачи. В обоих случаях они адресуются органу, назначившему экспертизу.

На практике может сложиться ситуация, когда в процессе производства экспертизы будут выявлены такие обстоятельства, которые требуют немедленного устранения, поскольку они свидетельствуют об угрозе жизни и здоровью людей, причинении значительного материального ущерба и т.п., например, высокая вероятность повторного взрыва на предприятии, выхода из строя жизненно важных систем производства и жизнеобеспечения и др. Это особенно актуально в наше время, когда не редкость техногенные аварии и экологические катастрофы, взрывы и т.п. В подобных случаях обычный порядок принятия профилактических мер может привести к непоправимым последствиям. Поэтому должна быть предусмотрена иная процедура реализации профилактических предложений. Мы полагаем, что в этих целях в Законе об экспертной деятельности должна быть предусмотрена отдельная глава "Профилактическая деятельность государственных судебно-экспертных учреждений". Она должна содержать нормы, определяющие перечень субъектов, ее осуществляющих и реализующих профилактические предложения, формы участия сотрудников экспертных учреждений в реализации профилактических предложений, права и обязанности субъектов, осуществляющих контроль за профилактической деятельностью экспертов, и т.д. Следует включить профилактическую деятельность в круг задач государственной судебно-экспертной деятельности и внести соответствующие дополнения в ст. 2 Закона об экспертной деятельности.

Судебный эксперт независим в выборе методов, средств и методик экспертного исследования, необходимых, с его точки зрения, для изучения данных конкретных объектов экспертизы. Однако на самостоятельность суждений эксперта, на независимость судебной экспертизы влияют многие факторы, и одних процессуальных требований явно недостаточно. В реальной жизни существует множество способов оказания давления на эксперта или руководителя судебно-экспертного учреждения. В этой связи заслуживает внимания предложение профессора Е.Р. Россинской о выделении государственных экспертных учреждений и о создании государственной судебно-экспертной службы, не связанной с органами дознания и предварительного расследования*(6).

В то же время практика показывает, что в ряде случаев оторванность лиц, обладающих специальными знаниями, от органов дознания и следственных аппаратов наносит существенный вред. Теряется оперативность применения специальных знаний, определяющая зачастую весь успех раскрытия и расследования преступления. Поэтому думается, что институт специалистов в правоохранительных органах должен быть сохранен. По этому пути пошло, например, законодательство Республики Казахстан. Выход в обеспечении независимости эксперта может заключаться в проведении альтернативных экспертиз, в конкуренции государственных и негосударственных экспертных учреждений.

Судебный эксперт становится участником процесса после вынесения органом, назначившим экспертизу, соответствующего решения. Только это обстоятельство является юридическим фактом, санкционирующим реализацию процессуальных прав и обязанностей эксперта.

Таким образом, в условиях реформирования российского процессуального права при производстве экспертизы процессуальный статус эксперта определяется как совокупностью его прав и обязанностей, так и законодательно установленным порядком их реализации.

Л.В. Лазарева,

кандидат юридических наук, доцент,

доцент кафедры уголовно-процессуального права

Владимирского юридического института ФСИН России

"Законы России: опыт, анализ, практика", N 1, январь 2009 г.

--------------------------------------------------------------------------------------

*(1) СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2291.

*(2) Россинская Е.Р. Судебная экспертиза в гражданском, арбитражном, административном и уголовном процессе. М., 2005. С. 87.

*(3) См., например: Криминалистическая экспертиза. Выпуск VIII. М.: ВШ МВД СССР, 1973. С. 227.

*(4) См.: Правила производства судебно-медицинских экспертиз. М.: ПРИОР, 2001. С. 21; Ардашкин А. Процессуальная форма объек тов судебно-медицинской экспертизы // Российская юстиция. 2003. N 7. С. 67.

*(5) Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства: В 2-х т. Т. 2. СПб., 1996. С. 299.

*(6) Россинская Е.Р. Указ. соч. С. 95.