Неудавшееся "соучастие" в убийствах по найму (Д. Мелешко, журнал "Законность", N 11, ноябрь 2015 г.)

Неудавшееся "соучастие" в убийствах по найму

Д. Мелешко

Журнал "Законность", N 11, ноябрь 2015 г., с. 55-59.

В последние годы благодаря совершенствованию технологий предотвращения тяжких преступлений часто в роли мнимого исполнителя убийства выступает сотрудник правоохранительного органа, действующий в рамках оперативно-розыскного мероприятия - оперативного эксперимента.

При таких обстоятельствах квалификация действий "заказчика" убийства вызывает у правоприменителя определённые трудности, о чём свидетельствует отсутствие единообразия в судебной практике.

Так, при изучении решений Верховного Суда РФ с 2002 по 2014 г. нами обнаружены различные подходы как к терминологии обозначения действий несостоявшегося "заказчика" (формулировке обвинения), так и к их правовой оценке. Указанные действия именовались: "приготовлением"*(1), "организацией к приготовлению"*(2), "приготовлением к организации"*(3), "способствованием в приготовлении организации"*(4), а также "подстрекательством к приготовлению"*(5), "приготовлением в форме подстрекательства"*(6), "приготовлением в форме соучастия в виде подстрекателя"*(7).

Однако особое внимание вызывает наличие в правоприменительной практике двух разных подходов к квалификации действий лица, склонившего к "преступлению" мнимого исполнителя - оперативного работника. Согласно превалирующему подходу действия такого лица следует квалифицировать как соучастие (в роли организатора, подстрекателя или пособника) в приготовлении к убийству по найму. К примеру, по приговору Московского областного суда Т. осуждён по ч. 3 ст. 30, чч. 4, 5 ст. 33, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Он признан виновным в том, что предложил выступившему под видом преступника И. за денежное вознаграждение лишить жизни Г. Впоследствии Т. передал И. предоплату, обговорил с ним способ убийства, дал иные советы и указания. В ходе оперативно-розыскного мероприятия - оперативного эксперимента - было инсценировано убийство Г., фотографии с изображениями инсценировки переданы Т. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по апелляционной жалобе осуждённого и адвоката, приговор оставила без изменения*(8). Аналогичную квалификацию мы находим и в массе иных судебных решений*(9).

Мы признаём правильность сформировавшейся практики в части квалификации рассматриваемых действий как приготовления к преступлению, учитывая, что состав покушения на преступление и состав оконченного преступления в этом случае никем не выполняется. Вместе с тем надо констатировать, что ссылка на ст. 33 УК при квалификации действий Т. ("заказчика") излишняя. В силу того, что действия И. были правомерными (поскольку они предусмотрены Федеральным законом от 12 августа 1995 г. N 144-ФЗ "Об оперативно-розыскной деятельности"), он не может быть признан исполнителем преступления. Отсюда следует вполне логичный вопрос: кому тогда "соучаствует" Т.? Очевидно, никому. Но обо всём по порядку.

При отнесении лица к одному из видов соучастников, перечисленных в ст. 33 УК, правоприменитель должен исходить прежде всего из установления в деянии лица общих признаков соучастия, в частности признака совместности и умышленного характера участия. Эти признаки не могут рассматриваться изолированно и в совокупности представляют критерий, отграничивающий случаи соучастия от массы иных случаев, при которых к лицу, совершающему преступление, "присоединяется" другое лицо. В связи с этим указанные признаки мы понимаем как субъективно-объективные, или, апеллируя к альтернативной классификации, как признаки качественные.

Субъективно-объективный характер признака совместности признаётся в той или иной мере большинством исследователей. Прилагательное "совместный" Словарь современного русского литературного языка понимает в значении "осуществляемый вместе, сообща"*(10). С учётом этого смыслового содержания совместность как признак соучастия видится в трёх составляющих.

Во-первых, совместность заключается в общности действий всех соучастников. Тем самым она характеризует не характер участия конкретного соучастника (качество части), а соучастие целиком (качество целого). В связи с этим уместно упомянуть как уходящее в историю сравнение Н. Таганцевым соучастия с игрой оркестра, так и современное понимание А. Арутюновым интегрированных действий соучастников через состояние связанности функций соучастников в одно целое*(11). Во-вторых, общие действия соучастников направлены на достижение общего для всех преступного результата. Заметим, что речь идёт именно о направленности действий на достижение результата, а не о его фактическом достижении, которое в силу различных причин может и не наступить. В-третьих, общие действия соучастников и общий результат должны быть причинно связаны между собой.

Умышленный характер участия как качественный признак соучастия заключается в осознании соучастниками факта участия иных лиц в совершении преступления, общности усилий соучастников, умышленности совершаемого преступления. Отдельно отметим, что соучастие образуется только при двусторонней субъективной связи между соучастниками, при этом вовсе не обязательно, чтобы одним из них был исполнитель, пример чего будет приведён ниже. Иная трактовка субъективной связи в соучастии нивелировала бы сущность этого явления, заключающуюся в единении воль и действий соучастников. "Соучастие при односторонней субъективной связи, - справедливо отмечал П. Тельнов, - не соответствует закону, который требует умышленного совместного участия всех и каждого; умышленная совместность предполагает и знание каждым соучастником о примкнувшей деятельности других лиц"*(12).

С учётом указанных признаков ещё раз обратимся к анализу рассматриваемого судебного решения. В нашем случае действия Т. ("заказчика") и И. (мнимого исполнителя) не взаимообуславливают и не сорганизовывают друг друга - в этой связи они не характеризуются общностью; их действия не направлены на достижение общего для всех преступного результата; более того, действия И. направлены на недопущение такого результата; умышленный характер участия наличествует лишь на стороне Т., что свидетельствует об односторонней субъективной связи. Заметим, что как из всей совокупности, так и из каждого перечисленного негативного признака в отдельности следует вывод об отсутствии в действиях Т. и И. соучастия в преступлении. Этот вывод влечёт невозможность признания Т. соучастником преступления и недопустимость ссылки на ст. 33 УК при квалификации его действий. Таким образом, основным аргументом в пользу суждения о недопущении ссылки на ст. 33 УК при квалификации действий несостоявшегося "заказчика" является отсутствие в деянии "заказчика" и мнимого исполнителя признаков соучастия в преступлении.

Правильность отстаиваемой позиции подтверждается положением, содержащимся в ч. 5 ст. 34 УК о том, что лицо, которому по независящим от него обстоятельствам не удалось склонить других лиц к совершению преступления, несёт уголовную ответственность за приготовление к преступлению. Закон, во-первых, недвусмысленно называет несостоявшегося "подстрекателя" "лицом" - а не соучастником или подстрекателем! - поскольку соучастия здесь нет, и, во-вторых, прямо указывает на квалификацию действий такого лица как приготовления к преступлению.

В поддержку такой позиции высказывается А. Арутюнов: "Деятельность неудавшихся подстрекателя и организатора является ни чем иным, как приготовлением к преступлению, поэтому ответственность указанных лиц должна регламентироваться гл. 6 "Неоконченное преступление" УК РФ"*(13).

Вторым аргументом, свидетельствующим о недопустимости квалификации действий несостоявшегося "заказчика" как организации или подстрекательства в приготовлении к убийству по найму, является невозможность выделения видов соучастников (организатора, подстрекателя, пособника) на стадии приготовления к преступлению. В этом случае мы солидаризируемся с группой авторов, считающих, что приготовление к преступлению представляет собой абсолютно самостоятельный состав со своей объективной стороной, конкретизированной в ч. 1 ст. 30 УК и статье Особенной части УК*(14). Так, А. Наумов пишет: "Состав приготовления к преступлению имеет свои особенности по сравнению как с составом оконченного преступления, так и с составом покушения на преступление... Любые приготовительные к преступлению действия образуют объективную сторону приготовления к преступлению"*(15). Таким образом, все те действия, что при оконченном преступлении и на стадии покушения на него признавались бы в соответствии со ст. 33 УК действиями организатора, подстрекателя или пособника, на стадии приготовления к преступлению составляют объективную сторону самого приготовления и являются исполнительскими действиями. Следовательно, на этой стадии не может быть ни организатора, ни подстрекателя, ни пособника - все они исполнители состава приготовления к преступлению, и конкретизация роли такого исполнителя может быть осуществлена лишь методом экстраполяции.

Вместе с тем высказанное суждение не исключает возможность констатации соучастия на стадии приготовления как такового. В большинстве случаев соучастник на стадии приготовления действительно соучаствует совместно с потенциальным исполнителем, и отсутствие последнего автоматически влечёт отсутствие соучастия. Однако бывают и исключения, когда соучастие может наличествовать при отсутствии фигуры потенциального исполнителя или, как в нашем случае, при мнимости "исполнителя", например, в случае склонения подстрекателем к совершению преступления пособника, организатора или другого подстрекателя. В связи с этим показательным представляется приговор Нижегородского областного суда в отношении М. и Я., осуждённых по ч. 1 ст. 30, ч. 3 ст. 33, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ и по ч. 1 ст. 30, ч. 5 ст. 33, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК соответственно. Они признаны виновными в том, что М. обратилась к Я. с просьбой найти людей, готовых за 20 тыс. руб. совершить убийство её мужа. Я. в течение двух месяцев в разных местах говорил о том, что нужны люди, готовые за деньги совершить убийство. Далее сотрудники полиции в рамках оперативного эксперимента позвонили М., встретились с ним и Я., взяли с Я. предоплату, после чего было инсценировано убийство мужа М.*(16).

В этом примере в действиях М. и Я., невзирая на мнимость "исполнителя", усматриваются все признаки соучастия, в том числе совместность участия, умышленность участия и двусторонняя субъективная связь между соучастниками. Вместе с тем каждый из соучастников выполняет объективную сторону состава приготовления к убийству по найму, вследствие чего М. и Я. являются соисполнителями приготовления к преступлению и квалификация их действий должна производиться без ссылки на ст. 33 УК.

Представляется также, что отстаиваемый в настоящей статье тезис о невозможности выделения соучастников на стадии приготовления к преступлению (помимо исполнителя и соисполнителей) ни в коей мере не противоречит правилу квалификации, содержащемуся в первом предложении ч. 5 ст. 34 УК: "В случае недоведения исполнителем преступления до конца по не зависящим от него обстоятельствам остальные соучастники несут уголовную ответственность за приготовление к преступлению (как исполнители приготовления на том основании, что они фактически выполнили объективную сторону состава приготовления к преступлению. - Д.М.) или покушение на преступление (с выделением при этом уже конкретного вида соучастника на том основании, что ими не выполнялось объективной стороны состава покушения - "действий, непосредственно направленных на совершение преступления", но они содействовали совершению преступления. - Д.М.)".

Следует полагать, что изложенными аргументами руководствуются следственно-судебные органы, придерживающиеся второго - менее распространённого, но единственно верного, по нашему мнению, - подхода к квалификации рассматриваемых случаев, квалифицируя их как приготовление к убийству по найму*(17). К примеру, по приговору Новосибирского областного суда Е. осуждён по ч. 1 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК. Он признан виновным в том, что обратился к ранее знакомому ему В. с просьбой подыскать исполнителя убийства А., перед которым у него были долговые обязательства. В., не желая принимать участие в совершении преступления, обратился в правоохранительные органы, которым сообщил о поступившем от Е. предложении помочь в организации убийства А. по найму. Далее, действуя в рамках оперативного эксперимента, В. принял от Е. инструкции и денежные средства на расходы, связанные с убийством. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассмотрев уголовное дело по апелляционной жалобе осуждённого и адвоката, приговор оставила без изменения*(18).

В свете рассматриваемого вопроса справедливыми представляются рассуждения Н. Таганцева: "Подговор есть тот акт, благодаря коему подстрекатель вкладывается в соучастие; но отвечает он как соучастник не за этот подговор, а за то, что было выполнено исполнителем в силу этого подговора. Если же центр виновности подстрекателя заключается в деянии, учиненном подговоренным, то сам подговор может быть рассматриваем только как приискание средств или приготовление (выделено мной. - Д.М.)"*(19).

Продемонстрированные подходы к квалификации, на первый взгляд, могут вовсе не иметь практического преломления в том смысле, что никоим образом не отражаются на мере ответственности лица, привлекаемого к уголовной ответственности. Однако ошибочность таких выводов становится очевидной после обращения к следующим примерам квалификации.

Первый случай. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, изменяя приговор нижестоящего суда с переквалификацией действий осуждённого с ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК (организация приготовления к убийству по найму) на ч. 1 ст. 30, п. "з" ч. 2 ст. 105 УК (приготовление к убийству по найму), указала: "И. приискал исполнителя преступления, предоставил ему оружие, фотографию потерпевшего, сведения о его месте жительства, работы и используемом автотранспорте, заплатил аванс, однако по не зависящим от осужденного обстоятельствам преступление не было доведено до конца (поскольку в роли мнимого исполнителя выступил оперативный сотрудник правоохранительного органа. - Д.М.). Эти обстоятельства свидетельствуют о приготовлении к преступлению, не выходят за его рамки и не могут быть квалифицированы по ч. 3 ст. 33 УК РФ как организация преступления (выделено мной. - Д.М.)"*(20). При этом наказание осуждённому с учётом переквалификации его действий снижено с 6 лет лишения свободы до 5 лет 6 месяцев лишения свободы.

Второй случай. Судебная коллегия, изменяя приговор нижестоящего суда с переквалификацией действий осуждённого с ч. 1 ст. 30, пп. "а", "з" ч. 2 ст. 105 УК (приготовление к убийству двух или более лиц по найму) на ч. 3 ст. 33, ч. 1 ст. 30, пп. "а", "з" ч. 2 ст. 105 УК (организация приготовления к убийству двух или более лиц по найму), указала: Т. совершил приготовление к умышленному причинению смерти потерпевших Б. и К. по найму, из корыстных побуждений, но не довел преступление до конца по независящим от него обстоятельствам (так как в роли мнимого исполнителя выступил оперативный сотрудник правоохранительного органа. - Д.М.). Между тем лица, организовавшие убийство за вознаграждение, подстрекавшие к его совершению или оказавшие пособничество в совершении такого убийства, несут ответственность по соответствующей части ст. 33 и пп. "а", "з" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Как усматривается из материалов уголовного дела, сам Г. исполнителем преступления не являлся, а только организовал убийство, приискав исполнителя, обещая тому вознаграждение за содеянное (выделено мной. - Д.М.)"*(21). Переквалификация действий осуждённого также повлекла снижение наказания с 8 до 6 лет 6 месяцев лишения свободы.

Налицо парадоксальная ситуация, когда при оценке одних и тех же фактических обстоятельств высшая судебная инстанция допускает взаимоисключающую аргументацию и, как следствие, различную квалификацию содеянного, влекущую в одном из судебных решений явно необоснованное снижение осуждённому наказания. И таким решением, по нашему убеждению, является второе судебное решение, так как в действиях Г. нет соучастия (по причине мнимости "исполнителя"), что исключает возможность квалификации его действий как действий соучастника, в частности организатора преступления. В первом же случае судебная коллегия недвусмысленно даёт понять, что организация преступления - как вид соучастия! - невозможна на стадии приготовления к преступлению, так как представляет собой деятельность, допускаемую законодателем исключительно в рамках оконченного преступления или покушения на него. Усматривающаяся разобщённость в практике Верховного Суда представляется неприемлемой.

В заключение необходимо отметить, что при оценке правоприменителем приведённых в статье аргументов и решении вопроса о квалификации действий несостоявшегося "соучастника" ("заказчика") немалую роль, как представляется, должен сыграть принцип "бритвы Оккама": "Не следует множить сущее без крайней на то необходимости". Выделение роли соучастника в рассматриваемых нами ситуациях есть как раз избыточная и не вызванная необходимостью мера. Подводя итог сказанному, заключим, что наиболее приемлемо квалифицировать действия несостоявшегося "заказчика" убийства как приготовление к убийству по найму.

------------------------------------------------------------------------

*(1) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 8 апреля 2014 г. N 67-АПУ14-18.

*(2) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 12 ноября 2013 г. N 41-АПУ13-49СП.

*(3) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 17 февраля 2011 г. N 58-О11-5сп.

*(4) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 19 мая 2006 г. N 9-о06-37.

*(5) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 30 октября 2013 г. N 74-АПУ13-23СП.

*(6) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 1 декабря 2005 г. N 78-о05-87.

*(7) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 23 мая 2012 г. N 81-О12-37.

*(8) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 18 февраля 2014 г. N 4-АПУ14-6СП.

*(9) См., напр.: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 16 ноября 2004 г. N 5-О04-215; кассационное определение Верховного Суда РФ от 17 февраля 2009 г. N 5-О09-18; апелляционное определение Верховного Суда РФ от 12 ноября 2013 г. N 41-АПУ13-49СП.

*(10) Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. / Под ред. В.И. Чернышёва. М., Л.: Изд-во АН СССР, 1948-1965. Т. 14, с. 93.

*(11) См.: Арутюнов А.Л. Соучастие в преступлении. М.: Статут, 2013, с. 54.

*(12) Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. М., 1974, с. 51.

*(13) Арутюнов А.А. Указ. соч., с. 37.

*(14) См., напр.: Семернева Н.К. Квалификация преступлений (части Общая и Особенная): Науч.-практ. пособие. Екатеринбург, 2008, с. 190-191; Плаксина Т., Лызлов А. Вопросы квалификации приготовления к убийству. - Уголовное право, 2010, N 4, с. 42-46.

*(15) Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть: Курс лекций. М., 1996, с. 269-270.

*(16) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 19 мая 2006 г. N 9-о06-37.

*(17) См., напр.: Кассационное определение Верховного Суда РФ от 14 марта 2012 г. N 78-012-9; кассационное определение Верховного Суда РФ от 20 февраля 2013 г. N 67-О13-10.

*(18) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 8 апреля 2014 г. N 67-АПУ14-18.

*(19) Таганцев Н.С. Русское уголовное право. В 2 т. М., 1994. Т. 1, с. 353-354.

*(20) Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 3 апреля 2014 г. N 78-АПУ14-14сп.

*(21) Надзорное определение Верховного Суда РФ от 15 июня 2010 г. N 67-Д10-07.