Процессуальные гарантии в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации (Б.В. Сангаджиев, журнал "Новый юридический журнал", N 1, январь-март 2015 г.)

Процессуальные гарантии в гражданском судопроизводстве в Российской Федерации

Б.В. Сангаджиев,

доктор юридических наук, доцент,

заместитель заведующего кафедрой

судебной власти, правоохранительной и правозащитной

деятельности юридического факультета РУДН

Журнал "Новый юридический журнал", N 1, январь-март 2015 г.

В статье 35 Гражданского процессуального кодекса РФ (далее - ГПК РФ) лицам, участвующим в деле, гарантируется право пользоваться всеми не запрещенными законом процессуальными правами, а именно: правом знакомиться с материалами дела, делать выписки из них, заявлять отводы, представлять доказательства и участвовать в их исследовании, задавать вопросы другим лицам, участвующим в деле, свидетелям, экспертам, заявлять ходатайства, обжаловать судебные постановления и использовать предоставленные законодательством о гражданском судопроизводстве другие процессуальные права. Ссылки на норму ч. 2 ст. 45 Конституции РФ весьма часто встречаются в судебной практике*(1).

Важно понять, что по смыслу конституционной нормы, во-первых, каждый вправе, но не обязан защищать свои права, во-вторых, защищать всеми не запрещенными законом способами. Думается, последнее приобретает свою силу и значимость не как констатация (или перечисление) этих способов в законе, а как наличие реальных механизмов их использования индивидом и доступности использования*(2).

Приведем пример. Истец для изыскания большего количества доказательств, свидетельствующих о правомерности своих требований к ответчику, привлекает нескольких адвокатов, каждый из которых работает по определенному направлению. Истец вправе привлечь хоть десять адвокатов*(3). Ответчик также вправе привлечь на свою сторону квалифицированного юриста, однако не имеет средств для оплаты его помощи и вынужден защищаться в суде самостоятельно*(4). Если учесть, что процесс состязательный (многое зависит от инициативы сторон и предоставленных суду доказательств), можно только догадываться о том, какое решение будет вынесено. Итак, дефиниция ч. 2 ст. 45 Конституции РФ будет иметь действенный и должный смысл только тогда, когда государство обеспечит индивиду право выбора: из имеющихся в наличии (доступных) способов защиты выбрать наиболее эффективный и нужный в конкретной ситуации*(5).

Согласно ч. 1 ст. 17 Конституции РФ "в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией". На территории Российской Федерации должны соблюдаться Всеобщая декларация прав человека, международные пакты о правах, ратифицированные Россией конвенции о правах и свободах.*(6) В соответствии с ч. 4 ст. 15 и ч. 1 ст. 17 Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются частью системы российского права. Общее направление судебной практики сводится к тому, что права и свободы, провозглашенные в актах международного права, ратифицированных Российской Федерацией, действуют на ее территории, даже если не приняты российские законы относительно этих прав и свобод человека*(7).

Признание приоритета норм международного права характерно для стран, прошедших период тоталитарных режимов. Это дополнительная гарантия от попыток реставрации прежнего строя*(8). Однако в реальной жизни, в том числе при рассмотрении гражданских дел в судах общей юрисдикции, обычной является практика игнорирования международных правовых актов, ратифицированных Россией. Как правило, суды общей юрисдикции при вынесении решений игнорируют нормы международного права*(9).

Приведем типичный пример. Президиум Белгородского областного суда в составе председательствующего Н.И. Шведова, членов президиума Р.И. Ряжских, Л.H. Соломиной, Е.Н. Батулиной, В.А. Кошманова, с участием и.о. прокурора области В.В. Дахнова рассмотрел 8 мая 2002 г. протест председателя Белгородского областного суда на решение Новооскольского районного суда от 27 февраля 2002 г. и определение судебной коллегии Новооскольского районного суда от 2 апреля 2002 г. по иску Рябых А.И. к государству Россия, Сбербанку России, Новооскольскому отделению Сберегательного Банка о восстановлении сбережений, компенсации морального вреда. Суть дела такова.

В обоснование своих требований А.И. Рябых сослалась на следующие обстоятельства. В январе 1991 г. она сделала вклады в филиале N 3867/016 Сбербанка России на сумму 2229 руб. лицевой счет N 2332, на сумму 7245 руб. лицевой счет N 0790037, на сумму 2200 руб. лицевой счет N 07900036. На них начислена компенсация в размере 680 руб. и 2698 руб. В результате проводимой правительством либерализации цен ее вклады в Сбербанке обесценились, в связи с чем ей причинен материальный ущерб и нарушены ее имущественные права. А.И. Рябых просила восстановить покупательскую способность ее вкладов путем их индексации. Решение суда неоднократно отменялось.

Решением суда, оставленным без изменения судебной коллегией по гражданским делам областного суда, А.И. Рябых было отказано в удовлетворении требований. В протесте ставился вопрос об отмене решения суда первой инстанции от 27 февраля 2002 г. и определения кассационной инстанции от 2 апреля 2002 г., как постановленных без учета норм международного права, имеющего преимущественную силу перед национальными законодательными нормами и подзаконными актами - Конституцией РФ и Европейской конвенцией о правах человека.

Со дня подписания 5 мая 1998 г. Европейской конвенции о правах человека Российская Федерация заявила о своей готовности гарантировать их выполнение (ст. 46 Конституции РФ). Статья 1 Протокола N 1, являющаяся единственным положением Конвенции, касающимся одного из принципов, лежащих в основе права собственности, гласит: "Каждое физическое лицо или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом". Право "беспрепятственного пользования имуществом" предполагает, что может иметь место нарушение статьи 1 Протокола в том случае, когда собственности или имуществу какого-либо лица не был нанесен ущерб, но этому лицу не была предоставлена возможность пользоваться этой собственностью. Как утверждает А.И. Рябых, лишение ее государством возможности пользоваться своей собственностью повлекло обесценивание принадлежащих ей денежных вкладов. Второй пункт статьи 1 протокола N 1 дает государству - участнику Конвенции право "обеспечивать" выполнение таких законов, которые ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами. В связи с этим, исходя из ст. 14 Конвенции, суду следует установить, на каких "общих интересах" или объективных и разумных обоснованиях может основываться позиция государства, ограничивающее право гражданина на владение, пользование и распоряжение имуществом (денежными вкладами), в то время как такие ограничения по использованию имущества (вкладов клиентов) не распространены на Сбербанк России.

Президиум Белгородского областного суда постановил: решение районного суда от 27 февраля 2002 г. и определение коллегии по гражданским делам Белгородского областного суда от 2 апреля 2002 г. отменить. Дело направить на новое рассмотрение в тот же суд.

Расширительное толкование данной конституционной нормы приводит к следующим выводам. Формулировка "в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина" означает, что гражданин имеет право защитить свои интересы в суде (ст. 11 ГК РФ), в том числе и в рамках гражданского судопроизводства. Формулировка "согласно общепризнанным принципам и нормам международного права" означает, что судьи помимо использования национального законодательства должны ссылаться при вынесении решений и на международные акты, ратифицированные Россией. Однако такое происходит крайне редко*(10).

Рассмотрим постановление Президиума Верховного Суда РФ от 2 марта 1994 г. "Определение суда, которым прекращено производство по делу по мотиву неподведомственности спора суду, отменено как вынесенное без учета положений, содержащихся в Конституции Российской Федерации и Декларации прав и свобод человека и гражданина"*(11).

Кропачев в октябре 1992 г. обратился в суд с исковым заявлением о восстановлении авторства на изобретение, два рационализаторских предложения, а также о возмещении материального и морального ущерба. На судебном заседании Санкт-Петербургского городского суда истец уточнил свои исковые требования, поставив вопрос о восстановлении его авторских прав на изобретение и два рационализаторских предложения, а также о возмещении ущерба, связанного с незаконным аннулированием авторского свидетельства. Определением Санкт-Петербургского городского суда производство по делу было прекращено по мотиву неподведомственности спора суду (ч. 1 ст. 219 ГПК РСФСР). Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ оставила это определение без изменения. Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене судебных постановлений и направлении дела для рассмотрения по существу в тот же суд. Президиум Верховного Суда РФ 2 марта 1994 г. протест удовлетворил, указав следующее. Считая неподведомственным суду возникший между сторонами спор об обоснованности аннулирования ранее выданного Кропачеву авторского свидетельства на изобретение и отказа ответчика в признании технических решений истца рационализаторскими предложениями, суд сослался на п. 148 Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях (утвержденного постановлением Совета Министров СССР от 21 августа 1973 г.), согласно которому протесты на решения о признании авторского свидетельства недействительным рассматриваются Контрольным советом научно-технической экспертизы Госкомизобретений.

Между тем, на день вынесения судом определения о прекращении производства по делу по мотиву неподведомственности суду спора действовала ст. 63 Конституции РСФСР 1978 г., гарантировавшая каждому судебную защиту его прав и свобод и возможность судебного обжалования решений должностных лиц, государственных органов и общественных организаций, повлекших за собой нарушение закона или превышение полномочий, а также ущемляющих права граждан. Аналогичное положение содержится в ст. 32 Декларации прав и свобод человека и гражданина (принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г.). Согласно п. 2 постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г. "О ратификации Соглашения о создании Содружества Независимых Государств" на территории России до принятия соответствующих законодательных актов РСФСР нормы бывшего Союза ССР должны применяться в части, не противоречащей Конституции РСФСР, законодательству РСФСР и Соглашению, подписанному 8 декабря 1991 г. в г. Минске между Республикой Белоруссией, Российской Федерацией и Украиной.

Поскольку пп. 148 и 151 Положения об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях, не предусматривавшие возможность судебной защиты прав изобретателей, противоречили Конституции РСФСР и Декларации прав и свобод человека и гражданина, эти акты не подлежали применению судом, следовательно, отсутствовали основания для прекращения производства по делу.

Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 22 апреля 1992 г. "О применении судами Российской Федерации постановлений Пленума Верховного Суда Союза ССР" (в редакции постановления Пленума от 21 декабря 1993 г. N 11), до принятия соответствующих законодательных актов Российской Федерации нормы бывшего Союза ССР и разъяснения по их применению, содержащиеся в постановлениях Пленума Верховного Суда Союза ССР, могут применяться судами в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации и законодательству Российской Федерации*(12).

Согласно постановлению Конституционного Суда РФ от 10 апреля 2001 г. N 5-П "По делу о проверке конституционности ч. 1 п. 1 ст. 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" в связи с запросом Находкинского гарнизонного военного суда" международно-правовые акты в силу ч. 4 ст. 15 Конституции РФ "являются составной частью правовой системы России".

Согласно ч. 3 ст. 17 Конституции РФ "осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц". Обладание правами и свободами не является абсолютным и не означает ничем не ограниченный произвол личности. В случае нарушения прав и свобод человека и гражданина они должны быть восстановлены соответствующими государственными органами, правонарушителем или законными действиями лица, чьи права были нарушены*(13). В случае совершения гражданином России правонарушения специфика налагаемой юридической ответственности может временно ограничить возможность реализации отдельных правомочий как элементов основных прав. В целом с ч. 3 ст. 17 взаимодействует каждая из статей Конституции РФ, определяющих конкретные права и свободы человека и гражданина*(14).

Этой конституционной норме корреспондирует (и в некоторой степени развивает ее положения) норма ч. 1 ст. 10 ГК РФ: "Не допускаются действия граждан и юридических лиц, осуществляемые исключительно с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах". Имеется в виду: а) злоупотребление правом с прямым умыслом нанести ущерб интересам других лиц; б) злоупотребление правом, хотя и не имеющее такой цели, но объективно причиняющее вред другим лицам; в) злоупотребление доминирующим положением на рынке и ограничение конкуренции; г) недобросовестная конкуренция и реклама. Возможны и иные формы злоупотребления*(15). Причем "в случаях, когда закон ставит защиту гражданских прав в зависимость от того, осуществлялись ли эти права разумно и добросовестно, разумность действий и добросовестность участников гражданских правоотношений предполагаются" (ч. 3 ст. 10 ГК РФ).]*(16)

Например, несмотря на ясно выраженное федеральным законодателем намерение создать льготный правовой режим гражданам-вкладчикам, основные законы рыночной экономики и имманентные им правовые принципы регулирования, вытекающие из смысла и духа Конституции РФ, не позволяют ему установить такой порядок заключения мирового соглашения при реструктуризации кредитной организации, при котором за счет сокращения выплат другим кредиторам граждане-вкладчики получали бы причитающиеся им вклады в полном объеме. "Иное противоречило бы закрепленному в ч. 3 ст. 17 Конституции РФ принципу, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц"*(17).

Другой пример из судебной практики - определение Конституционного Суда РФ от 9 декабря 1999 г. "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданки Куркиной Елены Анатольевны на нарушение ее конституционных прав статьей 535 ГК РСФСР". Заявитель в жалобе утверждала, что при выделе обязательной наследственной доли право наследника по завещанию подвергается существенному ограничению, что противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Суд установил, что исходя из ч. 3 ст. 17 Конституции РФ, в соответствии с которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, в ст. 535 ГК РСФСР установлено право на обязательную наследственную долю, ограничивающее свободу завещания в целях материального обеспечения несовершеннолетних и нетрудоспособных наследников, которые нуждаются в особой защите и в силу этого не могут быть отстранены от наследования. Такое ограничение права наследника по завещанию не противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, предусматривающей возможность ограничения федеральным законом прав и свобод человека и гражданина лишь постольку и лишь в той мере, в какой это не только презюмируется, но действительно является необходимым в целях защиты прав и законных интересов других лиц. Конституционный Суд РФ пришел к обоснованному выводу о том, что при толковании и применении ст. 535 ГК РСФСР не могут не учитываться основанные на Конституции РФ законоположения, усиливающие гарантии права частной собственности на имущество, включая право распоряжаться им, и права каждого на судебную защиту. Это относится и к праву граждан на наследование, судебная защита которого также должна обеспечиваться реально.

В соответствии с ч. 2 ст. 19 Конституции РФ "государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения" (корреспондирует специальной гарантии ч. 1 ст. 19 Конституции РФ). Равноправие означает равенство человека и гражданина в обладании правами и свободами (реальной возможности их использования). В этой норме сформулирована обязанность государства (а значит - требование гражданина от государства соблюдения этой обязанности) гарантировать равенство независимо как от природных свойств человека (пол, раса, национальность), так и от его общественных черт (язык, происхождение, имущественное и должностное положение, место жительства, религия и др.). Эти свойства личности выделены и закреплены в статье, поскольку спецификой России являются многонациональный состав населения, наличие разных рас, разнообразие языков и религиозных конфессий. В ч. 2 ст. 19 Конституции РФ учитываются разнообразные свойства человека. Человеческое достоинство получает правовую защиту от дискриминации в соответствии со ст. 2 Всеобщей декларации прав человека, ст. 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, ст. 2 Международного пакта о гражданских и политических правах и ст. 14 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. В ч. 2 ст. 19 Конституции РФ указывается возможность учета "и других обстоятельств", которые могут возникнуть в реальной жизни. Конституционный принцип защищается ст. 74 УК РФ, согласно которой умышленные действия, нарушающие равноправие граждан по признаку расы, национальности, отношения к религии, наказываются лишением свободы или штрафом*(18).

Конституционный Суд РФ, ссылаясь в своих постановлениях на ст. 19 Конституции РФ, неоднократно подчеркивает, что "по смыслу ст. 17, 18, 19 и 55 Конституции РФ, конституционный принцип равенства распространяется не только на непосредственно признаваемые Конституцией РФ права и свободы, но и на связанные с ними другие права, приобретаемые на основании федерального закона"*(19).

В судебной практике по жилищным спорам также часто используются ссылки на прямое действие конституционных норм. Например, Верховный Суд РФ признал незаконным отказ в регистрации гражданина по месту жительства в принадлежащей ему на праве собственности квартире, разъяснив, что дискриминация граждан в зависимости от места их жительства недопустима. "В соответствии со ст. 19 Конституции РФ все равны перед законом и судом; государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств"*(20).

Особо следует отметить традиционную как для российского, так и для международного законодательства норму о языке судопроизводства. Согласно ч. 2 ст. 9 ГПК РФ лицам, участвующим в деле и не владеющим языком, на котором ведется гражданское судопроизводство, разъясняется и обеспечивается право давать объяснения, заключения, выступать, заявлять ходатайства, подавать жалобы на родном языке или на любом свободно избранном языке общения, а также пользоваться услугами переводчика.

Согласно ч. 3 ст. 29 Конституции РФ "никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них". Обязанность воздерживаться от посягательств на свободу мысли и слова распространяется на органы государственной власти, институты гражданского общества, индивидов. Содержание данной нормы системно связано с положениями ст. 13 Конституции РФ, провозгласившей идеологическое многообразие и определившей, что никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной. Данный принцип находит свое продолжение в ст. 12 ГПК РФ: "Правосудие по гражданским делам осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, ... создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств...". Конституционная норма интерпретируется гражданским процессуальным законодательством так, что истец, подав исковое заявление в суд, должен предоставить суду основания своих требований, доказать обстоятельства и факты, на которые он ссылается. Ответчик вправе предоставить доказательства своей невиновности, опровергающие доказательства истца. В этом заключается состязательность судебного процесса.

Иначе говоря, ч. 3 ст. 29 Конституции РФ воплощается в букве и духе ГПК РФ таким образом, что истцу недостаточно только подать иск. Если истец хочет удовлетворения своих требований, он должен доказать их. Фактически суд (и никто другой) обязывает истца, подавшего иск и не предоставившего доказательств исковых требований, предоставить такие доказательства. Это выражается в том, что судья на досудебном или судебном заседании требует от истца предоставления первичных (подлинников) документов, на которые ссылается истец в иске. Суд не вправе по своему усмотрению освободить ту или иную сторону от обязанностей доказывания обстоятельств, на которые она ссылается; суд не может перераспределять между сторонами объем доказывания*(21). Наряду с обязыванием по предоставлению доказательств, в ст. 35 ГПК РФ (Права и обязанности лиц, участвующих в деле) закреплена процессуальная свобода доказывания: "лица, участвующие в деле, имеют право... представлять доказательства и участвовать в их исследовании,... давать объяснения суду..., приводить свои доводы". Таким образом, стороны не только вправе, но и обязаны доказать обстоятельства, на которых основаны их требования или возражения. Другие доказательства (отвечающие, тем не менее, требованиям ст. 59 ГПК РФ об относимости) стороны вправе, но не обязаны предоставить (если это не требует суд). Иные лица, участвующие в деле, вправе, а некоторые из них (например третьи лица, заявляющие самостоятельные требования на предмет спора) и обязаны представлять доказательства*(22).

Согласно ч. 2 ст. 55 ГПК РФ "суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне подлежит их доказывать...". Под словом "подлежит", на наш взгляд, надо понимать обязывание, отнесенное судом к той или иной стороне, но отнюдь не обязанность в ее традиционном понимании (за уклонение от выполнения обязанности лицо несет ответственность). Согласно ч. 1 ст. 57 ГПК РФ доказательства предоставляются сторонами и другими лицами, участвующими в деле; суд вправе предложить сторонам представить дополнительные доказательства.

Поскольку процесс состязательный, а правосудие осуществляется на началах равенства всех перед законом и судом, никто (и судья в том числе) не может обязать сторону предоставить любые доказательства под угрозой наступления ответственности. В этом случае, оказавшись без доказательств своей правоты, сторона (при наличии, разумеется, доказательств у противной стороны) проигрывает процесс. Тем более, что согласно ст. 19 Всеобщей декларации прав человека и ст. 10 Европейской конвенции "О защите прав человека и основных свобод", каждый человек имеет право на свое мнение, свободу убеждений и свободу выражать их. Согласно ч. 1 и 3 ст. 29 Конституции РФ каждому гарантируется свобода мысли и слова. Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них*(23).

Чтобы не допустить давления одной стороны на другую, роль суда как арбитра по спору не сводится к простому наблюдению за ходом процесса*(24). Именно поэтому полный текст ч. 2 ст. 56 ГПК РФ звучит следующим образом: "Суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне подлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо их них не ссылались".

В соответствии с ч. 4 ст. 29 Конституции РФ "каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить, распространять информацию любым законным способом".Норма конкретизирует способы проявления личностью своих мнений и убеждений, формы реализации свободы слова. Перечисляются действия, которые признаны правомерными: свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом*(25). В гражданском судопроизводстве эта норма реализовалась в главе 6 ГПК РФ (Доказательства и доказывание). Согласно ч. 1 ст. 55 ГПК РФ "доказательствами по делу являются полученные в предусмотренном законом порядке сведения о фактах, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, обосновывающих требования и возражения сторон...". Доказательствами являются любые фактические данные (факты реальной жизни, обстоятельства, имевшие место и др.). В теории отечественного процессуального законодательства фактические данные (юридические факты) обычно подразделяются на: события (они не зависят от воли лица, например, тайфун, извержение вулкана, иные стихийные бедствия); действия (они, напротив, суть проявления воли лица). Действия подразделяются на правомерные и неправомерные, правоустанавливающие и правопрекращающие и т.д. Фактические данные признаются доказательствами, если суд установит: наличие обстоятельств, обосновывающих требования истца; наличие обстоятельств, обосновывающих возражения ответчика; наличие обстоятельств, которые обосновывают требования или возражения обеих сторон; отсутствие таких обстоятельств*(26).

Особое продолжение ч. 4 ст. 29 Конституции РФ получила в ч. 1 ст. 6 Закона РФ от 31 мая 2002 г. "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации": "Адвокат... вправе собирать сведения, необходимые для оказания юридической помощи, в том числе запрашивать справки, характеристики и иные документы от органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, а также иных организаций*(27). Указанные органы обязаны в порядке, установленном законодательством, выдавать адвокату запрошенные им документы или их заверенные копии". Отказ в предоставлении гражданину информации влечет уголовную ответственность согласно ст. 140 УК РФ. Кроме того, в рамках судебного процесса гражданин вправе обращаться к суду с ходатайствами об истребовании той или иной информации и доказательств, которые имеют существенное значение для разрешения дела по существу*(28). Судья оформляет судебный запрос по указанному в ходатайстве адресу, истребуя ответы на поставленные заявителем ходатайства вопросы (в пределах полномочий адресата), выписки, копии документов, комментарии тех или иных событий и фактов*(29). Однако на практике встречаются случаи, когда судья отказывается подписывать судебный запрос (мотивируя отказ тем, что ответ на него не будет иметь значения для рассмотрения и разрешения дела по существу), а на личные письменные обращения заинтересованной стороны адресат отвечает, что не имеет права (не уполномочен) давать ответы. Именно в этом случае запрос адвоката как лица, наделенного федеральным законом правом собирать информацию по делу, будет как нельзя кстати*(30). Другое дело, что отсутствие у лица финансовой возможности пригласить в дело адвоката подвергает его риску до конца не использовать право, провозглашенное ч. 4 ст. 29 Конституции РФ, а также другие конституционные права*(31).

Итак, в статье были рассмотрены общие гарантии прав человека в гражданском судопроизводстве. В целом, исследование теоретического и практического материала (судебной практики) по данному вопросу показало, что, во-первых, реализация конституционных гарантий в ГПК РФ осуществилась, о чем свидетельствуют прокомментированные процессуальные нормы, во-вторых, наработанная судебная практика, играющая немаловажную роль в рамках исследуемого вопроса, в большинстве своем идет в правильном направлении. Во второй главе работы уже обосновывался тезис о том, что реализация конституционных гарантий прав человека в гражданском судопроизводстве представляет собой двухуровневую систему (непосредственное действие Конституции РФ и внедрение ее норм в ГПК РФ). Подчеркнем, что судебная практика - по сути, определение направления и ситуаций применения норм ГПК РФ - играет в этой системе самобытную роль (что-то вроде "надстройки" двухуровневой системы: нормы Конституции РФ - нормы ГПК РФ - судебная практика их применения).

Доказывается, что нормы ч. 1 ст. 45 и ч. 1 ст. 46 Конституции РФ образуют систему, поскольку право на судебную защиту (специальная конституционная гарантия) является логическим продолжением права граждан на государственную защиту их прав и свобод (общая конституционная гарантия) путем обращения в органы государственной власти (суды). Установлено, что выражением конституционных гарантий государственной защиты прав и свобод человека являются процессуальные условия: беспристрастность суда; гласность, открытость (публичность) судебного разбирательства; оперативность правосудия. В рамках работы исследуется международная и российская судебная практика по вопросу беспристрастности суда, гласности и открытости (публичности) судебного разбирательства. Автор ставит вопрос о гласности выносимых судебных постановлений, а точнее - их доступности для более широкого числа граждан.

Библиографический список

1. Грудцына Л.Ю. Институты гражданского общества в системе частноправовых и публично-правовых отношений // Образование и право. 2014. N 3(55)-4(56).

2. Грудцына Л.Ю. Содержание и классификация институтов гражданского общества в России // Образование и право. 2014. N 1(53)-2(54).

3. Иванова С.А. Договор об образовании: понятие, содержание, правовое регулирование // Образование и право. 2014. N 9(61)-10(62).

4. Иванова С.А. Инновационные процессы в современном российском образовании // Образование и право. 2013. N 5(45)-6(46).

5. Иванова С.А. Принцип справедливости в обязательственном праве // Образование и право. 2013. N 3(43)-4(44).

6. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Части первой (постатейный) / под ред. О.Н. Садикова. М. "Инфра". 1997. - С.30-31.

7. Комментарий к Конституции Российской Федерации / под. ред. Л.A. Окунькова. М. "Юристъ". 2002. - С.130.

8. Коровяковский Д.Г. Правовые основы, способы и методы обеспечения экономической безопасности банковской деятельности в современных условиях // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 3. С. 43-52.

9. Коровяковский Д.Г. Российский и зарубежный опыт в области защиты персональных данных // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 5. С. 48-54.

10. Королев С.В., Коровяковский Д.Г. Научно-образовательная система стратегического планирования для целей управления демографическими процессами в России как фактор национальной безопасности // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2014. N 14. С. 58-64.

11 Матвеева М.А., Шагиева Р.В. Правовое регулирование и правотворчество в правовой системе общества: теоретико-методологические основы соотношения // Государство право. 2014. N 12. С. 5-13.

12. Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР / под ред. А.Н. Гуева. М. 2000. "Инфра-М". - С. 93.

13. Шагиев Б.В., Шагиева Р.В. Правоохранительная деятельность: проблемы теоретического обоснования // Административное и муниципальное право. 2014. N 6. С. 538-549.

14. Шагиева Р.В. Процессуальное право в системе российского права // Административное право и практика администрирования. 2014. N 2. С. 1-18.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См. напр.: постановление Конституционного Суда РФ от 24 декабря 1996 г. N 21-П "По делу о проверке конституционности Закона Московской области от 28 апреля 1995 года "О порядке отзыва депутата Московской областной Думы" в связи с запросом Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации город Москва 24 декабря 1996 года" (в т.ч. особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Н.В. Витрука); постановление Конституционного Суда РФ от 5 февраля 1993 г. N 2-П "По делу о проверке конституционности правоприменительной практики, связанной с судебным порядком рассмотрения споров о предоставлении жилых помещений; о проверке конституционности административного порядка выселения граждан из самоуправно занятых жилых помещений с санкции прокурора; о проверке конституционности отказа в возбуждении уголовного дела"; обзор судебной практики Верховного Суда РФ за I квартал 2000 г. по гражданским делам, утвержденный постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 28 июня 2000 г.

*(2) См.: Грудцына Л.Ю. Содержание и классификация институтов гражданского общества в России // Образование и право. 2014. N 1(53)-2(54).

*(3) См.: Матвеева М.А., Шагиева Р.В. Правовое регулирование и правотворчество в правовой системе общества: теоретико-методологические основы соотношения // Государство право. 2014. N 12. С. 5-13.

*(4) См.: Иванова С.А. Инновационные процессы в современном российском образовании // Образование и право. 2013. N 5(45)-6(46).

*(5) См.: Грудцына Л.Ю. Содержание и классификация институтов гражданского общества в России // Образование и право. 2014. N 1(53)-2(54).

*(6) См.: Шагиева Р.В. Процессуальное право в системе российского права // Административное право и практика администрирования. 2014. N 2. С. 1-18.

*(7) См., напр.: постановление Конституционного Суда РФ от 4 апреля 1996 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы"; определение Конституционного Суда РФ от 23 июня 2000 г. N 147-О "По жалобе гражданина Манукяна Согомона Оганесовича на нарушение его конституционных прав ст. 36 Закона Краснодарского края "О порядке регистрации пребывания и жительства на территории Краснодарского края" и постановлением Законодательного Собрания Краснодарского края "О перечне городов и районов края, в которых временно вводится особый порядок регистрации по месту жительства, и Правилах регистрации по месту жительства в них".

*(8) Комментарий к Конституции Российской Федерации / под. ред. Л.A. Окунькова. М. "Юристъ". 2002. - С. 130.

*(9) См., напр.: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации", в котором в целях дальнейшего совершенствования судебной деятельности, связанной с реализацией положений международного права на внутригосударственном уровне, разъясняются отдельные вопросы применения договорных норм международного права при рассмотрении судом гражданских, уголовных или административных дел.

*(10) См.: Грудцына Л.Ю. Содержание и классификация институтов гражданского общества в России // Образование и право. 2014. N 1(53)-2(54).

*(11) См.: Иванова С.А. Инновационные процессы в современном российском образовании // Образование и право. 2013. N 5(45)-6(46).

*(12) См.: обзор судебной практики Верховного Суда РФ за второй квартал 1999 г. по гражданским делам (утв. постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 6 октября 1999 г.).

*(13) Комментарий к Конституции Российской Федерации. См. там же. С.133-134.

*(14) См.: Коровяковский Д.Г. Правовые основы, способы и методы обеспечения экономической безопасности банковской деятельности в современных условиях // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 3. С. 43-52.

*(15) Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Части первой (постатейный) / под ред. О.Н. Садикова. М. "Инфра". 1997. - С. 30-31.

*(16) См.: Коровяковский Д.Г. Российский и зарубежный опыт в области защиты персональных данных // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 5. С. 48-54.

*(17) Постановление Конституционного Суда РФ от 22 июля 2002 г. N 14-П "По делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций", пп. 5 и 6 ст. 120 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в связи с жалобами граждан, жалобой региональной общественной организации "Ассоциация защиты прав акционеров и вкладчиков" и жалобой ОАО "Воронежское конструкторское бюро антенно-фидерных устройств".

*(18) См.: Шагиева Р.В. Процессуальное право в системе российского права // Административное право и практика администрирования. 2014. N 2. С. 1-18.

*(19) Пункт 2 постановления Конституционного Суда РФ от 24 октября 2000 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 13 статьи 39 Закона Российской Федерации "Об образовании", статьи 1 Федерального закона "О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию" и пункта 7 статьи 27 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" в связи с запросом Майнского районного суда Ульяновской области, а также жалобами граждан Е.Е. Насоновой и Н.П. Ярушиной".

*(20) Определение Судебной коллегии Верховного Суда РФ от 3 января 1996 г. "Отказ в регистрации гражданина по месту жительства в принадлежащей ему на праве собственности квартире признан незаконным".

*(21) Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР / под ред. А.Н. Гуева. М. 2000. "Инфра-М". - С. 93.

*(22) См.: Коровяковский Д.Г. Российский и зарубежный опыт в области защиты персональных данных // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2009. N 5. С. 48-54.

*(23) См., напр.: определение Конституционного Суда РФ от 27 сентября 1995 г. "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Козырева Андрея Владимировича"; обзор судебной практики Верховного Суда РФ за третий квартал 2001 г. по гражданским делам, утвержденный постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 26 декабря 2001 г.

*(24) См.: Иванова С.А. Принцип справедливости в обязательственном праве // Образование и право. 2013. N 3(43)-4(44).

*(25) См., напр.: решение Верховного Суда РФ от 25 марта 1997 г. N ГКПИ97-132 "О признании недействительным постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 5 марта 1997 г. N 1182-11 ГД".

*(26) Постатейный комментарий к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР / под ред. А.Н. Гуева. М. 2000. "Инфра-М". - С. 91.

*(27) См.: Иванова С.А. Принцип справедливости в обязательственном праве // Образование и право. 2013. N 3(43)-4(44).

*(28) См.: Иванова С.А. Договор об образовании: понятие, содержание, правовое регулирование // Образование и право. 2014. N 9(61)-10(62).

*(29) См.: Шагиев Б.В., Шагиева Р.В. Правоохранительная деятельность: проблемы теоретического обоснования // Административное и муниципальное право. 2014. N 6. С. 538-549.

*(30) См.: Королев С.В., Коровяковский Д.Г. Научно-образовательная система стратегического планирования для целей управления демографическими процессами в России как фактор национальной безопасности // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2014. N 14. С. 58-64.

*(31) См.: Грудцына Л.Ю. Институты гражданского общества в системе частноправовых и публично-правовых отношений // Образование и право. 2014. N 3(55)-4(56).