Глава 37. Подряд

Глава 37. Подряд

§ 1. Общие положения о подряде

Статья 702. Договор подряда

1. Норма пункта 1 предусматривает квалифицирующие признаки договора подряда. При несоответствии договора этим признакам он является законным, но должен быть отнесен либо к иной поименованной договорной категории (например, договору оказания услуг, договору купли-продажи будущей вещи), либо к разряду непоименованных договоров.

2. Пункт 2 определяет порядок применения специальных норм ГК РФ об отдельных разновидностях подрядного договора и норм, непосредственно регулирующих права и обязанности сторон договора, не содержит.

Статья 703. Работы, выполняемые по договору подряда

1. Норма пункта 1 уточняет квалифицирующие признаки договора подряда.

2. Норма пункта 2 вызывает среди российских юристов серьезные споры. Ее наличие является основным аргументом сторонников той точки зрения, что в рамках исполнения договора подряда право собственности на создаваемую движимую вещь*(8) до момента ее передачи заказчику признается за подрядчиком. Ведь норма не может подразумевать какое-либо иное право, подлежащее передаче заказчику, кроме права собственности. Судя по всему, именно эта идея была заложена в нормы ГК РФ о подряде. В то же время некоторые юристы ставят под сомнение эту идею о производном характере возникновения у заказчика права собственности на созданную подрядчиком вещь, пытаясь игнорировать норму пункта 2 статьи 703 ГК или придать ей какое-либо иное толкование, одновременно приводя в свою пользу ссылки на иные нормы ГК РФ (например, статью 712)*(9). Кроме того, встречается подход, сужающий сферу действия этой нормы только до случаев, когда вещь создавалась преимущественно из материалов подрядчика. Согласно такому подходу при создании вещи из материалов заказчика эта норма не применяется и право собственности на созданную вещь возникает у заказчика первоначальным образом. Мы не пытаемся в рамках настоящего комментария разрешать подобного рода фундаментальные проблемы договорного права, а стремимся определить диспозитивный или императивный характер спорной нормы. Но дать ответ на этот вопрос достаточно сложно, не имея однозначного понимания смысла самой нормы. В то же время следует заметить, что если эту норму следует толковать так, что право собственности у заказчика возникает производным способом и должно быть ему передано подрядчиком, то стороны вряд ли могут изменить этот режим в договоре, установив, что право собственности изначально возникает у заказчика. Связано это с тем, что этот вопрос по большому счету является вопросом вещного права, в рамках которого принцип свободы договора действует в крайне ограниченном масштабе, а идея о праве суда определять диспозитивную природу нормы на основе телеологического толкования просто не работает. Особое практическое звучание эта проблема может приобрести в рамках открытия против подрядчика дела о банкротстве, если возникает спор о включении созданной, но еще не переданной заказчику движимой вещи в конкурсную массу.

3. Норма пункта 3 является эксплицитно диспозитивной.

Статья 704. Выполнение работы иждивением подрядчика

1. Норма пункта 1 является эксплицитно диспозитивной.

2. Норма пункта 2 не имеет четкого атрибута императивности или диспозитивности. В силу этого, а также из-за ее направленности на регулирование прав и обязанностей сторон договора открывается пространство для толкования ее природы. Можно ли в договоре освободить подрядчика от ответственности за дефекты в использованных им материалах или оборудовании? Как представляется, для ответа на этот вопрос достаточно применить системное толкование. Если мы исходим из того, что пункт 4 статьи 401 ГК РФ допускает условие договора об освобождении от ответственности за любые нарушения, кроме умышленных, то логично (как минимум если не будут приведены убедительные политико-правовые аргументы из области телеологического толкования) исходить из того, что и стороны договора подряда могут договориться о том, что подрядчик не отвечает за дефекты в использованных им материалах, кроме случаев, когда он знал об их дефектности и шел на нарушение договора осознанно. Так как мы не наблюдаем очевидных политико-правовых резонов отделять эту ситуацию с подрядом от общих правил договорного права, то, по нашему мнению, формальная логичность сделанного вывода в полной мере соответствует и телеологическому толкованию. Соответственно, эту норму следует признать диспозитивной, но с ограничением в отношении ситуации с умыслом подрядчика.

Статья 705. Распределение рисков между сторонами

1. Норма пункта 1 о распределении рисков случайной гибели является эксплицитно диспозитивной, что, на наш взгляд, вполне оправданно, как минимум применительно к договорам, не носящим потребительского характера.

2. Норма пункта 2 о возложении риска случайной гибели или повреждения на сторону, допустившую просрочку (в том числе просрочку кредитора), не содержит эксплицитной оговорки о диспозитивности. В то же время телеологическое толкование ее природы не оставляет сомнений в ее диспозитивности. Нет убедительных оснований для придания этой норме строго императивного характера и запрета попытки исключить в договоре такую санкцию за просрочку, как перенос риска случайной гибели на просрочившую сторону. К обратному выводу можно прийти только в контексте потребительского договора подряда, в рамках которого подрядчик, изготавливающий вещь из материалов заказчика, по общему правилу не несущий риска случайной гибели, но в силу пункта 2 принимающий на себя данный риск в случае просрочки в сдаче выполненной работы, попытается в договоре исключить этот эффект переноса на него такого риска.

Статья 706. Генеральный подрядчик и субподрядчик

1. Норма пункта 1 о праве подрядчика привлечь субподрядчиков носит эксплицитно диспозитивный характер. Договор может такую возможность заблокировать.

2. Норма пункта 2 в целом избыточна. Если договор запрещает привлечение субподрядчика, то игнорирование подрядчиком этого условия будет влечь ответственность за нарушение договора на основании общих норм о договорной ответственности. В этом смысле отсутствие нормы данного пункта в ГК РФ ничего бы не изменило. Вопрос может возникнуть, если в договоре появится условие об освобождении подрядчика от обязательства возмещения убытков за нарушение обязательства о строго личном выполнении работ. Так как привлечение субподрядчика в нарушение условия договора о строго личном исполнении подрядчиком своих обязательств вряд ли может быть осуществлено случайно и происходит всегда в силу осознанного решения подрядчика, освобождение договором от ответственности подрядчика за нарушение этого обязательства не может быть допущено в силу пункта 4 статьи 401 ГК РФ, запрещающего освобождение от ответственности за умышленное нарушение.

3. В пункте 3 закреплено общее правило о том, что при привлечении подрядчиком субподрядчиков заказчик не отвечает перед субподрядчиком, а тот - перед заказчиком. Из смысла нормы все соответствующие требования они должны предъявлять генподрядчику. На диспозитивность этого правила недвусмысленно указывает абзац 2 данного пункта. Но при этом надо иметь в виду, что договором, которым может быть предусмотрена возможность предъявления прямых требований заказчика к субподрядчику и наоборот, может быть (а) договор, который подписан всеми тремя участниками этих отношений*(10), (б) отдельный договор, заключенный между субподрядчиком и заказчиком с согласия генподрядчика, (в) иная форма выражения всеми этими лицами согласия на такого рода отступление от правила пункта 3 данной статьи (в первую очередь речь идет о включении условия о прямых требованиях заказчика к субподрядчику и наоборот как в договор между субподрядчиком и генподрядчиком, так и в договор между генподрядчиком и заказчиком)*(11).

Из этого следует, что договор, подписанный подрядчиком и субподрядчиком без участия заказчика, не может сам по себе возложить обязательство по оплате работ субподрядчика на заказчика в силу фундаментального принципа относительности договорных обязательств (абзац 1 пункта 3 статьи 308 ГК РФ), если только субподрядчик в своем договоре с генподрядчиком не признал наличие таких прав у заказчика по правилам ГК РФ о договоре в пользу третьего лица (статья 430). В равной мере в договоре между заказчиком и генподрядчиком не может быть установлено право заказчика предъявлять прямые требования к субподрядчику, если только в договоре между субподрядчиком и генподрядчиком не согласовано условие о том, что субподрядчик принимает на себя обязательство в пользу третьего лица (заказчика).

4. Норма пункта 4 устанавливает в качестве общего правила своего рода эксклюзивность положения генподрядчика и недопустимость привлечения заказчиком других подрядчиков для выполнения отдельных этапов или видов работ из общего объема, возложенного на генподрядчика. Обратное возможно только при согласии генподрядчика. Очевидно, что исходя из смысла нормы есть все основания признать, что само это согласие может быть дано заранее (в том числе и в форме соответствующего договорного условия). Следовательно, в этой части норма является диспозитивной.

Что же касается второй части этого пункта, согласно которой в случае самостоятельного (минуя генподрядчика) привлечения заказчиком отдельных подрядчиков к выполнению некоторых видов работ ответственность за эти объемы работ перед заказчиком генподрядчик не несет, то она закрепляет то, что в особом пояснении не нуждается. Представить теоретически попытки сторон обойти эту норму и предусмотреть, что генподрядчик несет ответственность за качество работ, которые выполняет в пользу заказчика сепаратным образом некий самостоятельно привлеченный заказчиком подрядчик, конечно же, можно. Но, думается, в таком случае речь должна, скорее всего, идти о том, что генподрядчик берет на себя поручительство по обязательствам привлеченных заказчиком самостоятельно подрядчиков. Соответственно, погасив в форме возмещения убытков обязательства этого внешнего подрядчика перед заказчиком, генподрядчик получает по суброгации требование к подрядчику-нарушителю на эту же сумму.

Статья 707. Участие в исполнении работы нескольких лиц

Нормы этой статьи о солидарном или долевом участии в обязательстве нескольких лиц, выступивших в договоре на стороне подрядчика и привлеченных заказчиком к выполнению одной и той же работы, не содержат оговорки о праве сторон согласовать иное. Определение природы этой нормы посредством телеологического толкования вызывает определенные сложности в силу неразработанности в российском праве проблематики делимости/неделимости предмета обязательства. В принципе возможность установления в договоре солидарного участия "соподрядчиков" в делимом обязательстве по выполнению работ в отступление от нормы пункта 2 комментируемой статьи не должна ставиться под сомнение, несмотря на отсутствие прямого указания в данной норме на право согласовать иное. Что же до гипотетической ситуации установления в договоре с неделимым обязательством по выполнению работ (если такое в принципе возможно) на стороне "соподрядчиков" долевого участия последних, то это также представляется возможным, но только в части их участия в производном денежном обязательстве по возмещению убытков.

Статья 708. Сроки выполнения работы

1. Норма абзаца 1 пункта 1 согласно устоявшейся судебно-арбитражной практике толкуется как определяющая существенные условия договора подряда*(12). Целесообразность признания срока выполнения работ существенным условием договора может вызывать серьезные сомнения применительно к договорам, не относящимся к категории строительного подряда. Мы не видим серьезных причин, в силу которых срок выполнения работ (например, по созданию или ремонту движимой вещи) должен являться существенным условием договора, в то время как срок оказания услуг с недавних пор*(13) официально существенным условием договора возмездного оказания услуг не признается. В обоих случаях природа договора предполагает, что условие о сроке может быть легко восполнено за счет диспозитивной нормы пункта 2 статьи 314 ГК РФ. Как представляется, было бы разумно, если бы судебная практика признала как в случае обычного, не строительного подряда, так и в случае возмездного оказания услуг срок выполнения работ (оказания услуг) несущественным условием договора, восполняемым нормой пункта 2 статьи 314 ГК РФ, кроме случаев, когда в силу специфики конкретного вида работ (или услуг) такое ex post восполнение невозможно или нецелесообразно (например, договор об организации туристической поездки, выступлении на концерте или конференции, установке звукового оборудования для проведения праздничного мероприятия и т.п.).

В абзаце 2 же приводится эксплицитно диспозитивная норма.

2. Норма пункта 2 - простое недоразумение, так как зачем-то повторяет то, что абсолютно очевидно, а именно право сторон договора менять его условия и согласовывать в договоре порядок их изменения. Анализировать такого рода норму с точки зрения ее императивности или диспозитивности нет никакого смысла.

3. Норма пункта 3, которая дает заказчику право на отказ от договора вследствие пропуска подрядчиком как конечного срока выполнения работ, так и сроков промежуточных этапов работ, не содержит прямого указания на ее природу. Телеологическое толкование не оставляет никаких сомнений в ее диспозитивности. Нет ни одной убедительной причины, в силу которой можно было бы оправдать запрет на включение в договор условия о том, что заказчик вправе отказаться от договора в результате пропуска подрядчиком лишь конечного срока. Уместно будет сказать, что при включении такого условия в договор стороны, по сути, подчинят свои отношения тому правилу, которое действовало до внесения в статью 708 ГК РФ в 1999 году изменений. По сути, то, что сделал законодатель в 1999 году, установив более жесткие последствия пропуска промежуточных сроков, это всего лишь изменение диспозитивного правила.

Статья 709. Цена работы

1. Норма пункта 1 может быть отнесена к категории "законотворческой воды", так как никакого правового смысла не несет, лишь подтверждая применение общего правила статьи 424 ГК РФ к договору, в котором цена прямо не согласована.

2. Столь же бессмысленна и норма пункта 2. Почти всегда цена любого договора включает возмещение контрагенту как его издержек, так и некую маржу. "Почти" - так как могут заключаться договоры, вовсе не приносящие подрядчику прибыли (например, когда из-за структуры спроса продать свои работы с прибылью подрядчик не может и вынужден работать себе в убыток, но простой оборудования и рабочей силы будет стоить ему еще больше, или тогда, когда он пытается завоевать некий рынок и демпингует, снижая цену ниже уровня себестоимости). Причины, которые подвигли законодателя расписывать в законе элементы ценообразования, да и еще столь примитивным способом, нам неясны. Возможно, имелось опасение, что судьи в силу какого-то недоразумения могут посчитать, что цена договора подряда представляет собой лишь фиксированную доходность и не включает затраты подрядчика. Как бы то ни было, анализировать природу этой нормы достаточно сложно. Единственное, что можно сказать, что, безусловно, (а) стороны могут заключать договоры по цене ниже себестоимости, (б) могут дробить цену, выделяя в смете отдельно расходную часть и маржу подрядчика.

3. Норма пункта 3 носит сугубо дескриптивный характер и просто подтверждает допустимость использования сметы как элемента структурирования соглашения сторон по условиям договора.

4. Норма пункта 4 фиксирует эксплицитно диспозитивную норму о том, что при отсутствии соглашения об ином подразумевается, что цена договора носит твердый характер.

5. В пункте 5 достаточно подробно регламентирован порядок согласования и оплаты дополнительных работ. Оговорки о природе этих норм здесь не содержится. Телеологическое толкование в целом подталкивает к выводу, что данные нормы являются диспозитивными. Стороны, например, могут договориться о том, в каких случаях и в каком порядке должны согласовываться или не согласовываться, оплачиваться или не оплачиваться дополнительные работы.

6. Норма пункта 6 о том, что стороны договора подряда с твердой ценой не могут требовать ее изменения, на наш взгляд, носит частично диспозитивный характер. В норме нет прямой оговорки о праве сторон согласовать иное, но имплицитная диспозитивность достаточно легко определима в рамках системного и телеологического толкования применительно к договорам между предпринимателями. В силу общей нормы статьи 310 ГК РФ в отношении таких договоров закон допускает возможность установить в контракте право одной из сторон на одностороннее изменение условий договора. В таком контексте было бы странно, если бы нормы о подряде ограничивали стороны в возможности прямо в договоре закрепить право одной из сторон требовать увеличения цены при наступлении тех или иных оправдывающих это экономических условий. С точки зрения телеологического толкования такое грубое ограничение свободы договора не было бы оправдано ни одной из общепризнанных причин для вмешательства государства в сферу автономии воли сторон.

Правда, видимо, к несколько иному выводу можно было бы прийти в ситуации, когда заказчиком является потребитель. В силу того что в контексте таких договоров согласование права коммерсанта на одностороннее изменение договора заблокировано ст. 310 ГК РФ, императивность этой нормы в контексте потребительских договоров кажется более логичной. В плане же телеологической интерпретации можно прийти к аналогичным выводам: к этому подталкивают соображения защиты интересов слабой стороны договора, которая в силу часто сопровождающей такого рода договоры на выполнение строительных или иных сугубо специальных видов работ асимметрии информированности и профессионализма может легко упустить из виду риски произвольного увеличения цены в связи с обнаружением все новых видов неучтенных работ и в итоге оказаться связанной договором с абсолютно непредсказуемой ценой. Императивное прочтение этой нормы в контексте потребительских договоров будет создавать для подрядчика, являющегося, как правило, профессионалом в соответствующей сфере и решившегося на включение в договор твердой цены, стимулы к более продуманному отношению к цене договора, которую он выставляет потребителю.

Норма абзаца 2 пункта 6 являет очередной пример законодательной тавтологии. Если включение в нормы о подряде напоминания о наличии в первой части ГК РФ статьи 451 было вызвано желанием разработчиков ГК РФ подстегнуть к более активному применению данной статьи в отношении подрядчиков, чем в отношении иных участников оборота, с такой дискриминационной логикой согласиться ни в коем случае нельзя. Как бы то ни было, природа этой нормы-напоминания в полной мере следует природе норм самой статьи 451 ГК РФ. Так как последняя является эксплицитно диспозитивной (пункт 1 статьи 451), это приводит нас к однозначному выводу и о диспозитивности нормы абзаца 2 пункта 6 настоящей статьи.

Статья 710. Экономия подрядчика

Норма пункта 1 не содержит оговорку о ее природе, в то время как пункт 2 указывает на допустимость одного из вариантов (наиболее типичного) отступления от норм пункта 1 об экономии подрядчика, а именно - распределение образовавшейся экономии между сторонами. В то же время телеологическое толкование не оставляет сомнений в том, что стороны могут согласовать и иные варианты девиации от установленных в пункте 1 правил (например, не распределение экономии между сторонами, а уменьшение цены на всю величину обнаруженной экономии).

Статья 711. Порядок оплаты работы

1. В пункте 1 фиксируется эксплицитно диспозитивное правило о порядке оплаты работ.

2. В норме пункта 2 мы наблюдаем очередной пример законодательной тавтологии, не заслуживающий какого-либо внимания.

Статья 712. Право подрядчика на удержание

В статье 712 ГК РФ нет прямого указания на природу содержащейся в ней нормы о праве подрядчика осуществлять удержание. В то же время анализ пункта 3 статьи 359 ГК РФ, который эксплицитно объявляет нормы Кодекса о праве удержания диспозитивными, приводит к однозначному выводу о том, что диспозитивной является и статья 712. Этот вывод, сделанный нами исходя из системной логики законодательного материала, в полной мере согласуется и с политико-правовыми соображениями. В условии договора подряда, согласно которому подрядчик не может применить удержание в отношении результата работ, а также указанных в норме вещей заказчика в обеспечение своего денежного требования, нет ничего явно нарушающего интересы третьих лиц или публичные интересы, а также ничего аномально несправедливого или ущемляющего интересы слабой стороны договора.

Статья 713. Выполнение работы с использованием материала заказчика

1. Нормы пункта 1 о судьбе неиспользованных материалов не имеют текстуального атрибута императивности или диспозитивности, но по своей природе, безусловно, диспозитивны. Например, договор мог изначально содержать условие о праве подрядчика присвоить неиспользованные материалы без соразмерного уменьшения цены. На практике в силу низкой заинтересованности заказчика в этих остатках (особенно при их небольшом объеме) и сложностей в их реализации заказчиком третьим лицам ему нередко проще выкинуть их или подарить тому, кто будет готов их вывезти своими силами и за свой счет. В такого рода условиях иногда и возникают основания оставить остатки подрядчику, который может учесть перспективу их получения в цене работ путем предоставления соответствующего дисконта. Кроме того, в договоре может быть сказано об обязанности подрядчика (а) использовать оставшиеся материалы на выполнение общественно полезных работ (например, на обустройство лужаек вокруг дома), (б) продать остатки на свободном рынке и вернуть вырученную сумму за вычетом своих комиссионных заказчику, (в) выкупить их у заказчика*(14).

2-3. Нормы пунктов 2 и 3 не содержат оговорки о праве сторон согласовать иное или об их императивности. При этом их телеологическое толкование может оказаться не столь очевидным. В принципе мыслимы два варианта отступления от этих норм в договоре.

Во-первых, можно представить себе условие договора, согласно которому подрядчик, чьи работы не привели к обещанному результату по причине предоставления заказчиком некачественных материалов, лишается вопреки этой норме права требовать оплаты своих работ, даже если дефекты в материалах не могли быть выявлены им при приемке. На первый взгляд может показаться, что это абсолютно несправедливо. Но давайте вдумаемся, что означает наличие такого условия в договоре. Цель включения в договор такого варианта распределения риска позднего выявления дефектов в материалах, предоставляемых заказчиком, состоит в том, чтобы простимулировать подрядчика внимательно отслеживать качество этих материалов. Например, у заказчика есть некий объем оставшихся после строительства здания строительных материалов, и он, не будучи специалистом в строительных вопросах и не имея реальной возможности адекватно оценить качество этих материалов, перезимовавших на открытой площадке, находит нового профессионального подрядчика, согласного из этих материалов построить забор. В такой ситуации включение в договор условия о том, что именно подрядчик несет риск выявления скрытых дефектов в материалах и срыва по этой причине всей работы, может представляться вполне приемлемым. В этом примере такое договорное условие перенесет риск (наличия скрытых дефектов в материалах) на того, кто может проконтролировать и предотвратить его намного проще и дешевле, что является ключевым фактором написания экономически адекватного контракта. Так что, думается, эту норму разумно признать диспозитивной. Единственную оговорку следует сделать в отношении случая, когда будет доказано, что заказчик знал о наличии дефектов в передаваемых им подрядчику материалах. В этой ситуации исключение ответственности заказчика не должно иметь юридической силы, так как закон не допускает освобождения от ответственности за умышленное нарушение (пункт 4 статьи 401 ГК РФ). Условие о переносе риска выявления скрытых дефектов на подрядчика действительно ровно в той степени, в которой речь идет о распределении именно риска, в отношении которого каждая из сторон при заключении договора находится в неопределенности.

Во-вторых, в договоре может быть написано, что подрядчик вправе взыскать с заказчика оплату работ, сорванных из-за дефектов в переданных заказчиком материалах, несмотря на то что эти дефекты могли быть им обнаружены при приемке. Как известно, "могли быть" не значит "были". Включение в договор такого условия будет стимулировать заказчика крайне внимательно инспектировать качество материалов перед их передачей подрядчику и снимать с последнего издержки по такому контролю. Наличие в договоре такого условия (а) переложит на заказчика бремя доказывания знания подрядчиком о дефектах в переданных ему материалах; (б) обеспечит ситуацию, когда заказчику надо будет доказать не просто наличие у подрядчика возможности выявить дефекты до начала работы с материалами, а тот факт, что подрядчик либо точно знал о них, либо не мог не знать. На практике такое условие было бы уместно в тех редких договорах, в которых подрядчик является куда меньшим профессионалом, чем заказчик, имеет куда меньше информационных и технических возможностей для оценки качества материалов и выполняет достаточно черновую работу. В такого рода случаях экономически целесообразно перенести большую часть бремени контроля качества материалов и последствия невнимательности подрядчика при осмотре принимаемых от заказчика материалов на заказчика.

При этом, конечно же, если будет доказано, что подрядчик, принимая материалы в работу, выявил дефекты, но не сообщил об этом заказчику, не получил от него добро на использование таких материалов и использовал их при выполнении работ, его поведение явно недобросовестно и никакое договорное условие его интерес в получении полной оплаты защищать не должно.

С учетом этих уточнений о последствиях включения в договор подобного рода условий можно прийти к выводу о том, что нормы пунктов 2 и 3 диспозитивны, но с тем ограничением, что отступление от предписанных в них правил не могут защищать недобросовестную сторону (заказчика, знавшего о наличии в передаваемых подрядчику материалах дефектов, но пытающегося отказаться от внесения оплаты, или подрядчика, знавшего о таких дефектах при приемке, но почему-то решившего попытаться безуспешно выполнить из них работы и взыскать оплату, несмотря на неудачу).

Статья 714. Ответственность подрядчика за несохранность предоставленного заказчиком имущества

Норма этой статьи не проясняет прямо свою природу, но телеологическое толкование не оставляет сомнений в ее диспозитивности в той степени, в которой речь идет о риске случайной гибели или порчи соответствующих вещей. Понятно, что в силу пункта 4 статьи 401 ГК РФ договор не может исключить ответственность за умышленное нарушение. Поэтому нельзя согласовать в договоре условие о том, что подрядчик не отвечает за то, что он сам уничтожил в порыве ненависти к заказчику полученные от него по договору материалы или оборудование. Но в той мере, в которой речь идет об освобождении от ответственности за неумышленные гибель или порчу вещей (например, в силу непреодолимой силы или простого случая), мы не видим оснований вводить ограничения свободы договора.

Статья 715. Права заказчика во время выполнения работы подрядчиком

1. Норма пункта 1 о праве заказчика инспектировать ход и качество выполняемых работ не содержит эксплицитной оговорки о ее природе. Телеологическое толкование тут может столкнуться с некоторыми проблемами, так как есть мнение, что право заказчика на контроль хода работ есть неотъемлемый, квалифицирующий признак подряда и изъятие сторонами этого обязательства приводит к переквалификации договора в некий другой поименованный договорный тип (например, куплю-продажу создаваемой продавцом в будущем вещи). Не пытаясь поставить точку в этом споре, заметим, что если наше право откажется видеть в этом условии о праве на контроль хода работ квалифицирующий признак подрядных отношений, то нет никаких оснований признавать норму пункта 1 и в качестве императивной. Стороны будут считаться вправе, оставаясь в рамках подрядной договорной модели, исключить право на контроль и инспектирование хода работ.

2. Нет никаких сомнений в том, что стороны могут исключить указанное в пункте 2 право заказчика на осуществление превентивного отказа от договора в ситуации, когда никакой просрочки и самого правонарушения как таковых еще нет, и обязать заказчика дожидаться наступления формальной просрочки, прежде чем заявлять об отказе от договора и взыскании убытков. Право на превентивный отказ от договора при предвидимом нарушении является очень разумным инструментом, но не настолько неотъемлемым, чтобы его исключение по воле сторон могло бы быть воспринято как вызов публичным интересам или интересам третьих лиц, явным ущемлением интересов слабой стороны договора или грубым попранием разумного баланса интересов сторон. На это с точки зрения системной логики указывает и то, что сама конструкция превентивного отказа по статье 715 ГК РФ есть лишь подтверждение аналогичного общего правила пункта 2 статьи 328 ГК РФ о праве на отказ от договора при возникновении обстоятельств, очевидно свидетельствующих о будущем нарушении, которое в силу пункта 4 статьи 328 ГК РФ является эксплицитно диспозитивным.

3. Нормы пункта 3 не могут быть тотально императивными, если, конечно, мы хотим видеть наше законодательство рационально организованным. Как уже было сказано применительно к пункту 2, нет никаких причин, в силу которых стороны были бы не вправе исключить право на превентивный отказ от договора. Но еще более очевидно, что стороны могут, сохраняя само право на превентивный отказ, предусмотреть, что для его реализации не потребуется предварительно соблюсти формальную процедуру предоставления подрядчику разумного срока для того, чтобы тот ускорил темп выполнения работ или изменил свой подход к их качеству. Если, например, обнаруживаемые дефекты в ходе работы существенны и выявляются вновь и вновь, то заказчик может иметь легитимный интерес в том, чтобы после очередного неудовлетворительного результата инспектирования хода работ сразу же заявить отказ от договора, не давая подрядчику очередной шанс на исправление выявленных недостатков*(15).

Статья 716. Обстоятельства, о которых подрядчик обязан предупредить заказчика

Нормы этой статьи, достаточно подробно регулирующей коммуникацию сторон в период исполнения договора, традиционно для данной главы ГК РФ о подряде не имеют оговорки о праве сторон согласовать иное. Телеологическое толкование приводит к выводу о диспозитивности этих норм из-за отсутствия убедительных политико-правовых причин, в силу которых закон мог бы обоснованно блокировать попытки стороны каким-либо образом уточнить, изменить или отвергнуть предусмотренные здесь правила. Например, вряд ли имеются какие-то серьезные основания запретить условие, по которому в случае выявления дефектов в переданных подрядчику оборудовании или материалах подрядчик вопреки пункту 3 статьи 716 ГК РФ не вправе отказаться от договора, а должен купить (арендовать) необходимое оборудование или закупить качественные материалы и продолжать работать, используя их вместо того, что изначально передал заказчик, с отнесением на заказчика соответствующих затрат.

Статья 717. Отказ заказчика от исполнения договора подряда

Норма о праве заказчика на немотированный отказ от договора является эксплицитно диспозитивной. Стороны могут согласовать в договоре как отмену права заказчика на немотивированный отказ от договора, так и иные последствия отказа, если тот был осуществлен. Например, стороны могут согласовать конкретный размер платы за отказ от договора либо установить, что заказчик, отказавшийся от договора, обязан уплатить подрядчику всю согласованную цену за вычетом возникающей у подрядчика в связи с этим экономии на расходах.

Статья 718. Содействие заказчика

1. Норма пункта 1 имеет целью напомнить, что стороны при желании могут согласовать в договоре обязательство по сотрудничеству и будут нести ответственность за его нарушение. По сути, норма не имеет какого-либо значения, так как повторяет прописные истины или самоочевидные вещи (законодательная тавтология).

2. Норма пункта 2 о праве подрядчика требовать оплаты в случае, если исполнение договора стало невозможным по вине заказчика, не содержит прямого указания на ее природу. С точки зрения системного и телеологического толкования норма представляется диспозитивной. Стороны могут исключить необходимость оплаты выполненной, но еще не переданной заказчику части работ, если завершение работ стало невозможным по вине заказчика. Ответственность заказчика в таком случае будет состоять в возмещении подрядчику убытков, включая упущенную выгоду. При этом стоит напомнить, что возмещение упущенной выгоды может быть также исключено договором (статья 15 ГК РФ), сумма убытков может быть (за исключением потребительского договора) ограничена (статья 400 ГК РФ), а само возмещение убытков полностью исключено, кроме случаев умышленного нарушения заказчиком своих обязательств (пункт 4 статьи 401 ГК РФ).

Статья 719. Неисполнение заказчиком встречных обязанностей по договору подряда

1. Норма пункта 1 не содержит оговорки о ее природе. Эта норма, по сути, закрепляет две разные правовые конструкции. Во-первых, она говорит о просрочке кредитора и имплицитно цитирует статью 406 ГК РФ, не называя ее. Мысль законодателя ясна: если заказчик впал в просрочку кредитора (например, не передал материалы, из которых должна изготавливаться подрядчиком вещь), подрядчик вправе приостановить исполнение. На самом деле указание на приостановление исполнения не вполне корректно. Просрочку кредитора нужно отличать от права на приостановление исполнения в случае нарушения встречных обязательств. Несовершение кредитором действий, без которых исполнение должником своих обязательств становится невозможным, влечет согласно статье 406 ГК РФ автоматическое непризнание просрочки должника. В такой ситуации должник не осуществляет какой-либо значимой дискреции, не использует тот или иной способ защиты - просто в силу закона он не считается нарушившим свое обязательство. В этом принципиальное отличие от приостановления исполнения по статье 328 ГК РФ как способа защиты права в случае нарушения контрагентом своего встречного обязательства: здесь сторона, срок исполнения обязательства которой наступает, хотя физически и может исполнить свое обязательство, но вправе этого не делать, дабы не усугублять свои риски. Это отличие широко признано в научной литературе*(16).

Во-вторых, отсылка в пункте 1 настоящей статьи к статье 328 ГК РФ имеет отношение только к ситуации, когда срок исполнения подрядчиком своих обязательств наступил, заказчик еще не впал в просрочку кредитора, но возникают обстоятельства, очевидно свидетельствующие о том, что такая просрочка кредитора произойдет в будущем. Здесь, так как еще нет просрочки кредитора, нельзя говорить об автоматическом ненаступлении просрочки должника, и, соответственно, если для подрядчика наступает срок выполнять работы, но ему очевидно, что заказчик в будущем нарушит свои кредиторские обязанности (по передаче материалов, например), у него есть выбор: все-таки рискнуть и приступить к выполнению работ или приостановить свое исполнение. Наличие этой дискреции означает, что подрядчик действительно именно приостанавливает свое исполнение.

И тут, разобравшись в нюансах толкования содержания данной нормы, мы подходим к вопросу о том, могут ли стороны исключить две эти возможности. На наш взгляд, ответ на этот вопрос должен быть дифференцированным. Исключить применение статьи 406 ГК РФ к ситуации, когда в просрочку кредитора попадает заказчик, и тем самым установить, что подрядчик несет ответственность за просрочку и тогда, когда это исполнение было невозможно осуществить из-за, например, непредоставления заказчиком обещанных по договору материалов или оборудования, невозможно. Мы полагаем, что такое условие договора должно считаться недействительным, так как с точки зрения телеологического толкования императивной должна быть сама статья 406 ГК РФ о просрочке кредитора. С учетом императивной интерпретации статьи 406 ГК РФ не остается сомнений, что с точки зрения системной логики императивной является и та часть обсуждаемой нормы пункта 1 статьи 719 ГК РФ, которая касается состоявшейся просрочки кредитора. Если бы право признавало условие договора о том, что должник несет ответственность даже тогда, когда он не мог не впасть в просрочку из-за просрочки кредитора, мы бы имели настолько аномальное и вопиюще несправедливое проявление свободы договора, что это грубейшим образом попирало бы баланс интересов сторон.

А вот исключить применение нормы пункта 1 в части, в которой она дает подрядчику право приостановить исполнение в ситуации предвидимости нарушения заказчика своих обязательств в будущем, как представляется, возможно. Этот вывод логически вытекает из того, что сама норма пункта 2 статьи 328 ГК РФ, ссылкой на которую закон в пункте 1 статьи 719 и легитимирует такое право подрядчика на приостановление, является в силу пункта 4 статьи 328 ГК РФ эксплицитно диспозитивной.

2. Норма пункта 2 настоящей статьи содержит оговорку о праве сторон согласовать иное. Соответственно, казалось бы, теоретически стороны могут исключить право подрядчика на отказ от договора и право на взыскание убытков, возникших из-за попадания заказчика в просрочку кредитора. Но с точки зрения телеологического толкования такая диспозитивность, видимо, может быть истолкована ограничительно. В силу общеправового принципа о недопустимости освобождения от ответственности за умышленное нарушение, закрепленного в пункте 4 статьи 401 ГК РФ, такое условие об освобождении от ответственности может быть признано не имеющим юридической силы в отношении случаев, когда нарушение заказчиком своих кредиторских обязанностей (например, непередача материалов) носило умышленный характер. Что же касается также допускаемого пунктом 2 условия договора об исключении права на отказ от договора из-за попадания заказчика в просрочку кредитора, то у нас также имеются определенные сомнения. Безусловно, стороны могут отойти от установленного в этой норме правила, заменив отказ от договора на судебную процедуру расторжения или даже предусмотрев условие об автоматическом расторжении договора. Они, конечно же, также могут предусмотреть конкретную длительность просрочки заказчика в передаче материалов или документации, которая дает подрядчику право на отказ от договора. Но достаточно сомнительно, что диспозитивная оговорка в этой норме может пониматься настолько широко, что стороны будут вправе вовсе исключить право подрядчика на расторжение договора из-за просрочки кредитора на стороне заказчика. Эта телеологическая редукция диспозитивной оговорки, содержащейся в пункте 2 обсуждаемой статьи, предопределена тем, что иначе право бы допускало формирование теоретически вечной неопределенности в положении подрядчика. Заказчик теоретически тогда бы мог передать подрядчику материалы хоть через 30 лет и получить право требовать, чтобы подрядчик приступил к выполнению работ. Такая ситуация является абсолютно аномальной и настолько несправедливой, что это грубейшим образом нарушало бы баланс интересов сторон. Разумные и добросовестные контрагенты никогда бы не заключили договор с таким условием. В связи с этим, мы думаем, есть основания для признания диспозитивной оговорки не распространяющейся на ту часть этой нормы, в которой она гарантирует подрядчику право на расторжение договора. В этой части свобода договора должна считаться ограниченной.

Статья 720. Приемка заказчиком работы, выполненной подрядчиком

1-2. Указание в пункте 1 на то, что проверка и принятие работ осуществляются с участием подрядчика, должно считаться диспозитивным. Договор может предусматривать, например, доставку созданной подрядчиком вещи силами транспортных компаний и допускать осуществление приемки созданной вещи без участия представителя подрядчика.

Кроме того, договор в принципе может исключить необходимость проверки работ при приемке. На это с точки зрения системной логики указывает и норма пункта 3 данной статьи, согласно которой при принятии заказчиком работ без проверки он лишается права ссылаться на явные дефекты, которые могли бы быть выявлены при проверке, если иное не предусмотрено в договоре. Последняя диспозитивная оговорка недвусмысленно указывает на то, что стороны могут отменить такое последствие, как лишение прав ссылаться на нарушение на случай принятия работ без проверки, что фактически равнозначно отмене обязательности такой проверки.

Что же касается указания пункта 1 на необходимость немедленного предъявления подрядчику заявления об обнаруженных при приемке дефектах, а также нормы пункта 2 о том, что заказчик лишается права ссылаться на дефекты, которые не были отражены в подтверждающем приемку акте, то здесь вопрос более сложный. С учетом сказанного выше о праве сторон полностью исключить необходимость проверки при приемке очевидно, что смысл этих норм об отражении недостатков в акте или в немедленно предъявляемом заявлении состоит в том, чтобы урегулировать ту ситуацию, когда проверка при приемке осуществлялась. В судебной практике имеется определенный разнобой в толковании этих норм. Некоторые суды толкуют норму пункта 2 буквально и лишают заказчика права ссылаться на недостатки, которые могли быть выявлены при приемке, но не были обнаружены заказчиком и не были отражены в акте. Другие же по какой-то причине игнорируют эту норму и сохраняют за заказчиком право предъявлять подрядчику претензии и в такой ситуации, когда сторонами подписан акт без замечаний*(17).

Могут ли стороны в принципе исключить правило об утрате заказчиком права на предъявление претензий по качеству и объему при необнаружении им явных дефектов и неуказании их в акте? Думается, такое условие следует признавать законным. Это особенно очевидно в тех случаях, когда подрядчик прекрасно осведомлен о том, что он предлагает к приемке дефектный результат работ. Думается, что в подавляющем числе случаев ситуация будет именно такой: недобросовестный подрядчик и невнимательный заказчик. Нам не очевидны политико-правовые основания, которые могли бы ограничить принцип свободы договора, который в данном случае проявился в условии, снимающем с заказчика риск невнимательности при приемке и приравнивающем последствия обнаружения явных и скрытых дефектов.

3. Норма пункта 3 является эксплицитно диспозитивной. Стороны могут установить в договоре, что при принятии работ без проверки заказчик сохраняет право предъявлять к подрядчику претензии за недостатки, которые могли бы быть выявлены, если бы при приемке осуществлялась проверка*(18).

4. Норма пункта 4 не содержит прямого указания на ее природу, но нам не остается другого выхода, кроме как признать, что правило о необходимости уведомлять заказчика о выявлении после приемки скрытых дефектов является императивным. Все, что стороны могут здесь изменить, это уточнить конкретный срок направления такого уведомления. Императивность этого правила связана с тем, что требование своевременно сообщить о выявленных дефектах очевидным образом диктуется принципом добросовестности. Условие договора об обратном давало бы заказчику право неожиданно предъявить к подрядчику требования об устранении дефектов через несколько лет после сдачи результата работ и выявления скрытых дефектов, что ввергало бы подрядчика в состояние полной неопределенности.

В норме не указаны последствия нарушения заказчиком этой обязанности, но с точки зрения системной логики следует, видимо, предположить, что здесь должна работать та же санкция, что указана и в пунктах 2 и 3: лишение права ссылаться на эти нарушения, т.е. блокирование возможности применять к подрядчику какие-либо санкции в связи с этим нарушением. При таком подходе наблюдается принципиальное отличие этой ситуации от аналогичной ситуации в рамках договора купли-продажи. Напомним, что в силу статьи 483 ГК РФ последствием неизвещения продавца о выявленных дефектах будет лишь ограничение некоторых прав покупателя, но далеко не лишение его полностью возможности ссылаться на нарушение договора. Вопрос о наличии политико-правовых оснований для такого принципиального различия в режиме договоров купли-продажи и подряда требует отдельного анализа. Отметим лишь, что у нас оно вызывает некоторые сомнения. De lege lata же с этим решением законодателя, видимо, следует смириться, но логично поставить вопрос о том, является ли эта подразумеваемая пунктом 4 санкция императивно установленной или стороны вправе согласовать в договоре иное. Наш ответ на этот вопрос достаточно очевиден: стороны, безусловно, могут изменить последствия такого неизвещения. Они не вправе в принципе отменить необходимость такого извещения, но им должно быть разрешено продублировать в своем договоре решение, содержащееся в статье 483 ГК РФ. При таком подходе несвоевременное извещение будет лишать заказчика лишь права требовать устранения дефектов, но не будет лишать его права требовать уменьшения цены или взыскания убытков.

5. Норма пункта 5 в части распределения бремени несения расходов на проведение экспертизы по своей имплицитной природе, безусловно, является диспозитивной. Стороны могут перенести бремя несения этих расходов на заказчика. Что же касается права на возмещение стороне, финансировавшей экспертизу и подтвердившей с ее помощью свою правоту в вопросе о наличии или отсутствии дефектов, понесенных ею расходов за счет другой стороны, то его исключение договором представляется на первый взгляд не вполне логичным и справедливым, что оправдывает, на наш взгляд, запрет такого условия применительно к потребительскому договору. При этом эта некоторая несправедливость не выражена настолько ярко, чтобы были налицо основания для ограничения этого проявления свободы договора применительно к сугубо коммерческому договору.

6. Норма пункта 6 является эксплицитно диспозитивной. Стороны, например, могут исключить право подрядчика, не получившего от заказчика оплату, на продажу созданной вещи третьим лицам и ограничить права подрядчика, создавшего эту вещь, прямым иском о взыскании с заказчика полной цены.

7. Перенос на просрочившего приемку заказчика риска случайной гибели согласно пункту 7 установлен нормой, в которой нет прямой оговорки о праве сторон согласовать иное. В то же время ее диспозитивная природа не вызывает у нас сомнений. Нет достаточно веских оснований, в силу которых такая своего рода санкция не может быть исключена договором.

Статья 721. Качество работы

1. Норма пункта 1 эксплицитно диспозитивна.

2. Норма пункта 2 достаточно недвусмысленно указывает на ее полуимперативный характер. Стороны договора могут предусмотреть в нем повышенное по отношению к нормативно установленному уровню качество работ, но не могут согласовать его понижение.

Статья 722. Гарантия качества работы

1. Норма пункта 1 определяет природу условия о гарантии качества, если таковое включено в договор. Специфика этой нормы исключает ее признание в качестве императивной, так как она просто закрепляет квалифицирующие признаки института гарантии качества, использование или неиспользование которого оставляется на усмотрение сторон.

2. Норма пункта 2 является эксплицитно диспозитивной.

Статья 723. Ответственность подрядчика за ненадлежащее качество работы

1. Норма пункта 1 содержит прямую оговорку о ее диспозитивности. И действительно, нет абсолютно никаких оснований жестко блокировать право сторон корректировать тот набор средств защиты, который закон предлагает заказчику на случай обнаружения дефектов в выполненных работах. Например, нет проблем в том, чтобы признать право сторон исключить право заказчика требовать от подрядчика устранения дефектов своими силами и ограничить права заказчика уменьшением цены. Стороны также могут согласовать, что, прежде чем заказчик сможет претендовать на уменьшение цены, он должен вначале потребовать от подрядчика устранения дефектов и дождаться истечения предоставленного ему разумного срока. Нет причин сомневаться и в том, что стороны могут установить пределы возмещения расходов на устранение дефектов силами заказчика.

В то же время в случае явного злоупотребления диспозитивностью этого правила (например, полным исключением всех указанных здесь санкций) и особенно в ситуации заключения договора при неравных переговорных возможностях суды могут заблокировать эти злоупотребления на основании статей 10, 169 и 428 ГК РФ, если они признают, что такого рода условия договора грубо нарушают разумный баланс интересов сторон и вопиюще несправедливы. Кроме того, такое усечение мер защиты, доступных в силу этой статьи заказчику, вряд ли можно признать допустимым, как минимум в части соразмерного уменьшения цены в случае, когда нарушение условий договора носит умышленный характер в силу пункта 4 статьи 401 ГК РФ.

2. Безусловно, предусмотренное нормой пункта 2 право подрядчика исполнить работу заново вместо устранения дефекта может быть исключено договором. Это вытекает не из прямого указания на диспозитивность этой нормы в самом ее тексте, а из ее телеологического толкования. Нет ни одной веской причины, почему стороны договора подряда не могут договориться о том, что заказчик вправе отвергнуть предложение подрядчика о замене дефектного исполнения, дабы не нести связанные с этим издержки и неудобства, и вместо этого сразу же объявить уменьшение цены или отказаться от договора вовсе (при существенности дефектов).

3. Норма пункта 3 устанавливает определенную иерархию средств защиты, предписывая, что заказчик вправе прибегнуть к отказу от договора только после того, как подрядчику будет предоставлен разумный срок на устранение дефектов, кроме случаев, когда дефекты сами по себе существенны и неустранимы. В норме нет оговорки о ее природе, но телеологическое толкование и элементарный здравый смысл подсказывают, что норма носит, как минимум в этой части, диспозитивный характер. Стороны вправе согласовать, что заказчик не вправе отказаться от договора даже по истечении предоставленного подрядчику дополнительного срока на устранение дефектов, если дефекты сами по себе являются несущественными. По большому счету именно такое правило и должно было быть закреплено в ГК РФ. Но раз уж закон устанавливает в этой норме крайне странное правило о том, что предоставление дополнительного срока легитимирует последующий отказ от договора даже тогда, когда нарушение условий о качестве работ было несущественным, то никак нельзя отказать сторонам, разрабатывающим договор, в праве установить применительно к своим отношениям более разумные правила.

4. Норма пункта 4 несколько отличается от общего правила пункта 4 статьи 401 ГК РФ, согласно которому оговорка об освобождении от ответственности не работает в ситуации умышленного нарушения. Вина есть понятие более широкое, чем умысел, так как в силу пункта 1 статьи 401 ГК РФ включает в себя еще и неосторожность. Получается, что почему-то применительно к подрядным договорам закон ограничивает сферу действия договорного условия об освобождении от ответственности. Какого-то политико-правового смысла в такой дифференциации мы не видим, но принимаем ее de lege lata. В то же время сам тот факт, что общее правило (пункт 4 статьи 401 ГК РФ) в отношении к подряду подверглось изменению, видимо, достаточно случайно и без каких-то очевидных к тому причин свидетельствует о том, что ничего сверхпринципиального в таком регулятивном выборе авторов главы ГК РФ о подряде нет и сторонам должно быть предоставлено право устанавливать такую оговорку, согласно которой подрядчик будет освобожден от ответственности и за небрежность в том числе. Исключить же ответственность подрядчика за умышленное нарушение договор в силу той же нормы пункта 4 статьи 401 ГК РФ не может.

При этом у нас нет сомнений, что условие об освобождении подрядчика от ответственности за небрежность не должно признаваться в контексте договоров на выполнение работ, заключенных с потребителем, а также может с учетом конкретных обстоятельств быть заблокировано на основании статей 10, 169 или 428 ГК РФ, если оно включено в договор, в котором заказчик был слабой стороной договора и не мог существенно влиять на его содержание.

Остается сделать лишь одну важную оговорку. В контексте данной статьи под ответственностью, от которой договор может или не может освобождать подрядчика, следует понимать не только такие меры, как взыскание убытков или неустойки. Речь здесь должна идти об ответственности в более широком смысле: о любых установленных в законе средствах защиты прав заказчика (в том числе уменьшении цены, праве требовать устранения дефектов, отказе от договора и т.п.).

5. Как представляется, те из норм о последствиях передачи некачественного товара по договору купли-продажи (статья 475 ГК РФ), которые являются диспозитивными в контексте регулирования купли-продажи, могут быть легко исключены и в рамках подрядного договора. В силу того, что статья 475 ГК РФ нами оценивается как имплицитно диспозитивная в целом, у сторон договора подряда не должно быть проблем в согласовании каких-то иных последствий передачи некачественных материалов. Единственным ограничителем здесь остаются нормы Закона РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей", защищающие потребителя от творческих договорных условий, ограничивающих его права, а также судебный ex post контроль справедливости договорных условий, который может пресечь явные случаи злоупотребления свободой договора (особенно при наличии слабой стороны договора) на основании норм статей 10, 169 и 428 ГК РФ.

Статья 724. Сроки обнаружения ненадлежащего качества результата работы

Все нормы, содержащиеся в этой статье, в силу общей диспозитивной оговорки, содержащейся в пункте 1, являются формально диспозитивными. В то же время нельзя исключить, что эта диспозитивность может быть в ряде случаев усечена, так как образующееся пространство для свободы договора может стать поводом для злоупотребления правом. Например, вряд ли суд может признать договорное условие, в котором договор, пользуясь прямой диспозитивностью пункта 2 комментируемой статьи, установит в качестве срока обнаружения скрытых дефектов несколько дней или иной явно недобросовестно короткий срок. Такого рода условия суды должны блокировать в рамках своих полномочий, имеющихся в силу статей 10, 169 или 428 ГК РФ в формате ex post контроля договорной свободы.

Статья 725. Давность по искам о ненадлежащем качестве работы

Нормы ГК РФ об исковой давности являются строго императивными (статья 198).

И в рамках требований, вытекающих из подрядных договоров, эти специальные нормы также должны считаться императивными.

Статья 726. Обязанность подрядчика передать информацию заказчику

Диспозитивность или императивность этой нормы становится вопросом только в ситуации, когда природа информации такова, что без нее невозможно использование результата работ, но стороны почему-то прямо исключили обязанность подрядчика предоставлять такую информацию. Это абсолютно экзотичная ситуация, которая вряд ли может иметь место на практике. Но в целом такое условие, если бы оно встретилось в жизни, должно быть признано незаконным как явно нарушающее разумный баланс интересов и просто противоречащее природе договора подряда. Соответственно, следует признать, что эта норма является императивной.

Статья 727. Конфиденциальность полученной сторонами информации

Норма этой статьи не имеет четко установленной в законе природы. Телеологическое толкование приводит к однозначному выводу о ее диспозитивности. Стороны не могут быть лишены права договориться о том, что полученная подрядчиком техническая информация не подпадает под режим конфиденциальности и может при необходимости свободно предаваться огласке и раскрываться третьим лицам.

Статья 728. Возвращение подрядчиком имущества, переданного заказчиком

Норма этой статьи не содержит указания на ее императивность или диспозитивность. В то же время с точки зрения телеологического толкования она, видимо, должна признаваться частично императивной. Условие договора о праве подрядчика, нарушившего договор, безвозмездно присвоить себе материалы и оборудование заказчика носит настолько абсурдный и нелепый характер, что, конечно же, правовая система признать его никак не может. Тем не менее вполне приемлемым было бы указание в договоре на то, что при расторжении договора переданные подрядчику материалы или оборудование остаются у него взамен на установленную в договоре компенсацию или их стоимость засчитывается в счет оплаты той части работ, которая была выполнена подрядчиком ранее и подлежит оплате, несмотря на расторжение.

Статья 729. Последствия прекращения договора подряда до приемки результата работы

Норма этой статьи не содержит прямого указания на ее природу. В то же время телеологическое толкование не обнаруживает оснований для признания нормы императивной. Например, нет причин запрещать сторонам договариваться, что при прекращении обязательств в силу наступления невозможности исполнения подрядчик вправе оставить результат незавершенной работы за собой. Равным образом стороны могут, подтвердив право заказчика требовать передачи ему результата незавершенных работ, установить, что заказчик должен возместить подрядчику не только произведенные затраты, но и цену договора пропорционально той части работ, которые подрядчик успел выполнить к моменту прекращения обязательств.