Глава 39. Возмездное оказание услуг

Глава 39. Возмездное оказание услуг

Статья 779. Договор возмездного оказания услуг

1. В пункте 1 приводятся квалифицирующие признаки договора возмездного оказания услуг. Если заключенный договор противоречит этим признакам, то он является действительным, но должен быть либо отнесен к иной поименованной договорной модели (например договору подряда), либо признан непоименованным.

2. Норма пункта 2 определяет порядок применения норм этой главы к отдельным видам договоров на оказание услуг и норм, непосредственно регулирующих права и обязанности сторон договора, не содержит.

Статья 780. Исполнение договора возмездного оказания услуг

Норма настоящей статьи о недопустимости возложения исполнения своих обязательств исполнителем на третье лицо является эксплицитно диспозитивной.

Статья 781. Оплата услуг

1. Норма пункта 1 не имеет какого-либо правового смысла, так как она, с одной стороны, подтверждает такой предусмотренный в статье 779 ГК РФ квалифицирующий признак договора возмездного оказания услуг, как обязательство по оплате и в этой части носит тавтологичный характер, а с другой стороны, в части упоминания срока и порядка оплаты, которые согласно этой норме якобы указываются в договоре, явно не может толковаться как указывающая на существенность таких условий и незаключенность договора при отсутствии в нем прямого указания на срок и порядок оплаты. Норм, непосредственно регулирующих права и обязанности сторон, этот пункт не содержит.

В то же время надо иметь в виду, что указание в этом пункте на то, что оплате подлежат оказанные услуги, отнюдь не означает, что оплата услуг не может быть поставлена в зависимость от достижения исполнителем некоего установленного в договоре результата. Договор оказания услуг может предусматривать как обязательство совершить определенные действия, так и обязательство за счет совершаемых действий достигнуть оговоренный результат (obligation de resultat). Если достижение результата полностью зависит от исполнителя (например подготовка аудиторского заключения по итогам аудиторской проверки), возможность такого условия была прямо признана ВАС РФ в 1999 г. и не ставится под сомнение*(19).

Вопрос возникает применительно к тем случаям, когда достижение указанного в договоре результата зависит от усилий исполнителя лишь частично. На настоящий момент в арбитражной практике однозначно запрещен лишь один вариант такого согласования оплаты (привязка оплаты за правовые услуги к вынесению судом или иным государственным органом указанного в договоре решения - так называемый гонорар успеха)*(20). Иногда высказывается точка зрения, что любой договор оказания услуг не может включать достижение результата в качестве условия для оплаты. К этому неправильному, на наш взгляд, выводу подталкивает Конституционный Суд РФ, который в постановлении от 23.01.2007 N 1-П, признавая конституционным запрет на "гонорар успеха", в мотивировке зачем-то поставил под сомнение возможность включения в предмет любого договора возмездного оказания услуг достижение некоего результата.

В то же время большинство арбитражных судов (за рамками случаев с "гонораром успеха", привязанным к вынесению решения судом или иным государственным органом) такие условия часто признавали, если достижение результата хотя и не гарантировано, но находится в сфере контроля исполнителя и зависит от успешности его действий*(21). Такой подход представляется абсолютно оправданным. При этом, как кажется, суды правомерно отказываются признавать такое условие, когда оплата услуг зависит от наступления обстоятельств, которые непосредственным результатом действий исполнителя не являются и находятся во власти самого заказчика (например привязка оплаты услуг оценщика или землеустроителя к моменту продажи оцениваемого имущества или сформированного земельного участка заказчиком третьим лицам)*(22). Такого рода условие в данном случае будет не столько премией за успешное достижение результата, сколько постановкой оплаты под потестативное или смешанное отлагательное условие, наступление которого полностью или преимущественно зависит от заказчика. Такого рода условие, действительно, грубо нарушает баланс интересов сторон и оставляет получение кредитором встречного предоставления на полное усмотрение должника.

Кроме того, закрепленная в пункте 1 обязанность оплатить оказанные услуги не должна пониматься как исключающая возможность заключения договора оказания услуг с условием о внесении абонентской платы. Абонентская модель организации договорных отношений предполагает внесение плательщиком периодической фиксированной платы за право по своему усмотрению требовать получения встречного исполнения в необходимом заказчику объеме (безлимитно или в рамках установленных в договоре лимитов). Соответственно, заказчик обязан вносить такую плату и тогда, когда он в отчетный период оказания услуг не затребовал (до момента расторжения договора). По такой модели строится оказание услуг во многих секторах оборота (сопровождение спутниковой сигнализации, текущее обслуживание оборудования или программного обеспечения, аварийное обслуживание на дороге, юридические услуги и др.). К сожалению, по вопросу о признании абонентской модели договора возмездного оказания услуг практика арбитражных судов не унифицирована. Некоторые суды такую форму оплаты признают и взыскивают абонентскую плату даже при отсутствии доказательств затребования заказчиком и получения им услуг исполнителя*(23). Но нередко российские суды со ссылкой на ошибочно императивно толкуемую норму пункта 1 настоящей статьи считают, что условие договора о внесении абонентской платы независимо от фактического оказания услуг в отчетный период является недействительным*(24).

Правовая определенность по вопросу о допустимости такой модели оформления оплаты может быть обеспечена окончательно с принятием поправок в нормы договорного права ГК РФ в связи с идущей на момент написания настоящего комментария реформой гражданского законодательства. В рамках принятого в 2012 г. Государственной Думой Федерального Собрания РФ в первом чтении законопроекта о реформе ГК РФ предлагается включить в текст Кодекса статью 429.3, легализующую абонентскую модель договора*(25).

2-3. Нормы пунктов 2 и 3 вполне оправданно носят эксплицитно диспозитивный характер. В частности, из этого вытекает, что стороны вправе в договоре возмездного оказания услуг договориться о том, что при возникновении случайной невозможности исполнения (а) заказчик не должен ничего возмещать исполнителю (то есть этот риск целиком перемещается на исполнителя), (б) заказчик должен возместить исполнителю все убытки, включая упущенную выгоду (то есть этот риск целиком перемещается на заказчика), (в) иным образом оговорить распределение риска (например, согласовать ту или иную форму разделения риска между сторонами)*(26).

Статья 782. Односторонний отказ от исполнения договора возмездного оказания услуг

1. Норма пункта 1 о праве заказчика немотивированно отказаться от договора при условии оплаты фактически понесенных исполнителем расходов является крайне неудачной. De lege ferenda здесь либо должна идти речь не о расходах, а о полном возмещении убытков, включая упущенную выгоду, либо вовсе указано, что при отказе заказчика от договора он должен уплатить исполнителю всю согласованную цену за вычетом экономии исполнителя на расходах, которые ему больше не придется нести из-за прекращения договора*(27).

Но если принять эту норму за нормативную данность, то встает вопрос о ее правовой природе. В норме не содержится эксплицитного указания на ее императивность или диспозитивность. Телеологическое толкование не позволяет выявить убедительных аргументов, в силу которых она могла бы быть признана тотально императивной. Стороны должны иметь право: а) установить в договоре полное возмещение убытков или уплату всей цены за вычетом образующейся экономии исполнителя на расходах в качестве последствия немотивированного отказа заказчика от договора; б) установить конкретный размер платы (компенсации) за отказ; в) полностью исключить право на немотивированный отказ; г) установить мораторий на такой отказ в течение некоторого времени после заключения договора; д) установить "период предупреждения" (то есть установить, что заявление об отказе должно быть сделано не ранее, чем за тот или иной период до предполагаемого момента расторжения договора).

К сожалению, долгие годы российские суды, механически признавая статью 782 ГК РФ императивной, систематически признавали недействительными все подобные попытки сторон отойти от крайне неудачной нормы пункта 1 этой статьи*(28).

Ситуация начала меняться лишь с принятием постановления Пленума ВАС РФ "О свободе договора и ее пределах", в котором Пленум ВАС указал на диспозитивность этой нормы ГК (пункт 4).

В случае полной отмены договором права заказчика на немотивированный отказ от договора правовое значение такого условия будет различаться в зависимости от характера услуг. Когда совершение установленных в договоре действий, являющихся предметом оказания услуг, не требует физического их "принятия" конкретным заказчиком и его участия в процессе исполнения (например, правовая экспертиза предъявленного заказчиком проекта договора, обучение на курсах, участие в конференции, подготовка рекламной стратегии, демонстрация фильма в кинотеатре или спектакля, осуществление регулярного авиарейса и т.п.), исполнитель при отмене в договоре права заказчика на немотивированный отказ от него будет вправе игнорировать заявление заказчика об отпадении у него интереса к договору, совершить обещанные действия, несмотря на заявление заказчика об отсутствии у него намерений "принимать" и "потреблять" эти услуги, и вправе требовать внесения полной оплаты.

В тех же ситуациях, когда природа услуг не предполагает возможность совершения соответствующих действий без участия конкретного заказчика (например, медицинские услуги, услуги по психологическому консультированию и т.п.), тот самоочевидный факт, что заказчик не может быть принужден к "принятию" услуг, означает, что отсутствие у заказчика права на отказ от договора приводит к возможности взыскания с него всей цены так и не оказанной услуги за вычетом той экономии, которую получил исполнитель, не неся расходов по исполнению (по модели, принятой в праве Германии, Австрии или Голландии). В такой ситуации результат будет очень похож на то, что мы бы имели, если бы право на отказ от договора у заказчика было сохранено, но обусловлено обязанностью по осуществлению полного возмещения убытков. Однако разница проявит себя при расчете суммы ко взысканию. При взыскании убытков в форме упущенной выгоды бремя доказывания факта ее возникновения, ее размера и причинно-следственной связи будет лежать на исполнителе. В то же время при отсутствии у заказчика права на отказ и взыскании с него согласованной цены, уменьшенной на размер предполагаемой экономии исполнителя на расходах, исполнителю не требуется ничего доказывать, а бремя доказывания наличия у него экономии на расходах, на величину которых может быть уменьшена взыскиваемая договорная цена, будет возложено на заказчика. Соответственно, применительно к такого рода услугам разница между наличием у заказчика права на отказ от договора при указании в договоре на то, что последствием расторжения будет уплата исполнителю всей согласованной цены за вычетом экономии на расходах, с одной стороны, и полным исключением в договоре права заказчика на немотивированный отказ от него будет налицо.

В то же время можно допустить, что ряд из перечисленных проявлений договорной свободы может быть заблокирован в отношении потребительских договоров (или как минимум некоторых категорий таких договоров). Например, могут быть высказаны сомнения в том, что потребительский договор может во всех случаях заблокировать право заказчика-потребителя немотивированно отказаться от договора. Безусловно, вопрос о том, в какой степени вполне естественные в сугубо коммерческих отношениях условия, подтверждающие действие принципа недопустимости произвольного отказа от обязательств, могут быть допущены в контексте потребительского договора, требует дополнительной проработки. Наше предварительное суждение состоит в том, что как минимум применительно ко многим категориям потребительских договоров оказания услуг договорный запрет на немотивированный отказ заказчика от услуг или введение платы за отказ от договора должны считаться вполне допустимыми. Это особенно очевидно, когда исполнитель предоставляет потребителю выбор между двумя вариантами договора (с правом на отказ и без такового). Условие о запрете на отказ, как правило, позволяет исполнителю снизить цену (так как в себестоимость услуги не будут включены издержки на досрочный разрыв отдельных договоров из-за немотивированных отказов потребителей). В итоге услуги без права на отказ, как правило, стоят ниже, чем услуги с таким правом (что может наблюдать любой путешественник при бронировании авиабилетов зарубежных авиакомпаний или гостиничных номеров). Соответственно, наиболее оптимальное решение состоит в том, чтобы потребители имели право выбирать наиболее адекватный для них вариант соотношения права на отказ и цены договора. Те, кто уверен в своем желании получить услугу и ценит скидку в цене выше, чем потерю права передумать, выберут вариант услуги без права на отказ, и наоборот.

Вместе с тем достаточно спорен вопрос о допустимости исключения или существенного ограничения права заказчика, являющегося потребителем, на немотивированный отказ от договора в случае, когда договор носит абонентский характер (то есть предусматривает обязанность по внесению фиксированных периодических платежей независимо от затребования заказчиком соответствующих услуг) и при этом рассчитан на достаточно длительный срок (например на период более года).

Как бы то ни было, применительно к потребительским договорам этот вопрос о пределах свободы договора требует дополнительного анализа.

Наконец, следует отметить, что даже в контексте бесспорной диспозитивной интерпретации этой нормы применительно к сугубо коммерческим договорам обстоятельства конкретного случая могут указывать на явное злоупотребление свободой договора. Например, мы не исключаем, что суд вправе снизить размер платы за отказ от договора оказания услуг в случае его несоразмерности убыткам исполнителя в ситуациях, когда либо этот размер настолько вопиюще высок, что сам по себе свидетельствует о некоем скрытом пороке воли, либо когда, возможно, не настолько вопиющая, но при этом явная несоразмерность размера платы за отказ сопрягается с тем, что такое условие навязано слабой стороне договора (например, монополистом - во многом зависящему от него или не имеющему реальных возможностей вести с ним переговоры контрагенту). В такого рода ситуациях суды могут блокировать недобросовестные проявления договорной свободы на основе статей 10, 169 и 428 ГК РФ*(29).

2. Норма пункта 2 о праве исполнителя на немотивированный отказ носит также небесспорный характер. Безусловно, в некоторых случаях при нарушении исполнителем своих обязательств по договору неразумно давать заказчику право на присуждение к исполнению обязательств в натуре и логично ограничивать его средства защиты иском об убытках (например, когда речь идет об услугах, исполнение которых сопряжено с использованием исполнителем-гражданином своих личных и творческих навыков и мастерства, либо об услугах, исполнение которых носит пролонгированный характер и не может осуществляться без активного взаимодействия и сотрудничества с заказчиком). В то же время в некоторых других случаях эти аргументы против реального исполнения не столь очевидны, а у заказчика из-за монопольного статуса исполнителя или наличия иных серьезных препятствий для привлечения иного исполнителя просто нет адекватного выбора, кроме как настаивать на реальном исполнении. В такого рода ситуациях исполнение в натуре может быть признано в целом возможным и реализуемым на стадии исполнения судебного решения за счет начисления судебных штрафов, так называемого астрента*(30) или угрозы привлечения к уголовной ответственности за неисполнение судебного акта. В этих случаях фиксация в законе права исполнителя на немотивированный отказ лишает заказчика каких-либо шансов на реальное исполнение, что вряд ли можно признать обоснованным.

Не погружаясь в критику этой нормы, попытаемся определить ее природу. В норме нет прямого указания на ее императивность или диспозитивность, что открывает дорогу телеологическому толкованию. Последнее приводит к тому, что ограничивать договорную свободу и жестко блокировать условия договора, отступающие от этого правила, вряд ли имеет смысл*(31). Такое ограничение свободы договора не может быть оправдано ни публичным интересом, ни интересами третьих лиц. В чем может быть несправедливость такого условия, также не вполне понятно. Стороны, безусловно, могут установить в качестве последствия отказа от договора вместо взыскания в пользу заказчика убытков в полном размере возмещение лишь реального ущерба или только фактически понесенных расходов. Нет сомнений также и в том, что они с учетом сложностей в доказывании убытков вправе установить конкретный размер платы за отказ от договора. Наконец, думается, нет причин запрещать и полную отмену в договоре права исполнителя на отказ от договора. Безусловно, включение в договор такого условия имеет смысл только в тех случаях, когда право дает заказчику возможность истребовать исполнение в натуре.

В то же время очевидно, что, как и в любой иной ситуации, в этом вопросе стороны в конкретных обстоятельствах могут злоупотребить свободой договора. Но для такого рода экстремальных ситуаций существуют нормы статей 10, 169 и 428 ГК РФ, дающие суду право на осуществление ex post контроля справедливости и добросовестности договорных условий.

Статья 783. Правовое регулирование договора возмездного оказания услуг

Эта норма не регулирует права и обязанности сторон договора непосредственно, а определяет применимость к договорам оказания услуг норм о подряде. Очевидно, что природа нормы в силу ее функциональной направленности носит сугубо императивный характер.