Есть ли душа у юридического лица. Корпорации должны нести уголовную ответственность наравне с физическими лицами (Г. Смирнов, "Юрист спешит на помощь", N 8, август 2014 г.)

Есть ли душа у юридического лица. Корпорации должны нести уголовную ответственность наравне с физическими лицами

До недавнего времени в российской уголовно-правовой доктрине преобладали представления о личной виновной ответственности физического лица за совершение преступления. Вследствие этого юридическое лицо рассматривается лишь в качестве орудия преступления, которое используется человеком для достижения преступной цели. Данные представления восходят к советскому периоду развития уголовного права, когда предполагалось, что советские госорганизации изначально не могут создаваться и функционировать в целях, противоречащих основам правопорядка и нравственности.

В настоящее время бремя уголовно-правового воздействия за преступные деяния в полном объеме возлагается на физическое лицо, что не соответствует принципу справедливости уголовного наказания. При подобном подходе у компаний фактически отсутствует мотивация к соблюдению закона в ситуации, когда его нарушение позволяет извлечь экономическую выгоду.

По инициативе Следственного комитета РФ Госдума рассматривает поправки в уголовное законодательство, которые должны изменить ситуацию.

Кто грозил Риму

Наиболее ярко проблема преступности юридических лиц и возможные последствия безнаказанности за общественно опасные деяния, совершаемые организациями, можно проследить на примере Древнего Рима.

Со становлением в Риме республиканской формы правления и развитием демократии возникают различные свободные союзы - прообразы юридического лица в современном его понимании, в основном религиозные. Первым известным истории случаем совершения юридическим лицом преступления и его наказания стали происходившие в 86 году до н.э. события, связанные с деятельностью союза, почитающего культ бога Вакха.

Служение этому культу выражалось не в открытой и публичной проповеди, а в "тайных ночных обрядах" (оргиях). Вскоре участники таинства начинают заниматься лжесвидетельством за деньги, подделкой печатей и завещаний, организацией убийств ради получения наследства. Известный историк того времени Тит Ливий пишет: "Они составляют огромное множество, почти равное населению Рима".

С учетом такого масштаба деятельности сенат наделяет консула чрезвычайными полномочиями для расследования дела о вакханалиях. В качестве мер к пресечению деятельности этого культа сенат предписывает поиск и арест садалов (жрецов) культа, вводит запрет устраивать сходки, поручает разрушить все святилища и приказывает привлекать к ответственности тех, кто участвовал в преступлениях. После окончания следствия и наказания всех виновных лиц сенат принимает постановление о вакханалиях*(1).

Однако в этом постановлении сенат не ликвидирует союз почитателей Вакха, а впервые в истории накладывает особые ограничения на его деятельность (участвовать в священнодействиях будут не более пяти человек, они не будут иметь общей кассы, руководителей священнодействий или жреца). Эти меры и стали первым прообразом уголовной ответственности юридических лиц.

Кроме этого, в результате появляется законодательная норма о получении разрешения у сената на создание новых союзов. При получении разрешения и в ходе дальнейшей деятельности коллегиям необходимо было соблюдать два условия - полную аполитичность и общественную полезность. Помимо этого вольные союзы стали активно участвовать в политической жизни римского общества.

Религиозные общины, прикрываясь законными целями, стали за деньги агитировать население голосовать за ту или иную кандидатуру в выборные органы власти. В результате в сенат попали лица, которые учинили заговор с целью свержения действующей власти. Уличные коллегии (или "коллегии перекрестков"), которые изначально создавались для обеспечения правопорядка на улицах, сами стали заниматься разбоями и вымогательствами.

В 64 году до н.э. по инициативе Цицерона сенат принимает решение о роспуске коллегий, принимавших участие в заговоре против римской республики. Однако в 58 году до н.э. народный трибун Публий Клодий проводит закон об отмене решения сената 64 года до н.э. Этот закон возвращал коллегиям ту свободу, которой они лишились*(1).

Как отмечают историки того времени, в результате этого восстановились не только прежние преступные организации, но и появились новые. В 55-54 годах до н.э. (время второго консульства Марка Лициния) масштаб преступности юридических лиц достигает такого уровня, что угрожает распадом государства. В связи с этим консул Лициний проводит закон о запрещении недозволенных обществ.

Приблизительно десять лет спустя Юлий Цезарь "распустил все коллегии, за исключением самых древних". Позже такой же закон провел император Август.

Юрлицо как орудие преступления

Анализ современной отечественной правоприменительной практики показал, что одной из основных причин происходивших в последние годы авиационных катастроф, потоплений судов, обрушений угольных шахт, а также других техногенных катастроф, повлекших человеческие жертвы, была экономия на закупку оборудования, обеспечивающего безопасность производства, а также на обучение (переобучение) персонала.

При наступлении указанных социально опасных последствий уголовно-правовому воздействию подвергается только ответственное за безопасность физическое лицо. Организация же лишь возмещает причиненный ущерб. Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит сместить вектор наказания за преступление в сторону неблагоприятных последствий для организации, которая наряду с физическим лицом будет нести ощутимые имущественные, репетиционные и иные потери.

Угроза уголовно-правовых санкций мотивирует компании более ответственно подходить к обеспечению безопасности, инвестиционной стратегии, будет способствовать принятию ими действенных мер контроля за членами органов управления, а также наемными работниками. Таким образом, этот правовой институт повысит превентивную роль уголовного закона в сфере предупреждения преступности.

Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит привести законодательство РФ в соответствие с международными стандартами в области противодействия транснациональным преступлениям, обязанность соблюдения которых предусмотрена рядом международных правовых актов, ратифицированных Российской Федерацией.

В настоящее время в российской уголовно-правовой доктрине преобладают представления о личной виновной ответственности физического лица за совершение преступления. Вследствие этого юридическое лицо рассматривается лишь в качестве орудия преступления, которое используется человеком для достижения преступной цели. Данные представления, существенно занижающие роль юридического лица в механизме преступного события, восходят еще к советскому периоду развития уголовного права, когда преступности юридических лиц не существовало, а следовательно, и не было потребности бороться с ней. Предполагалось, что советские государственные организации изначально не могут создаваться и функционировать в целях, противоречащих основам правопорядка и нравственности.

Конвенции против коррупции

Международно-правовая доктрина, а также национальное законодательство большинства зарубежных государств основывается на принципах автономии воли юридического лица при совершении им преступления (воля юридического лица реализуется органами его управления) и самостоятельной уголовной правосубъектности организаций (способности подлежать уголовной ответственности).

В частности, этот вид ответственности существует во всех странах общего (англо-американского) права, в том числе в Англии, Шотландии, Ирландии, США, Канаде, Австралии, государствах - бывших английский колониях.

В странах континентального права в том или ином виде уголовная ответственность организаций введена во всех государствах Евросоюза. Последней страной Евросоюза, в которой была введена такая ответственность, стала Чехия, в которой соответствующий закон вступил в силу 1 января 2012 г.

Институт уголовной ответственности юридических лиц известен также правовым системам мусульманского (Албания, Иордания, Ливан, Сирия) и социалистического (Китайская Народная Республика) права.

Данный правовой институт инкорпорирован и в уголовное законодательство бывших республик СССР (Грузия, Казахстан, Латвия, Литва, Молдова, Украина, Эстония).

Обязанность установить ответственность юридических лиц за причастность к отдельным видам транснациональных преступлений определяется в ряде конвенций, которые ратифицировала Российская Федерация. В частности, обязанность ввести ответственность организаций за преступления коррупционной направленности, коммерческий подкуп, а также за легализацию доходов, полученных от этих преступлений, предусмотрена:

- Конвенцией Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию (заключена в г. Страсбурге 27 января 1999 г., ратифицирована Федеральным законом от 25.07.2006 N 125-ФЗ);

- Конвенцией ООН против коррупции (принята в г. Нью-Йорке 31 октября 2003 г. Резолюцией 58/4, ратифицирована Федеральным законом от 08.03.2006 N 40-ФЗ);

- Конвенцией ОЭСР по борьбе с подкупом иностранных должностных лиц при осуществлении международных коммерческих сделок (заключена 21 ноября 1997 г., Российская Федерация - участник).

Обязанность установить ответственность юридических лиц за указанные преступления, а также за неправомерный доступ к компьютерной информации и ее изменение, торговлю людьми и организацию незаконной миграции сформулирована в Конвенции ООН против транснациональной организованной преступности (принята в г. Нью-Йорке 15.11.2000 Резолюцией 55/25, ратифицирована Федеральным законом от 26.04.2004 N 26-ФЗ) и дополняющих ее протоколах (о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, а также против незаконного ввоза мигрантов по суше, морю и воздуху).

Обязательства государств ввести санкции для юридических лиц за причастность к преступлениям, направленным на финансирование и иные формы поддержки терроризма и экстремизма, предусмотрены:

- Международной конвенцией о борьбе с финансированием терроризма (принята резолюцией 54/109 Генеральной Ассамблеи ООН от 09.12.1999, ратифицирована Федеральным законом от 10.07.2002 N 88-ФЗ);

- Европейской конвенцией о пресечении терроризма (заключена 27 января 1977 г., подписана от имени Российской Федерации в г. Будапеште 7 мая 1999 г., ратифицирована Федеральным законом от 07.08.2000 N 121-ФЗ). Соответствующие рекомендации содержатся также в документах ОЭСР, ФАТФ и ГРЕКО, которые в своих докладах систематически указывают на неисполнение Россией международно-правовых обязательств в этой части.

Наличие в национальном законодательстве правового механизма привлечения юридических лиц к уголовной ответственности создаст правовые условия для экстерриториального уголовного преследования находящихся за рубежом международных организаций и иностранных юридических лиц за преступления, посягающие на интересы, охраняемые уголовным законодательством РФ.

При отсутствии такого правового инструмента невозможна также и репатриация нажитого на территории РФ преступного капитала, выведенного за рубеж и поставленного на баланс иностранной организации, так как в условиях действия принципа самостоятельной уголовной правосубъектности юридических лиц для истребования этого имущества и передачи его потерпевшему либо конфискации необходимо решение российского суда, устанавливающего вину этой организации (а не физического лица) в транснациональном преступлении.

Процедура экстерриториального уголовного преследования юридических лиц предусмотрена законодательством большинства стран с развитой правовой системой.

Так, на основании Закона США "О коррупции за рубежом" (Foreign Corrupt Practices Act) только в 2011 году министерством юстиции США, Комиссией США по ценным бумагам и биржам и Федеральным бюро расследований было произведено около 140 уголовных расследований в отношении компаний по фактам дачи взяток в различных странах мира. К уголовной ответственности привлечены такие крупные корпорации, как Siemens (сумма штрафа составила около 2 млрд. долл.), Halliburton (примерно 600 млн. долл.), Daimler (около 200 млн. долл.).

За дачу взяток на территории России на сумму около 3 млн. евро к уголовной ответственности привлечена компания ЗАО "Мерседес-Бенц Рус", которой приговором суда федерального округа Колумбия назначено наказание в виде штрафа 27,36 млн. долл.

Аналогичные положения содержит Закон Великобритании "О взяточничестве" (Bribery Act).

Кому УК, кому КоАП?

В настоящее время российское законодательство предусматривает административную ответственность юридических лиц за отдельные действия (бездействие), совершение которых является уголовно наказуемым для физического лица. Этим видом ответственности предполагалось подменить уголовную ответственность юридических лиц. Так, например, при даче взятки в интересах юридического лица виновное в преступлении физическое лицо подлежит ответственности по ст. 291 УК РФ, а организация, в интересах которой действовало это лицо, - по ст. 19.28 КоАП РФ.

Однако в результате складывается ситуация, когда за одно и то же деяние, непосредственно совершенное физическим лицом от имени или в интересах юридического лица, возбуждаются дела по двум видам судопроизводств. Одно из них - уголовное - инициируется в целях преследования физического лица, а другое - дело об административном правонарушении - для привлечения к ответственности юридического лица.

Подобный порядок влечет за собой нерациональное расходование сил и средств государства. Введение уголовной ответственности юридических лиц позволит принять все необходимые меры ответственности в рамках уголовного дела.

Кроме этого, представляется необоснованным подход, при котором одно и то же деяние определяется в законе и в качестве преступления, и как административное правонарушение в зависимости от субъекта, его совершившего. Социальная опасность деяния, как правило, разграничивается на основании признаков объекта (общественные отношения, на которые посягает правонарушение) и объективной стороны (действия (бездействие), которыми совершается правонарушение) противоправного деяния. Участие в событии преступления юридического лица, воля которого направлена на достижение преступного результата, не снижает, а значительно повышает общественную опасность деяния, так как коллективный субъект обладает несоизмеримо большими финансовыми, организационными и иными возможностями для подготовки, совершения и сокрытия преступления, нежели отдельное физическое лицо или даже группа физических лиц.

Также следует отметить, что возможности доказывания в рамках административного производства по сравнению с уголовным судопроизводством весьма ограничены. В частности, по таким делам не могут проводиться оперативно-розыскные мероприятия, без которых установить причастность юридического лица к деянию невозможно. Например, по делам о незаконном вознаграждении от имени юридического лица (ст. 19.28 КоАП РФ) требуется оперативное документирование факта передачи взятки.

Между тем Конституционный Суд РФ, определяя конституционно-правовой смысл оперативно-розыскной деятельности (определения от 22.04.2005 N 198-О и от 14.07.1998 N 86-О), указал, что этот вид деятельности, как ограничивающий наиболее значимые в иерархии конституционных ценностей права и свободы, может осуществляться только для выявления и раскрытия преступлений. Ее осуществление в целях доказывания по делам об административных правонарушениях, как значительно менее опасных форм проявления противоправного поведения, противоречит ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, устанавливающей пределы ограничения конституционных прав и свобод человека государством.

КоАП РФ предусматривает значительно меньшие сроки давности привлечения к ответственности, чем УК РФ.

Также следует отметить, что административное судопроизводство по сравнению с уголовным осуществляется в упрощенной процедуре во многом за счет сокращения гарантий прав на защиту. Между тем Европейский Суд по правам человека, давая правовую оценку ряду решений российских судов о привлечении организаций к административной ответственности, неоднократно указывал на то, что по критерию жесткости примененной к юридическому лицу санкции она соответствует уголовному наказанию. Однако процедура установления этого наказания не согласуется с международными стандартами защиты прав обвиняемого в уголовном судопроизводстве (например, Решение ЕСПЧ от 20.09.2011 по делу "ЮКОС против Российской Федерации").

Не случайно в странах Европы, где существует законодательство об административных правонарушениях (Германия, Италия), это законодательство рассматривается не как самостоятельная отрасль (как в России), а как неотъемлемая часть уголовного права, а процессуальная форма привлечения к ответственности за рассматриваемые деяния унифицирована, т.е. предусмотрена одним уголовно-процессуальным законом. Тем самым обеспечиваются единообразные международные стандарты обеспечения прав обвиняемых в уголовном судопроизводстве.

Например, в Германии наряду с Уголовным уложением существует также Федеральный закон об административных правонарушениях 1987 года (OWiG), который и предусматривает наказания за причастность корпоративных образований к преступлениям. В соответствии с § 46 (абз. 1) OWiG общие уголовно-процессуальные законы (в том числе УПК ФРГ) имеют действие в том объеме, в котором Законом об административных правонарушениях не предусмотрено особое регулирование.

Аналогичный подход реализован и в Декрете Италии от 08.06.2001 N 231 "Об административной ответственности предприятий и учреждений". Статьи 55, 59, 61 данного Декрета содержат ссылки на УПК Италии в части правового регулирования регистрации сообщения о преступлении, возбуждения уголовного дела, предварительного расследования и судебного разбирательства.

Таким образом, решить указанные проблемы, препятствующие эффективному наказанию юридических лиц за причастность к преступным деяниям, посредством совершенствования российского законодательства об административных правонарушениях в силу его специфики не представляется возможным, так как по этой категории дел недопустимо осуществление оперативно-розыскной деятельности. А кроме этого, приведение российского административного судопроизводства в соответствие с международными стандартами защиты прав обвиняемого в уголовном процессе приведет к тому, что по громоздкости процедур этот вид судопроизводства будет сопоставим с уголовным, что повлечет за собой размывание границ между этими формами отправления правосудия.

"Прокалывание корпоративной маски"

Решение проблемы ответственности юридических лиц за причастность к преступлениям возможно только посредством перевода общественно опасных деяний, совершаемых юридическими лицами, которые в настоящее время предусмотрены в КоАП РФ, в разряд преступлений.

Введение института уголовной ответственности юридических лиц позволит эффективно противодействовать использованию в преступной деятельности фиктивных организаций, компаний-"прокладок" и других корпоративных образований, не обладающих надлежащей юридической личностью. Осуществление экономической деятельности посредством использования подобного рода организаций способствует переходу наличных денежных средств в теневые секторы, криминализации экономики, что значительно повышает предпринимательские риски, влечет отток капитала из страны и снижает ее инвестиционную привлекательность.

Несмотря на то что эти юридические лица были задействованы в целях совершения или сокрытия преступления, они пользуются равной правовой защитой наряду с организациями, обладающими надлежащей юридической личностью. Российское уголовное законодательство не предусматривает возможности применения к ним каких-либо мер уголовно-правового воздействия за причастность к преступлению.

Между тем развитым правовым системам зарубежных стран известны юридические механизмы, направленные на противодействие этому явлению. В европейском праве это "проникновение сквозь корпоративную вуаль", а в американском - "прокалывание корпоративной маски".

Суть такой ответственности заключается в том, что суд, установив, что организация является "продолжением личности" (alter ego) ее учредителя (участника) или, как указано в ряде судебных решений, "фиктивной оболочкой" (shel), т.е. создана для удовлетворения его личных интересов, в том числе в целях совершения противоправных действий, но с целью исключения персональной ответственности такого учредителя (участника), вправе признать эту организацию не обладающей надлежащей юридической личностью и переложить бремя ответственности в полном объеме или в части на лиц, которые фактически контролировали ее и инициировали противоправные действия (бездействие) от имени этой организации. Например, в судебном решении по делу "Kinney Shoe Corp. v Polan" отмечается, что "конструкция юридического лица может быть проигнорирована, если она используется не в связи с назначением, а является лишь оболочкой".

Схожие конструкции в отдельных случаях применяются и в российской практике уголовного судопроизводства. Однако они используются исключительно для целей квалификации содеянного и не влекут за собой никаких последствий для самой организации даже в случае признания ее судом фиктивной. Кроме этого, российский уголовный закон не допускает возможность аналогии права, в связи с чем особенности квалификации деяний, совершенных с использованием фиктивных организаций, должны быть определены в законе.

На начальном этапе в России уголовную ответственность юридических лиц предполагается установить лишь за те преступления, обязанность криминализации которых для организаций предусмотрена международными конвенциями и другими международными нормативными правовыми актами, которые были ратифицированы Российской Федерацией, а также за отдельные сопутствующие им преступные деяния.

Подобный ограничительный подход при определении наказуемых для юридических лиц преступных деяний является наиболее либеральным в мировой практике правового регулирования рассматриваемого вида ответственности. Анализ закономерностей его развития в зарубежных странах позволяет прийти к выводу о том, что область применения уголовной ответственности юридических лиц постоянно расширяется. Если на этапе зарождения такая ответственность применялась лишь в исключительных случаях по узкому кругу преступных деяний (в Англии, например, - за преступное бездействие и нарушение общественного порядка), то в дальнейшем она стала распространяться на любые деяния, совершение которых возможно корпоративным образованием в силу его природы.

Например, в 2004 году во Франции был принят закон, который исключил из УК Франции оговорку, содержавшуюся в ст. 121-2, согласно которой юридические лица могли нести уголовную ответственность лишь в случаях, предусмотренных законом или регламентарным актом. С учетом этого юридические лица во Франции в настоящее время подлежат уголовной ответственности за любое уголовное правонарушение, за исключением тех, которые по своей сути не могут совершаться организациями.

Примечание. Предлагаемая формулировка вины организации в преступлении в УК РФ

Статья. Вина юридического лица

1. Юридическое лицо признается виновным в преступлении и подлежит уголовной ответственности в случаях:

а) виновного (умышленно или по неосторожности) совершения деяния, наказуемого для юридического лица в соответствии с Особенной частью настоящего Кодекса, действиями (бездействием), осуществляемыми от имени юридического лица лицом, уполномоченным совершать такие действия (бездействие) на основании закона, иного правового акта, устава, договора или доверенности;

б) совершения наказуемого для юридического лица в соответствии с Особенной частью настоящего Кодекса деяния заведомо в интересах юридического лица лицом, занимающим должность в его органах управления или контроля;

в) совершения наказуемого для юридического лица в соответствии с Особенной частью настоящего Кодекса деяния заведомо в интересах юридического лица лицом, имеющим право давать обязательные для этого юридического лица указания либо иным образом определять его действия (бездействие) или решения в силу прямого или косвенного участия в уставном (складочном) капитале этого юридического лица, закона, иных правовых актов или договора;

г) умышленного совершения наказуемого для юридического лица в соответствии с Особенной частью настоящего Кодекса деяния иными лицами по указанию, с ведома либо одобрения лиц, указанных в пунктах "а", "б" и "в" части первой настоящей статьи, действовавших заведомо в интересах юридического лица.

2. Преступление считается совершенным в интересах юридического лица, если одним из его мотивов было приобретение юридическим лицом в результате совершения такого преступления выгод имущественного либо неимущественного характера, в том числе получение прибыли (увеличение размера прибыли), избежание или уменьшение размера издержек или убытков, уклонение от имущественной или иной предусмотренной законодательством Российской Федерации ответственности, приобретение прав либо освобождение от обязанностей.

Статья. Невиновное причинение вреда юридическим лицом

Вина юридического лица в преступлении отсутствует в случае, когда этим юридическим лицом были приняты все зависящие от него меры по недопущению преступления, однако, несмотря на это, реальная возможность предотвратить преступление отсутствовала.

Так, например, в 2010 году Больнично-университетский центр Ниццы был привлечен к уголовной ответственности за причинение смерти по неосторожности пациентки, которая скончалась вследствие не оказанной ей своевременно медицинской помощи. На центр было наложено уголовное наказание в виде штрафа в размере 20 тыс. евро.

В 1990 году в лондонском Центральном уголовном суде в совершении убийства обвинялась компания, владевшая паромом, крушение которого в 1987 году в районе Зейбрюгге повлекло гибель 188 человек.

В 1978 году в штате Индиана (США) обвинение в убийстве трех человек, погибших в автомобилях марки "Пинта", было предъявлено корпорации "Форд", руководство которой допустило выпуск автомобиля этой марки в продажу, заведомо зная об опасности возгорания бензобака, и не пожелала понести затраты, связанные с устранением этого нарушения.

Одним из наиболее спорных остается вопрос определения вины юридического лица в преступлении.

Доктрина вины

Попытки осмысления вины юридического лица в противоправных деяниях предпринимались еще в средние века.

В 1245 году папа римский Иннокентий IV заявил, что корпорация является не чем иным, как юридической фикцией, не обладает душой, а следовательно, не может совершать аморальных поступков и нести наказание. Такие поступки совершают люди, которые стоят за ними. Эта позиция легла в основу теории фикции. Позже последователи данной теории для обозначения юридических лиц ввели в оборот термин "моральная личность". Например, так обозначались юридические лица в законодательстве Франции. Примечательно, что этот термин сохранился до настоящего времени, даже после введения во Франции уголовной ответственности юридических лиц с принятием УК Франции 1992 года, сменившим УК Наполеона 1810 года.

Позже другой папа - Иоанн XXII все же признал, что хотя корпорация как юридическое лицо не имеет души и у нее нет подлинной личности, она все-таки в силу все той же юридической фикции имеет личность и душу и потому может совершать правонарушения и нести ответственность.

Однако формирование доктрины вины юридического лица в правонарушениях в современном понимании приходится на середину XIX века в странах англосаксонской системы права (Англии, США). Поскольку роль корпораций в экономике стала возрастать, стали возрастать и негативные последствия их деятельности, в частности, участились крупные техногенные катастрофы с человеческими жертвами и актуализируется вопрос об их ответственности.

Формируются две концепции вины. Во-первых, концепция вины субъективистского толка, при которой вина юридического лица определяется виной физического лица, официально действовавшего от ее имени. В основу этой доктрины легла теория отождествления, при которой действия уполномоченного высокопоставленного должностного лица организации приравнивается к деятельности самой организации. Первым из уголовных дел, основанных на таком подходе, стало рассмотренное в 1846 году дело "Королева против Компании "Великая железная дорога Севера Англии".

Во-вторых, формируются объективистские направления понимания вины юридического лица. Здесь деяние организации сопоставляется с некой идеальной моделью разумного и добросовестного поведения, существенное отклонение от которого и образует вину юридического лица.

Основополагающей в этой доктрине стала теория вины прошлого поведения. Она заключается в том, что вина юридического лица в совершении преступлений состоит в непринятии должных мер корпоративного контроля над деятельностью своих должностных лиц, что и влечет за собой совершение ими преступления.

Отмечалось, что эта теория имеет некоторое сходство с виной физического лица, например, в случае совершения преступления в состоянии сильного алкогольного опьянения, по сути, лишающего лицо способности отдавать отчет своим действиям и руководить ими. Такое лицо считается вменяемым, а его вина вытекает из предшествующего поведения, связанного с введением себя в состояние алкогольного опьянения.

В последнем случае наличие вины юридического лица обуславливается извлечением от совершенного преступления выгоды для этого юридического лица.

В современных уголовных законах зарубежных стран, как правило, предусматриваются обе указанные формы вины в зависимости от вида преступления.

Так, например, согласно § 307 УК штата Пенсильвания корпорации могут нести уголовную ответственность если:

- преступление было совершено представителем корпорации, действующим от ее имени в пределах своей служебной компетенции, за исключением случаев, когда закон, определяя преступление, указывает других представителей, за чье поведение корпорация несет ответственность, или обстоятельства, при которых она несет ответственность, и в этих случаях применяются данные положения;

- преступление состоит в невыполнении специальной обязанности, исполнение которой прямо возложено на корпорацию по закону;

- преступное поведение было разрешено, потребовано, приказано, исполнено или допущено по небрежности советом директоров или высшим представителем управления, действующим от имени корпорации в пределах своей должностной или служебной компетенции.

В соответствии с п. 2 § 20.20 УК штата Нью-Йорк корпорация признается виновной в совершении преступления, если:

- поведение, представляющее собой преступление, состоит в неисполнении возложенной на нее законом обязанности совершить положительные действия;

- деяние, представляющее собой преступление, было осуществлено, санкционировано, испрошено, потребовано, приказано или по неосторожности допущено советом директоров или высокопоставленным агентом-управляющим, действующим в пределах своего служебного положения и в интересах корпорации;

- поведение, представляющее собой посягательство, было осуществлено агентом корпорации, действующим в пределах своего служебного положения и в интересах корпорации.

Согласно ст. 3 Закона Хорватии "Об ответственности юридических лиц за преступления" юридическое лицо наказывается за преступление, если оно совершено уполномоченным лицом и нарушает какие-либо обязанности, возложенные на юридическое лицо, или если юридическое лицо получило либо должно было получить незаконную выгоду от преступления для себя или третьего лица. Юридическое лицо подлежит ответственности за уголовные преступления, предусмотренные Уголовным кодексом и другими законами, определяющими уголовные преступления. В соответствии с п. 1 ст. 5 этого закона вина юридического лица определяется виной уполномоченного им лица, а также имеет место в тех случаях, когда организация не создала юридических и фактических препятствий для совершения преступления его уполномоченными лицами.

В российском праве также реализованы обе эти концепции.

На субъективистской модели основывается определение налогового правонарушения в законодательстве о налогах и сборах. Согласно п. 4 ст. 110 НК РФ вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо ее представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения.

Объективистское направление вины юридического лица реализовано в КоАП РФ, согласно ч. 2 ст. 2.1 которого юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых КоАП РФ или законами субъекта РФ предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

По степени соучастия

Подходы к правовому регулированию института соучастия юридических лиц в преступлении, реализованные в уголовном законодательстве зарубежных стран, различны. Так, законодательство Великобритании и США допускает соучастие (совместное совершение) преступления физическим и юридическим лицом. Однако в уголовном законодательстве стран континентальной Европы реализован подход, согласно которому соучастие физического лица и организации невозможно (либо допускается в крайне ограниченных случаях), так как преступное деяние фактически совершается действиями (бездействием) физического лица от имени юридического лица, что фактически соучастия не образует.

Так, например, в ст. 121-2 УК Франции указывается, что юридические лица, за исключением Государства, подлежат уголовной ответственности в соответствии с положениями ст.ст. 121-4-121-7 и в случаях, предусмотренных законом или регламентом, за преступные деяния, совершенные в их пользу органами или представителями юридического лица. Статьи 121-4, 121-6 и 121-7 УК Франции определяют различные формы соучастия, а ст. 121-5 УК Франции - покушение.

С учетом этого в российском законе об уголовной ответственности юридических лиц может быть предложено ограничить возможность соучастия лишь умышленным участием в преступлении двух или более физических лиц либо согласованным участием в совершении преступления двух или более организаций.

Особо следует предусмотреть ответственность за использование при совершении преступления фиктивной организации. С учетом того, что вина фиктивной организации, используемой в данном случае фактически в качестве орудия совершения преступления, отсутствует, ей может быть назначено не уголовное наказание, как организации, имеющей надлежащую юридическую личность, а мера уголовно-правового характера в виде исключения записи о ней из Единого государственного реестра юридических лиц.

В законе также следует предусмотреть ряд правил, направленных на предупреждение действий, связанных с неисполнением наказания, назначенного юридическому лицу, посредством совершения фиктивных сделок, преследующих цель вывода активов из компании.

Так, с момента вступления в законную силу обвинительного приговора суда до полного исполнения наказания предлагается запретить добровольную ликвидацию или реорганизацию юридического лица, которому назначено наказание. Совершаемые таким юридическим лицом сделка (в том числе заем, кредит, залог, поручительство) или несколько взаимосвязанных сделок, которые могут повлечь за собой приобретение либо отчуждение прямо или косвенно имущества, стоимость которого составляет 25 и более процентов балансовой стоимости активов, определенной по данным его бухгалтерской отчетности на последнюю отчетную дату (за исключением сделок, совершение которых обязательно в соответствии с законодательством РФ и расчеты по которым производятся по ценам, определенным в порядке, установленном Правительством РФ, или по ценам и тарифам, установленным уполномоченным федеральным органом исполнительной власти), должны подлежать предварительному одобрению федеральным органом исполнительной власти, уполномоченным исполнять наказание, в порядке, установленном уголовно-исполнительным законодательством РФ.

В случае же реорганизации (добровольной ликвидации) юридического лица до постановления ему обвинительного приговора предлагается установить правило, по которому суд назначает этому юридическому лицу наказание и возлагает обязанность по его исполнению в полном объеме или в части на одного или нескольких правопреемников реорганизованного юридического лица или иных лиц, получивших имущество (часть имущества), соразмерно доле приобретенного ими в результате правопреемства имущества. Эта мера будет применяться в том случае, когда будет доказано, что правопреемники (лица, принявшие имущество юридического лица) знали или должны были знать о преступлении, в совершении которого виновно реорганизованное (ликвидированное) юридическое лицо, а также, если будет установлено, что реорганизация (добровольная ликвидация) проводилась в целях уклонения от исполнения наказания, которое может быть назначено юридическому лицу.

В целях обеспечения принципа справедливости при распределении бремени уголовно-правового воздействия в отношении лиц и организаций предполагается предусмотреть возможность освобождения от уголовной ответственности физического лица, совершившего впервые преступление небольшой или средней тяжести исключительно в интересах организации и не получившего либо не получавшего при этом прямо или косвенно имущественной выгоды, если уголовной ответственности за то же деяние подлежит также юридическое лицо. В данном случае к уголовной ответственности будет привлечено только юридическое лицо.

Предлагается установить правовое последствие в виде судимости на определенный срок для организации, признанной виновной в совершении преступления. Учет судимости организации позволит добросовестным участникам коммерческого оборота проявлять большую осмотрительность при выборе контрагента. В том числе это обстоятельство будет учитываться органами государственной власти и местного самоуправления при проведении приватизации или размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных или муниципальных нужд.

Г. Смирнов,

кандидат юридических наук,

подполковник юстиции Следственного комитета РФ

"Юрист спешит на помощь", N 8, август 2014 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Мнемон. Исследования и публикации по истории античного мира / под ред. Э.Д. Фролова С. 325.