Соотношение уголовного и гражданского права в доктрине США: Институт Punitive sanctions (З.М. Погосова, "Закон", N 8, август 2013 г.)

Соотношение уголовного и гражданского права в доктрине США: Институт Punitive sanctions

Статья посвящена анализу института гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания, в правовой традиции США в контексте соотношения уголовного и гражданского права. Особое внимание уделено таким категориям, как субъективная и объективная ответственность, противоправные и вредоносные деяния, назначение наказания и присуждение компенсации, соотношение преступной репутации и лишения свободы с реституцией и денежными выплатами. Представлен анализ института компенсаторных денежных санкций и теорий, объясняющих их правовую природу. Статья завершается критическим анализом компромиссной судебной практики - гражданско-правовых санкций, назначаемых в порядке наказания.

Проблема соотношения уголовного и гражданского права раскрывается в отечественной юридической науке через виды, направления и структуру взаимодействия и взаимовлияния норм этих отраслей права*(1).

При анализе коллизий и конкуренции уголовного и гражданского законодательства уделяется внимание оценке реального значения гражданско-правовых норм*(2).

Обычно в литературе взаимовлияние уголовного и гражданского права отграничивается от соотношения уголовного и административного права. В континентальной правовой системе пределы уголовного права описываются через принципы законности, пропорциональности и non bis in idem. Англо-американская же система фокусируется на harm principle, offence principle, legal paternalism, legal moralism*(3). Эти принципы положены также в основу принятия решения о криминализации или декриминализации того или иного поведения, иными словами, они разграничивают уголовное от неуголовного.

Англо-американской теории и практике также известна теория компромиссной судебной практики (middle-ground jurisprudence*(4)), которая заполняет переходное и в определенной степени пересекающееся правовое пространство уголовного права и гражданского. Институт убытков, присуждаемых в порядке наказания (punitive sanctions*(5)), имеет долгую историю и сохраняет свою актуальность*(6).

Различия между двумя фундаментальными правовыми последствиями - уголовно-правовыми санкциями и гражданскими средствами правовой защиты - объясняются через строгое разделение двух отраслей права, которым соответствует определенный тип процессуального регулирования. В его основу положена также идея о том, что уголовное право предполагает наказание, а гражданское право направлено на реализацию компенсаторной функции. Структура аргументов, логика и содержание принимаемых судом и законодателем решений, так же как и подходы к толкованию норм и интерпретации совершенного деяния, определяются принадлежностью к уголовной или гражданской отрасли права. Две различные правовые парадигмы задают тональность юридической профессии, дают основание для разделения подсудности, подлежащих применению процессуальных норм и правил.

В правовом регулировании США представлен ряд значительно отличающихся типов компромиссных систем санкций. Соответствующий каждому из таких типов порядок производства учреждается исходя из целей данной системы. При обсуждении подходящего правового регулирования гражданско-правовых санкций выделяют различия между следующими типами компромиссных систем санкций: 1) уголовно-правовыми и так называемыми инновационными гражданско-правовыми; 2) санкциями гражданского права, спроектированными как заменяющая альтернатива уголовному процессу; 3) гражданско-правовыми, накладываемыми административной властью и определяемыми в судебном порядке.

Богатая палитра санкций, доступных к применению через правила уголовного права, включает в себя разнообразные гражданско-правовые санкции. Значительно пополнился ряд уголовно-правовых штрафов*(7), а к уголовно-правовым санкциям отнесены такие инструменты, как реституция, оплата стоимости принудительного исполнения вынесенного решения, восстановление нарушенного права (например, безвозмездное обслуживание общины)*(8).

Расширение круга уголовно-правовых санкций имеет непосредственное отношение к развитию/увеличению гражданско-правовых санкций.

Во-первых, развитие уголовно-правовых санкций в американском праве в рамках нового направления не свидетельствует однозначно о потребности избежать процессуальной защиты, связанной с уголовным преследованием.

Во-вторых, возрастающая модификация уголовно-правовых санкций преобразует финансовые последствия альтернативных вариантов, соотносимых с ограничением гражданско-правовых санкций. Если бы гражданские санкции могли обеспечить взимание достаточно крупных денежных штрафов, то их сравнительное преимущество стало бы аргументом в поддержку именно таких санкций.

Поскольку уголовное право приближается к административной системе с точки зрения размера и вариантов денежных санкций, то вариант развития гражданско-правовой системы, по всей видимости, опирается на аспекты, отличные от имеющихся типов санкций.

В соответствии с моральной соразмерностью было бы ошибочным поддерживать систему, в которой в гражданском судопроизводстве назначались бы санкции более жесткие, чем в уголовном. Поэтому система, по которой дела гражданского судопроизводства опираются на иные элементы, нежели пригодность доступных санкций в уголовных делах, кажется предпочтительной.

В первой части статьи рассматривается соотношение уголовного и гражданского права. Особое внимание уделено таким вопросам, как субъективная и объективная ответственность, противоправные и вредоносные деяния, назначение наказания и присуждение компенсации, соотношение преступной репутации и лишения свободы с реституцией и денежными выплатами. Кроме того, проанализированы процессуальное регулирование, уровень предсказуемости при подаче ходатайства по публичной и частной инициативе.

Вторая часть исследования посвящена институту компенсаторных денежных санкций и правовым теориям, объясняющим их природу, а третья часть представляет критический анализ компромиссной судебной практики - гражданско-правовых санкций, назначаемых в порядке наказания.

Парадигмы уголовного и гражданского права: теоретические подходы и правоприменительная практика

Объяснение правовой природы гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания, требует обращения к биполярным правовым парадигмам уголовного и гражданского права. Эти концепции пересекаются и в определенных сюжетах дублируют либо подменяют друг друга. Изначально право санкций зародилось в сфере деликтного права, чем, по всей вероятности, и объясняются столь жаркие дискуссии по вопросу карательных целей гражданских санкций. Предлагаемый в данной статье анализ опирается на уголовное (статутное право, определяющее публичные нормы) и общее деликтное право более, чем на контрактное право (частноправовые нормы).

I. Субъективная и объективная ответственность, противоправные и вредоносные деяния

Система санкций определяет нарушения, которые влекут за собой негативные последствия. Субъективная сторона совершенного деяния и наступившие последствия выступают показательной характеристикой для разделения парадигм уголовного и гражданского права.

Субъективный элемент в запрещенных деяниях. Отличительная особенность американского уголовного права раскрывается через исторический анализ английского правового подхода. Последний требует наличия субъективной стороны в противоправном действии, которая представляется mens rea или личной ответственностью, что по общему правилу не является необходимым для привлечения к гражданской ответственности. Как уголовное, так и гражданское право учитывают наличие в совершенном деянии умысла. Однако гражданское право принципиально построено на понимании объективной ответственности и в равной степени умаляет субъективный элемент в поведении либо ссылается на небрежность / неосторожную вину. И то и другое в целом характерно для деликтного права*(9).

Результат реализации запрещенных деяний. Грань между уголовным и гражданским правом проводит характеристика правовых последствий совершенного деяния. По мнению Д. Хьюсак, поведение запрещается нормами уголовного права в том случае, если оно нарушает общественный интерес и наносит вред правовому благу*(10). Негативные уголовно-правовые последствия наступают даже в том случае, если индивидууму не причинен прямой вред. Как отмечает Дж. Фэйнберг, "государственное вмешательство в поведение граждан кажется нравственно оправданным, когда это разумно и необходимо, предотвратить вред или необоснованный риск. Иначе говоря, потребность предотвращения вреда (частного или общественного) всегда является причиной юридического вмешательства и принуждения"*(11). Д. Милл подчеркивает, что единственная цель, оправдывающая применение власти в отношении любого члена цивилизованного общества против его воли, состоит в предотвращении нанесения вреда другим. Он также уточняет, что собственное благо индивида - как физическое, так и моральное - не является достаточным аргументом для причинения вреда*(12). Парадигма гражданского права, напротив, признает причинение ущерба личным интересам как предпосылку для применения санкций*(13).

II. Назначение наказания и присуждение компенсации

Цель правового регулирования и принятия законодательных решений отражается в системе санкций уголовного или гражданского права и в то же время определяет ее задачи. Как пишут А.П. Сайместер и А. фон Хирш, цель уголовного права в наиболее общем понимании состоит в установлении рамок дозволенного поведения, в социальном контроле членов общества*(14). Однако, например, К. Манн, опираясь на исторический анализ понимания назначения уголовно-правового регулирования, указывает на роль кары в системе уголовного права: "Наказание в уголовном праве может пониматься и как карающая мера, и как совершенно непрагматичный акт либо же как способ достижения социального контроля"*(15). Если исходить из позиции этого автора, предназначение как уголовного, так и гражданского права состоит в реализации социального контроля, так как сферы их правового регулирования имеют точки взаимного пересечения. Тем не менее классическая школа строго связывает и ассоциирует наказание (punishment) с уголовно-правовой областью. Эта точка зрения представлена Д. Хьюсак, например, при анализе пределов и лимитов уголовного права: "Наиболее значительная разница между уголовным правом и иными отраслями права, либо между уголовным правом и системами социального контроля, которые совершенно не относятся к правовым средствам, состоит в том, что уголовное право возлагает на преступника государственное наказание"*(16).

Д. Маркел рассматривает карательное правосудие как "социоправовую практику"*(17), чья ценность состоит в коммуникации, появляющейся, когда государство применяет принуждение к нарушителю, в адрес которого вынесено судебное решение в соответствии со справедливым и обоснованным порядком производства по вопросу несоблюдения действующей нормы.

Действительно, уголовно-правовое наказание связывается с реализацией определенной коммуникативной задачи, с важной функцией передачи информационных сигналов о том, что как поведенческие реакции, так и конкретные интересы подлежат государственному и общественному мониторингу. Однако суть гражданско-правовых санкций не заключается в том, чтобы достичь общего психологического удовлетворения, связанного с возмездием за совершенное деяние, сократить межличностное насилие или реализовать образовательную функцию о принятых нормах должного поведения. Функциональный смысл гражданских санкций состоит в получении компенсации за причиненный ущерб.

III. Средство правовой защиты: преступная репутация и лишение свободы против реституции и денежных выплат

Большинство правоведов признает, что наказание содержит не только элемент жесткого обращения, но и концептуально отличный компонент общественного осуждения*(18) и навязывания клейма преступника. Реакция на правонарушение, не включающая моральное порицание, не тождественна наказанию, даже если заведомо налагает особенно затруднительные обстоятельства. Такие практики, ограничивающие права личности, как карантин, депортация, гражданско-правовые обязательства и др., не могут быть интерпретированы как средства наказания. Д. Хьюсак, анализируя стигматизацию, отмечает: перечисленные практики негативных последствий совершенного деяния не являются карательными, так как они "не предполагают и не достигают цели общественного осуждения личности"*(19).

Гражданскому праву известно два средства защиты права, которые, по мнению правоведов, соответствуют духу цивилистики*(20). Первое - судебный акт, санкционирующий восстановление ранее существовавшего положения. Второе - постановление суда о выплате денежной компенсации за причиненный ущерб.

Структура гражданско-правовых средств защиты нарушенного права представлена в систематизации М. Хименес*(21), которая представляет матрицу средств защиты права, опираясь на такие индикаторы, как временной момент и сторона притязания, т.е. основными критериями классификации выступают субъективный состав и элементы объективной стороны деяния.

		Временной элемент
		Ex ante / прогнозируемый	Ex post / реализованный
Субъективный элемент	Потерпевший	Защита IV	Восстановление I
	Нарушитель	Принуждение III	Возмездие II

Интерес/право на средства судебной защиты, отраженное в квадрате I (восстановление) и квадрате III (принуждение), составляет ядро частноправовой дискуссии между приверженцами исправительного правосудия (которые подчеркивают, что средства защиты обеспечивают выплату компенсации потерпевшей стороне), с одной стороны, и представителями течения "Право и экономика" (которые обозначают роль средств защиты в эффективном предотвращении дальнейших нарушений), с другой. Такая систематизация позволяет идентифицировать сравнительно похожее соотношение, пронизывающее уголовное право: может ли наказание быть легитимировано на основе возмездия (квадрат II) или же обоснованием выступает превенция преступлений в будущем через негативные последствия принуждения (квадрат III).

IV. Процессуальное регулирование: высокий и низкий уровень предсказуемости, публичная и частная инициатива (правила доказывания; сторона, заявившая ходатайство)

Два компонента процессуального регулирования разделяют уголовную и гражданскую сферы: правила доказывания и принадлежность стороны, подающей ходатайство.

Правила доказывания включают такие элементы, как методы получения информации, ее источники и степень определенности информации. Основное требование состоит в наличии позитивной корреляции между глубиной вмешательства расследования и строгостью/жесткостью санкций с одной стороны и достаточностью процессуальной защиты с другой. Предполагается, что правила пользования и распоряжения полученной в ходе разбирательства информацией отражают отмеченную зависимость. Правила доказывания требуют специального обеспечения техники расследования в уголовном процессе, ужесточают требования к допустимости доказательств и достаточности предоставляемой для анализа информации в рамках уголовного дела.

Публичная инициатива в процессе присуща уголовно-правовой парадигме, в то время как частная проявляется в сфере гражданского права. Привлечение государства к решению вопросов относительно возложения уголовной ответственности объясняется связью уголовно-правовых санкций с карательным элементом и соответственно с более тяжкими негативными последствиями наказания*(22). Сторонам частноправового регулирования присущ контроль над возложением санкций как исключительно компенсации за причиненные убытки. Таким образом, нарушение частноправовых обязательств влечет подачу иска контрагентом по гражданско-правовым отношениям.

Компромиссная судебная практика

При рассмотрении гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания, необходимо обратить внимание, что анализу подлежат в основном убытки, взыскиваемые в многократном размере, гражданско-правовые денежные штрафы, а также конфискация, которые не обладают прямой проекцией на причиненный ущерб. Убытки, взыскиваемые в многократном размере, требуют денежной выплаты, исчисляемой (исходя из многократного размера фактически причиненного ущерба) в дополнение к возвращению незаконно полученного имущества, реституции и простой компенсации. Гражданско-правовые карательные денежные санкции имеют сходство с многократными убытками, однако привносят общественное порицание проигравшей стороне спора, что обычно не соотносится с взысканием убытков.

Денежные штрафы, как правило, определяются независимо от исчисления причиненных убытков, что потенциально нарушает пропорциональность фактически причиненного убытка по сравнению с многократным взысканием убытков. Кроме того, денежные штрафы чаще всего подлежат оценке по административной, а не судебной процедуре. Конфискация, которая требует денежной выплаты, эквивалентной стоимости конфискованного имущества, тоже не имеет взаимодействия с суммой причиненного ущерба (она также накладывает некомпенсационный платеж на собственника имущества). Отличительная черта конфискации в том, что судебное решение выносится в отношении имущества, а не субъекта деяния.

Примечание. Гражданско-правовые санкции, назначаемые в качестве наказания, - компромисс между карой и компенсацией.

Постановка проблемы

Основные вопросы, связанные с пониманием правовой природы усугубленных компенсаторных денежных санкций, могут быть разделены на два блока: 1) тип процессуального регулирования по требованиям, заявляемым государством; 2) бифуркация уголовно-правовой и гражданско-правовой парадигм.

Правовые теории

В правовой литературе США со ссылкой на Верховный суд страны представлены теории, объясняющие правовую природу компенсаторных денежных санкций. К ним относятся следующие подходы: карательный; формально-процедурный; компенсаторный; превентивный. Как отмечает К. Манн, ни один из них не обладает приоритетом с точки зрения хронологии.

Карательный подход отграничивает штрафной, квазиуголовный характер гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания. Признание карательной цели связывается с типом процессуального регулирования: специальные правила уголовного процесса не нашли своего отражения в классической гражданско-правовой парадигме, предоставляющей защиту обвиняемому. Верховный суд США признавал на ранних этапах действительность карательных целей гражданско-правовых санкций, однако устанавливал зависимость наложения карательных санкций от процессуальной защиты. Как указывает К. Манн, в ряде рассматриваемых судебных дел Суд не принимал идею о том, что гражданско-правовая процедурная форма, определенная Конгрессом, является безусловным и оптимальным индикатором целей наложения санкций*(23).

Примечание. Часть компромиссной судебной практики была сконструирована на основе карательного подхода, прежде всего при применении определенных аспектов Пятой поправки относительно защиты частной жизни в рамках уголовного судопроизводства, а также привилегий против самообвинения.

Этот подход, по мнению К. Манна, мог бы инициировать применение специальных защитных механизмов в рамках процесса для принятия более взвешенных и продуманных решений исходя из частных интересов граждан. Однако значение карательного подхода в компромиссной судебной практике было уменьшено, так как суд опирался в большей части на иные элементы, отрицавшие карательный смысл денежных санкций.

Формально-процедурный подход в основном был выстроен на примере судебного рассмотрения дела Stockwell v. United States*(24). Логика указанного подхода заключается в том, что если применяемая процедура для взимания долга исторически является гражданско-правовой, то возлагаемая санкция рассматривается как гражданская.

Суд присудил двойной размер возмещения причиненного убытка, что вызвало возражения стороны защиты, ссылавшейся на карательную суть возлагаемых санкций, что не соответствует духу частноправовых отношений. В связи с этим было представлено мнение суда, в котором указывалось, что вне зависимости от того, рассматривается ли возлагаемая ответственность как штраф или как договорная неустойка за причиненный государству вред, в любом случае это долг и как таковой он подлежит возмещению в рамках гражданского иска.

Согласно представленному объяснению и гражданские, и уголовные штрафы могут присуждаться одному лицу за одно и то же деяние до тех пор, пока законодательное регулирование признает и принимает два вида санкций. Согласно формально-процедурному подходу законодателю необходимо выразить намерение путем выбора типа судопроизводства для наложения санкций, и вид процесса будет детерминировать природу взыскиваемых долгов.

Примечание. Исходя из компенсаторного подхода денежные санкции рассматриваются как способ возмещения государству затрат на исполнение закона.

Идея в том, что даже при превышении стоимостных и оценочных пределов причиненного ущерба в присуждаемой компенсации суд обоснует решение, исходя из компенсаторной природы, используя такие термины, как "штрафная неустойка", и ссылаясь на контрактные способы защиты права.

Ядро этого подхода таково: специальные процедурные гарантии не требуются, так как карательная цель даже не упоминается под компенсаторной вуалью. Суд постановил, что нарушители должны компенсировать государству затраченные средства на расследование объективной стороны совершенного деяния и арест имущества. При таком подходе вопрос о расследовании фактических обстоятельств деяния укладывается в логику восстановительных средств судебной защиты, а не возмездия и кары, несмотря на правила о двойном убытке.

Дело Stockwell v. United States обосновало применение компенсаторного подхода к таким санкциям, как имущественное наказание. Правоприменительная практика, обосновывающая правомочия государства взыскивать денежные штрафы, ссылается на дело Stockwell при вынесении решений о присуждении к уплате денежной суммы, что квалифицируется как имущественное наказание и не требует ни специальных процессуальных правил уголовно-правовой парадигмы, ни основанных на них вариаций, составляющих компромисс в процессуальном регулировании. Наиболее типичные примеры - судебные споры о налоговом мошенничестве и фальсифицированных требованиях.

Примечание. В рамках превентивного подхода гражданско-правовые санкции, назначаемые в качестве наказания, призваны предупреждать и предотвращать вредоносное поведение.

Согласно данной точке зрения гражданско-правовые взыскания либо двойные или тройные денежные санкции по своей цели не являются компенсаторными, даже если налагаются в пределах гражданского судопроизводства. Смысл таких санкций состоит в возложении на нарушителя стоимости ущерба от совершенного деяния для поддержания соблюдения законов. Правомочия реализации такого права зиждутся на общей регулирующей прерогативе государства и органов исполнительной власти. Как объясняет превентивный подход, право государства применять гражданско-правовые санкции, размер которых нельзя назвать компенсаторным, без специальной процедуры подлежит реализации до тех пор, пока санкция не рассматривается как наказание.

В литературе отмечается, что наиболее ярко соотношение наказания и превенции раскрывается в таких делах, как Oceanic Steam Navigation Co. v. Stranahan*(25), Atlas Roofing Co. v. Occupational Safety & Health Review Commission*(26) и United States v. Ward*(27). Основным вопросом здесь была возможность одновременного наложения уголовно-правовых штрафов органами исполнительной власти и привлечения к уголовной ответственности.

Критический анализ карательных гражданских санкций

В действительности текущая критика гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания, представленная в американской доктрине, концентрируется на следующих идеях. Несмотря на то, что наложение таких санкций носит уголовно наказуемый характер, они возлагаются судами гражданской юрисдикции без предоставления конституционных гарантий, характерных для уголовного права*(28). В литературе возрастающая роль гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания, объясняется изменяющимся пониманием и восприятием санкций, общим расширением сферы их применения, а также возрастанием роли административного/государственного управления и наличием процедурных барьеров в уголовном процессе*(29). Среди отзывов и критических взглядов в правовой литературе США встречаются следующие аргументы против института карательных гражданских санкций: а) посягательство уголовного права на гражданское право; б) исключительное несовпадение различных парадигм: формирование цены против запретов; в) политическая выгода в пересечении уголовно-правовых и гражданских штрафных санкций.

С другой стороны, реализация усугубленных гражданско-правовых санкций поддерживается правоведами за счет усмотрения определенного инновационного подхода в практике постановления решений о возложении таких санкций, который позволяет административной власти более оперативно и точно исполнять законы.

Анализ гражданско-правовых санкций, назначаемых в качестве наказания, сквозь призму континентальной правовой традиции требует обращения к проблеме конституционности. Для этого необходимо рассмотреть следующие аспекты: 1) убытки, присуждаемые в порядке наказания, и принцип виновности; 2) верхний предел убытков, присуждаемых в порядке наказания; 3) соотношение с принципом пропорциональности; 4) убытки, присуждаемые в порядке наказания, и двойное привлечение к уголовной ответственности.

Примечание. Конвенциональная критика института карательных гражданских санкций опровергается с позиций и континентальной правовой системы, и экономического анализа этого института, что представлено в последних работах как европейских, так и американских исследователей*(30).

Проблема правовой неопределенности. Она связана с отсутствием разработанной теории карательных санкций. Не представлено достаточных оснований, которые позволяли бы более или менее ясно определить такие оценочные категории, как "несправедливый/недобросовестный", "произвольный/дискреционный", "чрезмерный", помимо однозначного числа повышающего коэффициента.

Суд признает привычную/распространенную точку зрения, согласно которой карательные санкции отражают общественное порицание и возмездие. Однако в прецедентном праве не разработана концепция, способная обосновать, как возмездие и превенция реализуются в порядке судебного производства. В некоторых судебных решениях*(31) судьи пренебрегли экономическим анализом, что, по мнению Р. Дж. Рее, весьма странно, так как учеными разработан наиболее сложный анализ теории сдерживания.

Проблема чрезмерных карательных гражданских санкций. Прецедентное право Верховного суда США относительно карательных гражданских санкций затрагивает вопрос грубого превышения присуждаемых сумм денежных выплат. Тем не менее мнение о том, что карательные гражданские санкции вышли из-под контроля, представляется эмпирически ложным и отрицается.

В деле Baker суд указал, что он не усматривает системной проблемы или сбоя относительно объема совокупной ответственности*(32). Т. Айзенберг показал, что: 1) карательные гражданские санкции присуждаются редко; 2) сумма таких санкций коррелирует с суммой компенсаторных убытков; 3) среднее значение кратности карательных и компенсаторных убытков менее единицы; 4) карательные гражданские санкции обычно назначаются за преднамеренные/умышленные деликты и экономические правонарушения*(33). Эмпирический анализ показывает, что карательные гражданские санкции встречаются нечасто, они стабильны и предсказуемы; кроме того, такой анализ опровергает неподконтрольность гражданских санкций, назначаемых в качестве наказания.

Проблема предсказуемости карательных гражданских санкций. Основная критика сосредоточена на вопросе предсказуемости санкций на индивидуальном уровне. Непредсказуемость означает произвол и непоследовательность в судебной системе. У ответчиков нет возможности заранее оценить диапазон ответственности за свое поведение. Индивидуальные судебные постановления непоследовательны, так как в прецедентах также нет предсказуемости. Существует мнение, что присяжные в большей степени уделяют внимание моральным суждениям относительно поведения ответчика, поэтому испытывают затруднения, когда им приходится проецировать такие решения на монетарную шкалу*(34). Монетизация выносимых решений, как проблема второго плана, может привести к неустойчивой, непредсказуемой и произвольной оценке причиненных убытков, подлежащих возмещению.

Непредсказуемость также связана с проблемой стандартного отклонения. В то время как большинство судебных решений относительно карательных гражданских санкций предсказуемы в пределах ожидания, небольшая часть судебных постановлений весьма неопределенна и экономически вредна ввиду того, что присуждаемые выплаты превышают диапазон обычных ожиданий в отношении их частоты и тяжести. Такого типа решения привносят определенную долю риска относительно результатов их реализации и влияют на систему рассмотрения споров по деликтам.

Заключение

Гражданско-правовые санкции, назначаемые в качестве наказания, могу быть рассмотрены с политико-правовой точки зрения. В первую очередь этот институт представляет собой инструмент эффективного реагирования на определенное социально опасное поведение, при реализации которого субъект деяния предпочитает принять на себя риск последующей компенсации, нежели отказаться от выгод деяния, противоречащего частноправовому регулированию*(35). Во-вторых, поскольку ходатайство о взыскании таких санкций может быть подано и физическим лицом, они удачно дополняют административный мониторинг в борьбе с социально нежелательным поведением. С другой стороны, этот вид санкций сопряжен с социоэкономической неоднозначностью, так как карательные гражданские санкции эффективны по отношению к тем, кто обладает финансовой возможностью их оплаты.

Примечание. Американское право санкций долгое время детерминировалось двумя парадигмами уголовного и гражданского права. Однако между этими отраслями права всегда существовало компромиссное правовое решение, результат реализации которого в гражданском процессе заключался в возложении карательных гражданско-правовых санкций.

Несмотря на то, что правовое сообщество США всегда признавало компромиссную судебную практику, система, объясняющая материальное и процессуальное регулирование этого института, не была разработана, а вопрос о ее дальнейшей интерпретации остается открытым и в настоящее время.

Тем не менее с позиций континентальной правовой традиции анализ института карательных гражданско-правовых санкций позволяет исследовать значительные аспекты соотношения уголовного и гражданского права, структуру их взаимодействия и взаимовлияния.

З.М. Погосова,

заместитель заведующего кафедрой уголовного права НИУ ВШЭ,

кандидат юридических наук

"Закон", N 8, август 2013 г.

-------------------------------------------------------------------------

*(1) См.: Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. М., 2008. С. 56-66; Камынин И.Д. Соотношение норм гражданского и уголовного законодательства // Уголовное право. 2002. N 2. С. 118-119.

*(2) См.: Гончаров Д.Ю. Межотраслевая коллизия уголовного и гражданского законодательства России // Уголовное право. 2002. N 3. С. 95-96; Он же. Некоторые проблемы конкуренции норм уголовного и гражданского законодательства России // Уголовное право. 2000. N 3. С. 106-107; Головко Л.В. Некоторые гражданско-правовые проблемы, возникающие в связи с применением статьи 76 нового Уголовного кодекса РФ // Хозяйство и право. 1998. N 2. С. 43-51; Федоров А.Ю. Несогласованность уголовного и гражданского законодательства в сфере противодействия преступности // Актуальные проблемы цивилистических отраслей права: межвуз. сб. науч. тр. Екатеринбург, 2012. Вып. 11. С. 32-40.

*(3) См.: Persak N. Criminalising Harmful Conduct. The Harm Principle, its Limits and Continental Counterparts. Springer, 2010; Simester A.P., Hirsch von A. Crimes, Harms, and Wrongs. Hart Publishing Ltd., 2011; Husak D. Overcriminalisation. The Limits of the Criminal Law. Oxford University Press, 2008; Idem. The Philosophy of Criminal Law. Selected Essays. Oxford University Press, 2010.

*(4) См.: Mann K. (1992). Punitive Civil Sanctions: The Middleground between Criminal and Civil Law // The Yale Law Journal, (8), 1795. doi:10.2307/796948.

*(5) См.: Markel D. (n.d). Retributive Damages: A Theory of Punitive Damages as Intermediate Sanction // Cornell Law Review, 94(2), 239-340.

*(6) См.: Bowles R, Faure M., Garoupa N. (2008). The Scope of Criminal Law and Criminal Sanctions: An Economic View andPolicy Implications // Journal Of Law & Society, 35(3), 389-416.doi:10.1111/j. 1467-6478.2008.00444.x; Melenyzer L. (1999). Double Jeopardy Protection from Civil Sanctions after Hudson v. Unites States // Journal of Criminal Law & Criminology, 89 (3), 1007.

*(7) The U.S. Code. § 3571-3572 // www.law.cornell.edu/uscode/text/18/3571; www.law.cornell.edu/uscode/text/18/3572.

*(8) Cм.: Zimring F.E. (1992). The Multiple Middlegrounds between Civil and Criminal Law // The Yale Law Journal, (8), 1901. doi:10.2307/796951.

*(9) См.: Lobban M. (2010). The Development of Tort law. Oxford University Press. doi:10.1093/acprof:oso/9780199258826. 003.0020; IBBETSON, D. J. (2001). 4. The Substantive Law of Torts. Oxford University Press. doi:10.1093/acprof:oso/ 9780198764113.003.0005.

*(10) См.: Husak D. Overcriminalisation. The Limits of the Criminal Law. Oxford University Press, 2008; Idem. The Philosophy of Criminal Law. Selected Essays. Oxford University Press, 2010.

*(11) Feinberg J. Harm to Others (Moral Limits of the Criminal Law). Oxford University Press, 1984.

*(12) См. там же.

*(13) См.: Осакве К. Сравнительное правоведение: схематический комментарий. М., 2008.

*(14) См.: Simester A.P., Hirsch von A. Crimes, Harms, and Wrongs. Hart Publishing Ltd., 2011.

*(15) Mann K. (1992). Punitive Civil Sanctions: The Middleground between Criminal and Civil Law // The Yale Law Journal, (8), 1795. doi:10.2307/796948.

*(16) Husak D. Overcriminalisation. The Limits of the Criminal Law. P. 77.

*(17) Markel D. (2009). How Should Punitive Damages Work? // University Of Pennsylvania Law Review, 157 (5), 1383-1484.

*(18) См.: Ball W. (2011). The Civil Case at the Heart of Criminal Procedure: In re Winship, Stigma, and the Civil-Criminal Distinction // American Journal Of Criminal Law, 38 (2), 117-180.

*(19) Husak D. The Philosophy of Criminal Law. Selected Essays. Oxford University Press, 2010. P. 437-438.

*(20) См.: Jimenez M. Remedial Consilience (April 13, 2012) // Emory Law Journal. Vol. 62. N 5; Stetson University College of Law Research Paper N 2012-10. Available at SSRN: http://ssrn.com/abstract=2039444.

*(21) См. там же.

*(22) См.: Reiner R. The Politics of The Police. Oxford University Press, 2010.

*(23) Mann K. (1992). Punitive Civil Sanctions: The Middleground between Criminal and Civil Law // The Yale Law Journal, (8), 1795. doi:10.2307/796948. P. 1817.

*(24) Stockwell v. United States, 80 U.S. 13 Wall. 531 531 (1871) //http://supreme.justia.com/cases/federal/us/80/531/.

*(25) Oceanic Steam Navigation Co. v. Stranahan, 214 U.S. 320 (1909) // http://supreme.justia.com/cases/federal/us/214/320/case.html.

*(26) Atlas Roofing Co., Inc. v. Occupational Safety Comm'n - 430 U.S. 442 (1977) // http://supreme.justia.com/cases/federal/us/430/442/case.html; см. также: www.oshrc.gov/decisions/pdf_1995/89-1508.PDF.

*(27) United States v. Ward - 448 U.S. 242 (1980) // http://supreme.justia.com/cases/federal/us/448/242/case.html.

*(28) См.: Zimring F.E. (1992). The Multiple Middlegrounds between Civil and Criminal Law // The Yale Law Journal, (8), 1901. doi:10.2307/796951; Coffee C. (1992). Paradigms Lost: The Blurring of the Criminal and Civil Law Models. And What Can Be Done about It. The Yale Law Journal, (8), 1875. doi:10.2307/796949 и др.

*(29) 31 USC § 3729 - False claims // www.law.cornell.edu/uscode/ text/31/3729.

*(30) См.: Rhee R.J. (2012). A Financial Economic Theory Of Punitive Damages // Michigan Law Review, 111(1), 33; Gomez Tomillo M. (2013). Punitive Damages: A European Criminal Law Approach. State Sanctions and the System of Guarantees // European Journal On Criminal Policy & Research, 19 (3), 215244. doi:10.1007/s10610-012-9186-y.

*(31) Exxon Shipping Co. v. Baker, 554 U.S. 471, 492 (2008) // www.law.cornell.edu/supct/html/07-219.ZS.html; Campbell, 538 U.S. at 416; Cooper Indus., Inc. v. Leatherman Tool Grp., Inc., 532 U.S. 424, 432 (2001) // www.law.cornell.edu/supct/html/99-2035.ZS.html; Gore, 517 U.S. at 568; Pac. Mut. Life Ins. Co. v. Haslip, 499 U.S. 1, 19 (1991) // http://supreme.justia.com.

*(32) Exxon Shipping Co. v. Baker, 554 U.S. 471, 492 (2008) // www.law.cornell.edu/supct/html/07-219.ZS.html.

*(33) См.: Eisenberg T., Heise M. & Wells M. T. (2010). Variability in Punitive Damages: Empirically Assessing Exxon Shipping Co. v. Baker // Journal Of Institutional And Theoretical Economics (JITE) / Zeitschrift fur die Gesamte Staatswissenschaft, (1), 5. doi:10.2307/40753069.

*(34) См.: Cass R. Sunstein, Daniel Kahneman and David Schkade. Assesing Punitive Damages (With Notes On Cognition And Valuation In Law) // www.law.uchicago.edu/files/files/50.sunstein.pdf.

*(35) См.: Познер Р.А. Экономический анализ права: в 2 т. / пер. с англ. под ред. В.Л. Тамбовцева. СПб., 2004. Т. 1. Гл. 7. Уголовное право. С. 295-338; Dahlback O. Analyzing Rational Crime - Models and Methods. Kluwer Academic Publishers, 2010.