Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 5 декабря 1997 г. N 5-ВПР97-370 Отказывая в иске о возврате пенсионных средств, изъятых в доход государства, и о возмещении материального ущерба, суд исходил из того, что спорные правоотношения не урегулированы законом, что вопрос о возмещении пенсионных средств лицам, работавшим в международных организациях, должен решаться путем принятия федерального закона, подтверждающего долговые обязательства государства по пенсионному обеспечению лиц, на чье пенсионное обеспечение производились отчисления в международные пенсионные фонды, а также на уровне Правительства РФ путем принятия соответствующего нормативного акта о порядке погашения такого обязательства (отменено)

Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 5 декабря 1997 г. N 5-ВПР97-370

ГАРАНТ:

Постановлением Президиума Верховного Суда РФ от 1 июля 1998 г. N 67-ПВ98ПР настоящее определение отменено

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации

рассмотрела в судебном заседании от 5 декабря 1997 г. по протесту заместителя Генерального прокурора Российской Федерации на решение Пресненского районного суда г. Москвы от 4 октября 1996 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 ноября 1996 г. и постановление президиума Московского городского суда от 2 октября 1997 г. дело по иску С.Д.К. к Правительству Российской Федерации о возврате Объединенному Пенсионному Фонду Персонала ООН пенсионных средств и прав, о возмещении ущерба.

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Г.Б.А., заключение прокурора Генеральной прокуратуры Российской Федерации Корягиной Л.Л. поддержавшей протест, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

С.Д.К. обратился в суд с иском к Правительству Российской Федерации о возврате Объединенному пенсионному фонду персонала ООН пенсионных средств, изъятых в доход государства, а также о восстановлении пенсионных прав в данном фонде и о возмещении материального ущерба.

В обоснование иска истец ссылался на то, что с 24 ноября 1974 г. по 15 декабря 1980 г. он работал по контракту в Европейском региональном бюро Всемирной организации здравоохранения ООН в качестве директора всеобъемлющих служб здравоохранения. По окончании работы в этой организации он по требованию должностных лиц МИД СССР направил в Пенсионный фонд ООН письмо с просьбой выплачивать пенсию через Внешторгбанк СССР в соответствии соглашением между Правительствами СССР, УССР, БССР и Объединенным пенсионным фондом персонала ООН, одобренным ХХХY сессией Генеральной Ассамблеи ООН 17 декабря 1980 г.

В соответствии с этим соглашением граждане СССР - сотрудники международных организаций могли лично получать пенсию от ОНФП ООН или передавать по личному заявлению свои пенсионные права национальному пенсионному фонду. Согласно ст. IV указанного соглашения суммы, переданные Фонду социального обеспечения СССР, должны были учитываться при определении вида и размера пенсии, назначаемой в соответствии с законодательством СССР.

В связи с этим, по утверждению С.Д.К., всех лиц, имевших право на получение пенсии от ОПФП ООН, в том числе и его, в принудительном порядке обязали написать заявления о передаче своих личных пенсионных взносов и пенсий в Фонд социального обеспечения СССР, которого фактически не существовало, так как деньги передавались через Министерство финансов СССР в госбюджет страны. В результате ОПФП ООН перечислил СССР накопленные за счет отчислений из заработной платы истца 65022 долларов США.

В мае 1989 г. истцу была установлена персональная пенсия союзного значения, превышавшая размер обычной пенсии по старости и дающая ряд льгот, в том числе в оплате коммунальных услуг, приобретении лекарств и т.д., но в 1991 г. Правительством Российской Федерации выплата персональной пенсии была отменена: С.Д.К. на общих основаниях была назначена пенсия по старости.

Истец просил суд признать кабальной, мнимой, ничтожной, недействительной с момента ее совершения сделку о передаче пенсионных прав в Фонд социального обеспечения СССР, а перечисленные пенсионные средства передать ему или в ОПФП ООН, восстановив его право на получение пенсии в этом фонде, а также возместить материальный ущерб, причиненный невыплатой пенсии, которую он получал бы от ОПФП ООН.

Решением Пресненского районного суда г. Москвы от 4 октября 1996 г., оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 ноября 1996 г., иск С.Д.К. был оставлен без удовлетворения.

Постановлением президиума Московского городского суда от 2 октября 1997 г. отклонен протест заместителя Генерального прокурора Российской Федерации.

В протесте заместителя Генерального прокурора Российской Федерации поставлен вопрос об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений как вынесенных с нарушением норм материального и процессуального права.

Проверив материалы дела, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации оснований для удовлетворения протеста прокурора и к отмене состоявшиеся по делу судебных постановлений не усматривает.

При вынесении решения, суд исходил из того, что спорные правоотношения не урегулированы законом, что вопрос о возмещении пенсионных средств лицам, работавшим в международных организациях, должен решаться путем принятия соответствующего Федерального закона, подтверждающего долговые обязательства государства по пенсионному обеспечению лиц, на чье пенсионное обеспечение производились отчисления в международные пенсионные фонды, а также на уровне Правительства Российской Федерации путем принятия соответствующего нормативного акта о порядке погашения такого обязательства. Эти доводы суда являются обоснованными. В соответствии с Соглашением между Правительством СССР и Объединенным пенсионным фондом персонала Организации Объединенных Наций от 20 января 1981 г. N ВФ-514 "О передаче пенсионных прав в целях обеспечения их преемственности" сотрудник ООН, являющийся участником Пенсионного фонда, который командирован с государственной службы СССР, при возвращении на государственную службу СССР и выходе из Пенсионного фонда мог выразить желание, чтобы аккумулированные в Пенсионном фонде отчисления из его заработка были перечислены в Фонд социального обеспечения СССР. После этого в соответствии со ст. IV Соглашения участник Пенсионного фонда утрачивает право на получение каких-либо пособий из Пенсионного фонда засчитываемый для пенсии срок его службы в ООН включается в стаж, дающий право на пенсию по законодательству СССР, как если бы он в это время находился на государственной службе в СССР, а сумма, переведенная фонду социального обеспечения СССР, учитывается при определении вида и размера его пенсии в соответствии с законодательством СССР.

Довод истца о том, что это Соглашение являлось заведомо неисполнимым потому, что фонда социального обеспечения СССР никогда не существовало, правильно признан судом необоснованным, поскольку в п. "Ь"# статьи 1 Соглашения определено, что термин "фонд социального обеспечения СССР" означает счет бюджета государственного социального страхования СССР, предназначенный для пенсионного обеспечения. Государственные пенсии в СССР выплачивались за счет бюджета, в связи с чем перечисление средств Пенсионного фонда ООН в государственный бюджет СССР как нарушение Соглашения трактоваться не может.

Соглашение между Правительством СССР и Объединенным пенсионным фондом персонала Организации Объединенных Наций от 20 января 1981 г. N ВФ-514 являлось действовавшим на момент выхода С.Д.К. из Пенсионного фонда ООН, написания им в 1981 г. заявления о перечислении средств Пенсионного фонда в СССР для дальнейшего учета при назначении пенсии по законодательству СССР и на момент начисления ему в 1989 г. персональной пенсии по старости международно-правовым актом. Пенсионным фондом ООН это соглашение было выполнено при перечислении в 1984 г. 65022,36 долларов США в госбюджет СССР на основании личного заявления истца, после чего правоотношения между этим фондом и С.Д.К. были прекращены.

Возможность возврата в Пенсионный фонд ООН по желанию прекратившего с ним отношения бывшего сотрудника аппарата ООН перечисленных в страны-участницы ООН средств ни международно-правовыми соглашениями, ни российским законодательством не предусмотрена, в связи с чем требования С.Д.К. о возврате 65022,36 долларов США из казны Российской Федерации в Объединенный пенсионный фонд персонала ООН обоснованно оставлены судом без удовлетворения, как не вытекающие из международно-правовых обязательств Российской Федерации.

Не может быть признан убедительным довод протеста о том, что С.Д.К. в исковом заявлении просил, помимо других требований, возместить материальный ущерб, причиненный невыплатой пенсии в том размере, в каком государство должно было выплачивать с учетом взятого обязательства по указанному Соглашению, а именно: при определении размера и вида пенсии учитывать суммы, перечисленные из ОПФП ООН, но в нарушение требований гражданского процессуального законодательства указанные исковые требования С.Д.К. судом рассмотрены не были.

Данные требования С.Д.К. судом рассмотрены и правильно признаны не подлежащими удовлетворению, как не основанные на нормах гражданского законодательства Российской Федерации о возмещении вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов и должностных лиц.

Суд правильно исходил из того, что между истцом и ответчиком по настоящему делу не возникло гражданско-правовых отношений по возмещению вреда, поскольку никаких противоправных действий государственные органы и должностные лица Российской Федерации в отношении С.Д.К. не совершали, а сами требования истца основаны не на нормах гражданского законодательства о возмещении вреда, а на нормах договорного права.

Написав заявление о присоединении к Соглашению между Правительством СССР и Объединенным пенсионным фондом персонала Организации Объединенных Наций от 20 января 1981 г. N ВФ-514, С.Д.К. самостоятельно распорядился своими правами и прекратил отношения по социальному обеспечению с ОФП ООН для того, чтобы по достижении пенсионного возраста иметь право на получение пенсии за счет средств службы государственного социального страхования СССР.

В 1989 г. С.Д.К. в соответствии с пенсионным законодательством СССР и с учетом стажа его работы в ООН была назначена персональная пенсия союзного значения, предусматривавшая ряд льгот и привилегий по сравнению с обычными пенсиями. Тем самым государство выполнило обязательства, предусмотренные указанным Соглашением, установив лицам, имеющим право на получение пенсии от ОПФП ОНН, персональные пенсии в соответствии с законодательством СССР. При этом пенсии были назначены не за счет средств ОФП ООН, поскольку это не вытекает из условий Соглашения, не предусматривавшего прямую выплату пенсионерам средств, поступивших из этого международного фонда и использованных государством для нужд социального обеспечения всего общества, а за счет средств госбюджета СССР по законодательству СССР, а не по нормам международного права: был учтен как стаж работы этих лиц в ООН, так и их заслуги перед государством.

Таким образом, суд правильно определил юридически значимые обстоятельства дела и пришел к обоснованному выводу о том, что Соглашение между Правительством СССР и Объединенным пенсионным фондом персонала Организации Объединенных Наций от 20 января 1981 г. N ВФ-514 не определяет порядок начисления пенсий выбывших из фонда участников, а устанавливает лишь общее правило о том, что участник фонда может по своему усмотрению либо получить пенсию из ОФП ООН по достижению пенсионного возраста или отказаться от получения пенсии из этого фонда, выбыть из ОФП ООН и получать пенсию по национальному законодательству, которое определяет как вид, так и размер этой пенсии. Письменный отказ истца от права на получение пенсии из ОФП ООН послужил основанием для перечисления в СССР накоплений этого фонда и их обезличенного использования на нужды социального обеспечения всего общества в соответствии с законодательством СССР, не предусматривавшего хранение валютных средств на специальных счетах и выплату каких-либо особых пенсий за счет средств международных фондов отдельным гражданам.

При отсутствии у СССР конкретных обязательств по пенсионному обеспечению истца именно за счет средств ОФП ООН требования истца о взыскании этих средств из казны Российской Федерации обоснованными быть признаны не могут, тем более, что федерального законодательства, которым было бы подтверждено правопреемство России по обязательствам СССР в области социального обеспечения граждан, в настоящее время нет.

Вины Российской Федерации в том, что С.Д.К. с прекращением существования СССР перестал быть персональным пенсионером СССР и лишился возможности получать персональную пенсию союзного значения, нет. Продолжение выплаты истцу персональной пенсии, ранее назначенной по законодательству СССР, невозможно в связи с отсутствием соответствующего федерального закона.

Довод протеста о том, что в 1989 г. персональные пенсии были отменены, взамен истцу ничего не было предложено, и фактически государство в одностороннем порядке отказалось от исполнения взятого на себя международно-правового обязательства по пенсионному обеспечению истца, основанием для отмены состоявшихся по делу судебных постановлений быть признан не может потому, что Российская Федерация не отменяла назначенную истцу персональную пенсию. Выплата персональной пенсии союзного значения была прекращена в 1991 г. в связи с тем, что государство, по законодательству которого истец получал пенсию, перестало существовать: Российская Федерация может обеспечить истца только той пенсией, которая предусмотрена российским законодательством, в котором понятие персональных пенсий отсутствует.

Довод заявителя о том, что его отказ от получения пенсии из ОФП ООН был вынужденным никакими фактическими данными не подтвержден и основанием для удовлетворения его иска быть признан не может.

Суд в решении действительно упомянул постановление Совета Министров СССР от 20 ноября 1958 г. N 1271-612 "О заработной плате и других видах материального обеспечения советских граждан, работающих в аппаратах международных организаций". Вместе с тем, это упоминание не может рассматриваться как основание к отмене правильного решения, поскольку при разрешении данного дела указанное постановление Совета Министров СССР правового значения не имело и судом не применялось.

Доводы протеста о нарушении судом норм процессуального права не подтверждены соответствующими ссылками на материалы дела и существенным, являющимися в соответствии со ст. 308 ГПК РСФСР основанием к отмене правильного судебного решения быть признаны не могут.

При указанных условиях оснований для удовлетворения протеста нет.

На основании ст.ст. 329, 330 ГПК РСФСР, судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации определила:

решение Пресненского районного суда г. Москвы от 4 октября 1996 г., определение судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 28 ноября 1996 г. и постановление президиума Московского городского суда от 2 октября 1997 г. оставить без изменения; протест заместителя Генерального прокурору Российской Федерации - без удовлетворения.